Текст книги "Спор на любовь (СИ)"
Автор книги: Ксения Акула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Глава девятая
Вдвоем веселее
Мне было скучно, потому что тот объем работы, который обозначили январем, я закончила неделю назад, а бестолковое времяпрепровождение «от звонка до звонка» вводило в ступор. Чтобы не уснуть в мягком кресле под рождественские мелодии, звучащие из колонок, я перекладывала папки с документами с места на место, перерыла весь архив в поисках старых клиентов, обновила базу данных и даже помогла системщикам с рассылкой, за что была вознаграждена коробкой конфет.
Протягивая руку к вожделенному шоколаду, краем глаза заметила, что дверь в приемную открывается, и разочарованно вздохнула, глотая слюну.
– Тебе нельзя есть сладкое, – поприветствовал меня Ник, бесцеремонно вторгаясь в небольшое пространство кабинета и устало опускаясь на бежевый, обтянутый натуральной кожей диван. – Кофе сделаешь?
Сначала я удивилась от столь неожиданного появления мужчины, о котором думала не переставая и днем и ночью, но инстинкты в последнее время очень сильно притупились из-за постоянного желания уснуть, поэтому удивление быстро сменилось паникой. Теперь никто и ничто не заставили бы меня подняться из-за стола, чтобы во всей красе продемонстрировать этому наглому посетителю округлившийся живот, поэтому я просто сидела и молча таращилась на Колосова.
– Даже не поздороваешься? – приподнял тот бровь, не прерывая зрительного контакта, на что я дернулась, выстраивая в голове возможные варианты побега. Единственный безумный – отвлекать Колосова словами: «посмотри, что там» и, пока он оборачивается, прыгать в окно.
Я улыбнулась, ругая себя не уместно проснувшееся воображение.
Ник выглядел очаровательно с раскрасневшимися щеками и этим вопрошающим блеском в темно-карих прищуренных глазах. Его губы были привычно сжаты в одну линию, а вся поза выражала крайнюю степень утомления и желание полностью расслабиться и отдохнуть. Он даже ноги в проход вытянул, перекрывая ими небольшое пространство от моего стола до диванчика и препятствуя любому, кто пожелал бы пройти к боссу, осуществить это действие.
– Ник, я на работе! – постаралась внушить мужчине, что он здесь лишний, совершенно не нужный человек, который должен просто встать и удалиться. – Если ты по делу, то приемная не то место, где можно спокойно поговорить.
– Тогда пошли в то, – ухмыльнулся Колосов, откидывая голову на спинку диванчика и прикрывая глаза. – Только дай мне минут двадцать на отдых, окей?
Поискала глазами, чем бы таким запустить в мужчину и со всего размаху кинула в его наглую физиономию плюшевую собаку, подаренную боссом, как символ года.
– Эй! – возмутился Колосов, нагибаясь и поднимая с пола мягкую игрушку. – Ты чего?
– Я чего? – прошипела с такой злостью, что аж пар из ушей повалил. – Это ты чего тут делаешь, Колосов?! Заявился поздравить меня с праздниками или придумал повод поинтереснее, чтобы в очередной раз сказать, как сильно ты меня ненавидишь?! Знаешь, заранее спасибо, но я не в том настроении!
Ник устало вздохнул, потерев лицо обеими ладонями, и даже зевнул, хрустнув шеей.
Черт, он что, демонстративно игнорирует мой праведный гнев?! Может, наплевать на офисный этикет и устроить ему сцену а-ля «Служебный роман»?
– Колосов! – я уже рычала, опираясь грудью о столешницу и умоляя провидение, чтобы оно не выдало мою тайну, – пошел вон! Мне надоели твои тупые игры, проваливай!
Ник устало поднялся на ноги, но тут же сделал пару шагов и присел на самый краешек моего стола, перегнувшись через экран ноутбука и демонстративно заглядывая в вырез моей блузки.
– Ого! – выдохнул он с восхищением, – они такие огромные! – искренне удивился Ник, поерзав на столе, отчего явно пострадала обложка квартального отчета.
Я уже плохо контролировала себя, стараясь сдержать панику, рвущуюся наружу.
– Ник?! – практически умоляюще, – прекрати так себя вести и оставь меня, пожалуйста, одну!
Я говорила шепотом, оглядываясь на кабинет начальника и опасаясь, что он в любую минуту может выйти в приемную, застав на моем рабочем столе звезду экрана, при этом сползла со стула так, чтобы живот оказался под столешницей, отчего сейчас, вероятно, выглядела весьма комично.
– Лика, перестань кривляться, – Колосов смеялся, потирая бровь указательным пальцем, – я все знаю.
– Знаешь?! – ахнула громко, – откуда?!
Ник нахмурился, все веселье вмиг куда-то испарилось, превратив оживленное лицо в ледяную маску, за которой совершенно невозможно было понять, о чем думает этот человек.
– Твой дружок не поленился прилететь ко мне и обо всем рассказать, – выдал я Дмитрия, наплевав на то, что парню может влететь от Лики. – Я сам сделаю себе кофе, пока ты приходишь в себя.
Мне надоело торчать в этом крошечном помещении, глядя на тщетные попытки Лики скрыть свое положение.
Отлично!
Мало того, что я так и не добился от нее приветствия, так еще и получил доказательство тому, что ставить меня в известность о будущем отцовстве никто не собирался.
Злость кипела внутри, отдаваясь болезненными спазмами в области сердца.
Мне было не все равно! Я за несколько минут испытал столько обиды и разочарования, что хватило бы на год!
С уже полной чашкой кофе опустился на диванчик, глядя на испуганное осунувшееся личико с огромными голубыми глазищами, подсвеченными синяками. Лика выглядела не просто уставшей, а истощенной, и даже ключицы торчали из-под блузки так, будто хотели разорвать тонкую материю.
– Ты нормально ешь? – задал я абсолютно дурацкий с точки зрения взрослого мужчины вопрос.
Я ей мамочка, что ли?! – одернул себя с опозданием, все же искренне беспокоясь за девушку.
Лика, видимо, устала молчать, поэтому отодвинула стул и, глядя себе под ноги, прошла в сторону двери, разделяющей приемную и кабинет ее босса. Постучавшись, девушка услышала приглашение войти и скрылась от моего пристального изучающего взгляда.
Ее талия действительно округлилась, скрытая высоким поясом черных брюк, отчего меня ощутимо торкнуло сразу в нескольких местах, грудь разрывалась от чувства полной необъяснимой эйфории, а улыбка сама собой расплылась на лице.
Неужели я в самом деле скоро стану отцом?! Вот чееерт!
Понятия не имею, на что я надеялся, но до последнего момента мне никак не верилось в то, что слова Дмитрия окажутся правдой, а вот теперь, провожая животик Лики жадным взглядом, я не просто узнал, что все сказанное им правда, я ощутил настоящее желание стать отцом.
– Ты хоть представляешь, как сильно я тебя ненавижу? – выдохнула Лика, как только мы переступили порог ее дома, видом которого я был приятно удивлен. Этакая сказочная заснеженная избушка посреди серебристых хрустящих сугробов, огороженная невысоким кованым забором. И если честно, отреагировать как следует не получилось, потому я до сих пор переваривал в голове картину увиденного, сравнивая ее с рождественскими открытками.
– Тебя какая муха укусила, пока мы ехали? – спросил ее, разуваясь и бесцеремонно шагая в гостиную. – Вроде бы сидела тихо, думала себе о чем-то и вдруг такие громкие слова.
– А тебе не приходило в голову, что я могу желать тебе только плохого, Ник? – злилась девушка, бросая вязаный шарф мне в лицо.
Что за дикая привычка кидаться вещами?
– Приходила, конечно, – согласился я, стараясь не драконить этого беременного монстра.
– И прекрати вести себя так несерьезно! Я хочу поговорить с тобой о будущем, о нашем с тобой общем будущем, ты ведь за этим сюда приехал? – уже каким-то опустошенным голосом закончила Лика, падая на жесткий неудобный диван и укутывая ноги пледом.
Было непривычно видеть в собственном доме Ника, а тем более такого Ника, которого я помнила со школьных времен: улыбчивого, бесшабашного и по-доброму язвительного. После того, как босс милостиво отпустил меня на внеплановый медицинский осмотр (ну, не говорить же ему, что на разборки с будущим отцом ребенка!), я всю дорогу думала над тем, что сказать ему.
Работа в экстремальной журналистике научила меня одному жизненному правилу: принимать реальность такой, какая она есть и ни в коем случае себе не врать, если хочешь остаться в живых и продолжать нормально существовать, несмотря на всю ту грязь, что обитет в этом мире. Я и не врала, до встречи с Ником.
Чем это обернулось?
Три долгих месяца я отрицала существование во мне жизни, апатично двигалась, блокируя всякое желание действовать или просто думать о том, что же делать дальше?
Новость о ребенка стала настолько неправильной в моей новой жизни, которую я решила строить вдали от друзей и Ника, что жалость к себе самой меня отравила, разъела мозг и медленно привела к практически полному самоуничтожению.
Я просыпалась с одной только мыслью: «не думать» и засыпала с желанием побыстрее оказаться в объятиях Морфея. Это мне помогло? Нисколько!
От меня не отвернулись друзья, родители тоже постарались принять случившееся, а сестра порывалась приехать в гости, как только немного освободиться. Мое молчание обижало их, я знала, потому что близкие люди всегда страдают от поступков любимых, как бы они не хотели это скрыть, но прекращать со мной отношения никто не стал. Элис с Дмитрием так наоборот – зачастили в гости. На этих выходных я снова ждала их у себя дома, потому что друзья обещали помочь с обустройством детской.
Да, я, наконец, встала на учет в женскую консультацию, призналась боссу, что благодарна ему за участие и связь с Элис и Димой, уговорила родителей не волноваться за свою взрослую непутевую дочь. Я всем своим видом пыталась доказать, что депрессия закончена, что я способна двигаться дальше, но вот мысль о том, что Ник по-прежнему самый желанный мужчина в моей жизни никак не хотела уходить. И так оно и было, до сих пор.
– Я не собираюсь тебя отталкивать, Ник, – произнесла после непродолжительной паузы. – Если хочешь быть отцом этому ребенку, то я не стану препятствовать.
– Не думаешь же ты, что я польщен? – сощурился мужчина, подаваясь ко мне навстречу всем телом, но не покидая пределов выбранного им кресла. – Это, конечно, твое решение, милая, но оно было единственно правильным.
Я кивнула.
– Знаю, Ник, поэтому жду твоих предложений. – Закончила я ровным уверенным голосом.
Вот так! Никаких истерик или слез, никакой ругани, только желание узнать, что ему от меня все-таки нужно, от нас?
Он встал, подошел к окну и задумчиво потер подбородок ребром ладони.
– Ты же понимаешь, что работу я не брошу? – произнес Ник, медленно поворачиваясь ко мне. – Это вся моя жизнь, все то, чем я жил до встречи с тобой.
Его голос дрожал, как и пальцы, которые он судорожно сжал в кулаки.
Ник тяжело дышал, его грудь поднималась и опадала, а глаза пристально следили за моей реакцией.
– Я не позволю тебе наставлять мне рога! – прорычал он, делая шаг навстречу, наклоняясь и хватая меня за запястья, резко притягивая к себе.
– А я не позволю тебе так с собой обращаться! – рыкнула в ответ, упираясь ему в грудь ладонями. – Не надо считать, что я твоя вещь, раз ношу ребенка, которому ты станешь отцом!
– Ты не стараешься облегчить нам жизнь, да, Лика?
– А чего ты хотел, Ник?! – сделала ударение на его имени, как и он на моем. – Чего ты хочешь? – прошептала ласково, меняя тактику и глядя ему в лицо, медленно облизывая пересохшие губы кончиком языка.
Он отреагировал мгновенно. Впился в мой рот с такой страстью, будто тысячу лет ограничивал себя в этом.
Запуталась в длинных волнистых волосах мужчины, понимая, что он желанный, любимый и единственный, кто будет мне необходим всегда. Но говорить ему об этом я не собиралась до тех пор, пока он не заслужит мое доверие.
Ник очень нежно обнял меня за талию и сел на диван, притянув ближе к себе. Его губы продолжали сводить с ума, исследуя глубину рта, дразнящими движениями обводя кончиком языка контур губ, спускаясь к шее и засасывая нежную кожу, оставляя на ней следы от зубов.
Ник больше не сдерживал себя, хватая меня за волосы и оттягивая голову назад, впиваясь в бешено пульсирующую жилку, шепча что-то неразборчивое и спрашивая у меня разрешения продолжить начатое в спальне.
Я отрицательно покачала головой, подавляя очередной стон, срывающийся с губ. Ноги машинально обхватили любимого за талию, сокращая расстояние между нами до минимума, а руки вцепились в стальные плечи.
– Теперь ты мой, – улыбнулась хищно, зажимая коленями ноги мужчины и дразнящее медленно стягивая с него свитер и белую футболка. Загорелая кожа мгновенно покрылась мурашками, которые я слизывала кончиком языка, доводя его до дрожи и постепенно спускаясь к поясу джинсов. Ник тяжело дышал, откинув голову на спинку дивана и закрыв глаза.
– Мы не причиним ему вреда? – хриплым голосом спросил мужчина, дотягиваясь до блузки и расстегивая крошечные пуговки. Завышенную талию брюк он просто бесцеремонно стянул до середины бедра, засовывая пальцы за резинку трусиков и поглаживая влажные складочки. Я только успела шепнуть «нет», как горячие жадные губы стремительно обхватили мой сосок сквозь кружево бюстгальтера и сжали его зубами с утробным рыком, а шершавые пальцы надавили на клитор, взрывая сознание яркими вспышками.
– Шикарная, – хмыкнул Ник. – Посмотри на меня!
Я попыталась сосредоточить взгляд на лице мужчины, постанывая и умоляя его характерными движениями закончить начатое, но Колосов издевательски освободил свои пальцы, медленно слизывая с них смазку и не переставая смотреть на меня.
– Ты всегда будешь беременной, – обжег он своим горячим дыханием мою шею, закусывая чувственный бугорок и тут же зализывая его с каким-то упоением.
Я больше ничего не соображала, забыв о том, как думать и только чувствуя, каждой клеточкой своего тела, чувствуя его ласки.
– Ты согласна стать моей женой? – спросил он, с силой вдавливая меня в пах и нажимая на плечи ладонью.
Я кивнула.
– Тогда раздевайся! – приказал Ник, отодвигаясь и поддерживая меня под спину. – Медленно, – прошептал он хрипло. – Для меня.
И я разделась, полностью осознавая, что делаю. Потому что иначе просто не могло быть, ведь этот мужчина был мне по-настоящему дорог! И не только в духовном плане, но и в физическом. Наплевать на тех, кто ханжески заявлял, что секс и страсть – это животный инстинкт. С моей стороны это было негласное объяснение в любви.
Глава десятая (она же Эпилог)
Когда решение принято
Ангелина приехала ко мне с племянниками, когда Элис и Дима как раз помогали красить стены в детской. Мы трое были одеты в старые футболки и перемазались с ног до головы охрой, розовой пудрой и изумрудной зеленью, потому что пытались воссоздать фантазии, рожденные в голове каждого из нас.
Писк сестры, которая обычно говорила низким грудным голосом, оповестил о том, что все гораздо хуже, чем мы думали.
– Это что? – она смотрела на стену широко открытыми глазами, приоткрыв от удивления рот и отсылая мальчишек на улице играть в «снежки».
– Ну, я всегда мечтала о розовой спальне, – начала Элис. – И не смотрите так на меня! – рассердилась подруга, которая ненавидела стереотипы и старалась их обходить за километр. – Вы друзья, вам можно рассказать о собственной слабости, – засмеялась девушка после того, как сестра пообещала подарить ей на день рождение пушистый розовый свитерок.
Ангелина брезгливо обошла лужи краски, намешанной на полу, избегая касаться разукрашенных участков.
– Допустим, розовые стены смотрелись бы действительно симпатично и актуально, если родится девочка, конечно, – начала она, когда Дима резко перебил ее, размахивая в воздухе огромным валиком.
– А так как мы не знаем, кто живет у Лики в пузе, – он ухмыльнулся, – то решили разбавить общий фон зеленым. – Друг посмотрел на хаотичные изумрудные разводы под потолком. Он единственный дотягивался так высоко, и мы с Элис уступили ему полное право творить там все, что его душе заблагорассудиться. Кто ж знал, что из Димы так себе художник, как, впрочем, и из нас с Элис.
– Вам не пришло в голову, что розовый и зеленый немного, хмм, не сочетаются, – старалась сдержать рвущийся наружу смех Ангелина, доставая телефон и снимая на камеру нелепое безобразие, которое красовалось теперь поверх шпатлевки.
– Извини, Лик, но я обязана отослать это Игорю, он так повернут на своем бизнесе, что забыл, когда в последний раз улыбался, пусть посмеется.
Тяжело вздохнула, соглашаясь. Если честно, то охрой орудовала я, пытаясь изобразить солнышко и цветочки, но получились пятна с рваными краями и кривоватыми лучиками.
– Ник сильно расстроится? – спросила с надеждой на то, что сестра и друзья начнут убеждать меня в том, что все в порядке и не так катастрофично, как кажется. – Я обещала ему, что со всем справлюсь.
Напряжение, повисшее в комнате, резануло слух, и оно угнетало не только меня. Дима упрямо поджал губы, бросая валик прямо на пол и молча вытирая пальцы тряпкой, Элис прятала глаза, отвернувшись к окну и наблюдая за возней в палисаднике моих племяшей. Выручила сестра:
– Пошлите в гостиную, дышать краской вредно! – произнесла она, обнимая меня за плечи и утаскивая за собой. – Ты как? – прошептала прямо в ухо.
Я только пожала плечами, потому что понятия не имела, что отвечать. Если бы сестра спросила, как ты себя чувствуешь, как ребенок? Я ответила бы, что все замечательно, тошнота, апатия и сонливость остались в прошлом, малыш растет и уже назначена дата УЗИ, на котором пообещали назвать, кто прячется в животе: мальчик или девочка. Но было понятно, что Ангелина имеет ввиду именно меня, Ника и отношение друзей ко всему происходящему, а вот тут отвечать действительно было нечего.
Дима категорично заявил, что не намерен слушать наш с Элис треп об «этом болване», именуя Колосова еще «ослом упрямым», «законченным эгоистом» и «мерзотным скотом». Подруга, скорее всего, поддерживала его в чувстве неприязни к Нику, но по-женски смягчая ситуацию, стараясь улыбаться и делать вид, что ее все устраивает. Я нечаянно подслушала, как она отчитывает Диму на кухне, думая, что меня в это время нет в доме:
– Радуйся, что он вообще приехал, и Лике не придется работать, как проклятой, оставляя ребенка с няньками! – шипела она сквозь зубы, пока друг демонстративно стучал кастрюлями.
– Дим, не упрямься, дай им шанс! – умоляла его Элис, а у меня в этот момент ком стоял в горле.
– Я, как идиот, помчался к нему среди рабочей недели, просил приехать на выходных, поговорить с Ликой. Как ты считаешь, он сильно спешил?!
Я слышала в голосе Димы не просто обиду за меня, а неприкрытую ярость на Колосова. Друг рассуждал со своей точки зрения, думая, что Ник до последнего не желал признавать свершившийся факт о моей беременности и брать на себя ответственность, но я подозревала, что он просто был занят и погружен в собственные проблемы.
Теперь, когда я получила в свои объятия Колосова, никто не смог бы отговорить меня от замужества, назначенного на конец марта. И наплевать, что Ник до сих пор не сказал мне заветные три слова, что уехал сразу, как только получил сотню сообщений от Риты о проблемах в реабилитационном центре, что звонил только раз в день, начиная с вопроса: «Как вы?» и заканчивая: «Скоро буду». Зато он связался с Ангелиной, купив той билет на самолет в бизнес-класс и попросив помочь мне с обустройством. Пообещал, что подружиться с Элис и Димой, потому что я безумно этого хочу и даже сказал, что в ближайшее время обзаведется постоянным домом.
Правда, до сих пор это были лишь слова, но их произнес мой любимый человек, которому я доверяла.
Ангелина усадила меня на диван, пообещав приготовить для всех что-нибудь вкусненькое, а Дима вызвался ей помогать, избегая смотреть мне в глаза.
– Он никогда его не простит, – прошептала я так тихо, что Элис пришлось наклониться ко мне. В итоге, девушка просто плюхнулась рядом, отнимая часть пледа и укрывая нас обеих по самые макушки. В этот момент племянники ворвались в прихожую, крича о том, как здорово у тети Лики в саду.
– Если Дима хочет и дальше с тобой общаться, то ему придется смириться с появлением Ника в твоей жизни, так ведь?
Я подозревала, что подруга спрашивает еще и потому, что сама не уверена в собственных чувствах.
– Элис, он не самый открытый и замечательный мужчина на свете, ему очень далеко до Димки, который во всем стремиться к идеалам, но я его очень люблю, понимаешь? Он перфекционист в работе, разве это плохо?
Подруга прижалась ко мне посильнее и покачала головой.
– Мы просто волнуемся за тебя, Димка ревнует откровенно, хоть и не признается, – хмыкнула Элис, – ты ж была его единственной и неповторимый на протяжении стольких лет! А Колосов пусть живет, раз уж ты его любишь!
Я сердито глянула на подругу.
– Помнишь, как ты распиналась, что никогда никого не полюбишь, что вся эта банальная женская сущность не для тебя? – Элис засмеялась, – и стоило Колосову оказаться в твоей постели, как эти убеждения развеялись в прах, неужели он так хорош? – подруга посмотрела прямо мне в лицо.
– Ты хоть покрасней для приличия, – пробурчала я в ответ.
– Если поделишься подробностями и точными размерами.
Я толкнула наглую девицу под ребра, отчего та завизжала, скатившись с дивана на пол.
– Дим, спаси меня от этой беременной фурии, – сквозь смех заорала Элис.
– Ну? – появился очаровательный брюнет в дверях кухни, угрожающе похлопывая деревянной лопаточкой по руке.
– Ты же будешь моей подружкой невесты? – спросила Диму, разглядывая его милые ямочки на гладковыбритых щеках.
– Даже оденусь в одну цветовую гамму с Элис, ради такого случая, – пробурчал парень, испепеляя нас презрительным взглядом.
– А меня в расчет не берете? – обиженно насупилась Ангелина, выглядывая из-за массивного Димкиного плеча.
– Давайте решим, розовый, изумрудный или охра? – вступила в разговор Элис, а я разрыдалась от счастья и полного умиротворения.
Как же здорово, что они у меня есть!
– Ты, наверное, хотела не такую свадьбу? – Ник переминался с ноги на ногу в дверях моей спальни и никак не решался войти или просто открыть глаза. Я с умилением смотрела на этого высокого статного мужчину в смокинге и бабочке, с вьющимися на висках волосами, которые так хотелось пригладить подушечками пальцев и крошечной морщинкой между бровей, которая никак не хотела исчезать даже в те мгновения, когда Ник смеялся или спал.
За месяц совместной жизни он стал мне настолько необходим, что в его присутствии я порой забывала дышать, ощущая себя живой, желанной и единственно любимой. Колосов методично выполнял задуманное, не отвлекаясь на второстепенные факты, купил новый дом на юге, пообещав, что будет отпускать меня к друзьям и семье, когда бы я ни пожелала. Элис ревела в три ручья, еще и потому, что Дима тоже решил уехать в очередную долгосрочную командировку с новой напарницей, родители и Ангелина только плечами пожимали, им-то не привыкать, что дочь и сестра живут за тридевять земель.
Я каждое утро наблюдала такую картину: любимый сидит с ноутбуком на кухне и обсуждает свои дела по скайпу. Сначала это был просто новый огромный Apple, потом добавились колонки, которые пришлось разместить между мультиваркой и электрическим чайником, следующим пострадал подоконник, где Ник оборудовал факс и куда умудрился воткнуть МФУ. Спустя неделю моя кухня начала походить на кабинет сумасшедшего профессора, где булочки с джемом соседствовали со стопкой бумаг для печати, а образцы новых лекарств, высланных на мой адрес почтой, теснили специи на деревянной полочке. Но даже это не заставило меня передумать. А Колосов упорно трудился, успевая ходить со мной на УЗИ, целовать в процессе разговоров с замами и перекрашивать стены в детской, которую решили использовать первое время.
И вот наступил день нашей свадьбы, и мой бывший одноклассник, человек, которому я действительно причинила много боли и просто любимый мужчина стоит в дверях моей спальни и спрашивает неуверенным дрожащим голосом, такую ли я хотела свадьбу?
– Ник! – прошипела сердито, тыкая Колосова под дых, отчего тот изумленно распахнул глаза. – Ты же понимаешь, что с таким животом мне все равно, какая это будет свадьба?!
– Ну, – мнется жених, – как же там лимузин, реки шампанского и поездка в Испанию?
– Ты передумал, да? Поэтому стоишь тут и пытаешься придумать повод, чтобы не ехать? – я шутила, зная, что Ник скорее даст отрубить себе руку, чем передумает. Будто прочитав мои мысли, Колосов делает шаг навстречу и обнимает меня, приподнимая пальцами подбородок и заглядывая в глаза.
– Ты хоть представляешь, сколько лет я мечтал о дне нашей свадьбы? – шепчет он, наклоняясь и нежно целуя мои губы, щеки и бешено пульсирующую венку на шее. – Просто вам девушкам всегда нужно больше, чем многие из нас могут дать, а я очень много не могу.
Заставила Ника замолчать, прижав тонкие пальчики к его губам.
– Просто обещай, что никогда меня не придашь и скажешь, когда будет трудно. Я не жду от тебя многого, Ник, – ухмыльнулась, вспоминая горы грязной посуды в мойке и документы, разбросанные по полу гостиной. – Только огромной всеобъемлющей любви и заботы.
– Это я тебе гарантирую, – прищурил Колосов глаза, загадочно улыбаясь. – Ждешь признаний прямо сейчас?
Я равнодушно пожала плечом, хотя на самом деле давно ждала от него заветные три слова. Глупо? Возможно, но ведь нельзя вспомнить ощущение того, что кто-то тебя любит, а вот вспоминать ту минуту, когда тебе говорят об этом…
– Лика, – Колосов прижал меня к себе и потерся подбородком о макушку. – Я гребанный трахальщик? – выдал он неожиданно.
Дернулась, желая посмотреть ему в глаза, но Ник крепко держал меня в объятиях.
– Так, да или нет?
– Даже не знаю, – ответила ему неуверенно, – смотря, какой смысл вкладывать в эту фразу, потому что в постели ты действительно хорош!
Ник еще крепче прижал меня к себе за плечи одной рукой, другой обводя пальцами округлившийся живот.
– Я тебе безмерно благодарен за семью, за твою любовь, за счастье, которое мне дарит одна твоя улыбка, Лика. Мне никогда не забыть того, что между нами случилось много лет назад, но, как бы странно это ни звучало, трагедия помогла сильной стороне личности проявить себя в полной мере, и даже за это я тебе благодарен. Подружись с моей матерью, – Ник тихонько хмыкнул, – и я просто лопну от благодарности.
Я поджала губы, проклиная мужчину за ослиное упрямство, поцеловала его в подбородок и неожиданно наступила на ногу.
– Так трудно признаться мне в любви, Колосов? – закричала на него, подбирая подол длинного белоснежного платья и стараясь не передвигаться слишком быстро.
– Лика, одумайся! – сквозь смех причитал Ник, – нам выходить пора.
– Зачем? ТЫ же меня не любишь! – топала я ногами, как маленький обиженный ребенок, кидаясь в Колосова всем, что попадалось под руку.
И что на меня нашло? – старалась побороть я приступ внезапной злости, – ведь не хотела же вырывать из него признание силой?! Но упорно продолжала загонять раскрасневшегося мужчину в угол.
– Так, любишь или нет, Ник? – спросила в тот момент, когда входная дверь скрипнула и один за другим в гостиную ввалились Элис, Дима, Ангелина и оба моих племянника.
– Эм, у вас тут все хорошо? – спросила меня сестра, сдерживая за локоть взволнованного друга.
– Да, – ответил за нас обоих Колосов, – я просто признаюсь своей будущей жене в любви. Дорогая, – он посмотрел на меня теплыми карими глазами, в которых все еще плясали смешинки, – я люблю тебя больше всех на свете.
Замахнулась и ударила Колосова подушкой.
– Никогда не называй меня ДОРОГАЯ!!!
