Текст книги "Спор на любовь (СИ)"
Автор книги: Ксения Акула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Глава шестая
Неудачное интервью
Чертов! Непредсказуемый! Ублюдок! – кричало мое сознание в тот момент, когда я стояла посреди тренажерного зала и смотрела на его бледное, голое по пояс тело. И не надо сразу думать, что меня впечатлили упругие мышцы и кубики пресса, которые четко выделялись при каждом жиме лежа, нет! Я даже вдруг подумала, а что непредсказуемого в том, что Ник позвал меня на первое официальное интервью в тренажерный зал? Ведь это было даже более типично для него, чем встреча в его личной гостиной. Но как же тяжело разговаривать, когда твой собеседник лежит на лавочке, обтянутой черной кожей, мокрый, уставший и запыхавшийся, а ты, как последняя дура, зажала в руках блокнот и ручку и сверлишь его взглядом, который он упорно игнорирует.
Я в очередной раз прокашлялась, уловив напряженное выражение лица Ника, отметив капельку пота, медленно стекающую по виску к корням темных волос, как напрягаются острые скулы, сжимаются губы с чуть заметной бледной полоской посередине.
Я не могла разглядеть сейчас эту чертову полоску на его нижней губе, но помнила ее еще со школы, а вчера успела разглядеть, что за одиннадцать лет она никуда не исчезла, а стала чуть заметнее.
В тот момент, когда я анализировала изменения Ника со времен его подросткового возраста, сосредоточившись на неглубоких морщинках в уголках прищуренных глаз, Ник, наконец, аккуратно опустил штангу и громко выдохнул, потянувшись за полотенцем.
Сглотнула, жадно провожая мускулистую руку с выступившими на ней венами, поймав насмешливый взгляд карих глаз.
– Нравится? – спросил Ник, отирая со лба пот.
– Удивляюсь, до чего же ты бледный! – пожала я равнодушно плечами, будто только и ждала, когда же он обратит на меня внимание. – Раньше твоя кожа была более смуглой, как такое вообще возможно?
Мужчина посмотрел на свои руки и перевел тяжелый взгляд на мое лицо. Я не смогла прочесть выражение этих отвратительно-карих глаз, но явно поняла намек.
– Хорошо, – подняла руки в примирительном жесте, – на личности пока не переходим.
– Отчего же? – спросил Ник с легкой хрипотцой в голосе. Было видно, что слова даются ему с трудом от того, что дыхание еще не до конца пришло в норму. – Я с радостью отвечу на любой подобный вопрос, если в ответ получу откровенный ответ на свой.
– Например? – не успела я прикусить длинный язычок.
– Почему ты не красишь волосы? – ошарашил меня бывший одноклассник, а сегодня успешный бизнесмен.
– У меня и без того красивый цвет волос. – Пожала я недоуменно плечами. – А что?
Мужчина прищурился, отчего складочки в уголках глаз углубились, а взгляд стал лукавым.
– Многие женщины твоего возраста стараются сделать свою красоту ярче, – произнес он мягким глубоким и проникновенным голосом, но до меня, наконец, дошел смысл произнесенной фразы, после чего захотелось стукнуть обладателя столь сексуального голоса блокнотом по голове.
– Ты слышал о том, что в обществе девушки неприлично говорить о ее возрасте? – зло прожгла дыру на лбу Ника. – Ты меня достал, с самого утра, – уже в бешенстве размахивая руками. – Мало того, что назначил интервью в таком неподобающем месте, так еще и издеваешься?!
– Мне нравится, как ты злишься, – нахально ухмыльнулся Ник, – у тебя зрачки темнеют, и жилка на шее бьется. – Мужчина поднялся со скамейки во весь рост и оказался прямо напротив меня, отчего взгляд уперся в его мощную влажную грудь. – Вот здесь. – Ник протянул ладонь и аккуратно коснулся кончиком указательного пальца моей шеи. Разряд электрического тока пробежал по коже, выгибая позвонки навстречу его руке, губы машинально приоткрылись, выпуская наружу судорожный полу вздох.
– Красивая, – прошептал Ник, поднимаясь пальцем по изгибу шеи, практически невесомо касаясь скул и подбородка, а потом очень нежно проведя им по нижней губе.
Я прикусила его подушечку зубами, проклиная себя за столь дерзкий и своевольный поступок. Ник сжал челюсть, его взгляд потемнел, блуждая по моему лицу в поисках ответом на свой немой вопрос, а мне того и нужно было.
Втянула его палец в рот, слегка посасывая фалангу и обведя ее языком, отчего мужчина сократил расстояние между нами и приблизился почти вплотную. Я чувствовала жар его тела, наслаждалась тем, как он реагирует на мои невинные ласки и ликовала.
Чертов ты извращенец! Еще неизвестно, кто у кого пойдет на поводу! Я со своей карьерой просто так не расстанусь!
Мне было важно довести его до точки кипения, но остаться в здравом уме, что было невероятно сложно. Элис была права, мужчины у меня не было давно, а тело требовало удовлетворения. Я уже практически плавилась от настойчивых прикосновений Ника к моим позвонкам, затылку, ушкам, продолжая машинально прикусывать грубую кожу его большого пальца. Ник ласкал меня с такой нежностью, что хотелось закрыть глаза и таять, но я упорно ловила его взгляд до тех пор, пока он не сжал кулак и костяшками не провел по моей груди, ущипнув сосок.
Все! Взрывная волна ослепила сознание болезненной вспышкой, посылая импульс в низ живота, сосредотачиваясь там и сплетаясь в тугой комок, но чувство самосохранения говорило, что пора остановиться.
Резко отстранилась от мужчины, распахнув глаза.
– А я все думал, как далеко ты сможешь зайти, – будничным тоном прокомментировал только что произошедшее Ник, медленно поднося свой палец к губам и слизывая с него невидимую влагу моего рта.
Я мысленно застонала, приказывая себе держать спину прямо и не дрожать от возбуждения.
– Твои приемчики на меня не действуют, – отрезала сердитым голосом, хватая блокнот и ручку с кожаной скамьи.
И когда я успела от них избавиться?
– Да ну? – иронично изогнул свои чертовы губы мужчина. – Я уж было подумал, что таким образом ты пытаешься ускорить процесс своего собственного соблазнения.
– Таким образом, – чеканя каждое слово, – я пытаюсь доказать тебе, Ник, что ты все еще остаешься в статусе гребанного трахальщика, что меня немного пугает. У тебя всего семь дней на то, чтобы доказать мне свою способность на высокие чувства, только в этом случае я тебе… отдамся, – произнесла последнее слово с улыбкой на губах. – А пока ты полностью в моем распоряжении.
– С какой стати? – нахмурился Ник.
– Как это? – округлила глаза в притворном ужасе, – пари, дорогой, спор, соглашение… припоминаешь? Я делаю с тобой все, что захочу до тех пор, пока ты не теряешь голову от любви… КО МНЕ, после чего получаешь вожделенный приз в качестве моего тела, – ухмыльнулась, понимая, что это действительно не произойдет, и я, дура, все же потеряю любимую работу.
Какого вообще лешего вчера произошло? Почему я позволила жалость к мужчине, который меня раздражал, нервировал и пугал своей физической беспомощностью, возникающей по моей вине? Зачем я предложила ему себя в качестве подопытного кролика?
А вдруг… – постаралась затолкать случайную мысль в самые далекие уголки сознания, но отголосок все-таки неприятно кольнул под дых, – а вдруг я не удержусь и отдам ему свое сердце?
Нет! Конечно же, нет!
– Или ты теряешь работу, потому что, по-твоему, я не способен на любовь, не так ли? – зло прервал мой негласный монолог Ник. – Не понимаю изощренность твоего мышления, детка, – частил брюнет, – ты и в том и в другом случае остаешься в проигрыше.
– Как же так? – скрестила я руки на груди, – ты доказываешь мне свою неспособность на высокие чувства, но к тому моменту я уже делаю запись первого шоу в прайм-тайме с твоим участием и получаю заслуженные лавры. Наплевать, что потом мне придется уйти, если честно, то давно пора сменить работу на телевидении на что-то другое, устала я от общения с… людьми, – уже с реальным вздохом. – Но я буду удовлетворенаааа, – с придыханием.
– Тебе кто-нибудь говорил, что за этим ангельским личиком скрывается расчетливая циничная стерва?
– Да ну? – вернула я Нику его же слова. – Ммм, дай вспомнить…. Нет. Обычно мне говорят совершенно другие вещи, – приподняла я брови и медленно облизнула пухлые губки, – ну, там, про томность взгляда, про нежную улыбку…
– Про бесчувственное сердце, – закончил Ник тем же елейным голоском. – Ты черствая дура, Лика, если думаешь, что выиграешь этот спор. Я не слепой и вижу, как ты на меня реагируешь!
– Оу, и как? – почти смеялась я в ответ, игнорируя угрозу в его карих, сейчас почти черных глазах.
– Вот так! – он схватил меня за волосы, оттягивая их вниз, и жадно припал к губам в таком собственническом жестоком поцелуе, что я почувствовала на губах соль. Хотелось закричать что-нибудь обидное, ударить, разреветься в голос от обиды, но проклятый жар его тела, умелые ласки и сумасшедший напор выбили у меня почву под ногами, лишая остатков самообладания.
– Просто чертова дура! – дернул Ник мои волосы в последний раз, вызвав тем самым слезы на глазах, и, закинув на плечо полотенце, медленным шагом пошел в сторону раздевалки.
Ноги дрожали так сильно, что я чуть позорно не упал у самого входа в раздевалку, но, сцепив зубы, дернул на себя дверь, делая последний отчаянный шаг внутрь и припадая спиной к шероховатой деревянной поверхности. Перед глазами плясали белые и серебристые искры, голова шла кругом от нестерпимой боли в бедре и спазме во всей левой ноге, а эта дура могла увидеть мое падение!
Ни за что! Никогда я не покажу ей, как тяжело мне ходить, как больно просто вставать с инвалидного кресла и заставлять себя шагать через вспышки вколачиваемых в ноги спазмов.
– Проклятая! Ты! Тварь! – произнес негромко, боясь, что она может меня услышать и рассмеялся от чувства полного безысходного отчаяния.
Каким нужно быть идиотом, чтобы позволить Лике вернуться в свою жизнь и диктовать правила, по которым будут развиваться наши отношения? Почему я пошел на это, почему согласился?
Да потому, что она так открыто и так искренне предложила мне себя за то, что когда-то сделала, за то, что толкнула меня под машину, да, невольно, да, отталкивая мои объятия, но ведь это она виновата в том, что я стал инвалидом.
Столько лет проклятий на ее голову, столько лет мучений и тренировок, чтобы почувствовать движение собственных пальцев, хотя бы крохотное! И столько лет на то, чтобы убить в себе чувство, до сих пор жалящее сердце.
Я действительно рассмеялся, громко, безудержно.
Ты решила меня перехитрить? Поиграть со мной? Но ты проиграла, уже проиграла, потому я давно, с самой первой гребанной встречи влюблен в тебя!
Эта мысль больше не причиняла стыд, больше не заставляла сжимать голову в порыве самобичевания, больше не вызывала вопрос: «зачем»?
Для чего я пытался добиться ее ответного чувства, когда уже тогда понимал, что она никогда меня не полюбит? Действительно знал, что она просто не способна увидеть за маской повесы кого-то настоящего? Зачем настаивал, когда сам не мог открыться и довериться ей полностью, показать, каким я могу быть на самом деле?
– Бл…, – выдохнул, опускаясь на холодный кафель пола.
Лика когда-нибудь сведет меня с ума, я уже чуть не свихнулся, стараясь сдержать свои руки, мысли, чувства. Она горела, притворялась, старалась скрыть истину, но была открытой, зовущей, готовой… для меня! Эта чертова стерва до сих пор считает, что я трахаю все, что попадается под руку в то время, как я хочу только ее, всегда хотел, поэтому и не смог по-настоящему полюбить Риту и ответить на ее чувства.
Боль притуплялась перед разгорающейся в груди страстью, желанием встать, подняться к Лике в номер и излить в нее все те чувства, что так долго причиняли мне душевную боль, еще более мучительную, чем физическую.
В тот вечер, когда я попал в больницу и услышал приговор собственным ногам, мир для меня перевернулся, все прежнее отошло на задний план, вывернулось наизнанку и отмерло. Я будто заново родился, заново начал учиться жизни, уже без ног. Я много достиг за эти одиннадцать лет, подогреваемый жгучей ненавистью и, как ни странно, неизжитой, невостребованной любовью.
Может, мой чертов отец-грек виновен в том, что я способен на такие сильные чувства, не знаю, но проклинаю его уже хотя бы за это!
Я снова вспомнил глаза Лики, торжество на ее губах, в каждой черточке ее действительно ангельского личика. Она не знала, что уже проиграла спор, потому что я ее любил, не знала она и того, как я собираюсь ей отомстить… жестоко, хладнокровно. И тогда можно будет отдаться новому чувству, забыв, наконец, историю одиннадцатилетней давности и выкинув из головы эту бесчувственную циничную стерву!
Глава седьмая
Магия чувств
Вам знакомо ощущение, когда с самого утра кажется, что день не задался? Именно такое чувство посетило меня в тот момент, когда я получила уже третье по счету сообщение за последнюю минуту, и это в восемь часов утра в воскресенье!
«Я волнуюсь за тебя, почему не пришла на встречу?» – от Димы.
Черт, дружище!
Сразу после стычки с Ником я пошла в бассейн и плавала там до изнеможения, а весь остаток дня просидела в интернете, раскапывая как можно больше информации по реабилитационным центрам Колосова.
Оказалось, что их уже пять, причем два из них построены специально для детей-инвалидов и принимают бесплатно детдомовцев на полное содержание до совершеннолетия.
После этой новости, которая раньше не попадалась мне на глаза, я работала до самого вечера над новой концепцией шоу, отсылая разработки боссу. Ему должно понравиться. Без желтизны, благородно и с долей трагизма, чтобы у людей с чувствительным сердцем хватило запала на финансовую поддержку проекта.
Поэтому не удивительно, что из головы совершенно вылетела мысль о встрече с другом, который должен был за это время отснять первые кадры о новом реабилитационном центре, на официальном открытии которого и должны будем присутствовать мы с оператором, Ник Колосов и еще несколько десятков правительственных личностей.
Второе сообщение было от Элис: «Вы уже трахнулись?» – гласил текст, отражающий эмоциональную развязность моей подруги.
Я резко втянула в себя воздух, отгоняя воспоминания об обнаженной груди Ника, его горячем теле, источающем терпкий мужской отнюдь не неприятный запах!
Нет, Элис, ЕЩЕ нет, – поправила я себя с какой-то злорадной настойчивостью.
И, наконец, когда я в который раз попыталась поймать в свои объятия Морфея, пришло сообщение от Ангелины.
«Дорогая!!!!! Я беременна!!!»
И три безумных смайлика: прыгающий, хохочущий и рыдающий.
Сестра поразила меня в самое сердце. Я, конечно, подозревала, что у нее совершенно съехала крыша после знакомства со своим «крутым бизнесмачо», как часто Геля величала мужа, но чтобы так! У сестры уже есть парочка безумных сыновей трех и шести лет, но этого, видимо, оказалось мало, а, судя по смайликам в конце сообщения, сестра явно не понимала, как ей относиться к двум палочкам на тесте.
Я потерла виски и села, свесив ноги с кровати.
Все, поспать теперь точно не удастся, нужно идти в душ, пить крепкий зеленый чай и отвечать на сообщения, пока телефон не начал разрываться от звонков! Но и тут моим мечтам не суждено было сбыться. Сотовый завибрировал в четвертый раз, отчего я с ленцой подумала о том, что пора менять пиликающий звук и вибрацию, на нулевой уровень слышимости, и возвестил меня о приходе нового сообщения.
«Сегодня на крыше в шесть. Возьми блокнот и не мечтай о свидании».
Я даже не смогла разозлиться, хотя в груди вспыхнуло сразу несколько противоречивых чувств, одно из них, как ни странно, благодарность. Я действительно была рада, что Ник назначил встречу и сможет, наконец, ответить на все интересующие меня вопросы. И было практически наплевать на то, что наше интервью снова пройдет в весьма оригинальном месте, настраивающем на романтический лад.
У нас оставалось не так много времени до открытия реабилитационного центра, а после мы с Димой снова уедем домой, встретившись с Ником уже через месяц, для записи шоу. Мое настроение никак нельзя было назвать романтическим, слишком большая ответственность лежала на моих плечах, слишком много информации следовало обработать, превратив в идеальный репортаж, который пришелся бы по душе большинству телезрителей. Напрягало еще и то, что не только мой босс станет редактором, но и новостники, с которыми я оставалась в напряженных отношениях. Многие девочки еще числились на посту внештатных корреспондентов в то время, как я уже стала лицом шоу в прайм-тайме.
Поплелась в ванную, не ответив ни на одно сообщение и проклиная себя за медлительность. Обычно я бодра и весела с самого утра, но сегодня же не мой день!
Босс предложил верную тактику привлечения внимания к Нику Колосову и его проекту. Несколько репортажей о парне, который смог достичь таких высот, будучи не просто обычным человеком, но еще и инвалидом в новостях канала, реклама шоу, где будет мелькать лицо нашего героя и, наконец, само шоу, которое, по словам босса, должно всколыхнуть «это болото», как обзывал телезрителей мой горячо любимый начальник. Вот только мы в гостинице уже два дня, а работа практически стоит на месте и настроение ниже плинтуса!
– Лика! – заорал кто-то сквозь шум воды из-под крана, – я взял у симпатичной девушки-администратора запасной ключ, так что одевайся, если ты голая! – распинался Дмитрий.
– Завари мне чай, – крикнула из ванной, приоткрывая дверь кончиками пальцев левой ноги и продолжая остервенело чистить зубы.
«Никакого покоя с этими настырными мужиками!» – пронеслась в голове мысль, полная безысходности.
– Я тебе булочки с изюмом принес! – послышался виноватый голос друга из-за двери. – Переживал, что злобный тролль по имени Николай Колосов совсем тебя замучил.
– Мы просто поговорили, – отозвалась в ответ, вытирая лицо и натянуто улыбаясь лохматой блондинке с заспанными голубыми глазками и пухлыми розовыми губками. – И сегодня в шесть встречаемся для серьезного интервью. – Привет! – вышла в гостиную, обнимая друга. – Ты вкусно пахнешь!
Дима расхохотался, отстраняясь от меня и смущенно потирая бровь.
Так-так, нахал! Никак снова нашел себе пассию и ночевал в ее номере?
Оператор прочитал мой немой вопрос в глазах и снова рассмеялся, пожимая плечами.
Отлично! И когда мы начали понимать друг друга без слов?
– Дим, а как же высокое чувство и все такое? – немного разочарованно протянула я в широкую спину, обтянутую клетчатой рубашкой.
– Привычка, – хмыкнул тот, – ждал тебя в ресторане, ждал, а тут такая эффектная рыжеволосая бестия.
Так! Стоп! Отмотайте назад, пожалуйста!
Меня прошиб холодный пот. Заготовленная язвительная фразочка застряла в горле, неприятно царапая гортань.
– Дииим, – протянула я, останавливаясь посреди гостиной, – как звали твою новую пассию?
Парень развернулся и удивленно приподнял темные брови.
– Ну, Рита, а что?
Я охнула, зачем-то оттягивая воротник пижамы и падая в ближайшее кресло.
– Ты дебил?! – вопросительно констатировала я сей факт, на что друг, ничего не понимая, снова пожал плечами, но теперь более неуверенно.
– Это же девушка Колосова! – заорала я на весь номер. – Ты, блин, когда начнешь думать головой, а не ширинкой?!
Дмитрий растерялся, глядя на меня огромными испуганными глазами.
– Да быть такого не может! – произнес он с какой-то неуверенной дрожью в голосе. – Вот черт?!
– Да, Дима, молись, чтобы Ник об этом не узнал, а то не видать нам зарплаты, премии и работы в журналистике всю оставшуюся жизнь.
– Лик, я не знал, клянусь, она сама!
Остановила поток невразумительной Димкиной речи, устало выхватив у него из рук булочки с изюмом.
– Завари мне чай, – попросила его шепотом, убеждаясь, что сегодня не мой день. – Мне нужно сделать пару звонков.
– Да, конечно, – подскочил парень, потрепав меня по макушке, – прости, Лик, я действительно не знал, – продемонстрировал мне друг свою фирменную обаятельную улыбку и скрылся на кухне, пока я мысленно представила жестокую расправу над собой Ником Колосовым, который обвинит во всем случившемся не свою развратную подружку, а именно меня.
Пока друг колдовал на кухне, я уселась на широкий парапет балкона, подставляя разгоряченное лицо соленому ветру. Осень в этом городе была теплой, сухой и обворожительно мягкой. Я всегда любила юг России, а теперь еще и просто наслаждалась, вспоминая, что скоро грядет мое возвращение в мокрый сырой и серый город с безликими многоэтажками и агрессивными бизнес-центрами.
Потыкав на кнопочки, прижала к уху мобильник, носом окунаясь в шуршащий бумажный пакет с выпечкой.
– О! Объявилась, – затараторила Элис, которая в полвосьмого по их времени уже была на ногах.
– Есть минутка? – спросила ее улыбаясь.
– Для тебя, детка, у меня есть целая жизнь! – ответила она громко, радостно и торжественно, как президент у Кремля в новогоднюю ночь. – Так каков ответ на мой вопрос?
– Нет, Элис, но собираюсь. – Я, конечно, имела ввиду, что собираюсь достойно принять поражение, если таковое будет, а не прыгать в койку к Нику в ближайшее время.
– Чтооо? – явно не ожидала та от меня подобного ответа. – Ты в своем уме, малышка?
Облегченно откинулась на обшитую деревом стену балкона.
– Он предложил спор, а я приняла его на собственных условиях. Если Ник в ближайшее время докажет на мне, что способен по настоящему любить, то я снимаю шоу и ухожу с телевидения, после того, как развратно отдаюсь на волю его алчным жаждущим губам. – Вообще я говорила с долей иронии, но Элис на том конце, видимо, не на шутку возбудилась, потому что учащенно пыхтела прямо в трубку. – Если же нет, то я все равно снимаю шоу, получив в придачу его позорную капитуляцию и удовлетворив чувство мести, успокоив свою мятежную совесть и забыв, наконец, о нем, как о случайном и раздражающем эпизоде в жизни.
Молчание в ответ меня слегка нервировало.
– Элис?
– Ты, Лик, совсем умом тронулась? – выдала она что-то в духе меня самой. – Спорить с сексуальным мужиком, что не переспишь с ним?
Я рассмеялась.
– Вообще-то спор не об этом, – мягко напомнила я подруге.
– Ой, да ладно, – протянула та ехидно, – все сводиться к постели, как ни крути. – И внезапно. – Ты же его хочешь, Лик?
– Нет, – ответила сразу, как только замолчала Элис.
– Убеждай себя почаще, – ответила та, довольно хмыкнув, – как наш приятель? – уже о Диме.
– Наш приятель снова отличился своими похождениями, но в этот раз выбрал объектом для удовлетворения собственных интересов подружку Колосова.
– Да, ну? – изумилась Элис. – А у вас там горячо, я даже завидую.
– Нечему, – вздохнула я устало, а ведь только утро.
– Ладно, не буду настырной, нудной и надоедливой, выделила Элис три «Н» подряд, поэтому пока!
Я снова рассмеялась.
– Пока, – и положила трубку, благодаря подругу только за то, что она у меня есть, мысленно настраиваясь на разговор с сестрой, но Дмитрий прервал мое одиночество, неожиданно врываясь на балкон в фартуке, заварочным чайником в руке и паническим ужасом на лице.
– Там Колосов пришел, – прошипел он испуганно, – рассерженный!
– Пришел? – сделала акцент на его ноги, потому что знала, что Ник нечасто пользуется ими, а только в крайних случаях. Видимо, сейчас он хотел смотреть на меня не снизу вверх, а наоборот.
– О, боже, – прошептала таким же испуганным, как у Димы голосом. – Ты думаешь, что он обо всем узнал?! – фальцетом, – уже?!
Друг растерянно пожал плечом и, кажется, готов был сигануть к себе прямо с балкона.
– Иди на кухню, а я поговорю с Ником в коридоре. Невежливо, конечно, но он сам виноват, что заявился ко мне без предупреждения.
Я поправила пижаму с анимешным мальчиком на груди и постаралась сделать вид, что происходящее меня ни сколько не смущает.
– Ник, – поприветствовала мужчину, который стоял в гостиной у самой двери, – что случилось?
Выглядел он свежо и бодро, чего не скажешь обо мне. Отглаженные брюки, темно-синяя рубашка с завернутыми рукавами, гладко выбритые щеки и подбородок с милой ямочкой.
Стоп, с чего вдруг у него появилась милая ямочка? И вообще, подбородок, как подбородок!
Я уловила жесткий немигающий взгляд и поежилась.
– Позавтракаешь со мной? – спросил Ник, глядя в сторону Дмитрия, скрывшегося на кухне недобрым взглядом.
– Я еще не оделась и не причесалась, – махнула неопределенно в сторону гривы светлых волос.
– Подожду, – хмыкнул Колосов, – или у тебя другие планы? – снова раздраженно покосился в сторону кухни, а я с облегчением поняла, что мужчина еще не знает об измене своей дорогой, а иначе не стоял бы здесь, а кинулся на Диму с кулаками.
А, кстати, – пришла мне в голову внезапная мысль, – его Рита вообще догадывается, что именно хочет от меня ее ненаглядный? – улыбнулась собственным мыслям. – Вряд ли!
– Для тебя у меня всегда найдется свободное время, тем более, вчера я откопала в интернете весьма полезную информацию и теперь хочу обсудить с тобой кое-какие вопросы.
Так-то, Ник, никаких отступлений от плана, все строго и по-деловому!
– А кто бы сомневался, что мы сможем просто спокойно позавтракать без присутствия блокнота и ручки, – ехидно заметил мужчина, плавно опуская взгляд на мои соски, отчего-то затвердевшие под его наглым взглядом и готовые порвать тонкую белую материю. – Или мы можем выгнать твоего… – Ник перевел взгляд на Дмитрия, неожиданно возникшего в дверях.
– Кхм, – откашлялся тот, узнав для себя, что опасность миновала и явно собираясь ретироваться восвояси. – Я пошел, Лик, чай на столе.
– Спасибо, – улыбнулась другу, посылая ему в спину недобрые проклятий.
Как ты вообще можешь оставлять меня наедине с этим… этим опасным типом? – вопрошал мой взгляд, который Дима благополучно не заметил.
Дверь щелкнула замком, Ник молча пошел в сторону кухни, задевая мою грудь рукавом, отчего в голове снова вспыхнул фейерверк, а чувственная дрожь подняла на поверхности кожи восстание мурашек.
Ох, сестрица, придется отложить наш разговор до более удачного времени, – послала я мысленное извинение Ангелине и обреченно поплелась пить свой зеленый чай, предчувствуя, что Ник что-то задумал.
Никогда прежде я не ощущала взаимное притяжение настолько, что даже находиться в одной комнате было тяжело от наэлектризованного воздуха и нехватки кислорода, но с Ником все было именно так. Пресловутые разговоры о сексуальном влечении, дрожи в коленях и бабочках в животе всегда вызывали у меня искреннее негодование.
Зачем пудрить девушкам и женщинам мозги тем, что вряд ли случиться в жизни? Зачем настраивать юных созданий на поиск прекрасного принца, когда их по пальцам сосчитать можно?
Именно поэтому в данный момент я сидела на высоком барном стуле, сжимала в холодных пальцах горячую чашку зеленого ароматного чая и думала, какими словами охарактеризовать мое состояние?
Волнение?
Определенно.
Я будто на сцене готовилась выступить перед многотысячной аудиторией, а не побеседовать со старым школьным приятелем.
Трепет?
Однозначно!
Мое тело будто вышло из-под контроля, охваченное не просто дрожью, а вселенским предвкушением близости Ника. Нет, мне не грезились наяву постельные сцены с его участием, я не глотала вязкую слюну, глядя на его губы, просто трепетала от одного его взгляда, чувствуя тепло его тела, ставший за пару дней знакомым обволакивающий мужской аромат с нотками бергамота и дорогой кожи и терялась в чувственности собственного тела.
Страх?
Да!
Я искренне боялась оторвать глаза от бледно-желтой жидкости в чашке и встретить прямой взгляд прищуренных карих глаз, потому что теперь понимала, как сексуальное влечение влияет на мозговую деятельность. Все прежние стереотипы о нем, презрение, пренебрежение, отрицание положительных качеств Ника, обида за тяжелую вину, столько лет сдавливающую мне грудь, будто отошли на второй план, сделались мельче, незначительнее.
Я уже не верила в то, что он развращенный эгоист, избалованный вниманием шикарных женщин, не видела в нем и прежней дерзости и даже наглости, сменившиеся мужской харизмой, обаянием и грустью.
Казалось, образ Ника растворяется в сером мареве грусти и тихой печали, окружившем его фигуру. Оно сопровождало каждое новое появление этого мужчины в моей жизни, и трудно было понять, то ли это моя печаль по поводу его травмы, то ли его….
Все эти изменения произошли во мне за каких-то пару дней, и теперь я сидела с ним в одной комнате и мечтала только об одном, чтобы Ник не позволил себе выйти за рамки профессионализма. Мне хотелось сберечь остатки гордости, потому что я была готова упасть в его объятия сразу, как только он их распахнет, а еще было нестерпимо обидно из-за отстраненности и холодности со стороны бывшего одноклассника. Полный раздрай чувств, прыгающие из крайности в крайность мысли и страх заговорить первой, не это ли настоящая магия чувств, сопровождающая первую степень влюбленности? Надеюсь, что нет!
– Тебя подняли с кровати, но забыли разбудить? – прервал затянувшееся молчание Ник, отчего я вздрогнула, пролив на пальцы горячую жидкость и стала дуть на покрасневшую кожу. – Лика?
Я отрицательно покачала головой, отдернув ладонь от его руки, потянувшейся в мою сторону.
Ник нахмурился.
– Только не задавай мне этот дебильный вопрос, все ли у меня в порядке? – предвосхитила попытку мужчины поинтересоваться моим состоянием.
– Хорошо, – равнодушно пожал он плечами. – Я хотел пригласить тебя на прогулку.
Подняла глаза от поверхности стола и встретила его вопросительный взгляд.
– Про-гулку? – повторила за ним, немного запинаясь, – но… как? – невольно глянула вниз на ноги мужчины, отчего тот спрятал их глубже под барную стойку и поджал губы.
– Доедем на машине до парка, а там просто прогуляемся и поговорим. О нас с тобой.
Теперь мне точно стало плохо, по-настоящему плохо, потому что голова вдруг закружилась, а перед глазами заплясали разноцветные точки.
– Ник, – прошептала еле слышно, – давай не будем о нас? – почти с мольбой. – Давай вечером встретимся на крыше и обсудим твой бизнес, твои достижения, а потом я отправлю по почте статью на согласование, доработаю в электронном виде, учитывая твои пожелания. Останется только открытие, где я выступлю в роли новостного корреспондента и смогу зачитать краткий емкий стенд-ап, в который включу все, что только пожелаешь.
– И все ради чего? – иронично ухмыльнулся мужчина, – чтобы избежать встреч со мной и не дать тебе разувериться в собственном мнении?
– Возможно, – быстро согласилась я, потирая переносицу. – Ты прекрасно понимаешь, что уже не сможешь отказаться от участия в шоу, да тебе это и невыгодно! Принять меня в качестве ведущей тебе тоже не составит труда, ты же терпишь мое присутствие сейчас?
– И? – на лице мужчины заходили желваки, а мне хотелось коснуться его напряженных плеч и заставить их распрямиться, расслабиться.
– Все, – вздохнула я тяжело. – Больше у меня нет предложений.
– А мое мнение в расчет ты не берешь? – спросил Ник каким-то тяжелым давящим тоном, раздражающим мои барабанные перепонки, а я начинала закипать из-за того, что он не видит явных преимуществ подобного общения.
