Текст книги "Мы Крылья (СИ)"
Автор книги: Кристоф Вечерский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Ну, что мне сделать, чтобы ты отошла от этого дурацкого края?! – взмолился я, уже не скрывая своих опасений. – Хочешь, на колени стану?
– Просто, моё предназначение иссякло, – прорвало, наконец девушку потоком сумбурных откровений, – а без него у меня нет ни смысла, ни цели в жизни. Я жила только во имя своего создателя, но сердце говорит, что однажды судьба нас разлучила, и мне пришлось покинуть его навсегда перед тем, как река забвений забрала разум. Теперь я даже не помню его имени, а у него, наверное, давно другая и новая жизнь, в которой я буду лишней, и в которой я ему больше не нужна. Так зачем, скажите, продолжать этот одинокий путь без единственного близкого человек?!
– Послушай меня, Малиш! – поспешил я воспользоваться моментом. – Ты не представляешь, как тебе сейчас повезло! СЛЫШИШЬ, очень-очень повезло, потому что я знаю твоего создателя! Сама судьба сейчас привела тебя сюда, нам, действительно, есть, что обсудить. Ведь это именно он послал меня к тебе.
– Правда? – удивлённо воззрилась на меня девушка. И я увидел, как искра в её глазах вспыхнула пламенем надежды!
– Разве стал бы я обманывать того, кто находится средь бела дня в такой неловкой ситуации, да на краю крыши?! Конечно, стал бы! – подытожил я. – Но только не в этот раз!
Девушка пожала плечами, показывая своё непонимание. Моя очередная шутка не удалась.
– Правда, Солнце, истинная правда! Иначе, скажи на милость, откуда мне тогда известно твоё имя?!
– И точно! – воодушевилась девушка. – Откуда вы знаете моё имя?!
– Так я же говорю, что отлично знаю человека, которому ты ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ нужна, и для которого ты никогда не будешь лишней, просто обстоятельства сыграли с вами злую шутку, и река забвений уничтожила многое, но она не стёрла главного, о чём тебе следовало знать.
Договорив, я возликовал! Она поверила мне! Застенчиво улыбнувшись и протягивая руку, Маливьена сделала шаг навстречу. И только я с облегчением выдохнул, как прямо за спиной девушки буквально из ниоткуда возник бумажный самолётик. Это был тот самый самолётик, который в наш первый вечер мы вместе запустили на счастье. Я не поверил своим глазам! Подруга рефлекторно подняла голову вверх, пытаясь внимательно разглядеть неожиданного гостя, но её нога, предательски дрогнув, подвернулась, и, покачнувшись, девушка сорвалась вниз.
Время замерло! Замерло настолько, что я даже успел увидеть, как во взгляде несчастной полыхнули новые воспоминания! Я был готов поклясться, что она тоже узнала этот злополучный клочок бумаги! Но как же опять не вовремя! После этой мысли ход времени принял своё обыденное русло, а вот дальше всё произошло настолько стремительно, что я не успел как следует удивиться.
В отчаянном порыве я бросился к девушке, вытянув обе руки и чувствуя, как всё тело пронизывает иглами. Но было слишком поздно. Оставляя лишь вскрик, который эхом разнёсся вокруг, Маливьена скрылась из виду. Бьюсь об заклад, сейчас в моей крови была лошадиная доза адреналина! Чуть ли не тормозя носом и зажмурившись, я машинально вцепился рукой в воздух там, где мгновение назад промелькнула рука подруги, с ужасом приготовившись ощутить пустоту в сжатой ладони. Но, к собственному удивлению, вместо пустоты я почувствовал, что мою кисть пронизала жгучая боль!
Острые коготки крепко впились мне в запястье, проникая глубоко под кожу! Какой же сладкой показалась эта боль. И дело вовсе не в скрытых наклонностях мазохиста, просто мне так и не верилось, что успел! Я всё-таки успел! Правда, повода радоваться, было всё же маловато! Сейчас я, в прямом смысле слова, ощутил, какой тяжёлой может показаться даже самая хрупкая фантазия, если при этом ты сам почти наполовину свисаешь вниз головой с крыши пятидесятиэтажного небоскрёба, удерживая одной рукой эту самую фантазию, а второй – пытаясь удержать вас обоих! И всё бы ничего (что того веса в хрупкой девчушке!), вот только я всё же немного опоздал! А неудачный хват рукой лишь усугубил ситуацию. От напряжения в глазах потемнело, и, казалось, суставы вот-вот затрещат! Глядя на подругу и положение собственного тела, я понял, что из-за столь самоотверженного усердия почти наполовину перегнулся через край и неотвратимо соскальзываю вниз. В глазах девушки застыл страх, и она открыла рот, пытаясь что-то сказать. «Мне бы только удержаться, родная, и потом мы обязательно поженимся!» – «Ты ещё пытаешься шутить?!» – вспомнил я собственные слова, некогда адресованные виновнице нашего остросюжетного положения. Держась рукой за кромку острого бетона, я почувствовал, как мои пальцы слабеют.
– Держись! – улыбаясь, как последний кретин, крикнул я подруге, едва не теряя сознания от этой головокружительной операции спасения собственной фантазии.
– Давай, Малиш, помогай! – прохрипел я и сделал резкий рывок. Подруга изо всех сил подтянулась, пытаясь ухватиться за бетонный край, но в последний момент её рука соскользнула, и она опять беспомощно повисла на моём запястье.
– Ещё разок! – прохрипел я, стиснув зубы и понимая, что рано радовался. Это так глупо и так несправедливо. Снова, казалось бы, обретя друг друга, мы опять оказались над пропастью, рискуя сорваться в неё в любую секунду. Девушка обеими руками вцепилась мне в предплечье, и, превозмогая боль, я сделал новый рывок! Бетон ещё сильнее впился в пальцы, но боль, превращаясь в ярость, добавила новых сил. «А вот и хренос два! – зарычал я. – Не должна наша история закончиться так нелепо!» Из последних сил я потянул нас обоих, понимая, что: либо восходящая звезда многоэтажной акробатики всё-таки дотянется, либо мы уже вместе сорвёмся вниз. И она дотянулась! Всё-таки дотянулась! А в следующее мгновение чья-то, очень кстати возникшая над нашими головами, рука ухватила Маливьену за запястье, и вдвоём с неизвестным помощником мы втянули подругу и меня самого, держащегося, можно сказать, зубами.
– Ох же, чей-то папа чью-то маму любил! – выругался я, пытаясь понять, не оторвалось ли чего в собственных плечах. Рыдая и сильно дрожа, девушка по привычке впилась мне в рёбра.
– Ну, всё, всё! – прижал я её к себе – Всё хорошо, теперь мы с тобой вернёмся к твоему создателю и совсем ему не скажем о том, что ты напроказничала! Правда же, Малиш?!
– Разве вам не говорили, детишки, что крыши – это не самое лучшее место для брачных игр простых смертных?! Ну, в самом деле, поди, не Карлсон, Антош.
В гостях у неба на дне рождения весны
Гладя девушку по голове, я поднял собственную и увидел, кого бы вы думали?
– Костя?! – удивился я, вопросительно смотря на друга.
– Нет! – ответил тот. – Я всего лишь твоя новая галлюцинация! Бу! – Костя пронзительно рассмеялся.
– Но, как ты здесь оказался?! И потом, ты же не верил, да и вообще... Стоп!
– Да-да-да, Антоша! – загадочно ухмыльнулся друг. – Могу понять твоё удивление, но сначала уж лучше ребёнка приведи в порядок, – он перевёл взгляд на Маливьену, – а потом продолжишь челюсть ронять. По крайней мере, это справедливо! – Костя расплылся в улыбке.
Словно в подтверждение слов друга, пернатая команда почти в полном составе закружила вокруг нас, радостно хлопая крыльями.
Я перевёл взгляд на Маливьену и, за малым, снова не выругался. Вместо того, чтобы, как любой нормальной девушке, продолжать мазать соплями надёжное плечо любимого в постшоковом состоянии, моё сказочное сокровище уже во всю улыбалась старым друзьям, чуть ли не переговариваясь с теми на их птичьем языке. Как же у неё всё просто: каких-то пару минут назад готова была сдать зачёт по прыжкам без парашюта на «отлично», а теперь птицам глазки строит.
– Я знаю, что мы были друзьями! – внезапно сказала девушка.
Пернатые, пользуясь случаем, продолжали выражать свой восторг, ластясь к подруге лучше любых котят.
– Правильно, знаешь, – подчеркнул я. – А эти мелкие уродцы, как видишь, теперь тоже умеют летать. А ещё я, конечно, не меньше вашего рад этой трогательной сцене воссоединившихся сердец, и всё такое, но позвольте немного поумничать, ваше высочество, – поднимаясь на ноги, сделал я наигранный реверанс.
Девушка звонко захихикала.
– Таки вот, спешу сообщить, ежели ваша милая попа примёрзнет сейчас к сему бетону, птенцов всяко, ясно, не высидите, а вот проблемы с собственной кладкой в будущем гарантированы!
Девушка цепко ухватилась за мою руку и поднялась вслед за мной. А я, отряхнув пальто, накинул его продрогшей альпинистке на плечи.
– Куда мы теперь? – загадочно спросил Костя.
– Воооон туда, – ответил я, указывая на недавнюю стоянку небоскрёбного человека, возле которой не было пепелищ и бетонной живописи, но стояла далеко не пустая бутылка виски.
– А ты, я вижу, время даром не терял, – присвистнул Костя.
Когда мы подошли ближе, присвистнул уже я! И всё-таки у судьбы своеобразное чувство юмора! Рядом с бутылкой лежал тот самый счастливый и одновременно злополучный самолётик, подняв который, я протянул девушке. Приняв потрёпанную ветрами бумажную игрушку, девушка замерла, словно гипнотизируя её взглядом! Сейчас она мне напомнила ту, которую я видел после нашей первой встречи! Да, что там, сейчас каждый мог заметить, что к подруге возвращалась память! Притом возвращалась бурными волнами, открывая всё новые и новые подробности нашей дружбы! В воздухе повисла многозначительная пауза, но нетерпеливый Костя поспешил всё испортить.
– Кхм-кхм! – «ненавязчиво» прокашлялся мой старый друг. – Помнится мне, Антон Андреевич, вы одно время так отчаянно порывались познакомить меня с дамой вашего сердца, – кивнул приятель в сторону Маливьены, – а теперь вижу, никак даже передумали представить?!
Закончив тираду, Костя широко и картинно улыбнулся! Расплывшись в ответной, но фальшивой улыбке, я торжественно ответил не менее пафосным тоном:
– Конечно, Государь-батюшка, извольте простить моё невежество. Бесконечно прекрасная Маливьена Антоновна, собственной персоной, будьте знакомы.
Девушка, дрожа от холода, кивнула, пытаясь улыбнуться, но тут же, изменившись в лице, переспросила:
– Даму сердца?!
Мы с Костей переглянулись.
– Маливьена, детка, – взял я подругу осторожно за руку, – а ты и в самом деле ни капельки не помнишь, кроме того, что мы были добрыми друзьями?!
– Простите, – замялась она. – Я помню... нет... я знаю... я чувствую, что знаю вас, и чувствую, что вы мне очень близкий человек.
Но не успела Маливьена закончить фразу, как её огромные глаза раскрылись ещё шире.
– Вы и есть мой создатель! – воскликнула девушка.
– К сожалению, нет, – поспешил я опровергнуть её догадку, – на самом деле я тот человек, из-за которого он тебя уже несколько раз едва не потерял, а если точнее – один раз уже потерял. Но, к нашему всеобщему счастью, сегодня я искуплю свою вину, вернув тебя ему обратно!
Костя не без интереса вслушивался в каждое слово и продолжал загадочно улыбаться.
– Я виноват перед тобой, милая, очень виноват! Но, наконец-то, моя роль в этой драме подошла к концу, разве что осталось последнее, – подытожил я.
Девушка замерла в ожидании с немым вопросом на губах.
– Мне осталось передать тебе его послание!
Продолжая говорить, я смотрел на своё любимое творение и до сих пор не мог поверить, что она снова стояла напротив, такая живая, такая настоящая и такая замёрзшая! А в этом не оставалось сомнений, ведь Костя теперь тоже мог её видеть! Странно, но у меня совершенно не осталось сомнений в отношении причастности старого друга ко всей этой истории. Как не крути, но, по-моему, ни одна даже самая бездарная актриса, ни за какие деньги, будучи в здравом уме, не рискнула бы падать с крыши на авось.
Проникнувшись важностью момента, девушка продолжала терпеливо ждать своё послание. А я не говоря и слова, приблизился к ней настолько близко, насколько это допускали законы физики, крепко обнял и нежно коснулся губами бархатной щеки так же, как это сделала она сама в ночь последней нашей встречи.
И снова в её огромных глазах вспыхнул неистовый жар воспоминаний!
Подмигнув подруге и не теряя больше ни секунды, я уверенно попятился назад и сделал добровольный шаг с края крыши. И снова время замерло! И знаете, в таких моментах всё-таки есть какая-то магия! Несмотря на энергию снаряда, которую приобретает ваше тело, окружающий мир наоборот замедляется!
Замедляется настолько, что ты успеваешь разглядеть изумление в глазах друга, пламень в глазах любимой, отчаяние и страх в глазах обоих, когда они осознают величину глупости совершенного тобой поступка. Ты даже успеваешь заметить взволнованных птиц, срывающихся вслед за тобой, и зафиксировать каждый взмах их крыльев! Раскинув руки, я больше не сомневался в правильности выбранного решения, как не сомневался и в том, что Маливьена вспомнила абсолютно всё! Всё, что между нами было! А ещё я, наконец-то, смог ощутить то, что ощущают наши пернатые друзья, каждый раз поднимаясь в небо! Пусть и на какие-то секунды, но, поверьте, эти секунды стоили того! Скажу больше, сейчас, как и во всём прочем, я не сомневался, что мои друзья вместо ужаса успели заметить на моём лице улыбку. Улыбку от ощущения свободы и безмятежности, пожалуй, именно так можно назвать моё состояние в момент свободного падения. И скажу ещё больше, друзья: сейчас я был по-настоящему счастлив, ведь, когда у тебя есть всё, а под твоими ногами раскинулся целый мир, чего ещё можно желать?!
«После этого, приятель, ты хочешь сказать, что не самый настоящий и законченный псих?» – буквально предвижу я ваш единственный вопрос.
И, конечно же, не имею права спорить! Ваш вопрос справедлив и оправдан! Но знаете, иногда каждому человеку нужно переступить через собственный страх, чтобы избавиться от него раз и навсегда! В моём случае это было действительно необходимо. Необходимо для того, чтобы помимо страха избавиться ещё и от сомнений! И дело здесь, пожалуй, не только в одном лишь страхе, сомнениях или в желании ощутить глоток свободы, ведь её я ощущал какие-то жалкие секунды! А вот бесконечно родное и крепкое объятие, в котором коготки любимой в эти секунды впились прямо в спину, и её такой близкий, испуганный и снова родной взгляд, в котором больше не было той остекленевшей, кукольной пустоты, я ощутил, едва мои ноги оторвались от бетона! А потом ощущал на протяжении всего падения, и даже продолжал ощущать после того, как наши тела глухо врезались в строительно-улавливающую сетку, которая была так заботливо кем-то натянута двумя ярусами ниже. Поэтому, друзья, дело, действительно, в другом! «Ты думаешь, что после этого ты меньший псих?» – скажете вы снова. И я опять не стану перечить! Но скажите, кто из вас хотя бы раз в своей жизни не совершал безумных поступков?! И что-то мне подсказывает, что мой поступок в категории самых безумных далеко не на первом месте! Но зато я больше не сомневаюсь в том, насколько моя подруга реальна, и главное – насколько реальны наши чувства! В самый последний момент эта девочка, не раздумывая ни секунды, сделала то же, что сделал и я. Понимая, что её хрупкими руками делу не поможешь, она просто и самоотверженно ступила вслед за своим любимым, не думая о последствиях, а желая лишь одного – просто быть рядом, пусть даже и в последние секунды. Переворачиваясь на спину, я ощутил, как на моей груди снова, дрожа и зажмурившись, лежит такая хрупкая и такая смелая девочка. В спину по-прежнему больно впивались острые коготки, коими за сегодня я был изодран, словно игрушка в клетке у тигрёнка. Но меня это только радовало, потому что эти раны, как оказалось, были единственным серьёзным последствием нашего падения.
– Ну, всё, малыш, – начал я во второй раз за последние десять минут успокаивать подругу, прижимая к себе так крепко, как только мог.
Наверное, впервые за всё время Маливьена так громко рыдала.
– На меня, главное, обзывалась, а сама-то, дурашка, ещё и похлеще меня будешь, – подытожил я.
Раскрыв свои огромные заплаканные глаза, в которых я был готов тонуть бесконечно, девушка смотрела на меня так, словно боялась, что теперь я сам могу раствориться в её руках.
– Это ты самый настоящий псих, Антоша, – ударила она меня в грудь кулачком и, делая глубокий вдох, чтобы не зайтись новым всхлипом, запинаясь, добавила, – но зато, зато я вспомнила... Я всё вспомнила!
– Знаю, – с уверенностью в голосе ответил я, улыбаясь. – На то и было рассчитано наше воздушное приключение. Ты так интересно рассказывала о жертве голубки при встрече с котом, что я не сомневался! Но это не снимает с тебя вины за необдуманный поступок! – сурово сказал я. – Зачем гибнуть обоим?!
– Затем, – обиженно фыркнула Маливьена, – затем, что без тебя всё это мне абсолютно не нужно. Я так устала столько лет тебя терять!
Не успели мы как следует поворковать, а пернатая команда в полном составе уже была тут как тут!
– Малиш! – улыбаясь, сказал я, смотря на девушку.
– Да? – вытирая глаза, нежно ответила та.
– Я, и в правду, вовсе не твой создатель! На самом деле, ты сама по себе такая! Я лишь дал тебе основу, спроецировал модель собственного идеала, но остальной путь ты выбрала сама! И выбрала его ты ещё в тот самый момент, когда только-только осознала себя девушкой, не желая разменивать свою духовную сущность в угоду всем слабостям, свойственным нам. В тебе больше человеческого, чем во многих из нас! Даже когда мы приземлились, ты была развёрнута спиной, чтобы принять первой удар на себя, и ты сделала это осознанно. Я прочитал всё в твоих глазах в момент падения! Будь ты только частью моей фантазии, то никогда бы так не поступила, потому что в силу собственного эгоизма, я никогда бы не позволил своей фантазии рисковать её идеальностью! Ты самый настоящий человек, Малиш, а главное – мой человек!
Девушка снова крепко зажмурилась и только сильнее прижалась ко мне.
– Мне даже не верится, – сказала она, немного погодя, – что я не всегда была человеком, это так странно!
– Ты им была всегда, детка! Ведь человек – это не только внешняя оболочка, но и его внутренний мир. Твой мир, Малиш, который делает нас теми, кто мы есть!
– Ты – моё крыло, – сказала вдруг Маливьена, поднимая на меня заплаканные, но бесконечно счастливые глаза.
– А ты – моё! – ответил я любимой.
– Мы – крылья! – подытожила она.
– Крылья одной любви! – улыбнулся я.
– Эй, голубки! – уже по традиции раздалось над нашими головами. – Я смотрю, вы всё больше и больше осваиваете жизнь на высоте, в прямом и переносном смысле слова, и, надо сказать, весьма неплохо там устроились, да и вообще закалка – штука, конечно, полезная, но сейчас всё же не май месяц, – прищурился забытый нами Костя.
– А я смотрю, вы тоже нашли общий язык? -морщась, спросил я у друга, приметив у того на плече одного из молодых птенцов.
– Да, вот, – ухмыльнулся Костя, – налаживаю дипломатические отношения, чтоб небо над моей головой всегда оставалось мирным... а одежда чистой!
– Мы так и поняли! – ответил я.
И все дружно рассмеялись.
– Ну, а если серьёзно, – решил прервать я затянувшееся веселье, – есть предложения?!
– Нет, – развёл приятель руками, – конечно, вы, найдя друг друга, снова чредой такого тернистого пути можете насмерть там замёрзнуть, я как бы не против... Но какая-то мелкая дрянь внутри меня, которую люди ещё называют совестью, подсказывает, что это не самое лучшее продолжение этой истории. А так больше никаких предложений особо нет.
– Ой-ой, – передразнил я друга, – можно подумать, ты бы просто так совесть свою поощрял, если б не ждал продолжения банкета, ага, как же. И вообще, без лысых знаем, что не май месяц.
– Сам ты лысый, – осклабился приятель, продолжая щуриться от слепящего света заходящего солнца.
– А правду-то скажешь, Кос?! – крикнул я, чувствуя, как сам продрог насквозь.
– Правду? – воззрился с некоторым непониманием Костя.
– Я о том, какого чёрта ты так вовремя оказался рядом?!
– Ну-с, – начал Костя, – скажем так! Судя по тому, что я теперь вижу твою подругу, получается, моя крыша тоже немного тронулась. Как результат, решил вот прийти за новой, а тут вы, как раз в скалолазов играете, – сострил мой друг.
– Ха! -с иронией произнёс я, скривившись.
– И, кстати, я тебя о том же хотел спросить, Антоша!
– Меня? – удивился я.
– Тебя, тебя, Ромео! Ты ничего не забыл?!
– Эммм, – непонимающе покачал я головой.
Ничего не добавляя, Костя развернулся и пропал из виду. Вот же человек-загадка! И только я об этом подумал, как прямо над нашими головами угрожающе просвистело что-то увесистое и сверкающее! От неожиданности мы одновременно вытянули руки вперёд, пытаясь ухватить тяжёлый предмет, прежде чем тот раскроит нам черепа. Но не успели мы его поймать, как эмоции захлестнули нас, заставляя обоих разинуть рты! Я не верил собственным глазам, держа в руках, некогда разбитую самим же Костей, целую и невредимую ледышку с заветным сердцем внутри.
– Но как?! – вопросительно уставился я на Костю. Сердце сверкало и пульсировало, как и прежде.
– Он, действительно, ледяной! – раздался голос друга. – А это значит, не такой уж ты и спятивший, сукин сын, – делая глоток виски из моего стакана, улыбнулся Костик.
– Эй! – возмущённо крикнул я. – Хватит разорять мою бутылку!
– Жлоб! – фыркнул Костя и сделал ещё несколько жадных глотков.
– Это же моё сердце! – воскликнула Маливьена. – Но как?! – повторила уже она мой вопрос.
– Да всё просто, дети мои! – раздалось сверху. – Теперь-то, думаю, можно раскрыть секреты партии! Поначалу, Антоша, я, и правда, грешным делом думал, что у тебя конкретно так поехала «чебурашка»! И признаюсь ещё кое в чём! Я даже намылился звонить твоим родителям... Хотя знал, что после прошлого своего розыгрыша, их такими новостями лучше не тревожить, а то меня в психушку и упекут первым. Но ведь ответственность за тебя, никуда не делась, понимаешь?! Поэтому я продолжал поддерживать контакт с Незабудкой, хотя последние дни меня не покидало стойкое чувство, что я втянут в авантюру. А ты знаешь меня Антош: я же такой человек, который любит всё усложнять, а усложнив, любит в этом покопаться! А попутно я ещё и тот самый человек, который заставлял тебя нарисовать «Нер`зула» сроком в 15 минут и ни секундой позже, прибывая в полной уверенности, что если ты не справишься, работы тебе не видать, как собственных ушей!
– Старость – не радость! – съязвил я. – У вас, батенька, склероз: ведь меня ты, к счастью этого делать уже не заставлял, но рассказывать – рассказывал, не без этого!
Мы оба рассмеялись.
– А знаешь, что это означает, Тош?
– Весь внимание! – поспешил выказать я другу свой глубочайший интерес.
– Мне всегда хотелось верить в чудеса, понимаешь?! И, главное, я всегда верил, что Москва – безмерно могущественный город, город контрастов и любых возможностей, где реально исполнить практически любые мечты, было бы желание! И ещё, конечно, мозги! А раз так, то почему бы, собственно, девушке хоть и из твоей головы не взять и не материализоваться в этом городе?
Закончив фразу, Костя деловито оттопырил нижнюю губу, наверное, тем самым желая показать, мол, вообще плёвое дело, чуть ли не каждый день что-то подобное происходит на половине из строящихся небоскрёбов.
– Но самое забавное в этой истории – нечто другое! Чем больше я продолжал общаться с Незабудкой, тем больше, как ни странно, из вас двоих хотелось верить именно тебе! И первое, что меня по-настоящему зацепило (будешь материться!), – это твои снимки! А точнее, самый особенный! Уж слишком убедительными были следы от женских пальцев! И, конечно, я не исключал возможности элементарного монтажа, особенно при условии, что показывал мне это человек частью работы, которого столько лет являлся фотошоп. Но именно сей факт и дал мне главную зацепку! Выходило: либо мой друг действовал от противного, дабы казаться более правдоподобным, либо на самом деле свято верил в то, что говорил! Поэтому, на всякий случай, я стащил у тебя парочку фотографий, ты уж не обессудь!
Костя достал из кармана мобильный, сделал несколько кликов и уже прицельно бросил его прямо мне в руки.
– Нет, ты точно захотел нас покалечить! – взмолился я . – Ещё кирпич вдогонку кинь!
– Не ворчи, как старый хрыч, рановато тебе! – парировал приятель.
На дисплее светилась та самая фотография, которую я порывался предоставить другу в качестве веского аргумента, но передумал в самый последний момент! И сейчас на ней мы с Маливьеной снова были вместе!
– А потом, – продолжил Костя, – я сложил некоторые факты, добавил сюда вот этот кадр и сопоставил последовательность событий дня, когда разбил заветный куб!
– Например, – съехидничал я, испытывая злорадное упоение, ведь мой недоверчивый друг сейчас признавал каждое моё слово.
– Например, когда мы попрощались, пожав друг другу руки!
– Ты заметил на руке сажу? – перебил я друга.
– Именно! – ответил он. – Затем я вернулся в соседнюю квартиру, припоминая, как ты ощупывал стены, и оглядев комнату порядком ошалел! Буквально на каждой стене был тонкий налёт пепла! Затем, уже когда я покидал квартиру, ещё одно дивное явление взбудоражило меня не на шутку: прямо под ногами лежал абсолютно свежий кленовый лист. Мне оставалось только признать, что в этой квартире, действительно, было много необъяснимого, и подкупало во всём этом сходство примеченных мною деталей с твоими словами! На протяжении всей дороги домой я прокручивал в голове каждый твой рассказ.
– И...?! – нетерпеливо подгонял я друга.
– И я понял, что либо у нас с тобой на пару «кукушка» прохудилась, либо мы даже здоровее самого Незабудки! Чтобы это прояснить окончательно, собственно оставалась последняя деталь!
– Куб?! – спросил я.
– Именно! – подытожил Костя. – Хотя на тот момент буквально ещё какие-то минуты назад, разбивая куб, я был непоколебимо уверен в том, что это лишь стекло! Но потом, Антоша, я вспомнил твои же очень давнишние слова: «Мы видим то, что хотим видеть!». Вот как теперь оказалось с кубом, я и был слеп. Ведь не смотря на свою любовь к чудесам, в каждом действии я оставался прожжённым реалистом! А без веры даже в собственные действия, как доказала практика, желания не сбудутся, а чудеса так навсегда и останутся фантастикой. Поэтому, до тех пор, пока я не захотел во всём разобраться глубже, куб в моём пространстве существовал не более чем броская стекляшка, когда ты уже давно видел его другую сторону, ту сторону, от которой каждого из нас с детства учат отгораживаться! И едва мне пришла эта мысль в голову, я попросил тебя ничего не трогать! И, собственно, в один из назначенных дней, на ваше счастье, вместо горничной явился ваш покорный слуга! Я осторожно прошёл в комнату, оглядывая место нашей кубичной трагедии, где сам квадратный пострадавший так и оставался на прежнем месте лишь грудой битого мною стекла! Внимание привлекло бесконечное множество рисунков, и я, признаться, увлёкся, понимая, что это целый комикс! Закончив чтения и набираясь смелости, я решил проведать соседнюю квартиру, и только уже потом начал изучать сами осколки! Помимо них, на полу оставались следы от запёкшегося и напоминающего кровь вещества, которое ты называл сердцем, а я принимал за воск! Я провёл по нему пальцами, желая понять, какой на ощупь этот самый воск, и к собственному удивлению испытал шок! От вещества исходила морозная аура! Едва пальцы коснулись его снова, как оно начало усиленно кристаллизоваться! Осколки же самого куба теперь холодили не меньше! Я поднял несколько бурых кристаллов и ощутил некий магнетизм! Их с неистовой силой притягивало друг к другу! Решив не препятствовать процессу, я соединил кристаллы, и, не заставив долго ждать, с ледяным хрустом они принялись срастаться! Прикинув что к чему, я ускорил процесс, один за другим соединяя бурые частицы, и прямо на моих глазах в своём единстве они явили форму сердца!
А едва это сердце обрело первозданный вид, на его гранях начал проступать самый настоящий иней. С не меньшей скоростью он покрывал сердце остроконечными ледяными пиками, которые, переплетаясь между собой, образовывали всё новые и новые пласты льда! Это всё происходило настолько стремительно, что я не успевал удивляться каждой новой метаморфозе! Те же осколки, что я прежде считал стеклянными, прямо под моими ногами растеклись лужицами талой воды.
Это было удивительно, за какие-то считанные минуты я держал в руках то, во что отказывался верить не один день! Тогда я понял для себя кое-что важное: пока ты сидишь на месте и лишь, выдвигаешь гипотезы, строишь предположения, гадаешь на кофейной гуще, ничего и никогда не произойдёт! Но если ты начинаешь хотя бы исследовать свои, пускай и бредовые предположения, тогда можно воплотить многое! Ведь именно так рождался этот мир! И ни одно чудо на ровном месте не вершится, поэтому в нашем мире материалистов так мало чудес! Люди просто отрекаются априори! И хотя мне это помогло увидеть многие вещи иначе, меня ещё долго не покидало чувство, что я и сам сошёл с ума! А в один момент даже, грешным делом, возникла мысль позвонить Незабудке, благо, вовремя опомнился!
– Но постой, разве частички сердца не таяли от тепла твоих рук? – спросил я у друга.
– Нет, – мягко улыбнулся Костя. – Они бы и не стали таять, по крайней мере, у меня в руках, ведь в своём единстве они уже давно и навсегда принадлежали одному известному всем присутствующим засранцу! Если с трёх раз не отгадаешь, дам тебе фору: ты каждое утро здороваешься с этим парнем в зеркале!
– Даже не имею понятия, кто бы это мог быть! – подыграл я другу.
– Вот и славно! – отмахнулся Костя. – И вообще, не перебивай старших!
– Вообще-то, если что – это ты у нас младшенький!
– Вообще-то, если что – я твой бывший начальник!
– Вообще-то, заказчик, а не начальник, а это разные вещи!
– Вещи?! – аж подпрыгнул Костя.
– Мальчики! – взмолилась Маливьена.
– Хорошо, родная! – сказал я. И мы дружно рассмеялись.
– Я не об этом, Антоша! Просто, кажется, я окончательно поняла, как смогла вернуться!
– Ну, колись тогда, заяц-партизан, – почём водка на Фонтанке?!
– Дядя Костя, – смущённо замялась девушка, явно не зная, как правильнее назвать друга!
– Дядя Костя?! – оскорбился приятель. – Сама ты, тётя Мальвина!
– Константин Сергеевич, – помог я подруге.
– Да! – воскликнула Маливьена. – Константин Сергеевич тоже поверил! Поверил не только в меня, но и в тебя, Антоша, в нас, любимый! И поэтому я здесь! Его вера дала мне новых сил и не позволила сердцу остановиться! Всё точно так же, как и с голубкой! Помнишь, я рассказывала?! И как же вовремя это случилось, ведь к тому моменту я уже практически исчезла! Но не всё сразу было так радужно, как кажется теперь! Ведь Константин оставался для меня чужим, моё сердце принадлежало только одному тебе, а его вера была основана исключительно на твоих рассказах и собственных догадках! Поэтому вернулась лишь моя внешняя основа, которая внутри же теперь была, что чистый лист! Слишком долго я пробыла в реке забвений, из которой мою сущность вытянули в последний момент, собрав по частицам! Но так как в твоём сознании и сердце, любимый, я оставалась неизменной, наша встреча вернула мне душу, которая, действительно, как говорят в вашем мире, бессмертна, и которая всё это время продолжала жить в тебе и твоём сердце!
