Текст книги "Персональное задание для капитана Огоньковой (СИ)"

Автор книги: Кристина Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Глава 50

Олеся

Бежать я не собираюсь, иду медленно, с высоко поднятой головой. Оцениваю обстановку, прикидываю, как выйти из ситуации с наименьшими потерями.

– Бегом, я сказал! – подталкивает в плечо.

– Ты куда-то спешишь? – дернув плечом, продолжаю медленно идти. Чувствую, как кипит гнев Князя, как дерьмо, наполняющее его душу, источает вонь на всю округу. Слышу, как скребут когтистой лапой демоны, которых псих с трудом удерживает на цепи.

– Сука, что ж ты такая неугомонная?! – орет так, что закладывает уши.

Вот и сорвались демоны с цепи. Разодрав на груди рубашку, сбрасывает лохмотья и надвигается на меня. Судя по тому, как двигаются желваки на его лице, как раздуваются ноздри, Князь собирается меня убивать. Бежать бессмысленно, я только раззадорю инстинкты хищника. Стою на месте спокойно, насколько позволяет подготовка, и наблюдаю за ним. Зрелище не для слабонервных, скажу вам. С психопатами раньше не сталкивалась, по крайне мере с настолько глубокой формой отклонения.

Вижу, как его глаза наливаются кровью. Дальше провоцировать опасно. У него в руках ружье. Окончательно срывается и хватает меня за волосы, тянет с такой силой, что появляется угроза остаться и без волос, и без кожи на голове. Терплю, потому что вступать в бой, когда вокруг полно охраны, – заранее проиграть.

– Для тебя же, сука, старался! – выплевывает в лицо слова вместе со слюной. Смеётся надтреснуто и продолжает: – Сцену разыграл, думал, поведешься, испугаешься, как любая нормальная блядь.

– Сцену? – мне нет дела до его откровений, я просто хочу его отвлечь, поэтому изображаю заинтересованность.

– Ага, сцену, – ржет как ненормальный, но в его смехе нет веселья, он наполнен безумием. – В фильме одном подсмотрел, про вас, про шлюх, – не пойму, врет или говорит правду. Я, к сожалению или к счастью, не видела, ничего подобного не смотрела. – Надеялся тебя сломать, – тихо, нараспев произносит прямо возле моих губ. Амбре такое, что мой желудок мгновенно поднимается к горлу. Посмеет поцеловать – отгрызу рот, и гори оно все синим пламенем, а Князь тем временем продолжает разглагольствовать: – Расстарался для тебя, для шлюхи, а ты не оценила! Давид дал добро тебя трахнуть, – откровенничает со мной. Я всё-таки надеялась, что у сутенера есть яйца, а он такая же мразь, как и урод, держащий меня за волосы. Ублюдки, а не мужики. Без них мир точно станет лучше. – Он просил не применять к тебе физическую силу, договориться полюбовно, а как тут не применишь, если ты лучше в лес, под пули, чем ноги раздвинешь?... – не закрывая рот, тащит за собой в сторону дома. Резко останавливается. По ушам бьет свист, следом во всю мощь легких Князь кричит: – Расходимся, кина не будет! – и сам же ржет над своей шуткой. – Всем продолжать веселиться! У вас ещё час, мужики, – те что-то бурчат, до нас долетает лишь это их голосов. Видимо, не в курсе были актеры, что их позвали поучаствовать в шоу.

Я же говорю, больной ублюдок! В жизни общения со шлюхами ему недостаточно? Фильм он посмотрел! Решил сцену разыграть, режиссер недоделанный! Устроить все это для того, чтобы нагнуть одну бабу? Уму непостижимо! Маньяк хренов! Представление разыграл для одной меня, видимо, Гранов был прав, переклинило Князя на мне. Столько ресурсов потратил, чтобы я ему отсосала. Должно польстить, а не льстит.

Вижу, как девчонок отпускают. Перепуганные, заплаканные, они плетутся в сторону бассейна. Жалко дур, но выводы они все равно не сделают. Так и будут дальше по мужикам прыгать, а те о них ноги вытирать. Горе-охотники тащатся следом, охрана укладывает охотничий скарб и ружья в квадроциклы.

Князь настолько уверен, что справится с одной женщиной, что свое ружье держит небрежно, выбить его ничего не стоит, а вот что делать дальше, я пока не знаю…

Патронов нет, и я не уверена, что оно вообще заряжено.

Позволяю ему тащить себя за волосы. От боли на глаза наворачиваются слезы. Он мне кожу от черепа пытается отделить, но я послушно иду за ним. Оказывать сопротивление при охране грозит ещё большими неприятностями, чем те, в которых мы сейчас находимся. Сейчас главное – не спешить, не суетиться. Князь остервенело дергает за волосы, сжав зубы, терплю, хотя давно могла бы освободиться от захвата. Мир вокруг, разбавленный светом фонарей, плывет перед глазами, наполненными слезами.

Дотащив меня до террасы, заставляет подняться на несколько ступеней. Его движения замедляются, краем глаза наблюдаю, как он задерживает внимание на диване у стены. Отмечаю, что зона достаточно темная, это дает мне небольшое преимущество. Жду нападения, и не зря. Он тащит меня именно туда, к дивану. Бьет под колени с такой силой, что от боли подгибаются обе ноги. Ударив по плечу ребром ладони, заставляет встать перед ним на колени. Вдох, задержка дыхания, медленный выдох…

Абстрагируюсь от боли, тем более что волосы он отпустил. Ружье падает на кресло, соседствующее с диваном.

– Давай, администраторша, поработай ртом, – расстегнув ширинку и спустив штаны с боксерами, командует он, тряся перед моим лицом полувялым членом. С трудом удается сдержать рвотный порыв. Хотя, может, не стоит сдерживаться?

– Я тебе его откушу, – он должен видеть по глазам, что я не блефую.

– Смелая такая? Пули не боишься? – тянет он слова. Несмотря на подозрения, что роятся в его голове, он тянет руку за ружьем. Значит, всё-таки заряжено… – Меня это заводит, сука! – резко меняется его настроение. – Твое поведение нетипично для женщины. Чем, ты говоришь, раньше занималась?

«Таких козлов, как ты, мочила!»

Как только его пальцы касаются приклада, складываю руку в кулак и вкладываюсь в удар, бью с размаху прямо в хозяйство.

– А-а-а-а-а-а, су-у-у-ука-а-а-а! – теперь он падает на колени и скулит от боли. Скулит громко, наверняка охрана уже несется сюда. Мало выиграть несколько секунд, нужно увеличить преимущество.

Вскочив на ноги, бью раскрытыми ладонями по ушам, следом указательными и средними пальцами наношу удар по глазам Князя! По его щекам течет кровь. Вряд ли он будет видеть мир таким, каким он видел его до этого дня, но меня его боль не останавливает.

Подняв ружье, бью несколько раз прикладом по голове, пока он не перестает орать, но ещё продолжает хрипеть. Большим зверем, чем сейчас, он вряд ли он способен стать.

А дальше в дом, держать оборону, пока на помощь не придет Гранов. В том, что он придет, я не сомневаюсь.

На первом этаже прихватываю из кухни два ножа. Выбрала те, что тяжелее, чтобы можно было метнуть. По дороге на второй этаж я проверяю ружье. Снимаю с предохранителя. Заряжено, патрон на месте. Жаль, что один, но хоть что-то. Гашу по дороге свет, но его все равно больше, чем мне хотелось бы. Присаживаюсь за стеной. Отсюда удобно контролировать лестницу.

Вокруг дома поднимается шум. Часть охраны спешит спасать Князя, вызывая скорую помощь, но основная сила врывается в дом.

– Ты на нулевой этаж, вы двое осматриваете все комнаты на первом. Берем живой, Князь сам ее накажет, – командует старший из них. – Мы на второй…

«Ну поднимайтесь…»

Первому почти даю подняться, в отстающего летит нож, он даже не успевает понять, что произошло, как уже катится вниз. Хватаю ружье и направляю на охранника. Он тоже успел меня заметить и навести пистолет.

– Брось пистолет, – главному даю шанс, потому что он может стать свидетелем, который нужен моему полковнику. Прежде, чем его палец успевает нажать на спусковой крючок, я стреляю.

На принятие решения мне понадобилась всего доля секунды. Пусть живет. Пистолет охранника падает на пол. Его кисть висит на остатках кожи. Я не знала, что Князь настолько псих, что зарядил ружья картечью. Кровь хлещет на пол, руку необходимо перевязать, но охранник до последнего остается верным своему хозяину. Он понимает, что мне нужно его оружие, и пытается от него избавиться. Выхватив второй нож, успеваю метнуть его в ступню мужика до того, как он ногой столкнет вниз пистолет.

– Ты кто такая? – через стон боли спрашивает он. На улице шума становится больше. Слышатся выстрелы. Свет фар бьет по окнам. А вот и мой полковник пожаловал.

– Ваш самый страшный кошмар, – подняв пистолет, проверяю количество патронов и вставляю обойму на место.

– Олеся, это мы! – доносится до меня голос Алекса.

– Ты опоздал! – перевесившись через перила, кричу ему. Возмущаюсь по делу, я ждала его раньше.

– А по-моему, я пришел вовремя, не дал тебе всех тут убить, – взбежав на второй этаж, произносит Гранов, стаскивая с головы балаклаву. – Не пострадала? – обшаривает мое тело взглядом.

– Нет, – о том, что чуть не осталась без волос, я буду жаловаться трихологу.

Кидает взгляд на охранника, пытающего зажать здоровой рукой предплечье, чтобы остановить кровь. Оценив, что тот угрозы не представляет, хватает меня и прижимает к себе. Я чувствую, как дрожат обнимающие меня руки. Замечаю, что губы нервно обцеловывают лицо, будто Гранов хочет убедиться, что со мной всё хорошо. Отряд спецназа проводит зачистку на нижних этажах, но все равно нам бы стоило быть осторожнее, чтобы не поймать случайную или предназначенную для меня пулю.

– Это вы их так? – удивляется один из людей Гранова, когда приходит забирать раненых мною охранников. Второй тоже остался жив. Снайперски я только стреляю, с ножами часто промахиваюсь.

– Работай, не отвлекайся! – Алекс сметает своим рыком улыбку с лица парня. – Добавила ты мне бумажной работы, Огонек, – притворно вздыхает он, когда мы остаемся без свидетелей. – Полгода теперь буду отписываться…

Эпилог

Полгода спустя…

Олеся

– Сделала второй скрининг? – спросила Алеста, встречая у кабинета наблюдающего меня гинеколога.

– Сделала, – едва не визжу от радости. Хочется поделиться этой радостью со всем миром, но так страшно. Страшно потерять. Сколько бы лет не прошло, а это чувство будет крепко сидеть во мне. Да мне кажется, оно остается в каждой женщине, которая хоть раз проходила через подобное.

– Ну и кто у нас там? – спрашивает подруга, прикладывая ладонь к моему заметно округлившемуся животу. – Пол малышей смотрели?

– Смотрели, – закусив губу, едва дышу. До сих пор не верится и слезы на глазах блестят. Если бы я не любила до Гранова сегодняшнего дня, то обязательно влюбилась за то счастье, которое он мне подарил.

– Ну и?... – поторапливает Алеста.

– Разнополые, – зажмуриваюсь от удовольствия. Даже звучит круто.

– Своему генералу расскажешь? – поддевает меня подруга, даже не пытается при этом спрятать улыбку.

Узнав о том, что у меня будет двойня, я решила не тревожить Алекса. А если честно, он так замучил своей опекой, что я боялась не выдержать, если ее станет больше. Я ему сообщила, что беременность подтвердилась, с плодом всё хорошо. А через два часа он смотрел на меня волком и требовал ответов на свои вопросы: Почему не рассказала? Не хочешь двоих? Собираешься убрать одного?

За последний вопрос ему чуть пепельница в голову не прилетела. Гормоны и так шалили, а тут он провокатор хренов на мою голову, откуда только взялся! Я и плакала, и угрожала, и уйти от него обещала…

А Гранов успокоившись, обнял и весь вечер не выпускал из объятий. Обещал не перегибать с опекой, но уже через неделю меня комиссовали, у дома появилась охрана, а моему «Мерседесу» нашли водителя. С последним я была не согласна, но кто бы меня слушал.

– Твоя Наталья, наверное, уже позвонила и отчиталась, – фыркаю я, провожая взглядом беременяшку, которой скоро рожать. Живот у нее раза в три больше моего.

«Если через три месяца я буду такой же большой, Гранов от меня сбежит, – секундная паника почти тут же гаснет. Это все гормоны. Я стала чересчур чувствительна и эмоциональна. – Не сбежит. Он меня любит!»

– Не злись на нее, с твоим генералом лучше не ссориться, – глаголет истину Алеста.

Я и не злюсь. Знаю, насколько беспощадным может быть Алекс с другими, это он со мной мягкий и терпеливый, позволил залезть себе на шею и свесить ножки. Только я могу припираться с грозным генералом Грановым.

Порой мы конечно спорим, я делаю вид, что обижаюсь, а он первым идет просить прощение. Классическая семья в лучших ее традициях. Узнав о беременности, я настолько расслабилась и почувствовала себя женщиной, что возвращаться к прошлому образу жизни меня совсем не тянет. Пусть теперь наш папа воюет и спасает мир, а мы будет ждать его дома, любить и заботиться о его быте.

Проводив, подруга на выходные зовет в гости. Я не спешу соглашаться, у Алекса завал на работе. С новым званием к нему пришла и новая должность, он ее не хотел, но от таких предложений не отказываются.

– Домой, Игнат, – сев в машину, командую водителю.

После того, как Крестовский поставили на пост губернатора Оленникова, на нас посыпались плюшки, которых мы не просили. На мое имя была куплена квартира в элитном районе, была уплачена ипотека, и мне оставили полюбившийся Мерседес. Правда, временно за руль посадили водителя, но по договору с Грановым, только до тех пор, пока я не рожу.

Вряд ли бы мне досталось столько плюшек от Крестовских, если бы не Гранов. Крестовские пытались загладить вину за то, что подвергли его женщину опасности и неважно, что до начала операции, я не была его женщиной, а была офицером выполняющим задание. В той ситуации торг был неуместен, они решили меня отблагодарить, я подарки приняла и ни капли об этом не жалею. Алекс сможет полностью обеспечить свою семью, но я считаю, недвижимость лишней не бывает. Тем более скоро наша семья станет больше в два раза…

– Моя генеральша уже дома? – звонит и спрашивает Алекс, как только я вхожу в дом.

Я смеюсь. Теперь я не только Огонек, но и Генеральша. Второе прозвище получила, когда согласилась выйти замуж за генерала, за полковника выходить не отказывалась, а просто ленилась идти в ЗАГС. В первые недели беременности я постоянно хотела спать, мне было не до свадьбы. А тут новая должность Гранова совпала с изменением моего гормонального фона, и когда он в очередной раз позвал меня замуж, я ответила: «Я согласна. Хочу быть генеральшей!».

– Игнат тебе ещё не отчитался? – поддеваю мужа.

– Этот гад трубку не поднимает, я его в архиве закрою на полгода, – Гранов редко бросается пустыми угрозами, поэтому спешу защитить парня.

– Дай ему в уборную спокойно сходить, Алекс. Так нельзя, – пробую его пристыдить. Знаю, что он со мной не согласен, но не спорит. – Тем более я дома. Всё хорошо.

– Олеся, приляг, отдохни, – просит супруг. Я закатываю глаза, но для его спокойствия обещаю, что пойду отдыхать. Пообещав не задерживаться на работе, он отбивает звонок. А я отмечаю, что он даже для приличия не поинтересовался, что мне сказал врач.

Гранов приезжает сегодня намного раньше. Я даже ужин не начала готовить. Обойдемся бутербродами и салатом, как в старые времена. Я выхожу на крыльцо встречать мужа. Наблюдая, как он достает из багажника корзину, а с заднего сидения два больших букета. Вручает мне сначала из голубых горнезий и белых хризантем, а потом второй их бледно розовых пионных роз. Может Гранов своими поступками довести до слез. Я уже три месяца, как перестала быть плаксой. И вот на тебе, довел. Забирая цветы, оставляет их на ротанговом кресле, рядом пристраивает корзину из ресторана.

– Иди ко мне моя огненная генеральша, – прижимает к себе и глубоко целует. А я думаю о том, что получила новое звание. Мне нравится, как оно звучит…

*** ***

Два года спустя

Гранов

Закрыв папку с делом Конева, что лежала на столе, постучал по ней костяшками пальцев. Вот теперь поставлена точка. Этот ублюдок непозволительно долго топтал землю ногами. Я знал, что Крестовские заказали Князя. Знал исполнителей, и даже контролировал каждое звено цепи. Я косвенно стоял за этим заказом. Там, где дело касается моей семьи, я не умею прощать. Он тронул то, что трогать было нельзя.

Я оградил Олесю от этого дела, она не была на заседаниях в суде, она не присутствовала на допросах, ее имя не упоминалась ни в одном протоколе, только поэтому она не знает, что под микроавтобусом, который должен был везти их обратно, охрана Князя установила взрывчатку. Урод собирался изнасиловать ее, потом взорвать вместе с двумя свидетельницами, которые знали, кто убрал девушку, которая добыла на Оленникова компромат.

Князь надеялся спокойно отсидеться в тюрьме. С помощью своих друзей на воле собирался через несколько лет выйти на волю. Мразь и дурак! Не за каждое преступление можно выйти на свободу. Все, кто прямо или косвенно были причастны в тот день к преступлению, понесли наказание.

Давид получил восемь лет, но это пока. К концу срока я продлю ему пребывание на курорте. На зоне он занимается «родным» видом деятельности. Только теперь он не поставляет девочек, а подставляет свой зад зекам.

Когда он первый раз увидел меня на допросе с Лейлой, которая утверждала, что все это время работала администратором и никакой Олеси никогда не видела, он понял, что его жизнь больше никогда не будет прежней...

Убрав папку в сейф, забираю телефоны и покидаю управление. С завтрашнего дня у меня отпуск и я хочу провести его со своей семьей. Мне мало общения с детьми, мало моей жены, хотя я посвящаю им все свободное время, но будь моя воля, я бы вообще с ним не разлучался. Люблю до безумия. Счастлив настолько, насколько человек может быть счастлив. Наконец-то в моей жизни закрыты все пробелы. Моя жизнь наполнена смыслом…

По дороге покупаю два букета цветов. Орхидеи для нашей мамы, и ромашки для Александры. Цветы она у нас любит. Оборвала все клумбы, что так заботливо высаживала моя генеральша. Пусть сегодня гадает на ромашках…

Заезжаю во двор. Взгляд тут же приклеивается к Огоньку. Она в шортах и топе сидит возле надувного бассейна. Наблюдает за мелкими, чтобы те не наглотались воды. Лучшей мамы для своих детей я бы не нашел. Да кроме нее и не хотелось ни с кем семью. С первой встречи я запал, как мальчишка. Хотел ее до безумия. После третей наверняка знал, что будет моей. Что поведу в ЗАГС…

– Гранов, ты сегодня рано, – продолжая наблюдать за детьми, поднимается с ротангового кресла, подается ко мне, чтобы поцеловать.

– Па-а-а-па, – кричит Алекса. Ей вторит Ян. Тянут ко мне руки.

– Они тебя намочат, – улыбаясь, предупреждает Олеся. Она теперь часто улыбается, а я готов весь мир положить к ее ногам, лишь бы эта улыбка никогда не сходила с лица.

– Ну и пусть, – подхватив обоих на руки, позволяю им себя обнимать и целовать.

Тая, как мороженое под солнцем. Это такое чувство, которое не передать словами. Маленькие ладошки скользят по моему лицу. Они дружно что-то лепечут. Алекса говорит намного четче, чем Ян. Сыну нужен переводчик, благо он у нас есть – моя генеральша.

Остаток дня мы проводим вместе. Все ромашки оборваны, игрушки раскиданы. Сегодня я готовлю ужин, после которого вместе купаем и укладываем детей. Вместе идем в душ, целуемся, ласкаем друг друга, но секс оттягиваем, пока не окажемся в кровати…

Когда ее дыхание выравнивается после бурного оргазма, а мое сердце возвращается в привычный ритм, я заглядываю ей в глаза и негромко спрашиваю:

– Рассказывай, что тебя тревожит? – несмотря на то, что в нашей спальне нет светильника, я вижу ее глаза. Вижу, как загорается в них удивление. Для этого мне не нужен свет. Моя женщина никак не привыкнет, что я чувствую ее настроение душой, как бы она не пыталась скрыть его от меня.

– У меня задержка, Алекс, – взволнованно произносит Огонек. А я прикрываю глаза, потому что счастье бывает бьет через край, а ты всего лишь смертный…

Я помню ее реакцию на первую беременность, она была более бурной. Она плакала, радовалась, обвиняла меня в том, что я всё-таки задел ей ребёнка, потом опять плакала, но при этом прижималась ко мне так, будто боялась, что я сбегу.…

– Спасибо, любимая, – мягко целую ее губы.

– А если опять двойня? – смеётся она, но с легким испугом в голосе. Я помню, как ей было тяжело в первые месяцы, но брать няню Олеся отказалась. Моей помощи явно было недостаточно.

– Мы справимся, Огонек...

*** ***

Дорогие мои, вот и завершилась ещё одна история! Многие из вас, кто был со мной на протяжении всей книги, знают, что писалась она в очень сложный период моей жизни. Спасибо вам огромное за терпение, за то, что вы поддерживали, не оставляли, позволяли набраться сил и давали время собрать себя по частям! Я безумно благодарна каждому из вас, мои самые лучшие читатели! Люблю вас и крепко обнимаю…

А кому хочется чего-то легкого, заглядывайте в мою новинку

Конец