Текст книги "Оболочка (СИ)"

Автор книги: Кристина Леола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Туалет. Еда.

Точно. Пока не разберётся, что к чему, лучше разговаривать как робот или иностранка, выучившая несколько ключевых слов.

– Надо же, – непонятно чему удивились наверху, и Кира задрала голову. – Ты всё это сама умеешь?

– Да.

Сказала, а мысленно вернулась к обрыву и к своему первому впечатлению о бронзовых воинах. Тогда они выглядели совсем иначе. Богами, ожившими бронзовыми статуями. Сейчас Кира разглядела и морщинки на явно мягкой коже, пусть она по-прежнему казалась отлитой из металла, и лёгкую щетину, покрывающую подбородок, и очень человеческую усмешку в уголках губ.

А вот в глаза ему заглядывать не стоило. В них отразилось всё то же равнодушие, с каким на Киру в этом мире смотрели все без исключения.

– Ну раз да, топай вперёд.

Её развернули и осторожно подтолкнули в сторону выхода. Только теперь Кира поняла, что они в каком-то весьма просторном амбаре, под ногами земля, а возле распахнутой двери, за которой виднеется объятый сумерками двор, лежит алый шестилапый монстр.

И надо мимо него пройти, не вздрогнув.

Не то чтобы она боялась… скорее, разумно опасалась. И теперь уже не испытывала желания прикоснуться. Зверь чем-то напоминал знакомых Кире по сказкам драконов, разве что морда была излишне кошачьей, а вместо длинного хвоста красовался будто купированный обрубок. Те же астари – жуткие клыкастые убийцы – и то больше походили на мифических драконов, хотя вместо чешуи у них лоснящаяся чёрная кожа.

«Но это не астари. И не дракон, – напомнила себе Кира. – Местные на них летают, значит, зверь приручен».

Ведь вряд ли её похитили, только чтобы пустить на корм, верно?

Собравшись с духом, Кира пошагала к двери и едва слышно облегчённо выдохнула, когда монстр даже не глянул в её сторону.

– Ты наказан, никаких вечерних полётов, – прозвучало за спиной, и зверь что-то недовольно проворчал.

Но Кира была уже на улице и от открывшегося вида едва не забыла, кто она, где находится и как надо себя вести. Амбар стоял на возвышении, и серая дымка сумерек не сумела скрыть красоту раскинувшейся внизу зелёной долины с извилистыми жилками рек и цветущими холмами по обе стороны. Тут и там виднелись разномастные строения, так органично вписанные в природное полотно, будто действительно выросли здесь сами по себе вместе с травой и деревьями.

Незнакомая Кире живность свободно расхаживала по сочной зелени, в то время как открытые вольеры оставались пустыми, явно дожидаясь своих обитателей. Отовсюду доносилось стрекотание насекомых и отрывистые выкрики каек – крохотных, но жутко горластых птичек, которых Кира уже встречала в Сарнии и на островах.

А ещё туда-сюда сновали бронзовые люди.

Не все они были такими же огромными, как похитившие её воины. Во всяком случае, отсюда, сверху, казалось, что есть там и совсем невысокие… Например, вон та группа, что только что пронеслась мимо лысого сгорбленного старика. Подростки? Юркие, поджарые… Впрочем, встань Кира рядом, наверняка бы и любому из них едва макушкой до плеча дотянулась.

Женщины тоже были. В свободных светлых платьях, с длинными огненными волосами. Они разгоняли скот и детей по домам и то и дело с тревогой поглядывали на замершую на холме Киру.

Ей тут не рады. Она тут чужая. Как и везде.

– Никогда не видела эвертов? – раздалось совсем рядом, и Кира стиснула кулаки.

– Никогда.

– Тоже считаешь нас дикарями?

– Не понимаю вопроса.

Именно так учил отвечать Айк на реплики, требующие эмоционального отклика. Он утверждал, мол, не раз слышал подобное от пустышек, но Айк любил преувеличивать. Хотя… похоже, сработало. Бронзовый скривился и, аккуратно взяв Киру за руку, повёл её прочь от склона – к дому, притаившемуся за амбаром.

– У нас тут сарнийских удобств нет, – говорил по дороге. – Никаких технологий и прочей ерунды. Едим мясо, нужду справляем в землю. Ясно?

Они как раз приблизились к деревянной будке – очевидно, туалету, который так напоминал родимую дачную «кабинку для размышлений», что Кира едва не прослезилась. Такого она точно не ожидала. На островах давно пользовались сарнийским достижениями в науке и технике. В этом плане быт здесь был налажен даже получше, чем на Земле, благодаря остаткам природной магии, что эсарни додумались совместить со своими разработками. Взять тот же короб – чудесное сочетание технологий и волшебства, не чета примитивным колёсным автомобилям.

– И чего я перед тобой распинаюсь, – продолжал бормотать бронзовый. Похоже, Кира пропустила большую часть его речи, и вот теперь её подтолкнули к двери туалета. – Дурацкие всё же у вашего Торна шутки. Иди.

Потом был дом – деревянный, почти пустой, по-мужски аскетичный. Хотя с электрическим светом. Видимо, сарнийскими солнечными батареями эверты всё же пользуются или же изобрели собственные. И горячая еда была – какое-то мясо с какой-то кашей. Только бронзовый больше не говорил и будто даже старался не смотреть на Киру. Ей очень хотелось узнать, как его зовут, но разве ж спросишь… вот и оставался он просто бронзовым.

И кстати, её именем так и не поинтересовался, вопреки предсказанию жреца. Наверное, в его мире вещи не положено собственное имя.

Когда после ужина Киру всё так же без слов повели обратно в амбар, она поняла, что спать сегодня будет там. Со зверем. Впрочем, на душе к тому моменту было уже так паршиво после подчёркнутого безразличия бронзового, что новость не сильно-то и удивила. Не то чтобы она ожидала улыбок и объятий, но ведь поначалу он с ней говорил. И за руку брал, явно рассчитывая силы, чтобы не причинить боли. А теперь просто волок следом.

Наверное, её молчание окончательно убедило эверта в полной и беспросветной тупости и бесчувственности пустышки, и он решил не тратить энергию понапрасну.

Справедливо. Разве не этого она добивалась?

И обижаться глупо, однако сердечную боль крайне сложно уложить в рамки логики и удержать в узде.

– Чешка не тронет, – всё-таки выдавил бронзовый, оставляя Киру возле стога сена в углу.

Только глаз на неё так и не поднял. И дверь запер – слышно было, как опустилась тяжёлая заслонка и лязгнул замок. Кажется, зверя это тоже возмутило, так негодующе он фыркнул и шаркнул лапой по земле. А потом, словно нуждаясь в поддержке, повернул чешуйчатую морду к Кире.

– Ну привет, Чешка, – прошептала она, когда шаги на улице стихли. – Будешь со мной дружить?

* * *

Ещё меньше, чем в стариковские приметы, Дэшшил Наездник верил только в предчувствия. По крайней мере, в свои. Ведь если в кровь того же Миса и просочилась капля природной магии, так что друг порой необъяснимым образом мог угадывать погоду и ловко избегал, казалось бы, неизбежных неприятностей, то сам Дэш в этом плане был совершенно пуст. «Внутреннее чутьё», которое когда-то помогло ему возглавить отряд и коим так восхищались окружающие, объяснялось исключительно знаниями и опытом. И мудрым наставником – никакого волшебства.

А предчувствия… это уже сродни предсказаниям знающих.

Дэш не видел будущего. Однако почему-то не ждал от него ничего хорошего, хоть для этого и не было никаких предпосылок. Всё шло по плану. Оболочка у них. Совет ждёт. Но в груди будто свернулась ядовитая змея, что периодически шипела и чуть сдвигалась, предупреждая о скорой атаке. Дэш знал о ней, чувствовал каждое тугое кольцо вокруг сердца и ничего не мог поделать. А перед мысленным взором так и стояли чёрные бездонные глаза, в которых ему померещилась неизживная грусть.

– Вот именно что померещилась, – буркнул Дэш, отмахиваясь от непрошеного образа.

В голове не укладывалось, как дышащее, говорящее и вроде как мыслящее существо может не иметь собственных души и воли, но каждым своим движением оболочка подтверждала общеизвестную истину.

Она пустая. Мёртвая. Ведомая. Во всех смыслах. У жука и то больше чувств, чем у этой…

И запер её Дэш вовсе не потому, что может додуматься сбежать – скорее, чтобы к ней не пробрались любопытные. И так уже вся долина чуть косоглазие не заработала, пока оболочка торчала на возвышении, точно невеста на выданье. Чешка, конечно, обидится, но проще уж с ним потом договориться, чем всю ночь оттаскивать зевак за уши.

Для местных-то такое зрелище внове – как не подойти, не потрогать. А кто послезливее, ещё б и пожалел, да прибежал бы потом к Дэшу с возмущёнными воплями, мол, как так, сердце бьётся, ножки двигаются, изо рта слова льются – разве ж можно девку тащить куда-то как скот?

– И не стыдно тебе?

Дэшшил замер, уставившись на старика Уоршу, что с удобствами устроился на нижней ступеньке крыльца и горстями закидывал в рот ягоды из корзинки.

– А должно быть? – уточнил Дэш.

– Конечно, – важно кивнул Уорша. – Бабу в вонючий хлев, а сам на мягкую койку.

Ах, вот оно что. Ожидаемо, хотя и не от этого старика…

– Во-первых, сарай вычищен, там сейчас пахнет лучше, чем у тебя дома. А во-вторых, не баба это. Ей всё равно, а я со вчерашнего дня на ногах. Нужно выспаться перед дорогой.

– Уверен, что всё равно?

– Старик, давай не будем…

– Я тебе вот что скажу, – перебил Уорша, и на пятнистом морщинистом лице будто даже злость промелькнула. Дэш впервые такое видел. – Деды учили, что любой травинке больно, когда её сапогом топчут. Что ж, по-твоему, девка, пусть и нарекли её бездушной, хуже травы под ногами? Ходит, ест, говорит. Шатирой её не пробовал рубануть? Глядишь, и кровь бы пошла настоящая, красная. Или не веришь ты в душу всего сущего? Тогда не пойму, почему по эту сторону перевала поселился, а не остался в городах. Там как раз любят и топтать, и рубить. Не известно нам, что было тогда, не дано узнать, почему их сделали такими. Но нигде не написано, что они хуже нас, то уже домыслы глупцов. На. Угощайся. И думай.

И на удивление бодро поднявшись, старик пихнул Дэшшилу в руки полупустую плетёнку с зелёной кислянкой и пошагал прочь.

Какое-то время впечатлённый отповедью Дэш сидел на крыльце и задумчиво перебирал пальцами крупную ягоду. Затем отставил корзинку и скрылся в доме, с грохотом захлопнув за собой дверь. После бессонного часа, понапрасну проворочавшись в кровати и сбив простыни во влажный ком, встал, натянул штаны и майку и босиком понёсся к сараю.

Замок поддался не сразу, словно решил помотать и без того натянутые нервы. Отброшенная заслонка задела что-то металлическое в траве, огласив округу радостным звоном. А когда Дэш наконец открыл дверь и вгляделся во мрак… змея в груди оживилась и, резко бросившись вперёд, впрыснула яд в вожделенную добычу.

Пустышка спала. Но вовсе не на стоге сена, как предполагалось, а на огромной лапе Чешки, укрытая его крылом.

Глава 4
Фальшивка

Ей снился побег.

И даже во сне ничего не получалось.

Кира не помнила, как выбралась из амбара, и как вокруг вдруг оказался город – некая смесь чёрно-белого сарнийского мегаполиса и малоэтажной российской глубинки, – но понимала, что зря сюда пришла. Надо было остаться в каком-нибудь лесу. Забраться на самое высокое дерево. Забиться в самую глубокую пещеру. Утопиться в самом глубоком озере.

Потому что у помеченной Торном нет шансов в этом мире.

Эсарни, элорги и эверты (в том числе серебряные и золотые, о которых Кира и знала-то лишь из подслушанного разговора, но сумела в красках представить), мгновение назад спокойно шагавшие по своим делам, замечая пустышку, замирали с перекошенными лицами.

Никто не кричал. Не тыкал в неё пальцем. Но в глазах их плескался такой ужас, что ей самой хотелось кричать и бежать прочь.

Женщины прижимали к себе детей, мужчины заслоняли их широкими спинами, а город вокруг менял очертания, превращаясь то в один, то в другой. Вырастали и осыпались пеплом мосты, разливались и высыхали реки, зеленела и желтела листва в парках…

– Так и будет, – нашёптывал Кире кто-то незримый, будто притаившийся за плечом, но стоило обернуться – и перед взором представали всё те же перепуганные местные. – Так и будет, куда бы ты ни пошла. Всё ещё думаешь сбежать? И как будешь выживать, меченая? Не высовывая носа из-под капюшона?

Она невольно поднесла ладонь к виску. Узор под пальцами ожил, вспыхнул пламенем.

– Они ненавидят тебя.

– Неправда…

– Они боятся тебя.

– Я объясню…

– Ты навсегда останешься их вещью.

– Нет!

От её вопля город и его жители пошли трещинами, точно нарисованные на стекле, и через мгновение этот стеклянный купол взорвался миллионами острых осколков, закружившихся вокруг в смертельном танце. Кира прикрыла лицо руками, а когда вновь осмелилась осмотреться, мир уже окутала кромешная тьма.

– Всё равно мёртвая, даже если дышишь, – прошелестел голос, и Кира на выдохе проснулась.

Не было побега. Не было города, испуганных детей и тьмы. Только шершавая лапа Чешки под щекой и затёкшая до боли шея.

Кира медленно распрямилась и выбралась из-под тяжёлого крыла, стараясь не разбудить зверя. Он тут же перевернулся на бок, едва не сбив её одной из конечностей, и всхрапнул так громко, что земля под ногами дрогнула.

Как есть – огромный чешуйчатый котопёс. Качая головой, Кира подошла к двери. Впрочем, такую дверь впору воротами называть – высоченная и широкая, способная пропустить крылатого гиганта.

Судя по серой мгле, видневшейся меж плохо прилаженных досок, до рассвета оставалось недолго. А утром за ней придут, чтобы куда-то увезти.

Новое место. Новый хозяин. Старые правила.

От чувства безысходности на глаза навернулись слёзы. Ещё и сон этот глупый…

Хотя почему глупый? Ведь всё верно. С такими отличиями от местных будет невозможно затеряться в толпе, а потому сбегать как минимум бессмысленно. Разве что и правда поселиться в необитаемой глуши и выживать. Есть, что даст земля, шарахаться от любого двуногого… Намного ли это хуже нынешнего заплыва по течению?

В надежде избавиться от невесёлых и ни к чему не ведущих дум, Кира отошла подальше от храпящего Чешки и попыталась выполнить привычную тренировочную схему, которая досталась ей вместе с телом.

Вот только ключевое слово здесь именно «попыталась».

Руки и ноги напрочь отказывались выполнять привычные последовательности, и если прежде разум послушно уплывал вдаль, позволяя оболочке самой делать, что дόлжно, то теперь Кира контролировала каждое движение.

Очень неуклюже контролировала.

Только с десятой попытки ей удалось занять нужную начальную позицию, но на том с успехами было покончено.

– Вот тебе и телесная память, – пробормотала Кира, поднимаясь, после очередного падения, и тут же досадливо поджала губы.

Расслабилась она в последнее время. Разболталась. Вчера с Чешкой, теперь с собой. А если кто рядом? И не связана ли эта несвойственная ей безалаберность с выкрутасами тела? Если реакции пустышки сменятся рефлексами самой Киры, долго она не продержится. Выдаст себя при первом же лёгком испуге.

«Чёрт, чёрт, чёрт».

Храп внезапно оборвался, и оглянувшись, Кира встретилась с внимательным взглядом бездонных глаз Чешки. Казалось, он видит её насквозь. И даже сопереживает.

Вот тебе и зверь.

Захотелось что-нибудь ему сказать, пожелать доброго утра, почувствовать, что кто-то слушает. Слушает её, Киру, а не некую пустую неразумную тварь, недостойную даже спать рядом с великими эвертами. Но пришлось прикусить язык. Даже у стен есть уши, а у дырявых стен деревянного амбара – тем более. Мало ли какие у местных привычки. Может, там уже вся деревня проснулась.

«Ага, и собралась вокруг с вилами и факелами», – мысленно усмехнулась Кира.

Но с Чешкой всё же поздоровалась – пробежалась пальцами по переносице, провела рукой по шее. Очень осторожно, неотрывно глядя в глаза. Пусть он и проявил вчера дружелюбие, да и сейчас казался эдаким заспанным добряком, рисковать и совершать резкие движения всё равно не стоило.

Зверь ответил утробным урчанием, зажмурился и запрокинул голову.

«Хороший, – думала Кира, продолжая наглаживать подставленную шею. – Друг».

И, наверное, вскоре полезла бы обниматься, кабы с улицы не донёсся грохот.

Чешка отреагировал мгновенно: вскочил, ухватил Киру за шкирку и отставил в сторону, так что она с трудом удержала равновесие, неуклюже взмахнув руками, а сам развернулся и чуть согнул лапы, словно готовясь к прыжку. Но кто бы там ни громыхал замком, войти ему не удалось.

Когда, устав пинать доски, гость с топотом удалился в сторону дома, Кира крадучись приблизилась к двери. Прижалась лицом к щели и тут же отпрянула, осознав, что с той стороны на неё пялится круглый чёрный глаз.

Ещё один алый монстр.

Чешка что-то по-птичьи крикнул собрату, тот отозвался пронзительным воем, и оба умолкли.

А через пару минут явились бронзовые.

Тот, кого Кира скрепя сердце признала временным хозяином, и другой, более высокий, худощавый, запомнившийся ей ещё со встречи на берегу своим крупным горбатым носом.

Он ворвался в амбар первым, источая нетерпение и гнев. Замер, огляделся, заметил спокойно сидящую на стоге Киру и ринулся было к ней, но сначала Чешка заступил дорогу, а потом и второй эверт строго окликнул:

– Мис!

Носатый стиснул кулаки, однако остановился и с неохотой шагнул назад.

Не понимая, что происходит, Кира решила на всякий случай не шевелиться. А в голове билась единственная мысль: если это тот самый Мис, которого бронзовому советовали взять с собой, ей крупно не повезло. Он явно её за что-то возненавидел.

Обогнув нервного приятеля, второй эверт подошёл к Кире, с плеском опустил рядом с ней полное ведро воды, а на сено бросил два тканевых свёртка.

– Мыло, полотенце, одежда, – объяснил. – Мойся, одевайся, выходи.

Затем развернулся, схватил носатого за плечо и выволок из амбара.

– Чешка, на разминку! – донеслось уже из-за двери.

Зверь окинул Киру подбадривающим взглядом и вприпрыжку понёсся на улицу, после чего створка со скрипом закрылась. Только на сей раз не на замок.

Действительно, к чему морока, если стерегущие снаружи?

* * *

Мис не просто злился и нервничал, он сам на себя не походил. И не действовали никакие разумные доводы, никакие доказательства и найденные Дэшшилом объяснения. Никогда прежде друг не проявлял столь необоснованной подозрительности, и вот…

Именно из-за него они полдня потратили на то, на что изначально был выделен всего час.

Дэш опасался лететь над владеньями лесных, однако до границы планировал добираться как раз по воздуху, ведь над собственной долиной и холмами им бояться нечего. А потом уж собирался спуститься и не торопясь пересечь лес по самым нехоженым тропам, дабы уменьшить риск столкновения с соседями. Однако Мис упёрся и наотрез отказался взлетать, пока за спиной Дэшшила сидит «эта».

Якобы она перехватила власть над его крыланом.

Ну глупость же несусветная!

Во-первых, она не эверт. Во-вторых, женщина. В-третьих, пустышка.

А в-четвёртых, что самое главное, Дэш по-прежнему ощущал свою связь со зверем, улавливал все его нехитрые думы и спокойно им управлял. Последнее он даже продемонстрировал, заставив Чешку совершить пару незамысловатых кульбитов и прикосновением передав приказ остальным крыланам в долине. Те послушно отозвались криком, наверняка перебудив любившую подрыхнуть подольше молодежь. Ничего, здоровее будут, больше успеют.

Мис остался непреклонен. Он-де слышал женский голос через мыслесвязь и понял, что послание исходило от командирского зверя. «Хороший. Друг». Так он сказал.

А потом из сарая вышла умытая и переодетая оболочка, и все разговоры прекратились. Броситься на неё Мис уже не пытался, но и что-либо обсуждать в её присутствии не хотел. Только и успел буркнуть, что в воздух не поднимется. Дэш, конечно, тоже не до конца соотнёс всё когда-либо слышанное о пустышках с конкретной очень даже разумной на вид… женщиной, однако заявления друга казались смехотворными.

Наверняка ведь кто-то из парней пошутил. А что голос прошёл через Чешку, Мису просто показалось.

Но факт оставался фактом: из-за его упрямства они добрались до леса, когда светило уже миновало самую высокую точку. Ещё несколько часов – и начнёт темнеть, так что даже привал не устроить, и так потрачено слишком много драгоценного времени. И если Дэшшилу и Мису не привыкать к затяжным поездкам, то для их спутницы седло явно было внове.

Дэш не сразу это заметил. По долине и холмам крыланы неслись во всю свою мощь, и пустышка как вцепилась в его куртку в самом начале, так и не разжимала тонких пальцев, пока скорость не снизилась. Зато уже в лесу, когда звери ловко заскользили между деревьями, за спиной Дэша началась возня. Пустышка то ли засыпала, то ли просто забывала держаться, то ли не успевала предугадать следующее движение Чешки, но в результате она несколько раз резко заваливалась на бок, сама себя поднимала и вновь крепко обхватывала Дэша руками.

Ему даже порой слышалось сопение… но такого ведь не могло быть, правда? Слишком уж детскими и обиженными казались звуки. Зато стук её сердца точно был настоящим. Его Дэш не столько слышал, сколько ощущал. Спокойствием и размеренностью там и не пахло. Тут же вспоминались слова старика, заставляя гадать, где правда, а где вымысел в историях о бесчувственности оболочек.

– Как тебя зовут?

Вопрос Миса прогремел как гром среди ясного неба, и Дэш даже не понял, вздрогнула ли пустышка, потому что сам дёрнулся.

– Кира, – отозвались за спиной через пару мгновений.

– Давно ты вне храма?

– Четыре цикла.

– Всё время провела у летунов?

– Да.

Крыланы бок о бок медленно скользили по красно-жёлтому лесу, а Мис продолжал сыпать вопросами. И с чего ему вдруг приспичило поболтать? Причём Дэш не слышал в интонациях друга былой злости или раздражения, лишь глубокую задумчивость. И с каждым ответом пустышки она усиливалась.

– С себе подобными часто там общалась?

– Нет.

– А хотела бы?

– Не понимаю вопроса.

– Ну да, разумеется. На всех континентах бывала?

– Нет.

– А эвертов до нас видела?

– Нет.

– Страшные мы?

– Не понимаю вопроса.

– Целоваться умеешь?

– Мис! – не выдержал Дэш.

Он не видел реакции пустышки, но по кислой физиономии друга догадался, что нужного эффекта тот не добился. А вот Дэшу стало неуютно. И муторно. Казалось, будто у него на глазах противный мальчишка с любопытством исследователя одно за другим отрывает крылья и лапки бабочки.

– Через полчаса полянка, – как ни в чём не бывало продолжил Мис. – Нашей девочке надо передохнуть. А то так навсегда и останется с раздвинутыми ногами. Нет, я, конечно, не против, но…

– Мис, заткнись.

До поляны добирались в молчании. Дэш, если честно, ожидал, что друг попытается объясниться по мыслесвязи, и не убирал руки с шеи Чешки, но ничего не дождался. Видимо, подозрения так никуда и не делись.

Самостоятельно спешиться пустышка не смогла, пришлось вытаскивать её из седла и усаживать на краю поляны, которая с прошлого их проезда здесь совсем не изменилась. Лесные любят украшать подобные места, выкладывая на земле каменные узоры и повязывая на ветви разноцветные ленты, но сюда, похоже, до сих пор не добрались. Недаром Дэш предпочитал именно этот маршрут – вдали от поселений.

– Поговорить надо, – донельзя серьёзным тоном заявил Мис, как только они утолили жажду и вручили флягу оболочке. Затем красноречиво на неё покосился и кивнул на деревья на другой стороне. – И отлить.

– Ну идём, поговорим. Чешка, стереги.

– Мирина, стереги.

Повинуясь приказу, крыланы с не очень-то сторожевым видом развалились по бокам от пустышки, а Дэш вслед за другом углубился в лес.

– С ней что-то не так, – начал Мис, едва они покинули зону слышимости.

– Ну да, конечно, она умеет перехватывать власть над крыланами, – усмехнулся Дэшшил.

– Ладно, про то забудь, раз не веришь. Но про другое выслушай, прошу. – Мис с шумом втянул воздух. – Много ты пустышек за свою жизнь повидал? То-то же. А я уже трёх встречал. Одну старуху и двух девок вроде этой. Говорят, бездушные… не совсем верно. В них будто личности нет, понимаешь? В каждой животине есть, а в них нет. Вроде слова произносит, а сама что камень. Вот, точно, камень, к которому и спиной не страшно повернуться, лежит себе на дороге, и всё. А к этой – страшно, ибо камень этот кто-то в руке держит.

– Сейчас меня пугает только твоя тяга к красочным образам, – хмыкнул Дэш, но внутренне напрягся. Да, он прежде не встречал пустышек, потому не мог сравнивать, но ведь тоже чувствовал неладное.

– Она думает, Дэш, – продолжил Мис. – Над каждым ответом думает, хоть и всего мгновение. Оболочки так не умеют, сразу выдают, что знают.

– Это всё, на чём ты основываешься? – хмуро уточнил Дэш.

Друг с досадой пнул ближайшее дерево:

– А что тебе ещё надо?! Чувствую я, понимаешь? Не пустая она, хоть ты тресни. И имя, имя древнее, пустышкам таких не дают…

– Ладно-ладно, угомонись. – Дэшшил устало потёр лоб. – И что это значит?

Мис пожал плечами:

– Подделка.

– Что? Ты её видел вообще?

– А ты видел, как эсарни меняют свои уши и носы? Они скоро себя в нас научатся превращать, так что им стоит найти девку помельче, затемнить кожу да пару завитков ей на морде вытравить? Ох, не зря жрец с обрыва сиганул. Может, и не было никакого кольца. Может, и жреца не было, и не убился он, а сбежал. Им выгодна наша война с городами, Дэшшил. Пока мы тут возимся, эсарни процветают и подгребают под себя Лорнию и острова. Умники, сахту им в глотку.

Всё это звучало так правильно и логично и так перекликалось с собственными опасениями Дэша, что становилось страшно. Если их обманули, и пустышка ненастоящая…

– Можно проверить, – сказал Мис, словно прочитав его мысли. – Всё беру на себя. Только, пожалуйста, не вмешивайся.