Текст книги "Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам (СИ)"

Автор книги: Кристина Ива

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 73 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Невеста Дьявола VIII

Был поздний вечер. Почти ночь. Внезапно – стук в дверь. Тай сам открыл. На пороге – Ариадна. Она тут же бросается к нему в ноги.

– Прости, прости меня, – взмолилась девушка.

Она объясняла что-то, просила прощение и плакала. На шум подошла Света. Тогда Ариадна начала просить прощение и у нее.

Был поздний вечер. Почти ночь. Она пришла к ним разбитая, в слезах. Ушла раскаявшаяся, обретшая что-то.

Невеста Дьявола IX

Утро. Солнечно. Всюду запах ландышей. Ариадна сидела под деревом со Светой и ее подругами. Где-то рядом носился и Тай с мужчинами. Им жены, как всегда, навыдумывали кучу дел. Конечно, день ландышей же, весенний день!

Гессы буквально помешались на этом. Они так хотели устроить потрясающий праздник, что заставили работать всех. Лесной городок на время забыл о своих проблемах, и жители его с утра собирали букеты, делали кораблики из коры и плели венки. Оливер обещал, что прибудет к вечеру, к моменту, когда кораблики пустят на воду. Ариадна ждала этого с нетерпением. Света вплетала ей в волосы цветы и приговаривала:

– Ты его просто очаруешь! Ты должна его очаровать. Я думаю, тебе нужно чаще показывать свою женственность. Мужчины не хотят видеть в женах воинов. Им нужна кротость, нежность, белые рюши, кудри.

Ариадна вспомнила, какой впервые увидела жену Тая, и усмехнулась: грязный халат, фартук и дерьмохвостик. Вообще после извинений они стали подружками. В начале это было как-то ну не очень. Но затем Ариадна призналась Свете, что влюблена в Оливера. И Света загорелась идеей свести их. Она давала неопытной подруге кучу советов о том, как выглядеть, что говорить, что делать. Ариадна приходила к ней почти ежедневно, помогала готовить, стирать, с ребенком нянчиться. От этого Ка даже перестал посещать Тая. Но Ариадне нужны были наставления более опытной женщины. К общему разочарованию дам Оливер постоянно отсутствовал, и им не удавалось его подцепить.

Но сегодня Ариадна знала, что прекрасный князь придет. Он обещал. И сегодня праздник, можно как бы случайно быть очень красивой: белое платье, букет, венок. Оливер обязательно влюбится в нее.

Часа в четыре все пошли к реке, разложили большие покрывала, на них поставили еду. Мужчины готовили шашлык. Дети носились. Девушки беседовали.

Затем Тай затянул эту песню:

В воду мы венки запускали,

Праздником цветов называли…

Ее подхватили, заиграли на инструментах. Начались танцы. Ариадна тоже отобрала у кого-то гитару и запела лучше всех. Света сказала подруге, что, если бы Оливер ее услышал, точно бы влюбился. Но этой скотины, к сожалению, не было.

Темнело. Пришло время сплавлять по реке ландыши. А он всё еще не приехал.

В воду мы венки запускали,

Праздником цветов называли…

На лодочки ставили венок и зажженную свечу, а затем пускали в воду. Течение медленно уносило кораблики вдаль. Вся река засияла сотнями огоньков. Дети бежали им вслед. И всё звучала эта заунывная песня:

В воду мы венки запускали,

Праздником цветов называли…

На берегу сидели мужчины и женщины, молодые и красивые. Они держались за руки и смотрели на огоньки. Куда они плывут? Как долго будут сиять? Эти кораблики уже никогда не вернутся к месту, где начали свой путь. И момент этот не повторится. Тай кружил Светлану в воздухе, и у Ариадны на глазах слезы наворачивались. Это есть любовь. Почувствует ли Ариадна любовь?

Оливера всё не было.

Стемнело. На небе зажглись звезды – будто лодочки, отправленные по воде, нашли свою гавань. Родители с детьми засобирались домой. Тай и Света еще посидели у костра: малыш спал у матери на руках, она положила свою голову на плечо мужа.

Затем и они ушли. Осталась самая-самая молодежь – те, кто еще не имел детей, но и не был уже дитем. Они веселились – прыгали через костер, пели песни, выпивали. Ариадна старалась не чувствовать грусть и быть как все.

Быть как все. Разве она способна на это? Быть как все! Одеваться в дурацкие платья, держаться за ручки, готовить, воспитывать ребенка. Разве она когда-нибудь хотела такой жизни? Да, она мечтала найти мужа, но… что потом? Стать Светой? Которая советует оставаться покорной, даже зная, что муж шляется неизвестно где, и которая при этом скандалит с ним и мирится. Советует быть красивой – но для праздников, а сама обычно ходит с дерьмохвостиком. Быть дома кухаркой, уборщицей – слугой мужа, который может хоть весь день веселиться. А еще дети! Ариадна ненавидела детей. Поиграть с ними разок – это еще можно. Но каждый день возиться с маленьким эгоистичным чудовищем. Вот уж нет! А ведь ребенка еще нужно воспитывать. Дома Ариадна не занималась братьями. Когда спиногрызы появлялись, мать нанимала няню, потом отсылала их к своему отцу, куда-нибудь в школу. Ариадна вот музыке научилась благодаря этому.

Внезапно приехал Оливер. И Ариадна забыла обо всем, о чем думала. Он был таким красивым – эти волосы, лицо, фигура. Девушка смотрела на него влюбленно. А он сначала не понял, почему это на него так прекрасная незнакомка глядит. Такая женственная и милая. Адриана? Не похожа на себя. Из-за платья, что ли…

Ариадна раздобыла арфу, а Оливер взял гитару. Они исполнили пару мелодий вместе, затем по отдельности, затем начали соревноваться, затем… Им обоим нравилась одна песня, и они хотели ее исполнить сольно. Стали спорить. Ариадна твердила, что здесь лидирующий голос – женский, потому что он мелодичный и более красивый, а мужской – так, на втором плане, просто придает изюма. А Оливер говорил наоборот: должен звучать мужской сильный голос, а женский нужен для подпевки. Глаза у обоих горели: проигрывать они не любили.

Ариадна с Оливером шли по мостику над рекой.

– Я была лучшей среди других учениц. Стыдно сказать, но это не потому, что я так любила музыку. Любовь пришла ко мне потом. Я боялась, что, если буду плохо учиться, меня выгонят. Правда, глупо?

– Да нет. – Оливер улыбнулся.

Момент настал. Ариадна потянулась к парню губами, но он отстранился.

– Что не так? – прошептала она.

– Я думал, ты поймешь всё на счет нас той ночью.

– Что я должна была понять?

– Что ты мне не нужна.

– Но… почему? Я не понимаю… ты мне говорил тогда те слова… что ты в меня веришь и всё такое, что ты хочешь, чтобы я осталась. Почему же ты меня отвергаешь?

– При первой нашей встрече ты флиртовала со мной, чтобы обокрасть. Почему я должен к тебе относиться иначе?

– Но это же было тогда! – воскликнула Аридна. – Я же изменилась. Я люблю тебя.

– Любишь? Ты меня даже не знаешь! Вот это мне в тебе и не нравится. Ты слишком… непредсказуемая: непонятно, что скажешь, что сделаешь. А еще будто живешь в этой своей сказке, а что происходит вокруг – неважно. Есть только ты и то, что ТЫ хочешь! – рассердился он. – А что у других тоже есть чувства, тебе плевать. Тебе и дела нет до того, что мы здесь пытаемся построить. Ты здесь, потому что тебе так удобно. Ты живешь, как хочешь, пользуешься людьми. И, знаешь, я не хочу, НЕ ЖЕЛАЮ быть использованным тобой!

– Вот так, да? – закричала Ариадна. – По-твоему, мне дела нет до других? Ты прав. Мне плевать на твою войну, на этот город, мне было плевать, когда твои люди гибли. Плевать! Это жизнь. Люди умирают. Я не обязана оплакивать каждого умершего солдата, чье имя даже не знаю! Мне слез не хватит. Я устала притворяться, что я такая хорошенькая. С меня довольно этого! Но это не значит, что я бессердечная. Если что-то случится с тобой, я, наверное, умру от горя. Если кто-то из моих друзей найдет свое счастье, я буду рада за него. Я живу так, как я чувствую! Немногие и на это способны.

– Ты на что-то мне намекаешь?

– Да. Я тебе нравлюсь. Ты говорил мне это. Ты говорил, что веришь в меня.

– Вот именно. Верю. Не люблю. Я принял тебя потому, что увидел в тебе стремления – быть сильной, бороться. Я и сейчас верю в то, что ты многое можешь. Но, Адриана, пойми… Ты не мой человек.

Невеста Дьявола X

Постоянно что-то случалось. Сначала была стычка с ворами. Но их Оливер быстро переманил на свою сторону при помощи Тая. Потом они обокрали одного придурка. Затем все пошли к морскому порту, и там захватили крепость, куда обычно стекались все деньги. И еще подожгли корабли! Да, весело было.

Ариадна узнала побольше об устройстве городского портала. Он открывает дверь в любую часть Терракотового леса, но им управляет не Оливер, а ведьма. Ариадна видела ее и раньше. Странная женщина с татуировками на лице, гнилыми зубами и в цепях. Обычно открыто несколько порталов днем. Как оказалось, ведьма их в определенные часы закрывала или меняла координаты при необходимости. Ариадна решила встретиться с этой женщиной, потому что, во-первых, ведьму от нее скрывают, и, во-вторых, Ариадна хотела убить колдуна.

Девушка выяснила, где эта женщина находится, и пришла к ней. Ужасное неуважение: какой-то пленной дали домик на дереве, а Ариадне – нет. Но, по правде сказать, помещение и выглядело как камера – темное, мрачное, грязное, цепи еще.

– Здравствуй, ведьма, – сказала Ариадна. – Нужна твоя помощь. Я ищу одного колдуна, который сделал что-то непонятное с моей жизнью.

– Что-о? – протянула ведьма.

– Сложно сказать. Но я умерла. А он меня оживил. И пару раз я вела себя в несвойственной манере. Как бы это объяснить? Колдун изменил меня. Это, как если бы я прежняя была лишь оболочкой, скрывавшей то, что у меня внутри. После смерти меня словно вывернуло наизнанку. Но это еще не совсем я, потому что обычно я не пытаюсь убить Ка и не умираю посреди сражения, а потом не воскресаю, вылезая из гроба, и…

– Чего?

Ариадна еще раз объяснила суть проблемы... раза два. И тогда ведьма ответила, что может выследить колдуна и даже открыть портал к нему. Для этого нужны ингредиенты зелья и вещь того человека. Ариадна вздохнула. Придется вернуться домой, чтобы найти… Хонг был зверем! У них нет личных вещей. Но попытка не пытка.

Ариадна пошла к порталу, который вел к родительскому дому. Однако по дороге девушка узнала, что Оливер вернулся, и побежала к нему. В здание залезла через окно у крыши, затем пришла на кухню и начала подслушивать. О чем говорят парни, она не понимала, но затем Оливер сказал: «И нужно позвать Адриану. Для нее особая роль». На этих словах девушка распахнула дверь.

– Я ж говорил: из нее получится классный шпион! – воскликнул Тай и вывел Ариадну в центр комнаты.

– Шпион? Вы о чем? – спросила девушка.

– Это не совсем шпион, – сказал Оливер. – Понимаешь, завтра будет важное событие. Я созвал совет в доме моего дяди. Мы объединим силы, чтобы свергнуть самозванца, который сейчас правит северными землями.

– Твоими землями, ты хотел сказать, – недовольно произнес Ка.

– Да. Но дело в том, что, так как это, понимаешь, опасное собрание, я хочу обезопаситься. Ты будешь моей личной охраной. Притворишься обычной служанкой, глуповатой, но милой.

– Что? Это как? – спросила Ариадна.

– Не волнуйся, ты справишься. Будешь постоянно возле меня, следить за тем, чтобы яд не подсыпали, и вообще наблюдать за людьми. За подозрительными. Там будут еще несколько таких же, как ты, человек, которые просто смотрят за всем. Конечно, я и охрану возьму, но нужны именно незаметные наблюдатели, которые в случае чего доложат…

– С чего ты решил, что это занятие для меня?

– В какой рубашке Оливер ходил в прошлую субботу? – спросил Тай.

– В прошлую субботу? – переспросила Ариадна. – Какое это отношение имеет? Он был в синей, со слишком длинными рукавами. Потому что белую постирали, а красную, которую обычно он носит на выходных, снесло ветром в грязь, и она не успела высохнуть.

– Ты справишься, – сказал Оливер. – Сейчас иди, найди Кристофера. Он в курсе, всё объяснит: что делать, на что обращать внимание. И да, подбери одежду… э-э-э как будто собралась соблазнять кого-то. Сама знаешь – постоянно этим занимаешься. – Оливер замолчал и испуганно поглядел на Ариадну.

– Ах, я глубоко оскорблена этой фразой.

– Признайся честно, Оли, ты это всё затеял, чтобы повыпендриваться перед дядей и показать ему Адриану, – сказал Тай.

– Я глубоко оскорблен этой фразой, – ответил Оливер.

– Только не надо снова об этом, – взмолился Ка, который был явно не в настроении сегодня.

Ариадна хотела уже уйти, но потом остановилась.

– Погоди, у тебя есть дядя? – спросила она.

– Да.

– А почему тогда он не помог свергнуть самозванца?

– Так он помогает. Сейчас.

– И ты не доверяешь ему и остальным собравшимся? Но они же ради тебя это делают!

– Да, – подтвердил Оливер. – Еще вопросы?

– Когда мы выезжаем?

– Сегодня ночью. В девять. Опасно при свете дня.

– Почему сегодня? И, что, мне надо уже готовиться?

– Да.

– Вот блин, – сказала Ариадна.

Она вышла на улицу. Это мероприятие портит все планы. Почему она должна делать то, что ей говорит Оливер? Почему он даже не подумал, что у Ариадны могут быть свои дела? Ладно. Ведь можно успеть всё и сразу. Сначала найти Кристофера, потом сгонять домой и к ведьме. Поисками колдуна придется заняться позже. А ведь еще нужно одеться. Точно – одеться. Чтобы соблазнять. Это как? Раньше Ариадна была убеждена в безупречности своего вкуса, но потом появился Оливер, который: «Бла, бла, бла, ты мне не нужна, иди гуляй, бла, бла, бла», и вот девушка уже не уверена ни в чем.

Она скорее побежала к Свете. Вместе они долго выбирали наряд. Ариадна спохватилась и рванула к Крисанычу. Его нигде не было, а потом выяснилось, что он у Оливера, и девушка пошла к Оливеру, но его братишка уже ушел. В общем, нашла она Криса очень поздно. Но все-таки этот пацан – золото – всегда говорит по существу, и Ариадна поняла его за минут тридцать. И скорее рванула к порталу.

Дольше всего было ехать к родному дому. И страшнее всего. Ариадна не знала, как будет искать этот предмет, как пройдет мимо родителей и успеет ли до девяти вернуться.

Было уже часов шесть. Ариадна долго стояла возле дома и не решалась войти. Но затем поняла – зданием распоряжается другой человек. То есть из дома вышел какой-то мужчина и незнакомым работникам дал указания. И как гость отца он себя не вел. Ариадна пробралась внутрь. В доме всё переменилось: мебель, цвета стен, посуда.

Наверху, кажется, никого не было, и девушка поднялась в свою бывшую комнату. Теперь на ее месте располагался кабинет. Какие-то шкафы, столы, картины. Ариадне хотелось плакать – ее дома больше нет. Да, она всегда хотела оттуда сбежать, но всё же...

Ариадна вспомнила про тайник. Сбросила со стены картину, расцарапала штукатурку и вытащила кирпич. На месте. Кровавая роза – странное растение, живет вечно, питаясь человеческой кровью. Девушка не помнила, откуда у нее эта роза. Наверное, стащила у отца, но растение красивое. Ариадна приложила цветок к волосам, и у нее закружилась голова – давно розочка не питалась.

«Пусть она остается в тайнике», – подумала Ариадна. Пусть хоть что-то будет, как прежде. Пусть кровожадный цветок умирает без человеческой крови и сосет жизненную энергию тех, кто присвоил себе комнату Ариадны.

Девушка вернула розу в тайник и уже хотела вставить кирпич, как вдруг заметила – белая шерсть. Ариадна взяла ее в руку. Это ведь волос колдуна в обличии звездного кота. Наверное, Ариадна случайно прихватила его с розой, когда играла с пушистиком. Девушка завернула находку в платок и вернула вещи, как были.

Она всё успеет. Она молодец.

Ариадна вернулась в поселение уже часов в восемь. Нужно торопиться. Девушка быстро нашла компоненты для зелья и рванула к ведьме. Да начнется магия! Что-то варилось, дымило. Белый волос сначала почернел, а затем покраснел. На столе стала проявляться карта. Ариадна достала листочек, чтобы перерисовать ее, но в спешке опрокинула ковшик, и волос оказался в огне. Девушка попыталась его достать, но только обожгла пальцы. Карта исчезла вместе с последней надеждой отыскать колдуна.

«Ты сама всё испортила, Ариадна, ты сама», – произнесла она вслух и попрощалась с ведьмой.

Дома Ариадна собралась и пришла к месту сбора. Ее посадили в карету – одну из последних, там лежали вещи. И Ариадна поехала. Ночью. Одна.

На душе у девушки скреблись кошки. Ну зачем она пыталась всё успеть? Это был глупый план. Оставила бы поиски колдуна на потом. Порой Ариадна сама не понимала, зачем делает некоторые вещи. Наверное, Оливер прав – непостоянная, эгоистичная.

Ариадна смотрела на свои руки и думала: «Вот ими я всё порчу». Тут девушка поняла, что пальцы не болят. Она ведь обожгла их огнем сильно. Так почему не болят? Даже не покраснели.

Ариадна отыскала в вещах огниво, зажгла и почему-то, глядя, начала задыхаться от страха. Девушка поднесла огонь к коже – обжигает. Попробуем подольше. Ариадна с пол минуты продержала пламя у руки, а затем убрала. Ожога нет. Лишь черный пепел. И болеть почти сразу перестало. Что это значит? Ее ранить нельзя? Она ведь умерла и воскресла. Теперь она бессмертна? Ариадна зажгла огниво еще раз и снова поднесла к коже, а затем почувствовала, как ее руку режут. Она перевела взгляд на предплечье и чуть не вскрикнула – буквы вырезались сами собой на ее плоти.

– Не делай так, – прочла Ариадна вслух.

Послание мгновенно зажило. Но ведь оно было! Было же. Ариадна в испуге отыскала нож и тоже написала: «Что это значит?» – а когда буквы исчезли, добавила: «Кто ты?»

Внезапно Ариадна почувствовала, как руку ее вывихнули. Девушка завопила от боли. А потом то же случилось и со второй рукой. Затем она ощутила удар в живот. Слезы перемазали всё ее лицо, Ариадна даже боялась кричать. Боль быстро стихла. С телом стало всё в порядке, хотя кровь с одежды от порезов никуда не делать.

Ариадна снова ощутила, как кожу режут. Девушку трясло, но она все-таки посмотрела на надпись: «Я же сказал: не делай так».

История одного чудовища III

Хаокин брел по дороге, погруженный в свои мысли. Хотелось есть. Бесила эта дорога. До ближайшей деревни еще идти, и идти, и идти... Вдруг появляется повозка с вещами, на ней парнишка. Черные волосы, карие глаза.

– Подвести вас?

– Да, – тут улыбнулся путник.

Некоторое время они ехали молча.

– Купец, да? – спросил Хаокин.

Колдун лежал, запекаясь на солнце. Голова заливалась свинцом. Ему совсем не хотелось болтать, но он чувствовал, что парнишка уже который раз не решается заговорить с ним. А от этого в повозке возникало напряжение.

– Да. Как вы догадались?

– Просто.

Хаокину показалось, что этого ответа достаточно. Видимо, купцу тоже.

– А я вот так не понимаю, чем занимается человек. Мне теперь любопытно, кто вы. Попробую угадать. Вы, наверное, странник. Одежда будто не из наших краев, хотя не знаю…

Хаокин перевел глаза на свои вещи. Кожаный плащ – это диковинка для этих мест?

– Обычно странники зачем едут куда-то? – рассуждал купец. – Наверное, они или уходят из дома, или возвращаются в него. А вы возвращаетесь или уходите? И кто вас дома ждет? Жена? Дети? Или слишком рано… Нет. Для супруги не рано. А вот малыши. У меня был знакомый, так у него в двадцать лет жена пятый раз уже рожала. Хотя я знал и другого мужчину – сорок лет, нет ни сына, ни дочки. Несколько раз женат был, но никто так ребенка и не подарил. Первая супруга при родах умерла, а вторая вообще не могла иметь детей. И всё равно умерла. Говорят, он ее убил, потому что очень наследника хотел. Знаете, как это бывает. Отцы и матери порой больше отпрысков своих любят, чем друг друга. Ради них только и живут вместе. Вот и он тоже очень сына хотел, а жена бесплодна и…

Хаокин одним ударом вышвырнул купца на дорогу и перебрался к поводьям.

– Задолбал, идиот, – проговорил колдун сквозь зубы. – Но!

Конь прибавил ходу. Но всё равно слишком медленно. Скучно... Хаокин отцепил повозку, залез на коня и умчался на нем прочь.

На горизонте показалась большая деревня. Ничего необычного, легко затеряться в толпе. Колдун отпустил коня – может, найдет своего хозяина – и сам побрел по базару в глубокой задумчивости. Ему надоело путешествовать, надоели эти люди, надоела эта жизнь. А еще Хаокина так задолбала эта изнывающая скука. Он даже подумывал приютится у каких-нибудь своих знакомых. Будет, по крайней мере, не так уныло. Но когда ты неделю топал по болотам, день шагал по дороге, до этого тебя пытались сжечь (что самое страшное), в результате утопили (уже терпимее), еще раньше подставила подруга, ты неизвестно сколько времени ходил в шкуре зверя, тебя пытали и преследовали, и ты уже около двух лет нормально не спал в своей кровати… В общем, после этого обычно нет сил ни на что. А ведь Хаокина задумал грандиозное – вычислить место парада планет и загадать желание. А хотелось в итоге просто сдохнуть.

А еще эти бесячие крестьяне. Живут себе мирно, болтают о помидорах. Идиоты. Хаокин хотел бы просто превратиться в дракона, сжечь эту тупую деревню и уснуть в ее тлеющих угольках. Колдун жевал в зубах сигарету, чтобы как-то заглушить голод, но от этого становилось только хуже. Плевать на всё! Лишь бы поесть и поспать, а потом – хоть помирать.

Хаокин заприметил булочника с коляской, а рядом птичий ларек. А ведь отличный отвлекающий маневр! Колдун уставился на пташек и начал шептать что-то – они посходили с ума, стали рваться из клеток, клевать людей, бить их крыльями. Хаокин стал невидимым, рванул к коляске с булками и укатил ее прочь.

Забежал в ближайший переулок уже снова видимый и только уселся поесть, как заметил их. Бездомные дети – мальчик и девочка лет пяти – в грязном тряпье и с голодными глазами делили между собой последнюю корку хлеба. Малыши тоже заметили Хаокина. И еду. Мальчик, что посмелее, подошел к колдуну, протянул руку и прошептал: «Подайте. Голодаем три дня». Хаокин, глядя на него убийственным взглядом, медленно достал из коляски батон и с отвращением отдал его ребенку. Мальчик выхватил из рук хлеб и вместе с сестрой умчался за угол. Через минуту перед Хаокином столпилось человек пятнадцать таких заморышей. «А дайте и мне! А дайте и мне!» – кричали они со всех сторон. Передавить бы всех этих наглых ублюдков! Хаокин поднялся, в бешенстве бросил на пол только надкусанный батон, пнул коляску с хлебом к попрошайкам и ушел. Дети тут же набросились на еду, как тараканы.

Хаокин пошел дальше. Бесячие эти дети, дети… Та девочка… Он вдруг ясно вспомнил. «Ты знаешь, кто я такой?.. Твой страшный ночной кошмар. Это я прятался в твоем шкафу. И вот я выбрался. Ты меня боишься?» – «Да». – «Вот и правильно. Они меня не боялись. И вот что с ними стало. А ты хочешь жить?» Их было не жалко. Они заслужили смерть. Особенно ее отец, который и заманивал, а потом убивал всех этих колдунов, пришедших в деревню. «Ему удалось словить меня, – рассказывала Руссония в его постели. Эта женщина была первой после Иви. – У него было два амулета. Один для меня как рабыни. Я заманиваю клиентов... Он держит меня в неволе и приказывает ужасные вещи. С такими, как мы». Мир рядом с ней светился белыми вспышками от русалочьей магии. Мгновения счастья. Хаокин помог. Но когда его после вели к костру, а в толпе стоял мужчина с таким же амулетом – колдун сразу понял, за что ему мстят. «Вы не сможете меня убить! Я отомщу, я отомщу!» – кричал он тогда. И уже после, когда Руссония его спасла, он всё же отомстил. Но та девочка. Он не знал, что она тоже была в баре. «Да, я хочу жить». – «Это хороший ответ. Тебя я не трону. Только выпей это». И он дал ей стакан зачарованной воды. И эту девочку ему было жалко.

Внезапно Хаокина кто-то окликнул. Колдун обернулся и увидел паренька. Черные волосы, карие глаза, лицо незапоминающееся – таких миллионы.

– Хаокин? – спросил юноша, тяжело дыша.

– Да-а-а, – протянул колдун и осторожно добавил: – А откуда вы меня знаете? – После сказал чуть быстрее: – Только не говорите, что я там кого-нибудь вашего убил, и вы эти годы желали отомстить мне и всё такое.

– Что? Нет! Вы меня не узнаете? Я Нейтан, служил в охране вашего… Замка Лунного Ордена.

– У меня был такой замок?... Да, точно, выиграл у какого-то идиота в карты. А куда он потом делся? Кажется, его отобрали вампиры…

– Замком Лунного Ордена теперь правят вампиры? – с опаской спросил Нейтан.

– Нет, это я про другой… А этот… эм… Да! Его за долги отобрали. И ты… Нейтан?

– Ага. И Мария, помните? Вы помогли нам пожениться. Без вас меня бы казнили, а ее выдали за другого.

– Так я помог вам? – обрадовался Хаокин. – Слава Богу, а я уж думал, что меня опять обвинят в чем-нибудь: «Вы убили моего брата, вы обокрали меня, не выполнили обязательства». И тэ дэ и тэ пэ.

– А вас часто в таком обвиняют? – испугался Нейтан.

– Нет. Просто шутка. У меня всегда было плохо с чувством юмора... Наверное, из-за него меня пытались пару раз сжечь. – Лицо колдуна скривилось от боли.

– Опять шутите? – рассмеялся Нейтан.

– Да, – вздохнул Хаокин. – Опять шучу.

– Как у вас дела? Вы здесь проездом? Почему нет слуг и вы такой…

– Я им надоел. Когда перестал платить деньги, потому что обанкротился.

– Неужели? А у нас… вроде, всё хорошо. Живем теперь здесь, иногда вас вспоминаем… Может, зайдете в гости? Отобедаете, переночуете…

– Предлагаете переночевать? У вас?

– Если не хотите… – опешил Нейтан.

– Да нет. Я не против, – улыбнулся Хаокин. – Куда идти?

Дорога к дому словно в тумане… Дверь открыла улыбчивая девушка.

– Мария! – сказал Нейтан. – Смотри, кого я встретил сегодня на улице!

– Хаокин? – восхищенно произнесла Мария. – Не ожидала снова увидеть вас. Сколько лет!

– Да, Мария. Ох уж эти чертовые розовые слоники! Свела же судьба! Нейтан, теперь я начинаю вас двоих вспоминать. Понимаю, почему ты так хотел на ней жениться.

Мужчины рассмеялись и зашли в дом.

– Мы ведь не виделись уже, наверное, года два, да? – Хаокин рассматривал всё вокруг. – Вы так изменились. Стали такими…

– Старыми? – сказала Мария. Нейтан закатил глаза.

– Счастливыми, – пояснил Хаокин.

Из комнаты выбежал мальчишка – копия Нейтана.

– А ты кто? – Хаокин чуть наклонился к ребенку, а потом посмотрел на Нейтана и Марию. – У вас, вроде, не было братьев.

– Это наш сын, – сказала Мария. – Виктор. Ему скоро пять.

– Пять? – прошептал Хаокин. – Значит, виделись мы не два года назад…

– Значит, не два.

Хаокин продолжал разглядывать комнаты. Жаль, ничего интересного, обычный дом. Все уселись за стол, вспомнили прошлое… Наконец подали что-то покрепче чая, а то Хаокину уже начало казаться, что ему здесь не рады. Вино... Хаокин печально вздохнул, попивая из бокала.

– Вы бы мне еще, право, морковный сок дали, – рассмеялся он. – Вот мне интересно. Никто же не любит этот морковный сок. Вы встречали хоть одного человека, которому бы он нравился?

– Но он же полезный, – возразил Нейтан.

– Познавательная химия тоже, но ее почему-то не продают в каждом встречном-поперечном ларьке. А вот морковный сок… У-у-у! Его производят в таком количестве, будто он необходим нам, как вода, как воздух! А ведь его никто не любит. Ни дети, ни взрослые. Я был во многих домах с ребятней. И везде малышей поили этой мерзостью. И все дети без исключения ненавидели морковный сок. А, Виктор! – обратился Хаокин к мальчику. – Мама тоже заставляет тебя пить это сок?

– Нет, – сказал Виктор с таким лицом, будто всем и так это ясно.

– Хм… Сок дает тебе папа?

– Да.

– И как тебе?

– Вкусно… – испуганно ответил мальчик.

– Так ты его не пьешь, а выливаешь куда-нибудь на задний двор? – рассмеялся Хаокин. Мальчик побледнел.

– Нет, – захныкал он. Родители посмотрели на сына удивленно. Виктор убежал.

А Хаокин подошел к тумбочке у выхода и вытащил из-за нее бутылку рома.

– Хотя бы так. – Он поставил ее на стол.

– Откуда? – спросил Нейтан.

– Я с собой принес. Ты разве не видел?

– Нет. Ты был с пустыми руками.

Хаокин точно знал, что бутылка его собственная: он украл ее и спрятал за тумбочку, но не помнил, когда успел это сделать. От этих мыслей у парня болела голова.

– Мы обычно не пьем за обедом что-то вроде рома, – сказала Мария. – Разве только вино.

– Можно смешать! – предложил Хаокин.

– Нет, – отрывисто произнесла девушка.

– Попробуй. Представь, что это – морковный сок.

Хаокину удалось уговорить Марию и Нейтана сделать исключение на сей раз. Через пару часов парочка спала без задних ног на диване. А гостю стало скучно. Слишком уж обыкновенная жизнь у этих людей. Сами пригласили домой, а единственное развлечение – сидеть и пить этот гребаный морковный сок? Виктор зашел в комнату.

– Тебе тоже скучно? – спросил у него Хаокин. – Выпьешь со мной?

– Мне нельзя! – Мальчик посмотрел на дяденьку как на ненормального. – Это же вредно.

– Даже вино? Да я в твоем возрасте уже виски со льдом пил.

– Неправда.

– Ладно, не пил, но хотел! Давай хоть в карты сыграем.

– Я не умею.

– Пора учиться. Выигрывать в карты – главное умение в жизни. Уж поверь мне. Садись.

Они тренировались где-то до полуночи. Затем мальчик стал зевать.

– Пора спать.

– Да, ночь уже. – Хаокин встал. – И я пойду. Где у вас здесь ближайший бар?

– Как? А сказка?

– О чем ты?

– Ты должен мне рассказать сказку.

– Я?

– Да. Ты же со мной сидишь. А я без сказки не усну.

– Так не спи! Попрактикуйся еще доставать тузы из рукава. Или погулять сходи.

– Но я хочу спать.

– По-моему, ты не знаешь, чего хочешь.

Виктор довел гостя до спальни. Хаокин начал было преинтереснейшую историю с убийствами, скандалами и расследованиями, как вдруг мальчик зажал уши.

– Это злая сказка! Расскажи добрую.

– И откуда же я ее возьму? Не упадет же она с неба мне на голову!

– Отсюда. – Мальчик передал Хаокину книгу с полки.

– Так… ну, так ладно… – Парень пролистал страницы. – Я не вижу здесь добрых сказок. – Он демонстративно захлопнул книгу. – Они примерно такие же, как моя.

– Как же! Они ведь о добре. В них главный герой побеждает зло.

– Нет. Здесь главный герой убивает. Он убийца.

– Только злодеев. Вот тут про людоеда. Если бы герой его не победил, чудище бы продолжило есть всех.

– Это да. Но это называется совершение малого зла во избежание наибольшего. Но разве убийство, даже во имя благой цели, может быть добром? Пфф… – Хаокин взмахнул руками. – Убийство, деточка, всегда остается убийством.

– Ты странно говоришь.

– Что же я могу с этим поделать? Меня просто выводят из себя все эти ваши сказочки. Даже на таком уровне людей приучают ненавидеть нелюдей! Неудивительно, что сожжения в деревнях – это нечто вроде семейного времяпровождения. – Натужная улыбка скользнула по его лицу. – И вообще всё это деление на добро, зло. Полная хрень! Где эти границы проходят? Если бы дело было только в наличие или отсутствие магии, это бы, черт возьми, так упростило жизнь. Но в реальности… убиваешь чудовище, а оно только детей своих хотело прокормить. Щадишь человека, а он потом предает, – разошелся Хаокин. Он уже размашисто ходил по комнате и беседовал сам с собой. – Да даже если понятно, как правильно, как неправильно, не помогает это ни черта. Поэтому сказки – хрень! Нет сказок о пьянице, который не может бросить пить. Нет о изменнице, которая не хочет жить с нелюбимым. Нет сказки о том, как пережить смерть, войну, голод… Никто не будет травмировать детей подобным. Нет сказки драматичней, печальней и ироничней, чем та, которую диктует сама жизнь.