Текст книги "Волшебный пирог"

Автор книги: Кристина Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Долл, оставаясь, как всегда, собранной и невозмутимой, была ослепительно красива и сияла от счастья; Ланс готов был лопнуть от гордости; а Лу была просто обворожительна.

Моя семья красивей всех, подумала Митци, когда они подошли к ступеням алтаря и остановились возле невесты.

Она почувствовала, как повеяло от них холодным декабрьским воздухом; она ощущала, как они радуются. Когда Брет, вместе со своим братом, который был его дружкой, вышел вперед, глаза его светились от любви.

Митци встала, как и все остальные собравшиеся. От огоньков свечей сверкала циркониевая диадема Долл, переливались блестки у нее в волосах. Блестки? Разве Полин посыпала ей волосы блестками? И что, остальным тоже? И Лансу в том числе?

Лу наклонилась к Митци, глядя на нее огромными глазами.

– Идет снег! – прошептала она. – Настоящий снег! Видишь – мечты сбываются...

Глава двадцать шестая

Казалось, что «Волшебная долина» вот-вот начнет трещать по швам. После того как закончилась свадебная церемония и все сфотографировались, колонна автомобилей потянулась вокруг луга и дальше, по главной улице Хейзи Хассокса. Движению мешал снег, который кружился в темноте большими, пушистыми хлопьями и ложился на землю.

Деревня быстро исчезала под белым пухом.

– Вот видишь! – восхищенно сказала Лу, выбираясь из машины Шея около паба, – я же говорила Долл, что «Помадки мечтаний» сработают! Ведь это просто замечательно, да?

– Изумительно, – согласилась Митци, вылезая с заднего сиденья, где ехала бок о бок с Лав и Лоб. – Холодно, но совершенно изумительно...

«Волшебная долина» была уже покрыта чистым снежным покрывалом, и вокруг светящейся вывески все быстрее и быстрее огромными гусиными перьями летели хлопья, кружащиеся вихрем, сливающиеся в одно мутное пятно.

Долл была вне себя от восторга. Счастливую пару на выходе из церкви осыпали конфетти, перемешанные со снежинками, и фотографироваться пришлось в нефе.

– Мечтаю о снеге на Рождество... – пели все, поскальзываясь или весело катаясь по льду, пока шли из церкви вниз, к своим машинам.

Шей, убедившись, что Лав и Лоб благополучно уселись в пабе, встал в дверном проеме и улыбнулся Митци и Лу.

– Вы собираетесь войти или останетесь на улице лепить снеговика?

– Как трудно сделать выбор, – улыбнулась в ответ Лу, качающейся походкой зашагав по снегу на непривычно высоких каблуках.

Шей поймал ее у входа и покрыл поцелуями ее замерзшее лицо.

Митци, со снежинками на волосах, сглотнула комок в горле и направилась к пабу. Долл и Брет, Лулу и Шей – они же счастливы, здоровы и влюблены друг в друга. Разве может женщина пожелать чего-то еще?

Отто и Борис совершили чудеса. «Волшебную долину», и без того нарядно убранную к Рождеству, к свадьбе преобразили еще и другие украшения: колокольчики, флажки и воздушные шары, сердечки и цветы, каскады мерцающих гирлянд; все столы были накрыты белыми скатертями, в камине потрескивали дрова.

– Мы поставили твои блюда вместе с нашими, на столах в дальнем конце, – сказал Борис, наливая в бокал Митци шампанского. – Гости смогут их сочетать или чередовать.

– Отлично, – кивнула Митци. – Спасибо... это замечательно.

Вокруг нее шумел свадебный пир: то нарастал, то затихал смех, обрывками слышались десятков разговоров. Вся община была в сборе. Вся деревня, и не только. Она со всеми беседовала. Долл и Брет, сияющие от счастья, ходили среди гостей. Шей и Лу сидели. Они нашли себе местечко у камина и слизывали шампанское друг у друга с пальцев.

– Супер, Митци! – крикнула Тарния, державшая под руку Дженнифер. – Супер!

– Да-да, – сказал Ланс, поднимая бокал шампанского. – Просто идеально.

– Идеально, – согласилась Митци. – Послушайте, какой ветер, – если снег все еще идет, то ближе к ночи нас совсем заметет. А все получилось даже лучше, чем я мечтала...

Ну, почти-почти все.

Как бесстрастная наблюдательница, смотрела Митци на гостей, жадно поглощающих «Зеленые наряды», «Помадки мечтаний» и «Поцелуи омелы». Она посмеялась про себя. Когда в Хейзи Хассоксе гулянка, едва ли нужны какие-то травки... вечер и без того рискует закончиться оргией.

– Вы не будете возражать, если мы к вам присоединимся?

Лу, увлеченно и страстно слизывавшая «Моэ и Шандон» с указательного пальца Шея, недовольно глянула на подошедших к столу.

Им улыбалась Кармел, державшая за руку Августу, которая несла как следует нагруженное блюдо с едой.

– Думаю нет, – не особенно любезно пробормотала Лу, подвинувшись еще ближе к Шею, чтобы пышные бедра Августы смогли поместиться на скамейке у камина. – Вам здесь нравится?

– Очень. Вечеринка просто замечательная, а ты выглядишь ослепительно, – сказала Кармел. – И мы не будем... э-э... долго вас отвлекать. Мы просто хотели задать вопрос.

– Давайте, – улыбнулся Шей. – Я особенно хорошо разбираюсь в устройстве ускорителя заряженных частиц.

– Ой, ха-ха-ха. – Кармел взяла с тарелки Августы «Зеленый наряд». – Нет, мы хотели узнать, не слышали ли вы, что где-нибудь сдается жилье. Мы, – она с любовью улыбнулась Августе, – хотим быть вместе. Вы, наверно, знаете, что сейчас мы обе снимаем комнаты, ну и... э-э... у нас могут быть некоторые сложности. Мы уже обе сообщили хозяевам комнат, которые снимали, что съезжаем, а снять домик, в котором мы хотели жить вместе, не получилось, так что с Нового года мы останемся без крыши над головой.

Августа на мгновение оторвалась от еды.

– Мы согласимся на все что угодно. Мы просто хотим быть вместе. Нам так обидно, что приходится спать вдалеке друг от друга.

Шей и Лу понимающе кивнули.

– Вообще-то, – сказал Шей, – на лугу есть такой домик, и он сдается, и...

– Не-е-е-ет!!! – завопила Лу, зажимая ему рот рукой. – Нет, не сдается! Послушайте, я на минутку! Не уходите!

Таща за собой ничего не понимающего Шея, она протолкалась через толпу гостей, то и дело спотыкаясь из-за высоких каблуков. Где же этот викарий? О господи, ну не остался же он в церкви продолжать рождественское богослужение, а? Он же наверняка хотя бы на час должен был зайти вместе со всеми в паб? Поговаривают, что к вину для причастия он весьма неравнодушен.

– Ах! Вот я его и поймала!

– Что-что? – заморгал Шей. – Лу, милая моя, что это такое ты делаешь?

– Что я делаю? Я – ничего. Действуют чары маминого пирога! Они всегда срабатывают... – Она схватила викария за рукав. – Извините, можно вас на пару слов?

По блестящим глазам и раскрасневшимся щекам викария можно было наверняка сказать, что мерло он выпил уже немалое количество.

– Вы хотели бы, чтобы я выбрал время, чтобы обвенчать еще одну леди из семейства Блессинг?

– Спасибо, не надо. То есть, пока не надо. – Лу мило улыбнулась. – Мы хотели спросить, не сдали ли вы еще «Домик в жимолости»?

Викарий кивнул.

– Еще не сдал. Вы же знаете, что я ищу достойных жильцов, а после... э-э... тех проблем, что были у меня с четой Уорти, мне нужно быть еще осторожнее.

– Вас устроили бы младший медицинский сотрудник и представительница Общества защиты животных?

– В самой наивысшей степени, – кивнул викарий. – Да, само собой... а что? Среди ваших знакомых есть такая пара?

– Эта пара перед вами.

– Правда? – голубые глаза викария так и заблестели. – О, это было бы совершенно чудесно. Да, Лулу и... э-э...

– Шей Донован. – Шей протянул руку.

– Мистер Донован, – викарий энергично пожал ему руку. – Да, конечно. Я был бы рад сдать вам домик, и чем скорее, тем лучше. Вы хотели бы его посмотреть?

– Нет, ну, то есть, мы его посмотрим, но мы уже согласны его снять. Прямо сейчас. Да, у нас есть домашние животные. Спасенные щенки. Это ничего?

– Прекрасно, – викарий заулыбался еще больше. – Я люблю всех тварей божьих. Ни одна птица не упадет на землю без воли Отца вашего[69]69
  Мф, 10:29.


[Закрыть], и все такое. Я очень рад. И когда вы могли бы въехать?

– Сразу после Рождества, – Лу, качаясь на каблуках, поцеловала викария. – Вы просто гений. Огромное-преогромное вам спасибо.

– Надеюсь, что вы будете в этом доме очень счастливы.

– Будем-будем, – ошеломленно сказал Шей, а Лу уже снова тащила его через веселую толпу.

Возле столов с угощением они отыскали Лав и Лоб, которые громко распевали «Армия Оливера».[70]70
  Песня Элвиса Костелло о том, как трудно найти работу в Лондоне из-за множества приезжих.


[Закрыть]

– Вы хорошо покушали? – втиснулась между ними Лулу. – Вам здесь тепло и уютно, да?

– Отвечаем «да» на оба вопроса, – кивнула Лаванда. – Все просто супер. А вам тут как?

– Нам тут замечательно. Замечательная свадьба, не правда ли?

– Прекрасная свадьба. Мы все время плакали, – шмыгнула носом счастливая Лобелия.

– Мы хотели вам сказать, – наклонилась к ним Лу, – что мы придумали, как решить в какой-то мере ваши финансовые проблемы.

– Правда! – Сестры Бендинг захлопали в ладоши. – Ах, это было бы чудесно! Но как же это сделать?

Лулу торопливо объяснила, что они с Шеем снимут у викария «Домик в жимолости», но они знают двух девушек со «скорой помощи», которые с удовольствием сняли бы комнату, в которой жил Шей.

– Поэтому, как вы понимаете, вы сможете получать вдвое большую плату за комнату. В одной комнате будут жить сразу два человека. Вас это устроит, ведь речь идет о двух девушках, да?

– В два раза больше денег! – глаза у сестер Бендинг округлились от восторга при мысли, что они смогут себе позволить и еду, и отопление. – В нашем доме поселятся две девушки! С ними же будет так весело! Но мы будем скучать без вас.

– Мы будем жить неподалеку, на лугу, – утешил их Шей. – Вы нас каждый день будете видеть. И сможете всегда заходить к нам на чай. Так что, вас устраивает такой вариант? Прислать к вам Кармел и Августу?

– Да-да, пожалуйста, – хором ответили сестры Бендинг. – Да сегодня просто самый счастливый день в нашей жизни!

– И в моей тоже, – улыбнулась Лулу, чувствуя, как на ее запястьи страстно сомкнулись пальцы Шея.

Веселье было в полном разгаре. Те, у кого были маленькие дети, отправились домой, раскладывать подарки в повешенные возле камина носки. Остальные продолжали танцевать, петь, болтать и смеяться. Все говорили, что это самый волшебный вечер за всю историю Хейзи Хассокса.

Поскольку все вкусности, приготовленные по рецептам бабушки Вестворд, были уже съедены, Митци с гордостью подумала, что внесла во всеобщую радость немалый вклад.

Она смотрела, как все веселятся, и внезапно ей стало одиноко. Глупость какая. Как же можно быть одинокой среди всех этих людей? Рядом со всеми своими друзьями и родными? Но у каждого кто-то был.

А потом ее обняли Долл и Брет, которые были явно не в силах оторваться друг от друга, и Долл прошептала, что, наверное, что-то все-таки такое есть в «Помадках мечтаний» и «Пироге, исполняющем желания»; а Лулу подпрыгнула – косички ее спутались, а на платье лежал снег – и сказала, что они с Шеем выходили праздновать на улицу.

– Снега уже навалило целый фут, а снегопад продолжается. Это же волшебно, – она улыбалась от уха до уха. – Просто волшебно. И свадьба у Долл вышла потрясающая, и мы с Шеем и щенками нашли себе дом – «Домик в жимолости».

Да это же самый замечательный день в жизни! Правда, удивляться тут нечему. В конце концов, мы-то с тобой знаем, что все действительно произошло по волшебству, да? А поскольку наши с Долл желания уже сбылись, настала твоя очередь.

– Мое тоже сбылось, – ответила Митци. – Я пожелала, чтобы это был самый чудесный день в жизни каждой из нас. Так оно и получилось.

Лулу наморщила нос.

– Не-а. Я не про это. Я про другое. Твое особое желание, которое ты загадала вчера вечером. И не стала произносить вслух.

Митци посмотрела вслед Лу и Шею, исчезающим в водовороте толпы, и немного насупилась. Каким это образом Лу узнала об этом желании? Откуда она могла все узнать?

С бокалом шампанского в руке Митци прошла к окну и стала смотреть через стекла витражей. Снегопад явно не собирался прекращаться. Ветер усилился, и метель белым облаком кружилась во всех направлениях. На автостоянке уже намело огромные сугробы, и машины укрывал толстый слой снега.

Все, кроме одной.

Митци наблюдала, как постепенно погасли фары на только что подъехавшей машине, как потом открылась дверца, и в бушевавшую пургу вышел водитель.

– Храбрый малый, – сказала она сама себе, – надо же, выбраться из дома в такой... о господи!

Джоэл ненадолго остановился перед неоновой вывеской «Волшебной долины» и посмотрел на паб. Митци показалось, что сердце ее замерло. Может, ей это снится? Неужели она его наколдовала? Она моргнула. Нет, он не исчез. Странно было то, как она вдруг поняла, что она ужасно ему рада, но при этом не особенно удивлена его появлению.

Пробравшись сквозь безумствовавшую толпу, где беби-бумеры в полном составе, вместе с Фетровой Шляпой, пели «Провал во времени», Митци рванула на себя дверь «Волшебной долины».

Джоэл, который явно держался в тот момент за ручку двери, чуть не упал прямо на нее. Они уставились друг на друга.

– Ты отлично выглядишь, – сказал он.

– А ты похож на снеговика.

Они улыбнулись.

– Давай перед тем, как о чем-то говорить, ты мне разрешишь погреться? И немного оттаять? – Джоэл показал на горевший камин. В трубе завывал ветер, и от этого огоньки пламени взвивались и танцевали. – Доехать сюда стоило немалого труда.

– Садись. Я принесу тебе чего-нибудь выпить. И поесть.

Через несколько минут они бок о бок сидели у камина, а на столе стояли полные тарелки, бокалы и еще одна бутылка шампанского. Митци хотелось прикоснуться к нему, взять его за руку, поцеловать его, оказаться в его объятиях.

Вместо этого она просто наклонилась поближе к нему и посмотрела на него с вопросительным видом.

– Я думала, ты в Манчестере?

– Я там и был. Я вернулся.

– Там что, так уж плохо было?

– Вовсе нет. Мои родители были рады меня видеть, а моя бывшая с моим братом уехали отдыхать на Мальдивы.

– Так почему же...

– Ни малейшего понятия не имею. Вчера вечером, всего через несколько минут после приезда, я почувствовал, что мне нужно вернуться сюда. Что я должен вернуться. – Он сделал ударение на слове «должен». – Как будто какая-то непонятная сила убеждала меня, что мне следует быть в Хейзи Хассоксе, а не в Манчестере. Я так перепугался.

– Подумать только...

– Я так по тебе скучал.

– Я тоже по тебе скучала. Мне было так плохо. Извини за то, что...

Он наклонился и приложил пальцы к ее губам. Пальцы были ледяные, а губы – огненные.

– Не извиняйся. Сейчас это не нужно. Потом мы найдем время объясниться и попросить прощения. Каким же я был дураком.

– Тогда мы с тобой – два дурака. – Митци почувствовала, как внутри у нее будто что-то расправляется от любви и счастья.

Джоэл осушил свой бокал и снова налил вина ей и себе.

– Выпьем за Долл и Брета. И за нас.

– За Долл и Брета. И за нас. Жаль, что ты не пришел на свадьбу.

Джоэл посмотрел по сторонам: в переполненном пабе вопили и гуляли на всю катушку.

– Мне тоже жаль, но, похоже, я приехал как раз в разгар веселья.

– У нас в Хейзи Хассоксе все лучшее оставляют на самый последний момент.

Джоэл улыбнулся.

– Я видел, как ты вышла на сцену в ратуше. Митци охватил стыд.

– Знаю. Не надо об этом, пожалуйста. Я выглядела отвратительно. Ужасно...

– Ты выглядела прелестно. – Джоэл забрал у нее бокал и поставил на стол. Потом он взял ее руки в свои и стал гладить ее пальцы. – Ты выглядела чудесно. Привлекательная, хорошенькая, счастливая, да ты была просто безупречна.

– Но ты ушел.

– Конечно, ушел. Мне было так больно из-за того, что мы расстались. Так мучительно было смотреть на тебя, видеть тебя, любить тебя, желать тебя... и понимать... и думать, что я тебе не нужен. Я же стоматолог. Если я когда-нибудь захочу сам себя мучить, то лучше я буду прочищать себе корневые каналы без анестезии.

Митци вздохнула.

– Какой я была глупой.

– Что же, седина в бороду... ой, больно! Ох...

Джоэл встретился с ней глазами, а желание было обоюдным. Он поцеловал ее. Митци, тая от страсти, желания и любви, ответила поцелуем.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Он улыбнулся.

– Не особенно мы оригинальны, да?

– К черту оригинальность, – засмеялась Митци. – Я сторонница старых добрых традиций.

Понимая, что Долл и Лулу заметили и приезд Джоэла, и поцелуй, – сейчас они радостно что-то друг другу говорили и смеялись в другом конце паба, – Митци помахала им рукой. Они махнули в ответ.

– Мне тоже им помахать? – спросил Джоэл, притянув ее еще ближе к себе.

– Нет. Просто поцелуй меня.

Так он и сделал, и Митци вздохнула, испытывая абсолютное счастье. Сегодняшний день несомненно стал самым счастливым в ее жизни... она получила все, что хотела... Спасибо бабушке Вестворд, царство ей небесное.

Внезапно музыка затихла. Для танцующих это был не повод остановиться.

– Леди и джентльмены, – гаркнул в микрофон Отто. – Одно небольшое сообщение. Нам позвонили из полиции. Проезд по дорогам невозможен. Их полностью замело снегом, и ожидается, что снегопад еще продолжится. Хорошая новость состоит в том, что у нас в этом году самое настоящее белое Рождество. А плохая новость, боюсь, в том, что вам всем придется остаться ночевать здесь.

Восторг присутствующие выразили оглушительными криками, возгласами и визгами. Микрофон взял Борис.

– Мы будем все время топить камин, а для вас мы приготовили подушки и одеяла, так что, когда решите, что нагулялись, вы сможете лечь спать. Еды и выпивки здесь предостаточно, поэтому мне остается лишь надеяться, что все вы – хорошие друзья, поскольку ночь вам придется провести вместе!

Раздались еще более громкие и радостные вопли.

Джоэл улыбнулся ей.

– Это настоящее волшебство. С тех пор как я встретил тебя, все происходит как по волшебству. Ты меня околдовала.

– Я? – блаженно улыбнулась Митци. – Никак нет.

– Но если мы останемся здесь на всю ночь, то что же будет с Ричардом и Джуди? Может, мне пойти и посмотреть, нельзя ли выехать через эти сугробы?

Митци хотелось задушить его поцелуями.

– С ними все будет в порядке. Более чем в порядке. Перед тем как отправиться в церковь, каждый поставил им по мисочке с едой. А отопление в доме включено. Вполне возможно, что они сегодня будут ночевать с большим комфортом, чем мы здесь. Но все равно спасибо, что ты о них подумал.

– Я к ним очень привязался. И не хотел, чтобы ты беспокоилась.

– Я и не беспокоюсь, ни о чем не беспокоюсь. Так на чем мы остановились?

– Примерно вот на этом, как мне кажется... – Джоэл поцеловал ее. – И, хм, я совсем не такой представлял первую ночь, когда мы с тобой будем вместе.

– Я тоже представляла ее не такой, – тихо ответила Митци. – Но это целая история. А ведь у нас еще столько времени, чтобы сделать все так, как хотелось бы, да?

– Да. – Джоэл кивнул. – Времени у нас достаточно. По сути, у нас есть целая вечность. Может, даже и больше.

– Итак, они жили долго и счастливо? – Митци прижалась к нему. – Похоже, все закончилось, как в хорошей сказке...

Борис снова включил музыку. Через мгновение, будто чудом, «Волшебная долина» наполнилась легко узнаваемыми звуками «Черной магии» Фрэнка Синатры.

Эпилог

Митци открыла глаза и с наслаждением потянулась на славной и уютной кровати – вокруг, перепутанные друг с другом, лежали белые простыни, два шерстяных и одно пестрое пуховое одеяло. Какую-то долю секунды она с ужасом вспоминала, где находится. А потом вспомнила и улыбнулась.

Ничего не было слышно. Повсюду царила сверхъестественная, жутковатая тишина, как будто звуки утонули в мягкой подушке. Незнакомую комнату заливал приглушенный белый свет. Тяжелые бархатные портьеры сливового цвета были задернуты не до конца, и между ними пробивался бледный лучик света, скользивший по лакированному полу.

Лучик света на полу спальни[71]71
  Здесь и далее – слегка измененная цитата из песни «Amoureuse», исполняемой Кики Ди.


[Закрыть].

Она сонно улыбнулась, повернув голову и зарывшись лицом в пышную перьевую подушку. Наступило рождественское утро, шел снег, и она была не дома, и не одна.

Она нерешительно вытянула ногу – кровать была огромной – и прикоснулась к голой ноге Джоэла. Я тянусь и прикасаюсь к его коже.

Митци вздохнула от счастья, и ни от чего более.

Рядом с ней спал Джоэл. Она могла позволить себе роскошь: смотреть, как он дышит; во сне он был совершенно очарователен, как ребенок – редкие взрослые так мило выглядят во сне. Дышать с ним в такт.

Отдам я все,

Чтоб эта первая любовь

Стала и последней...

Сбылось все, абсолютно все, о чем она мечтала. Как в песне «Amoureuse», слово в слово, вплоть до последних строк, чувственных и пугающих.

Осторожно, стараясь не разбудить Джоэла, она выбралась из постели, ожидая, что тут же задрожит от холода. К ее удивлению, в комнате оказалось приятно тепло, и она прямо так, голой, прошлепала к окну и немного отодвинула тяжелую штору.

За ночь Хейзи Хассокс превратился в картинку из зимней сказки. Было так красиво, что дух захватывало. Заря только еще занималась, и желтые лучи освещали белый холмистый простор, а на сугробы все еще, медленно кружась, падали снежинки. Со всех подоконников «Волшебной долины» свисали огромные, как сталактиты, сосульки, а северный ветер все дул, пронизывая насквозь деревню, и температура не поднималась выше нуля.

Все ее друзья и родные, конечно, еще спят внизу, укрывшись шерстяными и пуховыми одеялами, которые принесли Отто и Борис. Наверно, не совсем такой Долл и Брет представляли свою первую брачную ночь. Ну что же, ведь им, как она знала, предлагали отдельную комнату в честь торжественного дня и в связи с ее беременностью, но они отказались и до поздней ночи продолжали гулять со всеми остальными.

Ну, почти со всеми остальными.

Джоэл забормотал во сне. Она обернулась и посмотрела на него. Господи, как же он красив. Он поерзал, устроился поудобнее, бросил руку на подушку, а потом снова крепко уснул, – почему бы ему и не спать, подумала Митци, вспыхнув от воспоминаний о ночных удовольствиях.

А пока он спит, надо бы запереться в ванной и привести себя в порядок. Где же ее сумочка? Ой... как она там наверху оказалась? Она что, сама ее туда бросила? Или пнула? Господи боже мой...

Немного дрожа не столько от холода, сколько от вида арктического пейзажа за окном, она вытащила из кучи разбросанных на полу вещей свитер Джоэла. Мягкая шерсть скользнула на ее голое тело, будто обнимая. Прекрасно подойдет вместо пеньюара – ей показалось, что это слово как нельзя более уместно именно в такую страстную ночь.

В ванной, снова раздевшись и завершив омовения, Митци увидела свое отражение и вздрогнула.

Пусть и чудесно было провести ночь так, как в песне «Amoureuse», – все эти тени, шампанское, накал страстей, – но ничто не в силах скрыть безобразные последствия бурной ночи в лучах яркого утреннего солнца.

У Митци не было с собой ни косметички, ни даже зубной щетки, ни масла «Ойл оф Юлэй», так что ей пришлось помыться овсяным мылом, которое нашлось в ванной в «Волшебной долине», и почистить зубы ватной палочкой, а разводы туши вокруг глаз отмывать мокрым пальцем. После душа ее волосы остались мокрыми и прилипали к голове, лоб был открыт, и в висевшем на стене в ванной безжалостном зеркале все складочки и морщинки на ее теле представляли собой пугающий рельеф.

О боже! Да у нее на заднице целлюлит на целлюлите!

Она внимательно рассмотрела свое тело со всех углов зрения и вздрогнула. Для женщины ее возраста, матери двоих детей, неплохо. Да, это ее тело. Она, конечно, всегда будет стараться держать себя в форме и следить за кожей, но ведь время обязательно возьмет свое. Она не могла и не хотела, стремясь обрести вечную молодость, пойти по стопам Тарнии. Может быть, в книге бабушки Вестворд найдется какое-нибудь зелье, которое поможет замедлить ход времени. А может, там такого и не будет. Ведь во времена бабушки Вестворд люди еще не сходили так с ума из-за собственной внешности.

В конце концов, это ее тело, и другого у нее нет, и оно ее устраивает. Между прочим, Джоэл от ее тела был более чем в восторге, верно?

Шаловливо улыбнулась она своему отражению.

Потом подвела карандашом глаза, слегка подкрасила реснички тушью, нанесла на губы бальзам, брызнула на себя чуточку «Опиума». Для свадьбы духи подходили идеально, а с утра такой запах все же резковат, но это все-таки более соблазнительно, чем пахнуть овсяным мылом.

Митци снова накинула свитер и открыла дверь ванной. Джоэл все еще спал. Ее водные процедуры его все-таки не разбудили. Она с удовольствием поставила бы чайничек и сделала себе кофе, но не хотела потревожить его. Вместо этого она села на широкий подоконник и стала смотреть на снег.

В своей новой серебристо-белой ливрее центральная улица была просто неузнаваема. Где-то вдалеке пыхтела снегоуборочная машина, и тишину то и дело оглашали радостные детские крики. Зазвонили церковные колокола, поздравляя с праздником Хейзи Хассокс. Должно быть, викарию удалось пробраться через эти сугробы. Много ли прихожан отправится сегодня утром, думала Митци, поскальзываясь на этих сказочных дорогах, принести свою благодарность за это старое доброе чудо.

Это утро было неземным, но прошедшая ночь – поистине волшебной.

Играла песня «Черная магия», и Джоэл танцевал с ней, и они, отбросив все правила и ограничения, двигались, прижавшись друг к другу. Никогда в жизни она не была так счастлива. Долл и Лу наблюдали, как они танцуют, и широко улыбались. А попозже, когда играла песня «Веришь ли ты в чудеса?», Джоэл исчез за стойкой и о чем-то шепотом поговорил с Отто и Борисом, а она решила, что он просто хотел взять еще шампанского.

А потом, совершенно неожиданно для нее, он взял ее за руку и увел из бара, где царил бесшабашный разгул, в длинный коридор «Волшебной долины», где из низкого потолка выступали балки.

– Кто-нибудь видел, как мы сюда пошли? – улыбнулся он ей.

Она покачала головой.

– Хорошо.

Все так же держась за руки, они поднялись по узкой дубовой лестнице, где стены были обшиты деревянными панелями, и Джоэл отпер дверь в конце коридора.

Спальню – комнатку с белыми стенами и низким потолком, на котором пересекались потемневшие балки, выдержанную в кремовом и сливовом цветах, – освещали крохотные лампы.

– Ой! – Митци изумленно глянула на роскошно застеленную кровать с балдахином. – Ой...

– Это не спальня для новобрачных, – на лице Джоэла читалось некоторое беспокойство. – Ее Отто и Борис оставили на тот случай, если молодые все-таки передумают, но ведь нас и эта комната устроит, правда?

Митци, не в силах произнести ни слова, кивнула.

Джоэл притянул ее к себе.

– У меня было достаточно времени, чтобы подумать, отчего у тебя... то есть, отчего у нас... все так плохо получилось после похода в «Лоренцо».

– Это я виновата. Я повела себя глупо, мне нужно было объяснить...

– Не надо ничего объяснять, – Джоэл наклонился и нежно поцеловал ее. – Не сейчас. Я в тот вечер тоже был не в восторге от перспективы того, что нас застанут врасплох Лулу и Шей. Я тоже хотел, чтобы все произошло как-то особенно. Похоже, в порыве страсти я почти позабыл об этом, но – таковы мы, мужчины.

Митци обвила его шею руками.

– Я подумала, что ты решил, что я просто не хочу тебя.

– Я так и подумал. Какое-то время я так и считал. Конечно, твое право передумать, но я пытался понять, что именно я сделал не так. Однако, – он снова поцеловал ее, – я не привык сдаваться, и я все так же желал тебя, любил тебя, не мог вот так просто уйти и забыть тебя, хотя и старался это сделать. Так что теперь я пытаюсь искупить свою вину, получить прощение за то, что вел себя, как тупейший мачо.

– Спасибо... это что-то великолепное. – Митци осмотрела на комнату, а потом снова глянула на его красивое лицо. – Я не заслуживаю тебя. Я... я хотела, чтобы в тот вечер все произошло как-то особенно... но было и еще кое-что...

– Что, например?

– Ой, разные глупости – мне не хотелось, чтобы все осталось просто случайным приключением, чтобы мне опять было больно, и...

– Я тебя отлично понимаю, – сказал Джоэл. – Что касается меня, я могу обещать вечно быть верным тебе. Я тоже избегал серьезных отношений, потому что не хотел снова страдать. Для меня это был большой риск. Но я был готов рискнуть, потому что я очень тебя люблю. Митци сглотнула.

– Но как же разница в возрасте?.. Что, если ты захочешь иметь детей от другой женщины? А если...

– Митци, жизнь и состоит из одних «если». И она очень коротка. Если тебе дана возможность стать счастливой, нельзя все портить, думая об этих «если». А разница в возрасте у нас совсем небольшая, и она не имеет никакого значения. А иметь детей я никогда и не хотел. И хватит извиняться. Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, – вздохнула она с облегчением, с нежностью, с пронзительным счастьем. – Я так сильно тебя люблю...

Тогда он снова поцеловал ее, а она поцеловала его, и одежда была торопливо сброшена, и они были счастливы и пылали страстью, и все было уже не важно. Все не имело никакого значения.

Митци вспомнила, что мимолетом, когда они вместе опустились на мягкую пуховую перину, которой была застлана кровать с балдахином, она подумала, что однажды расскажет ему про песню «Amoureuse». Когда-нибудь расскажет.

– Доброе утро.

Блаженные воспоминания о прошедшей ночи тут же развеялись, и она отвернулась от окна.

– И тебе доброе утро.

Джоэл сидел в кровати и выглядел так, как все мужчины после ночи любви, – совершенно потрясающе. Как несправедливо, подумала Митци, что женщины всегда в таких случаях выглядят безобразно, а мужчины...

– Ты просто обворожительна. – Он встал с кровати и, шлепая босиком по полу, подошел к ней. – Ложись обратно, а я приготовлю кофе. Да, что ты предпочитаешь пить по утрам, кофе или чай?

– Кофе, – рассмеялась Митци, когда он поцеловал ее. – Ведь это просто изумительно, да?

– Изумительно, – согласился Джоэл, выглядывая из окна. – Как и вот это. И это...

Она побежала к кровати, стянула свитер, поправила подушки и нырнула под простыни, глядя на него, желая его и любя его.

Кофе оказался удивительно крепким и горячим. Они пили его, не выпуская друг друга из объятий, и старались ни капли не пролить.

Где-то далеко, в другом конце «Волшебной долины», уже встали Отто и Борис; они готовили завтрак. От запаха жареного бекона, сочившегося, казалось, сквозь половицы, текли слюнки.

– Завтрак... – Джоэл поцеловал ее влажные волосы. – Мадам желает покушать в постели?

– Конечно, – улыбнулась она ему. – И хорошо бы до того, как проснутся и начнут здесь куролесить все жители нашей деревни.

– Тебе придется еще чуть-чуть подождать. Кстати, дверь заперта, а оба ключа у меня. Ты в моей власти.

– Вот и хорошо... Интересно, смогут ли Долл и Брет съездить в Нью-Форест провести медовый месяц. И сможем ли мы приготовить рождественские обеды для одиноких и обездоленных, и...

– Обо всем этом разузнать у тебя будет потом еще масса времени. – Джоэл осторожно забрал у нее из рук кофейную чашку. – И ты отлично знаешь, что нет ничего невозможного. Для тебя, то есть. А теперь, как бы нам убедиться, что события вчерашней ночи произошли не в результате какого-нибудь языческого заклинания, которым ты меня околдовала?