Текст книги "Иммигрантка в западне щеголя (СИ)"
Автор книги: Кристина Денисенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Так, у вас даже холодильника нет, – Лев и представить себе не мог кухню без холодильника, – с этим нужно что-то делать. Вам с бабушкой вполне хватит маленького компактного холодильника. Он не так уж дорого стоит. Хочешь, я подарю тебе такой… в виде помощи братскому народу! – Лев предлагал, не раздумывая, и даже недавние строгие наставления отца не брал во внимание.
– Нет, спасибо. Я не хочу быть никому ничем обязана. Все свои проблемы мы с бабушкой сможем решить без посторонней помощи. Я и холодильник куплю, и к середине октября квартиру хочу снять с ванной и горячей водой! Если получится…
– Я от чистого сердца предложил, и ничего бы не попросил взамен. Ну, разве только один поцелуй!
– Самые приятные поцелуи – это не те, которыми платят за холодильники, а вообще не связанные с благодарностью!
– Они связаны с…
– Мне нужно бежать. Не хочу волновать бабушку.
– Постой. Еще минутку! – Лев снова взял ее за руку и молча посмотрел в глаза.
– Мне, действительно, пора.
– Я буду ждать тебя там, где мы познакомились, в пятницу в половине второго. Ты придешь?
– Да.
Анастасия быстро покинула Льва, чтобы избежать затягивающегося прощания и оградить себя от соблазна, который разгорался в ней от одного вида его чувственных губ и разговоров о поцелуе. Виной тому послужил «Мосье Николя» с его интимной тематикой или сам Лев – привлекательный и внимательный, Анастасия затруднялась понять, но зернышко романтики в ее душе уже давало первый слабенький побег.
Вернувшись домой – в мрачную комнату, Анастасия обнаружила роскошный букет роз. Цветы оживляли обстановку, и бабушка выглядела довольной и даже счастливой. Она напевала веселый мотивчик, но стоило Анастасии приблизиться, как на лице бабушки появилось недовольство.
– Я слышу запах сигарет, – Прасковья Марковна обнюхала внучку.
– Бабушка, я не курила и не собираюсь начинать!
– Тогда ты разговаривала с кем-то, кто курит. Да? Кто провожал тебя домой? Мне все надежные люди сказали, – она прибегла к старой уловке, чтобы развеять свои подозрения, и Анастасия «купилась».
– Его зовут Лев. Мы познакомились в субботу в Доме Культуры.
– И ты мне ничего рассказывала! Как же так?
– Бабушка, там нечего рассказывать. Ну, познакомились, и все!
– И провожать он тебя пошел просто так, и ничего в этом нет, да?
– Бабушка, не начинай! Я же не выхожу за него замуж! Мы просто друзья – ничего серьезного. Не нужно мне еще раз напоминать, что все мужчины кобели, что им нравится только завоевывать – я уже не маленькая девочка. Будь спокойна – если я не встречу своего идеально мужчину, то точно не выйду замуж ни за кобеля, ни за заядлого охотника, а так и буду всю жизнь чьей-либо подругой!
Глава XII
Прасковья Марковна не могла с собой совладать и, как наседка своих цыплят, хотела предостеречь внучку от надвигающейся угрозы – стать игрушкой в руках несерьезного молодого человека:
– Вспомни, какими жестокими и бесчеловечными могут быть мужчины! Ты же столько книг прочитала! Я считаю своим долгом напомнить тебе, что только в дешевых бульварных романах и в сказках принцы женятся на простолюдинках, типа Золушки. В жизни все гораздо серьезнее. Поэтому, прежде чем строить отношения, ты должна выучиться и стать независимой, иметь высокооплачиваемую работу, жилье, гардероб утонченной и изысканной леди, и уже тогда ты сама будешь выбирать, с кем тебе связывать судьбу. А сейчас ты пешка, а не королева, а, как известно, пешками не дорожат, поэтому я бы не советовала тебе дружить, как ты говоришь, с этим парнем и вообще с парнями. Помнишь песню: «С голубого ручейка начинается река, ну а дружба начинается с улыбки»? А знаешь, с чего начинается влюбленность, увлечение и привязанность? А ведь эти чувства часто ошибочно принимают за любовь такие молоденькие девочки, как ты. Не играй с огнем, Настенька! Зачем тебе еще один плачевный опыт? Ты ведь умненькая и понимаешь, что сейчас тебя никто не станет воспринимать серьезно и оценивать твой богатый внутренний мир, потому что мужчины судят по одежке, то есть по достатку, а на тебе чужое платье и живешь ты в общежитии, как несчастная беженка из Донбасса. Да, этот твой новый друг может испытывать жалость, может даже влюбиться в твое красивенькое личико, загореться желанием переспать с тобой, но не более. У тебя нет ничего, кроме умненькой головки и цветущей молодости, а этого для серьезных отношений мало. Поматросит и бросит, а ты опять будешь страдать.
Анастасия близко к сердцу приняла слова бабушки и едва не расплакалась, ей стало жаль саму себя за то, что она и в самом деле такая бедная и несчастная, а Лев – частный предприниматель, и даже с учетом того, что у него есть непогашенные кредиты, он все равно имеет больше, чем она. Был бы он, что ли, приемщиком в супермаркете или охранником, – подумала Анастасия.
– Ты права, бабушка. Как всегда, права. Я зря разрешила ему провожать меня домой. Это все из-за «Мосье Николя»! Должна признаться, что эту книгу мне не Карина дала почитать – он подарил ее. Мне этот поступок показался чуть ли не рыцарским: я хотела взять эту книгу в библиотеке, но библиотека оказалась закрыта, а он, чтобы угодить мне, обошел все магазины города и купил ее только для меня! Представляешь, не зная, где я живу, где работаю, встретимся ли мы снова, он купил книгу и был уверен, что разыщет меня. Он думал, что в понедельник я приду в библиотеку, а я не пришла. Мы случайно встретились в супермаркете… и я позволила ему прийти вечером, чтобы провести меня к общежитию. Ну, вот и вся история.
– Настенька! Ты меня расстраиваешь! Как ты могла обмануть меня? Почему сразу не рассказала об этом парне? Ты принесла эту книгу в понедельник вместе со шторами, вчера ты была дома, значит, сегодня он уже во второй раз провожал тебя – он лез целоваться?
– Мы не целовались.
– Настенька, чует мое сердце, хлебнешь ты еще горя из-за этого молодчика. Не подпускай его близко, а главное – не позволь ввести себя в заблуждение. Я верю в твое целомудрие. Всё, закрыли эту тему, и давай-ка садись кушать – я приготовила тушеную капусту и отварила картошечки!
– Как-то и кушать расхотелось после твоих нравоучений, бабушка, – сказала Анастасия, а сама открыла судочек и, уловив вкусный запах, села за стол. – Теперь можешь похвастаться, откуда цветы. Мне – книгу, тебе – шикарные розы! Что бы это всё значило? Ты тоже с кем-то познакомилась! И кто же этот дедулечка?!
– О, это длинная история! Помнишь, я рассказывала, про мальчишку и ворованные пионы с дачного участка одной сварливой женщины, так вот… – и начала Прасковья Марковна восторженно рассказывать о встрече с Николаем Трофимовичем Зольтеманом – «исключительно галантным и добропорядочным человеком»!
Прасковья Марковна вся сияла и не могла нахвалиться на своего друга, но эмоциональный всплеск принес неприятные последствия уже на следующее утро – бабушка Анастасии ощутила недомогание и слегла с гипотонией (пониженным давлением). Днем к ней приходил Николай Зольтеман, но она не вышла к нему, сославшись на плохое самочувствие, а позже соседка принесла от него пакет с фруктами и записку, написанную на белом плотном блокнотном листке: «Дорогая, Прасковьюшка! Я очень переживаю за твое здоровье. Выздоравливай скорее! Завтра приду снова. Надеюсь увидеть тебя в добром здравии. С теплом, Николай».
Анастасия весь рабочий день чувствовала себя как на иголках, а тут еще вдобавок ко всему Лев не дождался назначенной на пятницу встречи и пришел за пять минут до закрытия супермаркета явно с целью провести ее домой. Его приход не вызвал волнительных нежных чувств – скорее раздражительность, потому что показался слишком навязчивым. Еще вчера она думала о нем иначе, а сегодня хотелось тишины и покоя, быстрее вернуться домой и убедиться что с бабушкой все в порядке.
– Как прикажешь тебя понимать, Лев? – спросила она, как только они вышли из супермаркета и пошли быстрым шагом. – Мы ведь договорились встретиться завтра, зачем же ты пришел сегодня? Давай сразу расставим точки над «и». Мы можем быть максимум друзьями – ничего более, и не нужно каждый день провожать меня домой: со стороны о нас можно подумать вовсе не то что есть на самом деле.
– Златовласка, не сердись. Я весь день думал о тебе! Не будь ты такой строгой – я соскучился и не мог дотерпеть до завтра. Что плохого в том, что мы сейчас вдвоем идем по улице? Разве друзья не могут вот так прогуливаться и разговаривать о чем-нибудь?
– Я не Златовласка! Меня зовут Анастасия, можно Настя. Хочу сказать тебе, что меня настораживает твое повышенное внимание. Не думай, что я глупая простушка из забытой Богом провинции и растаю от пары комплиментов или, что ты очаруешь меня только своей внешностью и наличием пиццерии. Я не ищу любовных отношений! Так понятно?!
– У тебя наверно что-то случилось, потому что девушка с таким милым личиком не может быть такой злой? Я вовсе не считаю тебя глупой, и ничего дурного не хотел, а то, что ты… очаровала меня с первой встречи – это не моя вина. Что если я скажу, что влюбился в тебя как мальчишка и меня тянет к тебе как магнитом?
– Я отвечу, что стрела Амура зацепила только тебя! Я не имею привычки влюбляться в первого встречного и болеть этим человеком, летая в розовых облаках. Более того, любовь не входит в мои планы – мне еще нужно выучиться, построить карьеру, и только тогда думать о любви и создании семьи, а пока рано. Поэтому больше не говори мне ничего о своей влюбленности, тем более влюбленность – это временное явление. Ты наверно влюбляешься во всех симпатичных девушек!
– Я не такой легкомысленный, чтобы увиваться за каждой юбкой, Анастасия. Ты особенная, и я ничего не могу поделать со своим влечением. Если бы ты дала мне шанс доказать серьезность своих намерений, я был бы счастлив заслужить твое расположение, а может и настоящую любовь!
– Если ты будешь столь настойчив, то я начну избегать тебя. Поэтому не злоупотребляй моей дружбой и давай больше не возвращаться к разговорам о любви. «Не моя вина», что я не такая впечатлительная, как тебе бы хотелось.
– Нет, я уверен, что тебя что-то беспокоит. Я чувствую в твоем голосе непонятную боль. Можешь, смело говорить все как есть. Если у тебя финансовые трудности, ты только скажи и я обязательно что-то придумаю. Что случилось, Златовласка?
До общежития оставалось пройти около сотни метров.
– Лев, – Анастасия запнулась, неуверенная в необходимости столь резкого поведения, – ты такой догадливый. Неужели по мне видно, что что-то не так?
– Да. Ты не такая милая, какой вошла в мое сердце.
– Бабушка заболела, – призналась Анастасия. – Я очень переживаю.
– Так, поэтому мы чуть ли не бежали вприпрыжку?
– Да.
– Если нужны лекарства – я все достану. Врача вызывали?
– Утром – нет, а как она сейчас себя чувствует, я даже не знаю, может, придется вызывать.
– Слушай, я не усну, если твоя бабушка больна. Звучит глупо, знаю! Я не смогу уснуть, если ты будешь волноваться из-за своей бабушки. Давай ты поднимешься, и если с бабушкой все хорошо, дашь мне знак, а если нужна помощь, то тоже дашь знак, и мы отвезем ее в больницу.
– Нет, боюсь, если бабушке плохо, то ей станет еще хуже, если она узнает, что ты опять провожал меня домой.
– Ты рассказала ей о нас? Так вот в чем причина и бабушкиного нездоровья и твоей резкости.
– Да, рассказала. Лучше бы я ей ничего не говорила. Я так волнуюсь! Слушай, я сейчас поднимусь – мое окно третье с правой стороны на четвертом этаже – я дам тебе знак.
– Хорошо. Я буду ждать.
Ровно через минуту Анастасия открыла окно и, рыдая, крикнула: «Она без сознания».
Глава XIII
Лев и не думал, что вместо встречи в библиотеке ему представится возможность провести с Анастасией выходные на берегу живописной реки с удивительно красивыми рассветами и закатами. Обморок Прасковьи Марковны сыграл ему на руку, и все сложилось как нельзя наилучшим образом. Николай Зольтеман послужил связным звеном и предложил съездить отдохнуть вчетвером сразу после того, как узнал, что Лев ухаживает за внучкой его давней знакомой, нуждающейся в тишине загородной жизни.
Поскольку доктор, осматривающий бабушку Анастасии, настоятельно рекомендовал ей отдохнуть вдали от городского шума, то ни Прасковья Марковна, ни Анастасия не воспротивились столь любезному предложению Николая Зольтемана, и Лев впервые осознал, что отец, в кои-то веки, не препятствовал ему, не критиковал, а стал помощником. Он уже не казался ни тираном, ни вздорным стариком. Его глаза, глубокие и тусклые, изменились на озорные и оживленные. Николай Зольтеман словно сбросил десяток лет.
Анастасия со своей стороны тоже не могла не заметить изменений, произошедших с ее бабушкой, – Прасковья Марковна радовалась отцу Льва и даже разрешила дружить с самим Львом, «но только дружить, и никаких глупостей».
Вся эта история позабавила Льва – это же надо, чтобы мир оказался настолько тесным! Но горьким осадком все-таки оставались и похороны друга, и Сюзанна, которую волей-неволей Лев начал подозревать в связи с Алексом. И, действительно, припоминал Лев, что в тех случаях, когда отсутствовал Алекс, у Сюзанны зачастую появлялись неотложные дела, и при следующем сборе всей компании эта парочка обменивалась весьма лестными отзывами друг о друге. «И как я раньше ни о чем не подозревал, – укорял себя Лев, – надо было бросить ее как только каждый сантиметр ее знойного тела перестал быть незнакомым и секс уже не вызывал ни помутнения рассудка, ни тревожной истомы».
На телефонные звонки Сюзанна не отвечала, на похороны не пришла. Лев не мог быть уверен, что она уехала, но и удостовериться в обратном не ставил перед собой задачи, переключив все свое внимание на юную рыжеволосую красавицу, такую строптивую и принципиальную, что желание укротить ее и сломать неустойчивые принципы росло с каждым днем. Льва развлекала ее манера держаться на стороже, а утверждение в том, что стрела Амура зацепила только его, веселило наивностью и девичьим романтизмом. «Посмотрим, что ты скажешь, когда стрела Амура пронзит твое неопытное сердечко и пройдет навылет, оставив глубокий след» – думал Лев, уверенный в своей победе, зная наперед, что путь к ней будет тернистым, но интересным.
Лев курил на веранде коттеджного домика, наблюдая, как Анастасия в легком платьице прогуливалась вдоль берега. Отец с Прасковьей Марковной стояли у мангала. Пахло жареным мясом и дымом. Лев затушил окурок и вышел на солнце.
Стоял прекрасный августовский день. У соседнего домика росла высокая яблоня, и налитые краснобокие яблоки склоняли ветви к земле. Над деревом кружила стая птиц, ласково щебечущих и то и дело совершающих осмотр своих владений. Все домики базы отдыха утопали в сочной зелени ухоженных лужаек, пестрых клумб с жасмином, розами, лилиями и заплетающимися по аркам клематисами различных сортов.
Лев сорвал белую розу, уколов палец об острый шип. «На что только не пойдешь лишь бы произвести впечатление!» – подумал и растер каплю крови по пальцу. Вдохнув приятное благоухание цветка, он спрятал его за спину и пошел к берегу. Ухаживать за Анастасией под присмотром пожилого отца и ее немолодой бабушки было нелегко, но Лев любил препятствия, и ему доставляла удовольствие эта игра в Дон Жуана.
По реке проплывали катамараны и лодки с гребцами. В тихой голубой воде отражались живописные сосны дальнего берега, высокое небо и белые облака, похожие на сахарную вату, а солнечные блики энергично танцевали над мелкими волнами.
Лев медленными осторожными шагами ступал по примятой траве, плавно исчезающей в прибрежной полоске мелкого песка. Анастасия стояла спиной, и Лев изучал ее гибкую фигуру под легким хлопчатобумажным платьем свободного кроя. Никогда еще девушка не казалась ему столь прекрасной и чистой. Анастасия в солнечных лучах, словно богиня в золотых шелках, влекла его к себе своей ангельской кротостью. Лев залюбовался.
– Для моей любимой подружки, – прошептал Лев, преподнося Анастасии цветок.
Она вздрогнула и обернулась. Лев стоял слишком близко и смотрел на нее влюбленными глазами, не скрывая довольной улыбки.
– Ты с ума сошел! – Анастасия отошла на шаг назад, считая недопустимой столь короткую дистанцию между ними. – Ты хочешь, чтобы у бабушки случился инфаркт?!
– По-моему, она сейчас слишком занята шашлыками и воспоминаниями отца о его юности! Смелее, возьми розочку! – настаивал он. – Ее лепестки такие же нежные и белые как твоя кожа!
– Лев, ты нарушаешь условия договора!
– Нисколько, моя прекрасная Златовласка! – Лев заставил ее принять цветок, потому как начал водить им по ее щеке, вгоняя Анастасию в краску. – Румянец тебе к лицу!
– Ты несносен!
Лев снял сандалии и намочил ноги в воде.
– Холодная!
Прасковья Марковна и Николай Трофимович не настолько были увлечены, чтобы не заметить попыток Льва проявить себя наилучшим образом: то комплименты, то взгляды украдкой, то галантная заботливость, а теперь еще и этот жест с розой.
– Внученька, тебе солнце не напекло? Ты без головного убора! Иди-ка сюда!
– Уже иду, бабушка, – отозвалась Анастасия, а Льву шепнула: «Доволен?!»
И так продолжалось целый день: Прасковья Марковна не упускала внучку из поля зрения, а Лев ухищрялся и все равно оказывал Анастасии знаки внимания, испытывая с трудом сдерживаемую радость от наблюдения за ее реакцией.
Вечером они сидели вчетвером на веранде, увитой клематисами с яркими фиолетовыми цветами, ужинали ароматным мясом и салатом из сочных деревенских помидор, пахучего болгарского перца и свежей зелени петрушки. На столе стояла полупустая бутылка красного вина, и через мутное зеленое стекло падал последний луч заходящего солнца. В реке отражались темные деревья и бардовая лента заката, а на фоне всего расписные бабочки бесшумно хлопали крыльями, а песни сверчков и заливистые трели соловья становились все громче. Обстановка располагала к романтике и чистосердечным признаниям, вот только если бы не…
– Бабушка, я вымою посуду, – вызвалась Анастасия, чтобы как можно скорее покончить с этим затянувшимся даже не ужином, а настоящим испытанием, которое устроил ей Лев. Он не сводил с нее глаз, и она чувствовала себя так неловко, что дважды уронила вилку, облилась чаем, и в итоге поверила, что Лев в нее влюбился.
Прасковья Марковна кивнула в знак согласия, а сама внимательно слушала Николая Зольтемана. «Милый дедуля, – думала о нем Анастасия, – и вовсе никакой не деспот, каким рисовал его Лев».
Анастасия собрала тарелки и понесла их в кухню, где имелось все необходимое: от посуды до техники. Стены кухни, как и коттеджа, были из натуральной древесины, под потолком на одной из массивных перекладин висела кованая люстра-фонарь – необычная, но в обстановку вписывалась отлично: петли на дверях тоже имели кованые завитки.
Зашумела вода. Холодная быстро сменилась теплой, а потом и вовсе горячей. Анастасия стояла спиной к двери, занятая работой, и не услышала, как вошел Лев. Осторожно ступая, чтобы не скрипнула ни одна половица, он подкрался сзади, и, обняв Анастасию за талию, уткнулся лицом в ее шею, оставив на коже влажный след поцелуя. Его руки крепко сжимали стройное тело, а губы шептали безумные слова:
– Ты сводишь меня с ума… Я люблю тебя… Ты самая красивая девушка в мире…
– Прекрати! Или я закричу!
Анастасия попыталась вырваться из его объятий, но он лишь позволил ей повернуться к нему лицом и с ненасытной жадностью припал к ее губам, как бедуин в пустыне к источнику воды. Сначала она не отвечала на поцелуй. Лев чувствовал, как она напряжена, как бьется ее сердце, учащенное дыхание заводило его еще больше, и он не сдавался, вкладывая в поцелуй всю страсть, и Анастасия сдалась.
Их первый поцелуй был коротким, но после него Анастасия полночи не могла уснуть.
Глава XIV
Коттедж состоял из трех комнат, не считая кухни и душевой: две спальни и просторная комната с большим плазменным телевизором, диваном и двумя креслами, обитыми плотным кожзаменителем приятного песочного цвета. На окнах висели белые шторы и крупными складками касались идеально ровного пола в виде паркета елочкой.
Анастасия с бабушкой первыми пошли к себе, а Зольтеман-отец с сыном после просмотренного вчетвером комедийного фильма оставались и, сделав звук тише, смотрели еще один фильм.
Несмотря на запертую дверь, Анастасия не могла избавиться от тревожного чувства, и поэтому решила обезопасить себя и закрыть окно, боясь, как бы Лев не вздумал побеспокоить ее ночью. Бабушка сначала возразила, но как только Анастасия намекнула ей, что они не на четвертом этаже и ночью к ним в окно может влезть «пылкий поклонник», Прасковья Марковна заулыбалась и похвалила внучку за сообразительность и осторожность.
Они легли отдыхать. Через полтора часа во всем домике воцарилась тишина, и только соловьиная трель изредка нарушала ее мелодичной симфонией природы. Анастасия не спала – смешанные чувства недоверия и симпатии ко Льву давили ей на плечи и сжимали грудь, как в подвале тяжелое отсыревшее одеяло, сбросить которое не хватало сил. Она ворочалась и никак не могла уснуть. От желания поделиться своими переживаниями с бабушкой удерживала лишь боязнь за ее здоровье.
На электронных часах сменились все цифры – 01:23. Анастасия скинула с себя тонкое покрывало – было душно, и сон все не шел.
– Настенька, тебе не спится? – Прасковья Марковна повернулась к ней лицом.
– Непривычно на новом месте, бабушка.
– И это все? Ты уже три часа ворочаешься, и вообще ты весь вечер вела себя крайне странно. Тебя что-то беспокоит?
– Бабушка… нет… все в порядке. Спи!
– Седьмое чувство мне подсказывает, что дело в этом парне. Я права? Он нравится тебе больше, чем друг?
– Т-ссс! Говори тиши – я не хочу, чтобы он услышал.
– Хорошо, – Прасковья Марковна перешла на приглушенный шепот, – давай так. Если тебя интересует мое мнение, то Лев тебе не пара. Он, конечно, привлекательный молодой человек, его отец – богатый, и сам Лев, я уверена, тоже разбогатеет, но он мне все-таки не понравился. Вот, не произвел он на меня впечатление и все! Он выщипывает брови! А волосы? Они же с синим отливом, как воронье крыло! Он красится! Ну, что это за мужчина?!
– А меня это меньше всего заботит – сейчас многие парни следят за своей внешностью и время от времени меняют стиль. Меня другое волнует.
– И что же это?
– Ты точно не потеряешь сознание?
– Я превосходно себя чувствую. Говори!
– Он признался мне в любви! Только я не верю ему. Мы знакомы всего неделю, – какая может быть любовь?! Мы совершенно не знаем друг друга. Разве можно влюбиться с первого взгляда? А еще… знаешь… он поцеловал меня сегодня в кухне.
– В губы? Вот подлец! И ухитрился же!
– В губы. Самое интересное, что ничего сверхъестественного я не почувствовала. Не было того ощущения, как будто меня пронзает током. Это был нежный и волнительный поцелуй, но не такой как… как тогда в семнадцать лет.
– Тогда ты все себе придумала: и любовь, и ее волшебные краски! А сейчас одним поцелуем тебя не заставишь влюбиться, и это большой плюс, моя хорошая. Поцелуйчики – это еще не любовь. Но со временем все может измениться. Если Лев по-настоящему влюблен, то ты это поймешь по его поступкам. По поступкам, а не по словам о любви. Но мне не нужно тебе об этом напоминать, ты и сама понимаешь, что говорить можно все что угодно, и слова не всегда соответствуют действительности.
– Лев милый, но ему мало нашей дружбы, а я не хочу обманываться и его обманывать любовью, которой не испытываю. А главное, я не хочу отношений для развлечения, для того, чтобы скрасить время, пока я не собираюсь всерьез думать о замужестве и детях. Не хочу я этих игр!
– Внученька, а Льву уже скоро тридцать! В его возрасте многие уже успевают и жениться, и детей завести, и даже развестись, поэтому есть вероятность, что Лев имеет серьезные намерения. Но ты все равно близко его не подпускай – пусть знает, что ты не легкомысленная особа, и твою любовь еще нужно заслужить! Вот!
– Бабушка, ты то говоришь, что я должна сначала выучиться, найти высокооплачиваемую работу, и только потом думать о любви, а сейчас чуть ли не толкаешь меня в его объятия, как зайца в пасть хищнику! Это Николай Трофимович повлиял на тебя? Скажи, а если бы отец Льва работал сантехником, твое мнение было таким же?
– Не будем гадать на кофейной гуще! Если бы да кабы! Но, признаюсь, что Николай Трофимович повлиял на мое мнение. Я не могу сказать в его адрес ничего плохого и надеюсь, что его сыновья унаследовали от него только наилучшие качества! А ты, Настенька, порой слишком категоричная.
– Вот как!
– Именно! А теперь давай спать. Я рада, что ты по-прежнему доверяешь мне и делишься секретами, но утро вечера мудренее – спокойной ночи, внученька.
Больше они не перешептывались, и вскоре обе крепко уснули, а на утро, когда Анастасия распахнула окно, на подоконнике обнаружила свежую розу, такую же белую, но еще более красивую – с хрустальными капельками утренней росы.
Солнце еще не успело подняться над деревьями, и лужайка перед домом все еще пребывала в тени. Лишь самые смелые лучики пробивались сквозь зеленую преграду и серебрили росу на сочных листьях мятлика и на длинных шелковых нитях, расставленных пауками от одного стебелька к другому.
Лев со скучным выражением лица пил на веранде ароматный кофе, а Николай Зольтеман листал вчерашний журнал, сидя в махровом халате. Когда Прасковья Марковна с внучкой присоединились к их компании, оба заметно оживились и предлагали свои варианты, как с большей пользой провести день, чтобы о нем остались незабываемые воспоминания: купание, катание на лодках, рыбалка и уха, раки и пиво. Все были довольны, и только Анастасия не проявляла никаких чувств. У нее не было купальника, да и раздеваться перед Львом не хотелось – она стеснялась.
Все расходы по отдыху взял на себя Николай Зольтеман, поэтому именно он и предложил Анастасии сходить с бабушкой на местный рынок и выбрать себе любой понравившийся купальник и парео, но Анастасия любезно отказалась, сославшись на то, что не умеет плавать, и купальник ей не нужен. Лев немного огорчился – его фантазия перед сном многократно рисовала в воображении Анастасию выходящую из воды в мокром купальнике. Он представлял ее мокрые волосы и тело с капельками воды, стекающими струйками вниз по плоскому животику, округлым бедрам…
В реке водилось много рыбы, и можно было, взяв удочки напрокат, за пару часов выловить столько рыбы, что не съешь и за день! Николай Зольтеман давно не рыбачил и получал неописуемое удовольствие от процесса, а Лев наслаждался тем, что учил Анастасию забрасывать удочку, стоя у нее за спиной и прижимаясь к ней вплотную. Прасковья Марковна тоже ловила рыбу и вся светилась от счастья, когда поплавок уходил под воду, натягивалась леска и кончик удочки выгибался.
Лев как добытчик продемонстрировал Анастасии свое умение ловить раков. Он запускал руку по самое плечо в воду, нащупывал норы и вытаскивал из них и маленьких, и больших раков. Слишком мелких отпускал обратно и продолжал свою охоту на другом месте. Анастасия боялась повторить за ним: большие клешни пугали ее, поэтому только наблюдала. Наблюдала не столько за тем, как Лев достает этих раков, а за его лицом, расплывающимся в улыбке, добрыми глазами, рассматривала мышцы на его руках, спине, грудь с едва заметными завитыми волосками и опускала взгляд на полоску волос ниже пупка, когда Лев был увлечен делом.
Пользуясь возможностью, Лев был щедр на ласковые слова, радовался, показывая Анастасии очередную добычу, невзначай касался руки, обнимал, показывая уток, которые не отплывали далеко от камышей. С ним было приятно находиться рядом, и Анастасия решила, что не будет слишком уж ему сопротивляться, и если вдруг он разожжет в ее сердце пламя настоящей любви, то она поверит в его любовь.
После ухи и раков с холодным пивом Лев и Анастасия катались на катамаране. Солнце светило во всю, Лев делился своими недавно приобретенными знаниями о нем, а Анастасия собирала знания о Льве: всегда хорошо выглядит, и побрит, и причесан, свободен в движениях, уверенный, вежливый, целеустремленный, оптимист, а главное умный, красивый и перспективный! Казалось бы, что еще нужно?!
Глава XV
Лето доживало последние деньки. Утром все чаще дул свежий ветер, временами срывались мелкие капли дождя, но к полудню снова становилось по-летнему жарко, и по чистому голубому небу не спеша проплывали красивые пушистые облака.
Николай Зольтеман, погостив у сына планируемое время, не мог остаться дольше – фамильная дача с приусадебным участком в двадцать соток ждала возвращения хозяина не политыми клумбами, желтеющей листвой и спелыми гроздьями винограда особого сорта, из которого получалось насыщенное вино нежно-розового цвета. Но все же Николай Зольтеман с грустью расставался с сыном, и уже в поезде с тоской вспоминал о Прасковье Малевской, которой обещал, что они еще обязательно увидятся. Он вовсе не собирался делать ей предложение руки и сердца и до сметного часа ежедневно находиться в ее обществе! Но хоть изредка слышать спокойный рассудительный голос и наблюдать, как ее лицо меняется от улыбки, как появляются морщинки под лучезарными глазами, ему хотелось, и он был готов навещать сына ежемесячно, лишь бы только видеться со своей давней любовью.
Лев так и провожал Анастасию после работы до общежития, потом они еще сидели на лавочке и разговаривали то о звездах, Солнце и вселенной, то о книгах, жизни и любви. Лев настолько увлекался, что иногда не мог отличить правду от своей же фантазии, и когда шептал Анастасии нежные признания в любви, не считал себя ни лжецом, ни актером. Он спланировал их роман до мельчайших мелочей и был уверен, что, когда придет время опускать занавес, Анастасия не сможет его упрекнуть в обмане и они просто разойдутся как в море корабли.
А Анастасии признания Льва казались уж слишком приторными, такими надуманными и нереальными, будто он позаимствовал их из дневника тринадцатилетней девочки, мечтающей о принце, который каждый день неустанно будет осыпать ее комплиментами и объясняться в любви, преклонив колено. Конечно, девушки любят ушами, но далеко не каждая верит во все, что говорят, и Анастасия не верила в искренность чувств, о которых Лев неустанно напоминал. Но быть пусть и ненастоящим, но объектом обожания, все равно приятно, и Анастасия купалась в море нежности, знаков внимания и сладких прощальных поцелуев, отбросив осторожность как не умеющий плавать – спасательный круг.
Получив первый аванс, Анастасия купила компактный холодильник, оформив кредит на выгодных условиях – без переплаты, с рассрочкой платежа на десять месяцев. Первый десятипроцентный взнос она внесла сразу, в кассе магазина, и от аванса даже осталась небольшая сумма денег, которую она вскоре потратила на то, чтобы холодильник не пустовал.
