Текст книги "Иммигрантка в западне щеголя (СИ)"
Автор книги: Кристина Денисенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава VIII
Николай Трофимович Зольтеман, будучи вдовцом и совершенно одиноким мужчиной вовсе не испытывал недостатка общения. Летом ему было хорошо среди цветущих клумб и тенистых виноградных беседок, а зимой он любил раскачиваться в кресле-качалке у камина, выпивая для поддержания здоровья два глотка домашнего вина, и предаваться воспоминаниям, разговаривая сам с собой. Раз в неделю для разнообразия он ездил в центр и ходил то ли в театр, то ли в филармонию, где встречал старых знакомых и имел возможность выговориться, обсуждая актеров, постановки, музыкантов, ну и, конечно же, житейские реалии. И такая жизнь его вполне устраивала!
Как отец, Николай Трофимович, не уделял должного внимания своим детям даже тогда, когда они были еще маленькими сорванцами и нуждались в родительском участии, а стоило им покинуть отчий дом, как его двери закрылись для них навсегда. Фамильная дача была исключительно царством старого важного Зольтемана, и в ее стенах он чувствовал себя ни как иначе как царь! Только вот не всемогущий: иначе он делил бы трон с царицей.
Друзья советовали ему жениться во второй раз, знакомили и с актрисами, и асфальтоукладчицами, но сердце Николая Зольтемана не поддавалось ни убеждениям разума скрасить одиночество, ни очарованию претенденток. И даже Прасковья Марковна Малевская, с которой много лет назад его связывала крепкая дружба и первая платоническая любовь, на первых порах не заставила его сердце проникнуться идеей женитьбы – ему нравилось одиночество, и одна только мысль, что кто-то кроме него будет шуршать до дому, вызывала у него недовольство. Но совершенно противоположные чувства переполняли его, когда Прасковья Марковна шла с ним под руку по улице – казалось, их провожают взглядами, любуются и завидуют теплым отношениям, и хотелось идти с ней бесконечно.
Николай Трофимович слушал – Прасковья Марковна говорила: щебетала как птичка над разоренным гнездом, но вовсе не плакала и не жаловалась на судьбу.
Вскоре он угощал ее диетическим яблочным салатом с твердым сыром, петрушкой, кинзой и лимоном; безалкогольным освежительным коктейлем и мороженым. Прасковья Марковна сначала отказывалась и, едва взглянув на меню, заявила, что будет пить только коктейль – тех денег, которыми она располагала, больше ни на что бы и не хватило, но Николай Трофимович уверенно сделал заказ на двоих, и ей ничего не оставалось, как согласиться.
Прасковья Марковна ела медленно и с интересом рассматривала фрески, украшающие интерьер кафе, высокие пальмы в глиняный бочках, глянцевый потолок без люстры. Облюбовала она и столы – на каждом стоял торшер, расписанный серебряными иероглифами и лепестками сакуры. Воздух был пропитан ароматами масел, и все располагало к непринужденной задушевной беседе.
– Прасковьюшка, ты даже не представляешь, сколько значила для меня! Со дня нашего знакомства ты стала моим эталоном красоты и нравственности, именно поэтому после твоего отъезда я сравнивал всех последующих знакомых с тобой. Только с тобой! И ты всегда выигрывала! И еще двадцать с лишним лет я хранил в душе твой светлый образ и надеялся встретить такую же необыкновенную девушку, какой ты была, но к тридцати пяти годам с сожалением понял, что таких больше нет.
– Ого-го! Какое красноречие! А раньше ты мне таких слов не говорил!
– Это оттого, что скромный был, неопытный и отказа боялся.
– Сама скромность!
– Ты что, мне не веришь? Я двадцать лет хранил в сердце нашу первую любовь! Потом, правда, меня все-таки поймала в свои сети Светлана – светлая ей память, и я ей сделал предложение. Но на то время мне уже стукнуло тридцать шесть – пора было и о наследниках подумать.
– И ты до тридцати шести лет думал обо мне?! – «Ах, обмануть меня не трудно!... Я сам обманываться рад!» – подумала Прасковья Марковна.
– Да! А ты как быстро обо мне забыла?
– Ну, Коленька, как сказать? Может, я и не забывала вовсе!
Они обменялись пристальными взглядами и рассмеялись.
– Сколько твоей внучке?
– Двадцатый год, – прозвучало с гордостью.
– О! Невеста! А мои орлы еще не женились и внучатами не порадовали: ни один, ни второй. Наверно, в меня пошли. Хотя, нет – старший точно не в меня: до того бестолковый и упертый, что поладить с ним крайне трудно. Я, собственно, ради него и приехал – в гости! И опять убедился, что он хоть и повзрослел, но все такой же безрассудный – встречается с какой-то мадам непонятного возраста, а как посмотрел его выписки из банка, так взялся за голову: развели его со страховкой как школьника, и эта мадам тоже лиса еще та. Куда он смотрит? О чем думает?
– Красивая, наверно, мадам та! А банки на то и банки чтобы три шкуры драть! Что же ты сыну не подсказал?
– Я устал с ним спорить и учить его жить. Может, плохой отец я из-за этого, но я решил, что для него же будет лучше, если он научится на собственных ошибках. Пусть! Набьет одну шишку, другую – рано или поздно поумнеет. – Николай Зольтеман прогнал прочь невеселые мысли, и его лицо снова засияло. – Вот, младший мой – этот весь в меня! За что ни возьмется, все у него без сучка, без задоринки! Звонил вчера с аэропорта – улетел на Мальдивы. Что ни говори, а когда голова на плечах есть, мужчина может и путешествовать, и работать, совмещая приятное с полезным. Он у меня заведует туристической фирмой!
– Какая хорошая работа! А моя Настенька окончила «Донецкий техникум Луганского национального аграрного университета» – инженер-озеленитель и оператор по искусственному осеменению животных и птицы. Одноклассницы поступили, кто в юридический, кто в экономический, а она говорит: «если все будут адвокатами и бухгалтерами, то кто же будет сельским хозяйством заниматься?» Я не отговаривала ее. Сам понимаешь, Коленька, и в ее словах доля правды есть. Главное, чтобы работа в радость была. Тем более озеленитель это еще не значит, что Настенька будет огурцы в теплицах выращивать или подсолнухи на поле полоть! Она могла бы и руководить процессом, внедрять современные технологии, сидя в удобном кресле аграрной конторы! Но для этого одного лицея мало – без высшего образования не обойтись. К сожалению, в этом году Настенька не поступила – война на Донбассе перекроила все карты. Может, это и к лучшему – у Настеньки будет время подумать, окончательно сделать свой выбор и подготовиться.
– Вижу, что не разделяешь ты выбор внучки. Но смею тебя заверить, что аграрная сфера ничем не хуже туристической! Пусть модно сейчас разъезжать по европейским странам – Лондоны, Парижи! – но ведь даже наши фермеры могут себе позволить слетать на Бали! И, дорогая моя Прасковьюшка, если поездки можно и отложить, то кушать человек никогда не перестанет, а значит, что без сельского хозяйства обществу не обойтись! Так что агрономы еще нужнее, чем туристические операторы! И умный агроном найдет возможность и особняк построить в сосновом лесу на берегу речки, и птицефабрику открыть – еще и переплюнет своих одноклассников юристов и бухгалтеров! А девочке порой для счастья нужно только удачно выйти замуж, и можно вообще не работать.
– Моя Настенька не из таких девиц. Она уже работает! Кассир в супермаркете. Не фонтан, конечно, но эта вакансия оказалась самой приемлемой из предложенных. Надеюсь, что через пять лет она станет как минимум менеджером в аграрной фирме.
– Дай то Бог! Прасковьюшка, – Николай Зольтеман замялся, – а дети твои – ты, я вижу, траур не носишь, – живы?
– Дочка у меня была одна-единственная, – тяжело вздохнула Прасковья Марковна, – умница, красавица, закончила «Горловский государственный педагогический институт иностранных языков», работала в школе преподавателем английского языка, потом замуж вышла за проходчика и пошла ее жизнь наперекосяк. Шахтеры, знаешь, они какие – что ни день, то бутылка самогона. Деньги пропивал, на такси разъезжал, дорогую одежду себе покупал, ни в чем себе любимому не отказывал, а Татьяна моя в одном платье пять лет ходила. Зарплата у учителей небольшая ведь, вот и надумала она на заработки в Польшу поехать. Настеньку с этим животным оставила, и уехала. Я зятя с внучкой каждый день проведывать приходила, а однажды пришла, а дом горит: заснул с сигаретой – Настенька чудом жива осталась. Забрала ее к себе и растила как дочь, а моя Татьяна только письма писала, да посылки слала к Новому Году и на дни рождения, а потом и вовсе забыла о нас. Настеньке тогда уже одиннадцать было. И вот уже восемь лет ни одной весточки от моей дочери нет. Ни слуху, ни духу.
Разговор снова принял печальный тон, и Николай Зольтеман, дабы не расстраивать старую знакомую, успокоил ее как мог и сменил тему на культурно-общественную, а потом, когда провожал ее к общежитию еще и купил в цветочном магазине огромный букет темно-алых роз.
Глава VIV
Лев Зольтеман, обедая в пиццерии, прокручивал в памяти два важных события: неожиданно ранний приезд отца и трагическую кончину друга. Еще вчера ему бы и на ум не пришло, что Алекс, такой молодой и жизнерадостный человек, не доживет даже до субботы, которую он так трепетно ждал. Да что там – до субботы? Ему и тридцати не было. Эта скоропостижная смерть никак не укладывалась в голове, а тут еще отец – не успел перешагнуть порог дома, как начал проверять, что, где и как.
Кусок в горло не лез. Незадолго до того, как Лев с трудом заставил себя доесть пиццу, в его аудиенцию вошла официантка в сопровождении Сюзанны. От одного только вида последней Лев едва не подавился и попросил официантку убрать со стола и принести бокал светлого пива и рюмку коньяка с лимоном для Сюзанны.
– Нам нужно серьезно поговорить, – сходу заявила Сюзанна и, бросив лаковую цветастую сумку-саквояж на соседнее кресло, присела напротив Льва.
– О чем?
– Я погощу недельку у подруги в Москве. Дело в том, что твой отец человек слишком уж принципиальный и открытый, мягко говоря, и эти два качества делают из него настоящего монстра. Будь он хоть чуточку мягче и сдержаннее, я бы как-то вынесла его присутствие, но эти его бестактные вопросы и завышенное самомнение загоняют меня в какой-то тупик! Какое ему дело, сколько мне лет? Это даже некультурно задавать женщинам такие вопросы! А эти реплики по поводу моих бровей! – у Сюзанны был татуаж. – Он ведет себя как неотесанный мужлан из деревни, а еще кандидат наук, бизнесмен и уважаемый человек! У него, что совсем крыша на старости лет поехала? Это непростительное неуважение.
Сюзанна замолчала, услышав приближающиеся шаги, и закурила сигарету.
– А я тебе говорил, что с ним найти общий язык тяжело. Теперь ты понимаешь, почему я ушел из дому.
Официантка обслужила шефа и его гостью, и ушла.
– Честно, я думала, что ты преувеличиваешь. Отец моей коллеги утверждал, что Николай Трофимович Зольтеман «необычайной души человек», что в нем гармонично сочетаются манеры, острый ум и достаток. И что же я увидела? – Зануду, жмота и хама! Поэтому не имею ни малейшего желания находиться с ним даже в одном городе, а тем более составлять вам компанию. Уж как-нибудь без меня!
Лев отпил залпом треть бокала пива, и настроение его немного приподнялось:
– Подстрекательница!
– Что? – она скривилась после коньяка и закусила долькой лимона.
– Ты мне все уши прожужжала, что с отцом нужно поддерживать хорошие отношения, что он уже старенький и нуждается во внимании. Ты даже намекала, что я обязан ему потакать из-за его банковских счетов, нашего загородного дома и квартиры, в которой уже десять лет никто не живет, а теперь бросаешь меня с ним один на один.
– Миленький мой львенок! Это ведь твой отец! А разве ты не согласен с моими доводами?! В конце концов, вы могли хотя бы созваниваться иногда, видеться хоть пару раз в год – ты от этого только выиграешь.
– Холодный расчет, Сюзанна. Неужели ты думаешь, что отец не впишет мое имя в завещание? Я ведь его сын! Буду я с ним общаться или не буду, я все равно его сын, и, признаться честно, я и без его денег справлюсь со своими трудностями.
– Какие мы гордые! Я бы на твоем месте гордыню поубавила, и старалась бы всяческими способами сблизиться с отцом, и коль уж я не вписалась в его рамки женственности и хорошего вкуса, то извольте – налаживайте отношения без моего участия. Это принесет больше пользы! Боюсь, что твоему отцу лучше не перечить и не мозолить глаза тем, что вызывает у него недовольство, а меня он явно невзлюбил.
– Вот так всегда! Кто-то кашу заварит, а мне расхлебывать. Ну, что же, придется потерпеть его недельку! А ты, значит, в Москву собралась? А как же похороны Алекса?
Сюзанна свела брови, но тут же ее лицо приняло равнодушный вид:
– Алекс твой друг, а не мой – мне на похоронах присутствовать не обязательно. Кстати, о его смерти: что слышно? У тебя есть какие-либо известия?
– Водитель скрылся с места преступления. Я разговаривал с отцом Алекса: свидетели не рассмотрели номера машины – известно только, что Алекса сбила черная «Шкода».
– И все?
– Касаемо ДТП – все. А вообще, оказывается, что Алекс с кем-то встречался в отеле и длительное время скрывал ото всех свою возлюбленную.
– Вот это таинственность! И кто эта особа?
– Думаю, следствие установит.
– Хотелось бы взглянуть на нее хоть одним глазком! Интересно, каких дедушек предпочитал Алекс, что даже не решался представить свою избранницу друзьям? Ты не знаешь? Может она страшная, кривая и больная, но с добрым сердцем? А что если он подцепил ее в библиотеке, и она опоила его приворотным зельем – все начитанные девушки, наверно, умеют его готовить?
– Твой сарказм сейчас не уместен.
– Ладно, прости, ты прав – какой бы не была его девушка, он любил ее настолько сильно, что ничего для нее не жалел! А ты не сделаешь мне одолжение: мне бы немного деньжат на карманные расходы?
– Сюзанна, дело в том, что мне нужно погасить часть кредита и оплатить поставку алкогольной продукции – все хотят денег, а я не миллионер!
– Умоляю, только не прибедняйся! Неужели ты мне не дашь даже на развлечения? Или ты хочешь, чтобы я грустила без тебя целыми днями, плакала вечерами, рассказывая своей подружке, какой ты у меня замечательный, и ночами глаз не смыкала из-за нашей маленькой разлуки?! Я же люблю своего милого львенка до безумия, и чтобы мне без тебя не было скучно и одиноко, нужно как-то увеселить мое пребывание в Москве! Ну, не жмись, не будь таким вредным, как твой отец!
– Мне неудобно тебе отказывать, но в ближайшие две недели я точно на мели. К тому же отец здесь, а он терпеть не может излишней расточительности и до сих пор считает меня балбесом, я не горю желанием целую неделю выслушивать его проповеди на тему бережного отношения к деньгам, экономии, выгодным депозитам. Меня раздражает одна только фраза «богатый не тот, кто много зарабатывает, а тот, кто мало тратит». А он как раз из тех, кто свое богатство накопил, и нас с Владиславом учил своим премудростям, но я всегда поступал по-своему, но только вот не в ущерб своим интересам. Так что прости, но в этот раз денег я тебе дам.
– Я не верю своим ушам! Лев, ты сам себя слышишь? С каких это пор я стала «ущербом твоих интересов»? С тех пор, как приехал твой отец, или с того дня, как ты притащил домой фолиант по астрономии?
– Не говори глупости. Астрономия то здесь при чем?
– Это еще как посмотреть! Звезды часто предсказывают перемены.
– Ну, кошечка моя, не дуй губки!
– Я от тебя такого поворота не ожидала. Как ты можешь мне отказывать в таком пустяке? Я же не прошу ни норковую шубу, ни итальянские сапоги! Вот твоя благодарность за мою любовь, за заботу и внимание, за чуткость и сопереживание! Ну, что же, если ты так хочешь, то в Москве мне придется ограничиться прогулками по Красной площади – никаких клубов, кафе и торговых центров.
– Сюзанна, если ты не хочешь гулять по Красной площади, то можешь оставаться здесь! Отцу я скажу, что ты уехала на фотосессию, и он, я уверен, даже не заподозрит, что ты его, просто-напросто, избегаешь.
– Нет! Я уже договорилась с подружкой. Ты же знаешь, я не люблю менять планы! Может, ты займешь у кого-то и дашь мне денег?!
– Тебе от меня нужны только деньги? Может, поэтому ты с отцом эту авантюру затеяла – надеешься, он раскошелится и погасит за меня кредит, машину подарит и еще деньжат подкинет, чтобы мы с тобой слетали на Мальдивы или в Таиланд? Он ничего мне не даст! Я сам должен построить свой бизнес! Сам! Чтобы доказать, что я ничем не глупее своего брата! И больше не проси у меня денег ни на что. Если сочту нужным – сам предложу.
– Ты что пьяный? Как ты со мной разговариваешь? По-твоему, я мерзкая расчетливая, сама ни на что не способная, пиявка?! Или паразитка? Нахлебница? Хорошо, что я узнала об этом сейчас, а не после свадьбы. Я была о тебе лучшего мнения. Раз ты такой, то разговор окончен! Счастливо оставаться!
Лев не пытался остановить ее – иначе ему пришлось бы уступить и опять чувствовать себя дойной коровой, а эта роль ему порядком надоела. Тем более, впереди уже обозначились непредвиденные расходы.
Глава Х
Николай Зольтеман сначала сомневался, стоит ли ему останавливаться у сына, но мысли об отеле отбросил – решил таким образом доказать Льву свое намерение сгладить острые углы и наладить доверительные отношения.
Он вернулся домой гораздо позже оговоренного времени, но ничуть об этом не сожалел – и картинная галерея, и встреча с давней подругой, к которой полвека назад питал самые нежные и романтические чувства, остудили пыл его негодования, накаленный возмущением неосмотрительными поступками сына и его безвкусным выбором женщины.
Лев в ожидании прихода отца успел прочитать сорок страниц о Солнце, и даже заставил себя выучить несколько цифр: среднее расстояние от Земли до Солнца 149 597 900 км, температура поверхности 5770 К, возраст 5 млрд лет. Когда раздался звонок в дверь, Лев неохотно пошел открывать. Несмотря на то, что он дал отцу дубликат ключей, Николай Зольтеман ими не воспользовался. Он стоял у двери с бутылкой красного вина и шоколадными конфетами:
– Я подумал, может, выпьем по глоточку, чтобы лучше понять друг друга!
Лев неуверенно посмотрел на отца и подумал, что вряд ли пониманию поможет глоток вина, но коль уж отец проявил такую инициативу, то не мог отказаться. Они сели на кухне и в домашней спокойной атмосфере начали искать точки соприкосновения.
– Сюзанна на тебя обиделась, отец. Ты был не справедлив к ней.
– Обиделась – это хорошо: пусть знает, что о ней думают люди! А то, что «не справедлив» – это еще как посмотреть.
– Твое мнение и мнение всех людей не одно и тоже, – возразил Лев.
– Я прожил шестьдесят пять лет и лучше разбираюсь в людях, чем ты. Я твою Сюзанну насквозь вижу, а поскольку терпеть не могу светского притворства, был с ней предельно откровенен. Она может сколько угодно дуть на меня губы и считать невоспитанным, мне от ее недовольства ни холодно ни жарко!
– Не понимаю, чем она тебе так не понравилась.
Лев откупорил бутылку вина и наполнил два коньячных бокала лишь на сантиметр. Николай Зольтеман раскрыл коробку конфет, не торопясь с ответом:
– Надо было фруктов еще купить. Как-то не догадался.
– Ты обедал? Хочешь, бутерброд сделаю?
– Не волнуйся за меня – я не голоден! Давай-ка выпьем за тебя и твое светлое будущее! С пиццерией ты хорошо придумал, а вот договор подписал, не читая. Я бы на таких условиях кредит ни за что бы не взял.
Зазвенели бокалы, и Николай Зольтеман продолжил, едва пригубив:
– Квартиру, как я понимаю, ты снимаешь?
– Да.
– И зачем тебе одному двухкомнатная квартира с шикарной дизайнерской планировкой и телевизором на половину стены? Хочешь показать таким как Сюзанна, какой ты успешный и состоятельный малый! Все бы хорошо, если бы не кредит. К чему вся эта показуха?
– Отец, не заводись. Я рассчитаюсь с долгом, и все будет хорошо.
– Ты уверен, что после одного кредита не последует второй, потом третий? Сам подумай, захочешь выкупить эту квартиру или, может, еще просторнее со свежим ремонтом, потом нужно будет купить мебель и бытовую технику. А автомобиль? Или ты всю жизнь собираешься ходить пешком? И что мы имеем? – Ты до старости будешь должен банкам!
– Ничего подобного! Ты все утрируешь, отец.
– Нисколечко! Знаешь, в чем твоя беда? Ты хочешь жить красиво здесь и сейчас! А почему бы не отказаться от этой дорогостоящей квартиры и пожить пару лет в самой обыкновенной квартире хрущевской застройки? Посчитай, сколько денег ты сэкономишь таким образом! Дальше, твоя Сюзанна. За чей счет она вся такая расфуфыренная? Давно ты с ней? Сколько ты уже вложил в нее?
– Отец, пиццерия приносит неплохой доход. Я все подсчитал и могу позволить себе и снимать эту квартиру, и делать взносы по кредиту, и у меня даже остаются свободные деньги. С Сюзанной я встречаюсь около полугода и… да, я трачу на нее часть денег, но в пределах разумного.
– В пределах разумного! А тебе в голову не приходило, что она встречается с тобой только потому, что ты создал вокруг себя эту красивую картинку – иллюзию обеспеченного, сорящего деньгами, владельца общепита?!
– Не общепита, а пиццерии, отец!
– Не меняет суть дела! Сюзанна произвела на меня впечатление хитрой лисы. У нее на лбу написано, что ей нужны только деньги. Что ты о ней знаешь? Откуда, кто родители, материальное положение?
– Она фотомодель, родом из провинции, родители простые работяги. У Сюзанны заработок не стабильный – от заказа до заказа, но гонорары хорошие. Ее подруга модельер, и Сюзанна часто принимает участие в показах мод. У нее идеальная фигура, отец! А лицо! Она красивая девушка и умеет подчеркивать свои достоинства. На нее нельзя не обратить внимание. Сюзанна выделяется из толпы, ну и коль мы разоткровенничались, ты как мужчина должен меня понять – она необыкновенно хороша в постели. Я глаз от нее не могу оторвать, когда она голая!
– Я так и думал! Знаешь, между нами часто возникали недоразумения, порой ты меня доводил до белого каления, но я всегда старался понять тебя. Получалось это у меня далеко не всегда, но, если говорить о Сюзанне, то я, все-таки тебя понимаю. Единственное, мне кажется, что она не подходящая кандидатура быть матерью моих внуков – она только для секса. Скоро ты пресытишься, и сам поймешь, что постель – это не все. Уверен, в скором времени нам и не придется возвращаться к разговорам о ней – она временное явление, а вот когда ты встретишь девушку и скажешь мне, что любишь ее, – это уже будет серьезной причиной для обсуждения ее кандидатуры на роль моей невестки. Так, не будем же тратить время на недостойных!
– Умеешь же ты одновременно и окрылить, и крылья подрезать! Ты неисправим, отец!
– И не будь дурачком – не угождай всем ее прихотям: пару раз откажешь – она сама исчезнет из твоего поля зрения. Попомни мои слова!
Лев налил себе еще немного вина, Николай Зольтеман отказался, закрыв бокал ладонью. На пальце блеснул перстень с крупным диамантом и россыпью мелких камней. «И это мой родной отец!» – подумал Лев, совершенно не желая с ним спорить. Где-то в глубине души он соглашался со всеми его высказываниями и понимал, что отец прав, но отказываться от красивой жизни не хотелось, как и согласиться, что Сюзанна попросту использует его.
– Вернемся к деньгам. Чем быстрее ты выплатишь кредит, тем меньше переплатишь. Это ведь элементарная математика. Таким образом, тебе нужно максимально сократить расходы, чтобы в будущем не банки на тебе зарабатывали деньги, а ты на них. Я прекрасно живу на проценты от своих вкладов, ничего не теряю, и с каждым днем мой счет только увеличивается! И ты должен научиться приумножать свои доходы, а не разбрасываться деньгами направо и налево.
– Я не разбрасываюсь деньгами направо и налево, как ты говоришь. Веришь, я не хочу доказывать свою точку зрения, тем более не считаю, что ты говоришь бесполезные вещи, и более того, в чем-то я безоговорочно с тобой согласен, но сократить расходы – это значит отказаться в первую очередь от этой квартиры, а я этого не хочу. В принципе, меня все в своей жизни устраивает, и не такое ужасное будущее меня ждет, как ты говоришь – рано или поздно и банки на меня начнут работать, а не я на них. Через пару лет я куплю квартиру, машину и женюсь на какой-нибудь скромнице, а не на Сюзанне!
– Через пару лет ты сможешь максимум спать спокойно, выплатив кредит! А на какие деньги ты собираешься покупать квартиру и машину? Опять кредит?
– Ну, хорошо, лет через десять у меня точно все будет!
– Вот! А если в течение года – подумай, всего двенадцать месяцев – ты погасишь кредит, а потом еще годик проживешь скромненько, то сможешь купить квартиру не через десять лет, как ты говоришь, а через два года! А там и машина не заставит себя ждать! Разве это не мотивация для временной экономии?!
– Опять ты за свое! Я не хочу ютиться в хрущевке с советскими голубыми панелями, спать на полу и травить тараканов каждый день!
– Ты мог бы и дальше жить у тетушки Зои.
– Но я не мог бы водить к ней Сюзанну, отец!
– Так значит, ты снимаешь эти шикарные апартаменты только из-за Сюзанны?!
– Вовсе нет – мне нравится находиться в красивой обстановке, и я имею полное право распоряжаться свое жизнью и своими деньгами по своему усмотрению.
– Жаль если я не доживу до того дня, когда с гордостью смогу рассказывать о тебе друзьям. Ты неисправим.
Лев не стал спорить, и разговор вскоре сошел на нет.
Глава XI
Двери супермаркета закрылись, замигали зеленые лампочки сигнализации – сотрудники расходились по домам. Анастасия не без досадного огорчения огляделась по сторонам, еще раз убеждаясь, что он не пришел, а ей до того не терпелось поделиться с ним впечатлениями о «Мосье Николя», что она даже составила устный план рассказа. Карине она еще утром разрекламировала эту книгу, не опустив самых откровенных, но завуалированных автором пикантных сцен, а со Львом хотела обсудить характеры и поведение героев, но желание поговорить о книге иссякло само собой. Анастасия погрузилась в иные мысли – думала о бабушке, недовольной даже выстиранными шторами, а еще и душевой комнатой со старыми ржавыми трубами и холодной водой, о купании в алюминиевом тазике и других неудобствах.
Общежитие показалось из-за угла, и в этот момент Анастасия услышала за спиной нарастающий шум – глухие удары обуви об асфальт, и оглянулась. Это был он!
– Златовласочка! Я все-таки увидел тебя!
– А, Лев, это ты?! Привет.
Удивление изображать и не потребовалось, а вот придать словам легкую небрежность, как будто вместо Льва ожидала увидеть кого-то другого – это Анастасия сделала нарочно, чтобы он ни в коем случае не считал, что она трепещет от счастья видеть его.
– Привет. Меня задержали некоторые обстоятельства, но я спешил, как мог. – Лев подошел слишком близко и взял ее за руку, заметив, как ему показалось, недоверие в глазах. – Правда! Я боялся, что ты пойдешь другой дорогой, и мы разминемся.
– От тебя пахнет спиртным и сигаретами, – Анастасия сморщила нос, – не подходи слишком близко, а то бабушка устроит мне допрос.
– Хорошо, не буду. У меня сегодня был напряженный день: друга машина сбила насмерть, еще и отец приехал – как тут не выпить? Из-за отца я и опоздал – в шахматы ему сыграть захотелось – до чего нудная игра!
– Кто же победил?
– Отец! С меня шахматист никакой! Да и моего отца попробуй обыграть – он наперед все шаги обдумывает, как сядет над доской, и сидит размышляет, а я не люблю долго думать.
– Я тоже не люблю шахматы.
Мимо прошла компания подростков, Анастасия и Лев обменялись многозначительными взглядами.
– Давай посидим на лавочке! Или твоя бабушка сразу в розыск подаст, если ты немного задержишься?
– Если немножко, то можно.
Лавочки располагались в два ряда вокруг большой клумбы, рядом с общежитием, и Лев облюбовал самую дальнюю – под развесистым деревом. Он шел молча и выглядел уставшим. Анастасия пришлось первой нарушить затянувшееся молчание:
– Сегодня покупатели в очереди обсуждали несчастный случай. Говорят, что водитель не затормозил. Вообще не нажал на педаль тормоза. Как-то странно.
– Так бывает. За рулем наверно был какой-нибудь пьяный студент на папиной машине – испугался и удрал вместо того, чтобы оказать первую медицинскую помощь и вызвать скорую.
– Твоего друга все равно бы не спасли. Мама Карины – моей коллеги, – медсестра. Она сказала, что его даже не удалось привести в сознание. Он шептал в бреду женское имя, не открывая глаз и не реагируя на докторов.
– Да? Но даже если и так, то водитель должен был остановиться. Его ведь рано или поздно найдут и предъявят обвинения. Сейчас почти везде стоят камеры видеонаблюдения – скрываться нет смыла. – Они присели на лавочку. – А какое имя назвал Алекс? Мне просто интересно! Он не говорил нам, что встречается с девушкой.
– Сюзанна!
– Сюзанна? – Лев не усидел. – Нет! Этого не может быть!
– Почему?
– Он не мог тайно встречаться с ней!
– Мало ли. Может, он просто так думал о какой-то Сюзанне перед смертью.
– Я это выясню, – мрачно ответил Лев. Подозрения еще больше испортили ему настроение, но, глядя на Анастасию, он немного утешился – ее невинное личико и платье в цветочек подействовали как сладкий сироп на больное горло. – А ты уже прочитала «Мосье Николя»? Тебе понравилась книга?
– Да! Это как раз тот жанр, который мне больше всех нравиться! В этом же стиле Кребийон младший написал свою знаменитую «Софу» и «Случайности у камина», Дидро – «Нескромные драгоценности», а шевалье Келюс – свои откровенные новеллы.
– Я впервые слышу эти имена. Ты меня впечатляешь! Когда пойдем в библиотеку за новыми книжками?
– Ты тоже пойдешь?
– С тобой куда угодно!
– У меня в пятницу выходной. Если ты не занят, то встретимся в библиотеке.
Лев невольно подумал о субботе, о карточном долге, об Алексе, которого не стало, над тем, что его желание можно и не выполнять. Совесть раздвоилась: последнее желание друга на одной чаше весов и симпатия к Анастасии на другой, и над чашами, как черные тучи, сгущались краски подозрения к Алексу и Сюзанне. «Никакого развлекательного шоу в субботу не будет, – решил Лев молниеносно, – а если кто усомниться, что я все-таки пошел знакомиться в библиотеку, то я в скором времени развею их сомнения».
– Для тебя я выкрою кусочек времени, даже если отец снова пристанет ко мне с шахматами или со своими нравоучениями.
– Отец тоже читает тебе лекции? По этике и культуре поведения, как мне бабушка?
– А то как! И не только! Его любимый предмет – экономика. Его хлебом не корми, дай рассказать, как нужно строить бизнес, на каких условиях кредиты брать, и вообще в какой квартире жить и на что тратить деньги.
– Бывают ситуации, когда на условия приходится закрывать глаза. Я вот тоже мечтаю холодильник в рассрочку взять, а бабушка отговаривает. Мол, перебьемся. Но без холодильника жить крайне неудобно: летом продукты быстро портятся – утром сварили суп, а к вечеру он уже покрылся пеной, приходится готовить в меньшем количестве и так два-три раза в день. Я с первой зарплаты хочу эту проблему решить – оформлю кредит, если в рассрочку без переплаты взять не получится.
