Текст книги "Обман сердца (ЛП)"

Автор книги: Кристен Граната

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Кэссиди

– Не могу поверить, что книга выходит уже на следующей неделе.

Волнение бурлит в животе.

– А я не могу поверить, что закончила ее.

Ария снимает пальто и кладет его себе на колени.

– Трент уже прочитал ее?

– Пока нет. Я отдам ему копию сегодня вечером, после игры, – мои глаза сужаются. – Подожди-ка минутку – чья джерси на тебе?

Ария пожимает плечами, как будто это ничего не значит.

– Оказываю поддержку Крум Крейку.

Мои брови подпрыгивают.

– С каких это пор?

– С тех, как вчера вечером он зашел в галерею и оставил свое джерси.

– О, так он просто отдал его? И ничего больше не произошло? И, секундочку, он был в галерее?

Она перекидывает волосы через плечо и отводит взгляд.

– Да, он заходил.

– Зачем ему приходить в твою галерею? Просто чтобы отдать джерси?

– Не знаю. Боже, что за допрос?

Я широко распахиваю глаза и издаю недоверчивый смешок.

– О боже.

Ее глаза устремляются на меня.

– Что?

– Он тебе нравится.

Ария морщит нос.

– Не нравится. Я едва его знаю.

– Говорит девушка в его джерси.

Она вздергивает подбородок.

– На мне оно смотрится мило.

– И уверена, позже будет валяться на полу его спальни.

Она закатывает глаза.

– Да боже мой, Кэсс, это просто джерси.

– Никогда не бывает «просто джерси», – бедра сжимаются при воспоминании о реакции Трентона в тот первый вечер, когда он увидел меня в одежде с его номером. – Он дал его тебе, потому что хочет видеть со своим именем, написанным на спине.

Ария делает паузу.

– Он сказал, что хочет, чтобы я продемонстрировала поддержку команде.

Я качаю головой.

– Подумай ещё раз, девочка.

– О, черт возьми, нет, – она срывает джерси через голову и засовывает ее в сумочку. – Я не чья-то собственность. Не нужно, чтобы он поднимал свою неуверенную мужественность за мой счёт.

Я качаю головой и хихикаю.

– Он будет ожидать, что ты наденешь ее.

Ария не успевает ответить, свет гаснет, а прожекторы кружат по льду, когда голос диктора гремит из динамиков.

Парни появляюсь по очереди, и Крумкачев делает вид, словно совершенно случайно касается, конечно же, прямо там, где сидим мы за сеткой Трентона. Он встречается взглядом с Арией и когда понимает, что на ней нет джерси, то резко останавливается.

Он ударяет по пластиковому стеклу.

– Надень джерси.

Ария скрещивает руки на груди и качает головой.

– Нет.

Мужчина стискивает зубы, прищуриваясь.

– Надень его. Сейчас же.

Ария одаривает его дьявольской улыбкой.

– Заставь меня.

Его щеки краснеют, прежде чем тот откатывается в сторону.

Я запрокидываю голову и смеюсь.

– Ты его разозлила.

Она усмехается.

– Хорошо. Мне нравится.

Любая девушка умерла бы за то, чтобы надеть джерси Крумкачева, которую тот лично ей доставил. Но нет, он решил отдать его моей лучшей подруге, которая специально не наденет джерси только из вредности.

Мы на середине второго тайма, когда телефон вибрирует с сообщением от Селесты.

Селеста: Ты еще не видела?

Я нажимаю на ссылку, которую она приложила к тексту, и кровь стынет в жилах.

Я: Что это, черт возьми, такое?

Селеста: Ты не знала?

Я: Нет, я, блять, не знала.

Я: А ты?

Селеста: Нет.

Селеста: Черт возьми, Трент. Как я должна убрать этот беспорядок?

– Что не так? – спрашивает Ария, перегибаясь через мое плечо, чтобы посмотреть в телефон.

Я снова открываю ссылку и передаю ей телефон, когда эмоции захлестывают меня подобно бурным волнам.

Трентон встретился с родителями.

И не сказал мне.

Ария прокручивает страницу, читая статью.

– Почему Трентон был с твоими родителями?

– Не знаю.

– Эта фотография сделана сегодня.

Взгляд поднимается ко льду.

– Знаю.

– И он ничего тебе не сказал?

Я качаю головой.

– Ну, уверена, у него есть веская причина встретиться с ними.

– А что насчёт того, что он не сказал мне об этом?

Она приподнимает плечо.

– Может быть, ждет окончания игры?

Если он видел их перед игрой, то должен был сказать мне. На самом деле, стоило признаться в этом еще до встречи, потому что тогда я могла бы сказать ему не делать этого.

Какого черта, Трентон?

Я смотрю на Арию.

– Мы можем пойти домой?

– Конечно, – она без лишних слов хватает сумочку и мы уходим в середине игры.

Я молчу всю дорогу домой, погружённая в мысли, пока в голове прокручиваются разные вопросы, на которые пока нет ответов.

– Хочешь, я поднимусь с тобой? – спрашивает она, когда лифт останавливается на ее этаже.

Я качаю головой.

– Мне нужно побыть одной.

– Я здесь, если понадоблюсь тебе. Позвони и дай знать, как все прошло, когда поговоришь с ним, – она заключает меня в объятия. – Уверена, у него была веская причина не говорить об этом. Он любит тебя, Кэсс. Он – не Шелдон.

– Знаю, – это все, что я могу сказать.

Слезы жгут глаза, но я не позволяю им пролиться. Ещё нет. Нужно услышать, что Трентон скажет о фотографиях, на которых встречается с моими родителями в неприглядном переулке.

Я уже знаю, что он собирается сказать, осознаю, что сделал, но мне нужно услышать это из его уст. Необходимо, чтобы он смотрел мне в глаза, говоря правду.

И я не знаю, как собираюсь отреагировать. Слишком обидно прокручивать это в голове.

Больно.

Трентон причинил мне боль.

И это то, чего я никак не ожидала.

Я делаю глубокий вдох, слыша стук в дверь. Дыхание перехватывает, когда я вижу красивое лицо Трентона по ту сторону.

Я так сильно его люблю.

Зачем он это сделал?

– Привет, детка, – он роняет сумку на пол. – Не видел тебя в конце игры. Ты рано ушла?

Я киваю.

– Неважно себя чувствовала.

На его лице отражается беспокойство.

– Что случилось?

Я обхватываю себя руками за талию.

– Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

– Ладно, – он указывает на диван. – Хочешь присесть?

Я снова киваю.

Руки дрожат, когда я достаю телефон и сажусь рядом с ним.

Трентон с сомнением смотрит на меня.

– Что происходит? Ты меня пугаешь.

Я молча открываю веб-страницу, которую Селеста прислала ранее, и поднимаю телефон, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Об этом пишут во всех новостях.

Он нервно переводит взгляд с меня на экран.

– Я могу объяснить.

– Пожалуйста.

– Я встретился с твоими родителями, поскольку подумал, что смогу подкупить их, чтобы те держались подальше. Ты притворяешься, что они ничего не значат, но я знаю, что это так, и хотел унять боль, – он опускает плечи. – Это был единственный известный мне способ помочь.

Гнев волной поднимается в груди.

– Но я же сказала, что не хотела давать им денег. Объясняла, что уже прошла это, но они все равно возвращались и просили больше.

– На этот раз я дал им много денег, – Трентон наклоняется вперед и сжимает мои руки. – Детка, родители угрожали тебе прошлой ночью. Я не мог сидеть сложа руки и рисковать, что с тобой что-то случится, особенно из-за денег, когда у меня их много.

– Это пустые угрозы, манипуляция, чтобы получить то, чего они хотят, – я высвобождаю свои руки из его хватки. – И ты повелся. Показал свои карты. Теперь они знают, что могут добраться до тебя и одурачить, заставив дать то, чего хотят.

– Ну, я должен был что-то сделать. Должен был попытаться. Я не хочу, чтобы они продолжали приходить и приставать к тебе.

– Я тоже! – голос повышается, когда эмоции подступают к горлу. – Но теперь они знают, что ты будешь готов на все, лишь бы защитить меня, поэтому вернутся снова. Это никогда не прекратится. Ничего из того, что ты им дашь, никогда не будет достаточно, потому что родители – жадные куски дерьма, которые не заботятся ни о ком, кроме самих себя.

Моя нижняя губа дрожит, а по щеке скатывается слеза.

– Ты обещал, что никогда не будешь мне лгать. Это единственное, о чем я просила. Но сегодня ты сделал то, против чего я была, у меня за спиной.

– Прости, детка, – Трентон снова придвигается ближе, чтобы протянуть руку и коснуться меня. – Я не хотел тебя расстраивать. Не хотел, чтобы ты знала об этом, потому что понимал: скажешь мне не тратить на них деньги, но для меня это не ерунда. Я бы дал все, чего они захотят, если бы мог гарантировать твою безопасность.

– Ты ничего не можешь гарантировать, особенно, когда дело касается этих двоих, – я отталкиваюсь от дивана, чтобы встать. – Знаю, ты думаешь, что просто пытался помочь, но я не хотела этого. Не хотела, чтобы они получили от нас хоть что-то. И ты это знал. Знал, что я чувствовала, и все же полностью проигнорировал это. Не поговорил со мной. Мы не принимали решение вместе. Ты сделал это за меня.

Трентон поднимается с дивана.

– Нет. Я не игнорировал твои чувства – думал о них и пытался помочь исправить ситуацию.

– Ты действовал за моей спиной, Трент, – я прижимаю ладонь к груди, чувствуя как сильно бьется сердце. – Пошел втайне от меня к людям, которых я ненавижу больше всего на свете, заключил с ними сделку и у тебя даже хватило наглости не сказать об этом! Мне пришлось узнавать все из Интернета. А если бы я не увидела эту статью, ты бы когда-нибудь признался? Или планировал скрывать, как какой-то грязный секрет?

Он запускает пальцы в волосы, дергая за корни, и я знаю ответ ясно, как божий день, видя правду на его лице.

– Я просто хотел помочь. Вот и все.

– Я знаю, – шепчу я, голос дрожит. – Знаю, что делал это не злонамеренно, но ты не можешь игнорировать мои желания и делать все, что захочешь. Мои чувства имеют значение. Мое мнение имеет значение. И я не могу быть с кем-то, кто меня не слышит.

Его лицо искажается и весь румянец сходит в мгновение ока, а руки безвольно опускаются по бокам.

– О чем ты говоришь?

Я подавляю рыдание.

– Говорю, что нам нужно сделать шаг назад. Мы едва знаем друг друга и…

– Едва знаем друг друга? – мужчина подходит ко мне и обхватывает ладонями лицо. – Я люблю тебя больше всего на свете, Кэссиди. Только не говори, что это конец.

Слезы текут по щекам.

– Мы очень быстро перешли на настоящие отношения после всей этой истории и думаю, прямо сейчас мне нужно нажать на тормоза. Я не ожидала, что ты поступишь подобным образом и это сбивает с толку. Может быть, мы не знаем друг друга так хорошо, как думаем.

Он прижимается своим лбом к моему, сжимая челюсть.

– Не делай этого, детка. Прости, что я действовал за твоей спиной и дал им деньги. Прости, что причинил тебе боль. Пожалуйста, не говори, что я только что все испортил.

Отчаяние в его голосе разрывает. Как легко было бы поддаться на уговоры и вернуться к тому, какими блаженными были отношения.

Но блаженство не всегда является тем, чем кажется. И было бы глупо думать, что это не повторится. Если Трентон может так легко действовать за моей спиной сейчас, что помешает ему в будущем сделать нечто подобное снова?

Я обхватываю руками его запястья и отрываю от своего лица.

– Мне просто нужно немного времени. Знаю, что ты не хотел сделать мне больно, но все же сделал. И я не могу смириться с тем, что ты действовал за моей спиной и лгал. Я просто… мне нужно немного времени, чтобы подумать.

Его темные глаза блестят от эмоций. Рот открывается и закрывается, но не издает ни звука.

Я делаю несколько шагов назад и сердце сжимается в груди, когда расстояние между нами увеличивается.

Его голова опускается, когда тот направляется к двери. Выходя, забирает сумку и с тихим щелчком закрывает за собой дверь.

Я почти жалею, что он не хлопнул ей.

ГЛАВА 21

Кэссиди

Три дня.

Прошло уже три чертовых дня, как я не видела Трентона и не разговаривала с ним. Думала, если отвлекусь и обрежу с ним контакт, то это поможет прийти в себя, но все, что сделало время – это раскололо мое сердце на еще большее количество осколков.

Не помогает и то, что каждое утро я нахожу возле квартиры одинокую розу с прикрепленным к ней письмом.

Я разворачиваю сегодняшнее письмо:

Еще один день до релиза книги.

Я так горжусь тобой.

Люблю тебя.

Во второй раз за это утро я проливаю слезы, но стараюсь взять себя в руки как можно скорее.

Несмотря испытываемую злость, я очень скучаю по нему. Скучаю по его прикосновениям, губам, проницательному взгляду. Мне приходилось сдерживаться пару раз, чтобы не постучать в его дверь и не броситься в объятия. Конечно, совершенное им было не самым худшим, что может сделать человек. Я правда понимаю его мотивы и знаю: он не пытался причинить мне боль. Не намеренно.

И все же не могу избавиться от чувства предательства. Может быть из-за того, что родители были вовлечены в дело и это задело за живое. Может быть потому, что эта ситуация напомнила о том, как со мной поступил Шелдон. Независимо от причины, нужно больше времени, чтобы разобраться со своими эмоциями, прежде чем я смогу снова поговорить с Трентоном.

Я не хочу быть с тем, кто будет принимать решения за меня. Хочу жизнь, в которой мы будем делать это вместе.

Я подхожу к клетке и засовываю руку внутрь, почесывая Голди по затылку.

Голди и Финч, названы в честь «Щеглов». Мне показалось уместным назвать так, поскольку именно из-за его обмена в другую команду мы и оказались здесь, вместе. Теперь это всего лишь напоминание о том, насколько он наполнил мою жизнь эмоциями и насколько она оказалась пустой без него.

– Повезло, что вы есть друг у друга, – говорю я, пока они прыгают взад-вперед на жердочке. Я закрываю дверцу и запираю ее. – Увидимся позже.

Я перекидываю сумку через плечо, направляясь к выходу. Сегодня утром я проснулась, нуждаясь в ясности и совете, поэтому обратилась к единственному человеку, который, как знаю, может помочь.

Пятнадцать минут спустя я стучу в дверь Шерри.

Широкая улыбка появляется на лице старушки, когда та поднимает на меня глаза.

– Привет, Птичка. Какой приятный сюрприз.

Я вздыхаю с облегчением от того, что она узнала меня.

– Я скучала по вам, поэтому решила прийти и немного потусоваться, – поднимаю колоду карт в руке. – Хотите сыграть в рамми?

Она хлопает в ладоши, поднимаясь со своего кресла.

– Не играла целую вечность, – я сажусь рядом с ней за маленьким круглым столом в комнате и тасую карты, прежде чем раздать их. – Как себя чувствуешь?

– Я в порядке. Как вы?

Она напевает.

– Хочешь попробовать еще раз, только более убедительно?

Я хихикаю.

– Неужели это так очевидно?

– Я увидела все на твоем лице в ту же секунду, когда ты появилась в дверном проеме, милая, – она берет карту и сбрасывает другую. – Где же Трент?

Я прикусываю нижнюю губу.

– Не знаю. Я не видела его несколько дней.

– Ах. Так вы поссорились.

Я решаю ограничиться кивком.

– Не знаю, что делать.

Шерри ставит «трех королей».

– Что он сделал?

– Откуда вы знаете, что это был он? Может это я натворила что-то?

– Потому что, сделай что-нибудь ты, знала бы, как поступать, чтобы исправить ситуацию.

Будь проклята болезнь Альцгеймера, эта женщина проницательна.

Я рассказываю ей о том, что случилось с родителями, напоминая обо всем, о чем она, возможно, забыла с тех пор, как мы в последний раз говорили о них много лет назад, а затем рассказываю, что сделал Трентон.

Шерри тяжело вздыхает, когда я заканчиваю.

– У моего внука всегда было доброе сердце. Он сделал так, чтобы обо мне заботились, и люблю его за это.

– Он очень сильно вас любит, – тут же подтверждаю я.

Шерри улыбается.

– Его любовь не знает границ, – она протягивает руку, чтобы сжать мою ладонь. – Тебе решать: устанавливать эти границы или нет. Ты всю жизнь была независимой, справлялась со всем сама. Никогда не нуждалась в том, чтобы кто-то заботился о тебе и, конечно, к такому человеку, как Трент, может быть трудно привыкнуть.

– Хотите сказать, что я боюсь позволять кому-то заботиться обо мне?

Шерри пожимает плечами.

– Только ты знаешь, что чувствуешь, Птичка.

Я достаю карту и кладу на стол единственную четверку. Да уж, довольно страшно любить кого-то, особенно после того, как на своей шкуре почувствовала, какого это, когда обжигаешься.

– Он будет совершать ошибки. Вы оба будете. Но могу гарантировать, что он не совершит одну и ту же ошибку дважды, – Шерри погрозила мне указательным пальцем. – Если Трентон знает, что причинил тебе боль, то я уверена: это съедает его изнутри. Он наверняка ломает голову над тем, как все исправить.

Я знаю, как ему, должно быть, больно.

Шерри кладет карты вверх на стол и наклоняется вперед.

– Мой совет? Разозлись. Накричи на моего внука. Расскажи о своих чувствах и требуй того, что хочешь. Ты сильная, способная девушка и сама можешь решать, что делать дальше.

– Я действительно скучала по вам, Шерри.

– Я тоже скучала, Птичка.

Я играю четыре партии рамми с Шерри, прежде чем ей приходится уйти. Мы прощаемся, пока я обдумываю совет в голове, направляясь на парковку.

– Кэссиди.

Голова резко поворачивается при знакомом звуке глубокого голоса.

Трентон.

– Трент, привет, – сердце учащенно бьется, когда я смотрю в его беспокойные темные глаза.

– Привет, – он засовывает руки в карманы пальто. – Как сегодня дела у бабули?

– Чувствует себя прекрасно. Мы играли в рамми.

– Уверен, ей это понравилось, – хоккеист протягивает руку, как будто собираясь дотронуться до моей, но опускает ее, так и не сделав этого. – Спасибо, что пришла навестить ее.

Я киваю.

– Без проблем.

Мы стоим так близко, словно можем соприкоснуться, но кажется, что ментально нас разделяют мили. Сердце колотится в груди, умоляя освободить его из тюрьмы, в которой находилось последние несколько дней.

Печаль скапливается в его радужках, фиолетовые полумесяцы подчеркивают глаза так же, как и мои собственные, потому что я всю ночь ворочалась в одиночестве в постели, которая все еще пахнет им.

– Я, э-э, я не смогу прийти на игру сегодня вечером, – я тереблю молнию на куртке. – Устраиваю вечеринку по случаю выхода книги, на Манхэттене, Ария и Селеста придумали ее вместе, – я издаю смешок. – Почти уверена, что Селеста теперь стала моим неофициальным пиар-агентом.

– Это будет полезно, – он заставляет себя улыбнуться. – Селесте нравится организовывать подобные мероприятия.

– Я знаю, что у нас все еще действует контракт, так что могу прийти на следующую игру, если ты хочешь…

– Прекрати, – его голос срывается. – Не доводи до этого.

Между нами повисает напряженная тишина, ни один из нас не в состоянии отвести взгляд.

Давай, Кэссиди. Скажи хотя бы что-то.

– Что ж, повеселитесь сегодня вечером.

Трентон обходит меня, направляясь в дом престарелых.

И я ухожу, чувствуя себя еще хуже, чем когда приехала сюда.

– Выглядишь так, словно кто-то нагадил в твой праздничный торт.

– Мне жаль. Просто я сегодня не в настроении для вечеринки, – я кладу голову на плечо Арии. – Но выглядит потрясающе. Я благодарна за все, что вы с Селестой сделали.

– Знаю, знаю, сейчас не самое подходящее время, учитывая то, что происходило между тобой и Трентом, но мы подумали, что не помешает провести вечер вне дома, – Ария протягивает мне бокал с шампанским. – Ты уже решила, какой отрывок будешь читать сегодня вечером?

Я киваю, желудок скручивается при напоминании.

– Это моя любимая сцена.

Несмотря на то, как трудно будет читать в комнате, полной незнакомых людей, считающих, что в данный момент между мной и Трентоном все в порядке, думаю, что этот отрывок довольно мощный и охватывает всю суть и смысл книги.

Любовь побеждает все. Она безусловна.

Прежде чем уйти на вечеринку, я обернула экземпляр книги для Трентона в оберточную бумагу и оставила у его двери. Когда он вернется домой после сегодняшней игры, то сможет прочитать книгу, если захочет. Я пометила отдельные главы и сцены примечаниями, давая представление о самой сокровенной работе моего разума на протяжении всего процесса. Он – огромная часть этой истории. Трент был моим вдохновением. И эта книга навсегда останется в сердце благодаря ему, независимо от того, как закончится наша реальная история.

Я допиваю шампанское и пытаюсь расслабиться, прежде чем занять свое место на небольшой сцене. Зал заполнен почти сотней счастливчиков, которые были выбраны для участия в живом чтении. Они аплодируют, когда я выхожу и настраиваю микрофон.

– Если вы следили за мной в социальных сетях последние пару месяцев, то знаете, как появилась эта книга. По соседству со мной поселился сварливый хоккеист ростом шесть футов два дюйма и я решила написать о нем книгу. Она не основана на наших реальных отношениях, но я вложила в этих персонажей так много от нас самих, что кажется, будто открываю вам окно в собственную историю любви. Это личное и уязвимое, и, честно говоря, думаю, что это моя лучшая работа на данный момент. Итак, надеюсь, вам понравится.

Я открываю страницу с закладкой и начинаю читать:

Я выбегаю из комнаты, хватая сумочку и засовывая ноги в сандалии.

– Куда ты идешь?

– Я ухожу, – я разворачиваюсь, свирепо глядя на него, когда тот следует за мной в гостиную. – Прекрати ходить за мной.

Гаррет нервно проводит пальцами по волосам.

– Не уходи, Миа. Давай поговорим.

– О чем тут говорить? Все, что происходило между нами – фальшь, Гаррет. Подделка.

– Для меня это не подделка.

Его слова повисают в воздухе.

Мои брови сходятся на переносице.

– И что это вообще значит?

– Это значит, что пока мы притворялись влюбленными, я взял и влюбился в тебя по-настоящему. Каждый раз, когда мне приходилось держать тебя за руку, я мечтал делать как можно дольше. Каждый раз, когда ты целовала меня на глазах у людей, умирал от желания. Все, что я делал для тебя, будучи ненастоящим парнем, для меня было по-настоящему. Все это я хотел сделать как твой настоящий парень, – он протягивает руку и обхватывает мое лицо. – Я больше не хочу притворяться, Миа. Мне надоело делась вид, что я тебя не люблю.

Сердце подскакивает к горлу.

– А как же контракт?

– К черту его, – Гаррет прижимается своими губами к моим, шепча нежные слова: – Будь со мной, поскольку хочешь этого, а не потому, что подписала листок бумаги.

Слезы грозят навернуться на глаза.

– Но мне нужны деньги, Гаррет. У нас была сделка.

– Я отдам тебе все свои деньги хоть прямо сейчас. Хочешь? – парень роется в заднем кармане и достает бумажник, прежде чем прижать его к моей груди. – Возьми это. Возьми все, мне все равно, до тех пор, пока ты рядом. Просто скажи, что чувствуешь то же, что и я.

К тому времени, как я заканчиваю читать сцену, слезы катятся по щекам – так же, как и по щекам женщин в зале. Они плачут по той же причине, что и я: из-за любви, из-за чувств героя к героине, из-за того, что их эмоции прекрасны и правдивы. Это любовь, которую каждый хочет найти в своей жизни.

Мне посчастливилось сделать это.

Но встретить ее – только половина дела.

Необходимо бороться, чтобы сохранить любовь.

И это то, что я намерена делать.