Текст книги "Ледяной страж"

Автор книги: Крис Уэйнрайт (Уэнрайт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Он бережно уложил ее на белый покров ложа и, в два приема сорвав с себя одежду, как подрубленный, рухнул с ней рядом, не в силах сдержать бившее через край желание. Тамина обнимала его, прижималась губами к шрамам на его лице и теле, орошая их слезами счастья, которого она ждала так долго, что уже боялась, что она его просто придумала. Но все оказалось так хорошо, так невыразимо прекрасно, и это не могло произойти по-другому.

Конечно, в ее жизни были мужчины, и немало, но воплощение ее полудетской мечты о Конане возбудило в них обоих такой прилив чувств, что они пришли в себя только тогда, когда лучи солнца заглянули в маленькое оконце ее спальни.

– Может быть, мне бросить все и остаться здесь с тобой навсегда? – Конан не мог оторвать взгляда от прекрасного тела женщины, чуть порозовевшего от утреннего света.

– Да разве можешь ты задержаться на одном месте? – тихо засмеялась женщина, глядя на варвара немножко усталыми, но счастливыми глазами.

– А что, могу стать начальником стражи или вот купцом, например, – сказал киммериец, однако не очень уверенно, потому что в глубине души сам понимал неосуществимость того, о чем он говорил.

– Может быть, где-то и сможешь, но не здесь, в Туране. Ты ведь уже пробовал, помнишь?

– С тобой все забудешь, – со вздохом улыбнулся киммериец.

Он, к сожалению, хорошо помнил, чем закончилась его служба в туранской армии.

– Нет, мой капитан, – с еле уловимой печалью в голосе сказала Тамина, легко касаясь пальцами прядей его разметавшихся по плечам черных волос. – Нет, тебе уготована другая судьба. Не будем перечить воле богов и возблагодарим их за то, что мы с тобой все-таки встретились. А теперь я попробую узнать, что ждет тебя впереди. – Она грациозно, как газель, соскочила с ложа и направилась к небольшому алтарю, стоящему в глубине комнаты. Киммериец не мог оторвать глаз от ее стройного гибкого тела.

Тамина зажгла маленькую лампаду, слабый огонек которой был почти невидим при ярком свете наступившего утра, посыпала розоватым порошком серебряную полированную пластину и поднесла ее к пламени. Варвар, заинтересовавшись ее манипуляциями, подошел и встал рядом.

– Садись вот сюда, – указала ему Тамина на маленький пуфик.

Конан повиновался. Тамина натерла ему виски чем-то пахучим и свежим, отчего у него слегка закружилась голова.

– Арсайя, из Вендии, – объяснила Тамина, производя плавные движения ладонями, как бы обволакивая его голову. – Тебе не мешает малость освежить память последних дней.

Она продолжала плавно водить ладонями, и в глазах киммерийца все поплыло, предметы стали терять свои очертания. Единственное, что он видел отчетливо, так это серебряную пластину, которую Тамина, держа прямо перед ним обеими руками, подносила все ближе и ближе к его лицу.

Неожиданно перед глазами киммерийца вспыхнул яркий синеватый огонь, будто сполох в темном предгрозовом небе, и он перестал что-либо ощущать. Он не мог сказать, сколько времени прошло, прежде чем он снова сумел собраться с мыслями и ясно различать предметы. Тамина, уже одетая, сидела рядом с ним. Когда женщина увидела, что варвар очнулся, она поднесла к его носу небольшой хрустальный флакончик. Резкий неприятный запах вернул его в нормальное состояние, он зачихал, затряс головой.

– Вот что я могу тебе сказать, – начала Тамина, взяв его за руку. – В ближайшее время старайся быть особенно осторожным тогда, когда ощутишь что-то непонятное для тебя, когда тебе будет казаться странным чье-то поведение или чей-то облик. Вокруг тебя сплетаются сейчас магические силы, и ты должен, по возможности, избегать тесного соприкосновения со всем неясным, иначе возникнет серьезная опасность для твоей жизни.

– Спасибо за заботу, – варвар погладил ее по волосам, – я буду стараться действовать, как ты сказала, но опасности меня не пугают. Они сопровождают меня всюду, – усмехнулся он, – такова моя судьба, предначертанная кем-то свыше. В любом случае, я благодарен тебе за все. Кстати, твой отец уже предупреждал меня о грозящей мне опасности.

– Возьми эту вещицу и постарайся всегда держать ее при себе. – Тамина надела ему на шею тонкий шнурок из сыромятной кожи, к которому был прикреплен маленький мышиный череп со вставленными в глазницы двумя полосатыми камешками.

Киммериец положил череп на ладонь, рассматривая талисман.

– Он поможет тебе в опасности. Мы с отцом навели заклятие на эти камешки, чтобы они уменьшили влияние враждебных для тебя сил.

Прощаясь с Таминой, Конан на короткий миг ощутил себя щепкой, вихрем кружащейся в водовороте жизни, но не в его правилах было долго сожалеть о том, что случилось и чего не случилось, и что могло бы случиться, если бы… Он в последний раз нежно поцеловал женщину и, не оглядываясь, пересек маленький дворик и вышел на еще пустынную улицу.

* * *

Когда варвар добрался до причала, на «Утренней звезде» уже вовсю кипела работа. Портовые плотники вместе с матросами Саудана, облепили нос корабля как муравьи. Фигура дракона лежала на палубе, и мастер, ловко орудуя топором, вырубал в ее основании пазы для нового крепления. Стук топоров, крики и топот множества людей, занятых своим делом, – вся эта рабочая суета напомнила варвару, что пора бы и ему заняться своими прямыми обязанностями, как-никак он был командиром отряда, охраняющего «Утреннюю звезду».

– Привет! – Саудан спустился с мостика, откуда он наблюдал за починкой, и направился к Конану, который, пройдя по шаткому трапу, спрыгнул на палубу.

– Привет! Как наши дела?

– Обещают управиться за пару дней, – довольный происходящим, сообщил ему капитан.

– Тогда и мне надо поторопиться. – Киммериец оглянулся вокруг, ища глазами кого-нибудь из своих солдат.

– Не найдешь, – проследил за его взглядом Саудан, – ты же знаешь своих – если загуляют, то надолго.

– Копыта Нергала! – выругался варвар. – Я ведь наказал Бахтару и Герарду подобрать мне пополнение для отряда. Нам так нужны новые люди!..

– Вот они и подбирают, – захохотал капитан, – в теплых постелях портовых шлюх, клянусь Эрликом! Я своих собрал с раннего утра, так для этого мне пришлось самому пройтись по всем кабакам. Тебе, я думаю, придется сделать то же самое.

Он долго смеялся, представляя, видно, во всех деталях предстоящую Конану прогулку, а затем, вытирая выступившие на глаза слезы, предложил:

– Иди сначала перекуси, повар ждет тебя внизу, а потом присмотришь здесь за работой, а я схожу еще раз, попытаюсь разыскать твоих вояк. Маршрут-то мне, как-никак, уже известен!

Киммериец только сейчас ощутил, что зверски голоден, поэтому предложение капитана пришлось ему по душе. Он прошел на корму и, обойдя надстройку, вошел в пропахшее пряностями помещение, где толковый улыбчивый корабельный повар до отвала накормил его горячими бобами с бараниной. Сдобрив завтрак хорошим кувшином вина, варвар вернулся на палубу, ковыряя в зубах острием своего кинжала.

– Ты был прав, – поблагодарил он Саудана, – хорошая еда всегда ко времени.

– Проследи за этими бездельниками, чтобы они передний брус закрепили, как следует, – наставлял его Саудан, собираясь уходить, – им-то что, а плавать на этой посудине нам.

Капитан в сопровождении двух матросов отправился в Султанапур, а варвар, опершись спиной о мачту, остался наблюдать за плотниками. Он смотрел на снующих туда-сюда людей, а сам никак не мог отвлечься от мрачных мыслей, которые преследовали его последнее время, а после разговоров с Кушадом и Таминой завладели им еще сильнее.

«С чего это вдруг вокруг меня закручивается волшба? Вроде бы я сейчас никому не мешаю. Я не втянут ни в какие дворцовые интриги, ни в междоусобную борьбу… Спокойно плыву себе на север, всего-то делов! Попадаются, правда, пираты, и тут не избежать, чтобы чья-нибудь голова не скатилась с плеч, но это же нормальная жизнь, клянусь брюхом Крома, при чем здесь колдовство?»

Он почесал затылок, словно это могло помочь ему разрешить сложную задачу, но, поразмыслив еще чуток, решил не брать дурного в голову.

«Чему быть, того не миновать, Нергал мне в задницу, чтобы я ломал над этим голову, – решил он. – Поживем – увидим».

Он вытащил из-под рубахи подаренной Таминой мышиный череп и внимательно его осмотрел.

«Кром! – усмехнулся он. – Может быть, эта штучка действительно окажется полезной. Все-таки женщины… те, которые хорошо ко мне относились… не раз умудрялись мне помочь».

Он вспомнил далекое время, когда он был еще юношей… Тогда подаренный любящей женщиной талисман помог ему выпутаться из большой беды. Проклятый колдун чуть не превратил его – на пару с верным приятелем Нинусом – в глиняного болванчика, и если бы Денияра не повязала ему на лоб заколдованную ленту, стоять бы ему сейчас на деревянной полке рядом с фигурками других таких же неудачников. Денияра! Приятные и сладостные воспоминания охватили его. Хорошее было времечко! А какие женщины! И сама Денияра, и три ее служанки! Да и после было о чем вспомнить!

От приятных мыслей его оторвал голос Саудана:

– Принимай, командир!

Киммериец перевел взгляд на причал. Капитан в сопровождении пятерых его солдат поднимался по трапу. Конан взглянул на прибывших и присвистнул:

– Моча черного верблюда! Вас стало еще меньше, чем было! А где остальные

– Одного зарезали, двоих надо выкупить – они подрались со стражниками, а твоего приятеля Герарда вообще след простыл, – хмуро доложил ему Бахтар, еще окончательно не протрезвевший после вчерашней гулянки в портовой таверне.

– Выкупить? – Киммериец нахмурился. – И сколько монет просят эти ублюдки?

– По пять монет за каждого.

– Что думаешь? – поинтересовался Саудан. – Я решил спросить тебя, прежде чем раскошелиться.

– Что тут думать? Надо выручать своих, тем более что бойцы они отменные, – ответил киммериец. – А куда делся Герард? – спросил он у Бахтара.

– Я попытался кое-что разузнать, – ответил за него Саудан. – Сам понимаешь: если долго плаваешь по морю, то в каждом порту есть знакомые. Так вот, похожего на него юношу видели в гостинице, что за храмом Эрлика.

«Совсем рядом с домом Кушада», – непроизвольно отметил про себя варвар.

– Мы пошли туда, – продолжал Саудан. – Хозяин все подтвердил, даже показал нам комнату, которую дал этому парню, но там никого не оказалось. Исчез, словно испарился!

– Чудеса! – Киммериец на мгновение задумался. – Нергал с ним, искать не будем, хоть и жаль терять такого бойца. Тем более что и тебе прямая экономия, – захохотал он, хлопая капитана по плечу, – плату ведь он не получил!

«Может быть, это исчезновение и к лучшему, – подумал он, – ведь Тамина да и Кушад тоже говорили, чтобы я сторонился всего подозрительного. А в Герарде мне постоянно чудилось что-то странное».

– Тогда выкупи этих двоих, – попросил он Саудана, – да подбери еще хотя бы с десяток человек. Оружия-то у нас хватит и на сорок вояк, так что не обессудь: придется твоих матросов погонять, пусть на всякий случай будут готовы.

Такая перспектива вполне устраивала Саудана – все-таки меньше расходов. А в том, что киммериец может даже бревно обучить кое-каким приемам военного искусства, капитан ничуть не сомневался. Повезло ему с этим варваром, ничего не скажешь!

– Пошли, – коротко бросил Саудан Бахтару, и они, спустившись на причал, направились к выходу из порта.

Глава пятая

– А теперь расскажи о себе. – Акила обернулась к Гермии, ехавшей чуть позади.

После короткой остановки на ночлег караван, вытянувшись вдоль пустынного берега, продолжил свой путь на север. Впереди на мохнатых низкорослых конях ехали трое гирканских наемников, за ними плелись двенадцать навьюченных поклажей мулов, рядом с которыми шли караванщики. Замыкали шествие три женщины – Акила, Паина и Гермия.

Акила наняла гирканцев не столько для того, чтобы отбиваться от бандитов, сколько для выяснения отношений с местными сатрапами, хоть и подчиняющимися Турку, но, тем не менее, являющимися полновластными хозяевами на своих землях.

Амазонка здраво рассудила, что присутствие в их караване гирканцев поможет им избежать лишних осложнений с караулами и дозорными отрядами, а с бандитами, если таковые появятся, они разберутся и сами – им с Паиной ничего не стоило отбиться от десятка воинов. К тому же теперь с ними была Гермия, в способностях которой сражаться почти голыми руками они уже имели случай убедиться.

Гермия, тронув поводья, поравнялась с Акилой и Паиной и рассказала им заранее сочиненную историю про свою жизнь, про мать, которая якобы научила ее приемам боевого искусства, про ее смерть и про пожар, который уничтожил ее жилье и имущество. Обе спутницы слушали ее молча, иногда кивая головой или прищелкивая языком, если какой-нибудь эпизод рассказа производил на них большое впечатление.

– Так ты считаешь всех мужчин скотами? – со смехом переспросила Паина.

– Я их просто ненавижу, козлов двуногих! – с жаром воскликнула Гермия.

– А у тебя был когда-нибудь мужчина? – Акила бросила на нее внимательный взгляд.

Гермия молча кивнула головой.

– И что же, – не отставала Акила, – в глазах ее появилось выражение легкого лукавства, – тебе это совершенно не понравилось

– А что тут может нравиться? – пренебрежительно улыбаясь, спросила Паина.

– Помолчи, – оборвала ее Акила, – ты вряд ли это поймешь. Ну, так что, – вновь повернулась она к Гермии, – тебе совсем нечего вспомнить?

– Ну, почему же? – вспыхнула Гермия. – Был у меня один мужчина, с которым я была бы не против встречаться еще и еще.

– Вот и со мной такое случилось. – Взгляд Акилы сделался мечтательным, будто она вновь увидела перед собой предмет своих желаний. – Но я думаю, что мы больше никогда не встретимся. Да нам это и не нужно, у каждого из нас своя жизнь.

– Как же, не нужно! – фыркнула Паина. – Так я и поверила! Тебя, госпожа, трое суток было не вытащить из того шалаша, куда вы забрались с варваром.

– Помолчи! – прикрикнула на нее Акила и пришпорила своего скакуна.

Конь взвился на дыбы и галопом умчал всадницу далеко вперед, изрядно напугав караванщиков, которые, увидев скачущую во весь опор Акилу, решили, будто что-то стряслось. Всадница, облетев караван по кругу, опять присоединилась к женщинам. Придерживая коня, она ехала рядом с ними, не говоря ни слова.

«И у нее был варвар, – отметила про себя Гермия. – Уж не Конан ли? Ну, нет, тебе он не достанется, слониха»

В столь нелестной характеристике Акилы обуреваемая ревностью колдунья была не права. Акила, несмотря на ее неправдоподобно развитую мускулатуру, совершенно не выглядела мужеподобной, впрочем, как и Паина.

– А теперь я расскажу тебе о нас, – произнесла, немного успокоившись, Акила.

Гермия внимательно слушала рассказ о женщинах-воительницах, которых называли амазонками, об их подвигах, о том, что они используют мужчин только для продолжения рода, а потом избавляются от них, о том, как они воспитывают девочек, и о многом-многом другом…

Акила с горечью сообщила, что ее трон захватила Бризейс, ее родная сестра, но умолчала о причине, по которой ей пришлось бежать из родных краев. Гермия не задавала вопросов в продолжение всего рассказа, но когда Акила закончила, спросила:

– А почему вы пользуетесь теми мужчинами, которые случайно попадают к вам, ведь лучше самим выбрать наиболее достойных и привезти в вашу страну

– Мы как-то не думали об этом, – отрезала Паина, у которой все эти разговоры про мужчин вызывали только раздражение.

– Уж помолчала бы лучше! – воскликнула Акила. – Вечно тебе все не нравится! Гермия права – от хороших мужчин могли бы рождаться хорошие дети, и наше племя стало бы еще могущественнее.

– Вот ты рассказывала про какого-то варвара… – осторожно начала Гермия.

– Какого-то! – опять вмешалась Паина. – Ты лучше не спрашивай, не то наша королева не даст тебе спуску! Она тоскует по этому мужлану, хотя изо всех сил старается не показать этого.

– Клянусь богами, я тебе сейчас врежу! – Акила пригрозила ей плетью. – Ты забываешься, женщина!

Ее глаза сверкнули так, что Паина инстинктивно опустила плечи и обиженно отвернулась.

– Как его зовут? – не отставала Гермия.

– Не твое дело, – мрачно отрезала Акила.

По-видимому, воспоминания о варваре слишком больно терзали ее душу, чтобы она могла спокойно говорить о нем. Некоторое время три женщины ехали молча. Наконец Акила примирительно произнесла, обращаясь к Гермии:

– Я учту твое предложение. Когда я отвоюю у сестры свой трон, то непременно подумаю над этим. Кстати, если ты так относишься к мужчинам, то тебе с нами будет легко, хотя ты и не из нашего племени. Хочешь, отправимся в нашу страну? Ты сможешь получить там высокую должность, скажем, главной воспитательницы народа, это я тебе обещаю. Ты, как я вижу, многое умеешь и, наверное, смогла бы научить этому других.

«Мне нужна только чаша Гуйюка, а твоя мерзкая дикая страна пусть провалится в преисподнюю, – усмехнулась про себя колдунья, сделав, однако, вид, что задумалась над предложением королевы. – А еще, похоже, ты на моего киммерийца виды имеешь! – скрипнула она зубами. – Ну, погодите! Вот только доберусь до чаши, я вам тогда устрою, слонихи проклятые! Я и сейчас бы с радостью сделала это, да вот добраться мне нужно туда, в тундру, а то бы я вас…»

– Спасибо за щедрое предложение, королева, – поклонилась она Акиле, – но мне еще надо заслужить такую высокую должность. Я буду воевать на твоей стороне, и когда мы победим, тогда и вернемся к этому вопросу.

– Хорошо, – согласилась Акила, и лицо ее посуровело: впереди предстояли нелегкие и, видимо, кровавые испытания. – Надо еще завоевать трон. Или ты сомневаешься в моей победе? – резко спросила она Гермию.

– Как ты могла такое подумать? – Колдунья сделала вид, что обиделась. – Я останусь с тобой до тех пор, пока мы не победим…

«Нет, пока я не заполучу чашу, – поправила она себя. – А может быть, ты перестанешь быть мне полезной куда раньше!»

Дальше они ехали молча, и каждая думала о своем. Впереди, за грядой невысоких холмов, начинались солончаковые пустоши, по которым ветер гонял сцепившиеся в шары колючие стебли сухой травы.

– Остановимся здесь, – сложив рупором ладони, прокричал гирканец, шествующий во главе каравана, – дальше голая пустыня.

Встали у ручья, чтобы набрать воды и дать отдохнуть мулам перед долгой дорогой через пески. Необходимо было основательно подготовиться к трудному переходу, ибо Акила помнила, как тяжело ей пришлось, когда она в прошлый раз оказалась в пустыне. Если бы не Конан, напоивший ее кровью из собственной жилы, вряд ли бы она осталась жива. Конан, ох, Конан!.. Где ты теперь, могучий упрямый киммериец?..

Глава шестая

Начальнику стражи Султанапура не повезло – первый советник правителя устроил ему страшную головомойку за промахи в службе. Надо заметить, что до того злополучного утра служба текла как обычно, без каких-либо изменений. Привратники так же, как и всегда, дежурили у городских ворот и взимали плату за въезд и выезд из города со всякого пешего и конного, с каждого вьючного мула или верблюда, с каждой порожней или груженой повозки. Вечером дань исправно отвозили городскому казначею, и тот, пересчитав монеты, убирал их в кожаные мешки и опечатывал печатью.

Само собой разумеется, в казну попадало далеко не все, что брали стражники у ворот. Надо же и самим как-то жить! Между прочим, тому же первому советнику сам начальник стражи регулярно относил небольшой, но увесистый мешочек с отборными золотыми аквилонской или кофийской чеканки, поскольку первый советник особенно уважал именно эти монеты, и все об этом знали.

Ежедневно многочисленные подчиненные начальника стражи обходили улицы и площади города, следя за порядком, вместе со сборщиками налогов и податей наведывались в корчмы, таверны и кабаки, присматривали за торговлей на городских рынках. Конечно, иногда случались кое-какие мелкие недочеты в работе – с кого-то, к примеру, лишний побор взяли, – но ведь за это никто не станет сердиться на него!..

Старался начальник стражи, прямо из кожи вон лез, чтобы угодить своему хозяину – первому советнику, которому повелитель поручил управлять этой службой. Но вот незадача – никогда не знаешь, каким боком повернется к тебе судьба. Накануне три каких-то матроса повздорили в таверне с тремя солдатами. Эка невидаль! Ну, поссорились и поссорились, ну схватились за ятаганы и ножи, ну зарезали одного из моряков… Великие боги, разве это происшествие?! И дело было даже не в том, что они дрались перед входом в таверну и в свалке опрокинули проезжающую по улице коляску – естественно, вместе с седоком… Невелика беда, если кто-то вывалялся в пыли да расшиб себе руку. Но в коляске-то ехал, к несчастью для начальника стражи, сам дядя первого советника. И что только надо было этому старому козлу в такой час и в таком месте?! Вот уж боги наказали, так наказали! Первый советник был в ярости.

– Мерзопакостная помесь свиньи и крысы! – В гневе он ткнул своей сафьяновой, расшитой шелком туфлей прямо в нос распластавшемуся перед ним начальнику стражи. – Ты хочешь, чтобы я перевел тебя в надзиратели помоек, тухлая отрыжка верблюда? При тебе в нашем городе нет никакого порядка! Может, ты предпочитаешь, чтобы я доложил о тебе правителю, дрянная вошь?

– О, нет, мой господин! – в страхе завыл начальник стражи, представив, как правитель, узнав про него, ничтожного, и про его плохую службу, завопит: «А почему неспособные справиться с таким простым делом твари занимают столь почетную должность?»– и, что еще хуже того, добавит: «Приковать на галеры этого слизняка в назидание другим!»

И тогда все пропало, все – и уютный дом с бассейном и садом в хорошем месте, почти у самого главного храма, и сундуки с добротной дорогой одеждой, и чеканная серебряная посуда, которую он выписал себе из Офира, и молоденькие наложницы, придирчиво выбранные им самим на невольничьем рынке (кстати, он заплатил за них совсем недорого – попробовали бы эти купчишки не уступить!), и его павлины, гордо расхаживавшие по саду на зависть гостям и собутыльникам… Все это могло пойти прахом из-за какой-то пьяной драки матросов!..

Начальник стражи попытался схватить туфлю, мелькавшую у самого его лица, и запечатлеть на ней пылкий поцелуй, но промахнулся, потерял равновесие и ткнулся лицом в ковер. Он пополз было на четвереньках к своему повелителю, но получил еще один чувствительный пинок прямо в зубы.

– Чтобы к обеду все было исправлено, вонючая гнида! Почтенному человеку уже нельзя по городу проехать, если дело поручено такой ленивой свинье, как ты! Иди и завтра принесешь мне сто монет, чтобы загладить свою вину, или, клянусь Эрликом, ты пожалеешь, что появился на свет!

Начальник стражи на карачках попятился к входной двери, с ненавистью глядя на злорадно оскалившихся телохранителей первого советника. Он выкатился в прихожую, поднялся, отряхнулся и бросился во двор, где двое его охранников, сидя на жеребцах, держали повод его коня. Начальник стражи хотел птицей взлететь в седло, но, по-видимому, от этой ужасной встряски нервы его совсем расшатались, и он промахнулся и со всего размаху шлепнулся в грязь.

– Чего ржете, шакалы? – заорал он на охранников, которым с большим трудом удавалось сохранять каменное выражение лиц при виде своего хозяина, выбирающегося откуда-то из-под брюха лошади.

Взобравшись, наконец, в седло, начальник стражи огрел слуг плеткой, чтобы хоть как-то выместить накопившееся раздражение, и все трое поскакали к городской тюрьме, куда вчера вечером препроводили захмелевших участников драки.

«Я покажу им, что такое порядок», – подогревал себя начальник стражи, несясь во весь опор по улицам города.

Саудан и Бахтар подошли к воротам городской тюрьмы около полудня. Солнце, стоявшее высоко в небе, грело почти по-летнему.

– Эй! – Саудан постучал кулаком в ворота.

– Кто там, Нергал тебя возьми? – В воротах приоткрылось небольшое окошечко, и в нем показалась рожа одного из стражников. – А, это ты, – узнал он Саудана. – Деньги принес?

– Вот. – Капитан высыпал на ладонь десять золотых и показал стражнику.

– Ладно, сейчас приведу твоих ублюдков.

Стражник ушел, гремя ключами, а Саудан и Бахтар прислонились к каменной стене, подставив лица под ласковые лучи солнца. Топот копыт, донесшийся с ближайшей улицы, заставил их приоткрыть глаза.

– Ишь, как спешат, – лениво бросил Бахтар.

– Не иначе, важное дело в тюрьме, а может быть, сюда едет какой-нибудь большой начальник, – предположил Саудан. – Давай-ка лучше отойдем в сторонку.

Не успели они сделать и двух шагов, как на площадку перед воротами вылетели трое всадников на разгоряченных от быстрой скачки конях. Это были начальник стражи и двое его подручных.

В этот момент ворота приоткрылись, и стражник вывел двоих солдат из отряда Конана. Увидев столь высокое начальство, стражник открыл рот и застыл как вкопанный. Начальник стражи, в свою очередь, тоже открыл рот и заорал:

– Где эти двое, что вчера устроили драку в таверне?

– Вот они, господин, – указал стражник на арестованных.

– Мы как раз пришли их выкупить, уважаемый, – вмешался капитан, подходя к начальнику стражи.

Тот просто затрясся от гнева:

– Выкупить?! Да кто ты такой?!

– Я капитан «Утренней звезды», из Аграпура, – с достоинством ответил Саудан, отвесив легкий поклон.

– А, чтоб вас!.. – Начальник стражи уже плохо соображал, что делает, настолько он был напуган первым советником. – Болтаетесь тут, только порядок нарушаете! Арестовать их! – неожиданно указал он на Саудана и Бахтара.

На его крик из ворот выбежали еще несколько человек. Несмотря на протесты и сопротивление, они схватили капитана и Бахтара и потащили их за ворота. В другое время начальник стражи трижды бы подумал, прежде чем арестовывать капитана торгового судна. Тот ведь мог служить у какого-нибудь богатого купца из столицы, который наверняка заступился бы за него. И тогда начальнику стражи пришлось бы ой как несладко. Но сегодняшняя выволочка дала о себе знать. Вот почему к солдатам с «Утренней звезды» в тюрьме присоединились ее капитан вместе с Бахтаром.

– Пусть посидят до завтра, – немного успокоившись, решил начальник стражи. – Там, – он указал пальцем вверх и нахмурился, – решат, что с ними делать.

* * *

Наступил вечер, а Саудан с Бахтаром все еще не возвращались. Плотники почти закончили свою работу, осталось доделать самую малость – и можно отправляться. Отсутствие капитана не давало покоя киммерийцу, и он отправил двоих своих солдат узнать, не случилось ли чего. К ночи они возвратились, но сведения были неутешительные: все четверо сидят в городской тюрьме и завтра предстанут перед судом.

Это было совсем некстати. Времени на долгие раздумья не оставалось. Суд проходил раз в неделю, и надо же было такому случиться, что его друзья попались как раз перед этим днем! Варвар знал, что за такие провинности арестантов обычно отправляют гребцами на военное судно. Там их приковывают к палубе, и они, иногда по многу лет, вынуждены тяжким трудом, под плетью надсмотрщиков, искупать свои прегрешения. Хорошо, если повезет и корабль не затонет, или не сгорит в бою, или гребца просто не убьют во время сражения. Надо было немедленно решать, как спасать товарищей.

Киммериец задумался. Попробовать устроить им сегодня ночью побег? Ему приходилось и не такие дела проворачивать, но для этого нужно было время, и немалое, а его-то как раз и не было. Хорошо еще хоть, что он отлично знает Султанапур, поскольку бывал здесь не раз. Ему вдруг вспомнились не только встречи с Кушадом и Таминой, но и необыкновенные приключения, происшедшие с ним, когда он вновь наткнулся в этом городе на своего старого знакомого, одноглазого Ордо – бывшего подручного Карелы Рыжего Ястреба, его, Конана, строптивой и независимой подруги… Тогда, после убийства одного из высших туранских вельмож, судьба забросила варвара из Султанапура в далекую Вендию…

Киммериец вспомнил, как он неожиданно встретил этого головореза Ордо уже в Немедии, когда тот занимался контрабандой оружия, и как они с ним создали Вольный Отряд. Опыт наставника военного искусства весьма пригодился ему, когда он обучал своих солдат… Вот только дисциплина у них, впрочем, как и у тех его ребят, никуда не годится…

В столице Немедии – Бельверусе он в очередной раз встретился с Карелой, потом была еще одна встреча – уже в Офире, и последняя – в Аргосе… Варвар усмехнулся: в те годы судьба постоянно сводила и разводила его с надменной красавицей… и несмотря ни на что, они тогда любили друг друга… Очнувшись от приятных воспоминаний, Конан обругал себя: прошлое прошлым, но пора и сегодняшними делами заняться. Людей у него было совсем мало, так что успех предприятия зависел только от того, насколько удачно он составит план действий.

«Думай, думай, киммерийский варвар, – подзадорил он себя, – шевели мозгами. Нельзя же бросать своих товарищей в беде».

– Где будет проходить суд? – спросил он у солдат, принесших неприятное известие.

– На городской площади, как обычно, – ответили те, – но там отбить их мы не сумеем. Стражников будет полно, да и зеваки станут путаться под ногами. Потом тех, кого осудят на галеры, сразу передадут солдатам с кораблей, и они отвезут их в порт.

Даже если он отобьет их у стражи, когда она повезет их на суд, то куда бежать потом? На «Утреннюю звезду»? Но судну не дадут выйти из порта – вон сколько там военных кораблей!

Киммериец с сожалением посмотрел на гавань, где огни многочисленных судов покачивались в такт волнам, уходя далеко в море. Не будешь же с десятком солдат воевать с целым флотом!

– Помощника капитана! – рявкнул вдруг варвар – ему в голову пришла весьма дерзкая, но совсем неплохая мысль.

Помощник прибежал тотчас – рык киммерийца наверняка был слышен не только на «Утренней звезде».

– Садись, давай кое-что обсудим. – Варвар придвинул ему кружку. – Наливай, вино помогает думать.

Они просидели до глубокой ночи, и выпили почти целый бочонок вина, прежде чем киммериец угомонился, удовлетворенный планом их действий;

Утром работа на «Утренней звезде» закипела с новой силой. Плотники сдержали свое слово, и вскоре гордый дракон, оскалив пасть, вновь покачивался на носу корабля.

Помощник Саудана расплатился с мастерами, отдал положенные подати портовым стражникам, и судно спешно вышло из гавани. Поймав попутный ветер, «Утренняя звезда» быстро набрала ход и исчезла из вида. На судне не было ни капитана, ни солдат из отряда Конана как, впрочем, не было и его самого.

Глава седьмая

На главной площади все было приготовлено для свершения суда: возле старой крепостной стены натянули балдахин, расстелили ковер, поставили возвышение для судьи и клетку для преступников. Помаленьку стал собираться народ, охочий до зрелищ; не замедлили появиться и торговцы сластями и фруктами, водоносы, фокусники – в общем, все те, кто зарабатывает свой хлеб на большой толпе. Как правило, приговор суда за мелкие прегрешения приводился в исполнение прямо на площади, поэтому плотники установили тут несколько помостов, на которых, по решению судьи, если таковое последует, наказуемых должны были сечь кнутом или бить палками по пяткам. Толпа в предвкушении зрелища плотным полукольцом окружила место суда.