Текст книги "Вольная Пустошь"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Часть третья. Война

Глава семнадцатая. Пожиратели Пустоши

– Ах, – выдохнул низкопузый гоблин, повалившись на грязный каменный пол литейного цеха. Он скорчился от боли, а удары хлыста всё обрушивались на него с неослабевающей силой.

– Неотёсанный, неуклюжий, полоумный урод! – орал плоскоголовый охранник, сопровождая каждое определение новым ударом.

– Простите! Простите! – выл несчастный, но хлыст взрезал кожу, оставляя после себя кровавые следы. – Ой! Имейте великодушие! Пожалейте несчастного…

Испещрённый татуировками охранник гадко усмехнулся, но наконец-то перестал размахивать хлыстом.

– О каком великодушии ты говоришь? – проревел он. – Имей в виду, ещё один такой проступок, и тебе конец. Из-за таких лентяев, как ты, мы не укладываемся в сроки. Тебе понятно?

Низкопузый гоблин вжался в пол и не проронил ни звука – так сильно он был испуган. Он же не виноват, что оступился. В цехе было жарко, а бедняга так устал и ослабел от голода и тяжкого труда, что почти ничего не видел. Голова шла кругом, ноги сделались резиновыми, а мульды с жидким металлом такими тяжёлыми…

– Тебе понятно? – снова рявкнул плоскоголовый гоблин.

– Да, да, господин, он всё понял, – заверещал второй низкопузый гоблин, бросаясь на помощь брату. Схватив беднягу под руки, он помог ему подняться, стараясь при этом не касаться кровоточащих свежих ран. – Этого больше не повторится, господин. Даю слово.

Плоскоголовый гоблин презрительно сплюнул.

– День, когда я поверю вашему сброду на слово, будет последним в моей карьере, – бросил он. – Приберитесь здесь! – рявкнул изверг, указав на пол. Жидкий металл уже успел застыть, превратившись в фигуру неправильной формы.

– Эй, вы! – добавил он, пригрозив хлыстом притихшим крох-гоблинам. – Помогите им.

Трусливо поглядывая на вёрткий хлыст охранника, крох-гоблины подбежали к братьям, поднатужившись, подняли тяжёлую глыбу и потащили её к плавильной печи.

В цехе стоял нескончаемый шум, раздетые до пояса рабочие-невольники трудились не покладая рук. Кочегары и грузчики, плавильщики и чернорабочие вкалывали из последних сил, пытаясь выполнить установленную норму.

Брёвна и поленья летели в огонь, в плавильной печи руда превращалась в железо, свисающие с потолка тяжёлые мульды заполнялись жидким металлом и быстро охлаждались. Воя процедура занимала не больше часа.

И каков результат! Огромные кривые наточенные косы только и ждали, когда их вынесут из литейных цехов.

Бригада несчастных гоблинов с трудом дотащила свою ношу до плавильной печи.

– Раз, два, три. Бросай! – закричал один из крох-гоблинов.

Поднатужившись, бедолаги запихнули неподатливую глыбу в жерло печи. Раздался всплеск, шипение, повалил едкий дым, и негодный слиток растаял, как масло на сковородке. В тот же миг высоченный низкопузый гоблин повалился на пол.

– Вставай, – взмолился его брат, затравленно озираясь по сторонам.

– Не могу, Хиб! – последовал тихий ответ.

– Но ты должен, – не унимался Хиб. – Иначе они снова тебя изобьют. – Он покачал головой. – Я не могу потерять ещё и тебя, Румпель. Я устал от потерь. Раддера и Рила больше нет. Но ты должен жить.

ууууу!

Пронзительный гудок оповестил об окончании смены. Стук молотков и визг рашпилей стих, гоблины с облегчением побросали рабочие инструменты, уступая место следующей смене.

– Благодарение Земле и Небесам, – пробормотал Хиб. – Пойдём, Румпель. – Он потянул раненого за руку. – Пора отдохнуть.

Румпель с трудом поднялся на ноги и позволил вывести себя на улицу. Всё его тело было словно охвачено огнём, уши безвольно повисли, голова шла кругом.

Длинной вереницей утомлённые гоблины вытекали из дверей цехов, а мимо в противоположном направлении брели их несчастные сменщики. Пошёл дождь. Капли только бередили раны на теле низкопузого. После жаркой кузницы промозглый вечер обжигал Румпеля холодом.

– Я… б… б… больше не м… м… могу… – запинаясь, пробормотал он. Его истощённое тельце сотрясалось от кашля, с которым на Опушке Литейщиков все рабочие были знакомы не понаслышке.

Хиб искоса поглядел на брата. Он отметил неестественную бледность его кожи, тёмные круги под глазами и слезящийся немигающий взгляд, свойственный тем, кто уже глядит в другой, более счастливый и безмятежный мир. Такой взгляд он уже видел у Рила и Раддера незадолго до их смерти.

– Потерпи, братишка, – попросил Хиб. – Я перевяжу твои раны и отыщу какую-нибудь снедь. – Он слабо улыбнулся. – Всё будет хорошо, вот увидишь. – Больше всего на свете Хиб хотел бы сам верить в то, что говорит.

Дождь разошёлся не на шутку, братья по колено увязли в грязи. Но вот показался сарай, который успел стать домом для них и ещё семнадцати невезучих гоблинов. Хиб помог Румпелю подняться по трём шатким ступеням и толкнул дверь.

В лицо пахнуло затхлым запахом гниющей соломы, крови и пота. Гоблины ввалились внутрь.

– Закройте дверь! – буркнул кто-то и зашёлся раскатистым кашлем, который тут же подхватили другие обитатели сарая.

– Тихо! Тихо! Да тихо же вы, проклятые! – закричали из дальнего угла.

Хиб дотащил Румпеля до соломенных тюфяков, заменявших им тёплую постель. Позабыв на миг о кровоточащих ранах, Румпель рухнул на тюфяк и тут же взвыл от боли.

– Замолчите вы! – снова раздался чей-то раздосадованный крик. – Я пытаюсь уснуть!

– Сам умолкни, – последовал недовольный ответ, и в сторону ворчуна полетела увесистая горсть песка. – Если не можешь уснуть, значит, плохо работал!

Поскольку в сарае жили рабочие разных смен, всегда случались такие накладки. Пока одни пытались заснуть, другие только приходили с дежурства, пили, ели, шептались о чём-то, умирали.

Хиб опустился на колени рядом с братом, вытащил из кармана штанов маленькую баночку и открыл крышку. Несмотря на то что баночка была почти пуста, воздух тут же наполнился сладким ароматом живительного ягодного бальзама. Облизав грязный палец, Хиб поскрёб по стенкам, дну и горлышку банки.

– Не дёргайся, – попросил он Румпеля и нанёс тонкий слой бледно-зеленой мази на самые серьёзные раны. Румпель тихонечко застонал.

– Ну потерпи ещё чуть-чуть. – Хиб аккуратно втирал чудодейственное средство в раны. – Ещё чуть-чуть, и всё закончится.

– В… всё з… з… закончится, – с трудом повторил раненый.

– Точно, – подбодрил брата Хиб. – Метательные машины уже готовы, ступенчатые колёса и копьебросатели тоже. И кос мы сделали предостаточно. – Он пытался придать голосу весёлый тон. – Говорю же, ещё чуть-чуть, и всё закончится.

– 3… за… закончится, – прошептал Румпель.

– Пожиратели Пустоши! Ха! – бросил Хиб. – Лучше бы они назвали их Гоблиновой Мукой! – Он закрутил крышечку. – Оставайся здесь, братец, – велел он. – Я пошёл на поиски съестного.

Хиб тяжело поднялся на ноги, сгрёб тарелки и кружки и направился к общему котлу с жидкой овсянкой. В родной деревне его бы сейчас не узнали. Щёки у Хиба впали, глаза припухли, рёбра выпирали из-под тонкой кожи. Он, как и другие несчастные рабы, еле волочил ноги от голода.

Каша оказалась серой, пресной и вонючей, но выбора не было. Хиб протянул стоящему на раздаче гоблину-пауконогу тарелки и плеснул в кружки грязную воду из старой бочки.

– Вот и я, – проговорил он, воротившись к соломенной постели, на которой лежал Румпель. – Давай-ка я тебя покормлю.

Брат ответил молчанием. Хиб даже не был уверен, что Румпель слышал его. Бедняга просто смотрел перед собой, судорожно глотая воздух.

Хиб почувствовал, как в горле встал комок.

– Пожалуйста, не умирай, – взмолился он. – Не сейчас. Я этого не вынесу. – Слёзы брызнули из глаз добродушного низкопузого гоблина. – Прошу тебя, Румпель, потерпи ещё чуть-чуть. Скоро всё закончится. Поверь, осталось всего ничего.

Луммель Гроуп опустил косу и потянулся.

– Земля и Небо, но это же каторжный труд, Лоб, – выдохнул он, почёсывая круглый волосатый живот.

– Твоя правда, – поддакнул Лоб, стягивая колпак и вытирая крупные капли пота. – Как же пить хочется.

Луммель снял с пояса полупустую флягу, вытащил зубами пробку и глотнул яблочного сидра.

– Держи. – Он протянул флягу брату.

Лоб вытер горлышко рукавом и жадно припал губами к холодной жести.

– Аххх! – протянул он. – Вот это совсем другое дело.

Братья стояли посреди синеячменного поля. Половина урожая уже была собрана, вторая терпеливо дожидалась своей очереди. К сожалению, многие колосья уже перезрели и шли на выброс. Гроупы работали не покладая рук, но понимали, что всё равно не смогут спасти весь выстраданный урожай.

– Нам бы помощников, – проворчал Луммель.

– И не говори, – кивнул Лоб. – В прошлом году всё ещё было по-другому. Остаётся только надеяться, что они живы и здоровы.

Луммель взял у брата фляжку и влил себе в рот ещё глоток сидра.

– Румпель, Раддер, Хиб, Рил. – Перечисляя ушедших братьев, Лоб прослезился. – Как они там, на треклятой Опушке Литейщиков?.. Что стало со всеми ними? – Гоблин оглядел соседние наделы, поросшие перезрелым синим ячменём. – Тоупы, Лоупы, Химпели. Половина уже гремит кандалами, половина прячется от мучителей.

– Нас ждёт та же участь, помяни моё слово, – заметил Луммель. – В любой момент могут нагрянуть плоскоголовые. На этот раз для того, чтобы забрать нас на войну.

– И они возьмут не только низкопузых, – продолжал Лоб. – Они пошлют в бой каждого мирянина. А что, скажи мне, будет тогда с урожаем? Нет, ты скажи!

Луммель согласно закивал, и братья принялись с жаром ругать вероломных предводителей племён.

Гоблиново Гнездо пережило долгий период становления и постепенно превратилось из небольшой колонии гоблинов-сиропщиков в целую общину. Первыми в лагерь пришли дружелюбные гоблины-всегрызы – это были древесные гоблины, гоблины-пауконоги и крох-гоблины, не знающие раздора и ведущие исключительно мирное существование. Позже к ним присоединились воинственные гоблиновы племена, оставившие привычный кочевой образ жизни.

Клыкастые и пучковолосые, черноухие и длинноволосые, красноглазые и серые гоблины поначалу строили примитивные хижины, зачастую обнесённые частоколом из последней уцелевшей сосны. Позже некоторые племена стали возводить башни и форты, круглой формы дома и вытянутые вигвамы. Вскоре даже плоскоголовые гоблины увидели очевидные преимущества оседлого образа жизни и присоединились к братству.

Братья Гроуп огляделись по сторонам. Прямо за полями высились исполинские свинцовые сосны, где обитали древесные и длинноволосые гоблины. На востоке и юге разбили лагерь плоскоголовые и молотоголовые воины. Сейчас над их поселением, как дурное предзнаменование, сгущались мрачные грозовые тучи. На севере у покрытых дымкой росистых озёр обосновались гоблины-пауконоги, рядом с ними соседствовали гоблины-сиропщики. А чуть правее появились совсем новые поселения. Гоблины только недавно соорудили там хижины, кто-то уже успел обжиться на новом месте, кто-то ещё даже не въехал в свежесрубленные дома.

Лоб посуровел.

– Почему предводители племён просто не могут оставить нас в покое? Почему мы должны идти на эту войну? Почему, Луммель, почему?

Луммель вздохнул.

– Потому что мы обыкновенные низкопузые гоблины, – ответил он. – И высокочтимых предводителей не волнует наша судьба.

– Но это нечестно, – горячо выпалил Лоб и указал рукой на синие поля. – Кто же станет собирать урожай? То-то! Злаки так и сгниют в земле.

– Они уже начинают гнить, – покачал головой Луммель.

– Именно. – Лоб был вне себя от гнева. – Кончится тем, что зимой наступит лютый голод. – Он выхватил у брата флягу и осушил её до дна. – Предводители-то, конечно, не отощают!

– Ты прав, братец, – кивнул Луммель. – Пока такие, как мы, проливают кровь на войне, они преспокойненько набивают себе брюхо в тепле и уюте.

– Великие предводители племён! – Лоб презрительно сплюнул. – Без них было бы куда лучше. – Он взялся за косу и принялся работать с удвоенной силой. – Вот друзья урожая – это да.

– Лоб. – Луммель испуганно понизил голос. – Помнишь, о чём мы говорили на Совете? – Лоб продолжал ожесточённо размахивать косой. – В каждом гоблиновом племени есть те, кто думает о том же, что и мы.

– Лоб!

Лоб умолк и поднял на брата удивлённые глаза.

– Что не так? – спросил он. – Я ведь дело говорю!

Но уже в следующую секунду он понял, что взволновало брата. Прямо по полю в сопровождении вооружённой охраны шла им навстречу колонна пленных гоблинов-пауконогов. Очевидно, плоскоголовые головорезы застали их во время омовения и даже не позволили переодеться в сухое бельё. Тощие, покрытые чешуёй узники выглядели опустошёнными и потерянными.

– Земля и Небо, – выдохнул Лоб. – Если они забирают даже безобидных всегрызов, никто в Гоблиновом Гнезде не может спокойно спать.

– Эй вы, двое! – рявкнул вдруг самый здоровый плоскоголовый гоблин. – Бросайте косы и становитесь в строй.

Лоб и Луммель испуганно переглянулись. День, которого они страшились, наступил, и гораздо раньше, чем им думалось.

– Выше нос! – приказал всё тот же плоскоголовый гоблин. – Вы теперь ополченцы.

– Но как же… как же урожай? – с ужасом спросил Лоб. – Мы сняли только половину.

– Забудьте про него! – рыкнул верзила, перекосившись от ярости. – Пусть гниёт! Настоящий урожай нас ждёт в Вольной Пустоши.

Нянька Фламбузия ползала на коленях по грязному полу, собирая грязь мокрой вонючей щёткой. Никогда раньше ей не было так жалко себя. На воде и жидкой овсянке она стремительно потеряла вес, старые кости ныли от боли, руки от сырости покраснели, старые язвы открылись. Но главное, она уже много дней не видела Амберфуса.

Время от времени нянька плюхала щётку в ведро с холодной мыльной водой и снова принималась оттирать с белого мрамора чёрные пятна.

– О, если бы они только позволили мне его повидать, – хныкала она, утирая слёзы. – Амби пришёл бы в бешенство, узнав, как они тут со мной обращаются.

В следующий миг она услышала какой-то шум и торопливо убрала со лба спутанные волосы. Шум приближался, и вскоре Фламбузия увидела две пары сапог.

Нянька горестно отметила про себя, что сапоги эти грязные, а значит, ей снова предстоит взяться за щётку.

Конечно, Фламбузия жаловаться не собиралась. Она попробовала один раз, но получила от Главного Литейщика такой нагоняй, что до сих пор по коже бегали мурашки. Сапоги тем временем прошагали мимо Фламбузии.

Нянька украдкой подняла глаза и узнала в одном из мужчин Хамодура Плюня. Плюнь не обратил на няньку никакого внимания, гордо прошествовав мимо в своём длинном шелестящем плаще и треуголке с ароматными трубками для устранения дыма. Рядом с ним шёл почётный гость Опушки Литейщиков. Именно в честь его приезда Фламбузии было велено начистить пол до зеркального блеска. Гостя звали Хемтафт Топорбой. Этот дикий длинноволосый гоблин в украшенном перьями плаще взлетел вверх по лестнице вслед за Хамодуром, оставив за собой, как и опасалась нянька, вереницу грязных следов. Но вот шаги смолкли, дверь захлопнулась.

Фламбузия подняла к потолку заплаканные глаза.

– Ох, Амберфус, любовь моя, – простонала она. – Что они там с тобой делают?

А наверху в потайной комнатке предавался утехам вейф Амберфус, правая рука бывшего Высочайшего Академика Старого Санктафракса. И, надо сказать, старой няньке в его мыслях отводилось последнее место. Даже когда в дверь постучали и на пороге появились Хамодур Плюнь с Хемтафтом Топорбоем, он соблаговолил лишь чуть-чуть приоткрыть глаза и вяло махнуть в знак приветствия тоненькой рукой.

Ароматная ванна, или, как её за глаза называли лекари, «кастрюля», казалась Амберфусу величайшим изобретением всех времён. Эта широкая круглая посудина из блестящей меди была до краёв наполнена благоухающей тёплой жидкостью. Амберфус сидел в ванне на маленьком табурете, так что снаружи торчала лишь его ушастая голова.

К ванне было присоединено несколько труб, подающих горячую воду, увлажняющие бальзамы, гели и очищенный воздух, пузырящийся внутри ароматного маслянистого варева и поддерживающий оптимальную для купания температуру. А вокруг неё суетились балаболы, массирующие уши и виски Амберфуса и втирающие в кожу сладко пахнущие мази.

Хамодур приблизился к ванне, Хемтафт Топорбой растерянно мялся у него за спиной. Вейф, сделав некоторое усилие, попытался сконцентрировать внимание на своих посетителях.

« Оставьте нас ненадолго», – зазвучал в умах лекарей его вкрадчивый голос.

Балаболы послушно отложили мочалки и склянки и вышли из комнатки. Хамодур Плюнь широко улыбнулся.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогой друг, – проговорил он, оглядывая заполненную паром комнату и вдыхая дым ароматных свечей, расставленных везде. Главный Литейщик снял очки и протёр запотевшие стёкла. – Надеюсь, лекари пришлись тебе по душе.

– Они восхитительны, восхитительны, – прошептал Амберфус. – Мне ещё никогда не было так хорошо.

– Ты заслужил эту малость, – кивнул Хамодур. – Твои чертежи просто бесценны. – Он указал на своего спутника. – Я как раз показывал нашему гостю, как движется работа.

– Я и правда в восторге. – прогудел Хемтафт.

« Вижу», – просвистел у него в голове голос Амберфуса.

Длинноволосый гоблин вздрогнул. В былые времена он презирал вейфов за тщедушное тело и коварный ум. А этот изнеженный свистун был вообще пренеприятный экземпляр. Но именно он, по словам Хамодура, выкрал у Вокса Верликса бумаги, сделавшие возможным всё предприятие. А потому Топорбою пришлось держать свои истинные чувства при себе.

– Я собрал армию, – доложил он союзникам. – Гоблиново Гнездо разнесёт в пух и прах Вольную Пустошь!

« Гоблиново Гнездо? – В голосе вейфа послышалось пренебрежение. – Вы, конечно, имеете в виду Опушку Литейщиков, генерал?»

Хемтафт едва не задохнулся от негодования. Он никак не мог привыкнуть к бесцеремонности, с которой эти вейфы роются в чужих мыслях. Кроме того, его оскорбил дерзкий тон Амберфуса. Но пришлось собрать всю волю в кулак и пропустить едкое замечание мимо ушей.

– Длинноволосые гоблины наточили топоры, – обратился он к Хамодуру Плюню. – Молотоголовые и плоскоголовые воины отполировали мечи и косы. Длинноухие смазали маслом копья, красноглазые набили колчаны стрелами, а клыкастые гоблины запаслись булавами. Мы готовы!

Хамодур благосклонно улыбнулся:

– Мои Пожиратели тоже готовы.

Глава восемнадцатая. Рассвет в Вольной Пустоши

– Удачи, Блэд, – провозгласил Феликс, поднимая тяжёлую кружку в честь румяного душегубца. – За твою новую жизнь на Серебряных Пастбищах!

– За Серебряные Пастбища! – подхватили Духи Тайнограда, собравшиеся за широким круглым столом в таверне «Дуб-кровосос».

– Хотя я никак не возьму в толк, отчего ты так хочешь потратить жизнь на бестолковых ежеобразов… – Городской гном Скиллет толкнул локтем жилистого крох-гоблина. – Вот мы со Скатом отправляемся в южные земли на ловлю свиномордов.

– Смотрите не поймайте чего похлеще, – мрачно процедил тролль-несун Броув. – Это территория молотоголовых гоблинов. Их там кишмя кишит. – Он ударил себя кулаком в грудь, кираса протяжно загудела. – Я вот остаюсь здесь. В северных утёсах мне выделили уютную пещеру, небольшой огород и повозку с ежеобразом для поездок на базар.

– Ушам своим не верю! – воскликнул Феликс, хлопая товарища по плечу. – Броув Глоамчик, самый суровый тролль Тайнограда, гроза Стражей Ночи заделался садоводом!

Духи разразились раскатистым смехом, кружки снова взметнулись вверх.

– За ловлю свиномордов!

– За огороды!

– За садовода Броува!

Посетители таверны с любопытством поглядывали на шумную компанию. Меггат, Беггат и Дег с радостью отсалютовали Духам Тайнограда. Зет Черноглаз расплылся в улыбке, а глыботрог Гроум поднял за их здоровье бокал. Лишь Пират Топей не обращал на гуляк никакого внимания и так и остался сидеть за своим столиком в полном одиночестве.

Осушив кружку одним глотком, Броув повернулся к Феликсу.

– А что будешь делать ты? – спросил он. – Раз уж мы расформированы, никто больше не станет слушать твои байки про охоту на головоногов…

– И набеги на Башню Ночи. – вставил Блэд.

– И ночные переправы через Реку Края, – добавил Скиллет.

– В полной амуниции! – напомнил Скат.

– Хорошие были дни, – причмокнул Броув, опуская кружку на стол.

Повисла тишина. Духи вспоминали славное прошлое в страшном Тайнограде, таком отличном от мирной Вольной Пустоши. В глубине души каждый знал, что будет скучать по тяжёлым, лихим временам, проведённым под началом молодого Феликса Лодда.

Феликс задумчиво смотрел на кружку, а когда заговорил, голос его прозвучал как-то странно.

– Отец хочет, чтобы я вернулся в Большую Библиотеку. – Он поёжился. – Говорит, это мой долг.

– Феликс Лодд – библиотекарь, – прыснул Скиллет. – Кто бы мог подумать.

Все засмеялись, но на этот раз не так весело. Духи чувствовали, что в сердце их предводителя идёт тяжёлая внутренняя борьба.

Феликс понурил голову.

– И всё же, если это сделает старика счастливым…

Внезапно двери распахнулись от мощного удара, и на пороге возник капитан Гриф Мёртвая Хватка. Он торопливо вошёл в таверну в сопровождении своих подчинённых и остановился в центре зала.

– Смотрите-ка, кого старый воздушный пират обнаружил в окрестных лесах! – крикнул он.

По его команде два пирата вытолкнули вперёд упирающегося пленника. В нос ударил запах гнилого мяса и мокрой травы. Пленник перестал брыкаться и выпрямился во весь рост. В свете ламп блеснули золотые кольца, украшавшие его уши и подбородок. Два налитых кровью глаза мрачно глядели на Духов из-под густых бровей. Губы пленника презрительно скривились, обнажив острые, как частокол, зубы.

Феликс вышел из-за стола.

– Молотоголовый гоблин, – прошептал он.

Несмотря на то что воздушные пираты, державшие гоблина, были крепкого телосложения, рядом с пленником они казались недомерками. Если бы молотоголовый не был закован в цепи, его конвойным не поздоровилось бы.

– Боевой молотоголовый гоблин, – поправил капитан Гриф, игнорируя бешеные взгляды, которые бросал на него пленник. – Прямиком из Гоблинова Гнёзда. Приятель вооружён до зубов и очень опасен. Мы как раз ловили свиномордов, когда наткнулись на его отряд.

– Что я тебе говорил? – назидательно сказал Броув Скиллету. – Ловля свиномордов – дело опасное.

Скиллет нервно сглотнул.

– Отряд? – переспросил капитана ошеломлённый Феликс.

– Так по крайней мере мне показалось, – ответил Гриф Мёртвая Хватка. – Оружия у них при себе было будь здоров. Явно не на посиделки собирались!

Гоблин зарычал и осел на пол, кидая на посетителей таверны ожесточённые взгляды.

– Его дружки, завидев нас, убежали в лес.

– Убежали? Молотоголовые гоблины? – не поверил Феликс.

Гоблин сплюнул и поднял на Феликса полные ненависти глаза.

– Сейчас убежали, потом нападут, – проревел он.

– Когда? – Феликс опустился на колени и заглянул пленнику в глаза. – Когда молотоголовые гоблины собираются напасть?

– Скоро, – неопределённо сообщил тот, прищёлкнув зубами, – Молотоголовые гоблины скоро нападут.

– Это всё, чего мы от него добились, – вздохнул капитан Гриф. – Он, наверное, нажрался лесного грога, потому что, когда его друзья побежали, просто рухнул под деревом и захрапел. – Кстати о гроге. Где Матушка Синешейка? Я изнываю от жажды!

– Лесной грог! – Молотоголовый гоблин облизнулся. – Тег-Тег хочет лесного грога!

– Мне кажется, с него достаточно! – категорично сказала Матушка Синешейка, подплывая к капитану с нагруженным подносом в руках. Перепуганный Биккли семенил сзади, прячась за юбку жены. – И пожалуйста, капитан Гриф, заберите вашего подопечного, он огорчает моих посетителей.

– Уведите Тег-Тега в пчелиные домики, – приказал капитан воздушным пиратам. – И умойте его как следует. А то он воняет пуще халитозной жабы!

Когда пираты и пленник вывалились за дверь, по таверне прокатился вздох облегчения. Меггат, Беггат и Дег вернулись к пенистому элю, Зет и Гроум о чём-то зашептались, и лишь Пират Топей продолжал сидеть, не меняя позы.

– Земля и Небо, не хотел бы я повстречать такого субъекта тёмной ночью, – пробормотал Скиллет, осушая кружку и рыская взглядом по таверне в поисках престарелой шрайки.

– Это точно, – поддержал его Блэд.

– Да, – задумчиво протянул капитан, подсаживаясь к Духам. – Но у меня странное предчувствие. Вы же слышали его слова «скоро нападут». Почему-то я верю шалопаю.

Феликс нахмурился.

– Ты всё думаешь о сбежавших молотоголовых гоблинах? – спросил он.

– Именно, – мрачно кивнул капитан. – Очень уж они не хотели попасться нам на глаза. Думаю, это были разведчики.

Феликс задумчиво кусал губы.

– Сколько их было?

– По меньшей мере две сотни, – ответил Гриф Мёртвая Хватка. – Но, надо полагать, их гораздо больше. Мы видели потухшие костры, смятую траву, следы сапог. – Он поморщился. – А пахло так, словно половина Гоблинова Гнёзда бродит вокруг, поджидая удобного момента для атаки.

– Так чего же мы ждём? – В глазах Феликса вспыхнул огонь. – Нужно предупредить Совет Восьми Старейшин и приготовиться к обороне!

– Удачи тебе в твоих начинаниях! – фыркнул капитан Гриф. – Ты что, не знаешь этих жителей Вольной Пустоши? Пока на полях зреет урожай, а в камине горит огонь, они чувствуют себя на вершине блаженства. А библиотекарей вообще волнуют одни фолианты.

– Значит, мы сами примемся за дело! – твёрдо сказал Феликс.

Он поглядел на притихших Духов.

– Придётся пока отложить все дела, друзья, – проронил он. – Блэд, Серебряные Пастбища подождут. Скат, Скиллет, сейчас время ловить гоблинов, а не свиномордов. Броув, забудь про рассаду и отыщи лассо. Оно тебе понадобится в скором будущем.

– Есть! – дружно прогремели товарищи.

– Ну а библиотекари, – Феликс сверкнул глазами, – библиотекари обойдутся без меня. – Он поднял кружку, которую Матушка Синешейка только что наполнила до краёв. – Забудьте Духов Тайнограда, друзья! Теперь мы Духи Нового Нижнего Города.

« На западе всё чисто», – сообщил жестами пилот небесного кораблика, перед тем как спикировать вниз.

Лёгкое судно пронеслось в нескольких метрах от земли, задевая противовесами бледнозеленую траву Серебряных Пастбищ, и снова взмыло вверх.

« Осторожно, Ксант!» – показала знаками его спутница и, выправив паруса, вмиг нагнала юркий небоход.

– Всё выставляешься перед пастухами? – задорно крикнула Магда.

– Просто не могу накататься на «Птицекрысе»! – ответил Ксант, поглаживая резной корпус небохода. – Как же здорово снова парить над землёй! – Он счастливо рассмеялся и, ловко поправив канаты, взмыл вверх и пролетел прямо над головой Магды.

– Мы здесь не катаемся! Мы патрулируем границу! – возразила девушка, проводя пальцами по лакированному носу «Мотылька».

Ксант прав, оседлав небоход после долгого перерыва, она испытала неподдельный восторг.

После того как шрайки подбили её над Восточным Посадом, «Мотылёк» рухнул в Дремучие Леса. Тогда Магда думала, что больше никогда не сможет летать. Но она преодолела отчаяние и, собрав волю в кулак, побрела сквозь тернистые чащи, таща на привязи свой верный небоход. Путь занял не одну неделю, на починку небохода ушла тоже уйма времени, но теперь все позади, и она наконец легко парит над Вольной Пустошью.

Ксант потянул канат и устремился вниз, спугнув стадо мирно пасущихся тильдеров. Завидев Библиотечных Рыцарей, пастухи-душегубцы приветственно замахали руками. Столь искусный пилотаж мог вызвать только бурный восторг. Ксант помахал в ответ и, описав в воздухе дугу, вернулся к Магде.

« Не отставай, – показала ему знаками девушка, пытаясь спрятать улыбку. – Пора домой. Командиры ждут новостей».

Ксант кивнул и на всех парусах полетел вслед за Магдой в Вольную Пустошь. Внизу зеленели бескрайние просторы Серебряных Пастбищ, по которым неспешно бродили стада ревущих ежеобразов и весело прыгали беспокойные тильдеры.

За Серебряными Пастбищами начинались Дремучие Леса. Вдалеке виднелись поселения Гоблинова Гнёзда, а за ними чернела ужасная, как кошмарный сон, Опушка Литейщиков. Но здесь, на подступах к Вольной Пустоши, царили мир и безмятежность. Ксант поймал взгляд Магды и махнул рукой.

« Давай наперегонки до Озёрной Академии!»

Девушка не ответила, но «Мотылёк» стремительно рванулся вперёд. Магда приняла вызов Ксанта и теперь во что бы то ни стало хотела победить. Словно парочка снежников, неразлучные небоходы разрезали небесную гладь.

Вот Серебряные Пастбища остались позади, мелькнули и скрылись из виду пещеры глыботрогов, всплыл в утреннем свете Новый Нижний Город. Сразу три озера, как идеальные зеркала, отразили проворные небесные кораблики, и вот уже Магда и Ксант влились в строй других небоходов, возвращавшихся с дозора в Озёрную Академию.

Когда внизу показалось Центральное Озеро, Магда сбавила темп и лукаво поглядела на Ксанта.

« Ладно! – знаками показала она. – Ты выиграл! Если Варис увидит наши гонки, нам достанется по первое число!»

Ксант выписал в небе изящный круг и вернулся к Магде. Друзья плавно приземлились на бревенчатую пристань.

– Трусишка лемкин, – шепнул Ксант девушке на ухо.

– Задавака! – Магда показала ему язык.

Кругом было полным-полно юрких небесных корабликов. Одни только что прилетели, другие собирались улетать. Магда и Ксант присоединились к шумной компании Библиотечных Рыцарей, горячо обсуждавших смену. Но вот из трапезной вышла Варис Лодд в неизменном лётном костюме.

– Библиотечные Рыцари! – скомандовала она. – Хватит галдеть, как стая лесных гусей. Я жду ваших рапортов!

Пилоты торопливо выстроились попарно в шеренгу и в строгом порядке стали знаками сообщать разведданные.

«Волнения на юге. Замечен отряд плоскоголовых гоблинов».

Варис кивнула и слегка нахмурилась.

«Лесные пожары у Опушки Литейщиков».

Лицо Варис было непроницаемым.

«Горят леса на юге. Жертв среди населения пока нет».

Варис шла вдоль строя, коротко кивая после каждого тревожного рапорта. Складывалась картина, что по всему периметру Вольной Пустоши были разбиты лагеря гоблинов.

– А что у вас? – Варис хмуро поглядела на Ксанта и Магду.

Друзья, весело задиравшие друг друга всё это время, притихли и виновато поглядели на своего командира. Магда описала левой рукой широкий круг, означавший Серебряные Пастбища, а Ксант соединил большой и указательный пальцы руки и склонил голову.

– Значит, всё тихо? Да? – Варис хмыкнула. – Что же, хоть откуда-то утешительные новости. Впрочем, не стоит обольщаться. Я и не рассчитывала, что вы за своими играми приметите что-нибудь подозрительное. Спасибо пастухам. На их отчёты можно положиться.

Магда и Ксант густо покраснели и понурили головы.

– Строй, разойдись! – гаркнула Варис Лодд, и Библиотечные Рыцари, перешёптываясь, направились в трапезную.

– Ксант, задержись! – Варис положила руку юноше на плечо. – Кстати, об отчётах пастухов. Один проверенный душегубец сообщил, что сегодня ты прекрасно летал.

Ксант снова покраснел, но на этот раз у него на губах играла улыбка.