Текст книги "Вновь вернуть любовь (ЛП)"

Автор книги: Крис Нэйкол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

На следующее утро я проснулась от запаха завтрака и звона посуды, сопровождающегося руганью Зейна. Я протёрла глаза, потянулась, а затем зевнула. Когда уселась на диване, картины вчерашнего вечера принялись выплясывать перед глазами. Я хотела, чтобы это оказалось страшным сном, но нет. Запястья болели, были видны слабые синяки, но они оказались не настолько ужасны, как я изначально думала, будут. Думаю, получится скрыть их небольшим количеством косметики.

Мысль о том, что придётся использовать косметику, вызывала воспоминание обо всех синяках, которые мне пришлось замазывать, когда Йен бил меня. Ни коим образом я не допущу повторения истории, ни с одним мужчиной. Я давно пообещала себе, что больше не стану жертвой. Я любила Зейна всем своим сердцем, но состоять в ещё одних отношениях, где на мне будут отыгрываться, как на боксёрской груше, было не честно по отношению ко мне и детям. Чем-то придётся пожертвовать.

– Доброе утро, – робко произнёс Зейн, ставя передо мной тарелку и стакан апельсинового сока. У меня заурчало в желудке, когда запах бекона и яичницы достиг носа. – Пожалуйста, поешь, – он сел на другом конце дивана и указал на мою тарелку с едой. Если бы я не была такой голодной, я бы сказал ему, куда он мог засунуть свой завтрак.

Делая глоток сока, я закрыла глаза и насладилась пикантной, холодной жидкостью, пока она скользила по горлу. Зейн сидел там, пялился на меня в странной тишине, пока я ела свой бекон с яйцами. Я решила не говорить ничего, потому что, искренне говоря, после вчерашней ночи я не была уверена, что сказать. Часть меня была зла на него за то, что он сделал, но вторая часть чувствовала к нему жалость и хотела утешить его хоть как-то.

Командировки давались тяжело, я знала это, но это что, правда означало, что мне не позволено быть расстроенной тем, что он со мной сделал? Как выходные блаженства могли превратиться в выходные в аду менее, чем за двадцать четыре часа?

– Чесни, я…. – Зейн начал, когда опустил голову и посмотрел в пол.

Я проглотила то, что жевала.

– Зейн, я люблю тебя, на самом деле очень люблю всем своим сердцем. Но то, что ты сделал прошлой ночью по-настоящему ранило меня, не только физически, но и эмоционально. Я знаю, что ты не намеренно сделал это, но ты всё же сделал. – Я вдохнула, чтобы успокоить дыхание. – Теперь ты отвезёшь меня в аэропорт, так как я уезжаю домой. Тебе нужно разобраться здесь со всеми своими концами, и затем ты тоже едешь домой. Вот тогда мы разберемся с этим, потому что у нас как пить дать ничего не получится, пока ты здесь, а я – в Северной Каролине, но я не могу остаться с тобой. – С этим я встала и направилась на кухню. Аппетит тут же улетучился.

– Нет, можешь. Останься со мной, – выпалил он с отчаянием. – Давай поработаем над нами. Мы не можем оставить всё вот так. Следующие несколько недель превратятся в ад, если мы оставим всё так, как сейчас. Мы сможем поработать над этим вместе до того, как вмешаем детей в наши сломленные отношения.

Всё ещё стоя спиной к нему, я поставила тарелку на столешницу, так как мои руки не переставали трястись. Я не могла посмотреть на него, не могла увидеть мольбу в этих глазах.

– Если ты решишь уехать, я не стану тебя останавливать, – сказал он. – Выбор за тобой.

Я наконец повернулась к нему лицом.

– Откуда тебе знать, что этого не случится снова?

Встав с дивана, он медленно подошёл ко мне.

– Если ты не остаешься, чтобы мы могли поработать над нами, у нас ничего не получится. Я обещаю, что не подниму на тебя руку, и мы не станем спать в одной постели.

Я обняла себя руками, обдумывая сказанное. В его словах был смысл. Все всегда говорили о возвращении домой, о радостях, которые оно несло, но никто и никогда не предупреждал меня о том, как тяжело будет построить отношения после этого.

Я любила мужчину, стоявшего передо мной. Он был достоин того, чтобы бороться за него. Моим детям нужен был хороший сильный пример и влияние в их жизни, и глубоко внутри я знала, что Зейн никогда по-настоящему не навредит мне намеренно. Никогда.

– Ладно, – ответила я. – Но если что-либо случится, я уезжаю.

Он вздохнул.

– Весьма справедливо. Спасибо тебе, Чесни. Прости меня.

Я прошла в ванную и нанесла тональный крем на запястья, где были синяки. К счастью, я была мастером в этом деле, и прятала их весьма умело.

– Ты покрываешь их косметикой? – спросил Зейн, заходя вслед за мной.

– Да, – ответила я, будучи слишком злой, чтобы отвечать что-либо другое.

– Блядь, мне так жаль, – прошептал он, наблюдая за мной. Его глаза ни на секунду не отрывались от моих запястий, и хмурость испещрила морщинами его лоб.

Всё, что я могла сделать, это покачать головой и издать сухой смешок.

– Знаешь, что Зейн? Мне осточертело слышать, что тебе жаль. Все всегда говорят «мне жаль». С меня хватит. – Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. – Я знаю, что ты не нарочно причинил мне боль, правда, знаю. Но вместо того, чтобы говорить мне как тебе жаль, сделай что-то, чтобы показать это. Для начала, можешь сделать так, чтобы я поняла, что случилось. Расскажи мне, почему ты это сделал. – Я подняла запястья перед его лицом, давая ему возможность. Если он хотел, чтобы я осталась здесь и попыталась поработать над нами, ему нужно было открыться мне. Если он останется закрытым, нет ни единого шанса, что у нас что-то получится.

Молчание заполнило комнату, пока он пялился в мои глаза. Зейн открыл рот, словно хотел заговорить, но не вышло ни слова.

– Именно так я и думала, – нахмурившись, я отвернулась к зеркалу. Может, я боролась ни за что. Может, его нельзя было исправить. – Пожалуйста, просто дай мне немного пространства.

ЗЕЙН

Я так и не смог рассказать ей, и не знал почему. Я не винил её за то, что она злилась. Чёрт, то, что я сделал, нельзя оправдать. Нельзя простить. Я был таким ублюдком. Я никогда прежде не поднимал руку на женщину, и она была последним человеком, которому я хотел навредить.

Я хотел рассказать ей, особенно в тот момент, когда она стояла с запястьями в воздухе, дразня меня пониманием того, каким монстром я стал. Вместо этого я стоял там, с открытым ртом, готовый заговорить, готовый сказать что-то – что угодно – но не вымолвил ни слова. Словно между моим разумом и ртом существовал невидимый барьер. Слова просто не выходили, не важно, как сильно я хотел произнести их.

Я хотел рассказать ей о командировке с Джоунзом. Думал о его жене и дочерях, когда они поехали забирать его тело и подготавливать его к похоронам. Меня разрывало изнутри знание о том, что я пропустил похороны, потому что остался в Афганистане. У меня не было возможности оплакать его или выговориться, и я не был уверен, когда появится.

ЧЕСНИ

Возвращение в Англию оказалось другим. Никого из моих друзей здесь больше не было. Они все уже выбрались из Воздушных Войск и переехали на какие-то другие базы. Единственный человек, с которым я хотела поговорить, был Эрик. Он всегда помогал мне, когда я была сбита с толку. Иногда, клянусь, он знал меня лучше, чем я сама себя знала. Он был моим братом, моим защитником и никогда ничего не украшал. Мне пришлось отправить ему сообщение позже, так как я не смогла дозвониться до него. Он был в командировке, и я не могла поговорить с ним столько, сколько привыкла.

Зейн вышел из дома несколько минут спустя, выглядя сломлено и поражённо. Мне не нравилось то, что я стала причиной этого его состояния, но я не знала, как ещё реагировать. Я всё также любила его всем своим сердцем, но у меня было очень много сомнений и вопросов. Нет, он не был Йеном, и он не был Чейзом. Я знала это. Но что если он снова это сделает? Что, если следующий раз он навредит мне больше? Что, если мои дети буду рядом, когда он потеряет контроль? Если мы решаем двигаться вперёд, мне нужно обдумать все эти вещи.

Если он не собирается делиться со мной тем, что с ним происходит или искать помощи, я опущу руки. Но что я точно знала, так это то, что мне не нравилось напряжение между нами. Оно было унылым и подавляющим.

По дороге в офис я включила ноутбук и решила написать Эрику, если он онлайн.

Я: Эй! Ты онлайн? Ты мне очень нужен сейчас. Больше, чем всегда. Пожалуйста, ответь, как только получишь это.

Мой курсор двигался вокруг кнопки «отправить», а затем я кликнула на неё. Сидя там, я уставилась на экран компьютера в ожидании ответа.

Уф, это же смешно. Конечно, он мог быть занят, или, может, там у него был слишком поздний час, или, может, он просто отправился на миссию.

Но в секунду, когда я начала закрывать крышку ноутбука, выскочило оповещение. Слава тебе Господи.

Эрик: Я здесь. Что стряслось?

Я: Я здесь вроде как схожу с ума. Что-то случилось. Что-то очень плохое, и я не уверена, что делать.

Эрик: Что такое? Ты и дети в порядке?

Я: Да, мы в порядке. Ну, дети точно. Я приехала, чтобы встретить Зейна, и всё было замечательно. Мы поужинали, занимались любовью больше раз, чем я могу сосчитать, и это был чистый восторг…

Эрик: Ладно, во-первых. Слишком много информации. Во-вторых, в чём проблема?

Я: Ну, всё было замечательно, пока мы не пошли спать. Ему приснился плохой сон или что-то в этом роде, так что я попыталась разбудить его. Он толкнул меня на кровать, зажал запястья руками и смотрел так, словно собирался меня убить. Он говорит, что не помнит этого, но его глаза были открыты всё то время. Хотя это были не его глаза, они были холодные и тёмные.

Я содрогнулась, печатая последние слова и вспоминая то, как он смотрел на меня сверху, пока удерживал.

Эрик: Во-первых, мне жаль, что это случилось, Чес. Во-вторых, он только что прибыл домой после командировки. Некоторые из ребят поговаривают здесь об одном из друзей Зейна. Они рассказывают весьма хреновые новости о том, что случилось с ним в Афганистане. Ненавижу то, что приходится говорить тебе это, но это похоже на ПТСР…

ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство. Мой желудок ухнул вниз.

Мог ли он столкнуться с этим? Теперь всё обретает смысл. Почему я не подумала об этом раньше? Часть меня знала это с самого начала, но я не хотела признаваться.

Мне стало плохо от мысли, как сильно он терзался внутри. Выходит, что-то случилось с ним там, и он не рассказывал об этом? Что это было?

Эрик: Послушай, я не эксперт, но что я знаю, так это то, что ты не должна будить кого-то с ПТСР, если к ним возвращаются галлюцинации. Вот что, скорее всего, происходит с ним. Возможно, у него был не кошмар. Он переживал то, что с ним случилось там. Когда ты разбудила Зейна, это напугало его, и он среагировал. ПТСР – не шутка. Оно на самом деле меняет человека, и может серьёзно пошатнуть баланс в его жизни. В следующий раз поищи информацию, а потом уже подходи к нему, ладно? Также не дави на него с разговорами. Дай ему понять, что ты будешь рядом с ним, когда он будет готов.

Я: Эрик, я люблю тебя. Теперь всё становится на свои места. Я даже задавалась вопросом, может ли быть ПТСР фактором, но не была уверена. Я так подло вела себя с ним после того, что произошло вчера вечером. Хотя ничего не могла сделать. Я была так зла. Мы буквально за два часа перешли от занятия любовью к тому, что он причинял мне боль. Это было страшно, и впервые в жизни я боялась его. Боялась за свою жизнь.

Эрик: Тебе нужно научиться справляться с его симптомами, чтобы помочь ему пройти через это. Удачи. Мне сейчас нужно бежать, прости. Держи меня в курсе. А сейчас пока. Будь осмотрительна.

Я: Пока, Эрик. Снова спасибо. Я кровь из носу буду бороться, чтобы вернуть того Зейна, которого я люблю и знаю.

Открывая ещё одну вкладку в браузере, я ввела «ПТСР» в строку поиска, и осталась в шоке от количества ссылок, которые вспыли передо мной. Статьи о группах поддержки, признаках и симптомах, о том, как обходиться с любимым человеком, который страдает от этого расстройства, и это даже не полный список. Просматривая одну ссылку, затем вторую, и третью, я впитывала столько информации, сколько могла за то малое время, что мне осталось ждать Зейна в машине.

Делая короткие глубокие вдохи, я собралась с силами, нацепила улыбку на лицо, и отправилась искать Зейна.

– Всё хорошо? – спросил он, выглядя немного сбитым с толку.

– Ага, хорошо, – ответила я, целуя его в щёку. – Послушай, прости за то, что было ранее. У меня было время подумать и переварить всё. С сегодняшнего дня мы можем, пожалуйста, двинуться дальше и забыть о том, что случилось? – я взяла его за руку. – Я понимаю и в сердце верю, что ты никогда не сделаешь что-то нарочно, чтобы причинить мне боль. Я хочу, чтобы мы сфокусировались на нашем будущем и вернули наши отношения в прежнее русло.

– Конечно, – Зейн выдохнул с облегчением и притянула меня к себе.

Вдыхая его запах, я наклонилась к нему и расслабилась. Я вспомнила, как одиноко я себя чувствовала, пока он был в командировке. Скучала по его запаху, его ощущению и смеху вместе с ним. Скучала по нам, и сделаю всё, что в моих силах, чтобы у нас всё вышло хорошо.

Позже мы начали паковать вещи в доме Зейна для нашего большого переезда в Северную Каролину. Я всего лишь надеялась, что мы используем наше время вместе, чтобы найти помощь для него, чтобы он открыл мне то, что случилось и рассказал, что принесло ему столько боли. Он не хотел признавать, что боролся с ПТСР, и я до мозга костей была напугана сомнениями, но также держалась за надежду на то, что он пройдёт через это, мало-помалу, пока я буду рядом.

ГЛАВА 32

ЗЕЙН

– Берегись! Джоунз! Неееет!!

Джоунз стоял там, передо мной, кровь стекала по его подбородку, пока он смотрел на меня. Не говорил и не делал ничего. Просто смотрел на меня. Я пялился в ответ на него, пока его веки тяжелели. Он моргал всё медленнее и медленнее, пока его глаза не перестали открываться.

– Помоги мне! – было всё, что я услышал, когда он упал на землю передо мной. Сначала на колени, а после всем телом вперёд. Я подбежал к нему, попытался спасти его, и умолял не умирать. Но у меня всё равно не вышло.

Подорвавшись в кровати и не в силах дышать, я резко схватил воздух ртом. Пот скатывался по телу крупными каплями, пропитывая простыни подо мной.

Во снах я всегда видел Джоунза, но каждый раз всё было по-новому. Сны не всегда показывали то, как всё случилось. Иногда он умирал так, как я видел это в реальной жизни. А иногда передо мной на песке пустыни, пока я смотрел на него и ничего не мог сделать.

Убирайся из моей головы. Прекрати преследовать меня, пожалуйста! Я уже сказал, что мне жаль.

Проходя к гардеробной, я потянулся за коробкой на верхней полке. Открыв крышку, я вытащил пистолет и зарядил обойму. Пройдя назад к кровати, я сел на край и уставился на тяжёлую воронённую сталь в моих руках, оборачивая рукой холодную, гладкую рукоять. Отодвигая затвор назад, я услышал щелчок, когда патрон стал в патронник. Хватая виски со столика рядом с кроватью, я сделал три длинных глотка, которые сожгли всё на своём пути, спускаясь вниз по моему горлу. Мне нужно было приглушить боль.

Нет, мне нужно было прекратить боль.

Дрожащей рукой, я поднёс пистолет к голове, крепко зажмурил глаза и попытался найти смелость, чтобы нажать на курок.

– Прости меня, – произнёс я, когда коснулся пальцем единственной вещи, которая могла заставить всё уйти.

Внезапно лицо Чесни вспыхнуло у меня перед глазами, и я начал колебаться. Я представил то, как она будет смотреть на меня, когда найдёт мёртвым и эффект, который это воспроизведёт на её жизнь. Я не мог поступить так с ней.

Нет, просто сделай это. Прекрати боль. Ты всё равно заслуживаешь смерти.

Я моргнул, зрение затуманили солёные капли. Через размытую картинку я увидел маленький камешек на тумбочке, который дал мне Дилан.

О, Боже, Дилан. Что будет с Диланом?

Чесни придётся объяснить ему, что его отец покончил с собой вместо того, чтобы бороться с демонами в своей голове.

Дилан. Какого хера я творю?

Убирая палец с курка, я медленно опустил пистолет на прикроватную тумбочку, схватил бутылку с виски и решил утопить свою скорбь другим способом. Мне нужно было что-то почувствовать. Что угодно, только не то, что я чувствовал в этот момент. В душе я включил воду максимальной температуры и сел на пол душевой кабинки под струи. Вода начала превращаться из ледяной в обжигающе горючую. Каждая капля ощущалась пламенем, словно кто-то лил его на мою кожу.

Хватая бутылку с шампунем с полки над головой, я с яростью бросил её через душ, попадая в другие ванные принадлежности на полке. Они все рухнули на пол, от чего разлитая белая субстанция начала спускаться в сток вместе с покидающей меня надеждой.

ЧЕСНИ

Громкий грохот разбудил меня, заставив подпрыгнуть на диване. Мы с Зейном решили, что для нас будет лучше не спать в одной постели, пока он не обретёт больше контроля над своими ночными кошмарами.

Сердце мчалось галопом в груди, и я почти споткнулась на ходу, пока шла в спальню Зейна.

– Зейн! – выкрикнула я, когда в панике открыла дверь. Я подавилась воздухом, увидев пистолет на тумбочке, но Зейна нигде не было. – Зейн! – снова позвала я.

Я медленно приблизилась к ванной, сердце гулко стучало в груди – так сильно, что я могла услышать его в ушах. Звук льющейся воды был всем, что я услышала, подойдя к двери, и пар окутал меня, когда я медленно толкнула её, чтобы открыть. Желудок скручивало, и я боялась того, что могу обнаружить в душе.

Я включила потолочный вентилятор, чтобы избавиться от пара. Темнота поглотила в ванной всё, кроме слабо освещенного угла, где была душевая. И затем я увидела его.

– О, Боже мой, Зейн! – я уставилась на взрослого мужчину передо мной, промокшего насквозь с своём нижнем белье, сидящего на полу, рыдающего с почти пустой бутылкой виски в руках. Моё сердце обливалось кровью за него, но я не была уверена, что делать.

Он сидел, скрестив перед собой ноги и глядя на своё бедро. Затем поднял на меня налитые кровью глаза.

– Мне так жаль, Чесни. Я просто хочу, чтобы это прекратилось. Я хочу, чтобы кошмары прекратились, – сказал он, теребя мокрые волосы обеими руками. – Аааа!!!! Просто пусть они все прекратятся! – взвыл он. – Пожалуйста!

Замерев на мгновение, попыталась вспомнить, что выучила о ПТСР. Я не хотела приближаться к нему слишком быстро и напугать его. Он был в самом худшем своём состоянии, в котором я его видела, и мне нужно было убедиться, что я приближаюсь к нему так, как это будет безопасно для нас обоих. Я также убедилась, что оставила дверь открытой на случай, если мне нужно будет быстро убегать.

Его лицо было перекошено от боли, глаза казались стеклянным сферами.

– Тебе нужно уехать. Я настолько сломлен. Ты заслуживаешь лучшего, чем я. Тебе не нужно видеть это, – лепетал он, делая ещё один глоток виски. Когда я не сдвинулась с места, его голос сорвался в громкое рычание, заставив меня подпрыгнуть: – Уйди, чёрт тебя возьми! Я не хочу, чтобы ты была здесь.

Присев на корточки перед дверью в душевую, я попыталась звучать успокаивающе.

– Ты не имеешь это в виду. Я знаю это. – Его слова жалили меня, хоть я и понимала, что он говорил не серьёзно. – Зейн? Зейн, посмотри на меня, пожалуйста! – умоляла я со слезами на глазах. Сердце крошилось от его вида передо мной в таком состоянии, и я хотела забрать его боль.

– Я собирался покончить с собой, – признался он. – Заставить боль уйти. Заставить видения в моей голове прекратиться. Я был так близко, – он замолчал на мгновение, а потом продолжил: – Знаешь, что остановило меня? – прошептал он. Я едва могла расслышать его из-за льющейся воды. – Ты. Ты остановила меня, Чесни. Мысль о тебе, о том, как ты проснёшься от звука выстрела и найдёшь меня в моей постели с мозгами на тех же подушках, на которых мы занимались любовью. Мысль о том, что тебе придётся жить с этим и сказать детям о том, что я убил себя. Вот, что остановило меня, Чесни, – сказал он, едва удерживая голову, пока делал глоток из бутылки.

Лёгкие горели, пока я вдыхала горячий пар и пыталась осмыслить шок от его признания.

Он собирался убить себя. Боже, он собирался наложить на себя руки.

Плечи Зейна сотряслись от очередного рыдания.

– Я не хочу умирать. Просто хочу, чтобы всё прекратилось. Я не знаю, что со мной не так. Не знаю, как с этим бороться. – Он уронил голову на руки и зарыдал. Я никогда не прежде не видела его таким. Это, должно быть, его переломный момент. Надеюсь, что после него он пойдёт на поправку.

Медленно, я приблизилась к нему, горячая вода обжигала мне кожу, когда я ступила в душевую.

Он прижался спиной к стене, сидел лицом ко мне и к двери. Наклоняясь перед ним, я попыталась уверить его.

– Зейн, я рядом. Я прямо здесь. И я никуда не уйду, неважно сколько раз ты скажешь мне проваливать. Я собираюсь сделать всё, что понадобится, чтобы помочь тебе. Пожалуйста, позволь мне помочь. Я люблю тебя. Не сдамся и не брошу нас.

Под его взглядом я медленно опустилась на колени.

– Ты не слабый, и с тобой нет ничего неправильного. Есть причина, по которой ты чувствуешь себя так, как чувствуешь. Ты борешься с ПТСР, и мы можем пройти через это. Вместе.

Кладя руку на его сердце, я позволила своей ладони скользнуть по его груди.

– Твоё сердце до сих пор бьётся. Это потому что у жизни есть цель. Ты жив не просто так, Зейн. Пожалуйста, пожалуйста, не сдавайся и не бросай нас. Борись со мной до конца. Ещё не поздно. Мы сможем сделать это.

Он взял мою ладонь в свою, и упал мне в руки. Его реакция выбила почву у меня из-под ног, но я знала, что он не причинит мне вреда. Он хотел почувствовать, как я утешаю его так же сильно, как я хотела его утешить. Ему нужно поверить в нечто большее, чем он сам, и моей задачей было показать ему, что этим нечто была любовь, которую мы разделяли.

От его веса я упала назад на пятки, но обняла руками его крепкие плечи, пока он рыдал у меня на коленях. Я оставалась в таком положении, безмолвно плача вместе с ним. Я молилась, чтобы он обрёл какую-нибудь надежду на то, что делать дальше.

– Это был Джоунз, – наконец-то сказал Зейн.

Может, это оно. Может, он готов поговорить.

Вода превратилась в холодную, и чувствуя достаточную безопасность, я медленно потянулась и выключила её. Гусиная кожа покрыла мои руки и ноги, и я содрогнулась. Сидя там, в тишине, я терпеливо ждала, пока Зейн откроется мне.

– Мы были на задании. Я спросил… Он отправился вперёд… Я попросил его пойти вперёд, – сказал Зейн со злостью на самого себя. – Нам нужно было расчистить деревню, и что-то было не так. Следующим, что я увидел, как грузовик Джоунза подбросило в воздух. Там было так много дыма от огня. Я звал его. Я как невменяемый пытался его спасти. Везде была кровь. Я до сих пор чувствую запах дыма, горючего, крови и жжёной плоти, словно это всё происходит сейчас.

Он сделал резкий вдох между рыданиями и попытался взять себя в руки для того, чтобы продолжить.

– Захлёбывающиеся звуки, которые он издавал, пока пытался дышать, преследуют меня каждый день. Я обещал ему, что он будет жить, чтобы увидеть жену и своих красивых дочурок снова, но не смог сдержать это обещание. Я должен был умереть там, а не он. Он был хорошим человеком. Он заслуживал жизни. Мой лучший друг, мой брат умер, а я не смог спасти его, – плакал Зейн. – Мы должны были вернуться домой вместе, – закончил он, выплевывая последние куски истории сквозь стиснутые зубы и рыдания.

Я не была уверена, закончил ли он, так что сидела там… Молча.

Мне понадобилось мгновение, чтобы полностью сложить воедино куски того, что случилось.

О, мой Бог, какого хрена с ним там произошло?

Мой мужчина не только был окружён смертью и насилием каждый день, но ему также пришлось смотреть, как перед ним умер его лучший друг.

Глядя на плечо Зейна, я заметила шрам и слегка провела по нему пальцем. Зейн дёрнулся.

– Меня подстрелили, – медленно проревел он.

Я резко втянула воздух, голова пошла кругом.

Его подстрелили? Подстрелили?! Он никогда не говорил мне о том, что его подстрелили. Почему он не сказал мне?

– Тебя подстрелили? – произнесла я как можно тише, чтобы не расстраивать его ещё больше. Я провела пальцами по волосам и осторожно подбирала свои следующие слова. Мне хотелось кричать, но я знала, что с ним в таком состоянии мне нужно сохранять спокойствие. – Послушай меня, Зейн. Ты не заслужил смерти в тот день. Ты не имеешь ничего общего со смертью своего друга. Ты никогда бы не подверг смерти его или кого-то ещё, – твёрдо заявила я.

Зейн поднялся с моих колен и снова прижался спиной к стенке душа. Он медленно моргнул и сфокусировался на моём лице. По крайней мере, он меня слушал.

– Смерть Джоунза не была твоей виной. Ты на самом деле заслуживаешь быть здесь. Ради меня, ради детей и наших семей. Ты не отвечаешь за его смерть. И должен понять это. Пожалуйста, пойми, – молила я, до сих пор сидя на холодном мокром полу.

Он принялся неистово качать головой и ударился ею о стену, от чего я подпрыгнула на ноги и двинулась в сторону двери.

– Ты не знаешь! Не понимаешь!! Никто не понимает! – Зейн кричал на меня. Его голос превратился в шёпот, когда он добавил: – Ты никогда не поймёшь.

Я не была готова уйти просто так, так что стояла на своём и сделала глубокий вдох.

– Ты прав, Зейн. Я никогда не пойму того, через что ты прошёл в каждой из своих командировок, но что я понимаю, так это то, что ты всего лишь человек, и Джоунз хотел бы, чтобы ты двигался дальше. Он хотел бы, чтобы ты прекратил винить себя. Он любил тебя, и знал, что ты любишь его. Он умер, делая то, что любил, боролся за нашу страну, чтобы мы с тобой могли прожить наши жизни. Он умер за нас, за всех нас. – Я втянула воздух в лёгкие и медленно его выпустила. – Теперь нам нужно почтить его и убедиться, что никто не забудет о том, каким он был героем.

Зейн посмотрел на меня вверх. Его веки отяжелели, брови нахмурились, а губы сжались.

– Почему ты до сих пор здесь? – спросил он, пытаясь встать.

– Я до сих пор здесь потому, что люблю тебя, и ты достоин того, чтобы за тебя бороться. – Я медленно приблизилась к нему и помогла сохранить равновесие, чтобы он мог стоять.

Зейн закинул руку мне на плечо и содрогнулся. Его кожа была невероятно холодной и бледной, а губы приобрели фиолетовый оттенок. Мы сидели, мокрые и замёрзшие, так долго, что могли заледенеть.

Мы вернулись в спальню. Как только добрались до его кровати, я сняла с него холодную мокрую одежду, и укутала его тёплыми одеялами. Когда уселась на краю кровати, он посмотрел на меня вверх, моргнув несколько раз, и его дыхание стало выравниваться, когда он начал проваливаться в сон.

Я вздохнула с облегчением. По крайней мере, сейчас он обрёл умиротворение.

– Пожалуйста, вернись ко мне, Зейн. Пожалуйста, – прошептала я, пока наблюдала за тем, как он спит.

Опустив голову ему на грудь, я слушала, как его сердцебиение возвращается в нормальный ритм, а лёгкие наполняются воздухом с каждым вдохом. Я была благодарна за то, что он остался жив и до сих пор был со мной, и как бы эгоистично это не звучало, я была рада, что погиб не он. Мне была ненавистна мысль о смерти Джоунза, но я не могла представить свою жизнь без Зейна в ней.

Пистолет. Мне нужно избавиться от пистолета.

Взяв оружие с прикроватной тумбочки, я прошла к ванной вниз по коридору и вышла на крыльцо. Когда я опустошала патронник, одна сверкающая пуля упала к моим ногам. Маленький кусочек свинца мог стать вещью, которая могла выдрать из моей жизни целую вселенную за одну секунду. Пялясь на неё, я ухватилась за грудь и бросила пистолет вниз. Затем я прижалась спиной к внешней стене дома и сползала вниз, пока не коснулась земли. Что случилось бы, если бы он нажал на курок? Я могла с лёгкостью потерять его сегодня.

Почему он не рассказал мне о том, что его подстрелили? Как он мог утаивать это от меня? И он почти покончил с собой, пока я находилась в соседней комнате. Что, если бы он довёл дело до конца, а я вошла в комнату и увидела его?

Но он не сделал этого, напомнила я себе.

Моё тело дрожало от каждого вдоха и полностью покрылось мурашками от холода, когда я представила Зейна там мёртвым. Это уничтожило бы меня. Находясь на грани, я не была уверена, как ему помочь. Меня убивала его агония. Его разум был окутан мраком, и мне нужно было избавиться от этой тьмы. Но как?

Чувствуя опустошённость, я прижала колени к груди и бесконтрольно разрыдалась, отпуская всё и сразу. Попытки оставаться сильной ради Зейна сказались на мне, и я не была уверена, сколько ещё разбитого сердца я могла выдержать. Я помогала ему пройти через это, но кто поможет мне?

Моя грудь болела от каждого рыдания, я давилась всхлипами, пытаясь дышать, горло горело, пока я глотала холодный воздух.

Понимание того, что я была смелой ради Зейна, ударило по мне, но кто обнимет меня и скажет, что всё будет хорошо? Никто. Я, может, и не проживала тот ад, который пережил он, но я жила в своём собственном аду прямо рядом с ним.

Почему? Почему он? Почему мы?

Вытаскивая себя из истерики, я встала, подняла пистолет и прошла в дом, чтобы спрятать его. Я не была уверена, есть ли у него ещё один в доме, но он как пить дать не получит этот обратно.

В гостиной я схватила свою подушку и одеяло и направилась в комнату Зейна. Вытерев слёзы со щёк, я свернулась клубочком на кресле у камина в углу и наблюдала за тем, как спит Зейн, пока мои собственные веки не отяжелели и не заставили меня сдаться темноте.

* * *

– Уффф, – пробурчал Зейн, пробуждая меня.

Я моргнула, открыв глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он хватается за голову. Взглянула на часы на столике. 08:40. По крайней мере, мне удалось поспать несколько часов, даже если кроватью оказалось неудобное кресло. Спина затекла и ощущалась как доска, заставив меня поморщиться от боли, когда я встала и потянулась, разминая мышцы.

– Зейн? – я подошла к краю его кровати. – Как ты себя чувствуешь?

Он потёр сонные глаза.

– Словно меня переехало автобусом, – простонал он. Медленно усевшись, он прижался к спинке кровати. – Спасибо, – сказал он, сжимая мою руку.

– За что? – спросила я, тянясь к его волосам свободной рукой.

– За то, что не ушла, даже когда я сказал тебе. Ты понятия не имеешь, как сильно я нуждался в тебе прошлой ночью. Ты спасла мне жизнь, Чесни, – он впервые искренне улыбнулся мне с тех пор, как вернулся домой.

Я поднесла руку к груди и опустила её себе на сердце.

– Я говорила тебе, что никуда не уйду. Моё сердце бьётся для тебя, и ты нужен мне также, как воздух, чтобы дышать. Я всегда буду рядом, независимо от того, через хорошее мы будем проходить или плохое.

Он кивнул с серьёзным лицом.

– Мне нужна помощь, Чесни. Прошлая ночь заставила меня понять, что мне на самом деле нужна помощь. Я больше никогда не хочу доходить до такого момента.