Текст книги "Вновь вернуть любовь (ЛП)"

Автор книги: Крис Нэйкол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Как только я вошла в сад, прошла в заднюю его часть, где, тянувшись к небу, росли самые высокие подсолнухи. Они дрожали и по иронии были полны сил, так что я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить свои нервы.

Зейн сидел на лавке под большим деревом. Локти на коленях, лицо спрятано в ладонях.

Он резко встал, словно собирался уходить. Вероятно, не думал, что я приду, и мне стало интересно, как долго он уже здесь сидит.

Его взгляд смягчился, когда он заметил меня. На губах попыталась родиться слабая улыбка, но его брови нахмурились от боли.

Он выдохнул и пожал плечами:

– Мне очень жаль, Чесни, – сказал он, когда я подошла.

Я остановилась и прислонилась к дереву. Моё тело было изнурено, так что мне нужно была поддержка, чтобы не упасть на землю от всей тяжести того, что было неминуемо.

– Почему ты не сказал мне? – неохотно спросила я.

Внутри всё болело, но я знала, что в этом не было его вины. Я набрасывалась на него, и это было нечестно.

Он сократил расстояние между нами.

– Прости, но, чёрт, я даже не знал. Скорее всего, я узнал в тот же момент, когда тебя вызвали. О передислокации сказали в последнюю минуту, так что никто не знал.

Зейн стоял передо мной, и я хотела прижаться к нему, но не могла. Отведя взгляд, я посмотрела через его плечо, когда слёзы накопились на глазах и сорвались вниз по щекам.

Он потянулся, чтобы стереть их.

– Пожалуйста не плачь. Это и меня убивает.

Я уставилась на него.

– Неужели? – зашипела я.

Может, я была жёсткой и эгоистичной, но я не знала, как ещё справиться с болью, которая меня пронзала. Было легче злиться на Зейна, чем принять тот факт, что я, скорее всего, потеряю его. Он так много раз предупреждал меня об этом, но я всё отрицала и никогда не думала, что это на самом деле случится с нами.

Какая же я наивная.

Он скривился от моих слов, будто я ударила его.

– Конечно же, да! Я люблю тебя! – крикнул он. – Хочешь знать, почему я был таким отстранённым, когда мы впервые встретились? – он вскинул руки в стороны, но после прижал по бокам. – Из-за этого. Того, что происходит прямо сейчас. Вот почему я не вступаю в отношения. Все они для меня заканчивались разбитым сердцем в какой-то момент. Лучше я уеду, не будучи привязанным к кому-либо.

Он не заслуживает быть одиноким. Что со мной не так?

Его плечи поникли, и Зейн запустил руки в волосы от отчаяния.

– Чёрт возьми, Чесни, я не планировал влюбляться в тебя, и не жалею ни о нашей встрече, ни о времени, проведённом вместе с тобой, но эта передислокация суёт всё коту под хвост. Я чертовски люблю тебя, но меня не будет целый год, и я не могу отвлекаться. – Он сделал паузу, и потупил взгляд в землю. – Я не могу поддерживать отношения на расстоянии.

Мягкие и нежные глаза, в которые я смотрела, исчезли. Теперь они были резкие и ожесточённые. Я знала этот взгляд. Его стена снова вернулась. Это не закончится хорошо.

Мой подбородок дрожал, пока я говорила:

– Не можешь, или не будешь? – Колени почти подкосились, когда я оттолкнулась от дерева. – Не делай этого, Зейн. Я буду ждать тебя, и мы начнём там, где остановились. Пожалуйста… – Я умоляла, протягивая руку, чтобы коснуться его.

Он попятился назад.

– Я не могу просить тебя ждать меня, – произнёс он жёстким шёпотом.

Я ступила к нему, и ткнула пальцем в грудь.

– Почему ты выбираешь, как я чувствую, или что я сделаю, а чего – нет? – кричала я, пытаясь выговориться.

В его отъезде не было его вины, но его чёртова вина была в том, что он выбирал отпустить меня вместо того, чтобы бороться за меня. За нас. Я сделала ровный вдох и выдохнула, успокаивая себя.

Спустя момент, на протяжении которого мы только пялились друг на друга, я наконец-то разорвала молчание.

– Мы можем справиться с этим. Мы приложили столько усилий, чтобы добраться до того уровня отношений, на котором мы сейчас, – сказала я, пытаясь договориться с ним. – Не выбрасывай это всё.

Зейн сделал ещё один шаг назад, колеблясь.

– Я тебя люблю. Прощай, Чесни. Пожалуйста, береги себя.

Он развернулся, и всё, что мне оставалось делать, это смотреть, как от меня без оглядки уходит человек, которого я люблю.

– Зейн! Подожди! Ты не можешь оставить того, кого любишь! – крикнула я ему вслед, но было слишком поздно. Он ушёл, и моё сердце разлетелось на миллион кусочков.

Я не могу дышать.

Горло сжимало от эмоций, от чего лёгкие и гортань обволакивало пламенем, когда я хватала воздух ртом, пытаясь сделать вдох.

Как только он скрылся из виду, я опёрлась спиной о дерево, и медленно сползла вниз по грубому стволу. Прижав колени к груди, я зарыдала.

Этого не может происходить. Почему?

Почему я всегда оказываюсь не достойной того, чтобы за меня боролись?

ГЛАВА 18

ЧЕСНИ

Голова гудела, по всему телу разливалась боль, глаза опухли так, что не открывались. Я очень мало поспала, и хоть моё тело было истощено, мозг не переставал проигрывать момент расставания с Зейном, который так легко меня бросил. Перекатившись, я застонала и посмотрела на часы. 08.14

Самолёт Зейна для этой передислокации отправится менее, чем через два часа. Я сбросила с себя одеяло, села на кровати, потёрла лицо руками и приняла решение. После всего, через что я прошла, я не собиралась давать ему уйти так просто. Я собиралась бороться за нас, даже если он сам не хотел этого.

Бабочки начали порхать в моём животе, когда я отправилась в ангар. Может, он и поставил точку в отношениях, но я надеялась убедить его изменить решение, и это может помочь ему понять: мы достаточно сильны, чтобы пройти через это. Множество пар переживали передислокации, и разрыв не помешал их отношениям, а значит, и мы тоже сможем.

Люди были повсюду, пока я шла по ангару. Остановившись на мгновение, я просканировала взглядом толпу и увидела, как жёны со слезами на глазах целуют своих мужей на прощание, родители прощаются со своими детьми, сплетая маленькие руки на их шеях, умоляя их не уезжать, а девушки дают обещания парням о верности и о том, что они будут здесь, когда те вернутся. Это одновременно и согревало сердце, и разбивало его.

Я стояла на месте и накручивала длинную каштановую прядь на палец. Сердце мчалось в груди, и в ушах был слышен белый шум, когда я попыталась отыскать Зейна в толпе. Наконец-то я увидела его на расстоянии. Даже если моё сердце было разбито, улыбка коснулась моих губ, когда я посмотрела на него. Он тоже наблюдал за другими, пока они прощались. Он пожал руку парню и обнял его второй рукой, затем поднял сумки с пола.

Или сейчас, или никогда, Чесни. Сделай это. Никаких сожалений.

Никаких сожалений. Это то, как я всегда пыталась жить, и продолжу это делать, не смотря на исход.

Я хотела, чтобы ноги начали двигаться, но ничего не выходило. Он вышел через широкую дверь ангара и направился к самолёту на посадку.

Нет! Подожди!

Я проталкивалась через толпу, пытаясь докричаться до него, но мой голос едва был слышен из-за шума.

– Зейн. Зейн! Я здесь! Подожди! – кричала я.

Когда я достигла противоположной стороны ангара, то остановилась перед линией «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ» и попыталась последний раз.

– Зейн! Прошу!

Он остановился на полушаге и медленно развернулся. На мгновение его глаза смягчились, и я думала, что он улыбнётся, но нет. Он поджал губы в тонкую линию и на мгновение опустил голову прежде, чем снова посмотреть на меня, а затем отвернулся к самолёту. Он вступал в конфликт. С чем ему конфликтовать? Это решение должно было быть лёгким.

Я думала, что он подойдёт ко мне, но он не сделал этого. Зейн сжал кулаки на ручках сумок, посмотрел мне в глаза последний раз и, сжав челюсти, развернулся к грузовому люку самолёта.

Вот как легко это было для него. Я попятилась назад, теряя равновесие, и сделала резкий вдох, пока обнимала своё тело руками и наблюдала за тем, как самолёт подготавливают к взлёту. Я сделала всё, чтобы заставить его бороться за нас, но в итоге Зейн принял решение. Он будет бороться за свою страну, но не за меня.

ЗЕЙН

Поверить не могу, что она показалась. О чём она думала? Видеть её, стоящую там, с умоляющими глазами, которые кричали мне подойти попрощаться, делало мой отъезд ещё тяжелее. Мне пришлось заставить себя оставаться стоять на площадке, потому что моё тело взывало к ней. Хоть я и не мог сделать этого. Она заслуживала кого-то, кто мог бы быть там полностью для неё.

Какого чёрта я наделал?

Джоунз сидел рядом со мной, когда самолёт двинулся от ангара, и направился в сторону взлётной полосы. Мы всегда попадали на одни и те же передислокации.

– Мне жаль, старик. Знаю ведь, что тяжело оставлять Арибеллу, – сказал я, когда С-17 подкатил к началу взлётной полосы.

– Всё в порядке. Это часть работы. Правильно? – ответил он с волнением. – Чувак… Арибелла беременна! – выпалил он, улыбаясь от уха до уха.

Несколько лет назад беременная от него девушка испугала бы его до усрачки, но сейчас это приносило ему истинное счастье.

– Чёрт. Мои поздравления, парень! Чувак, да ты же папой станешь, – ответил я, отталкивая свои проблемы в сторону и радуясь за своего друга. Правда была в том, что я был рад за него, но с тем же, может, немного завидовал. Джоунз на самом деле взял быка за рога и знал, какая жизнь его ожидала. У него была жена, а теперь и ребёнок на подходе.

– Спасибо, старик. Мы узнали несколько дней назад, – сказал он со светящимся от гордости лицом. – Ещё очень ранний срок. – Он вытащил снимок УЗИ из кошелька.

Я взял фото из его рук и прищурился на маленький чёрно-белый шарик на блестящей бумаге.

– Ого, да он выглядит прям как ты.

Джоунз прыснул со смеху.

– Очень смешно. Переверни, придурок, – сказал он, забирая у меня картинку и переворачивая её к верху низом.

Я вернул её ему.

– Это потрясающе, парень. На самом деле. Поздравляю, – ответил я, хлопая его по плечу.

Пролететь 350 миль на неудобных местах было пыткой. Как и всегда, но такова военная жизнь.

– Снова в песочницу, – произнёс я, садясь на ярко-красное место для прыжка, и прижимаясь спиной к металлической решётке внутри самолёта.

Джоунз уселся на место рядом со мной, опустив руку мне на плечо, и сжал его.

– Снова в песочницу, брат.

Решая написать одно единственное сообщение, прежде чем нам прикажут отключить телефоны, я пишу Чесни.

Прости …

– Ты готов к этому, чувак? – спросил Джоунз, вытаскивая блокнот и ручку из своего рюкзака.

– Ты шутишь? Мы задаём жару на каждой передислокации. И из этой весь ад вытряхнем, – я вытащил подушку из своего рюкзака и сунул под голову, чтобы немного отдохнуть.

– И вот мы снова, мальчики и девочки… пока-пока, Англия. Привет, песочница, – простонал кто-то в паре футов от нас.

Шасси самолёта оторвались от земли, и мы без труда скользнули в воздух.

ЧЕСНИ

Чувствуя абсолютную потерю, я пошла в ближайший парк и опустилась на маленькую лавочку возле ставка. Как наши отношения из таких великолепных превратились в законченные так быстро? Мы наконец-то обретали безопасное место в наших отношениях. Мы оба были на одной и той же странице.

Телефон издал однократный сигнал. Вытащив его из сумочки, я посмотрела на экран и увидела сообщение от Зейна.

– Прости, – вслух произнесла я, читая текст. Я уставилась на него в тумане. Мне хотелось плакать, но я уже выплакала столько слёз, что не знала, остались ли ещё. Я решила в последний раз написать ему ответ.

И ты меня прости… Пожалуйста, береги себя. Люблю, твой светлячок. Всегда.

После того, как я нажала на кнопку «отправить», рёв двигателя самолёта эхом прозвучал за озером, когда тот сорвался в небо.

Подняв голову вверх, я наблюдала, как он набирает высоту и исчезает за тучами. Как только махина исчезла из виду, я свесила голову и осталась сидеть там, одна, на лавке. Моё тело, разум и сердце были абсолютно опустошены. Я не была уверена, как мне двигаться дальше без него рядом со мной, но знала, что в итоге мне придётся это выяснить.

Заставив себя встать, я побрела назад в общежитие.

Схватила телефон и посмотрела на него в последний раз, чтобы увидеть, что он ответил на моё последнее сообщение.

0 входящих сообщений .

Ничего. Я даже не знала точно, получил ли он его, но очень на это надеялась.

Вскоре прошли сутки с момента отъезда Зейна. Вернуться назад на работу было пыткой. Я пыталась работать, несмотря на головную боль, но была вялой, всего лишь тенью того человека, которым была буквально днём ранее. Пройдёт очень долгое время прежде, чем куски моего сердце снова вернутся на своё место, но я знала, что мне нужно было что-то сделать. Он ушёл. Принял решение. У меня не осталось другого выбора.

ЗЕЙН

Как только мы приземлились в Афганистане, все высадились и прошли забирать своё снаряжение из вещмешков – то самое снаряжение, которое Чесни упаковала и зарегистрировала лично.

Влажность и солнце мстительно ударяли по мне, пока я шёл к своей палатке. Капли пота появлялись на лбу и стекали по лицу, пока пыль закручивалась вокруг, и от спёртого воздуха было тяжело дышать. Зелень и свежесть Англии уже вызывали явную тоску.

Входя в палатку, мы с Джоунзом заняли две свободные койки у дальней стены. Мы решили сделать их своим пристанищем, домом с песком и пауками на следующие двенадцать месяцев.

О, песочница, как же я скучал по тебе.

Бросая снаряжение на пол, я открыл сумку и ощутил запах духов Чесни, исходящий из неё. После глубокого вдоха ваниль и мед наполнили мои ноздри. Её запах пробудил во мне боль. Боже, я так скучаю по ней и хочу снова ощутить на себе её губы.

Теперь я точно схожу с ума.

Правда, может, я не сходил с ума в конец-концов. Там, втиснутой в мою сумку, торчала маленькая бумажка с почерком, похожим на мой. Я оставил её Чесни, когда она выдавала снаряжение.

Открыв её, я заметил надпись с обратной стороны.

Я люблю тебя, Зейн. И всегда буду любить. Пожалуйста, береги себя. Люблю, твой светлячок.

Я поднёс клочок к носу и снова заполнил лёгкие её запахом. Сердце бешено мчалось в груди, и лицо Чесни было всем, что я видел перед глазами. Видел улыбку, когда она танцевала в комнате. Глаза и огоньки в них, когда она поднимала на меня взгляд и говорила, как сильно любит меня. Губы и их пухлость после того, как я заканчивал целовать и посасывать их. Тело и ощущение его рядом со мной под скользкими простынями, когда мы занимались любовью. Этот маленький клочок бумаги заставил меня почувствовать. Почувствовать хорошее.

* * *

Мы были заняты первые недели после прибытия. Миссии длились по паре дней, а иногда и по неделе за раз. Парни получили ранения, некоторых отправили отсюда, и мы пытались собрать новые взводы, чтобы догнать план. Мы тащились по шестнадцать, а иногда по двадцать четыре дня, выполняя каждую миссию. Все были изнурены, и моральный настрой шёл на спад.

У нас не было нормальной еды несколько дней, потому что пайки – это всё, что мы могли поесть вне базы… если вообще могли. Никто из нас не принимал душ уже несколько дней, а пот и песок можно было отскребать от нашей кожи ложкой. Глаза были сухими и горели от песка, а каждая часть моего тела ныла и болела от сна на твёрдой земле на протяжении нескольких часов, которые нам вообще удалось поспать.

Завершив нашу последнюю миссию, мы вернулись назад на базу, чтобы принять душ и наконец-то поспать.

Как только мы прибыли, я схватил чистую одежду из шкафчика и направился прямиком к душевым. Грязная, коричневая вода стекала по ногам, когда я смывал с себя налипшую пустыню и стирал мелкие песчинки, которые вымывались из волос.

Я чуть не уснул, стоя в душе, потом схватил вещи и решил вернуться к своей койке и сразу завалиться спать. Я слишком устал даже, чтобы поесть.

Когда проснулся, посмотрел на время и понял, что прошло двенадцать часов. Я никогда не спал на этой койке так крепко. Моему телу явно нужна была перезагрузка.

Вытащив записку Чесни, я поднёс её к носу, и понял, что её запаха там больше нет. Он выветрился.

Даже несмотря на то, что у нас не было связи, я вытащил телефон из рюкзака, чтобы прочитать последнее сообщение, которое она присылала мне. Я не был уверен, почему продолжал пытать себя вещами, которые напоминали мне о ней. Я был тем, кто сказал «прощай» и положил конец самому лучшему из того, что случалось со мной в моей жизни.

Хватая ручку и лист бумаги из сумки, я уселся на койке и написал письмо, которое брошу в почтовый ящик по дороге в солдатскую столовую. Начинал письмо по крайней мере раз десять, но ни одно из слов не было достаточно подходящим. Даже не был уверен, что ей сказать, но не мог поделать ничего с тем, что спрашивал себя, как она справляется. Я скучал по ней больше, чем предполагал, и моё тело болело от одной мысли, что я смогу подержать её в своих руках ещё раз. Но я не мог. И в этом была моя чёртова вина.

ЧЕСНИ

Зейна не было уже месяц, и я не получила от него ни весточки. Даже со всем, через что я прошла, смотреть, как он уезжает, было самым тяжёлым в моей жизни, что мне пришлось вынести. Я чувствовала себя счастливицей, если мне удавалось поспать хотя бы пару часов за ночь. Большую часть дней я ощущала тошноту и нервозность, и тело постоянно болело, частично из-за истощения, а частично из-за тоски по Зейну. Что ещё хуже, так это тот факт, что моя жизнь изменилась навсегда, и у меня не было никого, с кем я могла этим поделиться.

Друзья поддерживали, всегда пытаясь взбодрить меня тем или иным образом, но сейчас у меня не было выбора. Я уезжала по медицинским причинам, с которыми ничего не могла поделать. Я собиралась домой, чтобы быть уверенной в том, что получу самый надлежащий уход. У меня не было выбора. По крайней мере, я получу почётную отставку.

И буду скучать по всему, что касается Англии и моих друзей, с которыми я прошла такой долгий путь.

Эшли плюхнулась на мою кровать.

– Я буду скучать по тебе, – она надула губы. – Поверить не могу, что ты уезжаешь. Пожалуйста, обещай мне, что не пропадёшь из виду.

Я вздохнула, садясь рядом с ней. Мне нужен перерыв от сборки вещей.

– Обещаю. Я тоже буду скучать по тебе, лютик, – ответила я. – Приезжай ко мне в гости в Северную Каролину, и я напою тебя знаменитым мамином чаем с ромашкой, – подразнила я, пытаясь поднять настроение.

– Обещаю, – она улыбнулась с грустью, затем притянула меня к себе обеими руками. – Тебе правда нужно уезжать?

Я даже не отвечала. Она знала, что нужно было.

– Пожалуйста, обещай мне, что не скажешь ничего и никому о том, почему я уезжаю.

– Обещаю, – ответила она и протянула розовый мизинец к моему, сплетая их.

Я улыбнулась фальшивой улыбкой через завесу слёз, которые сдерживала. Я буду скучать по ней и Эмберли. Они стали моими лучшими подругами, и я ненавидела мысль о том, что оставляю их, но мне нужно было верить, что есть причина для всего, что бы не случилось. Мне до сих пор было грустно от мысли, что я больше не буду носить униформу. Я присоединилась к Воздушным Войскам с гордостью, и сейчас чувствую, будто у меня её забирают. Я не была вполне уверена, почему, но мне нужно было укрепить веру в то, что всё получится так, как должно быть.

Я просто хочу узнать, как связаться с Зейном. Но он не написал мне, так что у меня нет адреса.

ЗЕЙН

– Почта прибыла! – крикнул Джоунз.

Все практически атаковали его, стоявшего с письмами и посылками. Прошло примерно две недели с тех пор, как я написал Чесни. Когда Джоунз раздавал почту, я молча надеялся, что там было что-то и для меня.

– Эй, чувак, здесь и для тебя есть, – сказал он, передавая мне конверт. Взгляд на его лице сказал мне, что что-то было не так.

– Какого…? – Вот. В моих руках было письмо, которое я написал Чесни. Спереди большими красными буквами штамп гласил «ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ». Под этой надписью, рядом с проверенным адресом, была надпись: «АДРЕСАТ НЕ ЗНАЧИТСЯ ПО УКАЗАННОМУ АДРЕСУ. НОВЫЙ АДРЕС ПРЕДОСТАВЛЕН НЕ БЫЛ».

Джоунз опустился на койку напротив меня.

– Брат, послушай. Ари прислала мне охренительную посылку из дома, и потребовала, чтобы я поделился с тобой. Я съем всё, что захочу, а остальное отдам тебе.

Он бросил мне пакет с конфетами, а затем тон парня приобрёл серьёзность, когда он не услышал моей реакции.

– Ты в порядке, старик?

– Ага, в порядке, – рыкнул я ответ. Я был далеко от порядка.

Сбитый с толку, я снова посмотрел вниз на слегка помятый конверт в моих руках. Что, блядь, происходило? Куда она уехала?

ГЛАВА 19

ЧЕСНИ

Шесть лет спустя

Блестящие осенние листья падали на землю, пока я ехала по извилистой загородной дороге. Опустив окна, я позволила бризу врываться в машину и играть с волосами, пока музыка вовсю грохотала из динамиков. Чашка моего приправленного специями латте согревала мне руки, пока я осторожно прихлёбывала горячую жидкость и смаковала вкус обжаренного кофе, когда тот ласкал мои вкусовые рецепторы. Запах осени и тыкв в воздухе заставлял чувствовать расслабленность и свежесть.

Листья танцевали и закручивались на ветру, и я не могла перестать думать о том, как сильно они напоминали мне мою жизнь. Каждый листочек сдувало в своём направлении, ведущем не знамо куда. Да, моя жизнь очень напоминала эти листья. Меня продолжало сдувать в одном направлении, когда хотелось двигаться в обратном. Мне не нравилось чувствовать отсутствие власти над своей собственной судьбой. И снова-таки, а кому нравилось?

За последние шесть лет моя жизнь изменилась чертовски кардинально, но я улыбнулась от мысли, что у меня есть двое прекрасных деток, и от того, что они стали двумя прекрасными событиями, случившимися со мной за прошедшее время. Даже если я попала в ловушку несчастливого брака, они были для меня всем, что помогло мне пробраться сквозь него, но чем больше времени проходило, тем слабее становилась уверенность, с которой я себя оправдывала. Мне нужно было выбираться, забирать детей и возвращать контроль над своей жизнью обратно в свои руки.

В такие дни, как этот, я часто думала о Зейне. Он напоминал мне тот день в саду, день, когда мой парень разбил мне сердце. Понадобилось время, чтобы исцелиться, но я всегда держала для него специальное место в своём сердце. Я до сих пор не приняла то, как он покончил с нашими отношениями, но со временем осознала, почему он это сделал.

Свернув за поворот к своему дому, я в своих воспоминаниях возвратилась в ночь, когда мы отмечали мой день рождения в Лондоне, и своей страстью Зейн украл моё сердце на Лондонском Глазе. От воспоминания на моём лице появилась улыбка. «Ты – мой светлячок, Чесни». Его слова эхом отражались в голове, и я жаждала услышать их снова. Затем, так же быстро, как появилась, моя улыбка пропала. В день, когда мы попрощались, я поклялась, что больше никогда и никого не полюблю снова. Любовь всегда заканчивалась для меня разбитым сердцем. Я нахмурилась. Может, я была создана, чтобы оставаться одной. Только я и мои дети.

Я вышла замуж за мужчину по имени Чейз, которого встретила в колледже после того, как оставила Воздушные Войска. Он был идеальным мужем – на бумаге. У него была прекрасная работа, приносящая много денег, и он был очень красивым и очаровательным, когда хотел.

До того, как мы поженились, всё шло восхитительно. Но как только стал больше вникать в местную политику, он изменился. Работа всегда стояла для него на первом месте, и пресса следовала по пятам. Он начал странно вести себя, и я перестала его узнавать.

Женщины буквально вешались на него, даже если я стояла рядом. Обычно, его шарм просыпался, когда дело касалось бизнес партнёров, которых он хотел впечатлить. Конечно, ему нужно было поддерживать вид мужа и отца года. Я любила его. Просто не была влюблена в него.

Внешне всё выглядело идеально, но дома я никогда не чувствовала себя цельной с Чейзом. Я улыбалась и ходила с ним на еженедельные деловые обеды и играла свою роль, но как только мы оказывались дома, он запирался в своём кабинете и работал до полуночи. Я едва ли видела его, и он почти не уделял внимания детям. У него никогда не было времени на нас.

Было ли слишком много просить его стать мужем, которого я любила, и лелеять меня, смотреть на меня так, словно я была единственной женщиной в мире для него? Я устала смотреть, как мой муж флиртует со своими «бизнес партнёрами» прямо на моих глазах и притворяться, словно всё было в порядке. Уж слишком я устала от поздних ужинов в одиночестве и устала отправляться в постель одна. Я была и горничной, и кухаркой, и сожительницей. Больше никем. И тем не менее при всём этом он давал мне и детям такую жизнь, о которой большинство людей могли только мечтать, и за это я была ему благодарна, но не могла больше терпеть. Я снова хотела счастья, и мои дети засуживали лучшего.

Я устала говорить ему о своих чувствах, множество раз, но он не отрывался от своего телефона или компьютера на достаточно долгое время, чтобы выслушать меня. Так что я делаю прыжок в судьбу и принимаю одно из самых важных решений в своей жизни. Это несомненно расстроит множество людей, но сидеть сложа руки и притворяться, что всё в порядке, я больше не могу. Мне нужно было делать то, что лучше для меня и для моих детей. В этот раз пути назад не будет.

Мы с крошками поживём у моих родителей, пока я не найду собственное жильё. Со связями и тем количеством денег, которые есть у Чейза, я знала, что он не оставит мне дом, так что следующий шаг был за мной.

Развод – то, с чем, я думала, мне никогда не придётся иметь дело. Я не хотела оставаться разведённой матерью двоих детей. Но снова-таки, я никогда не хотела закончить в браке без любви.

Оставив детей у мамы, я вернулась в дом, чтобы собрать вещи, которые нам понадобятся, пока Чейза не было дома, что было не сложно, потому что он едва ли здесь жил.

* * *

Я закрыла дверь своего внедорожника Мерседес SUV. Он был набит вещами от переднего пассажирского сидения до багажника. Чувствовала истощение, но всё было сделано. Осталось ещё несколько коробок, которые я не смогла впихнуть в машину, но я заберу их позже, потому что я забрала лишь то, что было нашим с детьми. Он может забрать всё остальное. Мне ничего не было от него нужно, кроме как спокойного развода.

За обеденным столом с столовой я ждала, пока Чейз вернётся домой с работы, и думала о всех тех разах, когда умоляла его больше присутствовать в наших жизнях. Может, он и не воспринимал меня всерьёз тогда, но воспримет сейчас.

Я отправила ему несколько сообщений, чтобы узнать, когда он будет дома, и сказала, что нам нужно поговорить. Его ответ всегда был одним и тем же.

Чейз: Поздно.

Я вздохнула, когда отложила телефон на дорогой стол, за которым мы никогда не ели как семья, и включила ноутбук. Пытаясь скоротать время, я решила залезть на свою страничку и проверить сообщения. Дети уже были у бабушки. Я не привыкла к такой тишине в этом доме. Недавно я подписалась на рассылку местного вебсайта и заметила, что у меня появилось несколько новых друзей. Пролистав список, я закатила глаза. Большинство из них были «бизнес партнёрами» Чейза. Не было ни единого шанса, что я стану «дружить» с людьми, которых даже не знала.

Пролистала вниз, моё сердце пропустило удар, пульс ускорился. Мне пришлось моргнуть несколько раз, чтобы убедиться, что мне не привиделось.

Там, в списке запросов о дружбе, было имя Зейна Томаса. Я уставилась на курсор на двух словах. Зейн Томас. Это не мог быть он. Спустя столько лет, что я ему скажу? Что, если он счастлив в браке и у него идеальная семья? Могла ли я на самом деле бередить старые раны? Так много вопросов крутилось в моей голове, что я стала водить курсором по кнопке подтверждения, внутренне сражаясь с вопросом – стоит или не стоит это делать.

Язык ощущался словно наждачная бумага, когда я попыталась сглотнуть, и затем поняла, что в итоге мне всё равно придётся столкнуться с ним лицом к лицу, и объяснить всё, что случилось со дня его ухода. Мне пришлось бы открыть ему тот один секрет, который я скрывала от него годами. Это было правильное решение. Я хотела рассказать ему, но улетела домой и жизнь пошла своим чередом.

Я не могла просто взять телефон и позвонить ему, пока он был в командировке. Никто не мог. Пыталась позвонить по его номеру несколько раз, когда он должен был вернуться после передислокации, но номер был отключён. С течением времени найти его и всё рассказать стало сложнее. Я знала, что это было нечестно по отношению к нему, но также думала, что он воспротивится моему признанию, и боялась, что, если скажу ему, он возненавидит меня и начнёт презирать.

Зейн был частью моего прошлого, и до сих пор жил в моём настоящем даже шесть лет спустя. Часть моего сердца до сих пор принадлежала ему. Мы не обменялись ни словом со дня его передислокации, и теперь так много чувств вернулось и бурлило во мне.

Я моргнула, глядя на экран, задаваясь вопросом, что делать. Нет, я не могла. Не сейчас. Щёлкнуть по кнопке означало купить билет в один конец.

С хлопком закрыв ноутбук, я встала и принялась расхаживать перед обеденным столом. Почему сейчас, когда прошло столько времени? Всё было так запутанно. Мне нужно было разобраться с проблемами своего брака прежде, чем я снова начну думать о Зейне. Я прикрыла рот одной рукой, обхватывая живот второй, и согнулась пополам.

Меня сейчас вырвет.

Посмотрев в окно, я увидела фары машины Чейза, когда он въезжал через ворота. Настенные часы показывали 00.38. Вернулся на час раньше, чем вчера. Я вытолкнула мысль о Зейне из своей головы и приготовилась к разговору с Чейзом, но ощущала себя абсолютно неготовой. Ладони вспотели, так что я нервно потёрла их об джинсы, пока ждала, когда он войдёт в дом.

Чейз вошёл в дверь, ослабил галстук, бросил ключи и кейс на столик у двери, и затем разулся. Даже не взглянув на меня, он прошёл к холодильнику и взял холодное пиво с полки, а затем направился в кабинет.

Я нервно прикусила губу.

– Чейз, нам нужно поговорить.

Он продолжил двигаться в направлении кабинета.

– Позже, Чесни. Я правда устал, и у меня много работы, которую нужно сделать до того, как я пойду спать.

– Нет, Чейз, нам нужно поговорить сейчас, – ответила я, чувствуя шок от страха перед его реакцией.

Я никогда не была такой прямолинейной с ним. Обычно я подчинялась любой его потребности и никогда не отстаивала своё мнение, если он говорил «нет».

Уже ухватившись за ручку двери в свой кабинет, он остановился и повернулся, глядя на меня через плечо:

– Что, прости? Я сказал, что мы поговорим позже.

Моя нервозность начала превращаться в злость и расстройство от мысли о том, сколько раз он говорил мне «нет», но сбросив её, я перешла к тому, чтобы сделать нечто другое. С меня хватит.

– Я твоя жена, Чейз! Я заслуживаю пяти минут твоего времени. – Я сделала вдох и выдохнула с разочарованием. – Что с нами случилось? Я даже вспомнить не могу, когда в последний раз ты говорил мне, что любишь меня. Я устала от отношения к себе, словно я – сожительница и горничная, которая заботится о доме и детях.