Текст книги "В память о Саре"

Автор книги: Крис Муни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Мистер Салливан?

Он обернулся. Лицо Терри виднелось сквозь проволочную сетку.

– Я буду молиться за вас и Сару.

Майк ехал домой, когда ему позвонил Меррик – легок на помине! – и предложил встретиться.

– Если вы хотите поговорить о том, что сиделка рассказала вам о Джоуне, можете не беспокоиться. Она была так любезна, что просветила меня на этот счет.

– У меня есть отчет о вскрытии, – сказал Меррик. – И мы нашли кое-что в доме Джоуны.

Майк пытался сосредоточиться на дороге и на том, куда он едет.

– Вы сейчас свободны?

– Что вы нашли? – В голосе Майка страх смешивался с надеждой.

– Я предпочел бы обсудить это с глазу на глаз.

ГЛАВА 26

Заведение «У Дакоты» стало еще одним примером перемен, произошедших в деловой части города нынешней весной. Оно располагалось в дальнем конце Мэйн-стрит, где раньше находился обувной магазин «Александер Шуз», и автостоянка перед ним была забита престижными иномарками – «саабами», БМВ и даже «мерседесами». «У Дакоты» был первым в Белхэме баром для яппи [15]15
  Яппи – молодые городские жители с высшим образованием и высокими доходами.


[Закрыть].

И внутреннее убранство вполне соответствовало своему назначению. Длинная стойка бара с бутылками дорогих напитков сверкала и переливалась в лучах направленной подсветки, а с правой стороны разместился небольшой обеденный зал. Столики здесь были застелены белыми крахмальными скатертями, на которых стояли свечи. Словом, это было самое подходящее место, чтобы торговать и обмениваться секретами за бокалом сухого шардоне и безумно дорогими легкими закусками. Слева от входа, за стеклянной дверью, помещалась курительная комната с кожаными креслами и диванами темно-бордового цвета и кофейными столиками, на которых лежали экземпляры «Уолл-стрит джорнел», «Файненшл таймс», «Сэйлинг» и «Вэнити фэар». Меррик расположился на одном из диванов и смотрел в окно, выходившее на Мэйн-стрит, баюкая в одной руке стаканчик с портвейном или какой-то другой элитной выпивкой, а второй небрежно перелистывая страницы журнала, лежавшего на коленях. Черный костюм и мрачное выражение осунувшегося лица придавали ему вид владельца похоронного бюро, расслабляющегося после долгого и трудного дня.

Майк повалился в кожаное кресло напротив Меррика и вытащил пачку сигарет. Детектив закрыл журнал и отправил его вместе с портвейном на стеклянный кофейный столик между ними. «Дегустатор», надо же.

– Это было самоубийство, вне всякого сомнения, – сообщил Меррик.

– А что, возникали сомнения? – Майк видел бревно, валявшееся под ногами Джоуны. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – Джоуна встал на бревно, надел на шею петлю и спрыгнул с него.

– Знаете, с самоубийствами никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Чаще под них пытаются замаскировать убийство: человека душат, а потом перевозят в другое место и подвешивают на веревке. Правда, в таких случаях всегда обнаруживается двойная странгуляционная борозда, и тогда ты понимаешь, что имеешь дело с убийством. У Джоуны странгуляционная борозда всего одна, и ее след совпадает с текстурой веревки. Кроме того, у него характерным образом полопались кровеносные сосуды на белках глаз. Это несомненный признак того, что человек умер от асфиксии. Вдобавок снег уже рыхлый и влажный, но из-за того, что воздух еще оставался холодным, на нем сохранились отчетливые следы ног. Мы нашли несколько отпечатков, соответствующих обуви Джоуны. Предсмертной записки, однако, обнаружить не удалось. Но, учитывая, что у нас есть аудиокассета с записью голоса вашей дочери…

Выражение лица Меррика изменилось. У него явно были неприятные новости, и сейчас он решал, как бы тактичнее изложить их.

«Вот оно…» – подумал Майк, стискивая руками подлокотники кресла.

– Криминалисты вчера закончили осмотр дома Джоуны, – сказал Меррик. – Под кроватью мы заметили неприбитую половицу. Мы вскрыли пол и обнаружили под ним внушительный тайник. Там лежали зимние брюки от комбинезона Сары. Кроме того, там же мы нашли и расческу с волосами Каролины Ленвиль. Кукла Эшлин Жиро лежала в кровати Джоуны. На ней во множестве обнаружились его отпечатки пальцев.

– Лапочка Би-Би, – вырвалось у Майка, в памяти которого внезапно всплыло странное и нелепое имя куклы. Роза показывала ему фотографию Эшли и маленькой куклы с красными пластмассовыми волосами, одну ногу которой изжевала их собака. Кукла лежала в рюкзаке Эшли в день исчезновения.

– Рядом с кроватью Джоуна держал плеер. Мы нашли в нем аудиокассету. – В невыразительном голосе Меррика прозвучала печаль. – Остальные лежали в ящике стола рядом с тумбочкой. Сара, Эшли и Каролина.

– Вы прослушивали их?

Меррик кивнул, и Майк снова вцепился в подлокотники.

– Что говорила Сара?

– Все три кассеты практически одинаковы – судя по голосам, девочки заблудились в темноте и ничего не видели вокруг. – Детектив говорил медленно, тщательно взвешивая каждое слово. – Та, которую вы слышали в лесу, была составлена из кусков оригинальных записей, оставшихся в доме Джоуны.

Майк вспомнил, как Лу рассказывал, что Джоуна во сне повторял имя Сары. Получается, Джоуна не спал, он готовил свою… Что? Кассету для самоубийства?

– На кассете записаны кое-какие звуки, распознать которые нам не удалось, поэтому мы отправили пленку в ФБР на анализ, – продолжал Меррик. – Рискну предположить, что Джоуна… Думаю, он отвел их куда-то в другое место, а не к себе домой. Если мы обнаружим что-нибудь, я немедленно дам вам знать.

– Как насчет собак?

– Не понимаю.

– В то утро, когда я нашел Джоуну, я видел полицейских с ищейками.

– Это собаки, натренированные на поиск трупов.

Майк негнущимися пальцами вытащил из пачки сигарету. Ему казалось, что какая-то часть его воспарила вверх и наблюдает за происходящим, в то время как другая половина мучительно осознает сказанное и выискивает нестыковки в словах Меррика.

– Собаки ничего не обнаружили, – сказал детектив. – Мы все еще продолжаем обыск в доме Джоуны в надежде найти нечто, что подскажет нам, где он мог… закопать ее. Мне очень жаль. Не знаю, как можно было сообщить вам об этом помягче.

– А дом Джоуны? Что с ним будет?

– Вместе с земельным участком он будет передан церкви Святого Стефана. Отец Коннелли назначен душеприказчиком Джоуны. Тот хотел, чтобы отец Джек передал вырученные деньги на благотворительность по своему выбору. Дом пребывает в ужасном состоянии, поэтому, скорее всего, тот, кто купит его, просто снесет здание, чтобы построить на его месте особняк в колониальном стиле или что-нибудь в этом роде. Это выйдет дешевле, чем ремонтировать и восстанавливать дом.

Значит, все комнаты, хранящие свои секреты, будут разрушены и уничтожены.

– Я бы хотел сам осмотреть комнаты. Может, я замечу нечто такое, что пропустили ваши люди.

Меррик уставился на него с таким видом, словно был сбит с толку и не понимал, о чем идет речь.

– Здесь нет ничего необычного, – настаивал Майк. – Кроме того, я хочу прослушать пленку с голосом Сары.

– Чтобы еще сильнее наказать себя?

– Я хочу прослушать ее. Там может быть какой-нибудь намек. Вы не знаете мою дочь так, как знаю ее я. Она очень умна. Она могла пытаться подсказать нам что-либо.

– Я могу вам посоветовать прекрасного специалиста по оказанию моральной поддержки…

– Такое вполне может случиться, – стоял на своем Майк. – Возьмите, к примеру, Элизабет Смарт [16]16
  Элизабет Энн Смарт Гилмор (род. в 1987 году) – американская активистка и внештатный корреспондент программы ABC News. Впервые она обрела известность после того, как ее похитили в возрасте 14 лет из спальни собственного дома. Девушку обнаружили 9 месяцев спустя.


[Закрыть]. Полиция сочла ее мертвой, а все это время она была жива, и если бы ее семья поверила полиции и прекратила поиски, ее бы никогда не нашли. Но этого не случилось. Ее нашли, потому что семья не теряла веры.

– Хорошо, я устрою для вас посещение дома Джоуны, если вы этого хотите. Дайте мне несколько дней. – Меррик посмотрел на часы. – К сожалению, мне пора идти. Может, позвонить кому-нибудь?

Майку вдруг пришло в голову, что последним членом его бывшей семьи была собака. Единственным человеком, с которым он мог поговорить, был Билл, ставший ниточкой, еще связывавшей его с реальным миром.

– Пожалуй, я немного задержусь здесь, – сказал Майк. – Позвоните и дайте мне знать, когда я смогу осмотреть дом.

– Хорошо.

Меррик помедлил, потом поднялся и зашагал к выходу. Каблуки его туфель звонко цокали по паркетному полу.

– Меррик?

– Да.

– Эд рассказал мне о вашем отце. Мне очень жаль.

– Берегите себя, Майкл.

Было уже четыре часа пополудни, но солнце пока и не думало садиться, и Мэйн-стрит оставалась шумной и ярко освещенной его лучами. Майк вспомнил – это было много лет назад, – как он стоял на том же месте, где сидел сейчас, и смотрел в окно, как мать примеряет новые туфли, а продавец вежливо улыбается, стараясь не смотреть на синяки и припухлости у нее на лице. Она ушла, умерла. Ее убил Лу. И Сара тоже ушла. Скорее всего, она тоже мертва. Ее убил Джоуна.

Майк увидел самого себя в день рождения Сары, кладущим букет сирени на вершине Холма.

Он сделал это не в память о Саре. Своим поступком он отказывался признать ее смерть и отпустить ее.

Куда отпустить?

В комнату вошел официант, молодой парнишка лет двадцати, одетый с иголочки. На нем был костюм, а в ушах покачивались бриллиантовые серьги.

– Мужчина, который только что ушел, сказал, что ужин – за его счет, – сообщил парень. – Ничего, если я спрошу, кто он такой? Его лицо показалось мне знакомым.

– Вы знаете, кто такая Сара Салливан?

– Нет.

– В самом деле, откуда вам знать? Ее же не показывают по MTV.

– Прошу прощения. Я сказал что-то не так?

Майк вздохнул.

– Нет, – ответил он. – Вы тут ни при чем.

ГЛАВА 27

Майк решил, что лучше всего сделать то, что он задумал, пока солнце еще не зашло.

Подъезжая по Андерсон-стрит к дому, он увидел, что вся лужайка и ступеньки завалены букетами цветов, открытками, свечами и увеличенными снимками Сары. Репортеров он нигде не заметил; очевидно, они на время оставили его в покое или же до сих пор толпились у могилы Джоуны. Он заехал на подъездную дорожку и припарковал грузовичок в гараже, подальше От любопытных глаз.

Войдя в дом, он отключил телефоны в кухне и в спальне. Он не мог отвлекаться на звонки – они могли заставить его отказаться от задуманного. Майк спустился в подвал, собрал все, что было нужно, и поднялся наверх.

Комнату Сары заливали теплые солнечные лучи. Ее запах, который сохраняли подушки, простыни и одежда, уже давно выветрился. Время было безжалостно. А вот все остальное оставалось прежним: письменный стол у окна, фотография Тома Брэди с автографом, которую подарил ему Билл; куклы Барби, домик, «мустанг» и частный реактивный самолет, сваленные в кучу в углу. У Барби имелся даже собственный ресторанчик «Макдоналдс», стоявший рядом с ее особнячком. На стене, над застеленной белым покрывалом кроватью Сары, висели четыре фотографии: снимок самой Сары в палате родильного дома; Джесс, в первый раз взявшая Сару на руки; Сара у Майка нa руках; Capa, спящая в плетеной переносной колыбельке. Повесить их туда захотела сама Сара – дочка пришла и восторг и изумление от того, что когда-то была такой маленькой.

Он начал с кукол Барби. Майк медленно брал их по одной и аккуратно укладывал в картонную коробку. Он решил отдать на благотворительные нужды ее игрушки, одежду и мебель. Фотографии останутся висеть на стене до тех пор, пока он не придумает, как поступить с ними. Вещи, с которыми связаны памятные истории, – например, плюшевого медвежонка с надписью на животе «Ты у меня особенная», которого Майк купил в больнице в тот день, когда Сара появилась на свет, и положил сначала в инкубатор к дочке, а позже и в ее кроватку, – он уберет в другую коробку и спрячет на чердаке, рядом с вещами своей матери.

ГЛАВА 28

На следующее утро, в субботу, не успел Майк вновь подсоединить телефон в кухне, как тот разразился пронзительной трелью. На экране появилась надпись «Эллис, Саманта». Майк снял трубку. Было самое начало десятого.

– Как у тебя дела?

Этот вопрос задавали ему все, словно он был смертельно болен и готовился вслед за Джоуной сойти в могилу.

– Потихоньку, – ответил он и налил себе третью чашку кофе.

– Какие планы на сегодня?

– Куча работы. Зашиваюсь. – Они безнадежно опаздывали со сдачей работы в Ньютоне. Пристройку следовало закончить к концу недели, и Билл вкалывал один, подолгу задерживаясь по вечерам. – А ты? Уже в конторе?

– Нет, у меня сегодня нет работы. Для разнообразия я решила поступить как все нормальные люди и отдохнуть в собственный уик-энд. Вчера я смотрела триллер по Lifetime, сегодня иду на йогу, а потом усядусь перед телевизором, чтобы посмотреть еще парочку дурацких фильмов. А сейчас я смотрю по ESPN, как трое мужиков лазают наперегонки по телефонным столбам.

– По телефонным столбам?

– Я серьезно. Здоровенные такие ребята с широкими кожаными поясами ползают по телефонным столбам.

Я люблю спорт, но подобное занятие представляется мне глупым. Что скажешь?

– Наверху есть голая женщина?

– Определенно нет.

– Пиво?

– Я, по крайней мере, его не вижу.

– В таком случае я согласен с тобой целиком и полностью.

Она рассмеялась, и при звуках этого смеха Майк вдруг почувствовал, как в груди что-то дрогнуло и ему стало легче.

– У тебя есть планы на сегодняшний вечер?

– Сэм, необязательно…

– Я звоню вовсе не из жалости. – Сэм помолчала, давая понять, что не шутит. – Послушай, что я тебе скажу. Поезжай на работу, сделай, что должен, а потом, если будет настроение увидеться со мной, позвони. Можешь звонить в любое время, я все равно буду дома. У тебя есть номер моего домашнего телефона?

– У меня включен определитель абонента.

– Значит, договорились. Смотри не переработайся.

– И тебе того же. – Майк повесил трубку, слыша, как в душе у него звучит теплый голос Сэм.

Он смотрел в открытое окно на кусты сирени, растущие и углу двора, когда телефон зазвонил снова.

– Значит, ты решил оставить меня здесь, пока я не сдохну, – сказал Лy.

– О чем ты говоришь?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, черт тебя подери! – Лу говорил прерывающимся голосом, как человек, которого только что вытащили из воды, не дав утонуть. – Зная тебя, я готов предположить, что ты прочел утренние газеты и теперь прыгаешь от радости.

Майк посмотрел в окно на почтовый ящик в конце подъездной дорожки. Репортеров по-прежнему не было видно – по крайней мере, пока. Он был уверен, что они до сих пор толкутся в Белхэме. Прижав плечом к уху трубку радиотелефона, Майк вышел в кухню и направился к двери.

– Мне плевать, что они там понаписали, – продолжал Лу. – Говорю тебе, я не делал этого.

Открыв входную дверь, Майк спустился по ступенькам и быстрым шагом пересек переднюю лужайку. Утренний воздух был чист и свеж.

– Ты слышишь, что я говорю? Я не делал этого.

Он вытащил сегодняшний номер «Глоуб» и развернул. На первой странице красовалась цветная фотография Лу, которого сопровождали два детектива. Заголовок вверху гласил: «АРЕСТОВАН УБИЙЦА ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ».

– Мой адвокат перебрался в другой штат, – сказал Лу. – А твой? По-моему, он недурственно вытащил тебя тогда.

Майк пробежал глазами статью, выхватывая отдельные слова и фразы. Найдены улики, указывающие на причастность Лу к убийству телохранителя, который умер от ожогов третьей степени. Возбуждено уголовное дело. Лу «предположительно» был связан с мафиози Кадиллаком Джеком, Скарлаттой, и, опять же «предположительно», участвовал в ограблении банковских броневиков, перевозивших деньги.

– Ты слушаешь? У меня всего пять минут.

Майк продолжал читать.

– Мой адвокат умер.

– Тогда ты должен найти мне нового.

Майк оторвал глаза от страницы.

– Что?

– Мне нужно, чтобы ты нашел мне адвоката.

Взгляд его вновь метнулся к чердаку. Вещи его матери – те, которые он сумел спасти, – лежали там в коробке из-под обуви. Незадолго до своей поездки в Париж Лу собрал все ее вещи и фотографии – буквально все ее личные вещи, которые она не взяла с собой, – и сжег в алюминиевом мусорном контейнере на заднем дворе.

– Ты – вонючий сукин сын, – сказал Лу и повесил трубку.

ГЛАВА 29

Часом позже Майк убедился в этом сам.

Когда речь заходила о таком загадочном человеке, как его отец, Майк был уверен только в одном: Лу до ужаса боится тесного, замкнутого пространства. Не то чтобы Лу прямо и открыто признавался в этом – отец никогда и ничем не делился с сыном. Просто однажды дождливым воскресным днем на Майка снизошло озарение, когда он смотрел у Билла по телевизору «Охотника на оленей» – сцены того, как Де Ниро и Уокена, попавших в плен, запихивают в тесные клетки. То же самое случилось и с Лу. Посмотрев фильм, он понял, почему отец всегда предпочитает лестницу лифту, почему крайне редко летает на самолетах и почему наотрез отказывается садиться в маленькие автомобили: «Оттуда не выберешься. Если сел в такую – считай, ты уже покойник».

Меррика на месте не оказалось, поэтому Майк переговорил с Тугодумом Эдом. Подъехав к участку, он увидел репортеров, столпившихся на автостоянке перед входом. Майк объехал участок, где у открытой задней двери его поджидал Тугодум Эд.

– Твоего старика определили в камеру предварительного заключения вместе с Брайаном Делански, – сообщил Тугодум Эд, когда они шли по коридору. – Знаешь его? Он наш, местный.

– Что-то не припоминаю, – ответил Майк.

– Алкаш. Габаритами не уступит Биллу, только крышу у него снесло окончательно. Сегодня в два часа ночи мы нашли этого Делански на полу в луже блевотины и крови, почти без сознания. А твой старик спит сном младенца на своей койке. У Делански сломан нос, и врачам «скорой» пришлось откачивать жидкость из обоих яичек. Сам Делански уверяет, что поскользнулся и упал. Сколько, ты говоришь, стукнуло Лу?

– В этом году будет шестьдесят.

– Готов биться об заклад, он бы и Ганнибалу Лектеру устроил веселую жизнь. – Тугодум Эд остановился перед дверью, ведущей в камеру предварительного заключения. – У тебя есть пятнадцать минут. Потом мы будем готовить его к переводу.

– Я помню правила.

– Учти, твоего старика под залог не выпустят. Поговори с ним и попробуй растолковать ему ситуацию. Всем будет легче, если он согласится сотрудничать с нами.

Тугодум Эд открыл дверь, и Майк шагнул в тускло освещенный коридор.

Лу находился в последней камере. Ссутулившись, он сидел на койке, держа обеими руками жестянку колы. Лицо его было бледным и блестело от пота. Несмотря на то что в комнате было прохладно, под мышками его футболки проступили темные полукружья. В тесной камере стоял запах пота, к которому примешивался аромат дезодоранта «Олд Спайс» и табачного дыма.

У решетки стоял раскладной стул, и Майк опустился на него.

Прошло добрых две минуты. Лу не шевелился и не открывал рта.

– Я вырос вместе с этим парнем, Поли Уотерсом, – сказал Лу. – Мы с ним даже в армию пошли одновременно. А потом однажды ночью вошли в деревню, которую якобы сравняли с землей. Поли смотрел в другую сторону, когда узкоглазый с огнеметом превратил его в ходячую свечку. Сгорая заживо, человек кричит по-особому. Его крик забыть невозможно.

– А как кричит человек, которому ты вышибаешь мозги?

Лу поднял взгляд от банки колы.

– Полиция обнаружила окурки на заднем дворе Джоуны, за сараем, – сказал Майк. – Угадай с трех раз, чьи отпечатки остались на них?

– Я не собираюсь садиться в тюрьму за то, что натворил кто-то другой.

– Отпечатки на окурках совпали с найденными на двух осколках стеклянной бутылки, в которой был «коктейль Молотова». В довершение ко всему, в соседях у Джоуны оказался офицер запаса. Так уж получилось, что в ту ночь он забавлялся с очками ночного видения. Угадай, кого он увидел на крыльце выкручивающим лампочки?

– Они нашли на них отпечатки?

Не нашли. Поэтому Майк не ответил.

– Не думаю, – высказался Лу.

– Зато они нашли в снегу твою золотую зажигалку.

– В последний раз я доставал ее у МакКарти, – возразил Лу. – Кто-то украл ее из моего пальто. Можешь спросить у Джорджа МакКарти, он подтвердит.

– Кто-то пытается подставить тебя?

– Ты чертовски прав.

– Насколько я понимаю, полиция схватила тебя в тот момент, когда ты намеревался в спешке свалить из города.

– Я собирался вернуться во Флориду.

– Думаю, тебе нелегко будет убедить в этом присяжных.

Лу заскрипел зубами, и на скулах у него заиграли желваки.

– Я тут позвонил кое-кому, – продолжал Майк.

После разговора с Лу он перезвонил Сэм, объяснил ей ситуацию и поделился одной мыслью, только что пришедшей ему в голову. Она выслушала его, внесла несколько предложений и согласилась помочь.

– Фрэнки Делланно, – сказал Майк. – Ты помнишь его?

Лу кивнул.

– Старый мафиози, у него была банда в Норт-Энде.

– Адвокат, которого я имею в виду, не только вытащил из каталажки самого Делланно, он еще и представлял интересы двух его рядовых головорезов – Джимми Пальчика и малого по имени Престано. Так вот, их тоже освободили в зале суда.

– Как зовут твоего адвоката?

– Вайнштейн.

– Стью Вайнштейн? У которого контора в Бруклине?

– Нет, этот парень работает в Бостоне. Его почти невозможно нанять, но я могу обратиться к другу, который попросит Вайнштейна об ответной услуге.

– Обращайся.

– Он стоит очень дорого.

– Насколько дорого?

– Пятьдесят штук в качестве предварительного гонорара.

Лу не колебался ни секунды.

– Звони своему другу.

– Эти полсотни – только первый взнос. В таких делах, когда против тебя имеются убойные улики, речь пойдет минимум о ста тысячах, может, даже двухстах. Парни, подобные Мартину Вайнштейну, не работают в кредит.

– Я же сказал – звони.

– Все зависит от тебя.

Лу прищурился, глядя на сына.

– Ты помогаешь мне, – сказал Майк, – и мой друг свяжется с адвокатом. Если ты мне не поможешь – выпутывайся сам. Вот такой у нас с тобой будет уговор.

– Чего ты хочешь?

– Ты расскажешь мне о том, что случилось с мамой.

– Мою задницу могут поджарить на электрическом стуле, а ты намерен ворошить прошлое дерьмо?

Майк встал.

– Она бросила нас с тобой, – сказал Лу. – Все, конец истории.

– Через месяц после своего отъезда она прислала посылку на адрес Билла, к которой приложила записку. В ней она писала, что собирается вернуться в Белхэм. Как ты узнал, где она скрывается?

– Если бы я знал это, то разве не вернул бы ее домой, как ты думаешь?

– Но сначала ты бы ее хорошенько избил. Ты ведь еще не забыл те времена, а?

Лу отпил большой глоток колы.

– Ты уехал на несколько дней, помнишь? По делам. Разумеется, помнишь. А потом ты приехал домой, позвал меня на задний двор и разразился речью о том, что она больше не вернется и что мне пора свыкнуться с этой мыслью. Может, я бы и купился, если бы не заметил открытый чемодан на твоей кровати и не порылся в нем немножко.

Майк сунул руку в карман пиджака, достал пожелтевшие билеты на самолет и постучал ими по решетке.

– Билеты в Париж и паспорт на имя Тома Петерсона, – сказал Майк. – Парень на паспорте странным образом очень похож на тебя. Хочешь взглянуть?

Следует отдать Лу должное – на его лице не дрогнул ни один мускул. Он опустил жестянку с колой на пол, вытянулся на койке и закинул руки за голову с таким видом, словно слушал прогноз погоды.

– Вся штука в том, что ты ненавидишь летать, – сказал Майк. – Тем не менее ты сел на самолет и слетал во Францию – под вымышленным именем. С чего бы это?

Лицо Лу раскраснелось, на руках вздулись жилы.

– Расскажи мне, что ты с ней сделал, и я обещаю, что приложу все силы, чтобы вытащить тебя отсюда.

– А если не расскажу? – В голосе Лу звучали знакомые предостерегающие нотки: «не играй с огнем, мальчик».

– Я слышал, что камеры в Уолполе похожи на клетки для военнопленных.

Лу не ответил. Он лежал как ни в чем не бывало, и лишь в глазах его вспыхивали опасные огоньки.

Открылась дверь, и к ним подошел Тугодум Эд.

– Время вышло, Салли.

– Никаких проблем, офицер, – заявил Лу, и на его осунувшемся лице заиграла довольная улыбка. – Майкл, раз уж ты занялся выкапыванием скелетов, почему бы тебе не начать с собственной жены – прошу прощения, бывшей жены. Спроси ее насчет парня, с которым она трахалась в мотеле в Мэне за неделю до вашей свадьбы.