Текст книги "Царство полуночи"

Автор книги: Крис Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4
Статист

Матовый свет отражался в бутылках дешевого виски и, преломляясь через стекло, окрашивал алым неопрятный интерьер «Кошачьей лапы»; тусклое багровое сияние играло бликами на лысине бармена Мори. Вокруг, сгорбившись, сидели пьянчуги, которым некуда было податься в этот поздний час – они торчали в баре до самого закрытия, после чего искали другое место, где снова напивались до бесчувствия.

Одновременно грохнули два выстрела, летний ночной воздух сгустился от порохового дыма. Кондиционер работал на последнем издыхании – лед в коктейлях стремительно таял. Запотевшие стаканы оставляли мокрые, блестящие кляксы на щербатых столах.

Вонь, стоявшая в помещении, не беспокоила Мори. Не беспокоил его и запах чеснока, исходивший от Доун и Брейзи, словно охотницы надушились скверным одеколоном. Бармену наверняка случалось нюхать и похуже. Он, как обычно, стоял за барной стойкой и, когда появились девушки, расплылся в улыбке, сверкнув золотыми зубами.

– Девчонки, вы еще не угомонились? – спросил Мори и покачал головой; улыбка исчезла. – Хотел бы вас обрадовать, но нечем. Мы с ребятами тоже скучаем по старине Фрэнку.

Доун внимательно рассматривала немногочисленных посетителей. Взгляд ее зацепился за пьяницу по имени Стэнтон: тот привалился щекой к грубой деревянной стене, прямо под доской, на которой было безграмотно нацарапано меню: «Кортожка-фри». Каждый раз, отправляясь сюда, сыщики знали, что впустую потратят время, но не приходить они не могли: всегда теплилась надежда, что вдруг – ну, вдруг! – именно этот вечер станет решающим, и дело сдвинется с мертвой точки. Оставить любимую забегаловку Фрэнка означало махнуть рукой на его поиски.

– Кажется, мы переговорили с каждым завсегдатаем раз десять, – вздохнула Доун.

Из приоткрытого рта Стэнтона ползла тонкая струйка слюны.

– Поверь, Доуни, – сказал Мори, – ребята ужасно рады поболтать с вами и рассказать что знают. Все нормально.

Брейзи вздрогнула, услышав ласковое обращение «Доуни», – так дочь называл Фрэнк. Со звуком этого имени он как будто сам ненадолго вернулся. Накануне исчезновения Фрэнка они с Брейзи сильно поругались, и теперь актриса горько сожалела о глупой ссоре. На днях напарница разоткровенничалась с Доун о своих чувствах к ее отцу, бывшему вышибале из бара, – Брейзи его очень любила и переживала из-за того, что он пропал.

Доун хорошо понимала раскаяние подруги Фрэнка. Даже слишком хорошо. О том, что отец с кем-то встречается и почти забросил работу охотника за паранормальными существами, она совершенно не знала. Их отношения давно сошли на нет, и если уж кому говорить о раскаянии…

Доун ободряюще подмигнула коллеге, пытаясь рассеять нахлынувшую на них тоску, и краем глаза отметила, что Стэнтон еще больше привалился к стене.

– Нет, – продолжал бармен, – ребята абсолютно не имеют ничего против вас. Помню, Хью Уэйн ходил весь из себя гордый, что Доун и ее друг-коротышка уделили ему внимание.

Они расспрашивали толстяка Хью, когда поиски только начались, но ничего важного не узнали.

– Я Хью с тех пор не видела, – сказала Доун.

– Я тоже, – Мори побарабанил по стойке. – Он в тюряге, наверное.

– Все может быть. Обожаю приятелей Фрэнка! – усмехнулась Доун.

Физиономия Стэнтона все ниже и ниже сползала по стене… Доун поморщилась, представив, сколько заноз он загнал в щеку. Черт! Девушка спрыгнула со стула, и осторожно вгляделась в лицо спящего. Впрочем, беспокоиться не стоило – пьянчужка был без сознания. И ни одной занозы, слава Богу!

Она кивнула Брейзи: можно уходить. Напарница поднялась и медленно обвела взглядом бар – последнее прикосновение к Фрэнку, – а потом, сникнув, протянула бармену руку.

– Спасибо.

– Да, спасибо, Мори. Хорошо тебе повеселиться в выходные на свадьбе дочери.

– А! – Мори беспечно махнул полотенцем. – Сбегут в Вегас и обвенчаются там в крошечной живописной часовенке, тут и гадать не надо. Желание моей малышки – закон. Для дочки – все самое лучшее!

Доун улыбнулась, и они направились к двери. Стэнтон так и сидел, пуская слюни.

Бледная полная луна призрачно подсвечивала дорогу, по которой они шли к парковке, где стоял усовершенствованный внедорожник Брейзи. Изобретательница сама внесла необходимые преобразования: увеличила скоростные возможности, расширила багажник, в котором хранился целый арсенал оружия для борьбы с монстрами, начиная от термодатчиков для охоты на привидений до помповых ружей для более опасных противников – вампиров. Хотя неожиданных столкновений у команды пока не было.

– Что с тобой? – спросила Доун.

– А в чем дело? – Порыв теплого летнего ветра взъерошил волосы Брейзи.

– Не знаю, – Доун не хотела эмоций, но… – В баре ты выглядела грустной. Больше, чем обычно.

Повисло молчание. Брейзи пожала плечами:

– Иногда мне грустно, иногда – не очень. Временами я чувствую, что Фрэнк рядом со мной… Ничего сверхъестественного, просто… – Брейзи запнулась. – Просто мне хочется, чтобы так было.

Доун не знала, что ответить. Сама она никогда не любила. Конечно, она со многими спала, но ей хватало ума не путать секс с чем-то большим. Девушка украдкой посмотрела на напарницу, надеясь, что обойдется без слез: та плотно сжала губы, словно боролась со слабостью. Доун прекрасно ее понимала.

Снова налетел ветер и небрежно растрепал прическу Брейзи. Как сильно эта женщина отличалась от Эвы, первой любви Фрэнка! Брейзи – миниатюрная изящная брюнетка, Эва – грациозная элегантная блондинка, Брейзи – женственная, но сильная; Эва же казалась совершенно беззащитной.

Внезапно вместо Брейзи Доун увидела перед собой Жаклин Эшли, актрису, удивительно похожую на Эву… От беспредельного ужаса перехватило дыхание.

Из-за сходства Жаки с Эвой Клермонт комплекс неполноценности и другие неврозы одолели Доун с новой силой. Повзрослев, девушка старалась избегать сравнений с Эвой, выражая свой протест всеми возможными способами. Она даже стала каскадером – этакий вызов очарованию и женственности матери. Теперь, общаясь с Жаклин, Доун не знала, как лучше реагировать на женщину, обладающую магнетизмом Эвы Клермонт, – женщину, которая, вероятно, и не была человеком…

«Прекрати! – приказала себе Доун. – Жаки не вампир». Голос их предупредил бы.

Или не предупредил бы?

Ночь стояла ясная. Охотницы подошли к припаркованной машине. По улице проехал автомобиль и, видимо, остановился неподалеку; с шелестом ветра доносилось негромкое урчание мотора. По спине Доун пробежал холодок.

В темноте возник чей-то силуэт. Разглядев его, Доун поняла, что зря встревожилась.

– Мэтт?!

Брейзи напряглась и закрыла собой Доун.

– Тише, тише, свои! – Мэтт Лониган, подняв руки, шагнул под луч уличного фонаря. В руках он что-то держал… Цветы? – Я хороший! Вы еще не верите?

Знакомый низкий голос взволновал Доун, и она испытала сладкую муку при воспоминании о поцелуях Мэтта.

Продолжая держать руки вверх, детектив ждал, пока Брейзи отойдет. Его голубые глаза жадно скользили по телу Доун. У него были короткие каштановые волосы и красивое лицо, хранившее следы пережитых испытаний. Мэтт Лониган и манил, и отпугивал Доун. Ему бы подошла роль уличного головореза, разгуливающего по темным закоулкам в рубашке с закатанными рукавами и бейсбольной битой наперевес. Но Мэтт был Мэттом, и ничего подобного не носил: ни биты, ни закатанных рукавов. Он предпочитал потертые джинсы, ботинки, свободную рубашку поверх футболки и, независимо от погоды, неизменно облачался в безразмерную куртку. В таком виде детектив сейчас и стоял перед Доун. Ей всегда казалось, что под курткой у него спрятано мачете.

Кто он – частный детектив или такой же охотник за вампирами – Доун не знала. Зато он постоянно сеял в ее душе сомнения относительно Лимпета, и вполне успешно. «Требуй ответы», – говорил он, подталкивая ее разузнать подробности о личности Голоса и его намерениях.

Весь прошедший месяц Доун посвятила сбору информации о боссе, а заодно навела справки и о Мэтге Лонигане. Свою настоящую фамилию – Дестри – он поменял после того, как убили его родителей. Она выяснила, что Мэтт ей не врал, хотя когда-то скоропалительно обвинила его в том, что он состряпал историю своей жизни по мотивам сказочек о Бэтмене. Все оказалось правдой. Теперь Доун чувствовала себя идиоткой: зачем она поторопилась тогда с выводами?! Повторять ту же ошибку с Жаклин не хотелось.

Тем не менее детектив держал цветы, а не пистолет.

Маргаритки. Они украшали прическу Эвы Клермонт в одной из сцен ее лучшего фильма. Однажды за ужином Доун упомянула Эву, и глаза Мэтта приобрели мечтательное выражение. Вообще-то говорили они о Фрэнке, так как Мэтта наняли его искать. Кто нанял, детектив не признавался: условия конфиденциальности не позволяли открывать имя клиента. На самом деле команда проверяла Лонигана – друг он или враг.

Заметив реакцию Мэтта на имя матери, Доун ощутила укол ревности: все мужчины млели при упоминании сногсшибательной Эвы. Наверное, потому Доун и тянуло к этому скромному парню, который был вовсе не в ее вкусе – хотелось отбить у матери очередного поклонника.

Справившись с эмоциями, Доун кивнула на цветы:

– Для любимой бабушки?

Он усмехнулся и шагнул навстречу, протягивая букет. Брейзи напряглась еще сильнее. Доун коснулась ее плеча.

– Все в порядке.

– Точно?

Мэтт засмеялся.

– Хорошо, когда рядом такие друзья.

Она не сочла нужным представить Брейзи Мэтту.

– Брейзи, ты позволишь?…

Та не сводила глаз с Лонигана.

– Не хочу оставлять тебя одну на темной улице.

– Я не одна, а с ним.

– Вижу, – сурово отрезала коллега.

– Ну, Брейзи…

– Ладно. – Она отступила, строго взглянув на Мэтта. – Я буду в машине, позвоню в офис. На всякий случай.

– Хорошо, мамочка.

Это была шутка, но по дрогнувшим ресницам Брейзи девушка поняла, как неудачно сострила. Если бы Фрэнк не исчез, красавица-мексиканка стала бы мачехой Доун.

Напарница обошла машину, громко хлопнула дверца. Мэтт сделал еще шаг навстречу. Доун не устояла и сама подошла к нему, влекомая притяжением, всегда возникавшим между их телами. Он улыбнулся и снова протянул ей маргаритки.

– Давно не виделись, – тихо произнес он.

Доун сдержала вздох: голос Мэтта звучал так хрипло и возбуждающе.

Она неловко взяла букет, не зная, что с ним делать дальше. Как ни печально признавать, мужчины никогда не дарили ей цветы.

– С нашей работой трудно выкроить свободное время, да?

Детектив давно приглашал ее куда-нибудь сходить. Настоящее свидание решили устроить, когда найдется Фрэнк – так не возникло бы никаких проблем. Наверное. Но договаривались о встречах они задолго до того, как Доун столкнулась с Мэттом на месте убийства Клары Монаган. До того, как почувствовала, что за спиной он прячет мачете… До того, как ей примерещился клинок, возникший ниоткуда, – клинок, что отрубил руку Робби Пеннибейкеру.

Неужели той ночью Мэтт тоже охотился на вампиров?

Она не смела его спрашивать. Да он и не признался бы – она ведь тоже не могла рассказать о своей работе в «Лимпет и партнеры».

– Откуда ты узнал, что я здесь? – поинтересовалась Доун.

– Чистая случайность. – Он осторожно взглянул на автомобиль, где по телефону, грозно сверкая глазами, разговаривала Брейзи. – Я ехал домой, заметил вашу необычную машину, забежал в цветочный… – Мэтт указал на круглосуточный магазин на другой стороне улицы, окна которого ярко светились в темноте. – И… опля!

– Красивые. Спасибо. – Доун понюхала маргаритки. Свежие стебли были влажные и приятные на ощупь – столь же приятно звучало и объяснение Лонигана. Неизвестно, стоит ли верить его словам, но думать, что он следил за ней, тоже не хотелось.

О чем он говорил ей в последнюю встречу, перед тем, как опять исчезнуть в ночи?

«Я знаю тебя гораздо лучше, чем ты воображаешь. Я же видел твое досье. Собирал о тебе информацию, смотрел твои фильмы, встречался с твоими знакомыми. И вот так, мало-помалу… Мне понравилось то, что я узнал о тебе».

По телу пробежала дрожь. Сердце стучало – не то от возбуждения, не то от страха.

В любом случае, ей это нравилось. Сумасшествие…

Недавно по телефону – на личную встречу времени не нашлось – Мэтт сдержанно извинился за неприятную ситуацию, вызванную его неожиданным признанием. Он сравнил свой интерес к ее жизни с интересом старшеклассника, увлекшимся девчонкой из параллельного класса: пусть они никогда не разговаривали, но он каждый день смотрел, как та проходит мимо, и любовался объектом своего обожания. В тот день, увидев реакцию Доун на его слова, он очень расстроился и ушел, как только она отвлеклась на звонок.

Его застенчивость казалась трогательной. Доун поверила ему, подозревая, что он взялся ухаживать за ней по телефону, – чтобы не повлиять своим присутствием на ее решение. Это также давало ему возможность услышать ответ мобильника, а не получить отказ в лицо: равнодушное «я занята» – всего лишь мерцающий экран. Ей польстило, что детектив, видимо, много думал о ней и предусмотрел такой поворот событий.

Его пальцы скользнули по уху Доун: раньше она носила сережку с рубином, но теперь серьга лежала в чемоданчике под стопкой одежды. Мэтт вопросительно посмотрел на девушку, не находя на прежнем месте кроваво-красный камешек.

– Потеряла, – соврала Доун. Она не имела ни малейшего желания объяснять, почему перестала носить украшение. Сережка принадлежала другой Доун, которая никогда не рубила вампиров в приступе холодной, мстительной ярости.

От оглушительного автомобильного сигнала, прогудевшего прямо в ухо, они чуть не подпрыгнули. Брейзи сделала удивленное лицо и указала на руль, подразумевая, что сигнал сработал сам, а она тут ни при чем. Мэтт отступил назад и поднял руки, словно из уважения к требованиям Брейзи.

– Знаешь, – сказала Доун, благодарная коллеге за невольную передышку, – мне действительно пора.

– Ладно. – Он наклонил голову и внимательно посмотрел на девушку, будто проверяя, не напугал ли ее, внезапно появившись на дороге глухой ночью. – Как-нибудь пересечемся – на улице или… в передряге.

Пошутил Мэтт не слишком удачно: именно из-за этой неопределенности Доун чувствовала себя в его обществе неуютно и неуверенно. До тех пор пока он не был честен с ней, она тоже не могла рассказать правду.

Чаши невидимых весов колебались, покачиваясь из стороны в сторону. Доун едва дышала. С каждым ударом сердца накатывали воспоминания о прошлом, об их последней встрече, полной безрассудных поцелуев и нежности, мгновенно переросшей в страсть.

– На улице или в передряге… – задумчиво сказала она. – Тебе надо чаще выходить из дома. Внеси разнообразие в свою жизнь, и тогда представишь, где еще мы смогли бы… пересечься.

– Верно, я нечасто выбираюсь, – он хмуро глянул на нее, – но разве ты не рада, что я по крайней мере представляю, где мы можем встретиться и как?

Доун немного оттаяла. Черт, чего бы она только ни дала, чтобы заставить его отказаться от тех слов прямо сейчас…

Зарычал мотор, Брейзи нажала на газ – и вовремя: от шума машины чары рассеялись, романтика улетучилась, а вместе с ними и искушение, чуть не одолевшее Доун.

– Меня зовут. – Отступив на шаг, охотница в нерешительности остановилась: интересно, как бы он отреагировал, если б она кинулась ему на шею и поцеловала? Понял бы ее откровенный намек на то, о чем она так скучает?

Конечно, ничего подобного она не сделала, тем более в присутствии Брейзи. Чертова упрямица наверняка выйдет из себя и неизвестно, каких дел наворотит, если Доун немедленно не сядет в джип.

Она махнула рукой, многозначительно улыбнулась, как бы говоря, что ждет настоящее свидание, и скользнула в машину. Хлопнула дверца. Доун опустила стекло, оттягивая расставание.

– Покаты не уехала… – Мэтт бесшумно возник у окна. – Забыл кое о чем сообщить.

Мотор взревел. Доун сделала Брейзи знак подождать.

– Между нами больше общего, чем кажется на первый взгляд, – шепнул Мэтт. – Когда ты это поймешь, я… буду рядом.

Брейзи раздраженно фыркнула и рванула с места.

– Джессика Риз! – крикнул он вслед и указал на горло.

Тьфу ты! Джессика Риз, сегодняшняя жертва! Он имел в виду, что она связана с Кларой Монаган? Он знал что-то еще об этих преступлениях?

– Гони назад! – воскликнула Доун, но Брейзи мчалась по улице, где нельзя было развернуться.

– Зачем?

– Да едем же! Вот несчастье!

Через две минуты они вернулись на парковку, но Мэтта там уже не было. Исчез, как обычно.

Глава 5
Пустота

С осмотром тела Джессики Риз было покончено, и в постель Доун отправилась только под утро. Разбудил ее громкий телефонный звонок: из мобильника грохнул столь мощный гитарный аккорд «Деф Леппард», что сердце с перепугу ухнуло в желудок. Она шарила вокруг рукой, пытаясь нащупать телефон, и чуть не кувыркнулась с кровати.

– М-м-м?… – сонно промычала она в трубку.

– Встаем! – без предисловий бодро скомандовала Брейзи. – Голос поручил Друзьям кое за кем проследить. Один из объектов – Милтон Крокетт.

Обычно Доун хватало для сна нескольких часов в сутки, но сейчас она никак не могла разлепить глаза, – наверное, сказалась насыщенная событиями ночь.

– Наши Друзья покинули картины ни свет ни заря?

– Да. Они ведут наблюдение в тюрьме за Ли Томлинсоном. Похоже, он ни с кем не общается, кроме семьи, полиции и адвокатов, так что переговорить с ним лично не получится. По слухам, он прячется ото всех, потому что планирует дать эксклюзивное интервью Кэти Курик. Сама подумай – если к нему толпами будут ходить посетители, вся загадочность исчезнет. Интересно, приложил ли здесь руку адвокат Крокетт? – Брейзи тяжело вздохнула на другом конце линии. – Спорим, он уже предупредил Томлинсона по поводу нас. У, хряк бородавчатый!

Хряк бородавчатый? Доун прыснула. Ну, Брейзи! Просто сразила.

Она встала и неторопливо потянулась.

– Если Крокетт взял под крылышко Марлу Пеннибейкер, то и Ли без опеки не оставит. Информацию о Подземелье, как ты помнишь, держат в секрете!

– Официально Крокетт не связан с защитой Томлинсона. По документам. Но он наверняка замешан в деле.

– Однозначно…

– А главное, – с азартом продолжала Брейзи, – он ничегошеньки не знает о наших Друзьях, которые спокойно следят за его подопечным в тюрьме! Их наблюдение ой как пригодится, если Томлинсон решит с кем-нибудь пооткровенничать, заскучав под замком.

Коллега весело рассмеялась, и Доун поняла, сколько удовольствия получает Брейзи от всей этой детективщины. Очередное доказательство, как мастерски Голос умел подбирать правильных людей, которые не задают лишних вопросов. Однажды Кико признался: на собеседовании босс предупредил, что скорее всего отвечать на вопросы подчиненных он никогда не будет, хотя они и борются за Добро с большой буквы. Вполне достаточная мотивация.

– У нас есть еще одна отличная новость, – добавила Брейзи. – Благодаря Друзьям, мы, вероятно, сможем припереть Крокетта к стенке и хорошенько расспросить! А Кико считает с него информацию.

– С него самого? – нахмурилась Доун. – Слушай, а не лучше ли просто залезть в его дом и заняться, например, одеждой?

– Босс рассматривал такой вариант. Однако если Кико дотронется до Крокетта, то немедленно выудит куда больше информации. Считывание с самого человека эффективнее, чем вторичное считывание с одежды.

– Значит, Кико идет с нами. – Доун не верилось, что Голос передумал и разрешил телепату выходить. Наверное, Кико убедил его – как в тот день, когда она впервые пришла на работу и Лимпет тоже не хотел ее выпускать.

– Да, босс уже сообщил Кико. Что касается тебя – будь готова через час. И надень платье.

Чего? Какое еще платье?! Никогда!

– Хм… Э-э-э… У меня нету.

– Доун…

Ладно, одно платье у нее все-таки было, но только для чрезвычайных ситуаций. До сих пор оно бесполезным комом лежало в чемодане.

– Друзья сообщили, что Крокетт направляется в Беверли-Хиллз, – сказала Брейзи, – и мы должны соответствовать. Уяснила?

Спорить было бесполезно – Доун еше ни разу не одержала верх в словесных стычках с коллегами. По крайней мере пока. К тому же Брейзи права: в роскошном Беверли-Хиллз обычный наряд Доун будет выделяться, как бельмо на глазу.

– Хорошо, надену чертово платье, если надо для пользы дела.

– Ну спасибо.

– Значит, Кико поедет с нами? – спросила Доун, надеясь разузнать, почему Голос изменил решение.

– Мы же будем на людях, днем… Да там никогда и не случалось столкновений с кровососами. Кроме того, сегодня утром Кико и Друзья с помощью босса посетили место убийства – квартиру Джессики Риз. Тело унесли, ведется расследование, но Кико удалось кое-что считать.

Доун встала.

– Неужели? И что?

На линии пискнуло – телефон Брейзи работал в режиме ожидания, а значит, с коллегой пытался связаться еще кто-то.

– Босс звонит, – объяснила мексиканка. – Все остальное тебе расскажет Кико.

Прежде чем Доун ответила, коллега отключилась. Как обычно.

События прошедшей ночи медленно, по очереди, то вспыхивали, то гасли в памяти – будто старый фонарик, который давно не включали. Доун достала из чемодана дурацкое платье и прошла мимо закрытой спальни Кико. Надо быстрее занять ванную, не то ему в любой момент приспичит принять душ.

Приведя себя в порядок, девушка вернулась в комнату, где, неестественно выпрямившись, сидел Кико, затянутый в спинной корсет под темно-синим деловым костюмом. Он подготовился к выходу: смотрел сериал, сосредоточенно жуя огромный сэндвич с индейкой. С постера на стене глядела Памела Гриер в роли Фокси Браун – стандартное минималистичное убранство жилища холостяка, помешанного на кино, музыке и девушках.

Тут Кико заметил вошедшую Доун – в босоножках на низком каблуке и бежевом платье из джерси, которое она как-то раз надевала на свадьбу знакомого каскадера. Наряд пришлось отпарить, разгладить все складочки, но Доун по-прежнему чувствовала себя в нем дура дурой.

– Ого! – воскликнул Кико, одарив ее хищной улыбкой. – Красотка вышла на охоту.

– Да ну тебя! – Доун плюхнулась рядом с ним на клетчатый диван.

Кико выключил телевизор и отложил сэндвич, разглядывая преображенную коллегу с неподдельным интересом. Неловкое движение причинило телепату боль, и у него вырвался сдавленный стон.

– Наш вечно занятый босс обещал, что ты расскажешь мне об осмотре тела Джессики. Что вы выяснили?

Убийство не вызывало в Доун жадного любопытства, а вот в глазах Кико горел охотничий азарт. Наверное, он так радовался потому, что наконец вернулся в дело и восстановил свой статус отважного бойца, полноправного члена команды. Доун же изо всех сил старалась стереть из памяти образ Джессики – бледной, обескровленной, с месивом рваной плоти вместо горла. Белое и красное дрожало перед глазами, не желая превращаться в более приятную картинку.

«Ну же, – злилась Доун, – прекрати! Сколько можно прятать голову в песок! Хватит!»

Сдерживая волнение, она решительно впустила жуткое изображение в свое сознание. Никаких эмоций, никакой истерики – единственный способ преодолеть себя.

– Брейзи сфотографировала тело для дальнейшего изучения, – сказала Доун. – Впрочем, ничего особенно нового при осмотре мы не узнали. Джессика выглядела так, словно на нее набросился зверь, совсем как на Клару. Одна странная деталь: на левой стороне шеи пролегла глубокая рана, но не от укуса. Предположительно, от ножа. Говорят, горло рассечено до того, как убийца приложился к порезу. На трупе Клары подобных повреждений не находили. Хотя кто знает… Может, резаную рану не заметили из-за укусов Томлинсона? Кроме того, обнаружены следы удлиненных… – Как же они называются? – …латеральных зубов. Возможно, орудовал слабый вампир, – вопрос, настоящий ли, – и ему пришлось обезвредить жертву прежде, чем приступить к трапезе…

– Хорошая теория, но… – Кико вскинул брови, явно зная нечто, превосходящее ее «байки из склепа».

– С места убийства Джессики я вернулся час назад. В ее квартире мне удалось кое-что обнаружить. По-моему, мы имеем дело совсем не с тем, с чем думаем.

– Поясни, пожалуйста.

– Большей частью я считывал остаточные воспоминания Джессики. Ну, свидания, проходившие в ее спальне, удручающие телефонные разговоры с матерью, которая разводилась во второй раз, и все такое, сама понимаешь. А потом…

Кико выдержал эффектную паузу… Ну же, маэстро, туш! Парад-алле…

– Рассказывай уже, не томи! А то скоро всадники Апокалипсиса прискачут.

– У тебя ни грамма терпения! – Он превратился в Кико Серьезного. – Я считывал паранормальное излучение в шкафу: касался всего, что было внутри, и как только дотронулся до стенок, стало ясно – убийца ждал Джессику.

Ужас какой! Просто… чертовщина. Внезапно Доун поняла, что больше ни за что не останется в комнате одна, никогда-никогда. Черт, черт, черт!!!

Сдерживая дрожь, она проговорила:

– Так ты почувствовал убийцу? Ты знаешь, кто он?

– Нет, а жаль! Он… осталось не так уж и много улик. Я даже не уверен в том, что преступник – человек.

– Ты же сам говорил, что не очень хорошо считываешь вампиров, даже не можешь наверняка предвидеть их появление.

– Это просто предположение, абсолютной уверенности у меня нет, только гипотеза. – Кико сменил позу и потер поясницу. Бросив на Доун испытующий взгляд, он быстро отвел глаза. – У вампиров нет души, по крайней мере мы так думаем. А что касается Слуг… Их я чувствую – я же считывал Ли Томлинсона.

Кико заворочался на диване, устраиваясь удобнее, и напряжение на его лице Доун совсем не понравилось. Может быть, он вчера переусердствовал на тренировке?

– И что удалось вытащить из преступника?

– Ночные кошмары. – Он убрал руку со спины, глаза его потемнели. – Образы и чувства напоминали рваные, болезненные раны. Я недолго выдержал, но то, что успел… Черт! Ты помнишь жутковатые видео рок-группы «Найн-инч нэйлз»? Ну, с адскими вспышками?

Заинтригованная, Доун положила ладонь ему на колено. Она не представляла, как можно жить с сознанием, которое представляет собой портал в другое измерение. Ей хватало того, что она снова и снова видела мысленным взором ужасающие фотографии убитой матери – и это навсегда лишило ее покоя.

– А подробнее? – спросила Доун.

Кико рассеянно осмотрел комнату, словно избегая взгляда Доун, и уставился на журнальный столик, на краю которого лежали коробочки с лекарствами. В центре столика возвышался стакан с поникшими маргаритками Мэтта.

Атмосфера стала угнетающе тревожной.

– Скорее всего убийца имел сексуальную связь с Ли Томлинсоном, – сказал Кико. – Грубый секс. Жестокий. Вот что я увидел.

– Они знакомы?

– Или знакомы, или убийца о нем фантазирует.

– Если это подражатель, то все естественно. Ты ощутил поклонение и желание перевоплотиться в Томлинсона?

– Именно. – Кико заерзал на диване. – Ты видела утренние новости? Только и разговоров, что об этом преступлении. Убийца Джессики зародил сомнения по поводу виновности Ли…

Глядя, как Кико крутится и непрестанно меняет положение, Доун не выдержала.

– Ты как себя чувствуешь?

В ответ сверкнул сердитый взгляд. Реакция телепата ничуть не удивила Доун. Зазвонил мобильник; выпустив из поля зрения Кико Страдающего, она посмотрела на дисплей.

– Брейзи. Ждет нас внизу.

Телепат решительно встал.

– Пожалуй, тебе не стоит ехать, – сказала Доун.

– Слушай, не строй из себя наседку. Иди, я скоро спущусь.

Они посмотрела на таблетки, потом на него. Кико разозлился.

– Я же сказал, что скоро спущусь!

Со свинцовой тяжестью в груди Доун направилась к выходу.

Кико Счастливый, Кико Серьезный, Кико Страдающий…

Доун не знала, который из них отправится с ними на встречу с Милтоном Крокеттом.

Долго ждать Кико не пришлось: он сунул в карман солнцезащитные очки, быстро управился со своими делами и присоединился к коллегам. Преисполненные энтузиазма, подстегиваемые азартом, они отправились прямиком в Беверли-Хиллз, где, как сообщили Друзья, Милтон Крокетт обедал в «Гриль-баре на Аллее» или, говоря проще, в «Гриле».

Даже в самые знойные летние дни членам команды приходилось надевать легкие куртки, скрывая оружие, которое охотники неизменно носили с собой. Сейчас же, в летнем пиджачке, наброшенном поверх платья без рукавов, Доун чувствовала себя куда лучше. Вдобавок, в машине работал кондиционер. Потягивая ледяную воду, Доун с комфортом расположилась на переднем сиденье. Обычно здесь сидел Кико, но сегодня девушка его опередила.

Брейзи тоже нарядилась соответственно случаю. Чтобы не нарушать цельность образа, она, вопреки обыкновению, не нацепила наушники, которыми всегда отгораживалась от внешнего шума (тем более трансляцию бейсбольного матча по радио все равно не передавали). Изобретательница была в сногсшибательном брючном костюме белого цвета, полупрозрачном длинном жакете и темных очках – одним словом, по мнению Доун, выглядела со стороны как богатая греческая наследница… Лженаследница, конечно.

– План таков: Кико подходит к Милтону Крокетту, дотрагивается до него и считывает информацию. Все! – объявила Брейзи, сворачивая на бульвар Санта-Моника.

– Проще пареной репы, – буркнул Кико.

Доун обернулась к нему. Телепат расслабленно – насколько можно расслабиться в корсете – откинулся на спинку заднего сиденья и глядел в окно. Даже издалека его глаза казались очень усталыми.

– Сколько таблеток ты принял? – спросила она.

– Всего… одну.

– Одну… – полувопросительно протянула Брейзи. – Если ты улетишь в царство Морфея, пользы от тебя не будет, Кик. Может, к врачу…

– Нет, Брейзи, лучше следи за дорогой. Я, солнышко, в полном порядке.

Он опустил веки, давая понять: разговор окончен. Доун повернулась к напарнице. Через минуту Брейзи заговорила:

– Может, отложить встречу с Крокеттом до тех пор, когда Кико станет лучше?

– И когда же ему станет лучше? – спросила Доун, вызывающе и требовательно.

А почему бы нет? Фрэнку нужна ее помощь, их помощь! Однажды Кико почувствовал вибрации, исходящие от футболок ее отца, которые девушка носила из ностальгически-сентиментальных соображений. Охотники по несколько раз за ночь перепроверяли информацию – считывания подтверждали, что Фрэнк жив. В последнее время телепат абсолютно ничего не ощущал, ни малейшего колебания энергии. Да, иногда возникали вспышки, свидетельствующие о том, что Фрэнк испытывает не то физическую, не го душевную боль, но такие же они фиксировали и раньше, и это никак не помогало продвинуться в поисках. Сколько еще ждать?! Даже локаторы – приборы слежения, изобретенные Брейзи, – не помогли.

– К чему преждевременный пессимизм? – Голос напарницы звучал спокойно, как у человека, у которого в жизни все под контролем. – Доун, повторяй себе: «Мы найдем его». Не сомневайся!

Убедительным словам коллеги хотелось верить, счастливый конец казался реальным как никогда – ведь Брейзи такая здравомыслящая. Но почему бы не найти Фрэнка прямо сейчас?! Покончить с метаниями, с беготней, будь они прокляты! Узнать бы, что с отцом все хорошо – и можно возвращаться к нормальной жизни, какой бы она ни была.