Текст книги "Вендетта"

Автор книги: Крис Хамфрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Он выронил камень и сунул руку в карман.

– Беркана, – прошептал он, вынимая кругляшок с вырезанным знаком. – Руна искупления.

Скай склонился над дергающимся телом, потянулся к нему и увидел как наяву то, что делала Тца, почувствовал то, что чувствовала тогда она. Прижав руну к ладони, Скай дотронулся до раны кончиками пальцев и медленно повел ими вдоль разреза, соединяя края. И в месте прикосновения страшная рана на глазах зарастала.

Толпа вокруг разом выдохнула.

– Сальваторе! – прошептало множество голосов, в которых смешались изумление и благоговение. – Маццери сальваторе!

Жаклин уставилась на него, в глазах ее застыл смертельный ужас.

– Мир, – повторил Скай некогда сказанное Тиццаной и, добравшись до конца разреза, снова произнес: – Мир.

– Что ты наделал?

Паскалин отделилась от толпы, подбежала, схватила Ская за руку и грубо развернула лицом к себе.

– Ты пощадил ее? Фарсезе?! Нашего врага?!

– Я убил ее, – мягко произнес юноша, поднимаясь на ноги. – Вы все видели это. Отмщение свершилось. Вендетта окончена. Но потом я решил исцелить ее.

Скай убрал бабушкину руку со своей и, не отпуская, посмотрел Паскалин в глаза.

– Это Маркагги начали вражду, бабушка. И только Маркагги могли покончить с ней. Мы должны были искупить свою вину. Но не смертью – жизнью.

Он снова посмотрел вниз: румянец начинал возвращаться на мертвенно-бледные щеки девушки. Рана на горле совсем исчезла, будто ее никогда и не было.

Некоторое время Скай и Жаклин не сводили друг с друга глаз. Затем он кивнул и медленно пошел прочь, но, едва пройдя через круг фигур в черном, бросился бежать – легко и свободно, в полную сверхъестественную силу маццери. Когда же тропу впереди стрелой пересек дикий кабан – глаза его расширились от ужаса, – Скай лишь откинул назад голову и громко рассмеялся.

– Не стоит беспокоиться! – крикнул он. – Охота окончена.

ГЛАВА 21
СЕКРЕТЫ В КАМНЕ

Девушка нашла Ская примерно за час до отбытия. Юноша был слегка расстроен тем, что она не пришла раньше. Хотя, если подумать, он и сам вряд ли бы стал искать встречи с человеком, который перерезал ему горло.

– Уезжаешь? – спросила Жаклин, прислонившись к дверному косяку.

Должно быть, бабушка впустила ее, а затем удалилась. Возможно, Паскалин в конце концов и смирилась с тем, что вендетта окончена, но находиться в одной комнате с Фарсезе… Это было выше ее сил.

– Да.

– Возвращаешься в Англию?

– Нет, не сразу.

Он поднял новенький рюкзак, проверил лямки, понял, что они плохо подогнаны, и принялся их подтягивать.

– Я поживу некоторое время в горах.

Жаклин недоверчиво окинула взглядом его вещи.

– Поживешь в горах? Зимой? Ты сумасшедший?

– Ага, буйнопомешанный. – Скай покрутил пальцем у виска. – Видела бы ты, что мне снится!

Девушка вошла в комнату.

– Интересно, вдруг мы видим одинаковые сны?

– Возможно. Дикие кабаны, перерезанные глотки…

Скай замолк, поняв по выражению лица, что Жаклин не оценила шутку. Девушка присела на софу.

– Что касается той ночи…

Юноша видел, как тяжело ей сформулировать мысль, и подумал, что вряд ли Жаклин было бы проще высказаться по-французски.

– Знаю, – вздохнул он. – Это трудно.

– Compliqué? [33]33
  Трудно? ( фр.)


[Закрыть]Ох уже мне эта ваша английская сдержанность! – Она надула губы. – Я хотела убить тебя!

– И ты едва не преуспела.

– И в другой раз я бы убила тебя! Но ты сделал это… Эту вещь, и… – Она запнулась. – Я бы для тебя такого не сделала.

– Может, и сделала бы. Просто ты не знала как.

– Нет, – гневно возразила она. – Не знала. И не знаю. Да и зачем? Я корсиканка, и утраченное искусство маццери сальваторе – часть моего прошлого. Моего! А не твоего, англичанин.

Скай посмотрел на нее, задержал взгляд на волосах цвета воронова крыла, волнами спадающих на плечи, затем – на миловидном смуглом лице, искаженном злостью и разочарованием. Как бы он хотел объяснить все Жаклин! Но как?

– Это долгая история, – вздохнул Скай, – а автобус в Каурию отправляется через двадцать минут.

– В Каурию? К камням? – Гнев уступил место любопытству. – Хочешь осмотреть достопримечательности?

– Вроде того, но не совсем.

Что он мог сказать Жаклин, когда сам точно не знал цели своей поездки?

– Я собираюсь остановиться в долине за мегалитами. – Скай опустил взгляд и добавил: – Не то чтобы в палатке и все такое… Там есть ориу.

– Oriu? Ты имеешь в виду пастушью пещеру?

Девушка произнесла эти слова со столь явным отвращением, что Скай не удержался от смеха.

– Она не так уж плоха, как можно подумать. А я отлично экипирован.

Он кивнул на новехонький альпинистский рюкзак, рядом с которым были сложены утепленный спальный мешок, газовая плитка и куча разнообразных полуфабрикатов – все от лучших производителей. Хорошо иметь кругленькую сумму на банковском счете.

Жаклин скептически изучала груду вещей на полу.

– И надолго ты?

Скай подумал: «Пока не узнаю то, что необходимо», а вслух произнес:

– Посмотрим. Там видно будет.

Девушка по-прежнему недоверчиво спросила:

– Где эта пещера?

Когда Скай описал каменную стену, проходящий через нее туннель и расположенную по ту сторону долину, Жаклин кивнула.

– Кажется, я знаю, где это. Я охотилась там с бабушкой. – Она содрогнулась. – Холодное место. Что ты будешь там делать?

Он пожал плечами.

– Думать.

– О маццери?

– И о других вещах.

Жаклин подалась вперед.

– О каких?

Ну как он объяснит ей? Скаю предстояло еще так много узнать о Корсике, о тайнах своего рода. И он надеялся выведать все без очередного «путешествия». Всякий раз, когда Скай перемещался в прошлое, он что-то приобретал, образно выражаясь – включал что-то, что уже нельзя было выключить. Одно такое включение помогло спасти девушку, которая стояла сейчас рядом; другое же обнаружило таящегося внутри него берсерка и яростное желание Бьорна убивать и убивать. А что касается Тиццаны…

Мысли о ней вернули Ская к реальности. Он выглянул в окно. На улице ярко светило утреннее солнце, но к вечеру оно зайдет, и на небе появится луна. Это будет первое полнолуние после того, как он вернулся от своей много раз прапрабабки. Сегодня ночью Скай узнает наверняка, сколь многое от нее сохранилось в нем.

И конечно, он не мог дожидаться ночи в квартире Паскалин!

– Мне пора, – сказал он.

Жаклин молча наблюдала, как Скай приторачивает к рюкзаку спальный мешок.

– Возможно, ты улучишь как-нибудь время и расскажешь мне все? – нарушила она наконец тишину. – Ты ведь вернешься в Сартен?

– Я буду приходить по крайней мере раз в месяц. Купить еды, принять душ. – Он принюхался и ухмыльнулся. – Не знаю, насколько меня хватит нырять в эти ледяные ручьи.

«Болван!» – обругал себя Скай.

Вот он стоит перед Жаклин – весь из себя таинственный, полный загадочных сил, собирается жить в горах отшельником, – и о чем он с ней говорит? О немытом теле! Нет, ему действительно пора в горы!

Девушка, казалось, не обратила на это особого внимания.

– Что, если я приду навестить тебя?

Скай посмотрел на нее.

– Буду рад.

– Хорошо.

Она поднялась, поцеловала юношу в обе щеки и пошла к выходу, но у двери остановилась.

– Bon chance, [34]34
  Удачи ( фр.).


[Закрыть]– сказала Жаклин.

– И тебе, – ответил Скай и добавил: – Да, Жаклин, если соберешься ко мне…

– Что?

– Убедись, что не близится полнолуние.

Он высадился из автобуса в полдень, но до пещеры добрался, когда стрелки часов уже приближались к трем: в этот раз у него была более тяжелая поклажа, а на ногах – ботинки, и он не мог передвигаться с быстротой и легкостью Тиццаны. Всю дорогу в лицо неизменно дул ледяной ветер с северо-востока – грекаль, так она его называла.

Жилище оказалось холоднющим, словно камень, из которого было сложено. Точно морозильная камера в холодильнике. Но, как заметил Скай, за время, прошедшее с его поспешного бегства, в пещере никто не побывал – заготовленные им дрова лежали на прежнем месте, и вскоре в очаге запылал огонь.

Некоторое время он просто сидел, положив подбородок на колени. Он наблюдал за игрой пламени, представляя, что Жаклин сидит в каком-нибудь кафе Сартена рядом с ним.

– КЧВМЗ? – громко вопросил Скай.

Нет, не так. На этот раз он знал, куда, черт возьми, его занесло, но вот зачем, черт возьми, его сюда занесло?

В волнении он открыл боковой карман рюкзака и, достав резец из белого кварца, поднес орудие к свету. Впервые сжав его в руке, Скай сразу ощутил и увидел клубящуюся внутри тьму. Позднее он узнал, что она означает: убийство Эмилио Фарсезе. Но быть может, его собственные последующие действия немного ослабили исходящие от инструмента темные эманации?

Возле очага лежали нетронутыми девятнадцать камней. Из кармана Скай вытащил те пять, что захватил с собой в ту ночь, когда чуть не лишился руки, и положил на земляной пол рядом с необработанными. Собрать полный алфавит – такова была одна из задач на ближайшее время. И Скай не будет торопиться. Он может себе позволить хоть целую неделю размышлять над каждой руной перед тем, как воплотить ее в камне. Каждая руна должна принадлежать ему, и только ему, должна отражать его индивидуальность. Эти камни послужат инструментом в достижении поставленных целей.

Скай окинул взглядом пять кругляшков из своего расклада. Он поработал уже со всеми, кроме одного.

– Наутиз, – произнес он и протянул руку.

Крепко зажав руну в кулаке, Скай понял, что именно потому его, черт возьми, сюда и занесло. Руна силы, руна свершившегося предназначения. А путь к нему – как только он разберется здесь со всеми вопросами – лежит назад в Англию.

Где томится в неволе душа его кузины.

Оглядевшись по сторонам, Скай осознал и другие причины.

– Очевидно, все так или иначе связано с камнями, – прошептал он, и в этот самый миг его осенило.

Ответы всегда заключены в камне. Камень. Его собственный рунный расклад и инструмент, которым Скай вырезал символы; орудие, некогда принесшее и смерть, и жизнь. Им создавали замечательные рисунки на стенах пещеры. И в их авторе уживались убийца и художник. В предке Ская.

Он встал. Отблески пламени мелькали на стенах пещеры и будто заставляли изображение двигаться. Теперь Скай знал кое-что о Тиццане и мог прочитать ее истории, вырезанные в граните. Сейчас он, углубляясь в ее память, понимал, какие картинки были здесь во время его последнего «путешествия», а какие появились позже. Вот пастуший посох как будто вырастает из ветви каштана. Вот колыбелька, значение которой Скай теперь хорошо понимал. И кроме того…

Наклонившись ближе, он заметил кое-что новенькое. Точно! Здесь поработал другой художник – линии, им вырезанные, не были столь уверенными, как у пастушки. Они походили на детский рисунок.

Скай провел указательным пальцем вдоль контура загнутого кабаньего клыка и ощутил, всего лишь на короткий миг, пульс другого своего предка.

– Кто ты? – прошептал юноша.

Тут же ощущение исчезло, и Скай сел на пол, уставившись на изображение и качая головой.

С собой он принес щетки и тряпки, запланировав провести в пещере уборку, вымести прочь вековую пыль, как из семейного склепа Маркагги. Восстановить рисунки пастушки на стенах представлялось непростой задачей, но Скаю некуда было торопиться. В конце концов, до следующего Jour des Morts еще целый год.

Юноша посмотрел на отверстие дымохода в крыше и вспомнил, как Тца по цвету неба определяла время. Солнце почти село за горизонт. Вот-вот на небе взойдет полная луна.

– У-у-у!

Он испустил протяжный вой, испуганный и в то же время исполненный страстного желания.

– Значит, вот как, – громко сказал Скай и сделал глубокий вдох.

ГЛАВА 22
ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Просто невероятно, какое наслаждение испытывал Скай от чтения английской газеты! Не какой-нибудь общенациональной или местной, а раздаваемой бесплатно «Юниверсити таймс». В ней печатались материалы о жизни различных колледжей Кембриджа, заметки о вечеринках и театральных постановках, о спортивных и клубных событиях. Тонны новостей, в основном носящих характер сенсаций, перемежались слухами, которые в полной мере мог оценить только наш брат-студент.

Полагают, что человек, бегавший нагишом субботней ночью по Маркет-плейс, не кто иной, как сын епископа и слушатель богословского факультета Королевского колледжа. Неизвестное существо, получившее прозвище Зверь из Бэкса, [35]35
  Бэкс ( англ.Backs, букв. – задворки) – обобщенное название лугов и садов, раскинувшихся позади старейших колледжей Кембриджа на берегу реки Кэм; излюбленное место прогулок.


[Закрыть]три ночи подряд оставляло на берегах реки Кэм растерзанных лебедей. Полиция подозревает, что это дело рук студентов, в то время как последние винят в убийствах ягуара или другого крупного хищника, сбежавшего из частного зоосада. А тем временем игроки регбийной команды Тринити-Холла выстригли и покрасили волосы на голове в виде кусков пиццы, отметив таким образом заключение спонсорского контракта с местным итальянским рестораном.

Скай рассмеялся и отпил из чашки. Еще одна вещь, доставлявшая ему неземное наслаждение, – питье чая из настоящей фарфоровой посуды. Вкус был совсем не такой, как из металлической кружки, которой он пользовался в горах. Чай не отдавал металлом! И эта газета, полная всяческой чепухи. Скай подумал, что за год, проведенный в горах, сделался чуточку серьезнее. Даже периодические походы в Сартен и визиты Жаклин не могли вывести его из подобия некоего транса. Скай был полностью сосредоточен на одном – подготовке к возвращению в Англию. Он вырезал и полировал руны. Охотился. С каждым месяцем узнавал немного больше о старинных тайнах, шепчущих в крови. Особенно в ночи, когда на небе светила полная луна.

Тем не менее сейчас он сидел в кафе, размышляя над своим предназначением. И все, чего ему хотелось в данную минуту, – это провести за столиком целый день, читая всякую ерунду, выпить еще одну, а лучше несколько кружек чая и, может быть, найти в желудке место для очередной пшеничной лепешки с заварным кремом.

Скай выглянул в окно и, увидев гоблина и стайку ведьм, понял, что не может долго засиживаться. Очевидно, в Кембридже очень серьезно относились к празднованию Хеллоуина – казалось, каждый третий одет в маскарадный костюм, притом что было лишь три часа пополудни.

Канун Дня всех святых. Завтра, первого ноября, отмечают День всех святых. А послезавтра, второго ноября, настанет День всех душ.

Jour des Morts.

Скай покачал головой. В окне его копия, его двойник, повторил движение. В пещере, которую он покинул всего две недели назад, Скай обходился без зеркала и до сих пор удивлялся, видя свое бородатое лицо в обрамлении беспорядочно спадающих на плечи волос, со сросшимися на переносице бровями. В ушах металлическим блеском сверкнули золотые кольца, которые подарила на прощание Жаклин и настояла, чтобы он их обязательно надел. Девушка сама проколола Скаю уши, пролив при этом немало крови и заставив его стонать от боли.

– Это месть, – захихикала она и подала Скаю зеркало. – Подходит к твоему образу, разве нет?

Скай до ее замечания даже и не знал, что у него есть какой-то образ.

Мобильник на столе завибрировал, отвлекая юношу от воспоминаний и собственного отражения. Он глянул на дисплей, но мог бы этого и не делать – единственным человеком, который знал номер, была его мать. Она настояла, чтобы Скай, если вдруг после годичного отсутствия – а он сказал, что колесил по Европе, – вновь соберется через неделю-другую таинственно исчезнуть, хотя бы взял с собой телефон и звонил ей каждый вечер. Он согласился: учитывая его внезапный отъезд и столь же внезапное возвращение, мать требовала не слишком многого. В свое время Скай планировал каждый месяц посылать родителям весточки – передавать открытки туристам, чтобы те отправляли их, будто бы от него, по возвращении на родину из Германии, Греции, Италии. Скаю удалось это провернуть аж два раза!

Это был не звонок, а СМС-сообщение. «Где ты?» – вопрошало оно. Скай решил ответить позже. Он не говорил маме, что отправляется в Кембридж; это бы только разволновало ее после той истории, когда они с Кристин, как подумали взрослые, сбежали в Норвегию. Конечно, они на самом деле сбежали, но в намерениях их не было ничего, от Ромео и Джульетты. Мама проговорилась, что Кристин только что поступила в университет, сдав все вступительные экзамены намного раньше остальных абитуриентов. Мама не сказала, в каком колледже учится кузина, но не требовалось быть Шерлоком Холмсом, чтобы разгадать эту тайну.

– Если же говорить…

Часы на телефоне показывали 15.15. Как сообщалось в газете, финальный матч Кубка вызова между командами кембриджских колледжей – Тринити-Холл и Сент-Джон – состоится в три часа дня на стадионе Лоуэр-Филдс, и почти все студенты обоих учебных заведений будут там, чтобы поддержать своих игроков. Гарантии, что там появится и Кристин, нет, но попытать счастья стоит. В противном случае придется попозже отправиться прямиком в Тринити-Холл.

Если верить карте, путь до арены займет минут пятнадцать, так что придется пропустить бо́льшую часть первой половины матча, но Скай не расстраивался – он все же предпочитал футбол.

– L’addition, s’il vous plaît, – крикнул он официанту, но затем, вспомнив, где находится, поправился: – Счет, пожалуйста.

Стоял довольно теплый осенний денек – для Великобритании, и Скай всерьез затосковал по Корсике. В октябре там тоже бывает прохладно, но здесь… Кембридж расположен в восточной равнинной части Англии и открыт ледяным сибирским ветрам, а Скай был одет еще по-средиземноморски: брюки из пеньковой ткани, футболка, легкая курточка. Даже на ноги он надел спортивные сандалии, что оказалось большой ошибкой – Скай понял это, когда холодная грязь спортивной площадки захлюпала между пальцами.

Одновременно проходило сразу несколько регбийных матчей. Должно быть, сражались команды большинства колледжей, но лишь одна встреча привлекла внимание нескольких сотен болельщиков, так что Скай предположил, что это и есть финал. Он видел периодически взлетающий высоко в воздух мяч, слышал крики игроков, удары сталкивающихся тел, приветственные возгласы и свист зрителей. Большинство болельщиков были одеты одинаково, словно в униформу: длинные шерстяные пальто и шарфы в яркую полоску, закинутые на спину. Если Кристин и здесь, найти ее будет не так-то просто. Скай начал поиски с левой трибуны.

Вдруг он обнаружил ее – скорее услышал, чем увидел. На поле, наверное, что-то произошло, потому что вокруг поднялся шум, среди которого выделялись громкие восторженные крики.

– Дирк! Дирк! Браво! – вопила среди других Кристин.

Она была всего в полудюжине шагов от Ская.

– Привет, Кристин! – окликнул он девушку.

Она повернула голову и улыбнулась, приняв его за одного из своих друзей, присоединившегося ко всеобщему восторгу, и хотела уже снова обратиться к происходящему на поле, как вдруг замерла в профиль к Скаю, опустив глаза долу. Затем помотала головой, будто пытаясь прогнать видение.

– Скай? – неуверенно спросила Кристин.

А затем бросилась к нему. Скай не мог припомнить, обнимались ли они когда-нибудь так крепко… Пожалуй, да, было однажды, вскоре после возвращения из Норвегии, когда Кристин приехала за рунами и он не мог наверняка сказать, кто в тот момент сжимал его в объятиях. Но вот теперь она крепко обхватила Ская и, приблизив губы к самому уху, шептала какие-то глупости. Когда кузина наконец отпустила его и чуть отстранилась, Скай подумал, что она изменилась не сильно. По крайней мере, не так заметно, как изменился он сам. Правда, светлые волосы были коротко пострижены – дорогая, должно быть, стрижка, – а лицо чуть заострилось, подчеркнув крутые скулы и волевой подбородок. Кожа стала менее смуглой, как прежде. Брови также изменились: когда он видел Кристин в последний раз, они начинали срастаться, как и у него самого, – отметка двойника. Но за прошедшее время она, должно быть, выщипала их, и теперь брови представляли собой две тонкие изогнутые линии. Прежними остались глаза. Такого же сине-стального цвета, они, как и раньше, ослепительно сверкали, пока кузина в изумлении оглядывала Ская с ног до головы.

– Чем ты занимался все это время? – Кузина стукнула его кулачком по руке. – Твои родители все извелись, ты, дрянной мальчишка! И я тоже. Где ты, черт тебя возьми, был?

– Я сам не раз задавался этим вопросом, – рассмеялся в ответ Скай. – А был я… Там и сям, в общем, много где.

– Да уж вижу.

Кристин тоже засмеялась, и он вспомнил, как любит ее смех, в особенности проскальзывавшие в нем дикие нотки.

– Нам о столь многом надо поговорить.

– Это точно, – согласился Скай.

Кристин взяла его под руку, и в это время на поле прозвучал свисток. Болельщики разбились на кучки и теперь передавали друг другу бутылки и термосы, а игроки обеих команд собрались каждая на своей стороне поля. От одной группы отделился огромный детина ростом никак не меньше шести с половиной футов и с сердитым видом направился широкими шагами к брату с сестрой. Суровый вид давался великану очень легко, поскольку лоб его нависал прямо над глазами.

– Кто это? – спросил он, мотнув головой в сторону Ская.

– Мой кузен, – ответила Кристин, – Скай Марч. А это Дирк ван Стротен.

– Кузен? – подозрительно повторил парень, тупо вытаращившись на Ская.

Он внимательно оглядел его – сандалии, бороду, нечесаные волосы, брови, серьги в ушах.

– Он типа этот, зеленый?

Кристин вздохнула:

– Не знаю. Скай, ты бываешь зеленым?

– Зеленею при первой возможности, – ответил Скай.

Что-то странное было в облике детины, но не акцент, который сразу выдавал в нем иностранца. Потом Скай сообразил – волосы Дирка были выстрижены в форме куска пиццы, щедро сдобренной кусочками острого перца пеперони. Он вспомнил газетную заметку.

– Отличная прическа, – заметил он.

Поскольку Дирк сам решил таким образом постричься, ему вряд ли следовало обижаться, однако он, нехорошо улыбнувшись, процедил:

– Забавный мальчик, – и шагнул вперед.

Кристин немедленно встала между молодыми людьми.

– Дирк, прибереги силы для игры. – Девушка кивнула ему за спину. – Кстати, тебя уже зовут.

Из толпы игроков выбежал еще один «пицце-головый» и заорал:

– Дирк! Дирк! Ради бога, давай быстрее сюда! Тот нехотя поспешил к своим, спросив Кристин:

– Ты же останешься до конца игры?

Девушка покачала головой.

– Извини, дорогой, но я обещала, что буду морозить задницу только один тайм. И кроме того, – она сжала плечо Ская, – у меня есть занятие поинтересней.

Скай улыбнулся. Дирк прорычал что-то нечленораздельное и побежал на поле.

– Очаровашка.

– Тебе просто не повезло, – рассмеялась Кристин. – Он сейчас как раз на взводе.

– Я заметил. Он твой парень?

Девушка пожала плечами и, содрогнувшись, сказала:

– Пошли. Зайдем ко мне и согреемся.

– Может, тебе лучше остаться?

Кристин посмотрела на поле, где Дирк, башней возвышавшийся над остальными, тоже немаленькими, игроками, кидал назад хмурые взгляды.

– Ну конечно, надо было бы. Вот именно поэтому нужно немедленно уйти.

Она взмахнула кистью, демонстративно взяла Ская под руку, и они пошли со стадиона.

– С ними чем хуже, тем лучше.

– Ван Стротен? Из Южной Африки?

– Ага.

– Какая-то знакомая фамилия.

– Ну, еще бы. Его отец – Оз ван Стротен.

Скай присвистнул.

– Медиамагнат? Фильмы, телевидение, газеты?

– Он самый.

– Хорошо устроилась!

– А то. – Кристин ухмыльнулась. – Именно так.

Некоторое время они шли, болтая о чепухе, словно оба боялись заводить речь о том многом, о чем им нужно было поговорить. Взойдя на каменный мостик через реку, Скай остановился, чтобы полюбоваться пейзажем. Ивы, склонив ветви, тянулись к своему отражению в спокойной воде. Под мостом быстро проплыла плоскодонка, студент на корме умело управлял легким суденышком при помощи длинного шеста. Девушка на скамеечке с обожанием смотрела на приятеля. Чуть дальше два лебедя, грациозно выгибая длинные шеи, выискивали пищу. Вдоль противоположного берега тянулись старинные здания.

Скай рассмеялся.

– Прямо как в рекламном ролике для туристов. Может ли быть что-то более английское?

Кристин проследила за его взглядом.

– Понимаю. Но когда постоянно видишь это все, то и относишься как-то спокойнее.

– Просто это так непохоже на то, что я видел весь последний год. Четыре каменные стены, представь себе.

У нее отвисла челюсть.

– Скай… Ты же не был в тюрьме? – И так как тот намеренно тянул с ответом, девушка легонько стукнула его. – Давай рассказывай.

«Вот только кому, интересно, я все расскажу?» – подумал Скай, изучая взволнованное лицо девушки.

Перед ним была Кристин, та самая Кристин, которую он любил и ради которой вернулся в Англию. Проблема заключалась в том, что Скай не знал, только ли Кристин стоит перед ним. Как происходит овладение чужим телом? Всегда ли Сигурд находится где-то поблизости? Нет, он просто «позаимствовал» фюльгию Кристин – рысь, – чтобы встретиться со Скаем в тот, последний раз. И потом ушел. Но он может вернуться и… Есть ли у него доступ к ее воспоминаниям? Сможет ли он просмотреть их, словно на видеопроигрывателе? В последний раз, когда Скай виделся с Кристин, он высказал опасение, что Сигурд использует девушку, что та одержима. Она может вспомнить об этом, сама или с помощью Сигурда. Все это был слишком compliqué, как выразилась бы Жаклин. Нужно действовать крайне осторожно.

Поглядев на свои босые, обутые лишь в сандалии ноги, Скай нашел выход из затруднительного положения.

– Я замерз! – объявил он. – А кто-то обещал, что мы согреемся.

Кристин неохотно повела его по тропинке. Молодые люди некоторое время шли вдоль берега реки, затем миновали еще один мостик и направились наискосок к длинному зданию, сложенному из блоков песчаника, с прямоугольными арками, забранными металлическими решетками, и множеством высоких окон со старинными мозаичными стеклами.

– Тринити-Холл, мой колледж, – объявила Кристин. – Там, наверху, библиотека.

Они прошли через железные ворота, и Скай остановился как вкопанный. Кузина, опередившая его на несколько шагов, оглянулась.

– Что случилось?

Он смотрел не отрываясь на мощенный каменными плитами зал, арки с металлическими решетками, выходившими на реку, на чистое поле и на прямоугольную зеленую лужайку, окруженную старинными зданиями. Но не это заставило Ская замереть на месте, затаив дыхание. Внимание его привлек ряд каменных колонн, тянувшихся по центру.

– Что это? – прошептал юноша.

– Это место называется Невилс-корт. Конец семнадцатого века, – объяснила Кристин и, махнув рукой в направлении колонн, добавила: – А эта часть носит название Клойстерс. Кстати, у тебя под ногами моя любимая надпись – Jacobus hic erat, один, семь, семь, девять. Он здесь был в тысяча семьсот семьдесят девятом году. Вот студенты! Да, они не меняются.

Девушка усмехнулась, но, увидев выражение лица Ская, посерьезнела.

– Эй, ты в порядке? Ты так побледнел!

Скай дрожал, но не от холода.

– Может, чаю? – пробормотал он.

– Сюда, – сказала Кристин, подвела кузена к лестнице и сама принялась подниматься.

Он, не торопясь идти следом, оглянулся. Одинаковые, строгих очертаний гранитные колонны ничуть не напоминали менгиры Каурии – и тем не менее были точь-в-точь как они. Заходящее солнце отбрасывало причудливые тени, и в них между столбов танцевали призраки. В том числе и его собственный; а возможно, и призрак Джейкоба.

К концу второй кружки чая Кристин и Скай успели обменяться рассказами о том, как провели год друг без друга. Девушка поведала, что два месяца прожила в Норвегии – в Осло, не в Ломе, – совершенствуя свои познания в языке. Скай в свою очередь рассказал ей о Корсике. Во всяком случае, кое-что рассказал.

– Но в чем вообще смысл этих маццери? – спросила Кристин, дуя на чай.

– Поверь, я и сам задавался таким вопросом. – Скай взял еще печенье. – Предполагаю, что здесь все связано с самой натурой корсиканцев, их отношением к смерти. К судьбе. Маццери – посланцы, предупреждающие о неизбежном. Они как бы свидетельствуют о смерти.

– Мне кажется, большинство людей предпочло бы, чтоб кончина оставалась для них сюрпризом. – Ее передернуло. – Ты убивал?

Скай ответил не колеблясь:

– Нет. Это было бы уже чересчур. Кроме того, я ведь никого там не знал. Едва ли я мог бы убить зверя, повернуть к себе его морду и спросить: «Ну, и кто ты такой, черт бы тебя побрал?» – Брат и сестра рассмеялись, и Скай подытожил: – И в любом случае, я не за этим туда ездил.

– А зачем же?

Он посмотрел кузине прямо в глаза.

– Чтобы научиться высвобождать своего двойника. Когда захочу.

– Что? Без жертвоприношений?

Скай произнес, подражая экранному голосу:

– В процессе превращения ни одно животное не пострадало.

Но Кристин была настроена слишком серьезно, чтобы оценить шутку.

– Так у тебя получилось?

Когда Скай кивнул, она раскрыла от изумления рот.

– И что? В любой момент, когда пожелаешь?

– В любой.

– В двойника-человека или в двойника-животное?

– И в того и в другого. – Он улыбнулся. – В обоих.

Кристин выпрямилась и ошеломленно спросила:

– Но как?

Он внимательно изучал ее. Кристин, добрая старая подруга, на которую он всегда хотел произвести впечатление. Сегодня ему это наконец удалось, и как же хотелось развить успех!

– Я…

– Что?

Скай почти готов был продолжить рассказ. Но не мог. Отчасти из-за того, что не знал, с чего начать. С семейного склепа Маркагги? Поведать, как он убил девушку, а затем вернул ее к жизни? Или как провел целый год один-одинешенек, вырезая на камнях руны? А может быть, о том, как каждый месяц охотился то как маццери, то?..

Была и другая причина, почему Скай не хотел рассказывать больше. Следует помнить, что его сейчас, возможно, слушает не только Кристин. Он не хотел, чтобы Сигурд узнал о чем бы то ни было. До того момента, по крайней мере, пока Скай не будет готов.

– Понимаешь, это на самом деле не объяснить словами, – промямлил он.

– И? – Кузина придвинулась ближе, глаза ее сверкали. – Тогда почему ты не научишь меня?

Скай сделал глубокий вдох.

– Вероятно, я бы и смог. Я хочу сказать, что это совсем не так, как в школе, но… – Он улыбнулся. – Попробовать-то можно.

– Превосходно. И не думаю, что это будет так уж трудно. Я уже где-то на полпути, поскольку… – Она поставила чашку на стол и схватила Ская за руки. – Конечно, это прозвучит не столь ошеломляюще, как твои откровения, но все же… Мой двойник тоже свободно покидал мое тело!

«Какой сюрприз!» – подумал Скай, а вслух спросил:

– Серьезно? И когда это началось?

Кристин встала и принялась мерить шагами небольшое пространство между кроватью и столом.

– Вскоре после того, как мы виделись с тобой в последний раз. Все началось со снов. Потом я стала ходить во сне. Сама не поняла как, но я оказалась за пределами дортуара, хотя девушки говорят, что я не вставала с постели. Затем создала свой собственный рунный рисунок и… Все пошло гораздо легче.

Она снова села и в возбуждении оперлась локтями на колени.

– В первую ночь, когда я попробовала, весь процесс занял какое-то время… – Немного поколебавшись, Кристин добавила: – Я потеряла немного крови, но в итоге превратилась в животное.