Текст книги "Доза"

Автор книги: Коста Канделаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

 Кит проснулся сразу, резко, будто кто–то толкнул его в плечо.

 Открывать глаза, казалось, бессмысленным, ведь все равно в такой тьме ничего не увидеть. Он полежал несколько минут, перевернувшись на другой бок, чтобы отошла затекшая нога. Потом включил мини–фонарик и в его тусклом синем свете выбрался из своей временной берлоги. Часы показывали начало шестого.

 Завозился в своей нише разбуженный Уолтер.

 – Сколько времени? – спросил он не проснувшимся голосом.

 – Четверть шестого.

 – Ух ты… А ты чего ж в такую рань, мил человек?

 – Дела, – коротко бросил Кит, надевая тяжелую от револьвера ветровку, которой укрывался.

 – А–а… Если пойдешь прямо, вон за те котлы, то там есть раковина, можно умыться. А туалет – дверь чуть дальше, по коридору. И даже смыв работает!

 Когда Кит вернулся, уже умытый, в нише Уолтера горел фонарь, а на большом пластиковом разделочном столе лежала нехитрая снедь: соевые лепешки, две коробки «растворимой» лапши, коробка соевого молока. На спиртовке шумела, закипая, налитая в кружку вода.

 – А ты что не заселишься в какую–нибудь квартиру? – поинтересовался Кит, пока они перекусывали. – Жилья нормального сейчас сколько хочешь.

 – А привык, – не задумываясь, ответил клошар. – Здесь хорошо, тихо, безлюдно. Вот зимой только холодно, на зиму я в подвал ухожу. Там комфорта такого нет, как здесь, но зато теплей.

 – Здесь, конечно, комфортно, – усмехнулся Кит, оглядывая, насколько хватало света, интерьер столовой.

 – А ты зря усмехаешься, – обиделся Уолтер. – Вы там, на улицах, скоро от чумы повымрете все или будете лыбиться ходить от счастья, пока не передохнете. А я здесь отсижусь. Жратвы после вас останется много, на мой век хватит.

 – Может, оно, и так, – покачал головой Кит. – Только вряд ли. Попадешься ты однажды тем парням, что приходят в лабораторию. И посадят они тебя на снук, если сразу не убьют. И будешь ты слоняться тут во тьме, как билетер, и лыбиться, пока не придет ломка. А за ломкой явится смерть. А смерть у снукеров жуткая.

 – Ну ты это, мил человек, – поморщился клошар, – ты давай без трагизма. Без тебя тошно.

 – Лаборатория–то знаешь, чья?

 – Не знаю и не хочу знать, – отмахнулся Уолтер.

 – Эй! – окликнул их гнусавый голос из угла, где были составлены столы. – Долго вы будете болтать, а?! Дайте поспать, уроды!

 – Жрать будешь, Глен? – окликнул прокаженного Уолтер. – Есть лапша.

 Тот заворочался, застонал, матерясь; заскрипел под ним стол.

 – Не могу я даже вспоминать об этой проклятой лапше, – ответил больной. – Блевать тянет.

 – Ну ты поешь, потом проблюешься, – хохотнул клошар.

 Пока Кит дожевывал свою порцию, Уолтер залил кипятком еще одну чашку лапши, вместе с куском лепешки отнес Глену.

 – Ты его подкармливаешь? – удивился Кит. – От него же никакого толку, все равно умрет.

 – А какой тебе нужен толк? – задумчиво посмотрел на него клошар.

 – Ну, он же не добытчик, – пожал плечами Кит. – А ты не настолько богат, чтобы содержать его.

 – Ты, мил человек, странные вещи говоришь, – покачал головой Уолтер. – Глен – мой друг, можно сказать. Мы с ним вместе уже шестой год тут кантуемся. Он меня и привел сюда. Отбил, больного, у гуимов на улице и почти на себе сюда притащил. Он здоров еще тогда был. Так что я ему, можно сказать, жизнью обязан. А то, что судьба ему свинью подложила, так в том его вины нет.

 – А ты чем в нормальной жизни занимался? – поинтересовался Кит.

 – В нормальной?.. – повторил Уолтер. – А была она, нормальная–то? Я уж и не помню.

 – Я помню, – донесся из угла голос Глена.

 – Ну? – бросил ему Кит.

 – А что «ну»… Я людей лечил. Врач я был. Говорили, что от бога врач… Наверное, правду говорили.

 – Вот, – кивнул Уолтер в сторону Глена. – А ты, мил человек, говоришь «толк»…

 – Ну а ты? – спросил Кит.

 – Я–то?.. Гы–гы… Да смешная у меня профессия была, и не профессия вовсе, а так – род занятий.

 – Ну?

 – Писателем я был.

 – Да ты что! – улыбнулся Кит. – А фамилия как? Может, я тебя читал?

 – Это вряд ли, – покачал головой Уолтер. – Когда мое писательство кончилось, ты еще на деревянной лошадке скакал и картонной саблей размахивал.

 – Ну а все же? – настаивал Кит.

 – Да он под псевдонимом писал, – известил из своего угла Глен. – Джед Хайтер.

 – Хайтер… – повторил Кит. – Хайтер… Нет, не слышал даже.

 – Оно и понятно, – кивнул Уолтер.

 – Глен, а тебе фамилия Хилман говорит о чем–нибудь? – спросил Кит у прокаженного. – Стив Хилман.

 – Нет, – ответил тот почти сразу. – А кто это?

 – Ну, тоже врач. Или химик… Или и то и другое.

 – Не знаю.

 – А Эрджили?

 – Эрджили? – повторил прокаженный. – Ну–у, кто ж не знает профессора Эрджили!

 Сердце Кита радостно рвануло вскачь.

 – Только, – продолжал Глен, – его же убили.

 – Да нет, живой, – нерешительно улыбнулся Кит, чувствуя, как дробный стук сердца сменился ударами похоронного колокола.

 – Да?.. Странно. Я как–то встретил его жену, года два назад. Она сказала, что профессора убили.

 – Жену? – оторопел Кит. – У него нет жены. В смысле, она есть, но она уже года три лежит в клинике, в семнадцатом районе.

 – Ты о каком Эрджили говоришь, приятель? – хмыкнул Глен. – Я тебе про цыгана, профессора Гончо Эрджили.

 – И я про него, – ответил Кит, чувствуя, как горят щеки и уши – верный признак того, что до него дошло, насколько он облажался.

 – Ну так его жена жива и здорова и не лежит ни в какой клинике! – раздраженно выпалил прокаженный. – А что за клиника? В семнадцатом районе было только пульмонологическое отделение.

 – Реабилитационный центр для снуксил–зависимых.

 – Первый раз слышу, – хмыкнул Глен. – Его, наверное, недавно открыли.

 «Этого не может быть! – зазвенело в голове Кита. – Этого не может быть! Эрджили лечил маму! Ей стало лучше!»

 Он же сам, лично, видел эту клинику.

 Эрджили – не Эрджили?..

 Но тогда кто он?..

 Тони Скарамо.

 «Идиот! Почему ты не поверил Джесс?!»

 – Эй, ты чего так скуксился, парень? – окликнул его Уолтер.

 – А? – встрепенулся Кит. – Кажется, мне надо идти…

 Нужно вытащить маму из клиники. Но до четырех часов его туда не пустят.

 Нужно предупредить Сиплого, чтобы никуда не совался.

 Нужно сходить на сорок восьмую. Если Эрджили все–таки придет на назначенную встречу, Кит сможет выяснить все.

 Нужно встретиться с Джессикой.

 – Тебя проводить? – предложил Уолтер. – А то с твоим светлячком, не ровен час, заблудишься.

 – Да, – кивнул Кит. – Да, Уолт, спасибо.

 Он вышел на четырнадцатую и, в едва набирающем силы хмуром рассвете, двинулся на юг, в сторону дома Джесс.

 Улица была пустынна. Зябкий туман рваными клочьями нависал над дорогой, приглушая шаги, щекоча ноздри влажным и холодным запахом раннего утра. Кит любил этот запах с детства, но только сейчас заметил, насколько он неуютен и тревожен…

 В окнах Джессики уже горел свет.

 Кит не знал, что он ей скажет. Глазами Джесс всё, оказывается, виделось так, будто бы он, Кит, служит на посылках у псевдо–Эрджили. Ну и ладно. Он скажет ей про сегодняшнюю встречу с цыганом, на которую тот скорей всего не придет. Скажет про документы Хилмана и про Сиплого. Он сделает для нее все, о чем бы она не попросила.

 Оглянувшись, просмотрев улицу, насколько позволял гуляющий по ней туман, Кит вошел в подъезд. По–привычке забыв про работающий лифт, взлетел на седьмой этаж, позвонил.

 Через минуту хотел позвонить еще раз, но отдернул поднятую к кнопке звонка руку, сунул ее за пазуху, доставая револьвер.

 Сердце оборвалось в понимании того, что внутри он никого не найдет. Кроме Джессики. Мертвой. Если бы ее гости были еще внутри, они бы закрыли дверь на замок. Но она была чуть–чуть, едва заметно, приоткрыта, пропуская наружу тонкую полоску света. Быть может, ее подало назад сквозняком. Нечего было и думать, что это сама Джесс решила вдруг посидеть с открытой дверью в ожидании раннего гостя – не те нынче времена!

 Он легко, совсем несильно, нажал на ручку. Отклонившись на всякий случай в сторону с линии огня, медленно, сантиметр за сантиметром открыл дверь до упора, до того, как ручка с еле слышным стуком уперлась в стену прихожей.

 Судя по тому, как запеклась кровь, образовавшая лужицу вокруг головы и собравшая короткие волосы в один бурый колтун, ее убили не меньше шести часов назад. В общем, часа через два–три после того, как он ушел отсюда, Джессика уже была мертва. Они позвонили. Она открыла. Выстрел в лоб. Захлопнули дверь. Ушли.

 Или не сразу ушли? Наверняка, они что–нибудь искали у нее.

 Кит прикрыл за собой дверь, осторожно обошел тело, взял с дивана в гостиной плед, накрыл Джессику.

 Нет, никакого беспорядка в комнате видно не было, все оставалось таким же, как и вчера вечером, когда он уходил отсюда. И в спальне порядок. И в кухне. Значит, они приходили просто убить ее.

 Кто – они?

 Но это совсем не вопрос. Они – это люди Эрджили–Скарамо.

 Ну что ж, счет, который Кит им предъявит, увеличился еще на один пункт…

 Одиночество.

 До смерти Джессики Кит так не ощущал его, как сейчас.

 Если бы вчера он остался у нее, она была бы жива.

 Она действительно была не «мечтой разведки», а самым простым агентом комиссии по соблюдению того и этого, поэтому они так легко взяли ее. Она не умела играть в такие игры, она была самой обычной девчонкой. Достаточно вспомнить, как она едва не погибла в лапах снукера, как она упала в обморок при виде мамы, как она жалась к нему, когда шпана забивала гуима…

 Где были его глаза раньше?! Что делал его мозг?!

 Этот ублюдок, Эрджили–Скарамо, управлял им как хотел.

 Но мама, мама, мама! Ей ведь действительно стало лучше! Вот что не давало ему хоть на мгновение усомниться в Эрджили.

 Он взял в кухне пару бумажных салфеток, тщательно протер дверные ручки. Вышел в подъезд, прикрыл за собой дверь, еще раз вытер ручку и спустился вниз.

 Если Скарамо не придет на встречу, Кит пойдет в лабораторию и разнесет ее в пух и прах. Или Мэйсон ему скажет, где искать Эрджили, или сдохнет лютой смертью. Не от пули, нет. Он будет подыхать от кастета, он станет мешком с отрубями, у которого не останется ни единой целой кости.

 А может быть, Скарамо отсиживается там, в кинотеатре?..

 А ведь правда, это сейчас самое подходящее место для него, уж там–то никто не будет его искать!

 – Эй! – услышал он оклик. – Остановиться!

 Полицейская машина стояла на углу, за кинотеатром. Задумавшись, Кит вырулил с четырнадцатой прямо на копов, которые курили, присев на капот.

 Остановиться?

 Да вы шутите, ребята!

 Принимать вид гуима было поздно, оставалось только одно – бежать. Если те гопники не врали, и какой–то там чертов Мэд действительно является начальником участка, а убитый Китом бандит был корешом этого Мэда, то Кит, конечно, уже значится в базе данных подлежащих розыску и задержанию.

 Он, резко взял назад и, завернув обратно на четырнадцатую, бросился бегом вдоль кинотеатра.

 – Стоять! – крикнул один из копов, пускаясь за ним.

 Хлопнула дверца машины, включилась сирена. Очевидно, второй сел за руль. Сейчас он передаст сигнал тревоги и на Кита начнется настоящая охота.

 Он добежал до следующего угла кинотеатра и, прежде, чем завернуть за него, оглянулся.

 Полицейский бежал за ним. Парень, видать, не очень–то любил физкультуру – по скорости бега и по фигуре Кит определил, что этот коп ему точно не противник, его он положит на раз–два. Но класть пока никого не стоило. Пока он просто неизвестная личность, которая имеет основания скрываться от полиции – это одно; если же он вступит в конфликт непосредственно с копами – это уже совсем другое, и тогда они вцепятся в него мертвой хваткой и уже не отпустят, будут гнать, пока не загонят и не убьют.

 Кит завернул за кинотеатр с южной стороны, нырнул в полуразрушенную арку, обежал небольшое здание библиотеки, повернул на восток. Вой сирены двигался по четырнадцатой, совсем рядом, вон за тем домом.

 Кит уже определился с маршрутом; еще когда заворачивал за кинотеатр, он уже знал, куда побежит.

 Он обогнул дом справа, оставляя звук сирены левее, выскочил на автобусную остановку и нырнул в подземный переход.

 Едва он ступил за автоматические двери, как сразу погрузился в зловонный полумрак. Туннель освещался всего двумя уцелевшими лампами, чьи плафоны были настолько грязны, что желтый свет кое–как пробивался через них и, не освещая перехода, едва не давал ему задохнуться в полной темноте.

 В подземные переходы давно не спускались обычные пешеходы, которым нужно перейти дорогу. Четырнадцатую, как и любую другую в восьмом районе, можно свободно перейти в любое время дня и ночи, а опасность перемещается по улицам не на четырех колесах, а на двух ногах – шаркающей походкой, с дурацкой улыбкой на лице. Поэтому заброшенные переходы стали местом сбора бродяг, еще не ставших гуимами и кладбищем гуимов, ставших бродягами.

 Вдоль кафельных стен тоннеля валялись пять–шесть трупов разной степени разложения, смрад стоял такой, что сознание Кита сразу помутилось, а желудок подкатил к самому кадыку, готовясь вывалиться наружу вслед за потоком блевотины. Зажимая нос, почти ничего не видя слезящимися глазами, он рванул к противоположной стороне перехода, разбрызгивая лужицы проступающих через расползающийся асфальт грунтовых вод и стекающей от трупов гнили.

 Уже почти добежав до выхода, увидел бородатого мужика, который сидел у стены, а теперь, при виде Кита поднялся. В руках он держал гитару, половина струн которой были оборваны или висели, как плохо натянутые бельевые веревки, а у ног его лежала кепка, приготовленная, видимо, для денег от благодарных прохожих.

 Мужик затряс рукой, пытаясь извлечь хоть что–нибудь похожее на музыку, но издаваемая гитарой чахлая какофония звуков способна была только усилить рвотные позывы. Однако музыкант, кажется, ничего не слышал и не чувствовал. Уставя на Кита пустые глаза, он заголосил «Yesterday».

 Кит, не сбавляя шага, пронесся мимо чокнутого, выскочил через открывшиеся перед ним двери, и, едва успев подняться на несколько ступеней лестницы, согнулся в три погибели, исторгая из себя остатки скудного соевого завтрака.

 Проблевавшись, он бегом поднялся по лестнице и вышел на восточную сторону четырнадцатой. Тот коп, что гнался за ним, не мог, наверное, и предположить, что нормальный человек сунется в подземный переход, а потому метался сейчас за домами, удаляясь на юг. Тот, что медленно ехал в ту же сторону на машине, кажется, увидел Кита в зеркало заднего вида, потому что резко взял вправо, начав разворот. Со стороны двадцать седьмой донеслись звуки еще одной сирены. Охота началась!

 Кит рванул между ближайшими домами, игнорируя мегафон, который прохрипел требования подчиниться закону и остановиться. Идите вы в задницу, ребята, вместе с вашим законом!

 Он пронесся мимо парочки крючков, вышедших, наверное, за утренней дозой. Они шли, держась за руки, как влюбленные, как в старые добрые времена, и только их неестественно напряженные и отсутствующие лица да неловкая походка выдавали в них гуимов. Они остановились, проводили Кита хмурыми взглядами и, не сказав ни слова, ни глянув друг на друга, пошли дальше.

 Проскочив сквозной подъезд ближайшего дома, обежав какое–то учреждение, Кит повернул на северо–восток, туда, где в трехста метрах расположился парк. Назойливый визг полицейской сирены метался где–то во дворах западнее. Вторая машина, судя по звукам, вывернула с двадцать седьмой на четырнадцатую. К этим двум, похоже, присоединилась третья, которая приближалась по четырнадцатой с юга. Расклад был очень плохим. Конечно, на машинах они не пробьются в парк, но если поймут, что Кит направился именно туда, то будут курсировать по окружающим улицам.

 Ладно, ребята, поиграем!..

 Вбежав за ворота парка, Кит свернул с аллеи, которая хорошо просматривалась со стороны улицы, и сбавил шаг, петляя между деревьями, на ходу извлекая из кармана револьвер. Бежать было нельзя. Если псы где–то рядом, то бегущий человек моментально включит их охотничий инстинкт, даже если они недавно перекусили каким–нибудь несчастным бродягой.

 Кит забирал на восток, вглубь парка, удаляясь от его ограды. Гул сирен стихал, теряясь между деревьями.

 Неухоженный парк давно превратился в рощу, в небольшой лесок, где хозяйничали псы, а ходили только либо охотники на них, вроде Роба, либо снукеры под кайфом, либо совсем отчаянные или безголовые бродяги.

 Он прошел метров сто, прежде чем увидел эту стаю. Около пяти–шести собак лежали на пересекающей его путь аллее. Еще один, огромный, барбос сидел чуть в стороне, а дальше, за аллеей, улеглась на траве еще пара дворняг. Киту повезло зайти с подветренной стороны, поэтому он увидел псов прежде, чем они могли почуять его. Но тот, что был на часах то ли уловил шуршание китовых шагов по траве, то ли почуял его каким–то безномерным чувством. Он медленно поднялся и повернул голову в сторону человека.

 Если эта тварь сейчас поднимет тревогу, Киту придется тяжело, очень тяжело. Восемь патронов на такую стаю – это очень мало. Можно, конечно, влезть на дерево, если они начнут атаку, и оттуда выцелить и положить вожака. Но ведь эти твари могут сторожить хоть несколько суток напролет, пока Кит сам не свалится вниз от голода.

 Пес сделал пару шагов в его сторону, не сводя с человека глаз, втягивая черными ноздрями воздух. Массивный, со свалявшейся длинной, рыже–коричневой, шерстью, черт его знает какой породы. От его движения еще двое лежащих собак подняли головы, задвигали носами, жмурясь в сторону Кита.

 Послышался звук сирены. Машина огибала парк с северной стороны, заворачивая на восток, туда, куда рассчитывал пробиться Кит, чтобы скрыться в трущобах восемьдесят первой. Наверняка, копы даже предположить не могли, что он сунется в парк и просто патрулировали близлежащие улицы, постепенно расширяя зону поиска.

 Интересно, когда вам надоест, ребята?

 Вслед за двумя псами, вся стая начала медленно подниматься, просыпаясь, беря Кита в прицел хищных глаз.

 Кит принялся забирать вправо, чтобы не сокращать расстояние до собак. Может быть, удастся разойтись мирно…

 Он прошел уже метров двадцать и вот–вот стая должна была скрыться из виду за деревьями, когда та здоровая псина, сидевшая на страже, двинулась по аллее параллельно направлению движения Кита. За ним потянулись остальные, сходя с дорожки, рассыпаясь по траве и зарослям акации и шиповника, теряясь в кустах одичавшей сирени, вынюхивая землю.

 Кит немного прибавил шагу, стараясь сохранять спокойствие и не удариться в бег. Тот, рыже–коричневый, что двигался по аллее, тоже прибавил шагу, обгоняя и собираясь, наверное, зайти с востока, забирая Кита в кольцо. За ним двигались еще две псины помельче.

 До восточного выхода из парка оставалось еще метров двести–триста, но эти твари, похоже, решили не дать ему уйти.

 В какой–то момент, ему показалось, что он слышит быстрые осторожные шаги прямо у себя за спиной. Кит резко повернулся, выставив револьвер, готовый к стрельбе, но увидел только мелькающие за деревьями и кустами, метрах в двадцати, стремительные тела. Еще от силы минута, и они возьмут его в кольцо, будут готовы к нападению.

 И тогда Кит не выдержал и бросился бежать. Он тут же увидел краем глаза, как рванул в его сторону рыже–коричневый, как потянулись за ним другие, какой охотничий азарт загорелся в их глазах.

 Всё.

 Теперь было поздно. Охота началась.

 Кит сунул револьвер в карман, попытался с разбега запрыгнуть на ближайшее дерево, ухватиться за толстую нижнюю ветвь, но пальцы его сорвались, он не устоял на ногах и повалился на спину, ударяясь о землю плашмя, попав на корень или на сук обломанной ветви так, что дыхание моментально перехватило острой болью, а в глазах потемнело.

 Хриплое рычание и радостное азартное повизгивание устремились к нему с двух сторон. Псы предвкушали поживу. Сегодня их день!

 Кит не собирался мириться со смертью, которая, довольно оскалясь, уже готовилась поцеловать его в лоб. Слабеющей от страха рукой он пытался выдернуть из кармана револьвер, лихорадочно скреб подкладку пальцами, не понимая, почему никак не может ухватить рукоять, тупо не осознавая, что липучка закрылась при падении и ее нужно чуть дернуть на себя…

 И тут откуда–то справа и сверху сухо щелкнул выстрел. Рыже–коричневый взвизгнул, отпрыгнул, изгибаясь под ударом пули, покатился кубарем.

 Через секунду еще выстрел, и снова визг.

 Еще выстрел.

 Стая, потеряв вожака и еще двух своих членов, сбавила прыть, а потом растерянно остановилась, не выпуская Кита из кольца, но и не рискуя приблизиться, нерешительно шныряя за деревьями.

 Еще один выстрел разнес череп ближайшему к Киту псу.

 Тогда уже стая не выдержала и обратилась в неохотное бегство.

 Там, откуда пришла нежданная помощь, Кит увидел пристроенный к дереву сколоченный из досок импровизированный стул–короб, в котором маячил серый комбинезон.

 Роб.

 – Зайдешь на шашлык? – крикнул стрелок, довольно улыбаясь.

 – Спасибо тебе, Роб! – ответил Кит, с трудом поднимаясь, выгибая ноющую спину, кое–как переводя дыхание. – Я тебе должен.

 – Сочтемся, – весело ответил тот, лихо спускаясь с дерева.

 – Ты прямо настоящий Робин Гуд! – не удержался Кит. – Вольный стрелок.

 – А ты парень растерялся немного, неправильно себя повел, – прокомментировал бывший коп, подходя, протягивая Киту руку, сдавливая его ладонь в крепком рукопожатии. – Это бывает. Кой черт тебя вообще сюда занес? Одному и с такой пукалкой, что оттягивает тебе карман, в собачьем парке делать нечего.

 – Вышел прогуляться, – уклончиво ответил Кит, пытаясь свести разговор в шутку, невольно и запоздало прикрывая карман с револьвером. – Вспомнить детство.

 – А, ну я так и подумал, – кивнул Роб. – Мороженое, воздушные шарики… Понимаю… А те колокола, – кивнул он в сторону дороги, где все еще надрывалась, в районе двадцать седьмой, полицейская сирена, – не по тебе звонят?

 – По мне, – честно признался Кит.

 – Угу… И физиономия у тебя, смотрю, как в испорченном телевизоре… Ну что, выберем индивида пожирнее и завалимся ко мне? У меня и вино есть. Самодельное, конечно.

 – Нет, – помотал головой Кит. – Я не могу.

 – Ну нет, так нет, – легко согласился Роб и подмигнул лукаво:

 – Как там у вас с Джессикой?

 – Никак. Ее убили вчера вечером.

 – Что?.. Хм… Вот что, парень, ты как хочешь, но мы сейчас идем ко мне. Расскажешь мне все, отойдешь чуток.

 – Я не могу! – уперся Кит. – Не могу.

 – Ничего не знаю, – отмахнулся коп. – Нет таких дел, которые не могут подождать полчаса. Так что ты покури пока, а я пойду добычу освежую.

 Он достал из ножен широкий охотничий нож, походил, попинал туши убитых собак, выбирая. Потом присел над одной и занялся делом.

 – М–да, – произнес Роб, когда Кит закончил свой рассказ о событиях последних четырех дней. – Серьезно все… Скарамо, конечно, на встречу с тобой не придет, так что не стоит тратить на это время.

 – Ну почему? – не согласился Кит. – Я же для него совершенно не опасен, как он думает. Он крепко запудрил мне мозги, у него моя мама. Наверняка, у него и Джессика.

 – Тем не менее. Но если хочешь, мы можем сделать так… Ты сейчас дуй к своему Сиплому и забери у него документы.

 Роб поднялся, убрал тарелки из–под мяса, сходил в комнату, а когда вернулся, положил на стол перед Китом пару ключей.

 – Вот ключи. Принесешь документы сюда, положишь в любой из шкафов. А я схожу на сорок восьмую и посмотрю, что там. Этого Скарамо я знаю на рожу, еще по прошлой жизни, так что могу там же его и оставить, в лопухах, как бешеного пса.

 – Он придет не один!

 – Понимаю, – кивнул Роб. – У моей игрушки магазин двадцатизарядный. Ты думаешь, он притащит с собой больше, чем двадцать человек эскорта? А вот тебя они могут запросто там похоронить, если пронюхали о твоих подвигах и связи с Джессикой.

 – Не знаю, – покачал головой Кит.

 – Кстати! – Роб хлопнул его по плечу, поднялся

 Он снова ушел в комнату, рылся там минут пять. Потом вернулся и положил на стол новенький «Эсгауэр Милитари» и два магазина к нему.

 – Вот, – сказал он. – От сердца отрываю. Береги его как самого себя. А уж он–то тебя побережет, если попросишь.

 – Класс! – восторженно выдохнул Кит беря в руки пистолет, поглаживая, лаская, примеряя, как лежит рукоять в руке.

 – А то! – кивнул Роб, с улыбкой и ревностью наблюдавший за китовым восторгом. – Самая удачная машинка за последние годы. А свою рогатку оставь здесь… Если вернешься раньше, жди меня. Если я приду раньше, тоже дождусь тебя. И тогда уже, в зависимости от результата моего похода на сорок восьмую, будем решать, что делать дальше. Задача номер раз – пристроить документы. Я думаю, в этом нам мог бы помочь советом тот прокаженный, как его… Глен, да. Задача номер два – лаборатория в кинотеатре. Не сомневаюсь, что если Скарамо не придет на встречу, то мы его найдем именно там, в лаборатории. Уверен, что там же окажется и Джессика, если она еще жива… Кстати, вот тебе карандаш и бумага. Набросай мне схему кинотеатра, как помнишь… Задача номер три – вытащить твою мать из клиники. Я сомневаюсь, что тамошние эскулапы станут нарываться на неприятности и как–то этому препятствовать… Диспозиция ясна?

 – Ясна, – кивнул Кит, тихо радуясь тому, что он теперь не один и что есть кто–то, способный принимать правильные и четкие решения.

 – И будь осторожен, – продолжал Роб. – Этого Мэда, начальника районного участка, я знаю еще с тех времен, когда он был обер–сержантом. Он и тогда уже был порядочной тварью, и я не жалел, когда от него избавился. Но такое говно, как видишь, не тонет, а рано или поздно становится большим начальником… Мэд Купер, да, точно, помню… В общем, с копами тебе лучше не сталкиваться. Но если прижмет и некуда будет деваться, стреляй, не задумываясь. Потом разберемся. Главное для тебя сейчас, парень, – выжить.