Текст книги "Огненный вихрь любви"

Автор книги: Кортни Хенке

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7

– Готово?

Эмма быстро кивнула лысому, приземистому химику Тони: лампы дневного света придавали его безмятежному лицу землистый оттенок. Химик нажал кнопку, и аппарат глухо загудел. Эмма спрятала руку в карман белого пиджака и суеверно скрестила пальцы.

– Ты уверена, что дала ему нужное количество? – тревожно спросил Макс. Эмма вопросительно посмотрела на него, пытаясь понять, что же больше беспокоит мистера Моргана: дела «Дэниелз Косметикс» или мисс Маклин? С тех пор, когда они покинули бассейн, она поклялась быть терпеливой, и в их отношениях воцарил непрочный платонический мир. Но если предположить, что эротический сон прошлой ночью – в руку, то скоро все изменится. «Прежде всего – «Хамелеон»», – строго сказала себе Эмма. Беспокойство за удачный исход своей блестящей операции мешало ей броситься в объятия любимого мужчины.

– Я все делаю точно, – с преувеличенной уверенностью произнесла она.

Тони поставил последнюю бутылочку с эссенцией рядом с другими. На всякий случай Эмма прочла молитву. Через несколько секунд химик протянул ей крошечную колбочку.

– Начнем, – сказала Эмма, перевела дыхание и, капнув содержимое колбы на запястье, поднесла руку к носу. Довольно улыбнулась: эссенция получилась!

– Вот, – оживленно выпалила Эмма и отдала колбочку обратно Тони. Выслушав указания Макса о том, чтобы эссенцию срочно отослать в Лос-Анжелос, химик поспешил удалиться.

– Можно мне? – вежливо попросил Макс. Эмма вздрогнула, когда он нежно взял протянутую руку и понюхал запястье. «Дружба, дружба, дружба…» – твердила она про себя.

– Ну как? – спросила мисс, едва дыша.

Макс еще раз понюхал, загадочно улыбнулся и отпустил руку Эммы.

– Пахнет, как на перекрестке между цветочным магазином и булочной.

– Через три дня ты не узнаешь запах, – весело засмеялась она.

– Поразительно, что эссенция, не имеющая собственного запаха, может собрать воедино такой удивительный аромат из стольких компонентов.

– В этом-то вся ее прелесть, – увлеченно произнесла Эмма. – В природе, в своей естественной среде запах этой травы заглушают ароматы других растений.

– Да? – Макс больше не улыбался.

– Да, Макс, – чуть слышно проговорила Эмма. – Главная ценность травы-индикатора – это создавать ароматическую гамму, – она замолчала и с волнением посмотрела на Макса.

– Ты… – вздохнул Макс.

– Извини, что опоздал! – прокричал с порога жизнерадостный Эдам. – Что, уже закончили?

Широко улыбаясь запыхавшемуся другу, Макс шагнул ему навстречу. Окатив Дэниелза ледяным взглядом, Эмма поджала губы и отвернулась.

– Ты совсем немного опоздал, – сказал Макс.

Эдам удивленно смотрел то на Эмму, то на Макса.

– Я был занят – отправлял чек, – Эдам пожал плечами. – Кстати, Макс, ты разорен, – друзья обменялись довольными улыбками. – Эмма, у меня еще один из бесконечных контрактов, который ты должна подписать, – Эдам лукаво подмигнул ей и подал стопку листов. Она быстро просмотрела бумаги.

– Неужели это патент на изготовление эссенции?

Эдам кивнул.

– Дело не столько в духах, сколько в самой траве. Ведь она представляет собой наибольшую ценность. Ты говорила, что уникальное растение есть не только на вашем острове, но и на соседних. Но пока никто не догадался использовать ее в промышленном производстве, так?

– Так, – осторожно ответила Эмма.

– Это значит, что любая компания может наложить на это дело руки, то есть, производить наш замечательный экстракт. И поверь мне, старому волку, они попытаются. Сразу же, как только рынок будет завоеван, начнется огромный переполох, которого не было со времени открытия серой амбры [3]3
  Воскоподобное вещество, образующееся в пищеварительном тракте кашалота. Используется в парфюмерии как закрепитель аромата духов.


[Закрыть].

– Тогда эта эссенция – золотое дно.

– Эдам, – торжественно произнес Макс, – мне кажется, что я слышу, как скрипят колеса фортуны.

– Извини, Макс, – Эмма протянула Эдаму бумаги, не поставив подпись. – Ты владеешь одними духами, а остальное оставь мне.

– Напрасно, ты мне не веришь, – нежно сказал Макс. – Я стараюсь защитить твои интересы. У нас имеется секретная система, которая предотвратит любую кражу.

– Я верю тебе, – с трудом проговорила Эмма. – Верю. Но только три человека знают полный процесс: я, моя мама и сестра Диана.

– И я. Ты забыла – я был в лаборатории рядом с тобой, – насмешливо произнес Макс.

– Да, ты там был, – усмехнулась Эмма. – Но когда я делала эссенцию, то регулировала процесс на глаз, то есть, следила за тем, как изменяется цвет травы. Так что…

– Ноль один в твою пользу, – хихикнул Макс.

– Ловко, – сказал Эдам.

– О начальной подготовке я знаю достаточно, – предостерегающим тоном заметил Макс, – и могу быть опасным.

– Я знаю, – тихо проговорила Эмма. – Я тебе верю, Макс, – ты все сохранишь в секрете.

После такого двусмысленного утверждения в комнате наступила неловкая тишина.

– Я сохраню… Я… я буду хранить так надежно закрытым, как… как…

– …девственница невинность… в первую брачную ночь, – помог другу Эдам.

– Боже, какой ты неуч! – хохотала Эмма. – Ты не умеешь говорить метафорами.

– В вашей семье все говорят так, будто они насмотрелись старых кинофильмов? – пробормотал Эдам.

– Нет, только я.

– Ноль два в твою пользу, – подытожил разочарованный Эдам.

– Да, – согласился Макс.

Троица покинула лабораторию в хорошем расположении духа. Эдам поинтересовался, есть ли у Эммы на сегодняшний день какие-нибудь планы.

– Мы собираемся осмотреть Триумфальную Арку, – с гордостью проговорила Эмма.

– Мы? – от удивления голубые глаза Эдама округлились. – Это ты и Макс?

– Конечно, – подтвердил Морган. В ответ Эдам только свистнул и обратился к Эмме:

– Итак, насчет контракта. Давай хотя бы обговорим права на экстракт.

– Хорошо, мы обсудим этот вопрос, – ответила Эмма, озадаченно поглядывая на Макса.

– Макс, может «Дэниелз Косметикс» объединится с «Айленд Органикс». А то эта леди сотрет нас с лица земли, – усмехнулся Эдам. – Если мы не будем внимательными.

– Хорошая идея, – сказал Макс странным голосом, когда они вышли из холла. – Определенно хорошая идея.

…Величавые вязы мелькали за окном, и Эмма, прищурившись, с интересом наблюдала за озорными солнечными бликами, танцующими в золотистых волосах мистера Моргана. Он сидел, небрежно откинувшись на спинку заднего сиденья. «Это очередная маска», – решила Эмма, глядя, как Макс нервно сжимал трость. Хотя эта поза соответствовала его одежде: коричневым широким брюкам и открытому джемперу из трикотажа. Вот только трость… Макс снисходительно объяснил, что ей удобно пользоваться в ограниченных пространствах, и Дикси оставили дома, потому что она не поместится в смотровой кабине. Несмотря на кажущееся безразличие, было видно, что эта небольшая экскурсия заставляет его переживать, как… девственницу в первую брачную ночь…

– Не хочешь ли сигарету и повязку на глаза? – ехидно поинтересовалась Эмма.

– Что?

– У тебя вид, – продолжала дразниться Эмма, – будто тебя скоро схватят полицейские.

– Слишком жарко сегодня, и у меня нет желания пострелять, – болезненно улыбнулся Макс. Эмма нахмурилась: что с ним происходит?

– А ты как думаешь, Бенно? Сегодня хороший день для перестрелки?

– Хороший день? Nein, – Бенно озабоченно посмотрел на чистое голубое небо. – Думаю, будет дождь.

– И поэтому прекращаем эту бессмысленную дискуссию, – пробормотала Эмма и вернулась к созерцанию пейзажа, пробегающего за окном.

Преодолев многочисленные пробки, они добрались до центра Сент-Луиса, на стоянку рядом с Миссисипи. Как только машина остановилась, Макс достал из кармана темные очки. Эмма не могла вспомнить: видела она их раньше или нет? Быстро одев очки, он выбрался из машины. Бенно помог Эмме и снова сел на свое место, а она подошла к ожидавшему Максу.

Гомон людской толпы, крики, смех и плач детей – звуки эхом отдавались у него в голове Макс заставил себя сосредоточиться, не обращать внимания на дезориентирующий шум.

С реки донесся гудок старенького буксира. Вот он и поможет Максу не сбиться с пути. Эмма не заметит его страха. Пусть беззаботно радуется жизни, она это заслужила.

– Внизу находится мемориал Джефферсона, – объяснял Макс, пока они пробирались мимо машин, поставленных на стоянку. – Но сейчас все это называют просто Аркой.

Эмма посмотрела на изящные стальные дуги, нахмурилась и перевела взгляд на Макса. Он казался таким далеким и неприступным. Они шагали по благоухающей аллее, и Эмме нестерпимо хотелось взять его руку, но она не смела. Иногда Макс останавливался на какое-то мгновение, а затем они снова продолжали свой путь.

Было еще рано, но у подножия Арки уже теснилась масса народа. Вот и их поглотило огромное человеческое море, Эмма едва заметила широкую реку, где вдалеке на волнах покачивались плавучие театры. «Что могло так расстроить Макса? – с грустью думала она. – На нас только один раз и поглядели, и то, скорее, это из-за его приятной наружности, чем из-за необычности костюма: очки и палочка. Ну так что же здесь такого?»

– Как насчет узи и патронов? – начала Эмма.

– Эмма, я не понимаю, о чем ты говоришь, – досадливо поморщился Макс.

– Ты опять окружаешь себя львами. Я думала, ты это делаешь только тогда, когда забираются в твой дом.

– Мы здесь, чтобы осматривать достопримечательности или заниматься психоанализом?

– Я в вашем распоряжении, сэр, – вздохнула Эмма, покорясь. – Куда?

Макс выпрямился и повернулся лицом к легкому бризу.

– Сюда, – холодно произнес он и пошел по тротуару, постукивая белой тростью по бетону. Внимательно наблюдая, Эмма молча следовала за Морганом. Поток людской нес их прямо к основанию Арки. Он преодолел ступеньки, ведущие вниз к маленькому музею, Эмма шла, не сомневаясь в нем, но беспокойство все больше охватывало ее. Неуверенность Макса передавалась ей.

– Ты видишь очередь за билетами? – спросил он. Эмма огляделась вокруг.

– Да.

– Где?

От отчаяния Эмма готова была убежать, куда глаза глядят. Конечно, он не будет просить провести до касс.

– Прямо, приблизительно в футах пятнадцати. В очереди четырнадцать человек.

Макс кивнул и пошел вперед. Маленький белокурый мальчик, облизывая клубничное мороженое, пристально следил за Максом. Эмма уже сожалела о своей затее, но твердо решила довести до конца. «Неужели он не понимает, что люди верят тому, что видят. Нацепив на себя эти очки и прихватив палочку, он надеялся, что на него будут меньше обращать внимания?» – думала Эмма.

– Мама! У него больные глаза?

– Томми, – одернула малыша женщина. – Простите, сэр. Вы же знаете, какие эти дети.

Эмма быстро взглянула на Макса. «Сейчас уйдем», – с испугом подумала она, но…

Лицо его подобрело, он опустился на корточки перед мальчиком и улыбнулся.

– Ничего страшного. Как тебя зовут? Томми?

– Да, – испуганно прошептал мальчик дрожащими губами.

– Томми, да, у меня больны глаза. Каким-то образом. Давно я попал в аварию, и теперь я не вижу, но не совсем.

Томми нахмурился, пытаясь разобраться в словах этого странного дяди.

– Сколько тебе лет? – Макс сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Больше трех, – мальчик вытянул липкую руку и показал четыре пальца. Макс нежно дотронулся до нее.

– Четыре? Ты большой для четырех.

– Я? – малыш от удивления подпрыгнул. – Ты что, меня видишь?

– Почти, – Макс настороженно поднял голову. – Томми, ты играл когда-нибудь в «приклей ослу хвост»?

– На дне рождения моего брата, – энергично закивал он. – Я победил!

– Помнишь, тебе завязывали глаза? Ты не видел осла, но хвост приклеил правильно? Как ты это сделал?

Томми снова задумался – светлые бровки сложились домиком, затем лицо прояснилось.

– О!

– Вот так-то, – Макс поднялся. – Но мы никому не расскажем, это будет наш секрет, хорошо?

– Хорошо.

Очередь зашевелилась. Мать Томми улыбнулась и прошептала: «Спасибо. Это было так мило с вашей стороны».

Купив билеты, они пошли к турникету. Макс остановился, укладывая банкноты в бумажник, Эмма, пройдя немного вперед, вытерла случайную слезу, шепча: «Да, Макс. Это было мило с твоей стороны».

Кабина медленно поплыла вверх. Они не разговаривали. Эмму немного укачало, и, когда они добрались до смотровой площадки, она поспешила выбраться из душной кабинки. Макс подвел свою спутницу к маленькому окошку, коих было целое множество.

Увиденное заставило Эмму забыть и о тошноте, и о мучительных сомнениях – перед ней расстилался многоцветным ковром огромный город.

– О, Макс, – восхищенно протянула она и положила руку на стекло, будто хотела дотронуться до этого волшебного ковра. – Как это великолепно!

Несколько минут Эмма стояла, не в состоянии отвести глаза от грандиозной картины, потом быстро и с упоением заговорила:

– Сверкающая красота развернулась перед нами, город виден, как на ладони. Но у меня не хватит сил описать великолепие огромных зданий, которые, подобно гранитным утесам, гордо возвышаются над старенькими домами прошлого столетия. Рядом с ослепительным куполом церкви зеленеет крыша городского суда или муниципалитета, а следом за ними раскинулся чудесный парк. Слева от него я вижу бетонный прямоугольник какого-то отеля, увенчанного рестораном со стеклянными стенами. Справа от парка расположилась высоченная антенна, как только стемнеет, она украсится красными огоньками, будто новогодняя елка…

Самозабвенная речь переливалась яркими образами и воскрешала забытые силуэты родного города. Эмма стала его глазами, и Макс слушал с наслаждением.

– Сент-Луис сейчас возрождается как новый современный город, – вежливо вставил он, испытывая странное умиротворение. – По крайней мере, нам, его жителям, нравится так думать. Видишь большое здание с верхушкой в виде лестницы?

– Да.

– Это «Юнион Стейшн». Несколько лет назад на этом месте был полуразвалившийся дом, а теперь отель, магазины. Невероятно. Мне бы хотелось сводить тебя туда.

– Да, конечно, – поспешно произнесла Эмма неестественным голосом. Столкнувшись с испытанием сегодняшнего путешествия, она не была уверена, что ей хочется идти с Максом куда-нибудь еще. – Что это за здание прямо перед нами? Я видела похожее в Вашингтоне.

– Старое здание суда, – Макс отвечал с явным удовольствием. – Здесь прошло два судебных процесса по делу Дреда Скота.

– А это стадион Буша, – поинтересовалась Эмма, разглядывая огромный овал. Конечно, это был он, трудно было предположить что-то другое, но ей хотелось, чтобы Макс говорил, не останавливаясь.

– Да, горячая точка города, – Макс улыбнулся. – Ты, наверное, знаешь, сколько здесь бейсбольных фанатов.

– Слышала. А ты любишь бейсбол?

Макс пожал плечами.

– Когда-то посещал все матчи, – неохотно ответил он, – но сейчас… Вообще, я уже несколько лет не ходил на стадион.

С тех пор, как ослеп.Эти слова не прозвучали, но Эмма поняла, что жизнь свою Макс делит на две части: до аварии и после. Она посмотрела на него, и сердце сжалось от непрошеной жалости. Лицо Макса раскраснелось. Он продолжал говорить о перестройке города, все больше воодушевляясь.

Внезапно пол закачался, и Эмма испуганно ухватилась за рукав джемпера.

– Макс! – отчаянно проговорила она. – Мы падаем!

Стальные конструкции призывно задрожали от очередного напора ветра, послышались крики и женский визг. Макс обнял Эмму и прижал к себе, уткнувшись подбородком в черные локоны своей спутницы.

– Начинается буря, – спокойно ответил он и погладил ее плечо, – как и предсказывал Бенно. Я ужасно не люблю бури, но мы можем остаться здесь, не надо спешить. Старая арка выдержит тайфун, милая. Легкий бриз не свалит ее.

Эмма, прижавшись и замерев, как испуганный воробышек на ладони у добродушного великана, слушала бархатные звуки негромкого голоса и чувствовала, как от нежного прикосновения трепещет ее бедное сердце. Вдыхая запах мужского тела, смешанного с ароматом изысканного одеколона, Эмма погружалась в горячую волну сладостных ощущений. Голова закружилась, и она, судорожно вздохнув, обняла Макса.

В ответ на этот немой призыв сердце его билось все сильней и сильней, пальцы уже не поглаживали, а сжимали с неукротимой страстью. Мир исчез, оставляя их наедине.

Эмма медленно подняла голову. Его глаза скрывала темнота очков. Макс наклонился, и она прикоснулась к его губам своими. Он ответил на ласку тихим стоном и жадно припал к ее губам, как истомившийся путник к живительному источнику. Закрыв глаза, Эмма почувствовала обжигающее дыхание.

Она поняла, что любит его.

Нечаянный стон наслаждения заставил Макса очнуться. Он выпрямился, пытаясь справиться с волнением. Эмма слушала стук его сердца и умиротворенно улыбалась. От счастья.

Когда она открыла глаза, то увидела стайку девочек лет четырнадцати-пятнадцати на другом конце смотровой площадки. Те дружно захихикали и отвели взгляды.

– Давай выберемся отсюда, – хрипло прошептал Макс. Эмма кивнула. Он принялся искать трость, которая во время беседы была положена на подоконник.

Эмма задумчиво шла за Максом, наблюдая, как, надев маску неприступности, он прокладывал себе путь к смотровой кабине, постукивая тросточкой.

«Почему я раньше не догадалась? – спрашивала она себя, покусывая нижнюю губу. – После того как он ослеп, весь окружающий его мир исчез в темноте. Постепенно Макс создавал свой новый мир, и сейчас он чувствует себя в нем прекрасно, но этого же мало! Так крот считает свою нору центром вселенной, не считая нужным выбраться наверх, и если не увидит солнце, то хотя бы пытается ощутить на себе ласковые лучики. Все, что находится за пределом владений Макса, этот мир со своей красотой и многообразием, для него лишь досадная помеха. Не со мной – значит, против меня. Вот его жизненное кредо.

Но ничего. Одна из этих неприступных иерихонских стен уже разрушена. Все остальное – дело мастерства. Я даже знаю, как сделать…»

– Макс, мы можем сократить путь? – спросила Эмма решительным тоном. – У меня есть неотложные дела.

Он ответил ей холодным кивком, не останавливаясь.

Глава 8

– Она еще не вернулась?

Небо ответило на вопрос ворвавшегося Эдама раскатами грома. От неожиданности Макс вздрогнул, и пальцы судорожно сжались, Дикси заскулила и лизнула руку, чуть не выдравшую из холки клок шерсти.

– Нет, – проговорил Морган срывающимся голосом и разжал кулак, к ладони прилипли несколько собачьих волосинок.

– Что с тобой? Мой Бог, ты белый, как простыня!

Макс поудобнее устроился в своем любимом кожаном кресле и, приняв безучастный вид, попытался расслабиться. Но удары грома повторились, и на этот раз сильней.

– Тебе, действительно, нужно поучиться у Эммы. Твои метафоры банальны до пошлости, Эдам, – заметил Макс, стараясь унять внутреннюю дрожь.

– Это гроза, – еле слышно проговорил Эдам. – Боже, вот это гроза!

Слышно было, как стекла дрожат под напором ветра и раскатами грома. Эдам что-то вложил в руку. Макс выпил автоматически, и неразбавленное виски обожгло пересохшее горло.

Проклятие! Он чувствовал себя круглым дураком.

– Я не ожидал, что ты приедешь, – устало сказал Макс другу. – Просто подумал, что, может, Эмма побежала к тебе.

– Не ворчи на меня, Макс. Я даже не знаю, что все это значит. Почему она убежала?

– Ты помнишь, – после некоторого раздумия начал Макс, – когда Шанон впервые после аварии появилась со мной на людях? Помнишь?

– Разве можно такое забыть? До того она ныла несколько недель, говоря, что вредно сидеть взаперти и ничего не видеть и не слышать… Потом она таскала тебя по городу, будто ты не в состоянии что-либо сделать сам, – Эдам остановился, переводя дыхание. – Но Эмма не могла поступить подобным образом. Ты лжешь!

Макс глотнул живительную влагу и почувствовал, как тепло приятно разливается по всему телу.

– О, черт, я извиняюсь, Эдам. Ты меня неправильно понял. Я только хотел сказать, что нам не следовало никуда ходить. Ты помнишь, что случилось тогда?

– Конечно, Шанон решила, что твое социальное положение не требует жесткого самоконтроля. Ты ужасал ее.

– Это было слишком резко, – Макс прищурился, словно пытался заглянуть в прошлое.

– Но без притворства и обмана. Макс, твое состояние не имело ничего общего с аварией. Ты замкнулся гораздо раньше, а после несчастного случая слепота стала просто хорошим предлогом. Кстати, когда Шанон оставила тебя, ты не очень-то и переживал, – голосом народного обвинителя говорил Эдам. – Ты надеешься, что и Эмма вильнула хвостом после вашего маленького путешествия, решив, что не может жить с тобой?

– Она даже не дождалась, когда я выйду из машины. Выскочила и сказала, что направляется к ближайшей остановке автобуса, – он грустно усмехнулся. – Я пытался избавиться от нее разными способами и наконец мне это удалось. Только… – Макс развел руками, проговорив с горьким сожалением, и покончил с виски единым глотком. «Скорее всего, Эмма ненавидит тебя, Максвелла Моргана, – сказал он сам себе. – Да и за что любить такое чудовище? Боже, будь я проклят».

– О, прекрасно. Начинаем жалеть себя.

Макс сидел, погрузившись в приятные воспоминания сегодняшнего утра и будто не заметил язвительное замечание друга. Эмма, только она сейчас занимала все его чувства: несколько часов назад он сжимал ее в объятиях, не помня ни о чем, кроме этой хрупкой женщины, ее нежных губ и… своей неудержимой страсти.

Да, он хотел, чтобы она стала его.

Казалось, от грома разорвутся барабанные перепонки, Макс беспокойно погладил шрам. «Господи, сохрани ее, – беззвучно молился он, – не дай ей погибнуть». Воображение рисовало кошмарные картины: Эмма, окровавленная, лежит в канаве, затопленной дождем, и кругом разбросаны покореженные куски металла и осколки стекла. «Если с ней что-нибудь случится, я никогда не прощу себе», – с тоской подумал он.

– Брось, Макс, – приказал Эдам. – Ни к чему вспоминать, что было столько лет назад. Теперь ты в полном порядке.

– Но Эмма, – выдохнул Макс. – Ты не понимаешь. Она сейчас где-то на улице, и я в этом виноват, – почти кричал он, прогоняя ужасные видения. Обхватив голову руками, Макс простонал: – Где же она?

– Не волнуйся, Эмма прекрасно себя чувствует, это я тебе говорю.

– Она звонила тебе? – выпалил Макс, резко повернувшись к Эдаму.

– Нет. Но Эмма – умная девушка. Я не думаю, что с ней может что-то произойти.

– Не то, что некоторые из нас, – Макс криво усмехнулся и откинулся обратно на спинку кресла.

– Прекрати! Ты прекрасно знаешь, что я не об этом говорю. Черт возьми, Макс, я только что видел перед собой живого человека, а ты опять пытаешься забраться в свою чертову скорлупу!

– Что я делаю? – от удивления Макс даже приподнялся, карие глаза округлились. – Я никогда в жизни не чувствовал себя так скверно.

Отхлебнув виски, Эдам почесал влажный затылок и с недоумением уставился на друга. Страх Макса перед грозой удивил его, но больше поразило то, что Морган так беспокоился за свою гостью. Оказывается, «железный Макс» имел слабости, Эдам не узнавал старого друга.

– Ты влюблен в нее? – робко спросил Дэниелз, не зная, что делать в такой ситуации.

– Нет! Конечно, нет! – быстро произнес он, подняв голову. Эдам недоверчиво улыбнулся.

– Она… она друг, – оправдывался Макс. – Особенный друг.

Эдам понимающе усмехнулся.

– Замолчи, Эдам!

– Я не произнес ни слова!

Где-то вдалеке гулко звучали раскаты затихающей непогоды.

– Гроза почти прекратилась, – заметил Дэниелз и посмотрел на мокрое окно.

– Да.

– Мне уйти?

– Нет, – Макс выпрямился в кресле и потрепал свои золотистые волосы. – Спасибо, что приехал.

– Какие проблемы, – Эдам улыбнулся. – Для этого и существуют друзья.

– Молчи, Эдам.

Счастливая, Эмма вбежала в дом. Небеса будто услышали ее – дождик почти совсем прекратился, и солнышко проглядывало сквозь редеющие облака. Все будет прекрасно.

Закрыв переднюю дверь, Эмма, улыбнувшись, уронила сумки на пол. Эдам выскочил из гостиной, когда она сняла и принялась отряхивать мокрое пончо. Макс стоял позади него и тоже молчал. Озорно поблескивая глазами, Эмма пристально посмотрела на него. В первую минуту, когда он «увидел» ее, у него был вид студента, едва не провалившегося на экзамене. Теперь лицо его потемнело от нахлынувшей ярости, пальцы так сжали дверной косяк, что побелели. Но… «Я ничего не замечаю, вот так, – весело говорила себе мисс Маклин. – Бедный Макс даже еще не переодевался с самого утра, и волосы топорщатся, как у заправского панка. Нет, эта рубашка не подходит, надо, чтобы он надел другую. А джинсы, так чудно обтягивающие длинные ноги, можно оставить».

– Привет, – прощебетала она.

– Где ты была весь день, черт побери? – вспыхнул Макс.

– Делала покупки, – безмятежно проговорила Эмма и, усмехнувшись, посмотрела на Эдама. В его глазах зажегся огонек любопытства.

– Почему ты не… – Макс остановился и переспросил. – Что ты делала? Покупки?

– У меня не было одежды для такой жары, – робко проговорила она, силясь не рассмеяться, и добавила. – Или для дождя.

Но вспомнив, что у нее не осталось ни цента, мисс Маклин все же хихикнула. «Если мой план не сработает, можно смело отправляться домой. Или пан, или пропал», – бесшабашно заключила она ход своих мыслей.

– Вы волновались?

– Конечно, нет. Я… – Макс запустил руку в волосы. – Ладно, может быть, я и волновался немного.

Эдам фыркнул и бросил на Эмму многозначительный взгляд. Она почувствовала угрызения совести, но заставила их замолчать. Ведь если все получится, как запланировано…

– Что приготовить сегодня на обед? – Макс постепенно остывал. Эмма в ответ беззаботно рассмеялась.

– Я увожу тебя сегодня вечером.

– На публику? – хрипло спросил он.

– Да, там очень много публики, – ответила Эмма с довольной улыбкой.

– Куда мы идем?

– Это сюрприз, Макс. Ты разве не доверяешь мне?

– Иногда, – угрюмо отметил он.

– Хорошо. Это как раз тот случай. Тебе нужно переодеть рубашку, надень что-нибудь в спортивном стиле, но обязательно теплое. Я только положу покупки и… переоденусь.

– Зачем?

– Затем, что так надо. Убегай!

Макс уже приготовился что-то ответить, но передумал и задумчиво побрел к лестнице. На полпути Макс остановился, повернулся, но затем продолжил свой путь.

– Что ты собираешься делать? – шепотом спросил любопытный Дэниелз, когда Макс скрылся за поворотом.

– Увидишь, – таинственно проговорила сияющая Эмма. Он покачал головой.

– Ничего себе! – одобрительно свистнул Эдам. – Ты просто чудо.

– Спасибо, сэр. И вы тоже.

– Moi? Даже не догадывался, – весело заметил он и уже серьезно добавил. – Ты знаешь, он очень сильно за тебя переживал. Когда-то, в такую же грозу, он на машине врезался в дерево. С большим трудом Макса достали из покореженного автомобиля.

– Я знала про аварию, но не думала, что это произошло в грозу.

– Конечно, ты не знала. Он бы тебе и не сказал никогда, – широко улыбнувшись, Эдам приложил палец к губам. – Хэй, не потеряй его сегодня, куда бы он тебя ни повез. Ему нужна такая женщина, как ты.

– Я надеюсь, – Эмма попыталась улыбнуться. – Вы славный человек, мистер Дэниелз.

– Я знаю, – он скорбно вздохнул. – Это мой крест.

Эмма не могла не рассмеяться.

– Вот это уже лучше. Теперь я оставляю тебя, Эмма, с твоими грандиозными планами. Мне кажется, я здесь больше не нужен, – он открыл дверь, но повернулся и спросил:

– Так какого же цвета твои глаза?

– Серые.

– А сейчас они зеленые.

– Они меняют цвет, – Эмма улыбнулась. – Мама говорит, что это – хамелеоновый цвет.

– Я верю, – кивнул Эдам. – С этого момента я могу поверить во что угодно. А Макс просто счастливчик.

– До свидания, Эдам, – твердо произнесла она.

– Желаю удачи, – нежно сказал он. С улыбкой Эмма закрыла дверь и обвела взглядом деревянную лестницу. Дай Бог, все будет хорошо.

Позвонив Бенно, она полетела обратно в прихожую, схватила свои свертки и побежала к себе в комнату. «Кажется, он подсмеивается надо мной, но главное – Макс согласился», – думала Эмма, стягивая старые джинсы. Надев новые джинсы, тенниску, принялась за макияж. Когда все было готово, она отошла подальше от зеркала и внимательно рассмотрела свое отображение.

Большие серые глаза с подкрашенными зелеными тенями веками излучали ясный, чуть насмешливый взгляд. На щеках играл естественный румянец, и четко очерченные полные губы были плотно сжаты. Короткая стрижка, которую Эмма сделала уже в Сент-Луисе, великолепно подчеркивала достоинства лица с высокими скулами. Стройное тело обтягивали джинсы и тенниска, не скрывая женских прелестей.

Эмма еще раз посмотрела на зеркальную незнакомку и показала ей язык. Поправив волосы, она пробормотала:

– Спокойствие, Эмма, только спокойствие.

Подхватив две шелковые куртки из сумки, стоящей на кровати, мисс Маклин поспешила вниз. Макс в темных очках и с Дикси на поводке уже терпеливо ждал у двери.

– Тебе не понадобится Дикси, – проговорила Эмма, едва дыша. Он нахмурился, положил поводок на место и направился за тростью. – И она тоже.

– Как…

– У тебя есть складная трость в машине, – она переложила сверток в левую руку, а правую дернула за рукав. – Давай, Макс. Положись на меня.

Вместо того, чтобы сопротивляться, Макс улыбнулся и нежно сжал ей руку.

– Веди, – коротко сказал он. У Эммы перехватило дыхание. Что-то хорошее произойдет вечером. Это она знала точно.

В течение всей молчаливой поездки Бенно смотрел на Эмму, как старый заговорщик. Когда они прибыли к месту назначения, Макс, хмурясь, вертел головой и прислушивался.

– Мы в деловой части города, – определил он. – Эмма, зачем мы здесь?

Эмма ничего не ответила, достала большую сумку и складную трость.

– Положи, пожалуйста, сей предмет в мой ридикюль, – с этими словами она протянула обе вещи ему и развернула сверток с двумя малиновыми куртками. Когда Макс выполнил указание, Эмма забрала сумку и накинула ему на плечи одну из курток. – Одень это. Прохладно.

Недоверчиво он потрогал шелк, но надел без слов. Эмма то же проделала со второй курткой, взбила кудри на макушке и подала руку Максу.

– Готов?

Морган кивнул, взял руку и подумал: «Что она задумала? Находимся мы рядом с рекой – слышно, как гудит буксир, но я не чую речного запаха, – значит, вода не очень близко. Место весьма бойкое, люди двигаются быстро».

На улице после дождя было свежо и прохладно. Эмма шептала, куда идти, и они довольно успешно пересекли большую площадь.

«Я никогда и никому не позволял вот так просто водить себя, держа за руку», – подумал Макс, но тут же отбросил эту мысль и в очередной раз попытался выяснить, где все-таки они находятся. С каждым шагом становилось все многолюдней, Макс всегда сторонился толпы, опасаясь непредвиденных обстоятельств.

Но то, что он услышал…

– «Астротерф» в прошлый раз здорово выложился…

– Разобьет «Доджерс».

– Стив, посмотри, я тоже хочу такую куртку.

И голос Эммы:

– Давай заблудимся на несколько минут.

И Макс все понял.

Когда они влились в полноводную людскую реку, их понесло по течению.

– Макс, держись плотнее, а то нас оторвут друг от друга.

От этих уверенных и беззаботных слов на душе у Макса стало гораздо спокойнее. Женская рука обвилась вокруг талии, и после небольшого замешательства он обнял Эмму за плечи. Так и плыли они в людском потоке, в едином ритме держась друг за друга.