Текст книги "Мой пушистый фамильяр (СИ)"

Автор книги: Корепанова Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Я слушал рассказ Василинки и никак не мог поверить, что все это – правда. Ну, не может человек летать, да еще и в железных птицах! Железо – оно же тяжелое, его подкинь – оно сразу на землю упадет! И как можно ездить в металлических ящиках без лошадей? И в каретах под землей по рельсам кататься?

Автомобили, самолеты, метро, ракеты, компьютеры, микроволновки – от изобилия незнакомых слов начинала кружиться голова.

И говорить, что земля круглая – это же ересь полная! Была бы она круглая, с нее бы люди падали! Ходить бы невозможно было!

А телевизор, в котором можно увидеть, как живут люди в другой стране? Хотя, это как раз не удивительно. У магов есть зеркала волшебные, через которые они тоже многое разглядеть могут.

Но вот когда она заявила, что женщины у них не только за домом приглядывают, а и в управлении страной участвуют, мэрами, министрами и какими-то депутатами бывают, я понял, что она – великая выдумщица. Разве можно женщине доверить страну?

Впрочем, была у нас когда-то великая воительница Эвриния, которая долгие годы страной управляла, но это когда было? И потом – она ж богиней оказалась, на землю сошедшей. После смерти обратно на небеса вернулась. А боги на то и боги, чтобы делать то, что простым смертным не по статусу.

Эвриния тоже в штанах ходила, так она – воительница, ей можно. А то, что в мире Василинки все женщины, независимо от возраста и титула, их носить могут, мне полной дичью показалось. Попытался мать мою, королеву, в отцовских панталонах представить, так меня передернуло от появившейся в мозгу картины. А уж вообразить маму на пляже без одежды я даже в мыслях не смог. Врожденная стыдливость не позволила.

И при этом у них еще и магии не существует!

Что ж это за мир такой ужасный? И после этого Василинка еще жалеет, что у нас оказалась? Да я бы и секунды в их мире не прожил, с ума бы сошел.

А она рассказывала о нем с таким видом, словно гордилась им, словно показать хотела, что он у нее – самый лучший.

Ничего, поживет у нас, поймет, что бывают миры и поинтереснее, чем ее жуткий, грубый, бесстыжий и безмагичный мир.

– У вас ничего этого нет и еще долго не будет, – с огорчением закончила Василинка свой рассказ, и я кивнул: да, не будет. Подумав: и слава Богам, что не будет. А Василинка вдруг заплакала, да так горько, что я всполошился и кинулся ее утешать:

– Ты чего? Не переживай так. У нас тоже хорошо. У нас даже лучше. Вот увидишь, тебе понравится.

– Домо-о-о-ой хочу-у-у-у! – прорыдала она. – Ничего у вас не лучше. У вас даже ванны не-е-е-ет. И канализации-и-и-и.

Ну, да, здесь – нет. Не рыдать же из-за этого. Странная она, иномирянка. To такая смелая, в Ковен идти собирается с колдуном на пару, а то из-за ерунды расстраивается.

Еле я ее успокоил, усыпил, а потом долго сидел, переваривая полученные сведения, пока, наконец, тоже не уснул.

А утром Василинка проснулась веселая и довольная, словно и не рыдала накануне, по дому скучая. Даже какую-то песенку под нос мурлыкать начала.

Правда, слова опять какие-то непонятные в ней были, про мусю-пусю какую-то, но хоть не плакала, и то ладно.

И мы снова весь день тренировались. Воспоминания у нее пробуждались очень быстро, каждые несколько минут вспоминала она очередные заклинания, и радовалась этому, как ребенок. А я гнал от себя вчерашние опасения и радовался ее боевому настрою. Точнее, старался радоваться. Не хотелось ее расстраивать.

Конечно, до умений ведьмы ей было еще далеко, не все пассы получались с первого раза, но я уже видел, что пройдет еще несколько дней, и станет она такой же могущественной, какой была прежняя хозяйка ее тела.

И с надеждой думал: может, хоть овладение магией привяжет ее к нашему миру, и не захочет она возвращаться в свой, где сразу потеряет все магические умения?

Не хотелось мне ее терять. Почему-то только от мысли, что она может исчезнуть, у меня настроение портилось. Нравилась она мне. Где я еще такую хозяйку найду: милую, веселую, которая бы ко мне, как к равному относилась, а не как к грязи под ногами? И по имени бы называла, а не кличкой этой дурацкой.

Главное – не признаваться ей, кто я на самом деле. Стыдно очень, что не справился с какой-то ведьмой, что позволил себя пленить. Разве настоящий принц может быть таким растяпой?

Учился бы с таким же рвением, как Василинка сейчас, не попался бы в ловушку. Эх, где мои шестнадцать лет…

– Антрон, о чем ты опять задумался? Когда ты так сидишь, нахохлившись и глаза прикрыв, на меня почему-то тоска нападает.

Еще бы не нападала. Мы ж с тобой связаны, девочка. Я – твой фамильяр. Я чувствую твои эмоции, ты – мои. Только вот ведьму моя печаль смешила, а тебя – огорчает. Значит, нужно мне следить за своими чувствами. Тебе сейчас и так сложно, без моих переживаний.

– Задумался, – встряхнулся я. – Извини. Давай еще раз повторим. На чем мы остановились?

 – На чем ты остановился – не знаю, – язвительно ответила Василинка. – Я уже два новых заклинания освоила, пока ты там мечтал.

Да, мечты у меня, конечно, весьма приятные.

Повторил:

– Извини. Покажи мне их еще раз.

И мы продолжили тренировку.

Больше я не отвлекался.

Так прошла пара декад. Василинка прямо на глазах превращалась в умелую, зрелую ведьму. Мы тренировались с утра до вечера с небольшим перерывом на обед, и я восхищался ее упорством. Порой она до дома едва добиралась, так уставала, но на следующее утро вставала и снова шла на поляну.

А я неожиданно заметил, что, хоть в основе ее заклинаний и лежат умения ведьмы, но она выполняет их как-то по-другому. По-своему. И понял, что из-за этого я не всегда успеваю отразить ее атаки. Просто не ожидаю подвоха, жду традиционное заклинание, а она его выворачивает таким образом, что оно срабатывает совсем не так, как я предполагаю.

Интересно, почему это происходит? Может потому, что она просто не знает, как это должно быть? Нам эти заклинания от магов передаются из рук в руки, да под их присмотром, когда они каждый неверный пасс поправляют и добиваются его правильного исполнения. А я особо не приглядывался к тому, что она делает, понадеявшись на память ее тела. Да и как я своими лапками должен их показывать? Я-то по-другому сражаюсь, не так, как люди.

И что теперь с этим делать?

Да и нужно ли что-то делать? Ведь со своей нетрадиционной схемой ведения боя она становится в разы опаснее. Может, эта нетрадиционность ей жизнь спасет в схватке с сильным колдуном?

Ладно, что выросло, то выросло. Пусть делает, как ей удобнее.

Так я рассуждал, глядя на то, как Василинка лупит огненными шарами по мишени. Меткость у нее за эти дни тоже улучшилась, почти все шары в центр мишени летели, тушить пожары мне уже не приходилось.

И вдруг Василинка насторожилась и швырнула шар не в мишень, а в кусты, растущие на краю поляны. И только тогда я почувствовал опасность, исходящую из кустов, и рванулся к девушке, чтобы защитить ее от незаметно прокравшегося колдуна.

Почему я не почувствовал его приближение? Замечтался? Или он какое-то новое заклинание применил, которого я не знаю? Например, которое глушит эмоции и перебивает запахи?

Из кустов вырвалась струя огня, под которую я и попал, заслонив собой Василинку. Подпалил шкуру и обжег лапу, но сумел отбить ее обратно. А Василинка, почувствовав запах паленой шерсти, разъярилась так, что у нее волосы дыбом встали. Почти так же, как у меня шерсть. И как вдарит по кустам каким-то заклятием!

Где она его взяла? Я его не знаю!

Колдун заорал, словно его режут, выскочил на поляну, заметался, как ненормальный. А девчонка размахнулась, словно пощечину дать хотела. И, видимо, дала. Потому что колдун отлетел шагов на пять, врезался спиной в дерево и под ним же и прилег.

Мама родная! Это что делается? Это как?

Я с опасением посмотрел на разъяренную ведьму.

Права была мама, когда говорила, что девушек злить не стоит. Ой, права.

Василинка подскочила к лежащему без движения колдуну и ловко его связала заклинанием неподвижности. Потом выхватила из кармана носовой платок и засунула ему в рот вместо кляпа. А после этого кинулась ко мне и начала меня вертеть, осматривая со всех сторон:

– Ты как? Цел? Вот гад, чуть тебя не спалил! Пусть только очнется, я ему космы-то повыдираю! Будет знать, как моего фамильяра обижать!

Я не знал, плакать мне или смеяться. Я – фамильяр, и должен в случае необходимости жизнь отдать за свою подопечную. Но у нас и тут все наоборот. Она меня спасать кинулась, оказывается. Поэтому так рассвирепела. Решила, что злой дядька милого пушистика обидел.

Вот что с ней делать?

А Василинка, убедившись, что со мной все в порядке, облегченно вздохнула и осела на траву:

– Что-то я устала.

Еще бы ей не устать. Столько силы за раз выплеснула! Вон, колдун до сих пор очухаться не может.

Подпитал я ее силой, подхватил колдуна и затащил его в дом. Там к стулу привязал, чтоб не дергался, стул у стены поставил, да утяжелил так, чтоб колдун его с места сдвинуть не смог. Пол даже прогнулся, хоть и был сделан из толстенных досок. Потом Василинке чай укрепляющий приготовил, и стали мы ждать, когда колдун очнется.

Глава 10

Ох, как я испугалась, когда колдун Пушистика чуть не сжег! Почувствовала боль фамильяра, запах паленой шерсти, и такое зло меня разобрало! Сама не поняла, что сделала, но колдун свалился, как подкошенный, и вот уже полчаса сидит, привязанный к стулу, и в себя прийти не может.

Перестаралась я, что ли? Вдруг я его убила? С кем я тогда в Ковен пойду?

– Антрон, он, вообще, живой?

– Живой, – успокоил меня фамильяр. – Скоро очнется.

– Хорошо, что он сам пришел, верно? Письмо писать не придется.

Пушистик посмотрел на меня с таким выражением лица, точнее, лохматой мордахи, словно проверял, в своем ли я уме. Но промолчал, не стал нарываться.

А я представила, что могла лишиться фамильяра, и снова запыхтела, как паровоз. Hy, я этому, как его? Блин, опять имя забыла! Короче, задам я ему, как очнется!

– Антрон, напомни, как этого типа зовут?

– Персенатофений тар Вартофенасий Канторантийский.

Колдун только и ждал, видимо, когда его имя назовут. Открыл глаза и мутным взглядом непонимающе на меня уставился. Впрочем, с каждой секундой его взгляд яснел и мрачнел. И смотрел он на меня с такой ненавистью, что мне не по себе стало. Как дыру взглядом не прожег!

– Привет! – сказала я и раздвинула губы в улыбке. Оскал у меня, видимо, тот еще получился, потому что колдун вжался в спинку стула и побледнел. – Ты чего на моего фамильяра кидаешься? И вообще, что я тебе сделала? Чего ты на меня взъелся?

Персен-как-его-там что-то замычал.

Ах, да, я же ему кляп в рот засунула!

Пушистик тоже сообразил, что с заткнутым ртом говорить проблематично. Не спеша подплыл к пленнику и, аккуратно подцепив когтем, вытащил платок. Отплыл на пару шагов и замер, настороженно наблюдая за каждым движением колдуна.

 A тот, отплевавшись от попавших в рот шерстинок, начал ругаться. Ох, сколько нового я узнала о себе, моих родителях в сумме и маме в частности. Пушистик при первых же словах распушился так, что едва весь обзор мне перекрыл. Видимо, подумал, что подобные слова даже ведьме слушать не стоит. Взглянул на меня вопросительно: не нужно ли заткнуть это словоизвержение? Но я только головой мотнула: не нужно. Надо же мне выяснить, как в этом мире ругаются, чтобы в будущем знать, благодарить ли мне за сказанное обо мне слово, или на сказавшего обижаться. А от Пушистика ругани не дождешься. Во-первых, ему по должности не положено меня ругать, а во-вторых, воспитание ему не позволяет при даме так выражаться. Уж это-то я понять успела.

Ругался колдун минут пять, пока не выдохся. Раскраснелся, вспотел, бедный, так старался. Потом замолчал и приосанился: мол, пытай меня, ведьма, а я буду молчать, как партизан, ни слова больше тебе не скажу.

Наверное, мне нужно было тоже сказать что-нибудь возвышенное, соответствующее моменту. Только вот в голову мне ничего подходящего не приходило. Поэтому я, не мудрствуя лукаво, выпалила:

– Слушай, Персен. Мне очень твоя помощь нужна. Проводи нас с фамильяром в Ковен магов.

Колдун подавился воздухом и долго кашлял. А прокашлявшись, просипел:

– Ты дура?

– Возможно, – не стала я спорить. – Но нам очень туда нужно, а вдвоем мы не доберемся. К тому же ведьму ты убил, а я тебе ничего не сделала. Нам с тобой делить нечего.

Персен вытаращил на меня глаза почище Пушистика. Я даже за него испугалась немного.

– А ты тогда кто?

– Василиса. Я из другого мира. Когда ведьма концы отдала, меня почему-то в ее тело притянуло. Наверное, потому что я слишком много фэнтези читала. Знала бы, что этим кончится, на космическую фантастику бы перешла.

– Чего?! – опешил колдун.

– Ты ему еще о микроволновке и автомобилях расскажи, – вполне серьезно посоветовал Пушистик, но в его огромных глазах плясали смешинки.

– Да пожалуйста, – и я снова начала рассказ о своем мире и о том, как я появилась в этом.

К концу моего повествования на колдуна было жалко смотреть, таким он был потерянным. Он никак не мог понять, правду я говорю, или так изощренно над ним издеваюсь.

Но, подумав, видимо, решил, что сочинить такое невозможно. И, кажется, мне поверил. Сказал задумчиво:

– Я читал, что существуют другие миры, но никогда не верил в их существование. Считал, что это выдумки звездочетов, которые совсем с ума сошли, на звезды глядючи. А они, значит, действительно существуют?

И попросил:

– Расскажи еще что-нибудь.

Словом, нормальным он парнем оказался, Персен этот.

Потом, когда мы его освободили и за стол ужинать посадили, выяснили, почему они с прошлой хозяйкой моего тела не поладили. И, конечно же, в этом ведьма виновата оказалась.

Сначала она ему понравилась. Внешностью-то ее боги не обидели.

На этих словах Персен оценивающе взглянул на меня, заставив Пушистика встопорщить шерстку и показать зубы. Зубы колдун оценил и больше на меня подобным образом не смотрел.

Они начали встречаться и даже, как ему показалось, подружились. Он уже планы строить начал на более близкое… хм… знакомство.

После этих слов Пушистик зашипел, и колдун втянул голову в плечи, стараясь не встречаться со мной взглядом. А я удивленно посмотрела на фамильяра: чего он разошелся? To топорщится, то шипит, то зубы скалит. Что-то он сегодня не в настроении.

А потом ведьма пообещала новое заклинание показать, ему не известное. Он не о том подумал, обрадовался.

Я хмыкнула: ну, да. О чем может подумать колдун, когда ведьма приглашает его с новым заклинанием ознакомиться?

Персен покраснел.

Он пришел, даже цветов нарвал по дороге и пряников в деревне купил. А она его чуть на опыты не пустила. Заклинание-то действительно новое оказалось, ей не на ком его опробовать было. Еле он тогда от нее ноги унес.

А потом еще о про?клятой деревне услышал, где все крестьяне вымерли. Доказательств того, что это ведьма сделала, у рассказчика не было, но он поверил. Вот и решил, что слишком опасное у него соседство. Да и деревней, рядом с которой он поселился, рисковать не хотел. Она ж ему доход приносила, крестьяне к нему за помощью ходили. To урожай нужно было от вредителей сберечь, то суженого приманить. А тут такая зараза рядом ходит, которая доходного места в любой момент лишить может.

Вот и решил от не состоявшейся пассии отделаться. Пригласил в гости и тоже на ней заклинание опробовал, которым раньше никогда не пользовался. Но ведьма действительно сильной колдуньей оказалась, смогла его обездвижить и из дома выбраться. Он думал, что она по дороге концы отдала, ходил потом, тело искал. А когда не нашел, решил посмотреть, получилось ли у него избавиться от соседки. Подобрался к ее дому и увидел в окно, как мы с фамильяром беседу ведем.

Разозлился, хотел прибить, да фамильяр не дал.

Персен с уважением взглянул на Пушистика. Тот гордо задрал нос и вспушил шерстку, но увидев мою улыбку, нахмурился и пушиться перестал.

– Фамильяр у меня замечательный, – подтвердила я. – Не знаю, что бы я без него делала.

 И почувствовала плеснувшую от Пушистика волну благодарности.

Ну, а дальше мы и сами знали. Решил он отделаться от ведьмы раз и навсегда, а она, то есть я, его каким-то неизвестным заклинанием сперва напугала до полусмерти, потом так вдарила, что чуть дух из него не вышибла.

– Это какое-то заклинание из твоего мира? – полюбопытствовал Персен, закончив рассказ.

Я хотела было признаться, что в моем мире нет магии, но Пушистик на меня так зыркнул своими глазищами, что я все слова забыла и только закивала, как китайский болванчик.

– Она в своем мире в Ковене магов Верховной ведьмой была, так что ты с ней поосторожнее, не зли понапрасну, – строго сказал он колдуну, и тот тоже закивал, с опаской взглянув на меня.

Я подавилась чаем и закашлялась, но протестовать против такого повышения в должности не стала. Пушистику виднее, что кому обо мне говорить. А уважение лишним не бывает.

После упоминания Ковена магов Персен вспомнил, с чего начался наш разговор, и осторожно поинтересовался:

– А зачем вам в Ковен магов нужно, и для чего вам я понадобился?

Вот ведь, непонятливый какой! Что тут не ясно?

– Во-первых, в одиночку бродить по незнакомому миру как-то не хочется. Все-таки лучше, когда есть рядом сильный мужчина, который знает обычаи и правила и сможет меня подстраховать. А во-вторых, как я монстроида туда проведу, если его каждый встречный убить захочет? И меня прибьет за компанию, как его хозяйку. А ты сможешь его в заплечной сумке пронести, например.

– А почему ты на него невидимость не накинешь? – удивился колдун.

– Э-э-э-э…

Такого вопроса я не ожидала и растерялась. Потому что даже не подозревала, что существует такое заклинание, и была не в курсе, знала ли его ведьма. Я сердито взглянула на фамильяра: мог бы и пораньше сообщить о его существовании. Вдруг я бы его вспомнить смогла?

Пушистик виновато хлопнул глазами и вмешался в разговор:

– Заклинание невидимости – краткосрочного действия, его постоянно подпитывать нужно. А кто знает, что в пути случиться может? Вдруг вовремя подпитать не получится? Вдвоем-то у вас больше шансов его удержать.

– Тоже верно, – пробормотал колдун. – А в Ковен-то вам зачем? Живите здесь, как жили.

Я взглянула на Пушистика: надо ли раскрывать истинную причину нашего похода? И решила, что пока не стоит. Посмотрим, как Персен себя в деле покажет, тогда и подумаем, нужно ли ему знать правду.

– Я домой хочу вернуться, – а что, это тоже правда. – Может, колдуны Ковена смогут мне помочь?

– Это вряд ли, – качнул головой колдун. – Я в Ковене учился, но о других мирах нам не говорили.

– И правильно. Незачем юные умы смущать, – фыркнула я. – Но вот руководство Ковена, возможно, и знает что-нибудь.

– Тоже верно, – повторил Персен. Это у него поговорка такая любимая?

– Так ты нас проводишь?

– Ну…

Мы с Пушистиком оба уставились на колдуна с таким умилением на лицах, что Персен неловко потупился и неуверенно промямлил:

– Не знаю. Не хочется мне в Ковене появляться.

– Почему? – удивилась я.

– Есть причины, – нахмурился колдун. – Да и не верю я, что маги Ковена смогут тебя домой вернуть. А зря рисковать неохота.

Какой осторожный! Может, и мы зря с ним связались?

Что ж, придется, видимо, и вторую часть правды ему выложить. Просто имя Пушистика ему называть не стану.

– Есть еще одна причина.

– Какая? – насторожился колдун.

– Тебя никогда не удивляло, что у ведьмы такой фамильяр странный? Монстроиды же тупые и злобные, а он – умный, говорить умеет.

Колдун нахмурился. Видно было, что о поведении ведьминого фамильяра он раньше не задумывался. А сейчас задумался – и понял, что фамильяр действительно необычный.

 – A что с ним не так?

Да все с ним не так, едва не зарычала я. Персен что, тупее монстроида?

– Точнее, да, странно, – исправился колдун, и я выдохнула, справляясь со своей злостью. – А почему?

Наконец-то правильный вопрос.

– Потому что ведьма нарушила правила Ковена, использовала заклинание призыва и в тело монстроида призвала человека! И этого человека теперь спасать нужно.

– Человека? – опешил Персен. – Не может быть!

– Почему – не может? – удивилась я.

– Потому что маги считают, что это невозможно, – ответил колдун.

Очень хорошее объяснение, конечно. Из серии «такого не может быть, потому что не может быть никогда».

– Они ошибались. Как видишь, ведьма доказала ошибочность их убеждений опытным путем.

– Ты правда человек? – Персен повернулся к Пушистику, глядя на него с явно видимым любопытством.

Пушистик недовольно распушился, но неохотно признался:

– Да. Человек.

– А как ведьма тебя призвала?

Любознательный какой! Что ему за дело – как? Человека спасать нужно, а он ему вопросы задает.

– Откуда я знаю, – фыркнул фамильяр. – Гулял по лесу, вдруг в голове зов раздался, в глазах потемнело, а очнулся уже здесь, в избушке, в теле монстроида.

– Здорово, – прошептал Персен, но, увидев, как гневно оскалился Пушистик, сразу поправился: – To есть, безобразие, конечно. Этого так оставлять нельзя! Ведьму надо наказать!

– Ведьму ты уже наказал, – буркнула я. – Не забывай, я – не она. Ту ведьму, которая это безобразие сотворила, ты уже убил. А сейчас доведи дело до конца, помоги Пушистику вернуть человеческий облик. Маги Ковена должны знать, как это сделать.

– Да, наверное, ты права, – задумался колдун.

– Так «наверное» или – да? – потребовала я более определенного ответа. – Ты поможешь нам добраться до Ковена?

Персен посидел, нахмурившись и о чем-то размышляя, потом выпрямился и решительно произнес:

– Да, демоны меня задери! Помогу! Давно я в авантюры не ввязывался.

– Наш человек, – усмехнулась я, вспомнив, как мы в юности с дворовой шпаной по чердакам лазили. Впрочем, какие они «шпана». Просто парни с шилом в одном месте. Сейчас все институты закончили, работают, семьями обзавелись. Из всей нашей компании я одна еще замуж не вышла, чем весьма расстраивала маму.

Впрочем, не будем о грустном. Домой бы вернуться, а там уж и о замужестве подумать можно. А не вернусь – придется здесь принца подыскивать. На меньшее я не согласна. Фантазировать – так уж на полную катушку, раз уж в сказке очутилась.

Мы еще долго сидели за столом, составляя план нашего путешествия.

Оказалось, что добраться до столицы, где и замок принца стоял, и Ковен обосновался, не так-то просто. Через полстраны проехать придется.

Ну, ладно. Не через половину, поменьше. Это я преувеличила, увидев расстояние на карте, которую мне прямо на стене создал Персен. Но все равно – далеко. Через три герцогства, две реки и один горный хребет.

– Персен, – внезапно вспомнила я слова Пушистика. – Ты ж – портальщик. Построй портал прямо до столицы.

Колдун залился краской. Он вообще легко краснел. Как девица на выданье, прямо. И промямлил:

– Я – да. Портальщик, конечно. Но я это… ну… в общем…

– Чего? – с подозрением спросила я, начиная подозревать, что опять зря губу раскатала.

– Я это… словом, я плохо порталы строю, – выпалил, наконец, решившись на признание, Персен. – Недалеко, не точно и только на себя одного. Пропустить через него вас у меня сил не хватит. В лучшем случае вы окажетесь совсем не там, где хотели. В худшем – вас на части разорвет, потому что сразу в несколько сторон отправитесь.

М-да. Приятная перспектива, конечно. Значит, придется нам своим ходом добираться. Но это сколько идти придется?

Этот вопрос я сразу и озвучила.

– Если пешком – около месяца. Если удастся лошадей купить – за пару недель доберемся.

– А почему – если удастся? – полюбопытствовала я.

– Потому что лошади крестьян для этой цели не годятся. Они у них – тяжеловесы, к скачкам и седлу не приученные. Телеги таскают, плуги и бороны, бревна из леса вытаскивают. Ходят неторопливо. А ездить на них неудобно. Спины широченные, полчаса поездишь – потом встать не можешь, ощущение появляется, что долго на шпагате сидел. Да и вскачь их не пустишь. Зато кормить их нужно, ухаживать за ними. Пешком быстрее будет, и забот меньше. А вот если до города добраться и там пару лошадок прикупить – тогда да, можно будет и верхом. Но, опять-таки, только до гор. А потом придется их продавать. Они по горам не пройдут.

Я снова посмотрела на карту. До гор не так-то и далеко, можно до них пешком добраться. А когда равнина начнется, там лошадей купим.

Интересно, сколько они стоят? У меня денег на них хватит?

Выработав план, как мы будем до столицы добираться, мы распрощались с Персеном, отправившимся домой, и пошли спать, благо время уже к полуночи подбиралось. Пушистик, как всегда, уселся на спинку кровати, как курица на насест. А я вдруг вспомнила свой первый день пребывания здесь и слова Пушистика о том, что это я его заставила сидеть на спинке. И, выругав себя за невнимательность к нуждам своего фамильяра, сказала:

– Тебе же неудобно спать на спинке. Перебирайся на…

И замолчала.

Куда, собственно, я его переселять собралась? На кровать, себе под бочок? Это «половозрелого-то мужчину»? Нет, если бы я его считала просто пушистым зверьком, с радостью бы спала с ним в обнимку. Но он – человек. Как-то неловко использовать его вместо меховой игрушки.

На стол отправить? Там ему неудобно будет. Да и стол испортит, если когтями в него вцепится.

На печь? А любят ли монстроиды тепло?

Пусть он сам решит, где спать хочет.

– Перебирайся туда, где тебе удобно будет.

А этот странный товарищ, вместо того чтобы обрадоваться, вдруг распушился и сердито спросил:

– Я тебе что, спать мешаю?

– Нет, – растерялась я. – Но ты же сам говорил, что ведьма тебя заставила на спинке ночевать. Я и подумала, что тебе это не нравится.

Пушистик перестал топорщиться и уже более миролюбиво проговорил:

– Я тогда сердит на тебя был. Точнее, на ведьму. Вот и сказал первое, что в голову пришло. Мне и здесь хорошо. Вполне удобно.

– Ну, как хочешь, – я забралась под одеяло. Как говорится – было бы предложено. А дальше пусть сам решает. – А чего ты сегодня такой злой был?

– Злой? – удивился фамильяр.

– Ты на Персена то шипел, то зубы скалил, – пояснила я. – Нормальный же парень.

 И почувствовала, что Пушистик растерялся, не зная, что мне ответить. Впрочем, он быстро справился с растерянностью и сказал:

– В профилактических целях. Чтобы знал, что у тебя защитник есть.

И закончил довольно грубо:

– Спи уже. Завтра вставать рано.

Вот что за фамильяр у меня? To шипит, то грубит. Настроение меняется чуть не поминутно. Как с ним разговаривать?

Да и ладно. Он прав. Не разговаривать нужно, а спать. Дел на завтра много намечено, готовиться к долгому пути будем.

Я укуталась в одеяло, погасила свет, и быстро уснула.