Текст книги "Богиня Луны Древнего народа (СИ)"

Автор книги: Корепанова Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

И обратилась к Степану Ильичу:

– Горыныч, слетай-ка в лес, травка у меня одна кончилась, набрать бы надо.

Они вышли из комнаты, а я подошла к внезапно покрасневшему Нэйтасу:

– Так. Я сейчас тебе скажу, что делать буду, а ты слушай и поправляй, если что не так. Сначала надо прочитать заклинание обезболивания. А потом – одновременно сделать пасс удаления подкожной крови и прочитать заклинание заживления сосудов. И в конце – пасс регенерации тканей добавить на всякий случай. Правильно?

Нэйтас, не глядя на меня, молча кивнул.

– А то, что гематома у тебя такая большая, роли не играет? Может, надо ещё какое-нибудь заклинание усиления прочитать, или дополнительный пасс сделать?

Нэйтас помотал головой:

– Просто делайте частями, не сразу на весь кровоподтёк. И лучше – в два приёма. Сначала убирать как бы начерно, самые большие сгустки, а потом уже долечивать до конца.

Я кивнула и склонилась над¬ его плечом, начав лечение. Нэйтас замер, и у меня появилось ощущение, что он даже дышать перестал. Я заволновалась:

– Что? Больно?

– Нет, – мотнул головой парень.

– Ну, ты дыши тогда, а то в обморок рухнешь.

Нэйтас снова порозовел и, отвернувшись, старательно задышал. А я продолжила лечение, спускаясь вниз, от плеча к ногам, и, примерно через полчаса, дошла до бедра, скрытого под брюками.

– Нэйтас, сними брюки, – попросила я. – Я не вижу, что дальше делается.

– Не надо дальше, – в панике забормотал наш герой. – Дальше я сам, спасибо.

– Куда ты сам? – возмутилась я. – У тебя рука ещё не работает, а гематому надо убрать сейчас, чтобы осложнений не было.

И в этот момент в комнату вошла Ефросинья Анисимовна с чашкой лечебного отвара.

– Что у вас тут происходит? – поинтересовалась она, поглядев на моё возмущённое лицо.

– Я сверху всё убрала, – начала объяснять я. – А на ноге я не вижу, что делается. Попросила снять брюки, а он такой шум устроил!

Красный, как рак, Нэйтас умоляюще поглядел на Бабу Ягу;

– Дальше я сам смогу, правда. У меня с рукой уже всё в порядке!

И решил, было, продемонстрировать возможности своей заживающей руки, но Ефросинья Анисимовна сердито сказала:

– Цыц!

И он замер, так и не успев достать руку из платка.

А Баба Яга повернулась ко мне:

– Селена, выйди-ка минуток на пятнадцать-двадцать, погуляй. А потом я тебя научу мазь заживляющую делать, намажешь этого героя.

Я сердито пожала плечами и, выходя из комнаты, услышала зловещий шёпот Бабы Яги:

– А ну, снимай штаны, пока я их тебе на лоскуточки не порвала.

«Вот как просить-то надо», – усмехнулась я, закрывая за собой дверь. Забавный всё-таки парень этот Нэйтас. Герой, каких поискать, а по таким пустякам переживает.

Стэнн

Кабина фуры Блогера оказалась настоящим домом на колёсах. За креслом водителя располагались небольшой холодильник, ящик для вещей и электрическая плитка. А за ними к стене прижалась двухъярусная кровать.

– Как у вас здорово! – восторженно прошептала Саша, забравшись в кабину и усевшись на койку.

– Да, ничего так, – прогудел Блогер, но было видно, что восторг Саши ему приятен. – Мне иначе нельзя, я же здесь живу практически.

И, не спеша развернувшись, выехал со стоянки.

Стэнн, усевшись на второе кресло, тоже с интересом огляделся и посмотрел в окно. Земля оказалась неожиданно далеко внизу, и Стэнн с любопытством первопроходца стал оглядывать окрестности.

Интересно, почему там, откуда он родом, нет машин? Хорошее ведь изобретение, удобное. На чём же там люди ездят?

Но ответа на этот вопрос он опять не нашёл. В голове по-прежнему было пусто, новых воспоминаний не появилось.

Стэнн тихонько вздохнул и снова стал смотреть в окно.

Саша же старательно исполняла возложенную на неё миссию: развлекала Блогера разговорами.

– А почему вы без сменщика? – поинтересовалась она. – Кроватей – две, а вы один ездите.

– Да я как-то привык к одиночеству. Ни от кого не завишу, еду, как хочу. Нет, конечно, бывает, и со сменщиком езжу. Когда груз срочный или скоропортящийся и приходится сутками ехать. Но предпочитаю в одиночку.

– А вы давно фуру водите?

– Да я, по-моему, родился с рулём в руках. Сколько себя помню, баранку кручу. Отец меня за руль садил, когда я ещё до педалей не дотягивался. Водить я лет в десять научился. Мы в деревне жили, там с этим проще, чем в городе. За околицу выедешь – и никто и внимания не обратит, кто за рулём сидит, потому что и нет никого. Ещё дядьке помогал, он колхозным механиком был, так что к окончанию школы машину с завязанными глазами перебрать мог, на слух определял, где что барахлит. А как школу закончил, в город уехал. В институт поступил, хотел инженером стать. Да вовремя понял, что не усижу я за чертежами. Три курса закончил, и бросил. С тех пор вот и колешу по родным просторам. Всю страну за эти годы изъездил.

Блогер бросил взгляд на молча слушающего их разговор Стэнна:

– Слышь, беспамятный. Поменяйся-ка с Сашей местами. Мы с ней хоть погуторим. А то ты всё молчишь, тоску навеваешь.

Стэнн улыбнулся и, так и не сказав ни слова, выбрался из кресла и уселся на кровать, а порозовевшая Саша села на его место и продолжила расспросы. А Стэнн, прислушиваясь к их разговору, взял в руки лежащий на кровати музыкальный инструмент.

Наверное, это и есть та гитара, про которую говорил Василий?

Прикрыв глаза, Стэнн прошёлся по струнам перебором. Он не думал, что надо делать, пальцы сами вспоминали, как нужно извлекать звук, выводили какую-то мелодию.

Интересно, там, откуда он родом, есть такой инструмент? Наверное, есть. Может, и не точно такой, но похожий. Иначе откуда он знает, как на нём играть?

Неожиданно в голове всплыли стихотворные строки, и не успел Стэнн вдуматься в них, а пальцы уже подбирали знакомую мелодию, и он, подчиняясь неведомому ритму, тихонько запел:

Я шёл, одинокий и всеми забытый,

Я рвался из пут, но не мог их порвать.

А где-то далёко, дождями прибитый,

Мой край сиротливый остался страдать.

И сколько б ни шёл я, и сколько б не ехал,

Туда не вернуться, нет хода назад.

Но сердцу навеки ты будешь утехой,

Мой край незлобивый, любимый посад.

Когда он замолчал, в кабине царила тишина. Блогер, сердито посапывая, вёл машину, Саша, отвернувшись к окну, вытирала выступившие на глазах слёзы.

– Сашенька, что случилось? – встревожено спросил он.

– Ничего, – замотала головой девушка. – Ты просто поёшь так… душевно поёшь. Спой ещё что-нибудь?

Стэнн помолчал, рассеяно перебирая струны. Он хорошо поёт? Может быть, он был музыкантом? Бродячим артистом, например? Поэтому его и не страшат ни ночёвки под открытым небом, ни то, что добираться до Москвы придётся автостопом? Ему, наверное, не привыкать к неудобствам кочевой жизни?

Он посмотрел на обернувшуюся к нему Сашеньку:

– Саша, я теперь знаю, как на еду зарабатывать буду. Попробую попеть у следующего кафе.

– У следующего – не получится, – возразил Василий. – Там место неприятное, я там даже не обедаю. В придорожном магазине что-нибудь покупаю, а мимо кафе проезжаю, не останавливаясь. Шушеры там всякой много, можно в неприятности вляпаться. А вот вечером можешь попробовать.

– Хорошо, – согласился Стэнн. Блогер здесь старожил, ему виднее.

И снова подумал, как же ему повезло с новыми друзьями. С ними он безо всякого риска до Москвы доберётся. И подскажут вовремя, и помогут. Нет, он точно в рубашке родился, не иначе.

Снова начал перебирать струны и, улыбнувшись Саше, запел:

Любимая моя,

Ты так прекрасна!

Своею красотой

Затмишь ты солнце,

И, плача,

Уползёт оно за горизонт,

Страдая о своём

Несовершенстве.

Когда идёшь ты –

Все цветы склоняют

Свои головки, понимая,

Как небезупречны

Цвета и формы их

В сравнении с тобой,

Роняя слёз росинки

На высохшую землю.

Твой тонкий стан

Сравним лишь с тростником,

Поутру шелестящим.

Уста – кораллы,

Очи – стразолиты.

Но почему ж

При совершенстве тела

Душа твоя так зла?

– Неожиданный конец, – улыбнулась Саша, когда он допел. – Я сначала подумала, что ты о своей девушке поёшь, но ведь она не злая?

– Нет, конечно. Это просто песня.

– Никогда не слышал этих песен, – задумчиво сказал Блогер. – А я ведь в дороге постоянно радио слушаю, думал, всю нашу эстраду наизусть знаю. Странные мелодии. Какие-то нездешние. Ты откуда, брат? – глянул он на Стэнна в зеркало заднего вида, выполнявшего в закрытой фуре роль связного при общении напарников.

– Говорил же – не знаю, – с лёгким раздражением ответил Стэнн. – И песни эти сам сейчас первый раз услышал. Вспомнились нечаянно.

И подумал, что, наверное, возле кафе лучше петь здешние песни, всем известные, которые люди подпевать смогут.

– Слушай, Василий. Дай мне тоже радио послушать. Может, вспомню ещё что-нибудь. А то с двумя песнями в репертуаре особо не повыступаешь.

Василий кивнул и повернул рычажок приёмника.

Звучащие из аудиосистемы песни оказались на диво простыми, с легко запоминающимися словами и аккомпанементом из шести, а то и вовсе из трёх-четырёх аккордов. Да и Саша помогала: подсказывала слова, напевала мелодию. Оказалось, что она тоже неплохо поёт. Голос у неё был слабенький, но очень приятный. И несколько песен они разучили в два голоса, дуэтом.

Прекратили репетировать, только когда пришло время обеда. Блогер остановился возле небольшого магазинчика, и они с Сашей пошли «закупаться жратвой», как он пояснил Стэнну, оставив его в кабине с напутствием: «карауль, чтоб эту жестянку не угнали». Стэнн проникся предупреждением и, сев в пассажирское кресло, настороженно вглядывался во всех прохожих, пытаясь отгадать, кто из них может оказаться хладнокровным угонщиком, пока не понял, что Блогер пошутил, и всей этой спешащей по своим делам публике нет никакого дела до стоящей у магазина фуры.

Выйдя из магазина, Блогер поманил Стэнна:

– А ну-ка, выйди на минутку.

И, когда тот спустился на землю, пояснил:

– Сфотографировать вас хочу. На память.

Стэнн не понял, что от него требуется, но Саша, поспешно пригладив волосы, встала рядом с ним, а Блогер вытащил из кабины непонятный прибор и направил его на своих пассажиров. Раздался еле слышный щелчок.

– Вот и всё.

– Василий, покажите, что получилось, – нетерпеливо попросила Саша, и Блогер, усмехнувшись, подошёл к ним и повернул прибор. И на небольшом экране Стэнн увидел застывших себя и Сашу.

– Это что? – недоумённо спросил он.

– Здорово тебя по башке стукнули, – протянул Блогер и начал объяснять действие фотоаппарата, а потом и Интернета, куда он эти снимки хочет выложить.

– Можно, я попробую? – неуверенно попросил Стэнн. – Что надо делать?

И сфотографировал сперва стоящего у магазина дальнобойщика, а потом – их вместе со смутившейся Сашей, покрасневшей, когда Василий обнял её за плечи.

Потом они выехали за город и остановились на обочине. И Саша начала готовить обед из купленных продуктов. Пока Стэнн, с подсказками и пояснениями Блогера, снова фотографировал того на фоне придорожной природы, она вскипятила чайник, залила кипятком выложенные в кастрюлю несколько пачек «скороспелки», как сказала она, или «вермишели быстрого приготовления», как прочитал на упаковке Стэнн, наделала толстые бутерброды с сыром и колбасой, сварила яйца. И они очень хорошо поели: Блогер – сидя в пассажирском кресле, а Стэнн с Сашей – устроившись на кровати, постелив на покрывало газету. Когда Стэнн отвалился от импровизированного стола, то решил, что есть не захочет уже, как минимум, до следующего утра. А Василий, вытряхнув крошки в окно, удовлетворённо сказал:

– Вот и перекусили. Теперь до ужина дотерпим.

И, пересев в водительское кресло, завёл машину.

Саша завернула оставшийся после еды мусор и одноразовые тарелки, которые они купили в том же магазине, в газету, отмыла водой из чайника кастрюльку и села обратно в кресло. Стэнн развалился на кровати. После сытного обеда глаза слипались, напоминая о бессонной ночи, и он решил немного подремать под негромкий убаюкивающий шум двигателя, но Саша пробудила его одним-единственным нехитрым вопросом:

– Стэнн, а как ты собираешься в Москве Селену искать? Москва – очень большой город. Там народу – как муравьёв в муравейнике.

– Не знаю, – с досадой ответил он, садясь. – Приеду в Москву, там и буду думать. Проблемы надо решать по мере их появления. Я пока вообще не представляю, что это за город, поэтому и придумать ничего не могу. Одна надежда: может, увижу что-нибудь знакомое – место какое-то, памятник, кафе…

Саша сочувственно посмотрела на помрачневшего приятеля:

– Расскажи нам про Селену. Что помнишь. Может, всплывёт какая-нибудь подсказка.

Рассказать про Селену? Возможно, Саша и права. Надо попытаться систематизировать свои воспоминания.

Уткнулся взглядом в пол, думая, с чего начать. И – вспомнилось:

«Чего ревёшь?»

Стэнн улыбнулся:

– Я познакомился с Селеной, когда нам было по девять лет. Она тогда заблудилась в нашем городе. Наверное, приехала к кому-нибудь в гости и отстала? Не помню. Я заметил её на берегу реки, когда шёл домой с пляжа. Она сидела на песке, такая маленькая, худенькая, и горько плакала. И я, как это увидел, сразу понял, что сделаю всё, чтобы она успокоилась и больше никогда ни одна слезинка её глаз не коснулась…

Он помолчал немного, уставившись невидящим взглядом в пол перед собой, вспоминая в подробностях тот удивительный день первой встречи с девочкой, которая позже станет смыслом его жизни.

– Она сказала, что её зовут Селена. Я, помню, очень удивился: никогда таких имён не слышал. Она была как принцесса из сказки. Очень необычная. И одета была в воздушное розовое платье такого фасона, каких у нас не носили… Наверное, тогда я в неё и влюбился. В девять лет. С первого взгляда…

Стэнн улыбнулся, поднял глаза на заинтересованно глядящую на него Сашу:

– Смешно, да? Что может понимать в любви девятилетний мальчишка… Но очень скоро я понял, что без неё и трава не такая зелёная, и солнце хуже греет. А когда она рядом – я готов на любые подвиги, лишь бы увидеть её восхищённый взгляд и услышать её восторженное: «Стэнн, какой ты молодец!»

Он снова помолчал, продираясь через вихрь окутавших его воспоминаний. Саша права, возможно, ему удастся найти какую-нибудь зацепку.

И начал рассказывать дальше. Про то, как на велосипеде вдвоём катались, как Мурлыку нашли…

– Не помню, как зверь называется. Такой большой, гибкий. Мы на нём даже катались потом, когда он подрос. Ге… гепьерд! Да, гепьерд.

– Гепард, наверное, – поправила Саша. И восторженно переспросила: – Вы гепарда выдрессировали так, что он вас катал?

– Ну… может, и гепард, – неохотно согласился Стэнн. Память почему-то чётко называла зверя гепьердом и сопротивлялась его переименованию. – Да, выдрессировали. Да его и дрессировать не надо было, он умница, и так всё понимал.

И продолжил рассказ: про речку, про их островок, где они в жаркие дни могли сидеть часами, рассказывая друг другу страшные истории, про долгие путешествия в горы, про прогулки по лесу… И про Москву, о поездке в которую Селена прожужжала ему все уши…

– Странно, – закончил он, наконец, своё повествование. – Ничего не помню: кто я, откуда, чем занимался. А Селену помню. И очень хочу её увидеть. Все силы приложу, чтобы её найти.

Саша хлюпнула носом, поспешно отвернулась, потёрла глаза, пробормотала:

– Соринка, что ли, попала.

Потом снова повернулась, сказала дрогнувшим голосом:

– Это потому, что ты её любишь. По-настоящему. Сейчас редко такая любовь встречается.

И добавила:

– А я знаю, как Селену в Москве найти. Мы в справочное бюро обратимся. Селена – редкое имя, не думаю, что там много женщин с таким именем. Может, две-три на всю Москву. Думаю, отыщем.

– Хорошо, – обрадовался Стэнн. – Сразу туда пойдём, как приедем, ладно?

– Ладно, – улыбнулась Саша. И внезапно обратилась к Блогеру: – Василий, а вы женаты?

Блогер хмыкнул и бросил быстрый взгляд на настороженно ждущую ответа девушку:

– Нет. Женился сдуру по молодости, но быстро развелись. Не понравилась жене моя работа. Да и то верно, кому ж понравится, когда мужа неделями дома не бывает.

– Значит, не любила, – сурово ответила Александра. – Вон, капитаны на кораблях по полгода плавают, и ничего. Ждут их дома, радуются встрече. А тут – подумаешь, неделю дома не был.

Блогер снова хмыкнул:

– А ты бы хотела стать женой дальнобойщика?

Саша вспыхнула, посмотрела с вызовом:

– Почему бы и нет? Лишь бы человек был хороший.

И замерла, ожидая продолжения. Но Блогер замолчал и больше не проронил ни слова, сосредоточившись на дороге.

Стэнн, с любопытством слушавший этот странный диалог, усмехнулся и лёг на кровать, в надежде вспомнить ещё какие-нибудь подробности, но, едва успев коснуться головой подушки, уснул: видимо, сказались бессонная ночь вкупе с непонятной, до сих пор до конца не прошедшей слабостью. И снились ему странные сны: летящие огненные шары, взрывающиеся фейерверком искр, огромные муравьи, одним махом перекусывающие взрослых мужчин, маленький толстенький человечек, держащий в руках сверкающий на солнце металлический жезл. И он понимал, что ему необходимо добраться до этого человечка и забрать артефакт, но вокруг того стеной стояли жванги – откуда-то он знал, что эти муравьи называются именно так! – и плевались огненными шарами, и он никак не мог прорваться сквозь их строй, чтобы сразиться с колдуном и отобрать жезл…

Проснулся он от лёгкого прикосновения. Сел резко, ещё во власти сна, готовый сразиться с любой напастью, и увидел испуганно отшатнувшуюся Сашу. Провёл руками по лицу, снимая остатки кошмара:

– Ты чего?

– Это ты – чего? – сердито спросила девушка. – Мечешься, кричишь: жванги, жванги! Всё требовал жезл тебе отдать. Имя какое-то странное называл: Гетер… Гетур… Я не разобрала. Кошмар какой-то приснился?

– Кошмар? – задумчиво переспросил Стэнн. – Да, наверное, кошмар.

И подумал, что для кошмара всё было слишком настоящим.

Жванги, значит? Интересно, откуда он их знает? Неужели в его мире существуют такие страшные насекомые? И Гетер… или Гетур… как его там зовут? Где-то он уже видел этого человека. Вспомнить бы – где и при каких обстоятельствах…

Нет, не зря ему этот сон приснился. Не кошмар это. Точнее, не просто кошмар. Что-то подсказывает ему его подсознание, что-то важное донести хочет. Догадаться бы ещё – что?

Стэнн вопросительно посмотрел на так и стоящую на коленях у кровати Сашу:

– Я долго спал?

– Часа три. Василий говорит, что мы к кафе подъезжаем. Ты хотел песни попеть, посмотреть, можно ли так на ужин заработать.

– О! – Стэнн огляделся по сторонам, отыскивая гитару. – Спасибо, что разбудила.

Саша встала, сняла с верхней кровати гитару, протянула ему:

– Держи. Порепетируй, распойся. А то со сна голос обычно плохо звучит.

И забралась в своё кресло.

Стэнн сел поудобнее, тронул струны: не подведи, подруга!

И тихонечко запел, вспоминая репертуар, который они с Сашей так старательно учили сегодня утром.

Кафе оказалось небольшим, но чистеньким и приятным. Стэнн зашёл внутрь, подошёл к стоящей за стойкой женщине:

– Здравствуйте. Вы не будете возражать, если я у входа попою немного?

– Зачем? – не поняла женщина.

– Понимаете, – Стэнн смущённо улыбнулся. – Я автостопом путешествую. Деньги кончились, а есть хочется. Заработать на ужин надо.

– Ну, пой, – пожала плечами продавец. – Только чтоб приличные, понял?

– Конечно, – закивал парень. – Популярные петь буду, из репертуара эстрадных звёзд.

Вышел, пристроился рядом с дверями, чтобы в кафе никто ни войти, ни выйти не мог, с ним разминувшись. Женщина проводила его мечтательным взглядом: ах, как хорош мальчишечка. И улыбка какая ясная. Скосила глаза на пьющих за столом у стены мужиков, вздохнула тяжело и позвала трущую пол уборщицу:

– Галя, приоткрой-ка дверь. Послушаем, что он там петь будет.

И, подперев лицо рукой, приготовилась слушать.

Пели с Сашей то вместе, дуэтом, то по очереди. Поначалу заработок был так себе: приехавшие пообедать водители либо не обращали на них внимания, либо бросали завалявшуюся в карманах мелочь. А потом Стэнну повезло. Минут через двадцать после начала импровизированного концерта подошёл автобус с туристами, и они, послушав несколько песен, накидали ему довольно много десятирублёвых монеток. А один подвыпивший мужичок полез к нему обниматься, крича: «Талант! Какой талант!» и, невзирая на протесты жены, швырнул ему широким жестом пятисотрублёвую купюру. Жена не стала отбирать её у честно заработавшего денежку певца, но утащила мужичка в кафе с таким шипением, что Саша со Стэнном переглянулись и фыркнули – не раз ещё попомнит она ему этот широкий жест, и не раз ещё он услышит сердитое: на меня тебе, значит, денег жалко, а какому-то певцу подзаборному пятьсот рублей подарил?

Убрав купюру в карман, Стэнн посидел ещё немного, перебирая струны, потом посмотрел на Сашу:

– На обед столько хватит?

– Хватит, – кивнула та. – Даже на два обеда хватит. Пойдём, Василий нас, наверное, уже заждался.

Стэнн кивнул, и они зашли в кафе, где давно уже сидел слушавший их концерт через открытое окно, Блогер.

Пообедав и вежливо распрощавшись с умильно улыбавшимися им буфетчицей и уборщицей, путешественники вернулись в машину.

– В общем, так, – сурово начал разговор дальнобойщик. – Когда без меня дальше поедете, делайте что хотите. Пойте, пляшите, сказки рассказывайте. А со мной – повеселились, и хватит. За обеды я буду платить. Посмотрел я, сколько вы едите – цыплёнок больше за день съедает. Я с этого не разорюсь, зато время терять не будем.

– Вам не понравилось? – у Саши дрогнули губы.

– Понравилось. Очень понравилось, – искренне похвалил Блогер. – Вы молодцы. Но мы проторчали там почти полтора часа. А до места, где я хотел бы переночевать, ещё пилить и пилить. Не обижайтесь, ребятки, но я так решил. А песни петь вы и в машине можете. Для меня. С удовольствием послушаю.

И повернулся к Стэнну:

– Ты как? Согласен?

– Да, – кивнул тот. И добавил: – Спасибо.

– Да пока не за что, – проворчал Василий. И завёл мотор.

Они ехали навстречу закату, и Блогер с Сашей по очереди восклицали:

– Смотрите, какая красота!

А Блогер ещё добавлял:

– Нет ничего красивей нашей средней полосы. Уж поверьте мне, я много повидал.

И Саша радостно кивала и просила остановиться, чтобы эту красоту сфотографировать. Или фотографировала прямо из окна машины, высовываясь чуть не по пояс, несмотря на окрики и ворчание Василия. Но ворчание было не злым, добродушным, и Саша, раскрасневшаяся, с растрепавшимися от встречного ветра волосами, только отмахивалась, восторженно повторяя:

– Нет, ну, правда же, красиво? Ну, ведь красиво же!

А Стэнн опять дремал, сквозь сон слушая их шутливые перепалки и чувствуя, как, наконец-то, уходят из души растерянность и горечь, а тело наполняется силой.

Стэнн прислушался к своим ощущениям: нет, он неправильно подумал. Не силой, а – Силой. С большой буквы. Та Сила, которая в нём росла, не имела ничего общего с обычной физической силой, которой, в разных пропорциях, обладает каждый человек. В ней было что-то жуткое, тревожное, и в то же время – важное, необходимое для его жизни. Она медленно, по капле, наполняла его, вытесняя так долго державшуюся слабость, насыщала собой каждую клеточку стосковавшегося по ней тела, и Стэнн вдруг со смятением подумал: что будет, когда она заполнит его всего? Не станет ли он опасен для Василия с Сашей? Ведь он не знает, что делать с этой Силой, как ей распоряжаться. Не превратится ли он в неуправляемого монстра?

Беспокойные размышления прервал внезапно начавшийся трезвон. Стэнн, и так взвинченный своими размышлениями, подскочил от неожиданности и встревожено спросил, глядя на неожиданно перегородивший дорогу шлагбаум:

– Что это?

– Переезд, – непонятно пояснил Блогер. – Не успели проскочить. Придётся ждать, пока поезд пройдёт.

И Блогер, и Саша были абсолютно спокойны, и Стэнн тоже успокоился и с любопытством стал ждать появления поезда. А потом со всё растущим удивлением смотрел на бесконечно тянущийся мимо состав. Надо же, сколько груза враз он перевозит! Куда столько? Это же целый город можно снабдить всем необходимым на год вперёд. А ведь этот поезд наверняка не единственный. Какой же величины здесь города, что для их снабжения требуются такие поезда?

И Стэнн впервые подумал, что поиск Селены может оказаться сложнее, чем он рассчитывал. Возможно, он просто не представляет реальный размер того города, в который так стремится?

Саша подобными вопросами не заморачивалась. Она опять вытянула Василия из кабины и сфотографировала его сперва на фоне не спеша ползущего товарняка, потом – у фуры и в кабине, непостижимым образом продолжая при этом считать вагоны.

– Девяносто шесть! – восторженно заявила она, когда поезд прошёл, и шлагбаум медленно пополз вверх.

– Это ещё что, – усмехнулся Блогер. – Я однажды сто тридцать видел. Устал считать.

И они поехали дальше.

На место ночёвки прибыли, когда уже начало смеркаться. Остановились на стоянке у придорожной гостиницы, перекусили оставшимися бутербродами и начали устраиваться на ночлег. Гостеприимный Блогер собирался спать прямо в кресле, предоставив кровати своим попутчикам, но Стэнн резко воспротивился.

– В кресле буду спать я, – решительно заявил он. – Если я не высплюсь, я смогу и днём поспать, а тебе машину вести.

И Саша горячо его поддержала. Она сама собиралась провести ночь в кресле, но тут уж возмутились оба мужчины, и она сдалась под их дружным натиском и забралась наверх.

Наконец, все улеглись. Василий уснул сразу: растянулся на кровати, пожелал всем спокойной ночи – и захрапел с присвистом. Саша повозилась, закутываясь в простыню, легла на бок, прижавшись спиной к стене, зевнула, прикрывая рот ладошкой, и тоже засопела тихонечко.

А вот Стэнну не спалось.

То ли днём выспался, то ли тревога из-за растущей Силы спать не давала. Он сидел в кресле, глядя на звёзды, и чувствовал, как уже не по капле, а волнами набегает Сила, как растекается она по телу, а потом уплотняется, густеет, вбирает в себя новую волну и снова густеет, наполняя его невероятной мощью.

Сидел, до боли вцепившись в подлокотники, закусив губу. Звёзды почему-то стали слишком яркими, даже смотреть на них было больно, и он закрыл глаза, и понял, что так лучше видно, что с ним происходит, увидел как расходятся от солнечного сплетения могучие волны. Дышал глубоко и равномерно, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. И боялся даже представить, что случится, когда Сила заполнит его полностью.

Но в тот момент, когда это произошло и Сила, как ему показалось, даже полилась через край из макушки, он вдруг успокоился, потому что внезапно понял, что всё идёт хорошо, что так и должно быть. А тревожиться надо было бы, если бы Сила не появилась. Вот это был бы ужас. А сейчас – всё просто прекрасно!

Откинулся в кресле, закрыл глаза, наслаждаясь внезапно сошедшим на душу покоем. И чуть в голос не рассмеялся, вспомнив свои дневные переживания про неуправляемого монстра. Нет, монстром он не станет, это точно. А вот научиться управлять Силой как-то надо. Впрочем, когда память вернётся, вернутся и навыки. Надо просто подождать.

Поднял руку, щёлкнул пальцами… и, шёпотом выругавшись, вскочил, резко наклонившись вперёд и едва не врезавшись головой в стекло, ловя вылетевший из руки огненный шарик.

Сел, опасливо оглянулся: не проснулся ли Блогер, не видел ли, как он едва машину не спалил? Перевёл дух: нет, пожалуй, экспериментировать он больше не будет. С недоумением посмотрел на свои руки: а ведь недаром ему колдун снился и жванги с огненными шарами. Значит, и он может такие шары пускать? Он что, тоже колдун?!

Попытался удивиться появившейся мысли, но не получилось. Колдун, так колдун. Ещё один кирпичик в строительстве дома для своей загулявшей памяти. Главное, сейчас свои умения Саше и Василию не показывать. Вдруг испугаются? В этом мире колдунов, кажется, нет.

Расслабился, откинулся на спинку кресла, зевнул сладко: вот теперь можно и поспать. Снова прислушался, как успокаивается внутри буря, как затихают бурлящие волны, сменяясь лёгким прибоем: значит, прибывает ещё Сила, не прекратился её рост. Замечательно!

Закрыл глаза и уснул успокоенно. И снились ему в эту ночь Селена и Мурлыка. Правда, что они делали, вспомнить он утром не смог. Но сон был хороший, очень хороший. Это он помнил точно.

Селена

Погуляв минут пятнадцать на полянке, я прошла на кухню и, налив себе большую кружку чаю, начала жевать испечённое Ефросиньей Анисимовной печенье и думать, как же нам теперь искать Стэнна. Я так надеялась, что мы настигнем его уже сегодня, но подвиг Нэйтаса спутал мне все планы, и у меня появилось опасение, что мы не успеем догнать Стэнна до его приезда в Москву. А искать его в этом муравейнике…

Но я не успела ничего придумать, потому что в этот момент скрипнула входная дверь и знакомый голос спросил:

– Уважаемые, есть кто дома?

Я выглянула с кухни и увидела стоящего у дверей Игоря Николаевича. Вздохнула: сейчас начнётся… и ответила:

– Все дома.

– Да я уж вижу, – усмехнулся подполковник и двинулся к комнате.

– Заходите сюда, – позвала я, перекрывая ему проход. – Там у нас немного занято.

Игорь Николаевич с весёлым удивлением поднял брови:

– И чем же это у вас там немного занято?

– Лечением, – пробурчала я. – Нэйтас приболел слегка.

– Угу, – кивнул подполковник. – Приболел, значит. Слегка. Совсем чуть-чуть!

И, отодвинув меня в сторону, открыл дверь и прошёл внутрь. Я зашла следом.

Нэйтас, в одних трусах, стоял рядом с табуретом, поставив на него ногу, а Баба Яга, склонившись над ней, долечивала ему голеностопный сустав.

– И что это с нашим гостем случилось? – насмешливо спросил подполковник. – Как же вы так не уследили?

– Да вот, ногу подвернул, по лестнице спускаючись, – Баба Яга, кряхтя, выпрямилась и посмотрела на нежданного гостя. – Да руку чуть приушиб, падая. Вот и лечу теперь.

Нэйтас шарахнулся в угол и стал поспешно натягивать штаны.

– Два часа подвёрнутую ногу лечите? Ай-яй-яй, что-то хватку теряете, Ефросинья Анисимовна. Раньше вам на это пяти минут хватало.

– Старею, милок, старею, – прошамкала Баба Яга. – А потом, с чего ты взял, что я её два часа лечу? Только-только вот начала.

– Ну-ну… – Игорь Николаевич сел за стол и открыл ноутбук. – У меня тут запись одна есть интересная, хотите посмотреть?

– А чего ж не посмотреть, коли предлагают? – согласилась Ефросинья Анисимовна. – Сейчас только Степана Ильича кликну, чтоб потом не обижался, и поглядим.

Дед Горыныч вошёл тотчас, словно за дверью ждал:

– И что, милай, ты нам показывать собираешься? – поинтересовался он, садясь за стол поближе к ноутбуку.

Подполковник, не отвечая, нашёл нужную папку и открыл видео, скачанное, судя по всему, с чьёго-то видеорегистратора. И я увидела знакомый переезд и нас с Нэйтасом, стоящих у самого шлагбаума спиной к записывающей камере. И еще раз, уже со стороны, посмотрела на подвиг Нэйтаса и на себя, сперва замершую с поднятыми к лицу руками, а потом резко кинувшуюся в кусты. Меня передёрнуло от воспоминаний, и я отвернулась от монитора.