Текст книги "Испорченная безумием (ЛП)"

Автор книги: Кора Рейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

– Честно говоря, я никогда не могла понять, как ты простила ему свое похищение.

Я рассмеялась.

– Я тоже не всегда это понимаю, но я сделала это, и не только из-за Невио и Греты. Это трудно объяснить, но я думаю, что любовь есть всегда. Я знаю, что Невио тоже причинил тебе боль, даже если и не знаю, что именно он сделал, и я не говорю тебе прощать его. Я просто прошу тебя прислушаться к своему сердцу. Я знаю, что ты тот человек, который нужен Невио. Я знаю, что присутствие тебя и Баттисты в его жизни помогло бы ему стать еще лучшей версией самого себя. Но я хочу, чтобы ты знала, что я не буду винить тебя, если ты не захочешь или не сможешь дать ему еще один шанс.

Я встала и сжала плечо Авроры.

– Спокойной ночи. – Я повернулась и ушла. Я сказала то, что хотела сказать, и теперь все зависело от нее. Я не была уверена, что Аврора даст Невио еще один шанс.

Римо был в постели, когда я вошла в спальню. При виде меня выражение его лица стало озабоченным.

– Надеюсь, Невио не сделал ничего такого, что вызвало этот взгляд.

Он был зол. Он никогда не понимал, почему Невио ушел. По его мнению, Невио должен был усерднее бороться, чтобы сохранить контроль и взять на себя ответственность. То, что Баттиста настороженно относился к Невио, снова пробудило в нем гнев.

– Я разговаривала с Авророй.

– Я надеюсь, ты не пыталась уговорить ее простить нашего сына. Потому что я не уверен, что он снова не облажается.

Я строго посмотрела на него, переодеваясь в ночную рубашку.

– Он не сделает этого, Римо. Я разговаривала с ним. Он полон решимости вернуть ее, стать отцом для Баттисты, взять на себя больше обязанностей в Каморре.

– Просто ему потребовался год. Год, который он не сможет вернуть своему сыну. Я всегда сожалел, что не смог испытать многое с близнецами, а он сам упустил этот шанс.

– Он сделал это, но я думаю, что он сделал это из чувства ответственности. Он знал, что находится на пороге чего-то плохого, и не хотел, чтобы это повлияло на Баттисту и Аврору.

– Он и я, все мы, мужчины Фальконе, всегда потенциально находимся на грани чего-то плохого. Это у нас в крови, в нашей природе. Он не может всегда убегать. Ему придется встретиться лицом к лицу со своими демонами и обуздать их.

ГЛАВА 41 Фабиано

После того, как я закончил с двумя известными должниками рано утром, я позвонил Диего, чтобы сказать ему, что возьму на себя работу с несколькими его клиентами. Он был рад появившемуся у него свободному времени, чтобы навестить сестру. Я не мог пойти домой прямо сейчас, не тогда, когда Невио вернулся, и было бы так легко надрать его жалкую задницу. Мне нужно было больше времени, и мне нужно было избавиться от чувства насилия, которое наполняло каждую клеточку моего существа.

Я отправил Леоне короткое сообщение, чтобы она не волновалась, хотя, вероятно, она все равно волнуется, затем поехал по первому адресу, который дал мне Диего.

Я едва ли чувствовал себя менее жестоким, когда в конце концов вошел в наш особняк незадолго до полуночи. Леона заснула за кухонным столом, положив голову на свои рабочие папки. Ее темно-каштановые волосы были в беспорядке, выбившись из конского хвоста. В пальцах она все еще сжимала ручку. Я осторожно вытащил ее из них, затем поднял ее на руки. Она пошевелилась, но я успокоил ее и понес наверх. Уложив ее на нашу кровать, я пошел задернуть шторы, но заметил свет в бывшей балетной студии на территории Фальконе.

Невио, без сомнения. Я задернул шторы и вышел из комнаты.

– Фабиано? – сонно позвала Леона, но я не остановился.

Когда я добрался до балетной студии и распахнул дверь, внутри был не только Невио. Конечно, нет. Нечестивая Троица наконец воссоединилась и снова замышляла недоброе. Они сидели на полу. Алессио курил сигарету, пока Невио и Массимо пили пиво.

– Фабиано, – сказал Невио с натянутой улыбкой. Его глаза были настороженными. Видеть его снова в этом месте, уже выглядящим так, как будто он никогда и не уходил, только усилило мой гнев.

– Надеюсь, ты не пьян. Надирать тебе задницу будет не так весело, если ты будешь пьян.

Массимо поставил пиво и встал, раскрыв руки в обезоруживающем жесте.

– Фабиано, это то, что должны уладить Аврора и Невио.

– Не вмешивайся. Это не твое дело.

– Вы двое можете идти. Мы с Фабиано поговорим об этом как взрослые, – сказал Невио, ставя свое пиво и тоже поднимаясь на ноги.

– Теперь ты пытаешься вести себя как взрослый разумный человек? – зарычал я.

Алессио и Массимо покинули студию. Я надеялся, что они не побегут к своему отцу.

Невио засунул руки в карманы. Я направился к нему, но он оставался в таком состоянии, как будто ему было наплевать на весь этот гребаный мир.

– Единственная причина, по которой я тебя не убиваю, заключается в том, что у тебя есть сын, которому ты нужен, хотя бы для того, чтобы показать ему, как не следует себя вести, и потому что я верен твоему отцу.

Невио кивнул и напряженно улыбнулся.

– Ты не убьешь меня потому, что я тебе этого не позволю.

Это не то, что надо было ответить. Я ударил Невио кулаком в подбородок. Его сдержанное поведение испарилось, как я и ожидал. Было приятно надрать ему задницу. Я не был уверен, сколько прошло времени, прежде чем раздался голос Леоны, а затем сильные руки обхватили меня за грудь и оттащили назад, в то время как Алессио сделал то же самое с Невио. У Невио текла кровь из носа и был порез у линии роста волос. Мой рот тоже быстро наполнился кровью, и каждый дюйм моего тела был в синяках. У меня определенно было сломано одно или два ребра, и я надеялся, что у Невио то же.

– Что с тобой не так? – Леона вскипела, встав между нами, все еще в халате.

– Список длинный. Даже если ему нравится думать иначе, Фабиано такой же неудачливый убийца, как и я, – сказал Невио, вытирая нос предплечьем и размазывая кровь по щеке.

– Так вот что это было? Вы пытались убить друг друга? – спросила она, ее широко раскрытые глаза метались между Невио и мной.

– Если бы они собирались убить друг друга, они бы вытащили свои ножи, – сказал Массимо, кивнув в сторону ножа Невио, висевшего у него на бедре. Я на мгновение задумался, не вытащить ли нож. Но если бы я это сделал, то, возможно, забрал бы у Авроры то, на что не имел права. Ей нужно было уладить дела с Невио, как не уставала подчеркивать Леона. Плюс я, честно говоря, не был уверен, что смогу победить Невио. Я, вероятно, тоже погиб бы в обостряющейся драке, и я не мог так поступить с Леоной и моими детьми. Однажды я заставил Леону смотреть на смертельный бой, и она часто рассказывала мне, как ей было страшно.

– Мне все равно нужно с ним поговорить, – сказал я, затем сплюнул кровь на пол.

Леона покачала головой.

– Я не оставлю вас наедине. Это безумие.

– Мы больше не будем драться, – твердо сказал Невио. – Но Фабиано прав, нам нужно поговорить.

– Мы останемся перед дверью, – сказала Леона, бросив на меня предупреждающий взгляд. Она, Массимо и Алессио вышли из комнаты и закрыли стеклянную дверь.

– А теперь давай поболтаем, – сказал я.

Невио кивнул. У него снова потекла кровь из носа, и мой рот тоже был полон ею. Я сплюнул еще раз.

– Каковы твои намерения по отношению к Авроре и Баттисте?

Я чувствовал себя защитником не только по отношению к Авроре, но и для маленького мальчика, который почти год жил под моей крышей.

– Я хочу быть достойным отцом для Баттисты. Я хочу наверстать упущенное и доказать Авроре, что заслуживаю ее. Я хочу быть с ней. Я хочу, чтобы все знали, что она моя.

– И что ты принадлежишь ей. Я не буду смотреть, как ты изменяешь моей дочери.

– Какое-то время я уже принадлежу ей, – он задрал рубашку, обнажив татуировку, которую я с трудом разглядел в тусклом свете, но потом понял, что вижу. Северное сияние прямо над сердцем Невио.

– Широкие жесты достаточно хороши, особенно для того, чтобы произвести впечатление на женщину, но они ничего не значат, если твои действия не совпадают с ними.

Он опустил рубашку с одобрительным кивком.

– Я знаю, и мои действия покажут правду, стоящую за этим жестом и словами.

– Аврора уже видела татуировку?

– Нет. Еще не было подходящего момента.

Я знал Невио всю его жизнь и находил многие его выходки забавными. Он напомнил мне Римо, когда я впервые встретил его, и даже безрассудного меня в юности. Мы с Римо выросли. Я хотел дать Невио презумпцию невиновности, зная, что он тоже достаточно вырос, чтобы исправить свои прошлые ошибки.

Невио подошел ближе, выражение его лица было серьезным, без признаков фирменной ухмылки.

– Я серьезно отношусь к Авроре. Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы доказать ей, что я готов связать себя обязательствами, что я хочу ее и никого другого.

– Лучше бы тебе преуспеть. Если ты снова облажаешься, я не могу обещать, что не попытаюсь убить тебя, даже если это будет означать, что мы оба умрем.

– Если я снова облажаюсь, мои родители первыми убьют меня. Они любят Аврору.

– Правда? – спросил я. Я не был уверен, способен ли Невио на любовь, но я думал то же самое о Нино и Римо, и оба доказали, что я ошибался.

Выражение его лица было жестким.

– Думаю, я сказал достаточно. Остальное предназначено только для ушей Авроры. Я уважаю тебя, Фабиано, но это не значит, что я буду изливать тебе свое сердце.

– Я все еще не уверен, что оно у тебя есть, – сказал я, но большая часть моего гнева прошла.

– Долгое время я тоже не был в этом уверен.

ГЛАВА 42

Аврора

Мой рот приоткрылся от удивления, когда я вошла на кухню, увидев папино лицо. Он сидел за кухонным столом и потягивал кофе с распухшей нижней губой. На его виске расцвел синяк, а скованность движений свидетельствовала о том, что у него были еще травмы.

Раздраженное выражение лица мамы сказало мне, что это не произвело на нее впечатления.

– Тебе нужно, чтобы я осмотрела твои раны? – спросила я, готовая передать Баттисту маме.

– Я в порядке, – сказал папа.

– Конечно. – Я взяла кофейник для себя и опустилась рядом с мамой. – Дай угадаю, ты встретил Невио. С ним все в порядке?

Папа нахмурился и покачал головой.

– Рад, что ты беспокоишься о его здоровье.

– Я беспокоюсь и за тебя, но вижу, что ты не серьезно ранен.

Настроение отца явно улучшилось.

– Так ты думаешь, я надрал ему задницу?

Я сомневалась, что папа сможет победить Невио в драке, но оставила свои мысли при себе.

Мама фыркнула и с силой поставила свою чашку.

– Алессио и Массимо пришлось их разнимать.

– Тебе не нужно наказывать Невио от моего имени, папа. Я справлюсь с ним, хорошо?

Я взяла несколько блинчиков из стопки в середине и положила один на тарелку Баттисты, добавив немного свежих ягод и йогурта.

– Можно я тоже надеру ему задницу? – спросил Давиде из дверного проема, где я его раньше не заметила. Он начал укладывать свои светлые волосы с помощью геля, из-за чего всегда куда-либо опаздывал.

– Он вытрет тобой пол, – пробормотала я.

– Она права. Тебе все еще нужно улучшать свои боевые навыки, если ты хочешь сравняться с Невио, – сказал папа.

Мама вздохнула.

– Мы можем не говорить о насилии за завтраком?

Папа и Давиде переглянулись. Позже они, наверное, пойдут в спортзал на тренировку по борьбе. Папе, вероятно, следовало взять выходной, учитывая его травмы, но было бы бесполезно говорить ему об этом.

Сегодня мне не нужно было работать, поэтому я хотела насладиться теплой погодой у бассейна. После завтрака я переоделась в бикини, затем надела розовое пляжное платье, прежде чем одеть Баттисту в его милые плавки с акулами и отправиться в путь.

Держа Баттисту за руку, я направилась к бассейну – ему нравились наши почти ежедневные заплывы, – но застыла, увидев в воде Невио, Алессио и Массимо. Я тихо вздохнула. Если бы я сейчас развернулась на каблуках и вернулась в дом, как хотела, чтобы избежать встречи с Невио, Баттиста закатил бы истерику. В настоящее время он раскрывал свои эмоции и впадал в истерику из-за мелочей, таких как неправильно разрезанный банан или неправильный цвет ложки. Отмена нашего заплыва повлекла бы за собой вопль ярости.

Расправив плечи, я продолжила идти к бассейну. Я бы не позволила возвращению Невио испортить мою жизнь. Мне потребовались значительные усилия, чтобы наладить распорядок дня и разобраться в своей жизни, когда он оставил меня со своим ребенком.

Он стоял ко мне спиной, демонстрируя кривую улыбку Джокера, от которой у меня до сих пор мурашки по коже. Его список не увеличился, что меня удивило. Из того, что я прочитала в новостях о мафиозных войнах в Италии, и того, что я подслушала, как обсуждали папа и Фальконе, число погибших было огромным. Я ни на секунду не поверила, что сам Невио не был ответственен за несколько таких убийств. Может быть, он ждал возвращения домой, чтобы Нино мог вписать их. Однако в конце концов место на его спине должно было закончиться.

Массимо кивнул подбородком в мою сторону и что-то сказал Невио, который наполовину обернулся.

Выражение его лица было трудночитаемым, почти встревоженным. Такое выражение вы не часто видели на его лице. Алессио хлопнул Невио по плечу, и они оба ушли. Я чуть было не крикнула им, чтобы они вернулись. Разве я выглядела так, будто хотела побыть с Невио наедине?

Было слишком поздно. Они уже были на пути к особняку. Я натянуто улыбнулась Невио и сосредоточилась на том, чтобы надеть нарукавники на Баттисту. Я пока оставалась в пляжном платье, не желая выставлять себя напоказ перед Невио. Он все это видел. Черт, он был внутри меня пальцами, языком, членом и даже ножом. Тем не менее, после нашей разлуки он стал для меня незнакомцем. Я изменилась, и, судя по тем небольшим проблескам, которые я видела, он тоже изменился. Я еще не была уверена, к лучшему ли это.

Я опустила Баттисту на землю, и он помчался к мелководной части бассейна, чтобы поиграть со своими игрушками. Невио направился ко мне.

– Я могу пойти в бассейн с Баттистой, если ты хочешь немного позагорать.

Мое внимание было приковано к татуировке у него на груди, и он позволил мне хорошенько рассмотреть ее, пока молча ждал передо мной. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что я вижу, и даже тогда мне все еще было трудно в это поверить. Северное сияние. Aurora borealis (прим. с греч. северное сияние).

Мое сердце ускорило свой ритм, а горло сжалось – нежелательные реакции, которые я хотела подавить.

Невио проследил за моим взглядом, затем поднял голову и пристально посмотрел на меня.

– Ты знаешь, что это такое?

– Красивый феномен? – Я не хотела задумываться, почему он вытатуировал у себя на груди феномен, в честь которого я была названа.

– Я не мог бы сказать это лучше, – сказал он низким голосом, от которого у меня по всему телу побежали мурашки.

– Ты посетил это место, когда проводил время за границей? – мой голос был странно скрипучим. Невио был не из тех, кто делает татуировки с изображением красивых туристических направлений.

Он покачал головой, не сводя с меня напряженного взгляда.

– Нет. И если я когда-нибудь это сделаю, женщина, вдохновившая меня на создание этой татуировки, будет со мной.

– Может быть, я когда-нибудь с ней встречусь, – сказала я.

Он странно улыбнулся и придвинулся еще ближе. Мой взгляд метнулся к Баттисте, который сидел на заднице и спокойно играл. Почему он не мог устроить неприятности, когда я в этом нуждалась?

– Ты знаешь, что эта татуировка символизирует тебя, – сказал он. Он был так близко, что я могла бы дотронуться до трепещущих завитков северного сияния на его груди. Татуировка на его груди вблизи была еще красивее. Я никогда раньше не видела более красивого цветового сочетания. Затем мой взгляд зацепился за что-то на его запястье – красную татуировку «Б». Я тяжело сглотнула.

Он повернул руку, показывая мне татуировку.

– Как только я узнаю Баттисту лучше, я хочу добавить детали, характеризующие его.

Я сглотнула.

– Это не так просто, как сделать татуировку. Ты сбежал, потому что испугался ответственности. Теперь ты должен проявить себя.

– Я не боялся ответственности, Рори. Я был чертовски напуган собой или тем, на что я был способен.

Я всмотрелась в его лицо. Все в нем говорило о честности.

– Тогда убегать на самом деле не имело смысла, не так ли? Ты не можешь убежать от себя, и, глядя на заголовки в Италии, ты продолжал идти туда, где остановился здесь.

– Я знал, что не смогу убежать от самого себя. Не в этом был смысл.

– Тогда в чем же? – Мне было трудно говорить тихо и ровно. Я не хотела, чтобы Баттиста заметил напряженность между мной и его отцом.

– Дело в том, что я оставил позади людей, которых хотел защитить от самого себя. Меня не волновал сопутствующий ущерб, который я оставил после себя в Кампании.

– Значит, убийство большего количества людей без какой-либо ответственности в Кампании заставило тебя измениться? – с сомнением спросила я. Казалось, он накормил своих демонов, а не морил их голодом.

Он медленно покачал головой и приспустил плавки на несколько дюймов. Я напряглась.

– Я просто хотел тебе кое-что показать.

Я оставалась настороже, пока не появились два ярко-красных круглых шрама рядом с его тазовой костью и над лобковой костью.

– Близкая смерть изменила меня. Около месяца назад в меня попали две пули. Меня хорошо отделали, и я чуть не истек кровью, прежде чем добрался до больницы.

– Почему твой отец никому не сказал? – Или они просто скрывали это от меня?

– Он не знает. Никто не знает. Альвизе был слишком напуган возможной реакцией отца, поэтому был рад сохранить это в секрете, когда я попросил его. Когда я лежал там в собственной крови, я понял, что упустил так много возможностей. И я говорю не об убийствах и пытках, а о времени с тобой и Баттистой. Я не показал тебе, что ты значишь для меня, и я понял, что мне нужно вернуться домой, к тебе и моей семье.

Я нервно облизала губы. Его слова задели меня за живое, но я не хотела растворяться в эмоциональной луже.

Невио указал на татуировку сияния, затем на букву «Б».

– Я сделал эти татуировки не для того, чтобы произвести на тебя впечатление и заставить простить меня. Я сделал их, потому что это был мой единственный способ безопасно забрать тебя и Баттисту с собой. Чтобы напоминать себе, почему я пытаюсь обуздать своих демонов.

Баттиста ждал у бассейна, выжидающе наблюдая за нами. Я была рада его присутствию, тому, что это отвлекало, потому что часть меня хотела утонуть в сильных объятиях Невио за его слова.

Невио наклонился ближе.

– Если бы я мог вытатуировать тебя на своем сердце, я бы это сделал. Я бы вскрыл себе грудную клетку, чтобы татуировщик мог до него дотянуться, – пробормотал он, затем отстранился и подошел к Баттисте, оставив меня там отдышаться.

– Тебе нужна моя помощь с нарукавниками, приятель? – спросил Невио, присаживаясь на корточки рядом с Баттистой, который вопросительно посмотрел на меня. Он снял их, как часто делал. Я улыбнулась ему, затем кивнула, и в ответ он протянул Невио свои нарукавники. Я повернулась к ним спиной, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце.

У меня на коже не было никаких татуировок Невио или Баттисты, но я все равно носила их с собой.

– Я поймаю тебя, не волнуйся, – сказал Невио, за чем последовал громкий всплеск и пронзительный смех Баттисты.

Я оглянулась через плечо. Я никогда не позволяла Баттисте прыгать в бассейн. Все мужчины в семье Фальконе и Скудери всегда шутили, что я слишком много хлопочу, как наседка. Моим первым побуждением было сказать что-нибудь Невио, прояснить свою точку зрения о безопасности в воде, но Баттиста был его сыном, и если он действительно хотел проявить себя и стать настоящим отцом, мне нужно было дать ему возможность сделать это.

Я опустилась на шезлонг и наблюдала, как они резвятся в воде. Им, казалось, нравились одни и те же бурные занятия.

Слова Невио продолжали прокручиваться у меня в голове. Я поклялась, что не прощу его. Но при мысли о том, что он чуть не умер, у меня перехватило горло. Я не хотела жить без него. Это не означало, что я легко прощу его, но я бы дала ему шанс проявить себя в последний раз.

Невио

Терпение не было моей сильной стороной, и никогда не будет. Я сгорал от желания к Авроре, ничего так сильно не хотел, как снова погрузиться в нее, но она хотела увидеть, действительно ли я готов связать себя обязательствами, и прыгать перед ней, как похотливый подросток, даже если бы я чувствовал себя таковым, не дало бы правильного послания. Мне просто пришлось бы еще какое-то время жить со своими синими яйцами.

Я дал ей несколько дней, чтобы смириться с моим возвращением, и использовал это время, чтобы возобновить свою работу в Каморре и доказать отцу, что я готов к любой задаче, которую он для меня задумал. Я проводил время с Баттистой каждый день, сначала под бдительным присмотром Авроры – она, очевидно, еще не доверяла мне его – но сегодня у меня впервые появился шанс побыть с ним наедине. Авроре пришлось работать в нашей больнице, где она начала свое обучение на медсестру. Я был рад, что она решила остаться в нашем мире, а не поступать в колледж ради получения степени медсестры.

– Ты уверен, что с тобой все будет в порядке? – спрашивала она с полдюжины раз, прежде чем, наконец, оставила меня с Баттистой.

Я нервничал. Не то чтобы у меня не было опыта общения с маленькими детьми. Я все время наблюдал за своими кузинами Луной и Катериной, а также за моим братом Джулио в детстве, но никогда не нянчился с ними. Я полагаю, мама и папа, Савио и Джемма никогда не считали меня подходящим на роль няньки. Не то чтобы я когда-либо хотел им быть. И вот теперь я сидел на полу рядом со своим почти полуторагодовалым сыном и играл с игрушечными пожарными машинами и тракторами.

Я инсценировал столкновение двух тракторов с большим количеством звуковых эффектов, заставив Баттисту захихикать, прежде чем он посерьезнел и покатил пожарные машины к месту аварии.

– Ты когда-нибудь ездил на пожарной машине? – спросил я.

Баттиста с любопытством оторвал взгляд от игрушечных машинок. Я не был уверен, понял ли он, что я имел в виду. Вероятно, он был еще слишком мал, чтобы понять это.

– Ты хочешь прокатиться на пожарной машине? – спросил я вместо этого.

Он с энтузиазмом кивнул. Этого было достаточно, даже если я все еще не был уверен, что он понял, что я имел в виду.

Я достал телефон и позвонил в пожарную службу. Сначала они подумали, что я разыгрываю их. Мне пришлось несколько раз повторить свое имя, прежде чем мне сказали, что я могу подойти. Я встал и протянул руку.

– Давай, поедем кататься на пожарной машине.

Баттиста оторвал взгляд от своих игрушек, затем, спотыкаясь, поднялся на ноги, держа один грузовик подмышкой.

По пути к выходу я схватил ключи от машины, но остановился, потому что чуть не забыл детское сиденье. После того, как я взял его из маминой машины и поставил в свою, мы с Баттистой наконец смогли отправиться в путь.

Мы были в пути пятнадцать минут, когда Баттиста подал сигнал, что он голоден и хочет пить. Конечно, я ничего не взял с собой. Мне даже в голову не пришло упаковать его сумку с подгузниками. Поморщившись, я направился в Whole Foods, потому что Аврора сделала бы именно это, и купил Баттисте арбузный сок, фруктовые пакетики, бутылку воды и бутерброд с сыром.

Через десять минут Баттиста был удовлетворен, а его одежда испачкана соком, пятнами от ежевики и хлебными крошками. Половина воды пропитала и мою рубашку.

– Ладно. Полагаю, нам нужно пройтись по магазинам одежды.

Я отправил Авроре фотографию Баттисты и спросил, где я могу купить для него одежду.

Она немедленно позвонила.

– Это кровь? – спросила она.

Я закатил глаза.

– Это арбуз с ежевикой.

– О, – сказала она смущенно.

– Я знаю, что до сих пор был ужасным отцом, но ты действительно думаешь, что я обагрю Баттисту кровью, когда в первый раз остаюсь с ним наедине?

Она откашлялась.

– В его сумке для подгузников есть запасная одежда. А почему тебя нет дома?

Беспокойство в ее голосе было безошибочным.

– Я забыл сумку, и мы направляемся в пожарную часть, чтобы посмотреть на пожарные машины и прокатиться на них.

На другом конце провода молчание. Я мог представить беспокойство на лице Авроры. Я предположил, что это было не то, что она сделала бы с Баттистой.

– Ну, тогда, я полагаю, тебе придется купить одежду, а также солнцезащитную шапочку, крем от солнца, подгузники, крем от сыпи… – Она замолчала. – Сирены могут быть слишком громкими для Баттисты, поэтому они не смогут их включить.

– Тогда это занятие перестанет быть забавным.

– У него чувствительные уши.

– Хорошо, Рори. Я позабочусь о том, чтобы Баттиста был цел и невредим, когда ты вернешься домой сегодня вечером. Не волнуйся.

– Невио, ты действительно думаешь, что это хорошая идея? Ты мог бы пойти с ним на игровую площадку. Там есть один…

– Все будет хорошо, – сказал я и повесил трубку. Рори нужно было видеть, что я делаю вещи не так, как она, но все равно могу делать их хорошо.

После быстрого посещения еще двух магазинов, чтобы купить все, что сказала Рори, плюс защитные наушники, мы с Баттистой, наконец, оказались перед пожарной службой.

– Мы на месте, приятель, – сказал я, поворачиваясь на своем сиденье, но обнаружил, что Баттиста крепко спит. Взгляд на часы на приборной панели показал, что ему пора спать.

Я со смешком откинул голову на спинку сиденья. В кармане завибрировал телефон. Это была мама. Прежде чем она успела что-либо сказать, я спросил:

– Аврора тебе доложила? С Баттистой все в порядке.

Мама рассмеялась.

– Ладно. Но если тебе что-нибудь понадобится, звони.

– Со мной все будет в порядке! – пробормотал я. Черт. Вероятно, следующим здесь окажется папа, чтобы помочь.

– Веселись, – сказала мама с оттенком веселья.

Я схватил пакет с фруктами и опустошил его, затем съел вторую половину бутерброда Баттисты. Я забыл захватить еды для себя.

«Вау» с заднего сиденья заставило меня обернуться. Баттиста уставился в окно на пожарных огромными глазами. У огромного входа были припаркованы две пожарные машины.

Я вышел и схватил Баттисту. Один из пожарных был незаконнорожденным сыном члена Каморры. Именно он показал нам с Баттистой пожарную машину. Я сделал несколько фотографий Баттисты за рулем, затем отправил их Авроре, прежде чем мы выехали на грузовике с ревущими сиренами. Баттиста сидел у меня на коленях и возбужденно хлопал в ладоши.

Благодаря защитным наушникам Баттиста мог безопасно слушать вой сирен и прекрасно проводил время в своей молодой жизни. И я должен был признать, что мне тоже было весело. Я думал, что проводить время с маленьким ребенком будет чертовски скучно, но там было много интересных занятий, и видеть его таким взволнованным было бонусом. Я отправил Авроре видео, на котором Баттиста кричит от восторга, когда мы разъезжаем по городу с включенными сиренами.

Она отправила в ответ смайлик с поднятым большим пальцем, что было чертовски обидно. Может быть, она все еще не одобряла мои действия, но я не собирался ни с того ни с сего заниматься занудным дерьмом. Это был мой ребенок, и если бы он был хоть немного похож на меня, то вскоре захотел бы делать сумасшедшие вещи, например, ездить на пожарных машинах по прихоти.

Когда ближе к вечеру мы вернулись домой после короткой остановки в Shake Shack, чтобы перекусить бургером и картошкой фри, Баттиста выглядел так, словно был готов уснуть. И я тоже чувствовал усталость.

– Не говори своей маме о картошке фри, – подмигнув Баттисте, сказал я, когда относил его. Хотя, учитывая, что от него пахло так, словно он упал в ведро с картошкой фри, было бы трудно сохранить это в секрете. Я не осмелился помыть его без посторонней помощи.

Мама сидела в общей комнате за швейной машинкой. Она занялась шитьем пару лет назад, после того как Джемма показала ей, как это делается, и теперь большую часть своих платьев шила сама, а иногда шила на заказ для женщин в нашей семье.

Она держала в руках пижаму, разрисованную маленькими пожарными машинками.

Баттиста бросился к ней с широкой улыбкой, и она крепко обняла его.

– Я чувствую запах жареной картошки.

Я покачал головой.

– Ты можешь помочь мне искупать его до возвращения Авроры?

– Она не рассердится, что ты угостил его фастфудом.

– В данный момент ей нравится злиться на меня, – сказал я.

Мама ничего не сказала, но выражение ее лица сказало мне, что она была в этом деле на стороне Авроры. Однако она помогла мне быстренько искупать Баттисту, прежде чем я улегся рядом с ним на кровать и почитал ему книжку.

Я хотел показать Авроре, что готов взять на себя ответственность, и я чувствовал, что сделал это сегодня, даже если она не одобряла мои методы. Черт, я надеялся, что Аврора тоже это увидит.