Текст книги "Деньги не пахнут 7 (СИ)"
Автор книги: Константин Ежов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 5
Компания, в которую Сергей Платонов вошёл через уведомление 13D, носила громкое имя – «Herbalife». Производитель всевозможных питательных добавок, порошков и энергетических коктейлей, обещавших здоровье и вечную бодрость.
На первый взгляд – странный выбор для управляющего фондом, специализирующимся на здравоохранении. Впрочем, Сергей всегда умел удивлять.
Журналистам он сказал просто и уверенно, словно произносил приговор:
– Будущее медицины – это профилактика. Здоровый образ жизни и контроль питания становятся центром медицинских услуг. Herbalife – символ этого будущего.
Слова прозвучали звонко, но мало кто поверил в них. На Уолл-стрит только посмеялись:
– Тот, кто знает Herbalife, понимает, насколько это бред! Настоящая цель Платонова – короткое сжатие!
И были правы.
Все знали: у Акмана висела короткая позиция на миллиард долларов против акций Herbalife. А Платонов, словно наемный мечник, пришёл именно за этим – ударить по слабому месту.
Когда новость разлетелась, по финансовым кварталам прошёл гул. Люди в костюмах замерли у мониторов, кофе в бумажных стаканчиках остывал в руках.
– Что за черт…
– Он реально на это пошёл?
Никто не ожидал подобного хода.
Только профессионалы понимали весь масштаб.
В студии делового телеканала профессор экономики, лысоватый мужчина с красными щеками, возбуждённо стучал кулаком по столу:
– Это же дерзкий контрудар! Логично было бы нарастить короткие позиции или сделать обратное гамма-сжатие, но он… он пошёл другим путём!
Ведущий поспешил вмешаться:
– Профессор, давайте попроще – не все зрители инвесторы…
– Да он не просто атакует Акмана, – выпалил тот, – он переписывает правила коротких продаж! Это что-то невероятное!
Ведущий поднял брови:
– Если я правильно понимаю, пока Акман поставил всё на Valeant, Платонов зашёл сбоку и ударил по Herbalife?
Профессор кивнул, пригладил седые волосы.
– Именно. Если Платонов поднимет цену акций Herbalife, Акман потеряет целое состояние. А чем больше убытки, тем сильнее ему придётся вытаскивать деньги из других направлений – в том числе из Valeant.
– А значит, – уточнил ведущий, – чем выше Herbalife, тем ниже Valeant?
– Вот именно! Платонов бьёт по кошельку, заставляя противника распыляться.
Профессор вновь распалился:
– Но это не главное! Он встретил короткое сжатие… другим сжатием! Понимаете? В войне между шортами и шорт-сквизами преимущество всегда у тех, кто жжёт. Деньги против денег, но одно – вода, а другое – огонь!
Он замолчал, театрально взмахнув рукой.
– Чтобы потушить огонь, нужна вода. Но когда пламя поднимается до неба, никакой воды не хватит. А сейчас – конец года, ветер злой, всё раздувает…
Ведущий слушал, кивая.
– А теперь представьте, – профессор загрохотал снова, – Платонов поджёг встречный костёр! Herbalife – это не просто акция, это факел! Это как если бы Акман поджёг соседний двор, а Платонов, вместо того чтобы тушить, пошёл и устроил пожар у него за домом, в горах!
– Э-э, а что же с собственным двором?
– Да плевать! Пусть горит! Главное – выманить поджигателей обратно! Когда они побегут спасать своё, он зальёт свой огонь спокойно и без свидетелей!
– А-а-а, вот оно как…
– Рационально? Возможно. Безумно? Безусловно! Мы наблюдаем войну коротких продаж, которая случается раз в поколение!
* * *
– Реакция, в общем, неплохая.
С этими словами Сергей обернулся. Команду словно обдало ледяным ветром: лица побледнели, глаза опустились. Только Гонсалес оставался невозмутим.
Первым заговорил Лоран, менеджер фонда, нервно потирая ладони:
– Может, стоит прямо сейчас раскрыть скандал?
Слабое место «Valeant» уже лежало на ладони – стоило только раскрыть его, и акции бы обрушились, словно бетон под ногами. Но карта оставалась несыгранной.
Причины были разные, но главная звучала просто:
– Нужно выжать максимум, пока есть возможность.
Стоило раскрыть тайну слишком рано – и прибыль сократилась бы наполовину. Да и вообще, этот козырь служил подготовкой к следующему шагу. Только вот объяснить это команде было бы невозможно – разве кто поверит, что планы строятся, будто известно будущее?
Потому тревога Лорана выглядела естественно.
– Нас завалили запросами на выкуп, – сказал он, хмурясь, пока в комнате тихо жужжал кондиционер.
Инвесторы, почуяв запах гари, рвались вытащить деньги. «Pareto Innovation» официально объявила короткую позицию против «Valeant» на миллиард долларов. Тогда акции стоили $135, а теперь, как дикий зверь, они прыгнули к отметке $600.
Официальных заявлений о потерях не было, но рынок чувствовал кровь. И паника пошла по кругам, как волны от брошенного камня.
Платонов только усмехнулся и пожал плечами:
– Всё в порядке. Мы всё ещё в блокировочном периоде.
Блокировочный период – словно замок на клетке. Инвесторы могли злиться, метаться, но деньги не вытащить. Пока нельзя – и точка.
– Эта стратегия работает только вначале. Так что используем её, пока есть шанс.
Гонсалес, услышав это, громко хлопнул в ладони – звон резко ударил по стенам, наполнил комнату энергией. Он вспомнил старую игру, ту самую, что началась в «Goldman». Тогда инвесторы тоже были связаны по рукам, а вся ставка – на одну единственную бумагу.
– Тогда «Genesis» рванула, – сказал он, удовлетворённо щурясь, как человек, вспоминающий вкус удачи.
Лоран оставался мрачным. На лице – следы бессонных ночей, пальцы нервно барабанили по столу.
– Но маржин-коллы… – произнёс он тихо.
С таким ростом цены звонки от брокеров были неизбежны.
Сумма, требуемая по маржин-коллу, достигала ужасающих $4,4 миллиарда. Да, много. Но…
– Мы же захеджировались колл-опционами. Используем их как залог, фактический отток денег невелик.
Никто не верил, что Сергей просто сидел, глядя, как акции растут. Страховка всегда была куплена заранее – опционы, эта невидимая сетка безопасности.
– Но если немного ошибиться с таймингом…
– В этом и смысл, – перебил Платонов спокойно. – Тайминг контролируется. «Valeant» можно уронить в любой момент. Так что перед нами не опасность, а шанс.
На столе мигнул экран Bloomberg – графики светились мягким голубым светом, цифры пульсировали, словно живые.
В коротких продажах и опционах всё решало время. Ошибись на день – и горишь. Но если время под контролем, ситуация переворачивается. Возможность заработать дважды – на росте и на падении.
– Когда страховка надёжна, грех ею не воспользоваться, – сказал Сергей, глядя на экран, где зелёные линии превращались в красные.
Он никогда не бросался в пламя без подготовки – сначала всегда страховал себя, а потом только поджигал фитиль.
– Но бежать к каждому пожару с канистрой бензина, даже имея страховку, разве не безумие? – с горечью спросил Лоран.
– Наоборот. Если можно получить выплату, не обжёгшись, зачем избегать огня? Лучше бежать на него – и брать всё, что горит.
Воздух в кабинете стал тяжёлым, пахло озоном от мониторов и свежим кофе из забытой чашки. Лоран опустил взгляд, явно не находя слов.
В голове Платонова проскользнула холодная мысль: «Может, стоит найти нового управляющего?»
Но почти сразу отогнал её. Заменить Лорана – не решение. Большинство всё равно дрожат, когда ставки становятся по-настоящему смертельными.
На Уолл-стрит таких, кто не отводил взгляда перед обрывом, можно было пересчитать по пальцам одной руки. В прошлой жизни таких было всего трое.
Пока стояла тишина, Сергей Платонов поднял взгляд от экрана, где мелькали строки биржевых новостей, и произнёс спокойно, будто рассуждая вслух:
– Сейчас главное – объяснить, почему всё это нужно.
Воздух в комнате был густым от запаха кофе и перегретых проводов. На экране отражались бледные лица команды.
– Помнишь, кто разоблачил «Enron»? – спросил он, чуть прищурившись.
Лоран замер, нахмурился, потом покачал головой. Скандал с «Enron» гремел когда-то на весь мир, но имя разоблачителя стерлось из памяти даже у профессионалов.
– Вот именно, – продолжил Платонов. – В этой войне нужно не просто выиграть деньги. Нужно, чтобы запомнили имя.
В комнате кто-то тихо выдохнул. Слова легли на воздух, как раскалённые монеты.
– Слава? – переспросил Лоран, нахмурив брови. – Но рискованная игра может наоборот всё испортить. Что за слава нужна в таком случае, Сергей?
Пока тот не ответил, Гонсалес с лёгкой усмешкой бросил:
– Свяжись с ним – и пропал?
Добби добавил:
– Живая катастрофа. Держись подальше?
Платонов улыбнулся краешком губ, кивнул.
– Именно. Такой имидж потом экономит миллионы. Люди подумают дважды, прежде чем сунуться со мной в игру.
Лоран тяжело выдохнул и впервые за разговор кивнул.
На Уолл-стрит такая репутация стоила дороже любого фонда: «Не провоцируй его». Одно имя – и вокруг образуется тишина, пространство уважения, даже страха.
– Сейчас самое важное – создать не просто победу, а запоминающийся образ. Историю.
Он поднялся, подошёл к окну. За стеклом тянулся вечерний Манхэттен – неон, шум, запах асфальта после дождя, и тысячи окон, мерцающих, будто нервные импульсы.
– Вот вспомни «GameStop». Там ведь проиграли мелкие инвесторы, но кто об этом помнит? – Голос был ровным, но в нём чувствовалось напряжение, как перед запуском ракеты. – Помнят другое: как простые люди хоть на миг заставили Уолл-стрит дрогнуть.
Пальцы Сергея медленно постучали по подоконнику.
– Если людям дать шанс вернуть своё – хоть крупицу, хоть символически – кто откажется?
Он тихо улыбнулся.
– Скоро начнётся интересное.
* * *
Новость о том, что Платонов приобрёл долю в «Herbalife», разнеслась по форумам частных инвесторов быстрее, чем вспыхивает спичка.
На лентах замелькали заголовки, один громче другого:
«Сергей Платонов бросил фанатов VX и вступил в Войну за Herbalife!»
Эффект был ошеломляющим. До истечения декабрьских опционов оставалось около десяти дней.
Толпы частных трейдеров держали пут-опционы ниже $70, надеясь на падение, а акции тем временем неумолимо приближались к $600. В чате стоял гул – злость, растерянность, ругань. Запах виртуальной паники витал в воздухе, словно перегоревший пластик.
Но не успела волна проклятий достичь пика, как на новостных сайтах появилась другая заметка:
«Он открыл второй фронт! Именно так можно обрушить акции Valeant…!»
Толпа замерла. Те, кто секунду назад ругал его за предательство, теперь читали заголовки с открытым ртом.
Так, может быть, всё это вовсе не бегство? Не капитуляция, а манёвр?
Над уставшими трейдерами снова зажглась искра надежды – такая же яркая и обманчивая, как вспышка монитора в тёмной комнате.
Сначала на рынке воцарилось лёгкое замешательство. Одни наблюдали за хаосом в новостных лентах, другие – просто ощущали, как воздух вокруг наполняется тем особым, предгрозовым напряжением, когда цифры на экране начинают шевелиться быстрее обычного.
Сведения о новых действиях Сергея Платонова просачивались медленно, будто сквозь плотную ткань слухов и домыслов. Казалось, этот узор уже когда-то мелькал в истории, что-то неуловимо знакомое звучало в каждом новом сообщении.
«Акции Herbalife: Айкан увеличил долю с 17% до 19%.»
Сначала один из крупных акционеров внезапно нарастил свою долю – и рынок, будто подстреленный током, зашумел, задвигался.
Затем на лентах высветилось новое сообщение: «Herbalife объявляет о выкупе акций на 500 миллионов долларов.»
46,53…
47,12…
48,74…
Шум торгов наполнился хрустом и треском клавиш, шелестом обновляемых графиков, где зелёные свечи ползли всё выше. Ещё недавно заторможенные котировки Herbalife, застрявшие около отметки 42, взлетели почти до 48, словно кто-то подбросил их огненным рывком.
На форумах и в чатах воцарилось смятение, вперемешку с восторгом.
– Эй, это déjà vu, не?
– Точно… Где-то это уже было.
И действительно, всё повторялось с пугающей точностью. Именно так недавно поступал Акман с Valeant.
Методов для короткого сжатия было множество, но Платонов выбрал тот, что принадлежал самому Акману – и воспроизвёл его почти по нотам.
Смысл его действий стал предельно ясен: он возвращал долг, и делал это с хирургической точностью, тем же самым способом, что и его враг.
– Шон теперь у нас мастер Ctrl+C и Ctrl+V, – шутили в сети.
– Правосудие для одного процента!
– Это месть.
– Не просто месть – возмездие, причинённое тем же орудием боли.
Для многих это было не только триумфом, но и облегчением. Всё то, что приходилось терпеть – выматывало, жгло изнутри, но теперь, глядя, как ситуация разворачивается в обратную сторону, люди ощущали азарт и сладкое торжество.
Всё же сквозь крики и радость стали пробиваться трезвые голоса.
– А если не выйдет? У Акмана защита от маржин-коллов, как броня – девятьсот девяносто девятого уровня. Даже если прижмём, его счета только рассмеются.
– Он не дилетант, миллиардеры не падают от первого удара. К тому же…
– Чтобы всё сработало, нужна помощь Уолл-стрит. А они-то на стороне Акмана.
– Есть ведь дедушка Айкан.
– Айкану уже пора на покой, а Акман держит его в шахматной ловушке вот уже два года…
Для того чтобы замысел Платонова сработал, акции Herbalife должны были взлететь до небес, а это невозможно без жадных и порывистых денег с Уолл-стрит. Но кто мог забыть, как в истории с Valeant именно эти силы и растоптали частных инвесторов?
Захочет ли Уолл-стрит в этот раз танцевать под чужую дудку?
Пока сомнение смешивалось с надеждой, один из участников чата написал:
– А почему бы самим не скупить Herbalife?
– Точно! Мы же тоже можем толкнуть цену вверх.
– Присоединяемся к вечеринке по шорт-сквизу, ха-ха!
– «Срочно!» В акциях, оказывается, есть кнопка «Купить», не только путы и коллы!
– Подожди, ты хочешь сказать, можно успеть вскочить в поезд, который раздавит Акмана?
Часть толпы загорелась идеей мгновенно, другая – колебалась, потирая старые раны.
– Этот YOLO был последним…
– У этого пользователя больше нет активов.
Память о поражении в битве за Valeant до сих пор болела, как старый шрам под дождём.
Тогда на помощь пришли ветераны, объясняя спокойно и уверенно:
– Это не шортинг, это шорт-сквиз.
– Никаких маржин-коллов, никакого тета. Просто купи – и держи.
Рынок, где раньше сталкивались вода и огонь, теперь сам превращался в пламя. Частные инвесторы – это был тот самый огонь. Никаких сроков, никаких долгов, никакой паники.
Они знали одно правило: не продавать.
И вскоре цифры вновь ожили:
49,23…
51,73…
53,02…
На экранах, как пламя в ночи, полыхали зелёные полосы.
Цена Herbalife росла слишком быстро, слишком ярко, будто сам воздух вокруг пропитался электричеством и запахом озона. Даже мониторы, казалось, гудели от напряжения.
И всё же в этом стремительном взлёте было что-то странное, почти неестественное – будто за каждой новой цифрой пряталась чья-то невидимая рука.
* * *
На следующее утро Уолл-стрит словно проснулась под звуки фанфар: все взгляды были прикованы к Herbalife. В воздухе витал запах кофе, смешанный с электрическим жаром мониторов, когда тысячи трейдеров наблюдали, как объявленный Сергеем Платоновым шорт-сквиз превращается в настоящее пламя.
– До каких высот дотянется цена?
– Сработает ли этот безумный план?
Шум стоял такой, будто биржа превратилась в гигантский улей. Курс Herbalife поднимался с 53 до 74 долларов всего за один день. Цифры на экранах дрожали, словно от жара, а воздух наполнялся нетерпением и хрустом клавиш.
Взрыв этому росту дали три силы.
Первая – «гамма-сквиз» Платонова.
– Массовый наплыв опционов колл на Herbalife! Страйк – 75, общий объём – 30 миллионов!
– Дельта 0,50, гамма растёт как безумная!
Платонов скупал коллы, будто черпал воду ковшом из огненного моря. Маркет-мейкеры, вынужденные хеджироваться, поднимали цену ещё выше. Ирония судьбы – тот самый приём, что когда-то использовал Акман против Valeant, теперь обернулся против него самого.
Но Уолл-стрит – это логово акул, и запах крови там не проходит незамеченным.
– Войти и срубить на движении?
– Подхватим волну, выйдем быстро – чистая прибыль!
И они пошли за ним, стаями. Herbalife превратилась в ярко-красную вспышку на всех терминалах. Никто не верил, что рост продлится долго, но это уже не имело значения. Год подходил к концу, отчётность приближалась, и каждый фонд мечтал блеснуть ещё парой процентов прибыли.
– Даже один-два процента к доходности – уже бонус!
Так родился второй катализатор взрыва – «ралли Санта-Клауса». Деньги потекли в акции, словно тёплый ветер, подгоняя пламя вверх.
А затем разразилось настоящее безумие – третий, самый мощный толчок. Толпа мелких инвесторов вышла на арену, словно на баррикады.
– Долой этот жалкий один процент!
– Время Шона и башни из Дженги!
– Убираем блок Herbalife – Акман дрожит, рушится Valeant, рушится вся башня!
– Только что сломал свой фонд накоплений – образование в реальном времени!
Память о прошлых унижениях жгла, и теперь они пришли за возмездием.
79,23…
80,12…
81,45…
Цифры вспыхивали, как искры на сухом порохе. Рынок ревел, и воздух казался густым, пропитанным озоном. Herbalife выросла почти вдвое.
Но Акман не из тех, кто молча наблюдает за собственным падением.
– Как обстоят дела с HFT?
– Алгоритмы на пределе. Имплайд-волатильность взлетела до 120%!
По его приказу в бой вступили высокочастотные торговые программы. На экранах замелькали вспышки сделок – миллионы ордеров мелькали, сталкивались, взрывались. Цена дергалась, как безумная, то взмывая вверх, то обрушиваясь в пропасть.
Рынок начал бурлить, словно перегретый котёл. Волатильность росла, опционы дорожали, премии взлетали до небес.
– Премии просто безумные, ха-ха!
– Забудьте про YOLO, покупаем акции напрямую!
– Шон кует гамма-молотом, поднимем цену до луны!
– Держим крепко, как алмазы в руках!
– Пусть костюмы зальются кровью – теперь рынок принадлежит нам!
Даже те, кто привык играть только на опционах, отошли в сторону, ошеломлённые ростом цен. Но парадокс заключался в том, что чем выше поднималась цена, тем сильнее их охватывал азарт.
– Эволюция обезьян с WSB: теперь покупают акции, а не мусорные опционы.
– Оружие армии ритейла:
1. Купить.
2. Сидеть спокойно.
3. Не стрессовать.
– Новая стратегия: нажми «купить», сотри приложение и иди дышать воздухом. Проверишь баланс – уже в 2015-м!
Акции казались надёжнее, чем опционы – меньше риска, больше уверенности. Для новичков это был шанс войти без страха.
И пока Уолл-стрит гремела, словно кузница, а цифры на мониторах дрожали от жара, тысячи рук по всему миру нажимали одну и ту же кнопку. В офисах пахло горячим пластиком и кофе, на улицах было тихо, а где-то глубоко под всем этим бурлил живой огонь – азарт, возмездие и вкус победы, ещё не свершённой, но уже ощутимой, как электричество на языке.
День был густо пропитан напряжением – таким, что казалось, воздух над Уолл-стрит дрожал, как перегретый металл. В торговых залах стоял сухой запах пластика от клавиатур, кофе выдыхался на экранах терминалов, а под потолками гудел ровный, тревожный шум вентиляторов. Herbalife продолжала взлетать, словно загоревшаяся свеча в темноте.
Толпы мелких инвесторов, вдохновлённые криками и мемами с WSB, бросали последние сбережения в акции. Казалось, экраны горели от всплесков ордеров, цифры сменялись с такой скоростью, что глаза не успевали фиксировать движение.
– Объёмы просто чудовищные! Половина всех сделок – мелкие лоты! Если так пойдёт дальше…
Голос трейдера дрожал от смеси восторга и страха. Пульс рынка бился в унисон с ритмом нажатий клавиш.
Рост не замирал – наоборот, с каждой минутой накал усиливался. Цены лезли вверх, как пламя по фитилю.
– Ещё чуть-чуть… и пробьём уровень!
В этот момент лицо Акмана стало каменным. Он чувствовал, как поднимающаяся волна становится опасной. Подсознание подсказывало: это только пролог.
Если Платонов действительно повторяет его собственный путь, следующий шаг известен заранее. Гамма-сквиз дойдёт до точки, где обратная волна ликвидации коротких позиций разорвёт рынок на части.
Эту бурю нужно было остановить до того, как она дойдёт до края воронки.
Мысли Акмана текли холодно, почти механически. У него ещё оставались карты в рукаве. На передовой – пока лишь Платонов и орда розничных инвесторов. Один – талантлив, но молод, без опыта, другой – шумен, но беден. Легкая добыча для опытного охотника.
– Начинаем у линии сопротивления, – произнёс он, будто отдавая приказ на артобстрел.
* * *
Линия сопротивления – место, где алчность встречается со страхом. Там, где рука, тянущаяся к прибыли, вдруг замирает, а потом нажимает «продать». Именно здесь Акман расставил ловушку.
Он выбрал цену в 85 долларов – прежний исторический максимум Herbalife. Переход через эту отметку должен был ударить по нервам, породить сомнение:
«Не слишком ли высоко?»
Когда цена подползла к цели, воздух словно застыл.
– Достигли 84!
– Выпускаем.
Через считанные минуты медиа загудели:
«Herbalife может быть оштрафована на сумму от 900 миллионов до 1,2 миллиарда долларов, если подтвердится пирамида»
«GT Group: „Итоги расследования ФТК могут быть опубликованы в этом году… необходимо учитывать регуляторные риски…“»
Эти заголовки ударили по рынку, как морозный ветер. Даже из динамиков терминалов слышался гул падения. Запах тревоги наполнил воздух, словно озон перед грозой.
Фонды, гонявшиеся за лёгкой прибылью, мгновенно замерли. Такие игроки не любят непредсказуемости, а регуляторные угрозы – это всегда пороховая бочка под ногами.
– В обычных условиях эффект был бы слабее, – бормотал один из аналитиков, глядя на монитор, – но сейчас все эти спекулянты сидят на тонком льду.
Как и ожидалось, началось лавинообразное:
85,21…
86,11…
85,42…
– Продают! Продают массово!
Всё произошло с хирургической точностью. Новость сработала, словно спусковой крючок. Те, кто недавно ринулся за лёгкой наживой, теперь сбрасывали акции без раздумий, боясь остаться в проигрыше.
Но Акман понимал: это лишь первый укол. Паника даст передышку, но не остановит пламя. Чтобы переломить бой, требовалось нечто большее – удар, способный вырвать импульс из рук противника.
– Задействовать «Айсберг», – тихо произнёс он.
Так начал работать первый капкан.
«Айсберг» – ордер-призрак, ледяной механизм, что скрывает истинный объём сделок. На поверхности – лишь малая часть, но под водой прячется массив, готовый раздавить рынок весом невидимой силы.
И когда первый блок ордера скользнул в торговую систему, воздух над Уолл-стрит стал густым, как перед бурей. Пульс котировок сбился с ритма, цифры дрожали, а в этом гуле электронных вспышек чувствовалось приближение чего-то грандиозного – ледяного, точного и беспощадного.
Лента котировок на мониторе вздрагивала, словно дыхание перед бурей. На экране медленно всплывали цифры, в которых каждый тик звучал коротким щелчком, будто падение капель по стеклу. Лишь малая часть заявок на продажу была видна глазу – всего тысяча акций, безобидная крошка на поверхности биржевого океана. Но под этой тонкой плёнкой скрывались десятки тысяч спрятанных приказов – холодная масса, словно айсберг под толщей тёмной воды.
Каждый раз, когда сделки проходили, из глубины всплывали новые порции продаж, поддерживая постоянное давление. Не обрушивая рынок сразу, айсберг медленно разъедал веру в дальнейший рост, точил нервы, как капающая вода камень.
– Может, это уже конец ралли? – шептали в чатах.
– Пора фиксировать прибыль, пока не поздно?
Цифры дрожали:
89.12…
88.02…
89.29…
88.12…
Каждая попытка пробиться вверх разбивалась о невидимую стену и падала обратно, оставляя после себя глухой отзвук клавиш и нервное дыхание трейдеров.
Сомнение росло, словно туман над биржей. Паника медленно прокрадывалась в сердца. Кто-то спешно нажимал «продать», стараясь избавиться от акций, пока убытки ещё терпимы.
– Это должно хотя бы выбить мелких игроков, – холодно произнёс Акман, не отрывая взгляда от монитора. Голос его звучал ровно, но пальцы слегка сжались на подлокотнике кресла.
Алгоритмы крупных фондов уже замечали неладное. Машины анализировали ритм торгов, видели неестественные всплески и падения. Институционалы предпочли выжидать, оставив поле мелким игрокам, которым не хватало ни терпения, ни инструментов анализа. Для них график был просто хаотичным дыханием рынка – то вверх, то вниз, а страх всегда быстрее жадности.
Когда в рынок было выпущено множество айсбергов, Акман приготовился к следующему шагу.
– Стена продаж установлена?
Стена продаж – невидимая преграда, воздвигнутая из тысяч ордеров. Чтобы цене подняться выше, покупатели должны были впитать весь этот огромный объём. Но если силы иссякнут, цена захлебнётся, и попытка роста окончится ничем.
Теперь на отметке сто долларов высилась невидимая крепость.
– Ликвидностная ловушка на сто десяти. Обрежьте импульс покупок, – коротко распорядился Акман.
Эта ловушка впитывала все приказы на покупку выше отметки, не оставляя им шанса исполниться. Люди пытались приобрести акции, но заявки исчезали, будто в бездне. После нескольких таких попыток даже самые упорные начинали сомневаться – как путники, бросающиеся к миражу, а потом осознающие, что впереди лишь горячий песок.
Акман скрестил руки на груди, взгляд стал стеклянным. В комнате пахло кофе, мониторы мерцали холодным светом, воздух был натянут, как струна.
– Теперь остаётся ждать.
Но спокойствие длилось недолго.
– Девяносто долларов пробито! Все айсберг-заявки исчерпаны!
Шум голосов, звон клавиш – и тишина. Акман медленно повернул голову.
– Что? – губы едва шевельнулись.
Айсберг исчез. Огромная масса продаж растаяла менее чем за полчаса. Первая линия обороны, предназначенная для устрашения частников, рухнула.
– Это невозможно… – тихо сорвалось с губ.
– Институционалы вмешались? – спросил кто-то из аналитиков.
– Нет. Все сделки – мелкие. Это частные инвесторы.
– Этого не может быть! – взорвался Акман.
Мелкие инвесторы – самые непостоянные, подверженные страху и соблазну быстрых денег. Удвоенная прибыль обычно заставляла их мгновенно фиксировать доход. Но теперь никто не продавал.
– Настроение среди частников какое-то странное, – произнёс аналитик и протянул планшет.
На экране вспыхивали тысячи сообщений: восторженные выкрики, лозунги, шутки. Цифры, смайлы, призывы держаться до конца. В воздухе словно гудело электричество – энергия толпы, уверенной, что способна повернуть реку вспять.
Акман невольно сжал челюсти. Где-то за окном скрипнула ставня, зашуршала вентиляция. Биржа задыхалась от напряжения, и даже воздух казался густым, тяжёлым, пахнущим озоном и кофе.
Ледяная тишина в кабинете была подобна штормовому затишью.
– Удача явно на нашей стороне, будем доводить этот шорт-сквиз до конца! – гремели заголовки в чатах, и сотни голосов подхватили ритм.
– Шон и ритейл: «Урок усвоен – научились сжимать!»
– Акман: «Постойте…!»
На экранах вспыхивали лозунги, как сигнальные ракеты:
" Вернём с процентами всё, что у ритейла отобрали!"
«Вперед до $1 000!»
Под этими криками расчёты давно никто не вёл. Инвестициями это уже трудно было назвать – скорее коллективный ритуал, где руки дрожали от азартного жара, а пальцы стучали по клавишам в такт кричащим слоганам.
– Держать даже после пробоя сотни! «Алмазные руки»! Хедж-фонды сеют FUD, но это чепуха!
– Мы даже в стратосферу ещё не влетели! Прямиком к Сатурну!
– Каждая акция ритейла – гвоздь в крышку гроба шорт-селлеров!
В толпе ощущалась миссия: странное, почти религиозное рвение подталкивало друг друга к новым вершинам. Где-то в воздухе пахло перегретым пластиком, от мониторов шёл тонкий озоновый след, а в ушах звенели мемы и призывы держаться.
И вдруг – новость, от которой должно было похолодать в спинах:
– Стена продаж пробита!
– И ловушка ликвидности тоже…!
Все защитные линии, расставленные Акманом, стали рушиться одна за другой. На лице у него отразилась некоторая паника.
– Что вы творите⁈ Включайте ещё айсбергов! Держите линию на $150! – команды сыпались быстро, голос стал резким, как удар по столу.
– Максимизируйте HFT! Разве не ясно: рухнула одна стена – тут же ставьте другую⁈
Бессмертное спокойствие, свойственное опытному игроку, исчезло. В нервной суете появились новые распоряжения, но цена продолжала подниматься:
150.23…
152.99…
153.06…
Рост не прекращался. Ритейл не сдавался. В голове Акмана закрутились привидения непонимания. Раньше мелкие инвесторы рушились первыми – разбросанные, импульсивные, готовые продать при первом толчке. А сейчас – что-то другое.
Они были как крестоносцы: фанатичная решимость в голосах, эмодзи-флаги и манифесты в чатах.
– Веруем в святого Шона! VX был испытанием веры, HL – обещанная земля!
– Десять заповедей Шона: YOLO с верой. Не быть бумажной рукой; не сомневаться в плане мастера…
– Не важно, как высоко цена или какая сопротивление. Идём до конца.
– «Алмазные руки»!!
Покупки подпитывались не жадностью, а убеждением – непостижимым для стороннего наблюдателя. Казалось, месть превратилась в догму: не фиксировать прибыль, а тащить цену дальше, ломая всё на своём пути.
И ритейл действительно ломал: айсберги таяли, стены растаскивались, пустыни ловушек пересекались одним непрекращающимся маршем.
191.23…
193.23…
195.12…
Цена почти достигла $200; подъём стал круче, чем прежде. Момент за моментом на рынок хлынули импульсные трейдеры, притаившиеся на периферии – они вмиг подхватили волну, подливая масла в огонь и откровенно иронизируя над планами Акмана.
У Акмана в голове начинал пустеть черновик планов. Мыслям угрожала одна страшная картина: если всё так пойдёт дальше, уже через день начнётся бесконечный фидбэк-луп ликвидаций – один шорт будет давить другой, и цепная реакция затянет рынок в бездонную воронку. Это было недопустимо.
Нужно было действовать решительно – прекратить натиск ритейла. И была только одна цель.
– Атакуем их лидера, – выдавил он, зубы сжались, пальцы постукивали по столу, словно дрожащие веточки.
Безумие народа можно было свести к одному имени: Сергей Платонов. Именно он, казалось, зажёг новую искру. От его действий распространялась зараза фанатизма; его имя звучало в чатах, как заклинание.
– Надо настроить их против Платонова…! – решила команда и бросилась в работу, а в эфире снова забулькала чаша судорожных приказов и звонких кликов – попытка вернуть обратно то, что ускользало меж пальцев, как песок.
