Текст книги "Деньги не пахнут 2 (СИ)"
Автор книги: Константин Ежов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Глава 3
После встречи с Давидом на часах смерти произошла едва заметная перемена.
"Дата смерти: 11 марта 2023 года"
"Оставшееся время: 3 399 дней"
"Шанс выжить: 3,8%
Шанс на выживание поднялся. Цифра, что всегда стояла упрямым нулём, вдруг ожила – теперь там 3,8%. Подбородок опустился на ладонь, и мысли закружились, словно лёгкий дымок от сигареты в закрытой комнате: откуда взялись эти проценты?
"Значит, не только клинические испытания влияют…?"
Всегда казалось, что лишь участие в испытаниях способно пошевелить эти холодные цифры. Ошибка. Оказалось, есть и другие силы, что умеют дергать за невидимые нити.
"Могли бы хоть намекнуть, почему…?"
Было бы неплохо, если бы кто-то объяснил, что именно подняло вероятность с нуля до трёх процентов. Но часы смерти молчаливы и жестоки. Остаётся одно – самому сложить этот пазл.
На данный момент вырисовываются два предположения. Блокнот раскрылся с лёгким хрустом переплёта, ручка заскрипела по бумаге, оставляя строчки:
Факторы, повлиявшие на рост шанса выживания
Планирование
До недавнего времени все мысли вертелись только вокруг того, как заработать деньги, постоянно откладывая главное – разработку лекарства. Деньги были в планах. Разработка – нет.
Теперь ситуация иная. Появился каркас, пусть и хрупкий, но уже ощутимый. Всё это похоже на игру в русскую рулетку. Цена одного спуска курка – четыре миллиона долларов. Перспективные кандидаты, добравшись до стадии клинических испытаний, потребуют ещё примерно четыреста пятьдесят миллионов. Каждый шаг прописан и даже помечен ценником. Если именно эта тщательная раскладка подняла шанс на выживание….
Заметка на полях: отслеживать колебания процента после каждой корректировки плана.
Это придётся делать постоянно. Каждая встреча с Давидом будет наполнять план новыми деталями. И каждый раз нужно будет отмечать, как меняется цифра.
"Может пригодиться позже."
Если числа действительно реагируют на планирование, то те шаги, что не помогут выжить, останутся с нулём. Знать это заранее – значит выбрасывать лишнее, не теряя времени.
С этим разобрались. Теперь вторая причина.
Партнёр
Теперь рядом человек по имени Давид. Если рост шанса связан с ним…. Логика та же. Если появление нового человека не сдвинет процент – значит, бесполезен. Значит, избавляться от таких сразу. И это тоже ушло в блокнот.
После чего раскрылся альбом с пугающим названием: "Русская рулетка – список".
Лист покрыли строчки:
Русская рулетка: список методов
Гиперактивация Т-клеток: циклоспорин
Избыточная экспрессия VEGF: бевацизумаб (разрешён для лечения рака кишечника с 2004 года)
Нарушение работы пути mTOR: рапамицин (утверждён как иммуносупрессор в 1999 году)
В списке уже стоял первый кандидат – рапамицин, третья позиция. Если бы игра шла по порядку, джекпот сорвался бы на третьем выстреле.
Похоже, он остановился именно там. Дальше Дэвид не пошёл – рулетку он явно не докрутил. Видимо, был уверен, что разгадал загадку, нашёл то самое решение.
Но разве мог знать то, что известно человеку из будущего? Есть пациенты, которым не помогает даже второй курс лечения. Пациенты вроде него.
Нужен третий. Тот, о котором никто ещё не говорил.
"Может, оно здесь…?" – взгляд упал на список.
Пункты с четвёртого по пятнадцатый. Те самые спусковые крючки, которые Дэвид так и не дёрнул в своей прошлой жизни. Возможно, разгадка скрыта именно среди них. Но никто не даст гарантии. Есть и другой вариант – весь список окажется тупиком.
В таком случае придётся искать новые крючки, новые точки, способные сработать. Или выйти на другого исследователя.
"Надо проверить как можно скорее…" – другого пути нет.
Придётся тянуть спуск самому.
Пациенты уже выстроились в очередь. Осталось лишь раздобыть деньги, чтобы начать немедленно….
"Денег нет."
Один выстрел стоит четыре миллиона долларов. Все вместе – шестьдесят. До тех пор, пока не появится крупный фонд, придётся вытаскивать всё из собственного кармана.
В декабре должны поступить средства от биткоинов – около миллиона. Чтобы превратить эту сумму в шестьдесят, придётся увеличить её в шестьдесят раз. Сколько времени на это уйдёт?
Тук. Тук. Тук.
Пальцы барабанят по столу, пока мысли носятся, словно мошкара в жарком августовском воздухе. Даже с багажом будущих знаний и каплей удачи задача выглядит не по зубам.
"Опционы – не вариант…" – правила Goldman душат по рукам и ногам.
Опционы запрещены, шортить нельзя, а купленные акции обязаны пролежать не меньше тридцати дней. Нарушишь – сразу отчёт в SEC.
Вряд ли Комиссия по ценным бумагам станет придираться к мелкому аналитику… если только он вдруг не сделает х60 за пару месяцев. Тогда расследование обеспечено. А там – блокировка торгов, полный паралич.
Нет, с этим не поиграешь. Придётся действовать честно – без опционов, только ростовые акции. И при этом уложиться в двухлетний срок с шестидесятикратным приростом. И ещё, как назло, придётся снимать по четыре миллиона за раз… С таким раскладом три года минимум.
А хочется закрыть рулетку и выйти на клинические испытания уже через два. Как ни крути, как ни переворачивай – не сходится. С теми деньгами, что есть, нереально. По крайней мере, если соблюдать правила Goldman.
Остаётся один выход.
"Нужно увеличить стартовый капитал."
Если миллион превратить в шестьдесят – нужен рост в шестьдесят раз. А если раздобыть пять миллионов? Достаточно х12. Вот это уже похоже на цель, а не на безумие.
Но…
– Чёрт…, – губы срывают вздох.
Денег нет. Все вложения заморожены в крипте, кредиты выжаты до последней капли. Тот миллион, что удастся наскрести, и так окажется чудом.
В кабинете стояла тягучая тишина, прерываемая лишь приглушённым гулом кондиционера и редким щелчком клавиш. Бумаги на столе казались лишними – лишь ширма для беспокойных мыслей. Ручка царапала блокнот бессмысленными линиями, в мониторе Bloomberg мерцали графики, будто издеваясь холодным светом над тем, кто потерял нить. Вздох вырвался глубоко, с глухим эхом, будто от дна колодца: "Ха-а…".
Вроде бы пора кому-то подойти, спросить, что стряслось. Но никто не двигается. Кажется, цена за быстрый взлёт по карьерной лестнице всё ещё взимается сполна – отгороженность стеной молчаливой вражды. Ассистенты MA, те самые, что не прощают чужих побед, держатся подальше.
Но есть один, кто не может остаться в стороне.
– Проблемы? – голос прозвучал буднично, но в нём прятался интерес.
Добби. В каждом проекте он как тень – прикован одним звеном. Судьба спутала пути так, что его заботы теперь переплетаются с чужими.
– Да так… мысли запутались, – прозвучал ответ, оброненный небрежно.
– Из-за следующего тизера?
Результаты второго, отправленного Пирсу, уже на подходе. Семь попаданий из десяти – почти безупречная статистика. Ещё одно попадание – и 80% успеха станет фактом. Пора бы выковать третий чудесный тизер, способный взорвать рынок. Но вместо этого руки бездействуют, а мысли тонут в вязком сомнении.
С его стороны беспокойство понятно.
– Что не так?
– Сложно всё… Акции точно пойдут вверх, но пользы для клиентов почти нет. Ни к слияниям, ни к поглощениям это не приведёт, а докупить дополнительные пакеты практически невозможно… Компания взлетает в небеса, а для MA от неё ноль толку.
После этих слов взгляд скользнул по лицу собеседника. Когда-то пришлось учиться этому у бывшего агента ЦРУ, нанятого хедж-фондом для тренингов. В этой сфере это не роскошь, а оружие. На переговорах с СЕО способность выцепить ложь из мимолётной тени на лице – бесценна.
И вот сейчас на лице Сергея вспыхнуло чувство, знакомое как запах жжёного сахара – жадность. Разве единорог отдаст взмывающий в небеса актив просто так? Конечно, нет.
– Тогда… почему бы просто не купить акции напрямую? – Добби сделал ход.
Сработало.
– Есть такая мысль.
– Серьёзно?
Его глаза жадно метнулись к экрану, но документ уже был закрыт. На лице отразилось разочарование, словно у ребёнка, которому не дали конфету. Хотел выпросить бесплатный сигнал – наглец.
– Что за компания?
– Секрет.
– Не хочешь поделиться?
Конечно, хочет. Это ведь чудесная находка единорога, такая добыча манит сильнее, чем звон монет.
– Ну… – Сергей протянул слова, словно на вкус пробуя ситуацию.
Офис застыл. Ни один взгляд прямо не смотрит, но пальцы старших коллег замерли над клавиатурами. Воздух натянулся, как струна: слушают. Каждое слово впитывается жадно, словно капли воды в пустыне.
– А если попрошу рассказать – поделишься?
– Не знаю. Рассказать могу… но что с этого выйдет для меня?
Губы Добби тронула обида, словно у школьника, которому отказали в игре.
– Чего тогда спрашивать было? Словно собирался поделиться.
– Ну… если будет что-то взамен, можно подумать.
– А какой интерес?..
Пауза легла тяжёлой тенью, расползаясь по комнате. В воздухе висело напряжение, будто в кабинете вот-вот грянет гроза. Самое время открыть карты и показать единственный путь к заветной добыче.
– Информация есть, но с капиталом туго. Подкинешь денег – подумаю. Двадцать процентов от прибыли. Как вариант?
Тишина взорвалась взглядом, в котором читался немой возглас. По сути, это предложение доверить деньги. Вложить их, а взамен получить прибыль. Нечто вроде подпольного хедж-фонда. В "Голдмане" прекрасно знают, насколько надёжен расчёт. Достаточно вспомнить прежние сделки – каждая на глазах коллег. Стоило собрать их деньги и запустить механизм – и вот он, план.
Вопрос только один: клюнут ли?
Даже Добби словно застыл, не решаясь.
– То есть предлагаешь поверить на слово и отдать деньги?
Сомнений в навыках нет – совсем недавно пытался выведать мою наводку. Но вот убеждённость… другое дело. Что, если возьму деньги и исчезну? Или просто откажусь от слов? Подобные сомнения не прячут – их режут правдой.
– Слушай, ну а мы кто друг другу? Прям так и вручишь деньги? А если завтра уйду?
– Собираешься сорваться с деньгами?
– Не то чтобы, но представь: увольняюсь, и первым делом у тебя появятся подозрения. И честно? Тебе тоже не спешу слепо доверять.
– Это ещё почему? Я ж деньги даю.
– Даже если вырастим капитал и верну прибыль, кто помешает сказать, что не получил своё?
– Да я бы не стал…
– Инвестиции – дело терпеливое. Иногда ждать выхода приходится долго. А ты взбесишься: "Сбежал с моими деньгами!" Даже если оба будем правы, кого назовут мошенником? Меня.
Риски не только у инвестора – своя доля висит и на плечах управляющего.
– Так что если работать, то только по правилам. Без споров. Договор займа, чётко прописанные условия отчётов и сроки вывода средств. И нотариус, чтоб без липы.
В этом полулегальном фонде всё должно держаться на бумаге. Чёткие рамки и гарантии – щит от возможных проблем. Каждое слово сказано нарочно громче, чтобы подслушивающие в соседних углах проглотили намёк.
– Хм… чем больше думаю, тем муторнее выходит. Забей.
Фраза прозвучала с лёгкой ленцой, будто всё равно. Нет смысла давить – толку не будет.
– Что? Да подожди, почему?
– Слишком много мороки. Да и толку для твоего капитала немного.
– Ну как немного? Любая прибавка – это всё же прибавка.
Как и ожидалось, Добби дёрнулся на крючке. Пока наживка манила – сомневался. Стоило убрать – потянулся сам.
– Забудь. Болтовня всё это. Считай, не слышал.
Пара лёгких хлопков по плечу, пальцы на воротнике пальто, и шаг к двери.
– Куда собрался? Мы ещё не закончили!
– Ужин ждать не будет. Вернусь поздно.
Иногда лучше просто уйти, оставив им поле для разговоров. Пусть судачат, пусть разносят сплетни по другим отделам – хуже не будет. Скорее, наоборот. Пусть пойдут слухи, что где-то рядом собирают инвесторов для подпольного фонда. А там – посмотрим, сколько удастся поднять. Добби займётся этим. А впереди – ещё одно важное дело.
Лифт мягко скользнул вниз, двери разошлись, и в холле раздался звонкий голос:
– А, вот ты где, Шон!
Улыбка Рейчел сверкнула тёплым светом.
– Прости, не опоздала?
– Нет, только подошёл.
– Отлично. Тогда пойдём?
Столик уже ждёт в маленьком уютном ресторане за углом. Сегодня всё должно сложиться идеально. До Дня благодарения осталось совсем немного, а приглашение от принцессы так и не пришло. Значит, сегодня его придётся добыть любой ценой.
Край как надо встретиться с отцом Рейчел. Чем скорее это произойдёт, тем быстрее откроется правда о Theranoson и появится шанс перехватить деньги до того, как они уйдут инвесторам. Если провернуть всё без риска… можно будет сразу запустить собственный фонд. Настоящий, легальный хедж-фонд, а не мутную контору.
"Нет смысла ждать ещё два года."
Изначально план был простой – задержаться в Goldman на пару лет. Но после той истории с последней сделкой ситуация слегка изменилась. Репутация уже набрана – вполне приличная. Почему бы не воспользоваться этим прямо сейчас? Стоит только объявить о создании фонда и намекнуть на связь с Goldman – и инвесторы начнут интересоваться. Первым делом спросят у знакомых:
– Знаешь Сергея Платонова?
Любой, кто хоть как-то связан с Goldman, ответит утвердительно. А на вопрос, откуда знаком, расскажет про выигранные пари и точность прогнозов в самых рискованных ситуациях. Даже если полезут уточнять у других, услышат одно и то же. Этого хватит, чтобы зажечь интерес.
Кто-то решит: "Что за вред, если вложить пару миллионов на пробу?"
Вот она – настоящая сила доверия.
Даже сомнительный фонд выглядит надёжнее, когда за ним стоит реальная история успеха. Особенно если прежние инвесторы подтвердят доходность и покажут стабильный рост на счетах. Тогда разговор пойдёт не о миллионах, а о десятках миллионов.
Собирать крохи по чуть-чуть – пустая трата времени. Нужно сразу вытащить девяносто миллионов одним махом. Для этого необходимо попасть на ужин в особняке Рейчел в День благодарения. Но до праздника меньше недели, а приглашения всё нет.
– О, кстати! Дашь номер Давида? Уехала в спешке, так и не обменялась контактами с Джесси….
Рейчел произнесла это едва села за столик в ресторане. Кажется, Давид произвёл на неё впечатление. Ничего плохого. Но зацепила вторая часть её фразы.
Джесси… Та самая, что в прошлый раз с Давидом и без тени сомнений назвала мошенником. Если её подозрения дойдут до Рейчел – будет плохо.
– Конечно. А зачем тебе номер Джесси?
– У брата благотворительный вечер в конце года. Хотели пожертвовать выручку фонду Давида. Брат идею одобрил….
Если брат платит – сумма будет внушительной. Отказывать смысла нет.
Пришлось найти контакт Давида в телефоне и протянуть Рейчел.
– Надеюсь, это поможет. Они хорошие люди.
– Да, выглядели такими. Хотя вряд ли я им понравилась….
Улыбка была натянутой, специально, чтобы увидеть её реакцию на прошлые обвинения в мошенничестве.
– Думаю, дело в твоих манерах….
– Манерах?
– Если человек неожиданно разбрасывается крупными суммами, в это трудно поверить. А твоя фраза "Решу всё деньгами" звучала так, будто ты с аферы сбежал. Встреть я тебя тогда впервые – тоже бы засомневалась."
Любопытно. Она признаёт, что образ мошенника за мной тянется, и при этом оправдывает.
– А Джесси, может, просто нервничает. Свадьба на носу, дел невпроворот….
– Свадьба?
– Да. Май следующего года…"
Эти слова сбили с толку. Помолвка была известна, но, чтобы дело дошло до подготовки… Странно, учитывая состояние жениха.
– Дата не точная. Всё зависит от следующего курса лечения….
Побочные эффекты могут сорвать планы. Может, придётся лечь в больницу надолго. А может… даже до алтаря не доживёт. Всё висит на следующем лечении. Решение – тяжёлое. И среди этого хаоса приходится влезать в их жизнь. Никто не стал бы смотреть на такое с одобрением.
– Ты ведь всегда говоришь прямо…. Но верю, со временем их мнение изменится.
Что ж….
Сложно поверить в это, особенно когда характером никогда не славился.
– Держи.
Рейчел вернула телефон, улыбнувшись, но вдруг замерла на полуслове. Взгляд её застыл на экране блокировки.
– Ого…. Это случайно не….
На фоне светились строки, словно высеченные в камне: "Помни, что смерть близка. Это лучший инструмент для трудных решений. Смерть – самый сильный катализатор перемен".
Этот текст появился не просто так. Однажды довёл до белого каления приговор, звучащий каждую полночь, словно глухой стук гробовой доски. Тогда и решил поставить эти слова. Но Рейчел, увидев надпись, неожиданно расцвела яркой улыбкой.
– Это же цитата Джобса, верно?
Точно… Наша принцесса – ещё тот фанат Стива Джобса.
– Прямо в точку для Давида, не находишь?
– Серьёзно?
– Не боится смерти, а делает её топливом для перемен. Честно говоря, это впечатляет. И Давид, и ты….
Кажется, она видит в нас отблеск самого Джобса. Пожалуй, это только на руку.
– Надеюсь, ваше с ним дело завершится успехом.
Неожиданно.
– Думал, ты против.
– Почему?
– Ну, потому что это безумие. Ты и обычные корпоративные авантюры терпеть не могла, а тут игра на человеческих жизнях.
– Знаешь… всё ещё чувствую себя неуютно. Но после разговора с Давидом поняла, каково это для пациентов.
Голос её стал тише, взгляд скользнул вниз, лицо потемнело, словно облако заслонило солнце.
– Перемены не приходят, если стоять на месте. Особенно когда все прикованы к прошлому. Поэтому нужны новые взгляды, пусть даже крайние….
А потом вновь подняла глаза – и улыбка разлилась по лицу, как солнечный свет после грозы.
– Думаю, безумие не всегда плохо. В конце концов, говорят же: только безумцы, верящие, что изменят мир, и правда меняют его, да? Фраза кольнула в памяти. Где-то это уже слышалось… Ах да, старая реклама Enfl. Она так ловко обернула наш риск в красивую историю, словно завернула яд в сахарную оболочку.
Худо ли это? Вовсе нет. Но….
"С такой увлечённостью тему уже не вернуть…"
Она слишком заинтересована, чтобы переключиться на то, что действительно важно.
– Ты говорил, покроешь расходы на рулетку. Это реально?
– Сделаю реальным.
– Но ведь сумма… шестьдесят миллионов долларов. Нелегко собрать.
– Проблема не в том, чтобы собрать. Главное – успеть. За два года.
– Два года?
Чёрт… вырвалось. Мысль о сроке настолько въелась, что язык сам сдал секрет. Но ситуацию ещё можно спасти.
– Давид сейчас на грани. Ему не выдержать больше пары приступов. Максимум – один, два. Он не доживёт больше двух лет.
Его время – два года. Не больше. Если не нажать на курок до этого – смерть. Когда объяснил, почему так важны сроки, лицо Рейчел напряглось, словно закаменело.
– Если не успеем….
– Успеем.
Попробовал сгладить уголки фразой и улыбкой, но воздух стал вязким, давящим, как тёплая смола. Тень, упавшая на Рейчел, не уходила.
– Всё будет хорошо. Обязательно.
– Да…
Как ни убеждай, мрак в её взгляде не развеялся.
«Лучше бы промолчал…»
Истина известна – Давид не умрёт. Но Рейчел об этом не знает. Для неё всё звучит как приговор. Тишина висела в воздухе, как натянутая струна, готовая лопнуть от малейшего движения. Казалось, шум далёкого разговора за соседним столиком вдруг стал громче, а свет лампы над головой – ярче. Уже готов был перевести разговор на другую тему, как вдруг…
– А что, если… средства найдутся раньше? – голос Рейчел прозвучал неожиданно тихо, словно она боялась, что слова рассыплются, не успев долететь до ушей.
Лёгкая дрожь пробежала по коже.
– Если все шестьдесят миллионов долларов окажутся в распоряжении прямо сейчас… что-то изменится? – продолжила она.
В голове будто что-то щёлкнуло, мысли на миг оборвались, как оборванный провод. Сердце гулко ударило в рёбра, но дыхание удалось выровнять.
– Звучит так, словно хочешь предложить эти деньги сама, Рейчел, – произнёс как можно спокойнее. – Но как бы ты ни была находчива….
– Это поможет? – перебила она, и в глазах застыл холодный блеск решимости.
Попытка перевести всё в шутку захлебнулась – в её взгляде не было даже намёка на игру. Оставалась лишь одна причина, почему она ведёт себя так. Эти деньги у неё есть. Все шестьдесят миллионов.
И, судя по выражению лица, она готова пожертвовать их – всё зависит от моего ответа.
«Чёрт…» – мысль резанула, будто лезвие.
В голове закружились цифры, складываясь в безумные уравнения. Рейчел не из тех, кто отдаёт последнее. Значит, это свободные средства. А это значит, что реальное состояние намного больше. Двадцать четыре года. Вряд ли родители уже переписали на неё наследство. Тогда откуда?
– Только не говори, что хочешь залезть в свой трастовый фонд, Рейчел? – слова сорвались прежде, чем успел их обдумать.
Ответом стало молчание – густое, вязкое, как патока.
Трастовый фонд… Механизм, придуманный богачами, чтобы сохранить состояние, обойти налоги и закрепить власть денег на поколения вперёд. Там лежат деньги, переданные ещё дедами. Может, даже прародителями. И она действительно готова его вскрыть.
– Даже не думай об этом. Эти деньги созданы, чтобы обеспечить твоё будущее.
– Но ведь я получаю часть ежегодно…, – мягко заметила она.
– Нет, – резкий обрыв, будто удар по натянутой струне.
Лицо застыло, голос стал твёрдым, как сталь.
– Понимаю, что ситуация с Давидом ужасная. Но я видел его только вчера. Не знаю, кто он на самом деле, правду ли говорит, и даже его фонд – подлинный ли он. Поэтому и просил шесть месяцев – чтобы всё проверить. А если ты вскроешь траст ради пожертвования….
Ни в коем случае.
Стоит ей тронуть этот фонд – и тревога пройдёт по всей семье. Начнут копать, зачем понадобились такие суммы.
И даже если каждый цент достанется Давиду, а мне не перепадёт ни копейки, первым, кого поставят под подозрение, будет тот, кто свёл их. Шестьдесят миллионов обернутся девятью миллиардами проблем. Именно поэтому даже мысль попросить у Рейчел денег казалась безумием. Не собирался впутывать её и в собственный временный сбор.
Но теперь…. Она сама готова расковырять наследство ради одного взмаха ручки. По спине медленно поползла холодная струйка пота.
– Мир непредсказуем, Рейчел. Что, если в худшем случае он мошенник, с самого начала охотившийся за тобой через меня?
– Он не производил такого впечатления…, – в её голосе прозвучала тень сомнения.
– Никто не знает наверняка. Если человек, которого я представил, окажется аферистом – это ударит и по мне. Поэтому умоляю, не делай никаких пожертвований без моего ведома.
Тишина снова упала между нами, но теперь она стала тяжёлой, как свинец. Наконец Рейчел кивнула, взгляд её чуть смягчился.
– Я и не собиралась. Просто… спросила, чисто теоретически…
Неловкость повисла в воздухе, едва уловимая, но ощутимая, как холодный сквозняк. И тут….
– Ваш заказ, – голос официанта разрезал паузу, словно нож.
Он поставил тарелки на стол, и аромат свежих трав и специй поднялся в воздух, слегка притушив напряжение. Но мысли уже вертелись вокруг её оброненных слов. Каждый год…. Неужели она получает не меньше шестидесяти миллионов ежегодно? Если так, то её семья – это….
Не время в голове считать подобные вещи. Тем более нельзя показывать, что такие мысли вообще закрались.
– Поедим?
– Да.
Улыбки вышли натянутыми, словно резина на морозе, а воздух оставался густым от напряжения, как перед грозой. Всё это – последствие слишком серьёзной реакции раньше. Но стоит только извиниться – и разговор тут же вернётся к деньгам и обманщикам. Это ни к чему. Нужно повернуть беседу в другое русло, желательно лёгкое, вроде грядущих праздников. Только самому затевать эту тему не хотелось…
– Будем работать и в День благодарения?
Спасибо Рейчел – как раз тот вопрос, что нужен. Камень с души упал, и слова пошли ровнее.
– Думаю, сам день возьмём выходным. Но вряд ли дадут отдых на всё время праздников.
– А ты что собираешься делать в этот день?
Вот оно – приглашение витает в воздухе. Наконец-то. Только радость показывать нельзя. Слишком многое на кону. Недавно удалось выудить кое-что о её семье и даже предостеречь от мошенников – слова ещё свежи. Нужно быть осторожнее.
– Не знаю. Может, поброжу по городу, поищу, где индейку подают?
– Один?
– Люблю индейку. Вот и решил поискать рестораны. Их сейчас много, с праздничными блюдами.
На самом деле планы есть. Никто не собирался сидеть и ждать приглашения. Хотелось показать это… но ответ Рейчел ошарашил.
– Как здорово!
Она всплеснула ладонями, улыбка засияла, будто за окном расцвела весна.
– А давай устроим гастротур по Нью-Йорку? Составим карту мест с индейкой!
Такого поворота точно не ожидалось.
– Рейчел, тебе ведь к родителям. Если не поедешь в такой день, им может быть обидно.
– Всё нормально. Мои родители не из тех, кто обижается по пустякам.
– Может, они просто не показывают виду.
– Нет, правда. Им всё равно.
Вот она – изнанка чрезмерной доброты. Если принцесса привяжется к беспризорному другу, легко может променять королевский пир на поход по забегаловкам. Этого допустить нельзя. Если Рейчел не появится на семейном ужине, виноватым выставят именно его. Вместо расположения отца – немилость.
– Думаю, это было бы весело!
Сколько ни пытался переубедить – бесполезно. Оставался последний, неприятный козырь…
– Рейчел, никто не знает, что ждёт впереди. Эти праздники… могут стать последними.
Взгляд наполнился печалью, на лице – сдержанная боль.
– Знаю, ты волнуешься. Но всё в порядке. Я привык, мне не тяжело. Цени время с семьёй, Рейчел.
Улыбка получилась горькой – словно сильный, одинокий человек прячет трещины души.
Рейчел молчала. Несколько секунд – и появилась слабая, усталая улыбка.
– Ты прав. Я не подумала. Поеду домой.
– Мудрое решение.
Принцесса вернётся на пир – один кризис миновал. Теперь осталось другое – как сироте получить приглашение…
Но вдруг:
– Значит, в пятницу выходим на работу? Вместе со всеми?
– Наверное.
– Если всего один выходной, тем, кто далеко живёт, к семьям не успеть.
– Похоже, так.
Рейчел задавала всё новые, странные вопросы, будто нарочно обходя главное. Так и болтали, пока не закончили ужин.
Приглашения так и не последовало.
