Текст книги "Моя первая субмарина (СИ)"

Автор книги: Константин Шемагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава семнадцатая. Что-то опять получается не в склад.

И так он шел в направлении сидящей девушки, явственно ощущая на своем затылке сверлящий взгляд своего приятеля. Девушка, которая имела имя Седония, а может была похожа на девушку с именем Седония, а вполне даже, что ни только не была Седонией, но и даже не имела с ней ни малейшего сходства, сидела как-то подчеркнуто отдельно от стальных любителей телевизора данного общежития. Пока может с минут десять он присматривался к возможным подходам к ней в зал зашло еще отдельных два три любителя телевизора мужского пола. Кто-то даже из них поздоровался с девушкой, но присаживаться рядом с ней никто не стал. Он тихо, чтобы по возможности не привлекать к себе внимания впереди сидящих аборигенов, прилепил свой зад на сиденье рядом с девушкой и затих, пытаясь мобилизовать к дальнейшим действиям свой затуманенный мозг. Девушка явно не проявляла никакого интереса к его персоне, и взгляд ее внешне был полностью прикован к экрану телевизора. Но все это замечательное, тонко продуманное и главное прекрасно организованное мероприятие требовало самого быстрейшего своего логического завершения. Он повернул голову в сторону девушки, и стараясь дышать своим перегаром в себя, а не в сторону девушки, приоткрыл свой рот и промычал что-то насчет его желания с ней познакомиться. Теперь девушка повернула свою голову в пол оборота в его сторону . Во взгляде ее достаточно миловидного лица не было никакого удивления, никакого раздражения и никакого ничего вообще. Прежде чем она начала свой ответ, он ясно увидел даже в приглушенном свете зала, что Седония, и ли та, которая была сегодня вместо нее,на самом деле совсем ничего не имеет общего во внешности с его Людой. Девушка сказала ему, что совсем скоро она ждет из армии своего парня, и заводить знакомства с другими ребятами у нее нет никакого желания. На эти слова ему оставалось только согласно кивнуть головой и начать гордо удаляться. Товарищ уже ждал его на крайнем стульчаке ряда около выхода. Может он слышал ответ девушки, а может он уже давно заранее знал результат. Он не стал слушать разъяснения приятеля, а молча указал рукой в направлении двери. После столь успешно завершенной главной части мероприятия нужно было двигаться в сторону железнодорожной станции. Принимая во внимание исторический опыт бегства Наполеона из Москвы, они серьезно подготовились к отступлению и запаслись провиантом в дорогу. В центральном гастрономе, дислоцированном не далеко от станции Урожайная они прикупили немножко колбаски на дорогу, булку хлеба и по бутылке родного белого крепкого. На станции выяснилось, что ближайший поезд до их родного города будет отправляться уже через час.Это был 901 почтово-багажный поезд из Москвы. И хотя из них никто еще не ездил на этом ночном поезде, им очень понравилось, что за поездку в этом поезде не нужно платить за плацкарт целых три с половиной рубля. Обсуждая,что они экономят почти на семь бутылок любимого биле мицневого,они за углом здания станции разлили первую из двух бутылок по граненным стаканам, которые Федя предусмотрительно спер из столовой общежития во время их там ужина. Федя предложил тост за то, что бы больше сюда никогда не возвращаться. Они выпили и закусили колбаской с хлебом. Затем по очереди сходили в известное заведение, находящееся на перроне не далеко от здания станции. К их большому удивлению поезд появился станции уже минут через тридцать. Это был состав из одних багажных вагонов, и только один в середине был похож на пассажирский. На станции из него вышло пару человек. Они отдали свои квитки высунувшейся из вагона проводнице и зашли во внутрь .Вагон был в достаточно приличном состоянии и напоминал полностью жесткий плацкарт. Пассажиров в нем не было. Ребята удобно расположились на нижних полках в середине вагона и налили за быстрейшее завершение их путешествия. Поезд долго не трогался, и минут через десять их разморило. Разбудил их грохот снующих по перрону тележек с посылками и другими мешками почты. По часам на перроне получалось, что обычным поездом они уже давно были бы в своем конечном пункте. Это же был до боли знакомый железнодорожный вокзал Симферополя. Прикинув, что такими темпами им еще предстоит очень не близкий путь, ребята покинули гостеприимный вагон и пешком отправились на автовокзал по уже начинавшемуся просыпаться городу. Через минут сорок они досыпали в мягких креслах проходящего из Новороссийска автобусе. И через полтора часа замечательное путешествие успешно было завершено. Для Феди по жизни поездка в Красногвардейск оказалось первой и последней. Что касается нашего главного героя, то этому населенному пункту предстояло сыграть в его жизни еще не малую роль. Дальше дни потекли своим чередом. Соседки Люды не было видно. Он же твердо для себя решил, что не будет предпринимать первым никаких шагов для выяснения ее местонахождения. Так закончилось лето. С началом третьего курса студентов послали на сбор винограда. Он, же уже привыкший работать за деньги, пошел работать на хлебокомбинат. Комбинат располагался рядом с территорией института. Заработки за достаточно тяжелую работу там были не большие. Поэтому всегда требовались физически крепкие рабочие. Он уже не первый раз там подрабатывал. Поэтому знал все лучшие для студента рабочие профессии хлебокомбината. На этот раз он стал кочегаром в цеху, который выпекал сдобу. Каждое утро, после ночной с мены приняв душ, он перед уходом домой заходил в цех, где сердобольные работницы наполняли до краев его сумку свежевыпеченной еще горячей сдобой, а также часто и продуктами из которых эта сдоба изготавливалась. Наверное, эти производственные потери были заложены при расчете зарплат работникам. Так прошел месяц. Студенты вернулись с резки винограда, и начались занятия. В первый же день занятий то ли первой пары не было, а может они просто на нее не пошли, но группа из его тусовки вместе с ним отправилась по поводу встречи в ближайший от института гастроном попить сока. В те времена в соковом отделе вместе с висящими емкостями сока в одной гирлянде висели и такие же емкости с сухими и крепленными винами. Пропустив по паре стаканчиков любимого белого крепкого, разгоряченная гурьба возвращалась в родной институт продолжать грызть все тот же гранит науки. Слушая шумные байки на тему как я провел лето, наш герой почувствовал на себе пристальный взгляд. Он поднял голову и увидел, что из обогнавшего их троллейбуса через заднее стекло его просто сверлит своими изумительными глазами любимая Люда. Видимо, она также ехала на занятия в свой торговый техникум, который находился через пару остановок от его института. Увидев, что он поймал ее взгляд, девушка резко отвернула голову к сидящим рядом с ней девчонкам. И хотя он вроде бы понял, что вроде бы он назначен виноватым за сложности в их отношениях, брать резко на себя инициативу для устранения этих сложностей ему не хотелось.. Он еще до этой дурацкой поездки с Федей решил для себя, что нужно как-то пытаться избавляться от этих затянувшихся навязчивых любовных кошмаров. Через неделю после возобновления занятий у него появилась новая возможность слегка развеяться. Команда их института поехала в Симферополь на первенство ВУЗов Крыма. На правах капитана он собирал команду. Соревнование прошло для них вполне успешно. Вначале их очень хорошо разместили в гостинице Украина в центре города. Это была старая очень добротная гостиница с двухместными и одноместными номерами. Бархатный сезон уже закончился, и с местами было легче. Они достаточно легко с большим отрывом заняли первое место, обыграв в основном с разгромным счетом все студенческие команды Крыма,завоевав право представлять Крым в финальном турнире уже первенства ВУЗов Украины в Киеве. В состав команды входила одна девушка. При комплектации команды выбор его остановился на девушке с которой они уже были знакомы много лет. Они вместе посещали шахматный кружок Дворца Пионеров с момента его открытия. Самое удивительное было в том, что как выяснилось много лет назад их матери вместе учились в Ленинградском университете и жили в одном общежитии, а их отцы были курсантами Дзержинского и Ленинского Комсомола военно-морских училищ и были кавалерами в будущем их матерей. Галя, так девушку звали, была единственным ребенком в семье. Она жила в самом центре города всего за одну остановку от Дворца пионеров Наверное, шахматы являлись одним из обязательных элементов ее хорошего воспитания. Умная хорошо развитая довольно интересная на внешность Галя пользовалась достаточно большим успехом у ребят. Наш герой рядом с ней на начальном этапе был глупеньким маленьким теленочком. Трудно сказать насколько она ему нравилась, но то что ему было ужасно интересно с этим непонятным для него и совсем загадочным созданием, то это факт. Галя была первой представительницей другого пола, который он не смел говорить какие-то глупости или гадости, которые говорят мальчики и девчонки друг другу в начале своего подросткового возраста. Разбирая с ним за шахматной доской по ее просьбе ею сыгранную партию, двигая вместе с ним фигуры по доске, Галя как-бы случайно прикасалась своей рукой к его. Причем она делала это так легко и случайно, что его это прикосновение выводило из состояния душевного равновесия. Она же с удовольствием наблюдала за ним, как бы за результатом своего эксперимента. Когда она приглашала его погулять около своего дома в Детском парке, то неожиданно брала его под руку. И он чувствовал себя неотесанным пацаном с Северной стороны. Теперь они подросли и были студентами. Причем девушка училась на курс ниже. По данным разведки он знал,что Галя была уже много лет влюблена в старше их на пару лет Сашу. Папа Саши был капитаном дальнего плавания. Саша одевался с иголочки в заграничные шмотки, хорошо играл на пианино. У него были хорошие манеры и еще много других достоинств, и он нравился многим девчонкам. В шахматы он стал играть поздно, но его упорство, работоспособность и самолюбие позволили ему на начальном этапе догнать и обогнать своих более молодых и ленивых конкурентов. И вот теперь и Галя и наш герой с примерно одинаковыми любовными проблемами впервые оказались вместе на соревнованиях за пределами дома. После последней игры,подведения итогов и награждения победителей они могли бы уехать домой вечерним автобусом. Но гостиница была оплачена до двенадцати часов следующего дня, и они всей командой,а это был кроме них двоих еще один студент с первого курса, порешили пойти в ресторан гостиницы и отметить свою победу, а домой ехать следующим утром. Вечерний ресторан был более чем на половину пустой. Галя вела себя достаточно раскованно, но в то же время с тонким чутьем необходимых пределов и ограничений. Она весело и громко смеялась,но все ее поведение не выходило за рамки строгого приличия. Она постреливала по сторонам своими кофейными глазами, но в них было только выражение невинного любопытства. Где-то через час,спросив вначале разрешения, к ним подсели два белобрысых высоких парня, которым было лет на пять больше, чем нашему герою и Гале. Эти парни сидели в ресторане еще до прихода студентов и явно скучали. Галя, похоже им понравилась, а из отрывков разговоров студентов и стрельбы глаз Гали они поняли, что Галя свободная птица. Они представились польскими инженерами,продающими истребители МИГИ, сделанные в Польше по лицензии СССР. Говорили они с акцентом, но по-русски понимали даже шутки и юмор. Поляки уже были не совсем трезвыми, и скоро в их разговорах стали преобладать жалобные нотки о тяжкой доли поляков. Они жаловались на общую дороговизну жизни в Польше, и свои низкие доходы. Они все сравнивали с нашим Союзом, и все было не в пользу Польши. Они говорили, что литр бензина в их стране стоит очень дорого, а его цена в Союзе равна цене стакана газированной воды. Что в Польше электрическая бритва является настоящей роскошью, а в Союзе магазины забиты электрическими бритвами любых моделей по очень низким и доступным ценам. И еще они явно пытались провести на Галю впечатление. Девушка же смеялась шутила с ними, отпивая из своего бокала вино маленькими глоточками. В то же время они даже в своем нетрезвом состоянии ясно ощущали тот виртуальный барьер, который Галя установила между собой и ними, и который у них не было никаких шансов преодолеть. Так за разговорами вечер стал переходить в ночь и пора было сваливать. Они прихватили еще бутылку вина с собой и отправились всей командой в свои номера, пожелав полякам светлого будущего. В номере гостиницы за бутылкой вина разговоры становились все более откровенными. Более молодой их соратник давно уже слинял, чтобы не мешать взрослым разговорам. И здесь Галя сказала, что в ее жизни была одна большая любовь и много много маленьких. И разомлевший и расслабившийся наш герой подумал, что более точных слов о нем самом трудно придумать. Золотая теплая крымская осень незаметно перешла в противную сырую крымскую зиму. В их отношениях с Людой не было ни войны ни мира. Хотя на самом деле он не мог знать реальном положении дел, так как никаких отношений между ними на самом деле не было. Через много лет Люда признается в том, что он сам чувствовал чуть ли ни с первого их свидания, что всю ее жизнь запрограммировала ее мама. А потом через пару минут спросит у него, почему же он ушел от нее, ведь они в этот момент не были в ссоре.

Глава восемнадцатая Нам хлеба не надо. Подлодку давай!

Чем меньше оставалось времени до первого выхода лодки в море и тем самым начала заводских испытаний, тем более становилась она похожа на боевой корабль. В центральном посту бок о бок с заводскими специалистами, отвечающими за системы жизнеобеспечения корабля стояла теперь и вахта экипажа корабля. Теперь, спускаясь по отвесным трапам в центральный пост лодки через верхний рубочный люк,гораздо меньше нужно было цепляться обо всякие временные шланги и кабели. Вентиляция в лодке уже обеспечивалась штатными системами, дышать стало намного легче, а в воздухе уже почти не чувствовался запах горелого металла от сварочных работ. Да и находиться внутри корабля стало намного интереснее. Везде кипела работа. Вот рядом с их 101К расчехлили свой 101Р ракетчики. Зажглись на нем мнемосхемы, показывающие состояние всех ракетных шахт лодки и наличия в них стратегических ракет. А боевой расчет ракетчиков начинает открывать крышки тех шахт, в которые загружены имитаторы боевых межконтинентальных ракет. Не далеко от пульта ракетчиков расположился радиолокационный комплекс. По его экрану бежит луч пеленгатора, и в случае встречи радиолуча с препятствием на экране вспыхивают искорки-цели. Данные от радио локационного комплекса поступают в БИУС Алмаз и на экране лучевой трубки101К появляются обработанные вычислительным комплексом данные о цели в виде квадратика с хвостиком, если цель движется. После следующего замера станции Алмаз выдает под квадратиком цифры, показывающие величину скорости и пеленг на цель. В углу центрального поста приютилась станция обнаруживающая мины. Она также выдает данные об обнаруженных подводных минах в Алмаз. На 101приборе загорается красный транспарант МИНА. Постоянно слышны хлопки от срабатывания воздушных клапанов. Проверяется работа систем всплытия и погружения. То есть для человека, работающего со своими приборами в центральном посту или штурманской рубке, впечатлений хоть отбавляй. Но на экскурсию никто сюда не ходит. Каждый занимается своим делом, а если дело сделано, то предпочитает побыстрее покинуть борт лодки. И только в случае задраивания рубочных люков для проверки герметичности лодки не успевшие из нее выбраться становятся невольными зрителями. На лодке все меньше работяг в спецовках, и все больше в обычной одежде. Это значит, что работники СМП уже выполнили свою работу, и корабль построен. Да его будут обшивать декоративным материалом, будут отделывать каюты . Но это будет после сдачи заводских испытаний и подготовки лодки к государственным испытаниям. Сейчас для того, чтобы лодка вышла в море, должны отладить свои многочисленные системы контрагенты, то есть представители сотен и тысяс предприятий со всей страны. За прошедшие три месяца полностью преобразилась и штурманская рубка,где стоял его кормилиц 101Ш. Рядом работают сибиряки со своим навигационным комплексом, прибегают киевляне. Их аппаратура-мощные гирокомпасы стоят почти под штурманской на две палубы ниже. Перед выходом в море с запуском ядерных установок начинается раскрутка этих гирокомпасов. Именно они позволяют под водой определять местоположение лодки. Но для точной стрельбы ракетами из под воды этого недостаточно. За длительное время нахождения лодки под водой увеличивается суммарная ошибка в определении ее координат. Для коррекции штурманская напичкана различной аппаратурой для работы со звездами, с различными засекреченными радиолокационными станциями расположенных в различных точках Земного шара. Уже установлены антенны для связи с искусственными спутниками. Но реально эта аппаратура начнет работать только года через два. И именно их Алмаз будет главным в обработке данных,поступающих от спутников во время их пролета в районе нахождения атомной подводной лодки. И вот около пирса,где стоит дебаркадер с прилепившимся к нему атомоходу разгружают фанерные лежаки. В народе их зовут самолеты. Когда утонула американская атомная лодка Трешер, то на ее борту вместе с экипажем лодки было меньше десятка гражданских специалистов. На наших атомоходах на первый выход численность гражданских часто переваливает за сотню человек. Если приплюсовать сюда еще представителей военной приемки, то на лодке в море находится целых два экипажа. Конечно спальных мест на всех не хватает. Вот здесь на помощь и приходят фанерные самолеты. На них лежат люди в самых невероятных укромных закоулках подводной лодки. На одной лодке нашему герою доводилось видеть спальное место в реакторном отсеке в зоне строгого радиометрического контроля. Но не всегда удается всунуть лежак на уровне пола отсека. И тогда по краям плотной фанеры пробиваются дырки, и лежак уже висит под потолком. Отсюда и народное название самолет. С одной стороны спать на верхних этажах даже лучше. Никто не наступит тебе на голову или живот, что бывает часто, когда самолет пристроили в оживленном проходе. С другой стороны бывает так, что он подвешен в таком месте, что нужно быть очень ловким и совершенно не пьяным, чтобы ласточкой взлететь на него и при этом не снести головой светильник или кусок еще не зашитого в пластик прочного корпуса. У кого есть своя выгородка-помещение,в котором стоит родная аппаратура и которое закрывается на ключ можно было самолеты выбрать заранее и загрузить в свое помещение. Алмаз со своими пару десятками шкафами приборов имел достаточно длинное помещение. В нем вполне помещались четыре самолета. Два из них подвешивались,а два лежали под ними. То есть всего было четыре спальных места. Кроме этого еще два места выделялось в штатных каютах. Особенностью стратегических ударных лодок было наличие больших пустот в прочном корпусе из-за ракетных шахт. Поэтому основные жилые отсеки на таких лодках располагались в районе этих шахт. А сами экипажи имели возможность комфортно располагаться в двухместных для офицеров, одноместных для старших офицеров и четырехместных для остальных членов экипажа. С учетом несения вахт в три смены, а при боевых и учебных тревогах полным составом,двухместные каюты фактически превращались в одноместные, а четырехместные в полуторные или двухместные. Но это было впереди после сдачи лодки и начала ее боевой службы. Сейчас же на испытаниях офицеры до капитана-лейтенанта имели одну койку на двоих. Один освобождал ее другому, уходя на вахту. Особенно на первых выходах шла постоянная тренировка личного состава. Тревога следовала за тревогой И львиную долю суточного времени экипаж находился на своих боевых постах. Гражданские же специалисты в случае безотказной работы своей аппаратуры могли лежать кверху пузом неограниченное количество времени, поднимаясь только на обед завтрак и ужин, а также для других своих личных надобностей. Поэтому каждый специалист должен был иметь свое законное спальное место. Кроме лежаков для комфортного отдыха, каждый специалист получал мешок с постелью. В мешок из плотного материала был вложен матрац , подушка и одеяло. Простыни, очень похожие по качеству и внешнему виду на среднего класса купейного вагона поезда, вкладывались вместе с наволочками при получении белья. На них красовался треугольник с черной окантовкой и буквами внутри РБ, то есть радиационной безопасности. Теперь оставалось еще две позиции: для каждого индивидуальный дыхательный аппарат-ИДА-59, и для всех мешок с алюминиевыми бачками, чайником, мисками и кружками. ИДА-59 фактически являлся легководолазным костюмом с двумя баллончиками для дыхания, дыхательным мешком с мембранами для автономного дыхания внутри аппарата и резинового костюма. Все это складывалось в два резиновых мешка– тяжелый и легкий. Затаскивать и вытаскивать с лодки одному их было крайне неудобно. А еще хуже специалистам-одиночкам было найти на лодке место для их хранения. Аппарат предназначался для выхода с лодки в случае ее аварии с глубины. Он также был полезен при пожаре в отсеке. . Когда отсек задраивался и начиналась борьба за живучесть При пожаре уже в первые минуты воздух в отсеке становился не пригодным для дыхания. Кроме того для тушения пожара эффективным считалось подача в отсек смеси из инертных газов. Поэтому дышать в таких условиях без этого аппарата было нельзя. Так как наш народ всегда привык надеяться на авось, то всячески старался откосить от получения аппарата. В чем то была и своя логика. Во-первых во время испытаний на лодке в составе сдаточных команд собирался самый грамотный костяк специалистов по всем направлениям , и возникновение не штатной ситуации была минимальной. Во-вторых. пользование аппаратом требовало определенных навыков. Занятия в том числе и с погружением в бассейн были достаточно поверхностными. Мало кто из специалистов мог самостоятельно подготовить аппарат к использованию. На лодке они обычно в том числе и для сохранности складывались в определенных местах. Сверху на них ложился самолет, затем постель и наконец тело сторожа .Обязательность в получении возникала как правило после очередной аварии на какой-нибудь действующей субмарине. Тогда рассылалась телефонограмма во все возможные уголки подводного флота страны с суровым наказом полностью соблюдать правила техники безопасности. Теперь остановимся на посуде. На выходах в море количественный состав сдаточной команды, особенно на первом этапе сдачи часто был равен величине всего экипажа. В таких условиях невозможно было организовать нормальное питание по сменам в штатных столовой для личного состава и офицерской кают-компании. Сам экипаж питался в три смены. Каждая смена делилась еще на очереди. Около столовой личного и старшинского состава и около кают-компании вешались списки едоков по сменам и очередям. Нужно было слушать команды по лодке, чтобы не прозевать свой поход в столовую Делать еще три или четыре смены для сдаточной команды было не возможно по времени. Поэтому и возникла система бачкового питания. После приготовления пищи на камбузе по внутренней связи лодки поступала команда:"Бачковым с первого по послелний по счету бачков получить пищу на камбузе!" П о этой команде в отсеке, где находился камбуз около его раздаточного окошка выстраивалась длинная очередь из спецов с бачками, котелками, кастрюлями, чайниками, мисками и кружками. Обычно на бачок ставились сдаточные команды в которых было от трех специалистов и больше. Одиночкам находили место вместе с экипажем в столовой или кают-компании. На бачке питаться было сытнее, и не нужно было ждать своей очереди. Бачковые приносили еду к месту ее приема, резали хлеб, накладывали салаты и т. д. Обычно составлялся график бачкования. Бачковали по два человека. Один получал горячее. Другой закуски, вино и консервы. Самым сложным делом было мытье посуды. Посуда мылась в обычных умывальниках. Даже на атомных лодках на испытаниях всегда была проблема с горячей водой. Посуда мылась хозяйственным мылом, бязью у кого она была. Народ мыл и губками и чем попало. Через день два похода умывальники становились жирными и часто забивались. Умываться в них становилось не комфортно. Еще хуже было, когда отходами пищи забивался гальюн. Но когда человек не был бачковым, то приятно было выскочить из своего поста с алюминиевой кружкой с чистым спиртом к кранику с ледяной опресненной водой, открыть его, разбавить спирт и вернуться к обеденному столу полного от всякой вкусной всячины.Да, имея такое помещение для БИУС «Алмаз»,можно было не волноваться ни о месте для сна, ни о месте для приема пищи. Нижние самолеты легко помещались между приборными шкафами на полу выгородки, а верхние подвешивались над ними. Хуже было, когда поломка случалась прямо в море. Тогда все было подчинено быстрейшему устранению неисправности. Житель самолета или сразу двух самолетов будились и изгонялись со своих мест в любое время суток. Постели свертывались. Самолеты отвязывались. Приборы вскрывались, и начинался поиск и устранение неисправности. В этом отношении жить в штатных каютах было поспокойнее. Спец обычно беспокоился, когда ломалась его техника. Зато те, кто жил в боевом посту или выгородке, всегда находились в курсе всех новостей, и им было легче переносить длинные морские походы, когда день тянулся от завтрака до обеда, от обеда до положенного морякам второго обеда, затем до ужина, после ужина до вечернего чая. Само понятия день и ночь в прочном корпусе лодки были весьма условны. Для членов экипажа существовала только строго определенная для каждого боевая смена, которую они несли в одно и тоже время в течении всего похода. Смена длилась четыре часа. Затем человек менялся и заступал в следующей раз через две смены, то есть через восемь часов. Но в море во время испытаний различных видов техники или вооружения лодки как правило объявлялась тревога. При этом весь экипаж должен был находиться на своих штатных боевых постах. Везло тем, кто во время объявления тревоги нес свою вахту. Остальные вскакивали с постелей и занимали свои боевые места. Единственное, если объявление тревоги не было связано с каким-то неожиданным возникшим на лодке ЧП, ее старались не объявлять во время обедов, завтраков и ужинов, давая экипажу нормально поесть. То есть во время приема пищи лодка обычно из одного полигона после выполнения задач двигалась в следующий, предназначенный для других типов испытаний. И вот наступил день первого его и этой лодки выхода в море. Уже ночью были запущены ядерные реакторы и началась раскрутка гироскопов. Гироскопы представляли из себя в чистом виде что-то похожее на детскую юлу. Эта юла громадного размера с многочисленными электрическими обмотками и разными другими техническими штуковинами предназначалась для ведения счисления с момента отхода лодки от пирса. То есть, стоя около пирса лодка знала свои точные географические координаты. Эти координаты и закладывались в раскрученный гироскоп. После начала движения все изменения относительно зафиксированного положения лодки у пирса с помощью гироскопа начинали поступать в БИУС ,и система начинала выдавать новые параметры движения лодки в постоянном режиме. То, что реакторы запущены, и лодка перешла на свое корабельное питание, не сложно было определить уже на подходе к ней. С верхней палубы исчезли многочисленные кабели, шланги и трубопроводы. Теперь лодка после легкого дождика блестела своей новой резиной и имела вполне законченный вид. С запуском реактора появлялась еще одна «халява», которую так любил гражданский сдаточный состав лодки Так называемая в народе «каша».Кашей называлось спецпитание, полагающиеся работником находящимся в активной зоне в течении определенного времени. Активная зона-это зона действия на человеческий организм радиоактивного излучения. И здесь начинались разночтения. С одной стороны спецпитание полагалось для работающих в реакторном и смежном с ним отсеками. С другой стороны все работающие в этих отсеках в своей обычной рабочей одежде лазили по всей лодке, в той или иной степени загрязняя всю ее Поэтому решение кому давать талоны на спецпитание решал старший строитель механик. Утром на дебаркадерах около которых стояли лодки с включенными реакторами появлялась тетя из радиометрической службы. Ответственный сдатчик по той или иной системе брал у нее специальный бланк, в который как правило вписывал не только сдаточную команду,но и работающих у него на этом заказе. Сдаточная команда Алмаза была шесть человек. Список составлялся человек на десять. Затем нужно было с этим списком идти в помещение, где сидели главные механики строящейся лодки. Старший механик строитель всегда с большим сомнением вертел этот список в своих руках. Помещение, в котором находился БИУС Алмаз располагалось под палубой центрального поста лодки в третьем отсеке. Реакторный отсек для этого типа лодки в седьмом. Поворчав, почему в списке находятся женские фамилии, которые не могут мол быть членами сдаточной команды, механик ставил свою подпись в верхнем углу этой ведомости. Он уже хорошо знал, что при длительных испытаниях в море Алмаз был практически единственной системой на лодке, у которой спирт не заканчивался вплоть до возвращения на базу. И в трудную сухую минуту всегда можно было попросить в долг одну или несколько пол литровых фляжек спирта. При этом и на берегу у Алмаза спирт всегда имелся в наличии, и долг никогда возвращать было не нужно. Теперь путь к получению талонов был открыт. Тетя доставала целые простыни талонов, резала их, штамповала даты и выдавала согласно списку. Теперь наступала серьезная экономия в командировочных деньгах, и их можно смело можно было тратить на другие нужды, а не на еду. Талоны выдавались и на завтрак и на обед и на ужин. Кроме береговой столовой около дебаркадеров с лодками можно было их использовать на специальной раздаче в полтиннике. При чем в буфете можно было набрать всякой еды на ужин домой. Нашему главному герою талоны, привычные чуть ли ни с раннего детства при поездках на соревнования, спортивные сборы, навевали легкую ностальгию по былым беззаботным денькам. В списках на получение талонов всегда попадали фамилии нескольких мертвых душ. Эти души были или на перекомандировке или в отгулах. За их счет у основных специалистов бригады, в число которых неизменно входил и наш герой всегда был излишек этих талонов. Уже гораздо позже на Дальнем Востоке, где реакторный отсек лодок, которые они строили и испытывали в море, находился в смежном с ними отсеке сразу за центральным постом, им удавалось эти талоны отоваривать балыками красных рыб и самой красной икрой. Другое дело, что талоны были не всегда. Через неделю после прихода в базу и выключения реактора лафа заканчивалась. Итак лодка собиралась в свой первый морской поход. Началась загрузка продовольствия. Провизионки находились в разных отсеках лодки. .Наиболее ценные продукты грузились через центральный рубочный люк Через рубочный люк они попадали в центральный пост. Оттуда спускались по лестнице на нижнюю палубу и оказывались прямо около двери выгородки БИУС Алмаз. Здесь уже почти полноправные хозяева этой выгородки офицеры ЭВГ ( электронной вычислительной группы) Вася и Леша, участнике погрузочной партии, затягивали в свою выгородку отдельные продуктовые элементы. Затем ,во время хода в надводном положении по штормящим Белым и Баранцевым морям, из под Алмазных приборных шкафов с веселым грохотом начинали выкатываться многочисленные банки маленького размера со сгущенным кофе и гораздо более крупные с флотскими вкусными консервированными компотами .А прямо под откидным столиком главной вычислительной машины комплекса весь поход стояли две большие оцинкованные коробки с флотскими белыми и черными сухарями. И старший лейтенант-инженер, командир ЭВГ Леша с маленьким кипятильником и большой кружкой кофе со сгущенным молоком, приправленным изрядной дозой спирта, выключив все освещение поста, чтобы не мешать чуткому сну, лежащих и висящих вокруг него на самолетах гражданским специалистам сдаточной команды системы Алмаз, сидел на своем боевом посту за машиной. И под мигание лампочек на машине и ее разные мелодии в зависимости от вида обрабатываемой в этот момент поступающей в БИУС информации, Леша ,по его собственным словам, представлял себя командиром звездолета летящего к еще неизведанным звездам Галактики. Последний раз наш герой встретил Лешу в километровой очереди под вино-водочным магазином в Северодвинске во времена антиалкогольной компании Горбачева. Леша оказался в городе в командировке по служебным делам. На одной из баз Кольского полуострова его возвращения ждала жена с двумя детьми. При разговоре оказалось,что у Леши во рту не хватает уже много зубов.. На нем была шинель с погонами капитана третьего ранга, и за плечами Леши на тот момент было уже двенадцать автономок. В целом и другие офицеры из службы РТС были не глупыми интересными ребятами. Кроме группы ЭВГ в службу РТС входила такая же группа акустиков. Они также решали свои задачи со 101К прибора, но у них была своя аппаратура. Второй офицер из группы ЭВГ Вася был родом из Москвы. А его тесть был генералом. Вася был тоже веселым остроумным хлопцем, но в нем чувствовалась столичная закваска. И Вася и Леша достаточно усердно работали над изучением матчасти и постоянно бегали за гражданскими специалистами со своими блокнотами. То есть в конечном итоге можно сказать, что с момента знакомства и до сдачи лодки между экипажем и сдаточной командой установились хорошие отношения.