Текст книги "Моя первая субмарина (СИ)"

Автор книги: Константин Шемагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава тринадцатая В гуще северного рабочего класса

И вот он снова не территории завода. Сейчас он был снова ничей, и ему нужно было идти к начальнику сдаточной базы. За неделю, проведенную в Северодвинске он уже знал, что реальная власть в их северных делах принадлежала сдатчикам заказов. Именно они получали спирт на технологические нужды. Правда без подписи начальника базы получить спирт в кладовых завода СМП было нельзя, но и нарушать технологический процесс ему бы никто не позволил. Поэтому с каждого заказа начальник имел свою долю. Величина этой доли не была константой, а зависела от личных отношений между начальником и ответственным сдатчиком того или другого заказа, а также от веса того или иного сдатчика в глазах южного заводского начальства. Спирт, который доставался начальнику базы, частично уходил на укрепление его позиций среди местных руководителей подразделений СМП, на которые замыкались сдаточные базы работающих на Севере предприятий. Частично для повышения своего авторитета спирт тратился на улучшения досуга работников сдаточной базы. У базы был видавший виды Уазик. На этом уазике организовывались поездки на природу, по селам за импортными шмотками. Вокруг Северодвинска было много поселков, торговавших лесом с зарубежьем. В сельских сельпо висело много японских и других стран вещей, которые даже не появлялись в свободной продаже в Крымских магазинах. В некоторые такие сельпо можно было попасть только зимой по замерзшему льду. В сейфе начальника базы лежали десятки туристических путевок на Соловецкие острова. Туда ходили теплоходы из Архангельска. Чтобы посмотреть уникальную природу этих островов, посетить места ссылки политических заключенных тридцатых годов двадцатого столетия, на Соловки приезжали туристы со всего мира. Для работников сдаточной базы путевки были бесплатными. Ездили в виде поощрения за трудовые достижения целыми шумными компаниями. Сразу после отхода теплохода от Архангельского берега начиналась групповая попойка, продолжавшаяся всю ночь. Когда утром теплоход причаливал к Соловецкому берегу многие из таких туристов так и не могли покинуть теплоход. Они приходили в себя, когда начинался обратный путь в Архангельск. И снова гулянка всю ночь, а утром автобусы увозили их никаких к дальнейшим трудовым победам. Когда у одного из этих туристов спросили о его впечатлениях о поездке, то тот после значительного умственного напряжения ответил, что они пили только шампанское. Вот на уазик, на путевки, на ублажение крымских заводских начальников, а в конечном счету на укрепление своего положения, и требовался начальнику сдаточной базы спирт. Сам он был человеком без особых талантов, и ,как полагается для таких людей , сильно переживал за свой авторитет у формально своих подчиненных, то есть у всех прикомандированных к базе. Недавно разведенный начальник был мужчиной свободным, а база рассматривалась им, как удобное место для постоянного проживания. Жил он в хорошем 196 номере в лучшей на то время гостиницы Северодвинска "Волне" в самом центре города.. Номер был забронирован на все сутки года заводом. Если из Крыма приезжало заводское начальство, то в номере была еще одна кровать, или же начальник базы на время присутствия высокого начальства съезжал из номера. Так как для нашего героя в принципе не существовало непререкаемых авторитетов, что было обязательным условием движения вперед, то впереди у него были не простые отношения с начальником сдаточной базы. Но это еще было впереди, а сейчас, позавтракав в береговой столовой около дебаркадеров с присосавшимися к ним с помощью многих десятков электрических кабелей и различных шлангов атомоходов, он шел вдоль длинного кирпичного здания, чтобы получить новое направление на работу. Теперь ему уже было известно, что это здание является внешней пристройкой к крытому эллингу-знаменитому сорок второму цеху СМП.В этом цеху с помощью аргона варили корпуса титановых подводных атомоходов, прозванных в народе золотыми рыбками. Свое название лодки получали из-за своей фантастической стоимости. Сложности и технологические неудачи при постройке этих лодок многократно увеличивали как сами сроки постройки, так в конечном счете и стоимость постройки в сравнении со строящимися обычными, и также далеко недешевыми атомоходами. Идея разработчиков заключалась в том, чтобы построить лодки с глубиной погружения свыше тысячи метров. Именно поэтому и использовали титан. Но при постройке ,кроме проблем с самим корпусом, при погружениях на большие глубины вода выдавливала всевозможные сальники и уплотнители. Кроме этого для быстрого всплытия с километровой глубины нужны были решения отличные от обычной продувки цистерн сжатым воздухом. Вот так и появились на титановых лодках пороховые ускорители. Эти ускорители были крайне пожароопасными. Когда через много лет, из-за крайне слабой выучки экипажа, на подводной титановой лодке "Комсомолец" вспыхнет под водой большой пожар, то возгорание этих ускорителей приведет к повреждению прочного корпуса лодки, и в конечном итоге ее утоплению. Причем такого возможного исхода судя по всему не могли предвидеть не только экипаж лодки,но и ее разработчики. Так в глубокое Баренцево море навсегда погрузились вместе с молодыми моряцкими жизнями и не один миллиард долларов государственных денег. Но все это будет еще не скоро, а сейчас только начинался раскручиваться маховик новой гигантской гонги вооружения, в которой СМП отводилась далеко не последняя роль. Поэтому денег никто толком не считал. Высокие цены на нефть на мировых рынках из-за крупного военного конфликта на Ближнем Востоке давали Советскому Союзу большие деньги. Эти прибыли и шли в том числе и на самые дорогие военные проекты. Он опять поднялся на пятый этаж по лестнице в самом конце здания. По коридору дошел до двери с табличкой с названием его предприятия и вошел во внутрь Начальник сидел за фанерной перегородкой, отгораживающей угол комнаты. Они поздоровались. Начальник базы сказал, что необходимо сделать доработки 101ш прибора, который установлен на 039 заказе. Эта лодка находится еще на стапелях в 50 цеху завода. Для доработок ему выделят монтажницу и слесаря. На нем же будет лежать задача по полному обеспечению работ. На том они и расстались. Он отправился за другую загородку в той же комнате. Там находился архив или он же бюро технической документации сдаточной базы. Просмотрев извещения, в которых указывались узлы прибора, подлежащие доработке, он увидел, что уже сталкивался с этими доработками месяц назад в цеху на приборе, сдающейся системы. Теперь предстояла познакомиться с главным на то время цехом завода СМП. Он уже видел его с вышки. И тогда габариты полтинника, как звался этот цех народом, внушали к себе серьезного уважения. Он зашел в кладовку, которая была не большим помещением, примыкавшим к главному помещению базы. Там на него завели карточку, и он получил спецовку для работы в цеху на лодке. В отличии от белого халата с чепчиком в цеху на юге, спецовка была обычной синей тонкой курткой и такими же штанами. Одежда была не новой, но чистой. Переход от сорок второго цеха до пятидесятого занял минут двадцать. Можно было дождаться автобуса, который каждые полчаса развозил работников СМП из одного конца завода в другой. Но погода была отличная чуть ниже нуля с ярким солнышком, спешить сегодня было особенно некуда. Монтажницу обещали со следующего дня, поэтому день сегодняшний получался чисто ознакомительным. На подходах к цеху прямо на снегу лежали десятки различных металлических конструкций. Каждая из них была промаркирована белой краской. Надпись содержала номер заказа. Это был задел для корпусов будущих подводных лодок. Говорили, что перед сваркой эти конструкции согласно технологии должны были много месяцев подвергаться атмосферному воздействию. Даже по маркерам с датами будущих сварок корпусов, по количеству конструкций на снегу можно было определить, что впереди строительство десятков новых подводных атомоходов. Перед самым цехом возвышался высокий вал. Эта была передняя стенка громадного бассейна. Он по металлической лестнице поднялся до верха стенки бассейна и продолжил движение вдоль бассейна. Двое огромных ворот цеха являлись задней стенкой этого бассейна. Именно за ними на рельсах, которые продолжались далеко по дну бассейна в цеху на тележках стояли строящиеся подводные лодки. Причем цех имел габариты, позволяющие одновременно строить четыре подводные лодки проекта 667Б.За каждыми из двух цеховых ворот друг за другом стояли по две строящиеся лодки. После того, как готовая лодка выкатывалась в бассейн, на ее место в цеху перекатывалась стоящая за ней лодка, а вместо нее начиналась закладка нового корпуса. Рядом с одними из ворот на передней стене цеха пробивалась закрашенная надпись, которая гласила, что стране нужна сильная Красная Армия и сильный Военно Морской Флот. Под надписью была подпись "Молотов".Он уже знал, что Северодвинск строился в конце тридцатых годов двадцатого столетия. как и Комсомольск на Амуре ,почти сто процентов его строителей были заключенные. Что многие и многие тысячи их умерли во время строительства как от каторжного труда, так и невыносимых бытовых условий. Что заасфальтированная аллея перед заводом, по которой десятки тысяч ног рабочих сегодня каждый день спешили на завод, а вечером с завода домой, для многих этих несчастных людей является местом их захоронения. Что раньше город носил название "Молотовск", а первоначально пятидесятый цех предназначался для строительства огромных надводных кораблей-линкоров. Дойдя верхом до передней стенки бассейна, он по аналогичной железной лестнице спустился вниз и пошел вдоль стены цеха до входа в него. Войдя через стеклянную дверь во внутрь, он очутился в просторном вестибюле с большим количеством застекленных кабин с пропусками. Из вестибюля в цех был небольшой проход перед которым стоял работник Вохра, проверяющий пропуска. Для того, чтобы попасть в цех, его работники должны были обменивать свои заводские пропуска на цеховые пропуска, и при выходе из цеха менять цеховой пропуск на заводской. Поменяв свой картонный временный пропуск на такой же как у постоянных рабочих СМП пропуск с фотографией в железной оправе, он вошел в сам цех. Сразу же запахло жаренным металлом. Цех начинался с красного уголка. На стене висели портреты передовиков производства, застекленная витрина с многочисленными грамотами и кубками за спортивные достижения. Со всем этим прилизанным цеховым благополучием резко контрастировал приколотый на переносной стенд плакат с фотографией в траурной рамке и некрологом ниже этой фотографии. Текст в некрологе был стандартным, что после тяжелой и продолжительной болезни скончался орденоносец, передовик, рационализатор и т.д..Возраст покойного слегка перешагивал за сорок лет. В дальнейшем нашему герою много и очень много раз приходилось видеть такие некрологи на входе в пятидесятый цех. Злые языки даже мрачно шутили, что чем дольше портрет работника цеха висел на доске почета, тем быстрее оттуда он попадал на стенд с некрологом. Действительно,как вскоре он сам мог убедиться, условия труда рабочих на строящихся в цеху подводных лодках совсем не помогали им долго задерживаться на этом свете. Он прошел мимо тянувшихся по обеим сторонам цеха каких-то прилепленных друг к другу многочисленных застекленных фанерных не очень высоких помещений и вышел на металлический пол. Еще через десяток шагов он уткнулся в такие же металлические ступеньки, которые вели вниз. Спустившись по ним он оказался в гуще гремящих крутящихся и молчащих стоящих многочисленных механизмов. От них всех тянулись бесчисленное количество электрических кабелей, всевозможных шлангов, труб и рукавов. Их было так много, и они так плотно лежали друг к другу, что уже было очень трудно через них перешагнуть и найти чистый островок незанятого бетонного пола. Он уже хотел повернуть назад, так как сообразил, что явно зашел не туда. Освещение здесь было очень слабым, и тут он увидел в нескольких метрах впереди практически над его головой вырывающееся из полумрака тело громадной металлической рыбины, лежащее на тележках и окруженное со всех сторон металлическими лесами. По своим формам рыбина сильно напоминала гигантскую скумбрию. Он увидел, в лесах спускающиеся до уровня на котором он находился ступеньки наверх и стал по ним подниматься. Он уже понимал,что он находился на самом дне цеха. Теперь, поднявшись на метра два, он вышел на металлический настил, который плотно прилегал к корпусу лодки. В разных местах настила рядами в штабеля были сложены квадраты толстой резины. И женщины в спецовках с ведрами и кистями клеили эти резиновые квадраты к блестящей металлической поверхности корпуса лодки. Стоял характерный запах резинового клея. Когда он поближе подошел к корпусу, то увидел, что он весь разбит, с помощью приваренных к нему металлических невысоких штырьков, на квадраты. Именно в эти клетки вставляли смазанные клеем резиновые квадраты. Уже гораздо позднее, выполняя работы на действующих атомоходах, которые в тот момент залечивали после автономок многочисленные раны в разных доках разных точек Кольского полуострова, он увидит борта субмарин с выдранными океанскими глубинами множества кусков этой резины. Эта резина теперь покоится на дне океанов, очерчивая трассы славных подводных походов наших лодок. С другой стороны корпуса лодки на том же уровне стоял невыносимый свистящий дребезжащий очень противный шум от обдирающих металл машинок Этот звук был настолько противен для человеческого уха, что на заводе на таких работах применяли труд глухонемых. Он понял, что с противоположной стороны шла подготовка корпуса к клейке резины. Через различные отверстия и лючки в корпус лодки входили различные кабели и шланги. По той же самой лестнице он поднялся на один этаж стапелей выше. Там шла точно такая же работа , как и этажом ниже. Каждый рабочий или рабочая были заняты своим делом, и никто ни на кого не обращали ни малейшего внимания. Наконец он добрался до уровня верхней палубы субмарины. На нее со стапелей было перекинуто несколько мостков. Один, как и на 037 заказе тянулся до рубки лодки. С этого уровня стапелей был хорошо виден нос следующего подводного ракетоносца. Нос его начинался всего метров через 10-20 после того, как заканчивался хвост лодки рядом с которой он сейчас стоял. На соседней лодке ,наверное ,шла обварка носа прочного корпуса. С десяток сварщиков в серых брезентовых робах и масках облепили нос лодки, как мухи облепляют липучку. От каждого из них сверкал огонек электрической сварки. Воздух был просто пропитан дымом от многочисленных сварок. Он хотел было спуститься на лодку около которой стоял, но увидел прикрепленный к рубке лодки плакат, на котором был написан номер заказа и фамилия старшего строителя этой лодки. Это был идущий следующим, за нужным для него, 040 заказ. Следующий за сороковым стоял заказ еще даже без легкого корпуса. Поэтому он понял, что нужная ему лодка находится на противоположной стороне цеха. Но он посчитал, что впечатлений на сегодня достаточно, и поэтому нужно пойти пообедать. Сверху с уровня верхней палубы лодки он рассмотрел, как лучше выйти на дорогу, которая делила цех поперек. По ней сновали не только рабочие в спецовках, но и в верхней одежде. Он прошел по стапелям и спустился прямо на эту дорогу. По ней он без труда нашел выход из цеха прямо в цеховую столовую. Он купил себе талон на комплексный обед и встал в очередь на раздачу. Впереди было всего несколько человек, поэтому он думал, что обед займет минут десять. Это оказалось наивным заблуждением. Практически все впереди стоящие в касках и спецовках оказались представителями своих бригад. У всех бригад было свое время обеда. Для того, чтобы меньше было стоять в очереди,посылался гонец в столовую. Он в рабочее для своей бригады время мчался в столовую и занимал очередь. Как только начиналось время официального обеда для данной бригады, то все ее члены оказывались рядом со своим представителем, увеличивая очередь во много раз. Вместо запланированных десяти минут на обед у него в этот день ушло больше часа. Желания возмущаться тоже не было. Он хорошо понимал, что после обеда этих всех людей ждет снова тяжелый труд в тяжелых условиях. Тоже самое ждет их и завтра и послезавтра, а может и через пять лет тоже. Что касается его, то он в принципе может пойти на обед в любое время. Сама столовая производила сильное впечатление. Тысячи, а может и десятки тысяч людей обслуживалось на двух этажах в двух громадных залах. Рабочий получал поднос с едой, брал ложку и вилку, ел и затем ставил поднос с грязной посудой на беспрерывно бегущую ленту транспортера. Видимо для совсем непонятливых среди множества стихотворных плакатов, сочиненных местными талантами, о необходимости мыть руки перед едой, молча тщательно пережевывать пищу, висел и такой: "Поел, попил. Уста утер. Посуду ставь на транспортер." После обеда ему еще нужно было отыскать помещение в полтиннике,которое было выделено их заводу для проведения работ на лодках, стоящих в цеху. Не без блужданий, путем опроса попадавшихся на его пути людей без робы и касок, он наконец очутился перед дверью с табличкой, на которой было начертано название его родного предприятия. Но дверь оказалась закрытой. Времени до конца рабочего дня было еще часа три, да и спецовку нужно было где-то оставлять. Он прошелся по коридору и толкнул дверь с табличкой волжского завода. Он уже сталкивался с его специалистами на юге. Завод поставлял к ним на Юг сам вычислительный комплекс. А уже с добавлением приборов ввода и вывода информации,приборов управляющих стрельбой, приборов, через которые с антенн лодки снималась и обрабатывалась информация с искусственных спутников Земли,и получалось морское вычислительное устройство, которое устанавливал на лодки, регулировал и сдавал флоту его родной завод. Отношения с волжанами были всегда нормальными. Как и положено русским людям, мужчины с Волги любили хорошо и много выпить, их дамы или боевые подруги были равнодушны к напиткам ниже сорока градусов. Все мускаты любых камней, пино-гри, черные доктора, солнечные долины, токаи проходили у них под одной градацией, как красненькое. Предпочтение отдавалось или спирту или водке. Причем в компаниях дамы с Волги пили стаканами наравне с мужчинами без пропусков, и часто становились объектами для спаивания разными хитрецами, которые искали любовных приключений. В общении они были просты и не прихотливы. Им ни на что и ни про что не нужно было намекать. От них на любой прямой вопрос можно было получить такой же прямой ответ. Вот и сейчас на его вопрос о том, не знает ли она куда подевались обитатели с помещения его завода, миловидная сидящая в волжской шаре монтажница ответила, что скорее всего южане ушли получать спирт. Что мол с утра на весь коридор был слышен грохот пустых канистр. А мастер Коля заходил к ним в шару с гордым видом. А такой вид у него бывает в тот день, когда предстоит получение спирта С этим мастером он уже сталкивался на Юге в цеху. Когда он ждал допуск через первый отдел и пытался заниматься в цеху, то именно этого Колю больше всего раздражало, что он сидит за документами, а не,например, в цеховой курилке. Коля все время пытался показать ему свою важность, что он его начальник. На самом деле Коля ходил в холуях у начальника цеха, беспрекословно выполняя любые его распоряжения и капризы. Теоретически Коля закрывал наряды работникам цеха за выполненную ими работу. Но фактически один начальник цеха определял кому сколько платить,а мастер только подгонял наряд под указанную начальником сумму. Потом Коля попал в штрафники после того, как где-то учинил пьяный дебош,и на него из милиции пришла на завод "свинья".Так он и был сослан на Север. На Севере мастер Коля вошел в актив начальника сдаточной базы. В основном Коля измывался над молодыми пацанами, закончившими не давно ПТУ и имевшими нарушения дисциплины. С регулировщиками, уже набравшими в цеху вес, Коля в открытую конфронтацию не вступал, но по возможности исподтишка гадости различные делал. Это касалось тех, кому в частности не нравились походы Коли за спиртом в кладовую СМП. Он с большой помпой назначал из молодых так называемого шилоноса, то есть пацана, который через весь завод должен был тащить не легкие канистры со спиртом. Коля же как его господин шел рядом налегке с очень важным видом. Спирт(северное название "шило") ,конечно ,можно было перевезти на базовском Уазике, но Коле очень нравилась именно такая процедура. Нашего героя Коля невзлюбил еще в цеху на Юге, как выскочку, да еще всем видом показывающего, что ему Колю уважать не за что. Там на Юге Коля долго не задержался, что позволило нашему герою почти два месяца спокойно изучать прибор до получения допуска. И вот опять предстояла радостная встреча. И хотя за эти полгода, прошедшие со времени их последнего общения, авторитет нашего героя как быстро прогрессирующего специалиста в цеху каждый день только рос, реальных подлостей от Коли опасаться следовало. Но в этот день встретиться с Колей ему было не суждено. Минут через тридцать появился молодой пацанчик ,регулировщик с их предприятия. Он открыл дверь их шары и показал,где они прячут ключ от двери. Шара оказалась довольно просторным помещением. Он положил в одном из ее углов свою свернутую спецодежду,узнал у регулировщика по имени Леша, что все начальство сейчас на совещании у начальника базы,где каждый раз после получения большого количества спирта ведется торг между начальником и ответственными сдатчиками заказов, торг о количестве спирта, которое нужно отдать на нужды базы, то есть фактически в руки начальника базы. До конца рабочего дня оставалось еще пара часов. Они сыграли с Лешей пару партий в нарды, или на местном сленге в "кашу" с ударением на "у". Нарды были достаточно искусно изготовлены из прессованной фанеры с красивым орнаментом. Леша сообщил,что такую кашу можно заказать на заводе вместе с выносом за пределы заводской территории всего за пол-литра спирта. Причем можно заказать прямо у начальника базы. Потом Леша засобирался куда-то по личным делам, и он остался в помещении один. От скуки он нашел подписку заводской многотиражки и начал ее листать. Качество оформления газеты было ничуть не хуже, чем у центральных газет, продаваемых в газетных киосках. Правда на каждой газете на месте призыва к пролетариям соединяться была надпись:"За пределы предприятия не выносить!" Никакой секретной информации из газет он не почерпнул. Человек, не знающий откуда взялась эта газета, мог вполне предположить, что завод выпускает любую продукцию, кроме подводных лодок. Идти до его проходной от полтинника было минут двадцать, а поэтому можно было уже и выдвигаться в ее сторону. И снова фортуна не оставила его один на один со всеми его реальными и просто им самим надуманными проблемами. За время его пребывания на здесь на Севере там на Юге произошли серьезные перемены. Видимо, постоянно увеличивающееся объемы работ для цеха и всего завода в целом требовали серьезных изменений в руководстве этими работами. Поэтому дирекция предприятия приняла решение об объединении в один цех одиннадцатого, который делал ряд приборов и сдавал их на уровне автономной регулировки, и пятнадцатого в котором и работал наш герой. Начальником объединенного цеха назначили начальника одиннадцатого цеха. Начальник же пятнадцатого цеха стал у него заместителем. В отличии от бывшего молодого руководителя новый был гораздо старше и опытнее. Он гораздо дольше работал на заводе, имел хорошие связи с руководителями других цехов Новый начальник сразу понял, что на Севере нужно за каждым новым строящимся корпусом нужно закреплять не только ответственного сдатчика заказа,а целую бригаду во главе с ответственным сдатчиком. Эта бригада должна иметь постоянный кадровый состав из регулировщиков по всем основным приборам. Бригада должна брать заказ с нулевого уровня,то есть с момента загрузки его на лодку и вести до полной сдачи ВМФ.В дальнейшем после сдачи лодки на Севере бригада получает заказ в цеху и делает его на Юге, а потом вслед за ним отправляется за Север. Сейчас же на Севере количество корпусов строящихся лодок было больше,чем закрепленных за ними постоянных бригад .Новый начальник цеха также значительно упорядочил систему оплаты. Теперь на Севере членам бригады фактически начинали платить в зависимости от его разряда. Причем разрядная тарифная ставка для работающих на Севере была значительно повышена. Теперь роль таких мастеров как Коля сводилась почти к полному нулю. Каждый работник знал с точностью до нескольких рублей сколько денег он получит на руки в том или ином месяце. Но обо всем этом наш герой узнает через несколько дней.. Сейчас он готовился выполнить доработки 101Ш на 039 заказе, еще не зная, что на Юге подписан приказ о закреплении его в составе вновь созданной бригады как раз за заказом 039. И что это будет его первая атомная лодка в жизни вместе с которой он пройдет все этапы ее строительства от начала до ухода лодки к месту ее постоянного базирования.

Глава четырнадцатая В сумерках чрева субмарины.

И наступил день следующий. Утром он встал как обычно. Сосед Вадим еще вчера уехал в Ленинград на пере командировку. Как ему объяснили, этот номер как бы числился за заводом Вадима, и в него подселение шло лишь когда в гостинице было очень туго с местами. На дворе уже скоро намечались майские праздники, поэтому число уезжающих явно превышало число приезжающих В номере они остались вдвоем с ленинградцем у которого была местная подруга. У ней ленинградец проводил львиную долю всего времени, а в номере появлялся лишь когда между ним и ей возникал какой-нибудь конфликт, и ему было нужно продемонстрировать перед ней свою независимость. Ленинградец поведал ему, что Вадим в день своего отъезда половину дня ходил по их ленинградской базе с протянутой рукой,собирая себе на билет домой. Всех собранных денег ему хватило на общий вагон и на бутылку бормотухи. Он вовремя пересек проходную завода и отправился завтракать в береговую столовую. Правда вчера Леша рассказал ему, что бывают проверки внутри базы, когда табельщица базы по заданию начальника приходит в шару дебаркадера или цеха к восьми утра и отмечает тех, кто придет вроде бы как на рабочее место позднее. Но он уже давно не чувствовал себя мальчиком для битья. Поэтому спокойно и с аппетитом позавтракал. Затем ему предстоял еще один поход в бюро технической документации за схемами. Он сознательно не взял схемы и извещения для доработок, так как заранее запланировал до окончания доработок прятать документацию прямо на лодке внутри прибора. Он уже в Крыму на стенде видел сколько проблем возникало у регулировщиков из-за документации. Как бы бережно не обращались со схемами, через несколько складываний и раскладываний схемы начинали рваться в местах сгибов. Некоторые схемы являлись универсальными для всех приборов. Поэтому кто-то у кого-то брал без спроса, а потом где-то бросал, и начинались конфликты и внутри между регулировщиками, и между регулировщиками с одной стороны и работниками технического архива с другой. Эти на первый взгляд не существенные мелочи приводили к полной остановке регулировочного процесса. Вместо творческого мышления приходилось рыться в горах сваленной на столах документации или вести разборки с работниками архива. С аппетитом позавтракав в береговой столовой, он отправился за документами в архив. Через полчаса папка с документами была у него в руках. Он вышел из архива и отправился на автобусную остановку. Так как сорок второй цех через бассейн выходил чуть ли не в открытое Белое море, то и остановка внутри заводского автобуса была здесь конечной. Остановка была оборудована по всем правилам.Под крытым местом ожидания висело расписание. Минут через пять строго по расписанию появился довольно вместительный автобус. Вместе с ним в автобус сели несколько малярш. На СМП у них, красивших внутри подводной лодки, было народное звание "сестры Суриковы". Работали они с быстро сохнущими красками, и поэтому их работа была не вредной, а сверх вредной. И хотя они, конечно,во время работы пользовались индивидуальными средствами защиты, уже через несколько лет работы кожа на их лицах становилась похожа на серый пергамент и от былой красоты оставались только смутные воспоминания. Он вышел через две остановки и зашагал по направлению к пятидесятому цеху. В шаре еще никого не было. Наконец появились монтажница со слесарем. Было явно заметно, что идти работать на заказ, стоящий на стапелях в цеху не хотелось ни ей,ни ему. Наконец все переоделись в рабочую робу, он захватил с собой схемы, галантно взялся у нести сумку монтажницы с инструментами и необходимыми материалами для проведения доработок, и они отправились на заказ. И слесарь и монтажница уже имели опыт работы на лодках, стоящих на стапелях в цеху. В их компании он чувствовал себя намного увереннее. Минут через пятнадцать они уже со стапелей по трапу спускались на совсем еще голый без резины легкий корпус подлодки. Кругом стоял невообразимый шум от работающих механизмов. Одни что-то подваривали, и в глаза били яркие вспышки электрической сварки. Другие своими крутящимися турбинками сдирали и шлифовали металл на корпусе. Вход в лодку через рубку был задраен, и их команда, переступая и продираясь через прилипшие к корпусу лодки фигурки людей и их механизмы, многочисленные шланги, провода и разную другую всячину, двинулась к носовому торпедному отсеку лодки, где через люк погрузки торпед был организован трап для спуска в лодку. И вот они в чреве этой гигантской скумбрии. Кругом сплошная темень, и только фонари, заключенные в металлические защитные сетки и висящие вдоль потолка отсека, тускло освещают путь в глубину лодки. Из первого отсека через отсечный люк они пролезают во второй отсек. Он на лодке является жилым, и по бортам уже обозначены каюты. В одной из них расположился пост с ключами от различных боевых помещений лодки. Им нужен ключ от штурманской рубки. Дежурный поста по журналу проверяет наличие их фамилий в списке на допуск в штурманскую рубку. После этого выдает закрытый пенал с надписью "штурманская".На пенале зеленый пластилин. Под пластилином веревочка,опечатанная печатью предыдущего посетителя штурманской. Сегодня слесарь расписывается в журнале за полученные ключи и получает пенал. Теперь со второго отсека нужно через отсечный люк пролезть в третий. Кругом все та же темень и тускло мерцающие фонари, а под ногами куча различных кабелей,шлангов и металлических трубопроводов.Все они тянутся из отсека в отсек через люки. Пока это времянки, питающие механизмы электричеством, сжатым воздухом и т. д. Они в третьем отсеке .Перед ними их родная выгородка. Здесь установлен их вычислительный комплекс "Алмаз".С этой палубы наверх в центральный отсек ведет трап. Они поднимаются по нему и вот дверь штурманской рубки. Кругом все тот же полумрак. Свет только от гирлянды фонарей,подвешенных под потолок отсека. Все фонари на длинных кабелях, что дает возможность отцеплять их и использовать как подсветку. В отсеке очень душно и даже жарко. Со следующего четвертого отсека несет гарью от сварки. И хотя в отверстие вместо главного перископа в центральный пост спущен здоровенный брезентовый рукав и из него в отсек нагнетается свежий воздух,это не спасает от душного угарного смрада. Они открыли навесной замок на двери ведущую в штурманскую рубку. Внутри была кромешная темнота. Когда глаза несколько адаптировались,то на задней стенки рубки стал проглядывать зачехленный силуэт 101ш. Слева вместо навигационной аппаратуры,поставляемой тобольчанами и киевлянами была пустота, частично заполненная кучей кабелей с разъемами на концах. Из темноты штурманской рубки были отчетливо видны клубы серого дыма разгоняемого вентиляцией по тускло освещенному центральному посту. Теперь, те условия в которых он еще несколько дней назад работал на 037 заказе, сейчас казались ему почти сказочными по комфорту. Слесарь открутил проволоку на которой держался ближний к штурманской рубке фонарь и затащил его во внутрь рубки. Затем он отправился в центральный пост искать коробку с питанием для паяльника монтажницы. Под светом фонаря наш главный герой стал рассматривать и рассортировывать документацию необходимую для проведения доработок. Но и здесь ему повезло. Оказалось, что и слесарь и монтажница уже делали эту доработку на том самом 037 заказе. И работа закипела.Слесарь уверенно раскрутил несколько лючков на боковинах прибора. Затем открутил нужные платы от их мест крепления, и они повисли на припаянных к ним проводах. Монтажница тоже была опытной. Она работала на этом приборе при создании его в цеху. Она даже заметила, что хорошо, что еще не смонтирована аппаратура соседей по штурманской, и она может подходить к прибору почти также, как в Крыму на стенде. А вот на заказе, который стоял у дебаркадера на воде, ей пришлось паять лежа, с трудом просовывая то руки, то голову к нужным местам прибора. Теперь у нее даже нужные жгутики с проводами заранее заготовлены, чтобы побыстрее развязаться с доработками и ехать домой в Крым, где она оставила одного мужа с их двухгодовалым ребенком. Часа через два все было закончено. Он только с интересом смотрел за уверенными действиями то монтажницы, то слесаря. После того, как доработка была выполнена, слесарь закрыл и зачехлил прибор. Проверить прибор в работе было невозможно, так как до подачи на него питания было еще далеко. Они вернулись в шару цеха, он еще успел сбегать в столовую на обед. Сегодня там уже все основные рабочие цеха отобедали, и очереди никакой не было. После обеда он отправился сдавать документацию по доработкам назад в архив. На улице вовсю пахло весной, солнышко припекало. Дышалось легко, и после сытного обеда и нескольких часов работы в отсеках лодки жизнь снова казалось прекрасной. Спешить было некуда. Он за час прогулки дошел до сорок второго цеха. Не спеша поднялся на пятый этаж, списал с себя документацию в архиве. Здесь работницы архива и сообщили,о полученном из Крыма приказе о создании комплексных бригад и закреплении их за заказами. Теперь оказалось,что только что он делал доработки на приборе той лодки, которую будет вести до конца. Он посмотрел на список членов бригады. В основном там были те, которые практически вместе с ним устраивались на работу. С некоторыми он ждал вместе допуска первого отдела. С другими сталкивался на стенде. Некоторые фамилии ему были не известны. Все эти нововведения он встретил со смешанными чувствами. С одной стороны стало ясно, что до конца года ему придется работать на Севере, а в Крым ездить только в отпуск и на непродолжительные перекомандировки. Готов ли он был к такой жизни? Однозначно ответить даже самому себе он не мог.