Текст книги "Моя первая субмарина (СИ)"

Автор книги: Константин Шемагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава пятнадцатая И снова о той беззаботной жизни.

После того обалденного поцелуя на скамейке автобусной остановки он наконец почувствовал, что и он далеко девушке не безразличен. Впереди было лето с его очередным студенческим строительным отрядом, но до него еще был почти месяц,а сейчас ему хотелось все свое свободное время проводить с этой прекрасной соседкой,чьи губы имели такой манящий пьянящий дурманящий привкус горькой полыни. Но когда следующим вечером он позвонил в соседскую дверь, то открывшая дверь мама Люды сказала ему, что у Люды производственная практика в каком-то городском кафе, что освободится она очень поздно. А чтобы одной не добираться ночью домой, то всю неделю практики будет ночевать у их родственников, которые живут около этого кафе .И хотя мама девушки ,как и всегда была с ним очень радушна и приветлива от его романтического настроения не осталось и следа. Вначале у него была мысль разыскать Люду в этом кафе, но потом на первое место выступили обида и раздражение, что девушка ничего не сказала ему о своих планах на всю неделю. Потом, вспомнив написанное ей ему в Киев на соревнование письмо, он пришел к выводу, что девушка боится, что они потеряют контроль над собой, и их отношения зайдут слишком далеко для настоящего времени. Теперь вспомнились все настоящие и мнимые обиды, которых он натерпелся от нее за все время их знакомства. Причем сам себе он казался таким правильным добрым и хорошим, что через несколько минут ему настолько стало жалко самого себя, что он твердо для себя решил, что теперь будет ждать только первых шагов от девушки навстречу. Так прошла неделя. Вначале он часто вылезал на балкон в надежде, что там рядом на соседнем балконе появится Люда . Но после того, как пару раз там он взглядами пересекся с мамой девушки, ему совсем расхотелось дышать по вечерам на балконе свежим воздухом. Он снова погрузился в шахматы и даже выиграл какой– то городской турнир. И хотя шахматы притупляли его желание видеть ее и быть с ней, ему стоило большого труда и усилий опять позвонить в соседскую дверь. С июля месяца он уехал со студенческим строительным отрядом опять на Северо Крымский канал. На этот раз местом их дислокации стал поселок городского типа Красногвардейск. Железнодорожная станция, на которой располагался поселок, называлась Урожайная. Следующим в сторону Москвы был Джанкой. Теперь он уже несмотря на свои восемнадцать годков был вполне обстрелянным и опытным бойцом студенческого отряда. Да и состав на этот раз подобрался более однородным. Отряд состоял в основном из них АСУШНИКОВ ( автоматических систем управления), и вечных их конкурентов во всех институтских делах РТЭШНИКОВ ( ребят с радиотехнического факультета).Все поступали в один и тот же год. Все преодолевали высокий проходной барьер, поступая на свои институтские специальности.. Поэтому тупых и не далеких среди студентов их отряда не наблюдалось. Досуг проводили на самом высоком культурном уровне Это был или преферанс до двух-трех часов ночи, или бесконечные диспуты на все злободневные темы под несколько стаканов любимого студенческого напитка. Этим напитком, конечно, было молодое крепленое вино. Любимым оно было в первую очередь из-за своей низкой стоимости. Бутылка емкостью в половину литра стоила один рубль и семь копеек. А на разлив стакан вполне качественного вина, состоящего только из перебродившего виноградного сока с добавкой хорошего этилого спирта,стоил тридцать четыре копейки. Правда опять существовало негласное правило,что так как с утра нужно было быть в форме, то каждый должен был строго рассчитывать свои силы. Работа опять была связана с земляными и бетонными делами на сумасшедшем летнем крымском солнцепеке. Обед привозили прямо в поле, где они монтировали оросительные системы для местных колхозов и совхозов миллионеров. Вечером и утром можно было поесть в столовой нового пятиэтажного общежития для строителей, куда их и поселили. А можно было пойти в очень даже цивилизованный большой гастроном и прикупить молочка, хлеба и вкусной очень мясной варенной колбаски. А можно было вместо молочка взять и белого крепкого. Рядом со студентами опять трудились вчерашние зэки, а также было много вербованных с западных областей Украины. Так что народец подобрался вокруг довольно боевой. Студенты с большим интересом наблюдали, как утром во время завтрака в столовой общежития один из кормящихся на не понравившиеся ему замечание со стороны раздатчицы метнул в нее взятую прямо с раздачи тарелку с салатом. В свой бросок он вложил всю силу, как это делает дискобол, идущий на побитие мирового рекорда. Но, видимо, и персонал столовой имел отличные оценки по гражданской обороне .Раздатчица успела резко рухнуть на пол, и тарелка над ее головой, ударившись об стенку разлетелась на множество осколков вперемешку с салатом. Самое интересное было то, что никто из стоящих на раздаче в очереди не придал данному маленькому недоразумению никакого внимания. И очередь продолжала двигаться как ни в чем не бывало. Тяжелая физическая работа затупляла ему душу,как анальгин приглушает зубную боль. Ну а вечером после того,как усталость дня отступала,щемящая душу тоска наваливалась вновь. Ну и здесь лекарство наливалось в граненный стакан и подавалось вместе с преферансом. Вместе с заглатываемым табачным дымом от курящих за столом соседей набирался коктейль успокоения. После игры до одури наступал трехчасовой сон,подъем, холодное умывание, завтрак и вперед в необъятные крымские поля. И так дни тянулись за днями, неделя за неделей. А потом из дома от его матери пришло письмо, в котором она с беспокойством писала, что в округе поговаривают, что ее сын собрался жениться на соседской девчонке. И что если это правда,то что будет с его учебой, и из каких источников дохода он собирается обеспечивать свою семью. Он написал ответное письмо. .В нем он признался, что да Люда ему безумно нравится, но никаких разговоров о женитьбе у них не было, и что он еще ничего такого не сделал, чтобы обязан был жениться немедленно. Возможно, эти слухи были распущены мамой Люды,чтобы показать дочке, что у него нет никаких серьезных намерений по отношению к ней. В свои восемнадцать он вполне возможно не дорос еще до серьезных отношений с противоположным полом. Может,конечно, у него еще не было возможностей и условий строить такие отношения. Но та, что ему ни на минуту не хотелось отпускать от себя девушку то это было правдой. Ему очень хотелось написать девушке нежное письмо, в котором написать как он ее сильно любит и как сильно по ней скучает. Но каждый раз когда он представлял,что письмо вместо Люды будет читать ее мама, желание писать сразу пропадало. Выходными у студентов были только воскресенья. В субботу работали до обеда. В один из, выходных уже ближе к завершению строительного сезона был то ли день строителей, то ли юбилей какого-то строительного треста. Начальство организовало шумное празднование на весь поселок. В программе были и спортивные соревнования. Ребята с его отряда упросили его для большей развлекухи после шашлыков с билым мицневым принять участие в шахматном турнире на звание чемпиона то ли опять какого-то строительного треста, то ли всего Северо Крымского Канала.Он,для приличия поломавшись, что мол любителей не бьет, согласился. Комплекты шахмат были совсем новенькие. Видимо, были закуплены для данного мероприятия. А может где-то провалялись без надобности. Шахматных часов не было. Желающих принять участие изъявило человек десять. Нашлась даже таблица для проведения соревнования. В основном большинство участников имело весьма смутное понятие о принципах шахматной игры. Но один дедок,который по итогам турнира даже не попал в тройку призеров, неожиданно оказал ему упорное сопротивление. Все-таки в конце концов он в азарте шлепнул, не подумав какой-то фигурой по доске и получил простой мат. Таким образом наш герой набрал сто процентов очков, стал чемпионом и избежал конфуза перед своими студентами, которые постоянно между партиями улучшали его спортивную форму, поднося ему стаканы с белым крепким. При награждении победителей ему была вручена здоровенная грамота с заранее напечатанным текстом и вписанной его фамилией, а также какой-то дурацкий кувшин из цветного стекла. На грамоте грохотали танки и было написано вверху "За нашу Советскую Родину". Кувшин вначале решили наполнить все– тем же белым крепким. Но так как для этого опять нужно было идти в магазин, так как он был приличного объема, а завтра с утра их опять ждал бетон, то порешили с гулянкой завязывать. Кувшин же подарили первой встречной девушке, которая чем-то напомнила ему его Люду. Когда кто-то из ребят спросил ее имя, то оно оказалось совсем для них неизвестным– "Седония".Потом все отправились домой, и уже совсем скоро мирно похрапывали в своих койках. Через недельку все разъехались по домам. Его,конечно, манило домой. Хотелось встретиться с Людой. Но в то же время в глубине души он чувствовал, что все снова будет совсем не просто. Так и оказалось. То ли Люда куда-то уехала в Ленинград на месяц к родственникам, то ли еще куда-то, но на своем балконе она не просматривалась. Идти общаться с ее мамой ему почему-то совсем не хотелось. Он не видел ее почти два месяца, и пытаясь вспомнить каждую ее черточку, каждый штрих его любимой, перед глазами все чаще вставал образ девушки со странным именем, которой неделю назад он с ребятами подарил свой призовой кувшин. Образ этой девушки сильно напоминал его Люду, может на самом деле это уже быле какой-то собирательный образ. Но от всего этого ему было не легче. Успокоения никакого не приходило Своими горестными думами он поделился с товарищем Федей. Тем самым Федей,который был в его студенческой группе старостой первые два курса. Сейчас перед третьим курсом произошло перераспределение студентов в их группах автоматчиков. Федя, хорошо знавший математику, изъявил желание заниматься в группе под руководством модного молодого профессора и доктора математических наук, который после неудачных семейных дел переехал в их город из Ленинграда. В их институте он возглавил кафедру систем автоматического регулирования. В его группе предполагалось весь материал давать в сопровождении со сложным математическим аппаратом. В группе, в которой собирался продолжать обучение наш герой, по замыслу руководства должна была преподаваться судовая автоматика. Соответственно и шеф студентов был практик,отправившийся в ВУЗ за дополнительным заработком. С Федей они были знакомы еще по восьмилетней школе на Северной стороне. Федя был сыном его учительницы по ботанике,зоологии и анатомии. Учительница была яркой привлекательной дамой с красивыми зелеными глазами. По характеру она была взбалмошной, капризной с переменчивым настроением женщиной. Как это и полагается быть красивой утонченной женской натуре. Папа Феди проектировал красивые административные здания в городе. г Федя был в семье единственным ребенком. Он был невысокого роста, и от мамы он унаследовал огромные зеленые глазища. То есть по внешнему виду он очень сильно смахивал на самодовольного кота, которого "и здесь не плохо кормят". Был он год старше нашего героя и учился классом выше. В школе он часто подвергался тумакам от школьных хулиганов. Которые абсолютно безосновательно полагали, что Федя стучит своей мамаше об их хулиганских делах. Федя стойко переносил незаслуженное над собой насилие, но никому и никогда ни на кого не жаловался. Потом их пути разошлись. Федя старшие классы доучивался в модной сорок пятой городской новой школе. Она была построена как раз в том районе, где и жил Федя с родителями. Наш герой из восьмилетней перешел в среднюю той же Северной стороны. Средняя школа также была в трех минутах ходу от его дома. Тут и подоспела реформа в образовании. Страна резко перешла с одиннадцати на десять классов. Федя доучивался до одиннадцати, а нашему герою удалось сэкономить год. Зато и поступало в ВУЗЫ в том году в два раза больше, чем обычно. В школе они никогда не общались друг с другом. А в институте оказались в одной группе и признали друг друга. Потом они стали товарищами, и Федя, как староста группы, бесчисленное количество раз за эти два года прикрывал его и помогал не вылететь из института. Теперь Федя догуливал свое последнее беззаботное лето. Он уже составил для себя план карьерного роста. В последствии он полностью его осуществил. И вот будущий профессор и доктор математических наук, выслушав своего товарища, и выпив с ним по паре бутылок сухого вина прямо с горла без всякой закуски, порешил, что им необходимо отправиться назад в Красногвардейск. Потом наш герой должен найти эту Седонию и познакомиться с ней. Ехать решили немедленно. Чтобы легче было ехать взяли еще по две бутылки сухого. При этом сдали в магазине первые четыре пустые. Вино вместе с бутылкой стоило шестьдесят две копейки. До места назначения было около двухсот километров. Так как уже выпитое первое вино начало перерабатываться в организме и периодически необходимо было освобождать организм от лишней жидкости, то решили ехать на попутных грузовых машинах. У Феди хорошо получалось втюривать водителям историю о том какие они бедные студенты, и у них нет денег, чтобы добраться до родительского дома на обычном рейсовом транспорте. Рассказывание этих историй доставляло ему большое удовольствие. Как правило дальнобойщики с удовольствием слушали Федины басни. Они охотно говорили, что потому и не захотели после школы учиться дальше,так как не могут себе представить как вообще можно жить на нищенскую зарплату инженера. Ребята достаточно легко поймали первую попутку,которая шла до Симферополя, и процесс пошел. Машина была с прицепом и тащила пустые банки для консервного завода в Симферополе. Несколько раз останавливаясь у придорожных лесопосадок они благополучно через два часа были уже в столице Крыма Затем они добрались на троллейбусе до московского кольца города и стали ловить попутку в сторону Джанкоя. И здесь у них начался облом. Хотя машин в сторону Джанкоя и хватало вроде бы. Но они или были уже с пассажирами в кабине, или это были страшно раздолбанные колхозные газоны с одним местом в кабине и с забитым кузовом всяким хламом. Ехать в таком хламе было с риском для жизни, да и водители этих машин не испытывали ни малейшего желания вести их в открытых кузовах. Так они простояли часа два. Хотелось сильно пить на тридцати градусной жарюке. А с сухим вином был уже явный перебор, нагретое на солнце оно уже явно не хотело лезть в горло. Когда они наконец в достаточно грязном кузове сидя в нем всю дорогу на корточках добрались до поворота на Красногвардейск, то было уже не очень жарко, и рабочий день уже подходил к концу. После их высадки водитель примерно их возраста пытался с них содрать хотя бы по рублю за проезд. Когда же Федя заметил ему, что они подают только по субботам, то водитель, не зная Ильфа-Петровской классики, страшно обиделся. Вначале он даже было полез в драку. Потом,более внимательно присмотревшись, понял, что проблемы могут быть только у него.Поэтому он со злостью хлопнул дверцей своей кабины и укатил. Оставшись вдвоем у поворота на Красногвардейск они взглянули друг на друга. Вид их явно располагал к романтичным встречам. Опухшие от чрезмерной дозы сухаря физиономии, уже вполне не свежая помятая одежда. Кроме того к ним прицепились какие не понятные запахи от кузова, в котором они провели последние полтора часа. И хотя они не могли точно определить природу этих ароматов, но явно это не была разлитая канистра французских духов. В душе каждый из них уже осознал, что затеянное ими мероприятие является глупой и примитивной авантюрой. У каждого были мысли о предстоящем возвращении домой. Хотелось есть и пить одновременно. Но отступать было можно только на железнодорожную станцию. Вернуться ночью домой реально было только на каком-то проходящем поезде. Путь к железнодорожной станции лежал через сам Красногвардейск, и мимо еще совсем не давно родного для нашего героя строительного общежития, где по его расчетам и должна была обитать та самая Седония. Еще через час они доплелись до этого самого общежития. Время подходило к ужину, и уже работала столовая общежития. Они пошли в гастроном и взяли к ужину взрослую емкостью восемьсот граммов бутылку белого крепкого. Плотно поужинали и заметно повеселели. На улице уже стало темнеть. Обдумав дальнейшие свои действия по обнаружению и захвата объекта, оба пришли к мысли, что единственным возможным местом контакта может стать красный уголок. Это было помещение с откидными стульями человек на пятьдесят. В нем проводились и различные собрания, и стоял телевизор с большим экраном. В обычные вечера он был единственным легко доступным местом отдыха для обитателей общаги, которые искали ежевечерней пьянке хотя бы какую-то альтернативу. Время рыбалки определили до двадцати двух часов. Затем независимо от результатов ловли, нужно было двигать в сторону железнодорожной станции Они открыли дверь в зал и с хорошо освещенного коридора вошли в слегка затемненное помещение. Сидящие рядом со входом на ряду впереди них несколько голов повернулись в их сторону. Видимо, по комбинированному от них духану народ уловил, что поддатая служба пришла бороться с грызунами и тараканами. Но, убедившись, что опыление им вроде бы не грозит, головы вернулись в исходное положение. Они пробрались в наименее освещенную часть зала. Оттуда можно было в свете коридора рассматривать входящих и выходящих. Новости стали заканчиваться,, и к началу вечернего фильма народ стал подтягиваться. Наш герой все больше начинал осознавать всю абсурдность и идиотизм ситуации. Про себя он думал, что хорошо бы дождаться десяти вечера и тихонько свалить отсюда. Пока все так и получалось. Уже начался фильм, и поток входящих зрителей иссяк. Сидевший рядом Федя вроде бы дремал. Но он уже хорошо изучил эту кошачью позицию Феди. В любой момент могли быть выпущены коготки, и кот мог легко схватить свою добычу. Так и произошло. Когда минут через пять в пролете открывшейся двери засветилась фигура заходящей девушки, то наш герой скорее каким-то внутренним чутьем уловил, что это заходит Седония. И в то же время Федя открыл глаза, поднял голову и уставился на своего товарища. Девушка, которая должна была быть Седонией или похожая на нее, закрыла за собой дверь и села в нескольких рядах от них впереди не далеко от края ряда. Наступил кульминационный момент всего их дурацкого мероприятия. Он собрался со всеми, какие у него еще остались, силами и мыслями и двинулся в сторону сидевшей девушки. В его далеком от трезвости мозгу вертелись в полном хаосе, налетая друг на друга, обломки от заранее заготовленных для данного случая фраз.

Глава шестнадцатая Регулируем как умеем и не только приборы.

039 заказ готовился к своему первому выходу в море. Нет он уже еще в начале лета сошел со стапелей, выкатился на тележках из цеха в бассейн, раздавив на своем пути ни один десяток железных рублей, положенных на рельсы только что сформированным экипажем лодки на удачу, разбив перед началом движения об себя бутылку шампанского, пущенного в него на канате на ту же удачу первым командиром этой лодки. Постояв в бассейне на тележках несколько дней, лодка легко соскочила с них после заполнения бассейна водой. И после выравнивания уровней в бассейне и в рядом с ним плескавшимся Белым морем лодку вытащили буксиры из бассейна и пришвартовали к одному из свободных дебаркадеров Так началась реальная жизнь нового атомохода. На дворе стояла золотая северодвинская осень, и наш герой отматывал срок уже третьей своей командировки. Начиная со второй он жил в трехместном номере со своими вначале цеховыми однополчанами, а затем уже с ребятами из его бригады. Это было гораздо удобнее. Бригада была молодая как по стажу трудовому работников ее, так и по возрасту. В основном все делали свою первую самостоятельную лодку. Поэтому учились во время регулировки. Каждое утро начиналось с продирания заспанных глаз.. Потом находилась запасенная с вечера бутылка концентрированного Буратино. Это была газированная сладкая вода местного производства. Вода разливалась по трем стаканам. Затем подъем, завтрак и завод. В полдевятого они уже были в бочке( то бишь в лодке) . Работали каждый на своем приборе до часа-начала второго. Затем береговая столовая уже без очереди. Потом опять лодка до семи-восьми вечера. Затем дорога домой. По дороге домой гастроном, батон варенной колбасы, банка острого томатного соуса, булка хлеба и четыре бутылки Буратино. Дома душ и товарищеский ужин. Колбаса с хлебом и соусом запивалась разбавленным спиртом сладкой водой. После ужина с байками и анекдотами здоровый сон. Утром все сначала. В таком режиме они работали уже второй месяц. Работы было очень много. Много они узнавали прямо во время регулировки вначале своих приборов в автономе, затем в составе системы, а потом стыковки своей системы с другими системами корабля. И если еще месяца три назад, когда им в первый раз на приборы было подано электрическое питание, им казалось, что они не в состоянии из этой груды металла за три месяца сделать работающую вычислительную систему, то теперь все страхи были уже позади. Да за эти три месяца они много чему научились. Теперь можно было с улыбкой вспоминать первые дни регулировки после подачи питания на приборы системы. Один день он с утра до позднего вечера просидел на лодке в клубах дыма от сварки в соседнем центральном посту, ища таинственную неисправность. Эта неисправность блокировала всю работу прибору. При любом запуске выдавался сразу сигнал неисправности, и прибор сразу же затыкался в самом начале своего пути. Только к вечеру, переходя с одной электрической схемы на другую, он довел логическую цепочку до конца. И тогда стало ясно, что сигнал неисправности поступал от поднятого тумблера на местном пульте управления прибором. И для устранения этой неисправности пульт нужно было привести в исходное положение, то есть опустить тумблер вниз. В другой раз после того как монтажница закончила очередную доработку внутри прибора для чего ему пришлось вынимать блоки из своих гнезд, он никак не мог восстановить прибор. Потеряв много часов, думая над абсолютно не логичной неисправностью, находясь в полном творческом тупике и поэтому в десятый раз проверяя набивку после доработки прибора блоками,он с большим удивлением для себя обнаружил, что один из шести одинаковых по маркировке блоков имеет в конце маркировки дополнительную цифру два. Обратившись тогда к схеме набивки он сделал для себя открытие, что да на весь прибор у него имеется один такой блок, и стоять он должен совсем в другом гнезде прибора. Да за эти три месяца он и его товарищи прошли серьезный путь. Теперь лодка все больше внутри стала походить на боевой корабль. В центральном посту вместе с гражданскими специалистами вахту несли и представители экипажа. Некоторые пришли на лодку с других мест службы, пройдя переподготовку в учебном центре, где и формировался экипаж. Некоторые только закончили военные училища, и после переподготовки эта лодка была первым местом их службы. Большинство моряков были сознательными служаками. Они бегали за гражданскими специалистами своих будущих заведований, стараясь не пропустить ни одного их слова. У всех были тетрадки и блокноты. В них часто заносилась информация, за которую можно было не слабо схлопотать от работников первого отдела. Именно первые экипажи лодок в дальнейшем становились сильнейшими. И как правило все серьезные аварии происходили с экипажами, которые не имели возможности учиться во время постройки корабля. И если на лодке у их новой бригады дела шли не плохо, то в структуре всей сдаточной базы проблем хватало. Во-первых в других бригадах работали специалисты с гораздо большим как рабочим, так и жизненным стажем. Численность этих бригад была раза в полтора больше численности бригады нашего героя. То есть на каждой группе основных приборов сидело по три четыре уже матерых регулировщика. Большинство из них считало, что эти выскочки, работающие в цеху без году неделя завалят заказ. У них в уме не укладывалось как можно регулировать систему, когда и людей и меньше, да и опыта у них практически очень мало. Начальству при всем его желании дополнительно обученных людей было взять неоткуда. Поэтому оно считало, что закрепление по заказам обеспечит персональную ответственность, а в случае возникающих завалов будут привлекаться специалисты с других заказов. Но ребята подобрались с самолюбием и с желанием самоутверждения. Поэтому помощи практически никто не просил. В бригаде образовалась ведущая тройка. В нее вошел сдатчик Антон, который начинал работу с Северодонецка, Володя и наш герой. Он и Володя пришли в цех в одно и тоже время и ждали вместе допуск. Если Антон отвечал по совместительству за сами вычислительные машины, то Володя был главным в группе приборов, которые обеспечивали связь с другими системами подводной лодки. Нашему герою досталось руководство двумя приборами 101к и 101ш. Особенностью здесь было то, что эти два прибора были по одному в системе, которая состояла из двух взаимозаменяемых линеек. То есть если в случае отказа какого-то прибора система автоматически переходила на другую линейку с сохранением информации, то после поломки любого 101 вся система оказывалась не работоспособной. При создании их бригады в нее попало и несколько опытных регулировщиков. Но в основном это были специалисты которым не нашлось места в других бригадах. Они и здесь не делали никакой погоды, постоянно капризничали как маленькие дети. Жаловались кругом, что борзая молодежь захватила всю власть, а их не ценят, не холят и не лелеют Так и получила ведущая тройка бригады среди всех обиженных и угнетенных погоняло хунта. Но нужно было работать и одновременно учиться и набираться опыта. Поэтому хунту мало волновало, что о ней судачат сплетники на сдаточной базе. И здесь наш главный герой снова резко отличился, став на долгое время одним из самых важных персонажей для всевозможных сплетен и пересудов. И опять виной всех его проблем стал женский вопрос. На протяжении всей своей жизни он много раз задавал сам себе один и тот же вопрос. Что вроде бы ему всегда было хорошо и без женского пола. Что вроде бы он никогда и не стремился к контактам с этим загадочным женским полом. Как-то так само собой получалось, что вроде-бы и сам этот пол особо никогда не вешался ему на шею.И он никогда не считал себя легкомысленным и стремящимся побегать за юбкой. Быть может все сводилось к стечению обстоятельств. Пишут же в отчетах о катастрофах, что виной всему было сочетание ряда крайне маловероятных взаимно исключающих друг друга случайных факторов. Что подобное на этот раз случилось и с ним. Еще летом прошлого года в цеху на юге,а точнее на галерке бывшего склада, где в ту пору находились административные каморки нового совершенно секретного цеха завода, он, не имея еще допуска первого отдела, заметил группу совсем юной молодежи. Среди нескольких парней было и пара девчонок. Убегая заниматься В ОКБ, и проскальзывая мимо этой группки, его глаза случайно встретились с глазами с одной из этих девушек. И в этот момент он ясно ощутил какой-то странный внутренний щелчок. Он толком даже не успел разглядеть девушку, и спускаясь быстро по ступенькам на первый этаж машинально для себя отметил, что девушка не просто имеет очень интересную эффектную внешность, но и совсем не похожа на стандартных красавиц. Дальше время текло своим чередом и несло его по привычному для него своему течению. Уже в середине осени он далеко, по его мнению, еще это не заслужившей такой чести, был поставлен в третью смену. Как уже упоминалось, в эту смену выводили уже состоявшихся перцев, чьей задачей было тихо снять с приборов пломбы отдела технического контроля и военной приемки, и проводить до самого утра с системой любые реанимационные мероприятия, которые могли хотя бы как-то дать возможность ей задышать. Для нашего героя эта ночь была спокойной. Его сто первый Ш еще пока к этому моменту числился в составе живых, и поэтому ковырять его не было никакой нужды. Борясь со скукой и со сном, он от безделья стал рассматривать список фамилий его ночной смены, который был прилеплен к стенке не далеко от его прибора. В конце списка была приписана какая-то неизвестная для него, и на его взгляд, не обычная фамилия. Он уже всех знал, кто сейчас находился на стенде. Никто из них не обладал этой фамилией. При этом мужчина или это женщина по фамилии определить было невозможно. Он обошел весь стенд. Вокруг кипела работа. Одни, сняв верхние крышки со своих похожих на гробики приборов, лихорадочно перебрасывали блоки из прибора первой линейки же вторую и наоборот Это был один из самых простейших способов отыскания неисправного блока. Хотя и здесь таилась опасность. Часто в результате массовых таких перебросок не только не определялась неисправность в одном из модулей прибора, но переставали работать модули в обеих линейках системы. Другие тыкали в самые разные точки своего прибора специально сделанными для поиска помехи конденсаторами небольшой емкости с напаянными на их концы проводами с наконечниками. Этот способ помогал определять места взаимных влияний друг на друга проходящих рядом сигнальных трасс. В случае успеха монтажница аккуратно прятала такую емкость в проходящие жгуты. И если такие же помехи появлялись и в других приборах этого типа, то конструктора и разработчики меняли систему трассировки в будущих приборах. В последствии во время доработок на действующих лодках в местах их постоянного базирования ему доводилось извлекать из приборов горсти различных левых радиоэлементов. На одной лодке, систему на которой регулировали и сдавали волжане совместно с москвичами, после достаточно длительных поисков причин неисправности прибора после его доработки он обнаружил целый достаточно добротно сделанный левый блок, который был воткнут в свободное согласно схеме набивки прибора гнездо. Причем вначале гнездо подверглось серьезной монтажной доработке. . Таким образом неизвестные ему народные умельцы самостоятельно серьезно доработали конструкцию совершенно секретного прибора. Видимо сильно он их достал во время своей регулировки. От сонливости и отсутствия желания чем-либо серьезным заниматься, когда нормальный человек давно уже должен был бы дрыхнуть в теплой постельке, он продолжил поиски таинственного обладателя необычной для него фамилии. Заглянув в небольшую каморку, расположенную не далеко от поста Вохра, проверяющего пропуска у входящих на стенд и предназначенную для программистов цеха с их секретной документацией, он увидел сидящую за одним из столов даму. Эта дама положила голову -на стол и спала или старалась спать .Видимо, на смену она пришла прямо с какого-то своего мероприятия. Она была в нарядной одежке и в длинных красивых сапогах, хорошо сидевших на красивых ногах. От дамы кроме запахов парфюмерии исходил и легко уловимый запах или переработанного желудком шампанского или сока или компота. Услышав шаги или почувствовав, что кто-то вошел, дама подняла свою головку с завивкой и уставилась на него своими красивыми зелеными сильно накрашенными глазами. В даме он сразу узнал девушку, которую он мимолетно видел пару месяцев назад в группе зеленой молодежи. Как впоследствии выяснилось, она была электромонтажницей их третьей смены. Взгляд девушки говорил,что она по крайней мере в данный момент не расположена к общению. Он, в свою очередь решив не мешать возможным ее сновидениям, молча вышел. Со следующей смены работы навалило и у него. Поэтому он совсем не мог вспомнить, была ли эта девушка в их смену следующие ночи или нет. Его задачей было к утру предоставить если и не совсем безупречный, то хотя бы прибор на котором программисты могли бы решать задачи. Может где-то через неделю или две он вышел из своего дома и направился в сторону молочного магазина. Шел он не спеша, думая ни о чем. И тут он заметил, что его нагоняет та самая девушка с необычной фамилией. Дорога по которой он шел была единственной дорогой к катеру для тех, кто жил в южной части города. Он понял, что девушка спешит домой, задержавшись на заводе. Она поравнялась с ним, приветливо поздоровалась, а потом поинтересовалась куда он чешет. Он тоже с удовольствием улыбнулся красивому созданию и ответил, что чешет в молочный магазин, куда его направила жена. При слове жена ему показалось, что настроение девушки переменилось. В то же время она совсем беззаботно начала нести какую-то околесицу, что в магазин «Черноморочка» поступили красивые пеньюары, и он вполне мог бы сделать приятное для своей жены,купив ей его. В свою очередь и на него накатила какая-то непонятная легкая грусть. Наверное, как на окольцованную птицу, которая из своей золоченной клетки наблюдает за резвящимися на воле еще желторотыми птенцами. Они вдвоем с девушкой дошли до молочного магазина, и пути их разошлись Взглянув в след удаляющегося ее силуэта, он заметил самому себе, что никто не принуждал его расставаться со своей свободой.