Текст книги "Клоуны водного цирка (СИ)"

Автор книги: Константин Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Это тот самый, который орал на всех, – голос зрителя в полной тишине прозвучал, вроде и не громко, но отчетливо. – Психованный! Ты чего делаешь?!

– С ума и сходит, – ответили с другого конца трибуны. – Сумасшедшим положено.

– Свалится же сейчас!

– Спорим, что нет? Начало уже прошел. А это самое трудное.

– Спорим!

– Ставки на это принимают?

– Нет, серьезно. Что он делает?

Публика шумела, выдвигая различные версии и заключая пари. Вечер наступал неохотно, солнце заливало трибуны, отражалось от стеклянных панелей, солнечные зайчики прыгали по золотым и медным пряжкам, застежкам бурлящей публики. Сверху они казалось бликующим волнующимся морем, куда некий сумасшедший, которого они поминали, набросал разноцветных фантиков.

Эрик дошел до середины перекладины, ступил на сторону команды соперников, сделал несколько шагов и почувствовал, как перекладина чуть накренилась в их сторону. Какой он тяжелый, оказывается. Корзина с противниками соответственно опустилась и попала в поле зрения. То, что он увидел, ему не понравилось. Целились теперь не в мешки, а в него. Соперники тоже не понимали, что он делает, но выяснять это и не собирались, справедливо полагая, что ответ им может не понравиться.

Стрела пролетела настолько далеко от него, что не могла представлять опасности. Опытного стрелка у них больше не было, а оставшиеся или волновались, или стрела была исключительно кривая. Промахнувшегося оттолкнул напарник, схватил стрелу, и натянув лук, ждал, когда Эрик подойдет поближе. Подскочил еще один, тоже схватил лук, стрелу и изготовился. А ведь лица знакомые. Встречались в камере.

Эрик выпрямился, так, чтобы перекладина находилась между ним и стрелком и продолжил движение. Больше качели не наклонялись, и он карабкался вверх, все сильнее возвышаясь над Ареной. Дошел до самого верха и замер.

Замерли публика и игроки обеих команд. Толстая перекладина продолжала скрывать Эрика от стрелка. Зеленые видели над собой только неясное мелькание.

Эрик снял красную тунику, скомкал и бросил в корзину слева от перекладины. В рубаху полетели стрелы. Эрик прыгнул справа.

Приземлился на чье-то покрытое оспинами лицо, чуть не вывалился из корзины, одной рукой оттолкнулся от бортика, второй, со всей силы врезал в ближайшую челюсть.

Если бы зеленые были чуть организованнее и находились бы в чуть меньшем замешательстве, все кончилось бы для Эрика сразу. Но они бросились одновременно, мешая друг другу. От первого удара Эрик уклонился, пригнувшись и не меняя положения, ударил нападавшего в пах. А когда тот согнулся пополам, оттолкнул в сторону на противников сбоку.

Выбросил ногу вперед, встречая следующего, не дал ему упасть и схватив за голову, дважды приложил об бортик.

Его самого пнули. Попали в бедро, пнули еще раз. От этого удара он уклонился, подняв ногу и шагнув в сторону, схватил полуразвернувшегося противника сзади за шею, опрокинул на себя и перекинул за борт.

Корзина медленно поползла вверх и Эрик ругнулся. Увлекся боем и забыл, что нельзя никого выкидывать. Получил кулаком глаз и снова пинок в бедро. Попали во внутреннюю часть. Пинал кто-то из валявшихся внизу.

Следующий удар рукой он перехватил. И ведь метились снова в глаз! Перехватил, рванул противника на себя, ударил коленом в живот и сразу в голову. Пихнул вперед на последнего кто оставался на ногах и не давая им уйти с линии, протащив через всю корзину, прижал обоих к противоположному бортику. Бил в лицо. Бил сильно. Голова соперника дергалась и лупила затылком «напарника». Кровь залила зеленые туники. Обмякшие тела сползли на дно корзины.

Эрик вытер кровь со своего лица, перегнулся и прокричал:

– Можете выкидывать мешки и не торопится.

– Браво! – прокричал с трибун женский голос.

– Да пошла ты! – мгновенно отреагировал Эрик.

Публика оценила это высказывание больше, чем схватку, а может не успела вовремя зааплодировать и теперь рукоплескала вовсю.

Эрик, когда команда красных, выбросила большую часть балласта, тем же путем вернулся обратно к себе в корзину. Страшила обнимал его, седой охотник молчал, только устало смотрел неподвижным взглядом. Курти сидевший рядом, подошел после Страшилы и потухшим голосом тихо сказал:

– Спасибо, Шепелявый. Ты снова меня спас. А я тебя подвел. И сильно.

– Да не парься ты, – Эрик усмехаясь, хлопнул его по плечу, – все нормально. И уж теперь точно, скоро кончится. – Он наклонился к его уху и весело добавил, – до вечера всего ничего осталось. Скоро уйдем.

– Нет, не уйдем, – тем же потухшим голосом ответил Курти, – я ключ потерял. Утопил.

– Стоп! Какой ключ?!! Тот самый?!!

– Ни о каком другом, я бы тебе и говорить не стал. Мне с ключами не везет.

Эрик сжал зубы и с трудом выговорил:

– Зачем с собой взял?!

– Я же не знал, что нас потащат. Держал при себе. Ключ и еще вот это. – Курти полез за пазуху, чтобы показать кругляш, но к корзине придвинулась площадка и «артистов» попросили на выход.

Не удается им роль победителей. Арену в очередной раз покидали усталые и злые. И в очередной раз Эрика встретили в зале крейклинги.

– Слышь, ты. Шепелявый. Или как там тебя? Протяни руки.

Эрика заковали в цепи.

– Следуй за нами.

Глава 20

Бассейн убирать не стали. Для этого пришлось бы разобрать всю конструкцию, а ось качелей, служила и осью требушета. Сливать воду не было времени, да она и не мешала. Набросали высокие настилы с перилами и рабочие, одетые во все те же бирюзовые ливреи, опасливо косясь на плавающих внизу кайкапов, бодро стуча деревянными башмаками по деревянным настилам, собирали гигантскую деревянную машину. Публику еще раз попросили не расходится, хотя она и не собиралась. С интересом глядя на суету внизу, люди живо обсуждали последний конкурс. Кто-то из крейклингов обмолвился, что в камере здоровяка зовут Шепелявым и это имя с интересом гуляло по рядам, хотя большинство продолжало называть фаворита Арены Злобным.

Спустя несколько минут вниманием публики полностью завладело строительство сооружения, обещавшего стать грандиозным. Сооружать помогали шестерни на столбах, исполнявшие роль строительных кранов. Благодаря им, работа и велась скоро и организовано.

Хэнк, помогавший с транспортировкой, теперь остался не у дел и за сборкой наблюдал со здоровым зрительским интересом. Стоял рядом с Йоханом на балкончике, откуда Арман обычно руководил игрой и очень хотел быть полезным. Йохан время от времени покрикивал на рабочих, но больше для порядка. Те были натасканы, свое дело знали, и конструкция росла без происшествий. Единственный момент, когда Йохан хотел спуститься, был связан с подключением парового котла, установленного за бассейном, но труженики разобрались с трубками и перекинули их через бассейн к маховику. Сделали ловко и даже капитан-командор Бонавентура перестал громогласно обзывать их слизняками-халтурщиками и криворукими креветками.

– Все-таки то, что Баэмунд островное государство, отражается на всей его жизни, – прокомментировал Йохан его выкрики, – тем более на фольклоре.

Со звенящим грохотом в воду полетела цепь, которую один из рабочих пытался перекинуть через помост. Бонавентура возобновил ругательства и пообещал, что рабочий сейчас, на радость кайкапам, полезет за цепью в бассейн и ушел раздраженный.

– Но в одном он прав. Криворукие они, – с досадой проговорил Йохан, – Хорошо, что такая же цепь есть здесь, в подвале. Но придется идти с ними, они не знают где это. Они не только криворукие, но и безмозглые.

– Давайте я, – вызвался Хэнк, – вы утром показывали мастерскую.

– Я был бы вам очень благодарен, – Йохан отвесил учтивый поклон, – я вынужден остаться. Без меня они еще что-нибудь утопят.

Подземелье Цирка место странное. Здание относительное новое, и двадцати лет нет, но подвалы выглядят старыми и заброшенными. Хэнк спускался по лестнице с факелом в руках, наступая на отвалившиеся куски штукатурки и ведя ладонью по обнажившимся кирпичным выбоинам стены. Двое рабочих шли за ним, оглашая подвал гулом, который Хэнк не мог услышать. Дойдя до нужной двери, передал факел одному из рабочих. Открывая дверь, стал давать указания, где должна лежать цепь, но рабочие, бесхитростно улыбаясь, вежливо сказали, что прекрасно знают куда идти, так как не раз здесь бывали и дальше они сами. Лишь, когда они скрывались в глубине полутьмы заполненного брусками, досками, рычагами и колесами зала, до Хэнка дошло, что Йохан отправил его с ними не в качестве проводника, а в качестве надзирателя.

Он скучал около двери и внутрь не пошел по двум причинам. Во-первых, рабочий сказал, что знает куда идти и Хэнку казалось, что если он пойдет за ними, то будет считаться, что он, как бы сунется, куда не звали. Во-вторых, утром его смутила обстановка. Цепи там, правда, были. Но везде. Свисали со стен, с потолка и вместе с торчащими со всех сторон острыми инструментами бросали жуткие тени при неровном факельном освещении. Запах смазки и горелого масла удручал еще больше. Вот Хэнк и стоял, разглядывая сучковатую ясеневую дверь, размышляя, как Йохан, пусть и нечасто, умудряется здесь работать? Вокруг стояла абсолютная тишина, но она стояла для него почти всегда, поэтому он никак не мог расслышать, как кто-то хриплым шепотом зовет его из темноты.

Плохо. Все плохо. Чувство тяжелейшего разочарования овладело Эриком и наверняка отразилось на лице, так, что один из крейклингов спросил его:

– Шепелявый! Ты чего мрачный такой?! Ты вроде радоваться должен победе.

– Я третий раз за неделю ей радуюсь. Устал уже радоваться. Куда идем-то?

– Его Светлость с тобой поговорить хочет.

– Кто?!

– Князь Тарант Пятый хочет с тобой потолковать.

– А остальные четверо? Не захотели?

– Что?

– Ладно, неважно. Главное, что не Шестой. Мне с Шестыми на разговоры не везет.

– Ты борзый.

– Да. Я борзый.

Эрика одели в ржавую рубаху. Поднялись наверх. Голые стены сменились гобеленами и фресками. Между двумя такими разместилась широкая дверь с вырезанной ветвью оливы над выглядывающей из волн башней. Под рисунком изогнутая дверная ручка. Процессия с Эриком посредине остановилась возле двери.

Перед ней стояли еще два стражника.

– С князем вести себя прилично, не хамить, – этот усатый у них главный. Новый камзол, новый берет с новым пером. Остальные в морионах.

– Если ты с меня цепи снимешь, я его обниму и расцелую.

– То, что князь выразил интерес к тебе, не значит, что ты перестал быть рабом! Помни кто он и кто ты! Не наглей! Это князь! – разговаривал хрипло, чеканя слова.

– И кто из нас раб? Я только потому, что в цепях, или ты? Лакейская душонка, даже титул раболепно произносишь.

– Ты и мне не ровня.

– Вот это точно, – кивнул Эрик, – я тебе не ровня, парень.

Хриплый поднял руку, чтобы ударить. Эрик осклабился.

Крейклинг опустил руку, понимая, что нельзя лупцевать заключенного перед тем, как впустить к князю.

– Пока я тебя не ударю, – стараясь быть спокойным, произнес он, – но ведь ты скоро оттуда выйдешь, и мы с тобой пойдем обратно.

Рывком открыл дверь, втолкнул Эрика и вошел за ним.

Роскошь убранства ложи разительно отличалась от серости коридора и камеры. Стулья с бархатной обивкой, софа с шелковой. Накрытый парчовой скатертью стол, где стояли множество блюд, определить большинство которых Эрик не мог. Графины, бокалы.

Во главе стола упитанный шатен средних лет с кубком вина в руках, рядом вечно бледный Фабрис. Напротив два мужика за сорок, одетых по северной моде. По виду купцы. На софе девица с длинными золотистыми волосами. Она единственная кто смотрела на Эрика с искренним интересом.

– Вот тебе, твой интересный мужчина, – ткнул в Эрика пальцем шатен, – любуйся. Грязный, лохматый, с расцарапанной физиономией.

– Не внешность делает мужчину мужчиной, а поступки, – отозвалась девица, – ты видел, что он вытворял на Арене? Вот это воля к жизни! Вот это целеустремленность! А шрамы – это мелочь. Они заживут. И думаю если его отмыть, причесать, нормально одеть, то он вполне себе ничего будет.

– Мне широкополые шляпы идут, – подал голос Эрик – вина можно? Раз уж позвали.

На мгновенье воцарилась тишина, будто заговорил один из предметов мебели. Фабрис поморщился, достал платок и приложил к носу:

– Теперь видите? Я ведь говорил. Этот тип принадлежит к той породе людей, исправить которых нельзя. Даже порка не поможет.

– Ничего, – кивнула девица, по-прежнему с интересом разглядывающая Эрика, – как раз такие и побеждают. И на Арене, и в жизни.

– Тебя как зовут? – обратился к Эрику шатен.

– Кто как, кто Шепелявым, кто Злобным.

– А человеческое имя у тебя есть?

– Есть. Так, как насчет вина? Нальете? И я бы присел.

– И правда, дерзок, – покачал головой шатен, – но ладно. Раз уж позвали, почему бы тебе не выпить с нами. Садись.

Эрик, сел на указанное место. Вроде и за столом, но вдали от всех. Крейклинг неотступно следовал за ним и переместился за спину.

– Мы поспорили о том, кто ты? Валери уверена, что ты пират. За это говорят твоя наглость, умение драться. А я вот не уверен.

– И кто же я, по-вашему? И, кстати, для начала – кто вы?

Девчонка откинула назад голову и захохотала. Шатен поставил кубок на стол и вздохнул.

– В этот раз тебя и в наглости толком не обвинишь. Ты у нас в Баэмунде недавно. Я Тарант Пятый, князь. Это наши гости из Эсселдейка. Херр Лоренс и херр Бартаэль. Она – показал на смеющуюся златовласку – Валери. Фабриса, думаю, ты знаешь.

– Да, он приказал меня выпороть.

– Не удивлен. Так вот теперь, когда мы знакомы, хотя твоего имени мы так и не знаем, может, скажешь кто ты? Я не считаю, что ты пират. И знаешь почему?

– И почему?

Тарант откинулся назад и достал из подушек дудочку. Ту самую, что Эрик отобрал у шамана на Летнем острове.

– Ни один уважающий себя пират не будет таскать с собой такое. Ты же прятал ее в сапоге, как нам любезно сообщил капитан-командор. Ее не нашли даже в Ольченте на рынке рабов, откуда тебя и привезли. Только у нас, когда к первому конкурсу готовили.

Эрик впился в взглядом в свирель. Старался отвечать равнодушно:

– Да в Ольченте толком и не обыскивали. И что? Вы меня за трубадура приняли? Раз дудку нашли?

– Нет, ты и не трубадур, – сказал Тарант. – Те романтичные рохли с бараньими глазами, а их наглость если и проявляется, то только на словах. Драться они не способны. Поэтому я думаю, что ты моряк, конечно. Возможно капитан. Но не пират. И не только из-за дудки. Я видел много пиратов. Люди разные, но ни один не похож на тебя. Слишком прямолинейные. А у тебя на лбу загадка написана. Имя вот сказать не хочешь. Нет, ты не пират. Но вот кто? Не знаю. Думаю, ты наемный капитан, но каперством не брезгающий. И играющий на свирели.

– Я не люблю и не умею играть на свирели. Иначе бы не попал ни сюда, ни на рынок в Ольченте.

– Вот еще одна загадка. Ты о чем? И как умение играть на свирели помогло бы тебе избежать двух этих прекрасных мест?

– Это необычная свирель. И капризная. Но, чтобы всецело проникнуться ее звучанием на ней надо уметь играть, иначе никакого толку. Поверьте, я пытался.

– Заметьте, как он разговаривает, – подала голос Валери, – продолжает интересничать, пробуждая интерес, но ничего конкретного не сказал. Тарант, с чего ты решил, что пираты прямолинейны? В первую очередь, они деловые люди, их воинские качества на втором месте. И как все дельцы, они хитры и уклончивы. А этот даже свое имя не назвал. Не видит выгоды.

– А вы, что думаете, – обратился Тарант к гостям.

– Ничего, – пожал плечами Лоренс. – На мой взгляд, вы уделяете слишком много внимания девичьим капризам, простите, фрисса, – он учтиво поклонился Валери, – пират он или нет мне совершенно неинтересно.

Фабрис одобрительно хмыкнул.

– Ох, кто бы рассуждал про потакания девичьим капризам, – хмыкнула Валери.

– Простите? – удивленно переспросил Лоренс.

– Ладно, неважно, – не стал развивать опасную тему Бартаэль, – я так понимаю, там сейчас сооружают тот самый требушет, ради которого мы и собрались?

– Да, это он и вижу, что он почти готов, но у нас есть еще немного времени и я хочу выиграть спор, – Тарант хлебнул вина, – так ответь – пират ты или наемник? И как тебя зовут?

– Жаль, что я не умею играть на этой штуке, – Эрик кивнул на дудочку в его руке, – сейчас мне бы это пригодилось.

– При чем здесь эта дудка? – Тарант раздраженно отбросил палочку, – тебе задали вопрос. Отвечай.

Крейклинг за спиной Эрика толкнул его в спину. Эрик отпил вина. Толчок повторился, но более сильный.

– Отвечай!

В коридоре послышался топот. Потом возня и возбужденные голоса возле входа. Дверь без стука отворилась и в Ложу влетел запыхавшийся крейклинг.

– Херр командор!

– Ты рехнулся?! Прекратить немедленно! Что ты себе позволяешь?!! – возмутился капитан.

Стражник замер, вытянулся во фронт и запыхавшимся голосом выпалил:

– Разрешите доложить, херр командор!

– Чтобы ни было, ты не можешь сюда так врываться!

– Это важно!

– Говори.

– Херр Арман Пикард нашелся!

– Это могло бы и подождать. Где он?

– Здесь в Цирке. Его нашел новый писарь – Хэнк. Он изранен и еле дышит.

– Хэнк еле дышит?! А ним-то, что случилось?

– Да не Хэнк. Арман. Он изранен. Порубал кто-то! Прямо здесь в Цирке! Где-то в подвале.

– Здесь?!! Как это возможно?! – изумленно спросил Тарант.

– Сами ничего не понимаем.

– Напасть на него никто из посторонних не мог, – спокойно заговорил капитан-командор. Некому. Ни в городе, ни тем более в Цирке. Он ведь не один пропал, верно? С ним еще пятеро наших было. Их нашли?

– Нет. Пока только Арман.

– Нехорошие у меня предчувствия. Он с кем-нибудь из пропавших случаем не повздорил недавно?

– Не слышал о таком, – замотал головой стражник.

Тарант тоже качал головой:

– Дела-а-а. Я, грешным делом, подумал, что Арман на ревнивого мужа нарвался. Но, что в подвале Цирка, это, конечно, неожиданно.

Эрик сидел, опустив голову и не шевелился.

– Ладно, разбирайтесь, я уйти не могу. На мне требушет. А сам он, что-нибудь говорит? Наш Арман?

– Несколько раз прохрипел одно имя.

– Имя? Какое имя?

– Эрик. Больше ничего не говорит. Говорит плохо, ему клинком в челюсть попали. Но различить можно. Хрипло так, – Эрик, Эрик, Эрик.

– Что за Эрик?

– Не знаю, Ваша Светлость.

– Кто-нибудь знает какого-нибудь Эрика? – Тарант обернулся к Фабрису, к Валери.

– Нет, не слышал, – пожал плечами Фабрис.

– Арман мечтал сразиться с Эриком Бешеным, известным пиратом. Но вряд ли он встретил его в наших подвалах, – пошутила Валери.

Все рассмеялись.

– Значит бредит. Привиделось что-то. Как он сейчас?

– Гораздо лучше. Доктор перевязал, влил в него что-то, сказал, опасность миновала. Сейчас опять без сознания. Поспит немного и расскажет, что случилось.

– Бонавентура, вы можете идти. Узнайте, что же там случилось и вызовите моего лекаря. Он все-таки не такой коновал, как ваш казарменный.

Эрик затылком почувствовал, как на него смотрит капитан-командор.

– Не хотел бы я этого типа оставлять с вами. Джори!

Это он крейклингу, который ворвался к ним.

– Да, херр капитан!

– Глаз не спускать! – Эрика ткнули в затылок.

– Слушаюсь!

Капитан-командор вышел и тут же вернулся с еще одним стражником, который стоял в коридоре.

– Встань с другой стороны. И тоже с него глаз не своди. Нилса я за доктором отправил.

– И мне пора, – Фабрис встал, – требушет это зрелище и оно требует ведущего.

Дверь захлопнулась.

Эрик внимательно посмотрел на князя и заморских гостей. Оружия при них нет. Значит только стражники.

Джори юнец, хотя крепкий. Второй постарше, опытней, но не принимает Эрика всерьез. Выполняет рутинное поручение. У обоих традиционные для местных протазаны и фламберги. В ложе с таким оружием не развернешься.

– Вернемся к тебе, – к нему обратился Тарант. – Спор есть спор, назови свое имя. И пират ты или нет? И побыстрее, будь добр. Нам заканчивать надо. Требушет, я вижу готов. Как тебя зовут? Ну?!

– А что это? – спросил Эрик, кивнув на стол.

– Где? Вот это? Это вилка, – князь поднял столовый прибор и повертел в руке.

– И что с ней делают?

– Эта глупость, для тех, кто не моет перед едой руки. Но глупость модная, поэтому неизбежная. Я ответил на все твои вопросы, ты не ответил ни на один из моих. Поверь, я не добрый. И до разговора с тобой снизошел.

– Вы все здесь повторяете это, – кивнул Эрик, – хорошо. Но ведь я могу соврать. И по поводу пирата, и по поводу своего имени.

– А смысл? Ты же не на допросе. И, по сути, смертник. От того, кто ты, ничего не изменится.

– Как знать.

– Да скажи уже.

– Хорошо. Отвечаю на первый вопрос. Да. Я пират.

Тарант повернулся к Валери:

– А ты глазастая. Не думаю, что он врет, – князь повернулся и спросил:

– Раз уж начали, то теперь скажи, как тебя зовут. И можешь отправляться обратно в камеру.

– Учитывая последние события, мне нет смысла врать.

– События? – князь поднял брови.

Эрик подался вперед, и князь невольно повторил это движение, наклонившись. Его собеседник тихо, но отчетливо произнес:

– Меня. Зовут. Эрик.

Мгновение князь соображал, затем морщины на лбу разошлись, он вскинул голову, открыл рот…

Эрик выхватил вилку из его рук, вскочил, повернувшись, воткнул ее зубцами в шею стражнику слева, молниеносно повернулся, воткнул ручкой в шею стражнику справа.

Снаружи приветственно кричала толпа. На трибуне появился Фабрис. Он торжественно поднял руки, и толпа зааплодировала. В этом шуме визг Валери был совершенно не слышен. Эрик, оттолкнув падающее на него тело с вилкой в шее и повернувшись, уже к ней, сказал:

– Если ты сейчас не заткнешься, я тебя убью.

Валери замолчала, не сводя с него глаз. Эрик выхватил меч у одного из мертвецов и выскочил в коридор. Там никого не было. Последнего крейклинга капитан отправил за доктором. Эрик вернулся, толкнул начавшего вставать князя на место и обыскал трупы. Нашел ключи от кандалов, освободился и сел на прежнее место. Налил себе вина и с интересом уставился на Валери. Князь проследил за этим взглядом и вскинулся:

– Что себе позволяешь, наглец?

Эрик перевел взгляд на него и ответил:

– Не то, что ты подумал. Пытался понять – кто она тебе? Но вряд ли дочь, раз одета как шлюха. Может жена? Вы в высших кругах любите прихвастнуть молоденькими и выставлять их напоказ, в полном смысле этого слова. Но не дочь, точно. С дочерями так не разговаривают и такие идиотские споры не затевают. Но жаль, за детей всегда трясешься больше, чем за жену. Но если жена или любовница, тоже хорошо.

– Почему? – растеряно спросил переставший что-то соображать Тарант.

– Мы здесь с тобой практически одни. Еще два тюфяка, но они, как и девчонка, вижу, потеряны. А тебе напомню твои слова, что я, по сути, смертник, и терять мне действительно нечего.

Эрик приставил ему к горлу меч и хлебнув вина, пояснил:

– Это так, для понимания, чтоб не дергался – первой я резать начну ее – он кивнул головой в сторону Валери. – А ты посмотришь.

– Ты не можешь к ней прикоснуться!!

– Почему это?!! – искренне озадачился Эрик.

– Она благородная дама, ты не посмеешь!!!

Эрик, удивленно взглянул на князя, не отводя меч от его горла, затем поставил кубок, повернулся к ошалевшей от разговора Валери и бесцеремонно схватил ее за грудь, затем за вторую и провел рукой по бедру. Валери сидела, прижавшись к стене и беспомощно барахталась, но отодвинутся не могла.

– Да нет, ничего сложного. А ты еще более потерянный, чем твои гости. Я только, что убил двух стражников, а ты ждешь от меня уважения к твоей шлюшке.

– Э-э-э…

– Заткнись. Говорю только я. Скоро вернется тот полосатик, которого ваш капитан отправил за доктором. Позовешь его сюда.

– Но…

– Дослушай! Позовешь его сюда, скажешь, чтобы он привел еще одного пленника. Пацана. Зовут Курти. И скажешь так, чтобы этот полосатик ни о чем не догадался. Ясно?

– Но он увидит все вот это, – Тарант показал на трупы под ногами.

– Надо, чтобы не увидел. Сейчас ты и два твоих, потерявших дар речи, гостя спрячете трупы под столом и под софой. Потом отмоете кровь…

– Я?!! Заниматься уборкой?!!

– Да. Ты будешь заниматься уборкой. Там, где кровь впиталась в ковер, набросаете подушек. Важно, чтобы стражник ничего не понял. Потому что тогда я убью и его, и всех вас.

– Я не буду…

– Будешь. С меня уборки хватит за последние несколько дней.

– А если он спросит, где два его товарища?

– Хреновая у вас дисциплина, если простой боец такие вопросы князю задает. Не задаст. Тебе главное отдать ему приказ так, чтобы он ничего не заподозрил. Пойми, если отсюда не выйду живым я, то не выйдешь и ты. А теперь тряпки в руки и за работу.

– Вы тот самый Эрик Бешеный? – впервые подал голос Лоренс.

– Просто Эрик. Еще раз назовешь меня Бешеным пеняй на себя. Но да. Тот самый. За работу. Хватай тряпки.

– Здесь нет никаких тряпок, – осторожно сказал Бартаэль.

– Полно. Покрывала, плащи. Занавески не трогайте, они удобно скрывают нас от публики.

– Я не буду… – решительно начал Тарант. Договорить не успел, так как получил оплеуху и схватился за щеку, с ужасом глядя на пирата. Князя, никто, никогда не бил.

– Снимите верхнюю одежду. Оденете потом.

– Зачем?!

– Чтоб не заляпать тупицы! Ее вы оденете после уборки, сверху, чтобы прикрыть кровь, которой измажетесь. Что еще вам объяснить?!! – Эрик занес руку.

За балконом Фабрис расхваливал требушет и его создателя, внутри ложи почтенные господа занимались ее чисткой. Публика аплодировала.

Труп под софу не поместился. Невысокий и узкий диванчик на роль тайника не подходил. Тело сложили пополам, частично запихнули в щель между полом и сиденьем, частично прикрыла юбка Валери, которой придали нужную позу. Фаворитка выполняла все указания бессознательно и была близка к обмороку. Когда труп заталкивали, он ударил ногами по стене. Потайная дверь, куда обычно сбегала Валери от княгини, приоткрылась.

– Что это?! – насторожился Эрик.

Ему смущенно объяснили.

– Куда ведет дверь?

– Ко мне в покои, – Валери выглядела и испуганно, и сконфуженно одновременно, – это на другой стороне Цирка.

– От твоих «покоев» до выхода из этого балагана далеко?

– Нет. Только по лестнице спуститься. Чтобы в случае прихода его жены, я могла быстрее уйти. Да и вообще не попадаться ей на глаза в коридоре. – Эту фразу Валери произнесла с легким упреком в сторону Таранта.

– А ведет, значит сюда. Вы что, прямо здесь? … ладно, мое какое дело. Закройте.

Труп второго стражника спрятали под стол и спустили скатерть пониже. Два протазана и фламберг, спрятали за занавеской.

Эрик сел на прежнее место, спиной к двери, держа двуручный меч перед собой. Так, чтобы его нельзя было увидеть со входа.

– Вы все равно нас убьете? – спросил Лоренс.

– Ты мне не нужен.

– Вы не захотите отомстить за все это? – он кивнул в сторону Арены.

– Если ты сейчас взглянешь на лицо своего друга, Бартаэля, то прочитаешь, как он выразительно взывает к тебе: «Не наводи его на эту мысль»!

Бартаэль поспешно отвернулся.

– Нет, я не собираюсь вас убивать, если вы меня не вынудите.

– Вы убили столько людей просто так, а нас отпустите?

– Лоренс, прошу тебя, замолчи! – не выдержал Бартаеэль.

– Просто так? Убил просто так? За кого ты меня держишь?! Я никогда никого не убивал без необходимости.

– Но всего полчаса назад…

– Полчаса назад я убивал, чтобы выжить самому! Сейчас мне жалко этих людей. Ни за что умерли. Уродам на потеху. А в живых их оставить не мог. Тогда бы нас кончили. Что ты знаешь о жизни и смерти, сытый моралист?!

Лоренс замолчал, опустив голову.

– Теперь, ребята все золото, что у вас есть – на стол, – приказал Эрик.

– Вы нас грабите?!

– Тебя это удивляет? Я пират. И не благородный, а самый, что ни на есть сволочной и грубый. И мне еще выбираться отсюда.

Испуганно переглядываясь, гости потянулись к кошелькам.

– И к слову о деньгах. Что за разговоры я слышал, про награду в сто тысяч за меня?

– Луиш де Бракалэейда назначил.

– Кто это?

– Отец Артура де Бракалэейды.

– Яснее не стало.

– Гранд Маркиз Сагульского королевства. Он считает, что ты убил его сына.

– Конкурс загадок какой-то. Кто эти люди?

– Он, вместе с гвардейцами, охотился на вас около Нифльхейма. Ходили разговоры, что вас там и убили. – В голосе князя слышалось сожаление, что это не так.

– А этот. Понятия не имел, как его зовут. Зеленый совсем был. Не туда полез и не с теми людьми. Ладно, слушайте внимательно. Это фламберг, – сказал Эрик, показывая на меч. – Его волнистое лезвие оставляет страшные раны. Их трудно залечить, и они крайне болезненные. Помните об этом, когда будете разговаривать со стражником. Слышишь меня, князь? Как там тебя? Тарант?

– Да.

– Напоминаю. Скажешь, чтобы привел пацана по имени Курти. Который вместе со мной в команде был. Ясно? Повтори.

– Мальчишка Курти. Из твоей команды.

– Правильно. Всё, зови. Я слышу, он идет.

Все прошло спокойно. Крейклинг заглянул на зов, на отсутствие товарищей не обратил внимания и получив приказ бодро утопал выполнять задание.

– А ты боялся, – улыбнулся Эрик князю. Тот опустил глаза. Улыбка пирата была страшной.

* * *

Оливия уже собиралась уходить и спускалась по лестнице, когда ее окликнули. Стражник на самой верхней ступеньке махал ей рукой. Она подумывала не проигнорировать ли его, но у него был такой торжественно трагический вид, что она решила вернуться. Тогда и узнала про Армана.

До его комнаты не дошла, выяснилось, что его положили в кабинете князя, куда уже вызвали княжеского же лекаря. Широкие окна кабинета выходили на Арену. Огромная кровать из резного эбенового дерева стояла под ними и смотрелась бы более уместно в роскошной спальне, чем в кабинете, но, с другой стороны, князь здесь не столько работал, сколько пил и отлеживался. Оливия подошла и охнула. На кровати лежал Арман. Совершенно белый, с забинтованной рукой и чужим незнакомым лицом. Свежий вздувшийся шрам шел через половину лица. Губы будто взорвались, нижняя держалась на тонкой нитке кожи и свисала до самой шеи, обнажив осколки зубов.

– В подвале нашли. Полз по коридору. Дополз до нового писаря и схватил за ногу. Тот бедолага так перепугался, что до потолка подпрыгнул. Наверное, он его звал перед этим, но писарь глухой и не слышал шепота, – капитан-командор сидел у изголовья.

– Что случилось?!

– Никто не знает. Отправил несколько человек проверять подвалы, но там такой лабиринт, что найдут что-нибудь или нет, неизвестно. Когда игра закончится, прочесывать отправлю всех.

– Он выживет?

– Доктор говорит, что да. Заштопал, перевязал, влил в него что-то, потом князь велел прислать своего лекаря, казарменный пожал плечами и ушел. Сейчас должен прийти другой.

– Подвал. Раны от оружия. У вас есть какие-то мысли, что могло произойти?

– Голову себе сломал. Ничего предположить не могу. Он же не один исчез. С ним еще пяток ребят был. Может найдем кого, спросим.