Текст книги "Клоуны водного цирка (СИ)"

Автор книги: Константин Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Начиналась Игра.

Глава 14

«Неизвестный рыцарь стоял один посреди ристалища. Его доспехи были разбиты, из-под плечевого щитка на наруч капала кровь. Поверженный барон лежал рядом. Он был жив, хоть и оглушен.

– Почему вы не добьете вашего врага? – В изумлении вскричал с трибун герцог. Уверяю вас незнакомец, он бы на вашем месте не был так благороден! Благородство – это прекрасно, но в данном случае оно излишне! Поверьте мне.

Рыцарь устремил пламенный взор на говорящего и хрипло произнес:

– Поверьте и вы мне. Благородство не бывает излишним. Никогда. И он не на моем месте. Более того, я мечтал бы быть на его месте, – незнакомец перевел взгляд на Памелу, сидящую позади герцога. – И это одна из причин, поэтому я не могу добить безоружного противника. Моему поступку могут придать корыстные мотивы, а я не могу позволить дурной молве опорочить мое имя.

– Ваше имя? Но мы даже не знаем его!

Лицо Памелы закрывала плотная вуаль. Если бы читатель мог заглянуть за нее, то увидел бы еще одну пелену. Пелену слез, сквозь которую дева смотрела на рыцаря. Она узнала голос Антуана».

– Все, не надо дальше. Не читай, – Селестина возбужденно замахала руками. – Вернемся, дочитаешь, а я пока додумывать буду. Так интереснее. А потом сравню с тем, что там будет написано. У меня уже столько всего в голове!

– Как скажете Ваша Светлость, – Оливия положила между страниц закладку, – можно вас спросить?

– Спрашивай, моя милая.

– Зачем мы идем в Цирк? Сегодня обычный день. Гонки или жмурки. Ничего выдающегося.

– А это не ради меня. Супруга Лоренса, София попросила сопроводить ее. Ей, оказывается, вчера Цирк понравился. Странно, мне показалось, что ей он не по душе. А ты видела, ей понравилось?

– Может самую малость, – вежливо ответила Оливия, пряча улыбку.

– А мне не сложно, все лучше, чем здесь сидеть. Дети с учителем, потом нянька их полдничать поведет, потом все равно играть будут, даже если я рядом и прошу сосредоточиться на том, что говорит гувернер. Ты сама о детях не задумывалась еще?

Улыбка мгновенно пропала с лица Оливии.

– Нет, – ответила она.

– Ах, да. У тебя же какая-то странная история с мужем. И говорить о ней ты не хочешь.

– Надеюсь, вы меня простите.

Но Селестина уже не слушала.

– София обещала мне прислать несколько романов из Эсселдейка. Я спросила – «несколько это сколько?», а она говорит, что, сколько в магазине будет, столько и пришлет. Представляешь, у них там есть магазины, в которых торгуют книгами. Такая вот милая и добрая девушка…Чему ты улыбаешься?

– Я за вас радуюсь, Ваша Светлость. Для вас такие романы настоящая страсть.

– Вот это верно. Другой страсти у меня давно нет. – Селестина взмахнула перед собой рукой, – если только гости. Мне так интересна жизнь ТАМ. За островами. А потом выкладываешься перед гостями и нарываешься на такого вот барона. Петер, как его там. Арман молодец. Поставил наглеца на место. Поблагодари, кстати Армана.

– Непременно Ваша Светлость, – Оливия вновь не смогла удержать улыбку.

Кого ему выбрали в соперники, Карел не смотрел. В зале ничего не ел, вина не пил. Вспомнил, как час назад Бонифаций побрезговал налить ему вина. Сидел, рассматривал сначала фреску на стене, потом статую с топором перед ней. Впервые подумалось, – а что это за тип?

На него навесили номер. Крейклинг, надевавший квадратную полоску ткани с номером, похлопал его по плечу и подмигнул.

– И снова здравствуй, моя любимая публика, – к голосу этого белобрысого фигляра невозможно привыкнуть, сколько бы его не слышал Карел. И сейчас, когда их выводили на помост, он невольно скривился, когда до него донеслись резкие нотки голоса Фабриса. Скривился, хоть и мысли витали далеко отсюда. Странно, он совершенно не боялся. И дело не в том, что сказал Бонифаций. Прежде, несмотря на все заверения в слабости соперников, его бы все равно колотило от страха. К кайкапам нельзя привыкнуть. А сейчас не боялся.

– Мужчины любят скорость. Мужчины любят быть первыми. Мужчины любят опасность! Проще говоря – мужчины любят гонки! И если не участвовать самим, то наблюдать за соревнованиями! Впрочем, в этом к ним присоединяются и дамы! – Фабрис выдержал паузу и продолжил:

– Постоянные зрители знают условия состязаний. Тем более, что гонки давний и один из самых любимых конкурсов. Но для тех, кто впервые посетил наш Цирк, я расскажу о нем.

Карелу и остальным дали знак выходить на арену. Ветеран, он окинул остальных взглядом и прочитал в глазах девяти новичков животный страх.

– Десять участников, каждый в своей лодке, с одним двулопастным веслом должны будут пройти дистанцию. Дистанция – окружность бассейна. Пройти ее нужно трижды. Победитель может быть, как один, так и несколько. В принципе, могут остаться в живых все участники и тогда вся интрига будет состоять только в том, кто придет первый? Но на моей памяти, такой интриги еще не случалось, – рассмеялся ведущий.

На трибунах кто-то захлопал, но его не поддержали и аплодисменты стихли.

– В живых останутся не все участники потому, что вслед за ними будут плыть наши с вами любимцы с далекого юго-востока, кайкапы. Многие из вас наверняка удивятся такому, казалось бы, неравному состязанию. На дальней дистанции человек не способен уплыть от нашей зверюшки. Ни вплавь, ни на лодке. Но в который раз напомню вам, что у нас с вами не простой Цирк. Он не только водный, но и механический. Поэтому, начинают путь артисты в одиночестве. Без кайкапов. Но как только артист, вырвавшийся вперед, достигает определенной точки на маршруте, то в воде автоматически открываются дверцы вольера, откуда и появятся наши зубастые любимцы. И тогда обычные гонки превращаются в гонки на выживание.

Кто-то из прежнего сезона окрестил эту точку «зубастой границей». Карел уже сто раз все это слышал, поэтому разглядывал лодку перед собой. Номер был, но, чтобы не было путаницы, каждая лодка была выкрашена с определенный цвет.

У него серый. Однажды уже был. Вот только не помнит, когда именно. Он здесь так давно. Сколько он гонок провел? Шесть, не меньше. Это, стало быть, седьмая. Хотя точно не помнит.

Карел поднял голову и посмотрел наверх. Куски облаков затягивали небо. Но дождя не будет. Паолина любила такую погоду. Говорила, что и не пасмурно, и не жарко и свет в глаза не бьет.

– Каждому номеру соответствует свой цвет, – донеслось до него. – Интересно, этот Фабрис не устает каждый день одно и то же произносить? Вспомнил, как Шепелявый с Жаком вчера тараканьи бега проводили. И что из этого вышло. Вот где цвет нужен был.

Сегодня ночью Шепелявый с пацаном устраивают побег. Но ведь Карела это уже не касается. Он вспомнил слова Бонифация про сто золотых и усмехнулся. На эти деньги в Ривоссе можно дом купить. Лучше всего на окраине. Не у моря, а ближе к холмам. Городская стена туда не подходит, вид не загораживает, а земля хорошая. Там бы сад разбить. Посадить лимон, и воздух свежий всегда и цветы у него красивые. На жасмин похожие. А вот Паолина захотела бы именно жасмин.

– Ставки принимаются и на порядок прихода игроков к финишу и на то, кто останется в живых, – вещал Фабрис.

Сволочи они все здесь, подумалось Карелу. Подумалось без злости.

– Вот попал, вот попал, вот попал, вот попал, – невысокий, тщедушный и корявый как будто сплетенный из веток, игрок с номером «семь» сжимал кулаки и беспрерывно причитал.

– Кто знает, – он вдруг поднял голову, – весла с гужем? Оковка на лопастях есть? Если есть, то тяжелая?

Ему никто не ответил, но Карел взглянул на него внимательней. Сколько знает этот корявый. И откуда?

– Нет там оковки. На нее металл нужен, а он денег стоит. Никто не будет тратиться на весла, которые кайкап разгрызть может, – сказал он ему. – Они одноразовые, по сути. И гужа нет – весло одно. Двухлопастное.

– Да? Вот черт, я не расслышал. Меня трясет всего.

– Ты кто?

– Меня зовут…

– Да плевать на твое имя всем, если еще не понял. Сам кто?

– Лодочник. Шестнадцать лет на реке между Хардаем и Большим Усом переправами занимаюсь…занимался, – поправился он, – пока груз графский не утопил. Теперь вот здесь.

Вот этого Бонифаций наверняка не предусмотрел, когда приказал подкупленным крейклингам выбрать игроков помельче. Карел окинул взглядом тщедушного лодочника и обратил внимание на жилистые ладони. Эти к веслам привычны. Неизвестно где этот Большой Ус и про Хардай Карел слышал впервые, но у него обозначился конкурент.

– Так, что делать-то надо? Я не понял, – спросил кто-то.

– Плыви вперед, – ответил Карел, – из-за всех сил, – и старайся уворачиваться от костылей, что из воды полезут.

– Каких костылей?! – спросили сразу несколько голосов.

– Увидите. Когда цепанет, отталкивайтесь сильнее. И быстрее.

Зачем он им это говорит? Они ведь соперники.

Подскочили крейклинги и стали пихать их в спину. Карел, не дожидаясь толчка, полез в серую лодку. Распределили остальных. Основная масса неграмотные и не различали цифр. Их усадили, рассовали по маленьким лодчонкам.

Лодки выглядели необычно. Маленькие долблёнки, короткие и тонкостенные, с торчащими нелепыми завитками вдоль бортов. Крючкообразный орнамент неширокий, но крепкий.

Бассейн для гонок изготовили в виде вытянутого овала. Ради его увеличения пожертвовали частью зрительских мест, и сверху водоем казался застрявшей между стен Арены гигантской утятницей. Середину закрывал очередной забор решеток, широкие края превратились в дорожки для гонок. Только водных. Больше всего это походило на ипподром… Как в Ривоссе.

С балкона склонился, прежде не показывавшийся Арман, и коротко приказал увеличить расстояние между лодками. Крейклинги уже ушли, перепуганные «артисты» неловко растолкали, покачивающихся на воде себя, в стороны.

– А когда зубастиков в бассейн выпустят? – испуганно спросил кто-то?

– Они уже в бассейне, – нехотя отозвался Карел.

Остальные стали крутить головами, кто-то недоверчиво смотрел на него.

– Не туда смотрите. – Карел показал пальцем вниз. «Артисты» опустили головы. Несколько испуганно вскрикнули. Поперечный вольер находился в воде, под ними. Клетка занимала все пространство дорожки и краем крепилась к насаженной на столб шестерне.

Кайкапы беспокойно дергались, чувствуя движение в воде над собой.

«Та-тат-тат-та-та-ту-у-у-у-у, ту-ту» пропела труба. Пропела последний раз для Карела. А этот конкурс последний.

Под барабанную дробь барьер перед игроками полез вверх. Карел, не дожидаясь, когда ворота остановятся, пригнулся и уверенными отточенными движениями заскользил по воде. На лицо попали струйки воды с ворот.

Сразу вырвался вперед. Опыт, мало того, что лучший учитель, он еще и эксперт по приданию уверенности. Маленькая лодочка казалась частью его самого и Карел плыл привычно, будто работу делал.

Назад не смотрел – это отвлекает, да и знал он, что там, сзади. Гребут отчаянно, в основном неумело хлопая по воде лопастями весел и беспрестанно оглядываясь.

Сделав нескольких гребков, подумал, что, как только пройдет половину сектора, то выпустят кайкапов и соперников на следующую протяженность маршрута у него уже может поуменьшиться. А то и вообще не остаться. Ничего хорошего в этом нет. Если всех соперников сожрут сейчас, то на оставшейся части маршрута зубастики займутся им. Ослабил напор и несколько футов плыл расслаблено, сохраняя видимость усердия.

Но так думал он один. Не доплыв до «зубастой границы» десятка футов, его догнал тот самый корявый лодочник, что причитал на выходе. Грёб корявый широкими размашистыми движениями. Видно было, что такой способ ему непривычен. Как опытный солдат с новым оружием. Вроде все тоже самое, но какие-то мелочи не позволяют пока рубиться в полную силу. Но корявый уже оставил позади остальных игроков и фиолетовый нос его лодки уверено догонял Карела.

Оливия в одной руке держала подушку для сидения, другой поддерживала сумку на плече. Сумка была накрыта еще одной подушкой сверху. Княгиня заботилась о комфорте новой подруги. И Селестина и София поднимались по центральной лестнице, направляясь в Ложу. Можно было пройти через специальный вход для важных лиц, как обычно делал Тарант со своей компанией, но княгине хотелось удивить Софию масштабом Цирка. Игра только началась, еще не все расселись и по лестнице сновали люди. Княгиню узнавали, кланялись и Селестина скашивала глаза на гостью из Эсселдейка, пытаясь понять – видит она это или нет?

Княгиня в красной котте с широкими кружевами поддерживала края платья, и неустанно поправляла жемчужную нить сеткой, охватывающей белоснежный двурогий чепец. София тоже придерживала шлейф, прицепленный к синему сюрко, и долго выбирала ступеньку, чтобы ступить на нее.

Поэтому отстать от модниц Оливия не боялась, но все время поправляла сползающий плечевой ремень сумки. Идти было не тяжело, но неудобно.

– Эти романы София, скажите честно, имеют под собой реальных героев?

– Простите? – София не поняла вопроса и насторожилась.

– Описываемые в этих романах события тоже, наверняка на чем-то, да основаны, – продолжала тем временем, увлеченная Селестина.

– А. Так вы про книги.

– Разумеется. О чем же еще?

– Я плохо представляю себе, как пишут книги, – София не стала отвечать на вопрос полностью.

– Сумму назовете сразу или пришлете вексель? – продолжала разговор княгиня, – меня устроят оба варианта, поэтому не смущайтесь и говорите прямо.

– Какую сумму? – снова не поняла София.

– За книги, София. За романы, что вы обещали мне прислать.

– Какие деньги, упаси бог. Не надо, это будет подарок. Когда у вас день рождения?

– Как вы щедры! А ведь я знаю, сколько стоят книги. Но вот как раз ко дню рождения вы боюсь, не успеете. Он через неделю уже.

– Тогда пусть это будет запоздалый подарок ко дню рождения или подарок за гостеприимство. Мне у вас понравилось.

Оливия сзади, совершенно по-хулигански, ухмыльнулась, благо никто не видел.

– В этом году, у меня будет действительно замечательный день рождения. Я жду еще одного подарка, который должен быть не менее замечательным, чем ваш.

– Я знаю такой блеск в глазах женщины. Связано с мужчиной, – сказала София, – князь готовит подарок, но не сумел скрыть этого? Верно?

Селестина открыла рот, чтобы ответить, но остановилась заинтересованная суетой в бенуаре, мимо которого проходила.

Бенуар был открыт, внутри находились несколько дам, представляющих знать Баэмунда. Княгиня ненадолго отвлеклась на девичью стайку себе подобных, и скорее всего, прошла бы дальше, но остановилась и нахмурилась.

– Розы и лилии, – раздалось внутри бенуара. – Он говорит, что именно эти цветы оказывают на женщин магическое воздействие. Честно говоря, это не совсем так, но на букете столько драгоценных камней, что магическое воздействие на меня они уж оказали точно.

Остальные дамы рассмеялись.

– А уж как я его отблагодарила! Так, что если он до сих пор пошатывается, то, как раз сегодня, не от вина. Хоть это и редкость.

Новый взрыв смеха. Одна из смеющихся обернулась, увидела Селестину, поперхнулась и отпрыгнула в сторону. Остальные заинтересованные, с чего вдруг одна из них стала изображать пьяного кузнечика, тоже стали оборачиваться. Смех умолк. Женщины начали кланяться и жаться к стенкам. В образовавшемся пространстве княгиня увидела сидящую на софе Валери.

– Ой, Ваша Светлость, здравствуйте. Совершенно не ожидала вас здесь сегодня увидеть. Мы с вами почти не видимся, да и не знакомы толком, хотя уверена, что у нас с вами много общего. – Последнее слово Валери выделила.

Селестина не сводила взгляда с украшения в руках Валери. Небольшой букет, состоящий из искусно выполненных роз и лилий. Покрытые белой эмалью металлические цветы казались настоящими, только детали выполнены из драгоценных камней.

– Собственно, я не уверена, а наверняка знаю, что у нас с вами много общего, – продолжала Валери, – знаете, так бывает, когда женщины чувствуют некую близость. Чувствуют, что их, что-то связывает. – Она поймала взгляд, Селестины на букет в ее руках.

– Вам нравится? Грациозная вещь, правда?! Это подарок от любимого. Он меня балует. Когда мужчина любит, он делает для своей возлюбленной всё! Смотрите!

Валери сделала круговое движение кистями рук. Лепестки закрылись и цветы втянулись внутрь. Букет превратился в изящную плетенную корзинку. Золотая нить вместо лозы.

– Движение, будто вино открываешь, – засмеялась Валери. – Она снова обратилась к княгине, – Ваша Светлость, надеюсь, вы простите меня. Я ведь должна была бы встать и поприветствовать вас. Поклониться и все такое. Что там еще делают? Но я так устала! Вы и не представляете. Так утомилась. Совсем недавно у меня был целый комплекс физических упражнений. Все болит. Могу только сидеть. Еще лежать, но это было бы уже слишком, признаю. К тому же утомилась я именно, когда лежала.

– Это как?

– Вот уж не думала, что вы спросите, – захохотала Валери. Она широко и открыто улыбнулась:

– Хотите, расскажу?

Окружающие не знали, куда девать глаза.

– Зато вам станет понятно, откуда появляются вот такие подарки.

Она снова раскрыла букет.

– Представляете, листья сделаны из изумрудов. Тут жемчуг, брильянты, опять золото. Потрясающая вещь!

Селестина повернулась и пошла дальше вверх по лестнице. София и Оливия вслед за ней.

– Если захотите поболтать, приходите еще. Я и завтра здесь буду, – Валери приветливо помахала рукой.

Сидя в Ложе, Селестина долго молчала. Потом будто опомнившись повернулась к Софии и извиняющимся за неучтивость голосом произнесла:

– Прошу прощения, я вас не представила, хотя, наверное, и вправду должна была. Эта женщина…

– Я думаю, я поняла кто это, – мягко перебила ее София, – и вам не за что извиняться. Я не хотела бы быть ей представлена.

Селестина несколько раз тихо кивнула и замолчав, устремила глаза на арену.

«Зубастую» границу они пересекли одновременно с корявым. Зрители взвыли и Карел вырвался вперед, когда корявый дернул головой в сторону трибун. Публика приветствовала кайкапов. Затрещали шестеренки на столбах, подводный вольер чуть повернулся «лицом» вверх и двери клеток открылись. Зубастики ринулись на шум весел.

Карел уже знал трассу, поэтому первый костыль легко обогнул.

Стрекотал механизм, стержни напоминающие прогулочные трости, в разных местах дорожки высовывались из воды, медленно уползали обратно и опять прыгали вверх.

Сзади послышались истеричные проклятья. Кто-то из новичков только что на личном опыте понял, для чего на бортах лодок завитки. Загнутые выступы, по сути – крючки, цеплявшиеся за прыгающие из воды штыри. Угадать, где выпрыгнет следующий костыль, было невозможно. Всю трассу даже Карел не помнил.

Фиолетовая лодка снова стала его обходить. Карел вынуждено ускорился.

И сразу напоролся на костыль. Причем не зацепился, а именно, что напоролся. Штыри выскакивали не прямо, а под углом, чтобы не проткнуть лодку. Их цель не утопить, а зацепить, помешать. Лодку ударило снизу и повело вправо. Карел ногами толкнул ее вперед и рывком корпуса выровнял влево. Долбленка не успела зацепиться и Карел поднажал.

Сзади послышались крики. Так кричат не умирающие, а понимающие, что это скоро произойдет. Кричали несколько человек. И кричали далеко. Это хорошо.

Стержень развернул лодку корявого на месте и проплывая мимо Карел увидел, как расширились его глаза, когда тот смотрел назад. Крики оттуда усилились и повторялась какая-то фраза. Так обиженные дети кричат, когда к ним хулиган пристает. Что-то вроде «не надо», «не надо», «да не надо же»! Потом еще один крик. А вот это уже крик боли и отчаяния. Слышно, как забурлила вода и до них с корявым дошли волны. Один «выбыл».

Спустя минуту опять послышались крики «не надо». Значит, сожрали не его. Пока.

К концу первого круга Карел подошел первым, корявый сильно отстал. Остальных и вовсе не видно.

Закончив круг Карел выдохнул. Пришел первым и заплыл под навес. За ним из воды выскочил барьер, преграждающий возможное преследование кайкапами. Барьеры малонадежны. Не потому, что некрепкие, а потому что зубастики, бывало, проплывали над ними, когда те были еще опущены или в движении. Проплывали внутрь «на плечах» игроков. Иногда, «на плечах» в буквальном смысле слова.

Карел вышел на начало новой дистанции и ждал. Одно из отличий от ипподрома, помимо того, что за колесницами никто зубастый не гнался, еще и в том, что дистанция не была «целой». Каждый новый круг приходилось начинать заново. И дело тут не в справедливости и отсутствии оной. А в экспресс-ставках. А, что касаемо игроков – главный приз был то, что выжил, а не каким по счету пришел. Последнее, тоже, больше интерес для букмекеров. Выжившие начинали новый круг, заодно определив приоритеты ставок, для игроков по ту сторону бассейна.

Барьер опустился, впустив тяжело дышащего и безумно вращающего головой корявого.

Стоящий за двойным ограждением крейклинг показал ему на начало дистанции и тот подплыл к Карелу.

– Сколько еще?

– Два круга, – помолчав, ответил Карел.

– Нельзя мне умирать, никак нельзя. Дети. Пятеро. Жена шестого ждала, когда меня сюда…

– Заткнись, – коротко бросил Карел.

Корявый замолчал, испуганно смотря на него.

– И не гони сильно.

– Почему?!

– Раньше времени выпустят тварей. И они всех остальных сожрут.

– Дык… што теперь поделать? Или их или нас.

– Если их сожрут раньше времени, то кайкапы займутся нами.

– Кто займется?

– Кайкапы, твари эти. Ты хоть, что-нибудь слушал? Ты чего тупой такой?!!

Корявый блеснул в полутьме глазом и странным тоном ответил:

– Все я понял. Ага. Понятно все.

В течение нескольких минут к ним присоединились остальные игроки. Те, кто выжил. Потеряли троих.

Кто-то из «артистов» рассматривал свое весло. Одна лопасть была аккуратно обкусана.

– Начинаем второй круг. Продолжаем принимать ставки! – Фабриса отсюда не видно, но голос бьет в уши.

Пропела труба. Корявый рванул с места и яростно замолотил веслами по воде. Он вполне освоился и сразу набрал приличный темп.

Карел выругался. Больше не хитрил, и тоже поднажал. До «зубастой линии» они с корявым дошли почти одновременно. Соперник учился на ходу, а если вспомнить, что гребного опыта у него поболее, то несерьезный конкурент вырастал в серьезного противника прямо на глазах. Остальные сильно отстали, и борьба развернулась между ними двумя.

Карел догонял. Медленно, но уверено. Костыли цепляли лодку, он ловко между ними лавировал. Сзади опять послышались крики.

Лодка корявого наткнулась на костыль и его развернуло. Слишком шустро гнал и на трассу не смотрел. Карел налетел на него, лодки стукнулись, приподнялись. Карел веслом оттолкнулся от суденышка соперника и поплыл дальше.

Тяжелый удар веслом в лицо скинул его в воду.

– Нашел, кого обманывать! Ишь. Ничаго, мы сами хитрованы.

Карел, слабо соображая, колотил руками по воде, еще не полностью сознавая масштаб катастрофы. Пустая лодчонка, покачиваясь на волне, скользила в сторону. Карел поплыл за ней, схватив по пути весло.

Следующий костыль выскочил рядом с лицом, ударил по пальцам и выбил весло из рук. Оно перелетело через голову. Карел вынуждено развернулся и поплыл за ним. Схватил, увернулся от костыля и, не выпуская весло из рук, неуклюже поплыл к дрейфующей неподалеку серой лодке.

Остальные участники были уже рядом. Красная лодка чуть не врезалась в него и сидящий в ней игрок задел веслом по уху.

Забираться было неудобно. Долбленка такая легкая, что норовила перевернуться от любого движения. Еле удерживая ее онемевшими пальцами Карел закинул весло и залез сам. Мимо пронеслись остальные игроки, и когда в корму лодку что-то увесисто ткнулось, то Карел сразу понял что. Точнее кто.

Греб уверено. В несколько гребков догнал остальных и слился с ними в одну большую шумную приманку для зубастиков. Оказавшись в толпе, прочувствовал, как неудобно плыть дальше. Испуганные «артисты» жались в кучу, мешали друг-другу.

В корму опять ткнулись, Карел нарушив незыблемое правило не оглядываться, когда убегаешь, повернул голову, увидел в полуфуте от себя зубы и плавник, и руками расталкивая суденышки соперников, попытался вырваться вперед.

Сосед цеплял его веслом. Другой перекрывал путь носом лодки. Все это не специально и оттого бесило еще сильнее. Кайкапы перестали тыкаться и, сделав в своих безглазых головах нужные выводы хватали зубами за бортик отставшую белую лодку с номером «один».

Суденышко развернулось, игрок в нем бешено заорал и начал колотить веслом одну из тварей. Лодку накренило, «артист» начал хвататься за первое попавшееся. «Первым попавшимся» оказался Карел. Отодрал от себя руку обреченного, тараном влетел в зазор между черной и желтой лодками. Зацепился за костыль и пока срывался с медленно уползающей обратно под воду палки, его опять обогнали.

Рядом рвали на куски «первый» номер. Брызги крови перекрашивали белую лодку и летели мимо лица Карела.

Плыть кучкой между суматошно прыгающих костылей невозможно и двигались «артисты» медленно. Единственная причина, что их все еще живы, заключалась в том, что кайкапы были заняты пожиранием одного из них. Но тот скоро затих, и основная масса тварей кинулась на резвый шум весел.

Костыли и потеря первого номера разжидили игроков по трассе. Карел снова проскочил между желтой и черной лодками. Но кайкапы уже заинтересовались отставшим, и лодка качнулась от удара в левый борт. Карел пригнулся и продолжил грести. Молился, чтобы не напороться на костыль. Тогда его задумка не удастся. Во всяком случае, в полной мере.

С правого борта другой кайкап атаковал, выпрыгнув из воды. Слепая тварь не рассчитала и щелкнув зубами возле лица упала обратно в воду, чуть не опрокинув лодку. А может на то и рассчитывала. Карел, удерживая суденышко на воде, все-таки чуть не напоролся на костыль, но зубастик невольно помог. Лодка вильнула вправо, Карел веслом оттолкнулся от торчащего из воды шеста и наконец догнал остальных, большей частью круживших на одном месте, запинавшихся о костыли и друг друга.

Вырвался вперед и устремился к финишу…

…весло вылетело из рук, уже второй раз за сегодня. Не понимая, что случилось, Карел машинально продолжил пустыми руками движение и лишь потом посмотрел вправо. Кайкап не обратил внимания на остальных, оставшихся позади игроков и увлеченно преследовал Карела. Перекусив весло, зубастая морда вновь обернулась к нему…

…сзади в нее врезалась желтая лодка и полностью завладела вниманием кайкапа. Игрок под номером «четыре» испуганно завопил и ударил тварь веслом. Кайкап радуясь новой игрушке, толкнул лодку мордой и весло упало ему на голову. Сидевший в желтой лодке «артист» в панике стал грести руками назад, а кайкап продолжал толкать лодку.

Карел наклонился так, что почти вывалился из лодки, схватил с его головы весло и снова вывел убогую долбленку на финишную прямую.

Он пришел бы первым, но эта честь досталась корявому ублюдку. Когда за Карелом закрылся барьер, эта шкура изумленно на него вытаращилась. Не ждала увидеть живым.

Крейклинг снова показал на начало дистанции. Карел двинулся в нужном направлении и при первом же его движении лодочник с Большого Уса или откуда он там, шарахнулся в сторону, так, что чуть не расшибся о бортик.

Они под навесом. Их никто не видит. Да если б и видели, то после того, как этот тип скинул Карела в воду…

Сейчас Карел смотрел на корявого с тем выражением, с каким мясник смотрит на корову, идущую по бойне. Без злобы. Лениво, но с абсолютной уверенностью в конечном итоге ее путешествия.

Корявый прекрасно читал в глазах Карела эту картинку. Прижавшись вместе с лодкой к краю бассейна, ощетинившись, выставил перед собой весло. Но Карел не успел подплыть. Позади корявого лодочника на бортик мягко спрыгнули чьи-то ноги в широких полосатых штанах и белоснежных гетрах. Настолько мягко, что корявый не услышал. Еще публика орала. Торс и голову неизвестного скрывал пологий навес. Хотя на мгновенье руки мелькнули. В то самое мгновенье, когда, схватив корявого за правую ладонь, вывернули ее и повернули пальцы в сторону, обратную той, что задумала природа.

Корявый выронил весло и закачав лодку, по-собачьи заскулил.

Полосатые штаны так же тихо исчезли.

Поднялся барьер и под навес вплыли оставшиеся трое участников гонки. На последний круг их выходило пятеро. Уцелевшая половина.

Карел вырвался в лидеры, оставив остальных далеко позади. Корявый с переломанными пальцами на руке, ему больше не конкурент. Кто-то из крейклингов честно и аккуратно отрабатывает взятку Бонифация. Об оставшихся троих «артистах» можно не беспокоиться. На повороте, бросил взгляд в их сторону. Удивительно, но корявый даже со сломанными пальцами шел вровень с остальными. Шел по воде частыми гребками, нелепо выкидывая вперед плечи. Пальцы на правой руке неестественно вывернуты и весло он держит, прижимая большим пальцем к ладони. Выдыхается и начинает отставать.

Когда послышались крики, Карел по протяжным бабьим ноткам узнал корявого. Всё. Ни удовлетворения, ни жалости не испытал. Ничего этого он уже не чувствовал.

Когда до финиша оставалось сотня футов, зрители усилили восторженные вопли. Они и до этого орали – подбадривали, хвалили, кто-то ругал, а сейчас и вовсе с ума сошли.

Под крики и аплодисменты Карел подплыл к финишной черте. Барьер опустился.

Карел остановил лодку.

Установилась тишина. Такая, что были слышны шлепанья весел по воде позади. Соперники только сейчас вышли на прямую и были на другом конце бассейна. Недоуменный ропот на трибунах перерос в крик. Трибуны голосили. Невнятное, но гневное. Никто ничего не понимал.

Карел покачивался в лодке на воде и ничего не делал. Голову поднял только тогда, когда среди обращенных к нему воплей узнал знакомый голос.

Бонифаций айт Досандо стоял на нижней трибуне и раскатистым рыком перекрывал остальные голоса.

– …ты творишь?!! – донеслось до Карела окончание фразы. – Ты чего встал, скотина?!! Вперед давай!! Вперед!!!

Карел ничего не отвечал.

Бонифаций побагровел и продолжил кричать:

– Ты понимаешь, что от этого зависит?! Понимаешь?!! – Бонифаций с тревогой смотрел за спину Карелу.

– Да ты же умрешь сейчас!!! Это ты понимаешь?! Ты сейчас сдохнешь!!!

Карел понимал. Но страха не было. Он уже ничего не испытывал.

Бонифаций с удивительной скоростью превратился из багрового в белого. Бросился на перила, будто упал и умоляюще заговорил, пытаясь, не звучать слишком громко:

– Карел, милый, давай! Плыви! Ты больше денег хочешь? – Бонифация кривило, когда он это говорил. Не от жадности. Боялся, что кто-нибудь услышит.

– Так я заплачу больше. Хочешь тысячу!!!

Карел склонил голову к плечу и продолжал покачиваться на воде.

– Десять тысяч!!! Это приз за финал игры! И ты его один получишь! Один! Десять тысяч! Ну, давай! Просто проплыви один фут вперед! Махни веслом! Карел! Плыви!!! – он опять перешел на крик.