Текст книги "Сделай сам 3 (СИ)"

Автор книги: Константин Буланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3
Тернистые пути

И вновь, точно так же, как в первый год получения высшего образования, я был вынужден пропустить первые дни нового учебного года в «Санкт-Петербургском политехническом институте». Но если в прошлый раз мы с папа́ оказались заняты рекламой автомобильной техники отечественным военным при проведении теми Курских манёвров, то теперь уже совсем другую технику мы не рекламировали, а сдавали с рук на руки заказчику.

Причём, не абы какому заказчику, а самому германскому кайзеру – Вильгельму II. Прекрасно зная, что подобные машины уже имеются у его русского и британского кузенов – Николая и Георга, он, являясь весьма тщеславным человеком, не смог не возжелать того же.

Как же! У них есть, а у него нет! Непорядок! Кайзер он или погулять вышел? Плюс, как назло, никто в самой Германии ничего подобного не производил. Даже близко приблизиться не смог! А нужда в бронированном автомобиле достойном королей, как оказалось, имелась уже прям сейчас.

Вот и клюнул на предложенную нами акцию – 3 бронированных автомобиля по цене 1, взамен на своё высочайшее дозволение нашему семейству построить свой автомобильный завод на территории Германии, против чего прежде активно выступали наши многочисленные местные конкуренты, поддерживаемые самим Вильгельмом.

Кто-то скажет, что я совсем скорбным на голову стал. Строить завод на территории будущего врага, чтобы тот в войну им вовсю пользовался!

Ну, во-первых, я как раз и занимаюсь нынче тем, что пытаюсь эту самую войну предотвратить вообще-то. Во-вторых, германский рынок автомобилей побольше будет, чем российский, уже вот прямо сейчас. И на нём нам просто необходимо закрепиться ради будущих продаж! В-третьих, критичные узлы и агрегаты машин мы будем завозить из той же Франции, а то и из России. Чтоб, значит, без нашего прямого участия данный завод превратился в простаивающий цех с дорогостоящим сборочным оборудованием. И не более того.

Да и вообще! Требовалось же мне что-то ценное запросить взамен на скидку, чтобы не выглядеть навязывающимся интересантом! Плюс у де Диона тут уже давно контакты с местными компаниями налажены были. Вот мы на троих с нашим дорогим Жюлем Альбертом, да с местным семейством Крейеров – владельцев марки машин «Адлер», и сговорились о взаимодействии, чтоб, значит, «Опель» сильно потеснить. Уж больно шустро тот стал подминать под себя весь местный рынок.

А я в свою очередь подгадал изготовление этих самых «скидочных» лимузинов так, чтобы отгрузка произошла никак не ранее 1 сентября.

Почему именно в это время?

Да потому что именно в сентябре кайзер откладывал все дела в сторону и, прихватив с собой за компанию сыновей, да ближайших соратников в правительстве из числа сторонников «партии войны», наведывался в «Охотничий домик Роминтен».

«Домик» этот представлял собой натуральный двухэтажный деревянный дворец, выстроенный в норвежском стиле из огромных тёсанных брёвен на каменном основании, являвшимся одновременно цокольным этажом.

Более того! Его и построили изначально в Норвегии по заказу Вильгельма II, а после разобрали и перенесли в Восточную Пруссию в регион известный как «Роминтер Хайд» или «Красный лес» по-нашему.

И, скажу я вам, это место оказалось просто вау! Прям, Беловежская пуща местного разлива. Природный заповедник, как он есть.

Что, как всякий понимающий человек мог тут же просечь, многократно играло мне на руку в осуществлении моих не самых законопослушных планов.

Да, жизнь при этом тут велась вполне себе активная. Три поселения, одно из которых имело железнодорожную станцию, вносили свою лепту в засилье данных территорий людьми. Но сотни, если не тысячи гектар не тронутых шикарных лесных угодий, многочисленные озёра и устройство под боком монаршей «охотничьей резиденции», превратило эти самые поселения в туристическое место. Даже гостиницу поставили в наиболее крупном из них – «Гросс Роминтене». Ибо на неё имелся спрос! Так-то! Стало быть, и лишних людей здесь постоянно хватало, что в будущем очень сильно могло мне помочь затеряться среди них. Ну или хотя бы не сильно-то отсвечивать.

Как нас с отцом вообще допустили сюда всех таких красивых?

Так мы выказали готовность побыть не только владельцами крупнейшего мирового автомобильного консорциума, но и простыми механиками на побегушках, что передадут свой опыт обслуживания притараканенных нами уникальных автомобилей местным кадрам. Водить, опять же, столь тяжёлый броневик местным следовало подучиться у постигших данную науку мастеров.

И пусть на мастеров мы так-то не тянули. Всё ж больше ездили на заднем пассажирском сиденье своих семейных лимузинов. Определённые навыки таки имелись. Особенно у меня – прошедшего войну с Японией водителем броневика. Потому легенда оказалась не натянутой на глобус совушкой, а вполне себе удобоваримой.

Причём это не являлось чем-то уникальным. Сейчас, пока ещё не оформился окончательно привычный всем принцип управления автомобилями, какие только конструкции не появлялись на рынке. С четырьмя педалями, с пятью и даже с девятью! Девять педалей, ё-моё! И ведь люди покупали! Потому и услуги заводских инструкторов пользовались стабильным спросом. На чём я и сыграл.

Правда, на саму «кайзеровскую заимку» нас не пустили. В том смысле, что пожить. И так там места едва хватало для размещения всех тех, кто прибыл вместе с Вильгельмом за нумером 2. Так что селиться пришлось как раз в гостинице. Что оказалось даже сильно лучшим вариантом, так как организовать за нами постоянный присмотр даже не подумали.

Типа, ну живут там два каких-то русских фабриканта, удостоившихся великой чести предстать пред очи ажно самого кайзера при сдаче в его гараж новых автомобилей, и нехай живут. Так, всего-то один-два топтуна за нами наблюдали изредка. И на этом всё. В то время как в охотничьих угодьях вовсю шерстили егеря. Очень такие суровые егеря, знаете ли.

Я на них не единожды натыкался, когда в свободное от работы время выдвигался из посёлка в ближайшие леса на тихую охоту с лукошком и ножом наперевес.

А как ещё я смог бы разведать подходы к тому месту, где были воздвигнуты многометровые вышки, с которых высокородные охотнички и стреляли оленей с косулями, загоняемых под их выстрелы специально обученными людьми?

Да никак! Только топча местные леса с болотами своими ножками!

Благо хоть винтовку вышло припрятать, оставшись никем не замеченным. Я её родимую покуда скрывал в одном из ящиков с запасными частями к автомобилям, которых набралось немало. Можно сказать – на все случаи жизни собрали запас. Благо рессоры оказались достаточно длинными, чтобы сделать для них тару под размер изрядно залежавшейся у меня винтовочки. Вот и хранилась она до поры до времени в сарайчике вместе со всеми прочими деталями.

А границу она вовсе пересекала, будучи упрятанной под пассажирским сиденьем одного из автомобилей, которые никто не посмел вскрывать для осмотра. Всё же малый императорский герб, нанесённый на их двери, отпугивал от них таможенников, словно ладан чертей. Никто не посмел сунуть внутрь свой любопытный нос.

Я же, обкатывая автомобили по местным дорогам перед их окончательной сдачей заказчику, присмотрел себе неприметную рощу, кои были раскиданы сотнями тут и там, где впоследствии, при очередном пробном выезде, и прикопал неглубоко завернутую в промасленную холстину винтовку.

Потом скинул в другом месте оказавшийся лишним деревянный ящик потребных габаритов. А после, отправляясь за грибами, выбрал себе местечко, где за последующие 8 дней потихоньку устроил полноценный тайник.

Поработать ножками при этом, конечно же, пришлось. Да и нервы играли будь здоров! Чуть ли не ежесекундно опасался наткнуться на хитрый взгляд какого-нибудь местного шпика, выглядывающего из-за дерева как раз в тот момент, когда я обустраивал схрон. Но обошлось.

Теперь же оставалось лишь выждать время, да подготовить себе подобающий маскировочный костюм навроде кикиморы. Для чего я даже собрал полноценный гербарий из листьев местных деревьев, чтоб с цветами маскировки, значит, не ошибиться.

Да! Стрелять вот прямо сейчас, в мои планы не входило, дабы не наводить на себя подозрения во всём нехорошем. А то кто-то мог бы и подметить тенденцию гибели от рук неизвестного стрелка персон императорских кровей как раз в момент моего присутствия неподалёку.

Ведь, как известно, первый раз можно принять за случайность, второй – охарактеризовать совпадением, а вот третий уже превратится в закономерность. И жить мне после этого, боюсь, придётся не так долго, как того хотелось бы.

Так что заботливо подготовленная и упакованная винтовка с глушителем улеглись в прикопанном ящике до лучших времён, а я, выдохнув, завершил свои обязанности по передаче знаний с опытом сотрудникам кайзеровского гаража, да и убыл с чистой совестью домой вместе с папа́.

Дома как раз завершалась подготовка устава и процедуры оформления картеля «Продпаровоз» в качестве акционерного общества, что должно было контролировать внутри страны цены и распределение квот на все продаваемые в России паровозы. И наш ХПЗ играл в нём одну из ведущих ролей, поскольку являлся крупнейшим из всех в плане своих возможностей по ежегодному объёму выпуска таковой продукции.

А так как плевать против ветра в данной ситуации мы пока себе позволить никак не могли, пришлось и нам присоединиться к этой махине по высасыванию денег из казны.

И ведь поделать с этим ничего не виделось возможным! То же производство вагонов, рельс, стали, чугуна, угля уже не первый год контролировалось отдельными синдикатами с картелями. Про оптовую торговлю зерном, сахаром и чаем тоже даже говорить не приходилось. Там всё давно и без остатка было поделено без нас.

Да чего далеко ходить! Мы, Яковлевы, вовсе являлись самыми натуральными монополистами в деле изготовления тракторов и автомобилей. Во всяком случае, в России. Ибо было глупо считать конкурентами отдельные фабрики, что пытались хоть как-то протиснуться на этот рынок, изготавливая по пару десятков своих машин, а после откровенно проваливаясь с ними из-за низкого качества выделки при высочайшей цене.

В общем, монополии и картели – это, конечно, нехорошо для государства, не говоря уже о конечном потребителе. Однако же деваться нам тут было некуда. Наживать себе врагов среди заводчиков ещё и на этом фронте, мы уж точно не желали. А что до вылезающих в связи с этим проблем государства… То была забота «государственных мужей», но уж точно не какого-то отдельного инженера-технолога, то бишь меня.

Впрочем, не только проделывать очередную дыру в кармане государственного бюджета предстояло нам. Ждали своего часа, а также нашего с отцом возвращения, и куда более радостные события.

Что называется, непрерывное и своевременное финансирование могло творить чудеса даже в отечественном судостроении. Так, даже двух лет не прошло с момента закладки, как уже был подготовлен к спуску на воду корпус броненосного крейсера «Яковлев»! Что с учётом российских реалий и революционной ситуации 1906–1907 годов можно было считать почти что подвигом занятых на его постройке кораблестроителей.

Мы изначально предполагали, что будем закладывать его в большом каменном эллинге «Балтийского завода», однако там слегка подзастрял корпус последнего отечественного эскадренного броненосца – «Императора Павла I», отчего пришлось согласиться на его постройку в схожем по габаритам эллинге Галерного островка. Всё равно более нигде в России построить бы его не вышло. Слишком уж здоровым он выходил, ежели судить по старым кораблестроительным меркам. Причём здоровым, что по водоизмещению, что по физическим габаритам. Он даже выпирал за пределы эллинга на десять метров по носу и корме, столь длинным оказался.

И вот уже наступал момент, чтобы разбить бутылку о его форштевень, да отправить корпус на последующую достройку уже на плаву. Как говорится – ждали только нас. Не просто же так корабль гордо нёс такое название!

Выделенные на его постройку 17 миллионов рублей сделали своё дело, позволив увековечить нашу фамилию в анналах отечественного военно-морского флота. Не одним ведь только грекам – Авероффам, профинансировавшим, кстати, всего-то ⅓ часть постройки схожего крейсера для Афин, бравировать подобным достижением. Мы тоже заслужили так-то! Потому, пока мы ехали домой, мама́ вовсю готовилась стать крёстной матерью сильнейшему крейсеру Российского Императорского Флота.

Да, пусть его прототип вовсю проходил сдаточные испытания у берегов Туманного Альбиона, нам уже были известны, как его недостатки, так и недостатки того же «Дредноута». И это в полной мере оказалось учтено в постройке «Яковлева». Что и обещало сделать его наиболее зубастым из всех наших крейсеров.

Так, вместо пары 9-футовых дальномеров, на нём предполагалось установить полдесятка 15-футовых. К той паре, что размещались в боевых рубках, добавлялись по одному в каждой башне.

Из состава паровых турбин исключались те, что отвечали за экономичный крейсерский ход. Больно уж паршиво они показали себя на новейшем английском линкоре, постоянно выходя из строя, отчего машинная команда «Дредноута» в конечном итоге научилась обходиться без них и сами англичане на новых кораблях их не планировали ставить. Это в свою очередь позволило нам заблаговременно снизить общий вес турбин крейсера аж на 130 тонн! И удешевить, конечно.

Фундаменты и подкрепления палуб для размещения башен орудий главного калибра дорабатывались опять же сразу при строительстве по результатам совершенно провальных пробных стрельб головного корабля серии.

Весящий тонн 20 таран убрали нафиг с носа, как откровенный пережиток прошлого. Благо, кто денежку платил, тот музыку и заказывал, не смотря на поднявшийся в Адмиралтействе вой по невинно «убиенному» тарану.

Да и по мелочи много чего оказалось доработано или же изменено. Навроде новейшего материала того же настила верхней палубы, который у крейсера английской постройки уже начал трескаться и крошиться, хотя корабль ещё даже не закончил приёмо-сдаточные испытания.

Конечно, будь на то моя воля, на отечественных верфях заложили бы куда более достойные корабли вместо этого трёхбашенного недоразумения с полудюжиной 10-дюймовых пушек, который являлся слишком мощным и дорогостоящим для броненосного крейсера и слишком слабым на фоне новейших полноценных линейных крейсеров англичан.

Но, увы, влезать совсем уж напрямую в этот бизнес и при этом не поссориться с тем же императором, а также целым рядом великих князей, виделось невозможным делом. Потому приходилось мириться с поступлением на флот таких вот слегка «недолинейных» крейсеров, которые, впрочем, выходили всё же помощнее изначального проекта.

– О чём задумался, сын? – прервал папа́ моё молчаливое созерцание проносящихся за окном нашего купе пейзажей.

– Да вот. Грущу. – Моя моська в этот момент явно не походила на физию всем довольного человека, потому я и не стал убеждать родителя в том, что полон энтузиазма.

– По поводу? – отложив в сторону книгу, которую он читал, проявил интерес мой отец.

– По поводу неготовности российского общества к автомобилизации, – соврал я о своих мыслях. Точнее говоря, не столько соврал, сколько, не желая хаять флот, озвучил те, что также вызывали у меня лишь грусть, печаль, тоску.

– Да. Есть такое дело, к сожалению, – не смог не согласиться со мной папа́. – Двенадцать лет уже прошло со времён той самой нижегородской выставки, на которой мы представили первый образец нашей «Руси», а воз практически и ныне там.

– Угу, – поддакнул я. – И это в то время, когда количество машин в США идёт уже на сотни тысяч штук, да и в Европе тоже подступаются к подобному значению. Вон, даже немцы согласились на устройство нами завода на их земле. И не какого-то там мелкого сборочного цеха, а полноценной сборочной линии с конвейерным производством! Тысяч десять машин в год такая сможет выдавать, опираясь на наше с Де Дионом французское двигателестроение, – постройку самых главных агрегатов мы не желали развивать ещё хоть где-нибудь за рубежом. И так с лихвой хватало уже имеющихся мощностей. – А ведь прежде немцы до последнего момента считали нас «убийцами» своего отечественного автопрома и ни в какую не желали идти на сотрудничество. Но ведь прозрели! Пусть даже не без пинка со стороны кайзера. Наши же всё слепы по сей день. Сколько мы там тех же DAC-ов смогли распродать за последние 3 года?

– Чуть более двух тысяч, – понимая, насколько сильно я тут прав, тяжко вздохнул глава моей семьи и тоже уставился в окно задумчивым и грустным взглядом.

Что ни говори, а с подобными объёмами продаж кашу было не сварить. Ведь мы на уже строящихся мощностях планировали выпускать под 50 тысяч штук ежегодно. То есть в 50 раз больше, нежели теоретически мог бы потребить внутренний рынок России. А это были столь великие деньги, что, будучи замороженными в невостребованном товаре, могли бы привести к банкротству даже нас! Вот нет пророков, блин, в своём отечестве! И хоть ты тресни! Что тут будешь делать?

В том числе по этой причине нам требовалось максимально возможно развивать наши зарубежные заводы, чтобы за счёт прибылей с них раз за разом компенсировать потенциальные потери в России.

Причём, что лично для меня было смешно в складывающейся ситуации, в начале XXI века всё было в точности наоборот. До тех пор покуда я не ушёл на пенсию в своей прошлой жизни, мне вышло ознакомиться с очень интересной информацией о распределении прибылей в одной автомобильной компании.

Как я тогда выяснил, из более чем десятка принадлежащих ей европейских заводов, лишь 2 являлись прибыльными. В том числе находящийся в России, на котором я трудился в тот момент. И вот эти вот 2 завода не только покрывали за счёт своих прибылей все убытки 8 оставшихся, но также сверх того генерировали прибыль, которую было бы не стыдно предоставить к ознакомлению акционерам.

Ух, как мы тогда с мужиками скрипели зубами, сравнивая те же зарплаты у нас и у тех, с убыточных европейских заводов. Как можно было понять, нам в России платили в 4–5 раз меньше, нежели тем, там.

Да и цена машины на нашем рынке могла быть на треть меньше, если бы из нашего завода не старались выкачать деньги в столь громадных объемах.

Обидно было, в общем, нам до слёз.

Такому положению вещей, помимо забугорных владельцев, вечно радовалось разве что руководство АвтоВАЗа. Ведь только из-за этого их продукция оставалась конкурентоспособной по цене и потому востребованной в определённой мере.

Веди же «западники» у нас дела относительно честно, кирдык пришёл бы тольяттинскому гиганту, к гадалке не ходи. Особенно с тем уровнем некомпетентности руководства и повального воровства, что процветал на нём даже к концу моей прошлой жизни.

Как там говаривал в своё время руководитель службы безопасности ВАЗ-а? Всё, что воруется с завода не железнодорожными составами – меня и мою службу не интересует! Как-то так.

Потому и получали мы Жигули по цене Рено во Франции или же Тойоты в США, где они стоили даже дешевле, чем в самой Японии. Чего я всем сердцем желал избежать в своей выстраиваемой автомобильной империи!

Не в том плане, чтобы наши машины опять же стоили в США, дешевле, чем у нас. А в том плане, чтобы отечественный автомобиль производился вне условий повального воровства и был доступен населению. Воть!

Глава 4
Все, что ни делается… ведет к депрессии. Часть 1

Вот уж не думал я и не гадал, что мне вновь придётся махаться врукопашную со всякой дворовой шелупонью, в очередной раз отыгрывая этакого очень-очень злого Бэтмена.

А, поди ж ты! Вынудили, сволочи! Что называется, словами делу помочь не удалось и в ход пошли иные доступные аргументы. Физические!

Я хоть и старался поддерживать своё тело в приличной кондиции, да и от драк никогда не бегал, но уж точно не являлся мастером кулачного боя. А в последние годы и вовсе никакой практики не случалось в моей жизни. Стрелять – стрелял, а вот сходиться нос к носу с кем-либо не приходилось. Тут и аукнулось сие упущение сполна.

– Н-на! – попытался влепить мне в скулу свой кулачище заросший бородой мужик, к которому у меня имелся ряд вопросов, и которого после пары дней поисков нам вышло отловить на задворках одного из наших доходных домов.

Как можно было понять, едва начавшийся разговор у нас не задался практически сразу, после чего в ход пошли кулаки.

– Ух! – это уже я выдохнул, едва успев прикрыть голову согнутой в локте рукой. В этот импровизированный блок и прилетел сумевший покачнуть меня удар.

Попытка провести в ответ джеб, на удивление, увенчалась успехом. Вот только лицу, в которое врезался мой кулак, казалось, было наплевать на это.

Причём именно лицу, а не человеку!

Уж больно много следов былых драк оно несло на себе. Нос был сплющен в районе переносицы, да вдобавок заметно свёрнут набок. Левой брови практически не существовало, столь сильно её сбили когда-то. А правая колосилась волосками лишь наполовину, опять же явно пострадав давно от чьих-то кулаков. Причём не единожды! Зубов опять же наблюдался явный недостаток в воняющей гнильцой и чесноком пасти.

Потому мой не сильно мощный «спортивный» удар оказался проигнорирован вчистую, и в моё левое ухо тут же прилетела знатная оплеуха. Противник ведь – не груша, не стоял на месте так-то. И шустро бил в ответ. Подлец такой!

Да-а-а… Кулаками махать – это тебе не из пистолета стрелять. Тут надо чётко осознавать свои физические возможности с кондициями, чтобы рассчитывать на достойное выступление.

Я, как тут же выяснилось, их не знал в потребной мере. Ну, или же самонадеянно полагал вполне себе достойными. Зазнался, зазвездился, короче говоря. Потому и полетел кубарем на землю. Больно уж рука у моего визави оказалась тяжёлой. Хотя бил тот уж точно не профессионально, а размахивая своими граблями откровенно по-деревенски. Разве что в кулак перед ударом не плевал. Но мне, увы, и этого хватило.

– Держите его, братцы! Уходит! – выкрикнул Иван – один из моих бойцов, так сказать, последнего набора.

Помотав головой, чтобы прекратить возникшее было головокружение и противный звон в пострадавшем ухе, я только и смог понять, что вчистую слил наш первый и единственный раунд «активных переговоров» с этим мрачным мужиком, после чего в дело вступили мои телохранители, до поры до времени маячившие в сторонке. Не хотел, блин, нагнетать атмосферу изначально. Для чего оставил их поодаль. За что и поплатился, дурачок.

И, походу, пора мне уже отказываться от этой практики. Пусть лучше вечно нависают над душой, но находятся всегда рядом. Так поспокойней будет жить и им, и мне.

– Хэк, – лихо разогнавшись, влетел в мощного, но тяжеловесного, улепётывающего мужика не менее тяжеловесный, но более шустрый Михаил – из числа моих «старичков» со спортивным прошлым.

– А-а-а! Кха! – а это уже донеслось до нас со стороны беглеца, не пожелавшего общаться с нами тет-а-тет. Именно с такими звуками он и встретился с землёй. – Убивають! – едва только рухнув, буквально взвыл он чуть ли не фальцетом, что никак не вязалось с его внешним видом.

Вот честное слово! Человек может покинуть деревню, но деревня уж точно не покинет человека. И знаменитая крестьянская прижимистость уже не первый год доводила мама́ буквально до белого каления. Она ведь у нас в семье была ответственна за весь жилищный фонд. Оттого и сталкивалась с этим делом на постоянной основе, параллельно выслушивая жалобы дворников и наших управляющих домами.

Желая облагодетельствовать простой народ созданием для него достойных условий проживания, мы не до конца учли все статьи имеющегося жилищного законодательства империи. Ну и жуликоватости отдельных персон.

Как очень скоро выяснилось, по законам Российской империи квартиросъёмщик имел полное право без дозволения рантье, то бишь нас, пересдавать арендуемую жилую площадь бессчетному числу субарендаторов. Иными словами говоря – создавать полноценные ночлежки с трехуровневыми нарами в наших квартирах. И даже организовывать натуральные бордели в них! Чем многие рабочие из числа вчерашних крестьян, кому сильно повезло снять в наём наши недорогие социальные квартили, уж больно сильно принялись грешить. Не в тех домах, куда мы заселяли изначально именно своих рабочих, а в последующих, что шли под заселенье всем желающим.

В результате, эти новенькие дома очень споро превращались в какие-то бомжатники с повсеместно выбитыми стёклами подъездов, стыренными лампочками и даже выдранной медной проводкой. А нормальные жильцы, помучавшись с полгода-год, в конечном счёте принимались подыскивать себе иные варианты мест проживания, тем самым освобождая свои квартиры для устройства очередных хостелов самого низкого пошиба! Что мама́ уж точно не устраивало. Да и нас всех остальных – тоже. А полиция при этом лишь руками разводила – мол, имеют право по закону. И хоть ты тресни! Даже взятки не помогли разрешению ситуации. Опасалась полиция лишний раз трогать мастеровой люд после почти трех лет революционных волнений. Даже если повод имелся!

Квартиры при таком подходе, понятное дело, в одночасье разворовывались, засерались всякой грязью с нечистотами и вдобавок заселялись на постоянной основе всевозможной насекомой живностью, бороться с которой не имело никакого смысла, так как эту «армию членистоногих» жильцы пополняли ежедневно.

Особенно страдали туалеты с ванными комнатами, которые никто из съёмщиков койко-места не считал нужным вычищать своими силами. Кое-где фаянс, ежели не был украден, пардон за подробности, совершенно скрывался под толстым налётом говн. В иных же квартирах на месте скомунизженного унитаза оставалась торчать просто труба, в которую человеку следовало попасть при оправлении своих естественных физических надобностей, а после протолкнуть всё вышедшее из него палочкой куда-то вглубь, чтобы оно упало ниже.

Короче говоря, промахивались в этом деле многие, отчего по всей квартире, парадной и дому стояла не выветриваемая сногсшибательная вонь общественного туалета.

А кое-кто специально этим делом занимался, скумекав, что нормальные жильцы со временем съезжают и можно на освобождающейся площади ещё поднять деньжат.

И нынешний «клиент», как раз был из таких вот деятельных деятелей, что почитали себя сильно вумными.

– Ну что, набегался, болезный? – поднявшись с земли, я подошёл к лежащему на земле мужику, который глазами загнанной в угол крысы взирал исподлобья на меня и моих людей.

– Не смей меня трогать, барчук! Я свои права знаю! Я закон не нарушал! – прорезалось в нём резко желание продолжить наш было прерванный ударом кулака разговор. – А коли тронешь, тебе же худо выйдет! Иль запамятовал уже, как всего год назад вы все на цыпочках ходили, да боялись в сторону нашего брата смотреть! – напомнил он мне о волнениях народных, да стрельбе, что весьма часто раздавалась на улицах столицы вплоть до середины 1907 года. Причём стреляли-то тогда не в воздух, а всё больше в зажиточных граждан. Когда из революционных побуждений, а когда и с целью ограбления. Вот и стращал теперь меня этот кадр, видимо, надеясь взять на испуг.

Вообще, он такой непонятливый был у нас отнюдь не первым. Дело пару тройку раз уже доходило до того, что мне с моими ребятушками приходилось отлавливать по тёмным подворотням особо самоуверенных уникумов, да пересчитывать им ребра с параллельным чтением нотаций о необходимости проявления уважения к чужой частной собственности.

По-другому банально не понимали! Слова проносились мимо их ушей со скоростью гиперзвука, не затрагивая мозг. Деньги просто застилали им глаза! Вынуждали вот работать вечерним офтальмологом на добровольных началах. Будто у меня других дел мало!

А после сеанса «мануальной терапии» именно такие – отметеленные нами сволочи, шепчась по углам, ещё активно жаловались недалёкому народу из числа только-только приехавших на заработки, что баре совсем оборзели. Сами типа зарабатывают несметные барыши на сдаче жилья простому люду и живут с этих средств припеваючи, а трудовому человеку запрещают честно заниматься тем же самым. В общем, разжигали классовую ненависть. Кто сдуру и затаённой обиды, а кто и специально раскачивал общество.

Об этом я знал точно, поскольку информаторов из числа местных жителей у меня за многие годы набралось изрядно. Деньги на их подпитку требовались небольшие. А вот слухи они порой доставляли дюже интересные.

И как прикажете после такого продолжать делать людям что-нибудь хорошее? Ведь всё желание побыть социалистом пропадает, когда сталкиваешься с толпой внушаемых и откровенно недалёких обывателей, живущих лишь своим микроскопическим мирком и не желающим увидеть всю картину в целом. Пусть хотя бы в масштабах одного своего дома! Ведь эти даже гадили прямо там, где жили!

Нет, это не Великая октябрьская революция создала Шариковых. И уж, конечно, не профессор Преображенский. Шариковы существовали в огромных количествах задолго до того. Просто не имели нынче Маузера в руках и кожаных тужурок с мандатами в карманах. Да и маскировались удачно под обычных людей. Поправочка! Под обычных жуликоватых людей.

Но бедных подвальных котиков уже не первый год вовсю душили в промышленных масштабах, выделывая из их шкурок шапки с муфтами. Нелегально, конечно. Ведь выдавали их впоследствии при втюхивании лохам едва ли не за бобров.

Впрочем, индустрия подделки мехов в России вообще и в Санкт-Петербурге в частности цвела и пахла, как весенний луг. Образно выражаясь. Ведь запахи в занимающихся подобным делом подпольных мелких мастерских витали соответствующие. Однако же на этом деле всякие мошенники ежегодно поднимали миллионы рублей чистой прибыли! Побольше, чем все производители паровозов вместе взятые! Вот так-то, ё-моё! И думай после этого, чем выгоднее заниматься, блин.

Я бы не удивился, узнав, что этот, лежащий перед нами, перец также промышляет чем-то подобным. Типаж, знаете ли, соответствовал на все 100% своими воззрениями и поведением.

– Да кому твоя жалкая жизнь нужна, чтобы руки о тебя ещё марать, – показательно сплюнул я ему под ноги. – Не думай о себе слишком много. Ты всего лишь мелкая тля, что решила, будто имеет право мешать жить другим действительно нормальной и достойной жизнью.

– Да я жильё даю народу! – с чего-то вдруг воспрянул духом этот «боевой крыс», даже слегка подавшись ко мне в попытке привстать на согнутых локтях, но тут же был возвращён в прежнее положение моими не дремлющими более телохранителями. Точнее лёгкими тычками их ног.

– Нет, паря. Тут ты что-то явно путаешь. Это мы, моя семья, даём жильё народу. А такие, как ты, паразитируя на нашей добродетели, низвергают народ до состояния безропотной скотинки. Ибо то, во что в итоге превращаются квартиры, иначе чем хлевом назвать никак нельзя. И знаешь, что особо некрасиво получается при этом? – присев на корточки, я вопросительно взглянул ему в глаза. – Все шишки за жуткую антисанитарию и прочее непотребство городские власти скидывают на голову моей семьи. Тогда как нам, хочешь – верь, хочешь – нет, вообще некогда заниматься ещё и этими мелочами. Но и проигнорировать их никак нельзя. Всё ж государство! Понимать надо!