Текст книги "Сделай сам 3 (СИ)"

Автор книги: Константин Буланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

И упал я вовсе не из-за воздействия на моё тело дроби, а потому что как следует оттолкнулся ногами, чтобы точно рухнуть на пол. А пока лежал на этом самом полу, прикрытый от чужих взглядов перевёрнутым креслом, просто расстегнул пиджак своего костюма-тройки, под которым обнаружились заранее обстрелянные дробью жилетка, сорочка и та же самая кираса, что спасла меня в прошлом году в Санкт-Петербурге.

А вот попытавшемуся в последний момент укрыться за своим добротным столом Пальме достался полноценный заряд, отчего его правая рука с плечом изрядно пострадали.

Понятное дело, что последнее я смог узнать лишь после того как, постанывая и держась за якобы пострадавший торс, поднялся на ноги и, слегка осоловевшим взглядом осмотрел весь кабинет.

Переводчик из числа наших с Рябушинскими банковских служащих успешно притворялся ветошью, съёжившись в своём углу, и лишь таращился оттуда на меня ошарашенным взглядом. Ну да, его-то я использовал втёмную, как и вообще всех остальных. Вот парень и был изрядно удивлён тем фактом, что я остался жив, словив практически в упор полноценный ружейный выстрел.

– Бам, бам, бам, бам, бам. Бам, бам, бам, бам, бам, бам, бам, бам, – внезапно раздалась снаружи заполошная стрельба, которая, впрочем, столь же резко прекратилась, как и началась. Это, насколько я понимал, на 5 баллов отработал свой хлеб оставленный мною близ автомобиля телохранитель.

А как ещё ему надлежало действовать, увидев выбегающего из банка вооружённого двустволкой человека? Причём, выбегающего после прозвучавших внутри этого самого банка двух громких выстрелов! Да вдобавок я заранее предупреждал его, что иду на мирные переговоры с местным «финансовым жуком», но, ежели чего стрясётся, пусть сразу пускает в ход оружие, да ломится внутрь мне на помощь.

– Александр Евгеньевич! – вот, кстати, Ваня и вломился в директорский кабинет, не забыв тут же наставить своё оружие на истекающего кровью Фердинанда. – Живы!

– И даже можно сказать, что здоров, – показательно постучал я костяшками согнутых в кулак пальцев по панцирю. – А что там? Снаружи? – вернув кресло обратно на ножки, с немалым облегчением свалился я в него. Всё же, задумка задумкой, а когда в тебя стреляют – это, как ни крути, страшно. Налётчик ведь вполне мог перепутать выстрелы и выдать в меня отнюдь не холостой заряд. Так что ножки мои, нет-нет, да подрагивали слегонца. Чай не спецназовец какой с закалёнными до алмазной твёрдости нервами, а практически обычный человек. Отчего я вовсе не стыдился данной слабости в коленях.

– Так это… – как-то даже растерялся Иван. – Положил я, значит, стрелка.

– Насмерть? – на всякий случай уточнил я, хотя уже сейчас предполагал, что да, насмерть, если учитывать количество услышанных мною автоматных выстрелов.

– Так это… – вновь повторился мой телохранитель. – Да кто же его, ирода, знает. Насмерть там или не насмерть. Я две очереди ему вдогонку дал, да тут же к вам помчался.

– А он чего? – продолжил я опрос, одновременно махая переводчику, чтобы тот помог присесть в кресло шебуршащемуся где-то за своим столом банкиру.

– Кто он? – слегка принялся тупить мой бодигард.

– Стрелок, – устало выдохнув, всё же пояснил я за объект своего сиюминутного интереса.

– Так это… – уже в третий раз повторился Ваня. – Раскинул руки в стороны и, запнувшись, рухнул на тротуар. А живым он там рухнул или не живым – то мне неведомо. Я же сразу к вам! На помощь, значица.

Махнув на него рукой, мол, потом поговорим, я всё же нашёл в себе силы, чтобы утвердиться на ногах и направиться к уже усаженному в кресло Пальме. В одиночку переводчик не справлялся, попросту не зная, что ему делать. Вот и пришлось помочь советом, да руками.

Действуя вдвоем, мы стащили с раненного пиджак с жилеткой, разорвали его рубашку на бинты и ими же перевязали наскоро раны. После чего, свистнув местных клерков, споро погрузили Фердинанда в наш автомобиль, да и отправили его в ближайшую больницу. Тогда как сами с Ваней и переводчиком пошли смотреть, что там сталось с налётчиком, недалеко от тела которого уже начала потихоньку образовываться толпа зевак.

– Мёртв, – тихо констатировал я, после того, как не смог нащупать пульс на его шее. И это было очень хорошо, поскольку именно такой исход изначально подразумевался мною при разработке данной операции. Да, это было как-то подло по отношению к исполнителю. Но на то оно и существовало – это «уличное пушечное мясо», которое было согласно на любой заработок и которое никому нормальному не могло быть жалко априори. Впрочем, побыть ещё чуть-чуть живым для публики этому несостоявшемуся убийце всё же предстояло. – Алексей, – обратился я к своему толмачу. – Быстро присядьте рядом со мной и сделайте вид, что задаетё ему вот, – кивнул я на тело, – вопросы. Все объяснения потом.

– Хорошо, – будучи явно удивлённым моей дикой просьбой, тот всё же выполнил моё указание и присел рядом с трупом. – А что прикажете у него спрашивать? – почему-то шёпотом поинтересовался он.

– Интересуйтесь, кто его нанял. И делайте это погромче. Пусть зеваки тоже услышат, – принялся давать я ценные указания. – Потом прильните ухом к его губам, сделайте вид, что выслушиваете ответ, и, распрямившись, скажите мне – мол, заказчиками были Джанолла. И после говорите всем подряд – и полицейским, и газетчикам, что перед смертью нападавший сдал своих заказчиков – братьев Джанолла. С меня за это две тысячи долларов, – не забыл я подмазать готовность парня лжесвидетельствовать подходящей финансовой премией.

Почему же среди всех итальянских «донов» в качестве своих противников я в конечном итоге решил сделать именно Джанолла?

На это было две причины!

Во-первых, они были самыми сильными в плане развитости своей структуры и по количеству боевиков. А сильные единоличники мне тут были точно не нужны. Ведь куда легче мне было договариваться с большим количеством не столь сильных мафиози.

Во-вторых, Джанолла были самыми отморозками из числа итальянцев. К тому же немалая часть их силы опиралась на их лидерство в преступном мире городков-спутников Детройта, которые мне были не столь уж сильно интересны. Так что бить их можно было по частям.

Ну и, в-третьих, кого-то же мне требовалось показательно раскатать! Джанолла в этом плане выступали наиболее подходящей жертвой. Ведь с тем, кто мог походя уничтожить наиболее сильный преступный клан, все остальные не могли бы не начать считаться. Считаться и обходить такого резкого на расправу деятеля стороной.

Теперь же только и оставалось – что добиться «временной слепоты» со стороны властей. А то и обзавестись всяческой поддержкой местных правоохранителей, дабы их тоже капитально повязать должной пролиться кровью.

Глава 13
Лихие нулевые! Часть 4

– Это просто возмутительно! – негодовал Фрэнк Кроул, не первый год занимающий должность начальника полиции Детройта. – В нашем славном городе! Средь бела дня! Происходит такое! Нет, господин мэр! Теперь я не прошу, а просто требую выделить мне дополнительное финансирование на закупку автомобилей для полиции, чтобы мы, наконец, могли организовывать постоянные моторизованные патрули! А иначе уже завтра нечто подобное может произойти не где-нибудь в трущобах, а в районе Браш-Парка! В нашем «маленьком Париже» с его донельзя состоятельной публикой!

Кто о чём, а вшивый о бане. И это было бы смешно, если б не было так грустно. Как мне было хорошо известно, в Детройте, как ни крути, а столице мирового автомобилестроения, у полиции до сих пор не имелось ни одного служебного автомобиля.

Нонсенс, скажет кто-нибудь. И будет чертовски прав. Да! Нонсенс! Но таковы реалии сегодняшнего дня. Ни больницы, ни пожарные депо, ни полиция Детройта всё ещё не пересели на моторизованные транспортные средства, используя лишь лошадей с повозками, велосипеды, да свои собственные ноги.

Маразм. Как есть маразм! Но, что имеем, то имеем. И никуда от этого не скрыться, не уйти.

– Да подождите вы со своими машинами, мистер Кроул, – явно с трудом сдержавшись, чтобы попросту не отмахнуться от главы городской полиции, прервал того Филипп Брейтмайер – новоизбранный мэр. – При чём тут авто, если у нас на повестке дня нападение на достопочтимого мистера Яковлева и мистера Пальма! И как вы очень верно подметили – совершенно возмутительное нападение, произведённое средь бела дня! Куда вообще полиция смотрит!

Тут дело было ясное, как божий день. Каждый из присутствующих в кабинете городских шишек пытался перекинуть возникшую проблему с больной головы на здоровую. Лишь бы только поднятая волна нашего с папа́ праведного негодования не задела лично их.

Здесь ведь, учитывая наши капиталы со связями и даруемые ими возможности, любому из них можно было раз и навсегда распрощаться с карьерой, случись у нас истерика какая.

Лично я уже сейчас, как наяву, видел в своём воображении гипотетические кричащие заголовки первых полос крупнейших газет США – «Спаситель американского экс-президента застрелен бандитом в Детройте! Что вообще творится в этом городе?». Или что-то в этом роде.

Да всех виновников подобного происшествия – что явных, что опосредованных, мгновенно стёрли бы в порошок свои же, но рангом повыше, дабы то же самое не сотворили бы подсуетившиеся политические оппоненты, чтобы поднять в обществе уже свои акции на фоне разгорающегося скандала. Чего никто из них двоих, естественно, не желал от слова – «вообще». Не для того они эти самые карьеры выстраивали многими годами, чтобы взять и потерять всё в один миг из-за какой-то перестрелки.

В том числе поэтому нас практически сразу пригласили проследовать не куда-нибудь в участок для допроса, а прямиком в кабинет мэра. Благо отец к этому времени уже примчался на место происшествия, и я смог со спокойным сердцем отпустить своего переводчика, чьих ушей назревающий здесь и сейчас разговор уж точно не касался.

– Кхм, кхм, господа, – кашлянув с целью привлечения внимания, включился я в их диалог, который мне вполголоса переводил папа́. – Если всё дело обстоит только в машинах, то наша семья с удовольствием поможет полицейскому департаменту Детройта и для начала привнесёт в дар два десятка DAC-ов в той комплектации, которую вы сами пожелаете иметь, – принялся синхронно со мной доносить мои мысли до всех собравшихся не ставший возражать отец. – Но в ответ я требую… Да, да, господа! Не прошу! А именно требую обеспечить закон и порядок в вверенном вам городе! В городе, в развитие которого наша семья со всеми нашими партнёрами вкладывает десятки миллионов долларов уже не первый год! И если вы не способны справиться своими силами с совершенно распоясавшимися бандитами, заполонившими уже все улицы, то просто дайте дозволение поработать в этом плане служащим нашего частного охранного предприятия! Сделайте одолжение, отвернитесь на время в сторону, прикройте уши, чтобы точно ничего не слышать и сами увидите, что двух недель не пройдёт, как в городе наступит тишина да благоденствие. А все преступные элементы постараются покинуть Детройт вперед собственного панического визга. Во всяком случае, все те, кто умудрится выжить.

– Господин Яковлев! Александр! – переглянувшись с Кроулом, взялся отвечать мне мэр, чьи глаза постоянно бегали между мной и отцом. – Я всё понимаю. Сейчас вы негодуете по поводу всего произошедшего. И, Бог мне в свидетели, имеете на то полное основание. Но, право слово, мы ведь живем в США! В правовом государстве! У нас нельзя просто так взять и начать творить свой собственный суд в обход системы! Всё обязано происходить исключительно по закону!

– Ну да, конечно, – лишь хохотнул я в ответ, не сдержавшись. – Ещё скажите, что у вас здесь, в Штатах, людей на столбах не развешивают, словно новогодние гирлянды, нередко лишь за косой взгляд в чью-то сторону!

– В нашем городе и нашем штате – нет! – поджав губы, твёрдо произнёс Брейтмайер. – Всё же тут вам не Техас, не Алабама и не Флорида какая-нибудь! Мы в штате Мичиган! Здесь чтят законы США!

– Позволю себе, господин мэр, внести в ваши слова небольшую правку, – вновь вступил я в полемику с ним. – Здесь чтим законы лишь мы – законопослушные граждане, – ничтоже сумняшеся, указал я на себя и отца, проигнорировав самих американцев. – И всё! Тогда как преступники плевать на них хотели с высокой колокольни! Вот вам наглядное доказательство! – расстегнув пуговицы пиджака, продемонстрировал всё так же находящиеся под ним измочаленные дробью жилетку с рубашкой. Ведь заехать домой, чтобы переодеться, мне времени не дали – сразу потащили к главе города «разруливать проблему». – Вот вам ваш мнимый закон и порядок! – поковырявшись в одной из множества дыр, выудил я на свет сплющенную свинцовую дробинку, которую и бросил на стол мэру. Жалко, что она не была стальной. А то бы ещё позвенела этак показательно для большего антуражу.

– На то они и преступники, – посмотрев на дробинку, словно на сосредоточие всего зла в этом мире, развёл руками в ответ на мою речь Фрэнк Кроул. И буркнул в своё оправдание, – Как будто в вашей России дела обстоят иначе.

Тут он был, конечно, прав. По сравнению со временами десятилетней и даже пятилетней давности, количество преступлений в России заметно возросло. Особенно в столице, чьё население за последние 10 лет увеличилось в 2,5 раза, причём за счёт отнюдь не работников умственного труда или же агнцев божьих. Скорее уж за счёт работников ножа и топора, да тех, кто не пригодился даже в деревне.

Не минула сия беда и нашу Петроградку, где вновь начали возникать всевозможные группировки отпетых хулиганов, не смотря на «игру в Бэтмена», что порой вели наши люди при негласном содействии профинансированной должным образом на временную слепоту полиции. А на том же Васильевском острове, особенно в его западной части, дела и вовсе творились тёмные. Количество убийств, вооруженных налётов и краж возросло аж десятикратно!

И пусть после этого хоть кто-то попеняет мне за то, что у меня в прихожей установлен боеготовый станковый пулемёт с вечно бдящим расчётом!

Впрочем, вслух я не стал соглашаться с выдвинутым контробвинением, а принялся говорить совсем иное.

– У нас в России все прекрасно знают, кто такие Яковлевы! – задрав нос вверх настолько, что, фигурально выражаясь, едва не поцарапал его кончиком потолок, гордо заявил я, вдобавок максимально возможно расправив при этом плечи. – Последнего, кто посмел поднять на меня руку, сами же бандиты отловили, заставили того вырыть себе могилу, а после закопали его заживо. Лишь бы только мы не принялись искать виновника произошедшего так, как мы умеем это делать! – Проверить местные этот факт никак не могли, потому я счёл возможным им кичиться, заодно давая тем понять, что мы не просто денежные мешки. Естественно, слегка при этом приукрасив и сместив акценты. – Там нас и боятся, и уважают! Ибо есть за что!

– Кхм, похоронили заживо? – выпучив на нас глаза, мэр принялся ослаблять ставший резко тугим узел галстука.

– Да. Мне, так сказать, предоставили фото-отчёт в деталях, как и что тогда происходило, – степенно кивнул я головой в ответ. – Ну и на словах, конечно, пояснили факт произошедшего со всеми должными подробностями, извинившись заодно за недосмотр. И поныне в том районе Санкт-Петербурга, где располагаются наши производства, где живут наши работники, который мы считаем своей землёй, мало какой смельчак может себе позволить преступить закон. Здесь же многие, похоже, уже успели совершенно позабыть, что стало с теми недоумками, которые некогда попытались меня похитить. Так не настало ли время об этом им всем напомнить, господа? Хорошенько так напомнить! С огоньком! – принялся я переводить свой требовательный взгляд с главы полиции на мэра и обратно. Пущай понервничают! Им полезно!

– Позвольте всё же сперва нам сделать свою работу, – тактично постарался унять меня и мою кровожадность мистер Кроул. – Вполне возможно, что это нападение было вовсе не на вас, и вы стали лишь невинной жертвой в чужих разборках.

– Мы это вполне допускаем, – озвучил папа́, после того как наскоро переговорил со мной по данному поводу. Он-то был пока не в курсе всей моей аферы. – И, слегка перефразируя Наполеона III, скажу так – если стрелявший окажется поляком – то это являлись по нашу душу, а если итальянцем – то по душу мистера Пальма, – проявил изрядную эрудицию отец. Ведь действительно, нечто подобное французский император заявил Александру II после неудавшегося покушения в Булонском лесу, имевшем место быть 25 мая 1867 года.

– Могу уже сейчас сказать, что это был итальянец, – тут же ухватился за «протянутую тростинку» шеф местной полиции. – Уж поляка-то от итальянца я легко отлечу даже на глаз. Независимо от того жив тот или уже помер! Кстати! Почему поляк? Вы ожидаете с их стороны какие-то нападки? – очень так серьёзно поинтересовался он, вовсе не желая услышать положительный ответ, поскольку Яковлевы являлись здесь солидной финансовой величиной, тогда как поляков в Детройте было просто много. Куда больше тех же итальянцев. И столкновения двух этих сил на вверенной территории ему уж точно не хотелось получить.

– Просто к слову пришлось, – поспешил успокоить того папа́. – Но нас, русских, они действительно не сильно любят. Когда-то в стародавние времена не смогли захватить над нами власть и теперь стараются всячески мстить нам из-за этого. Не все, конечно! Далеко не все! Но и таких неугомонных мстителей хватает с избытком. Приходили-то за шерстью, а ушли остриженными. Вот и затаили злобу.

– Кстати, Александр. Раз уж мы сейчас имеем чёткое понимание, что нападавший был итальянцем и, скорее всего, его истинной жертвой должен был стать Фердинад Пальма, – мгновенно воспользовался представившейся возможностью перевести разговор на несколько иные рельсы мистер Кроул. – Подскажите. Как вы оказались в обществе последнего? Если это, конечно же, не великая тайна. Всё же мистер Пальма является весьма неоднозначной личностью, – завуалировано поинтересовался он, какого чёрта я терся у одного из местных мафиозных боссов.

– Наверное, не тайна уже, – поразмыслив напоказ с минуту-другую, «сдался» я на милость любопытства полицейского. – Всё же такие трагические обстоятельства случились. Вот! – вытащив из внутреннего кармана пиджака письмо от «Чёрной руки», передал я его представителю закона. – Я собирался попросить помощи у мистера Пальмы в поиске отправителя сего послания. Очень уж мне захотелось побеседовать с этим неизвестным господином по душам. Ведь Фердинанд Пальма, насколько мне известно, за время службы в полиции Нью-Йорка не единожды сталкивался с вымогателями из этой шайки, – решил прикинуться я ничего не понимающим в местных раскладах дурачком. И пофиг, что обо мне они в реальности подумают.

– Что! Чёрная рука! Сто тысяч долларов! – более чем эмоционально воскликнул Фрэнк Кроул, явно не сдержавшись от обуревающих его эмоций. – Но почему вы не обратились с этим делом к нам, в полицию? – принялся трясти он удерживаемой в руке бумагой.

– А вы не напомните мне, кого именно задержали в прошлом году как раз в связи с похожим вымогательством? – очень так проникновенно поинтересовался я, ставя собеседнику разом шах и мат.

– Но ведь задержали! – мигом сдувшись, постарался тот уйти от прямого ответа, поскольку сразу осознал, к чему я клоню и стал от этого весьма белым всем своим ликом.

– Кого? – не меняя тембра голоса, принялся я продавливать его в ответ одним лишь своим требовательным взглядом.

– Моего офицера, – явно поникшим голосом дал ответ главный местный страж закона и порядка.

– Полицейского, – констатировал я.

– Полицейского, – вынужденно кивнул тот головой в подтверждение моих слов. А что ещё ему оставалось делать? От правды, что называется, не уйдешь. Особенно если тебя фактами прижали. Об этом ведь писали все газеты города! Капкан-то расставляли на заядлого преступника, а в итоге словили своего! Позору было – выше крыши. Муромцев мне в своё время об этом факте в деталях поведал.

– И кто после такого фиаско мог бы дать мне гарантию, что за авторством этой бумаги, – указал я пальцем на письмо, – не стоит очередной полицейский?

– Мистер Кроул, – каким-то даже замогильным голосом, обратился мэр к представителю полиции, явно сдерживаясь от того, чтобы начать брызжать слюной в безудержном оре. – Даю вам ровно сутки на то, чтобы разобраться с этим делом, – очень так качественно и железобетонно «съехал с темы» хитренький Филипп Брейтмайер, сразу обозначив мне козла отпущения. – И результат вашего расследования обязан быть результативным, – скатился в небольшую тавтологию глава города, на что, впрочем, в данный момент никто не обратил ни малейшего внимания. В том плане, что не обратил внимания на факт тавтологии, а не на высказанные тем слова. На слова-то как раз обратили внимание все. Больно уж однозначно они прозвучали. Мол, расшибись в лепёшку, но скоренько найди виновного, пусть даже он окажется не сильно-то виновным в этом случае.

– Будет исполнено, – по всей видимости, правильно понял посыл мэра шеф полиции, поскольку даже не стал высказывать ни единого возражения по поводу немыслимых сроков. Вот сразу было видно опытного человека! Сказано ему найти виновного, он тут же взял под козырёк!

И эти люди ещё вздумали учить меня – что тут потребно делать по закону, а что нет!

Что же касалось меня, то, проведя в компании сих донельзя вежливых господ ещё с час времени, отправился в больницу к пострадавшему банкиру, дабы осведомиться о его здоровье и всё же договориться через него о встрече сразу же со всеми «уважаемыми людьми» итальянской общины. Ведь у меня имелось, что сказать им, чем изрядно заинтересовать и чем не менее изрядно припугнуть.

Правда, сразу вот сейчас организовать эту самую встречу никак не вышло. И тому имелось немало причин.

Во-первых, Пальме требовалось пару-тройку дней на отдых и частичное восстановление. Дробинки из него, конечно же, достали. Зря что ли мы на всякий пожарный случай уменьшили пороховой заряд в ружейном патроне аж втрое! Но попятнало дробью его знатно. Да и с лекарствами всё обстояло не столь хорошо, как в XXI веке. Требовалось куда больше времени, чтоб раны нормально поджили без всяких там нагноений.

Во-вторых, решив не выдумывать чего-то лишнего, донельзя мозговитый мистер Кроул попросту связал показания моего переводчика по поводу последних слов погибшего киллера с фактом вымогательства от лица «Чёрной руки» и с небывалым энтузиазмом принялся показательно кошмарить всю семью Джанолла. Весьма немалую семью, следовало тут отметить! И даже что-то там нарыл на самом деле по поводу торговли краденными товарами в принадлежавших им продуктовых лавках. Но главное – посредством активной работы дубинками, именуемыми не иначе как «демократизаторами», заставил тех сознаться во всех смертных грехах. В том смысле, что взять на себя вину за написание того самого послания с требованием выкупа за спокойную жизнь. Так что из-за временно поднявшегося шума, никто не стал бы собираться вместе. Больно уж то было хлопотно и даже ссыкотно.

В-третьих же, все эти «доны» были сами по себе и никто из них по одному свистку не стал бы соглашаться на встречу с каким-то там «богатым русским Буратиной». Пришлось слегка оправившемуся Фердинанду нанести отнюдь не один визит вежливости и провести несколько серьёзных бесед.

Но в конечном итоге полученный результат того стоил.

Через неделю после торжественного запуска нашего новейшего автомобильного завода, с конвейера которого тут же начали сходить новенькие Форд-Т, в одном непримечательном салуне собрались полдюжины серьёзных человек, не считая прибывшей с каждым из них охраны. Четверо итальянцев и двое нас с папа́.

По долгому размышлению я принял решение поделиться с родителем своей задумкой насчёт алкашки, и в итоге был едва ли не избит лещами по своей сильно мудрой голове за вот такие кренделя. Однако пару дней спустя, когда все нервы улеглись и предоставленные мною циферки оказались тщательно проверены, тот поменял своё решение на мой счёт. Но вот полученные таки лещи назад уже было не воротить. Те навсегда остались со мной, так сказать, на долгую память.

Ведь, что я сделал в самом деле? Лишь предложил пораньше осуществить то, что в несколько иной истории сообразили все детройтские автомобилестроители вместе взятые.

Да, да, да! Главными лоббистами от штата Мичиган того самого знаменитого «Сухого закона» являлись владельцы крупнейших заводов, которым изрядно надоело видеть по утрам тысячи похмельных рож, что, попадая на свои рабочие места, начинали криво-косо собирать автомобили. Именно поэтому конкретно в данном штате запрет на продажу алкоголя был введён почти на 3 года раньше, чем во всей остальной стране. В 1917 году, а не в 1920-ом.

Что? Не знали?

А вот теперь знаете!

И это дело я решил слегка ускорить, тем более что добротный фундамент для начала «крестового похода против виски, пива и вина» в стране уже давно имелся. Тут и там по всем штатам существовало огромное количество всевозможных общественных организаций выступавших резко против алкоголя.

Так что моё дело так-то было маленькое – сперва объяснить мафиози всю прелесть начала в США официальной антиалкогольной компании и последующего развития бутлегерства, лишённого налогов, акцизов и многочисленных легальных конкурентов, а после донести всю ту же мысль чиновникам штата вообще и Детройта в частности. Правда, последним уже требовалось скормить совсем иную причину – а именно, увеличение отдачи от труда работников предприятий. Тех самых работников, которых катастрофически недоставало в быстро разрастающемся городе и соседних шахтах. Ну и опереться при этом на уже имеющиеся «общества трезвенников», многие из которых насчитывали десятки тысяч активных членов – то есть избирателей.

Что из этого всего могло выйти – должно было показать лишь время. А для меня так-то наступал момент прощаться с США и отправляться в Европу. На большую охоту! Благо знакомство с местной мафией позволило мне заполучить на руки пару десятков совершенно легальных паспортов, оставшихся от умерших иммигрантов из совершенно разных стран, по которым виделось возможным, не засвечивая своё реальное имя, въехать в Германию, где меня ждала моя винтовочка со снайперским прицелом.