Текст книги "Тихие конфликты на Северном Кавказе. Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия"

Автор книги: Константин Казенин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

1. География

Вопрос о границах «исторических территорий» народов Кабардино-Балкарии до сих пор является предметом дискуссий.[12]12
  Одним из многочисленных примеров может служить полемика историка Барасби Бгажнокова утверждающего, что в XVIII веке кабардинским князьям было подконтрольно все Баксанское ущелье, «начиная с горы Эльбрус» («Газета Юга», Нальчик, 30 марта 2006 г.) и весьма патетически спорящего с ним балкарского общественного деятеля Оюза Гуртуева (газета «Балкария», ноябрь 2006 г.).


[Закрыть] Однако в настоящее время территория фактического проживания балкарцев очерчена достаточно четко: они компактно проживают в южной, горной части республики. Кабардинское и русское население в высокогорье Кабардино-Балкарии практически отсутствует. В предгорной зоне живут как кабардинцы, так и балкарцы, при этом смешанных поселений там почти нет (если не считать разнообразный по национальному составу центр Эльбрусского района – город Тырныауз, выросший в советское время вокруг Тырныаузского вольфрамово-молибденового комбината). Кроме того, балкарцы проживают в Нальчике, в примыкающих к нему поселках и в ряде равнинных сел, основанных после возвращения этого народа из сталинской депортации.

Горные балкарские села располагаются по четырем ущельям: Баксанскому, Чегемскому, Хуламо-Безенгиевскому и Черекскому.

Жизнь в горах – традиционно более трудная, чем на равнине. Горные районы по объективным причинам отстают от других частей республики по уровню развития инфраструктуры. Там по сей день не завершена газификация, не в лучшем состоянии находятся и дороги. Однако именно в горах располагается ряд объектов, с которыми связаны надежды на будущий экономический рывок Кабардино-Балкарии. Это, в первую очередь, курорты Приэльбрусья в верховьях Баксанского ущелья. Уже упомянутый Тырныаузский комбинат также находится в Баксанском ущелье, на пути в Приэльбрусье. В трех других ущельях богатая природа позволяет развивать туризм, однако необходимых условий для этого там пока не создано.

Другая важная особенность расселения балкарцев состоит в том, что лишь два из населенных ими ущелий – Черекское и Хуламо-Безенгиевское – непосредственно связаны между собой в транспортном отношении. Из Баксанского и Чегемского ущелий проехать в другие местности, населенные балкарцами, можно только через центральную часть Кабардино-Балкарии, пеструю в национальном отношении. В этом заключается одно из главных препятствий на пути раздела Кабардино-Балкарии на два национальных субъекта – Кабарду и Балкарию: последняя, в силу географических особенностей, не смогла бы стать территориальным монолитом.

2. Краткая предыстория: до начала 1990-х

По данным переписи населения 1897 г., численность балкарцев на территории нынешней Кабардино-Балкарии составляла 23,2 тысячи человек, а численность кабардинцев – 98,5 тысячи человек. История совместного проживания двух народов к тому времени была уже достаточно долгой и включала в себя довольно разнообразные сюжеты. Так, по свидетельству историков,[13]13
  См.: Бабич И. Соотношение политической, религиозной и этнической идентичности в современном кабардино-балкарском обществе: ОлкоттМ., Малашенко А. (ред.). Фактор этноконфессиональной самобытности в постсоветском обществе. – М.: Московский Центр Карнеги, 1998. С. 140–167.


[Закрыть] балкарцы с XVII века пользовались кабардинскими пастбищными землями, а в ходе земельной реформы, проводившейся на Северном Кавказе царским правительством в первой половине XIX века, существенно увеличили свои собственные земельные владения. С этим фактом исследователи увязывают то обстоятельство, что если кабардинцы приняли активное участие в Кавказской войне XIX века, то балкарцы соблюдали в ней нейтралитет.

Собственную государственность кабардинцы и балкарцы впервые получили в составе Горской АССР, созданной большевиками на Северном Кавказе в 1921 г. В ней эти народы имели свои национальные округа – Балкарский с центром в Долинске (близ Нальчика) и Кабардинский с центром в Нальчике. Горская АССР не была стабильным образованием и просуществовала недолго. 1 сентября 1921 г. из нее была выделена Кабардинская автономная область, а 6 января 1922 г. Народный комиссариат по делам национальностей (Наркомнац) принял решение об образовании Балкарской автономной области. Однако уже через три дня, 9 января 1922 г. это решение было отменено, и 16 января 1922 г. была образована единая Кабардино-Балкарская автономная область. Внутри нее существовал Балкарский округ, объединявший почти все территории, на которых компактно проживали балкарцы. В него вошли и равнинные села в пригородах Нальчика. Как отмечает И. Л. Бабич, в 1918–1922 гг. имели место стычки между жителями равнинных сел, связанные с земельными конфликтами. Однако к межнациональной напряженности эти события не привели. (Эпизоды, о которых пишет Бабич, имели место, в частности, в поселке Хасанья близ Нальчика, которому позже, в постсоветское время, суждено было занять особое место в «балкарском вопросе».)

В 1933 г. Балкарский округ был разделен на несколько районов в составе Кабардино-Балкарской автономии (состав районов см. ниже). В 1936 г. автономная область была преобразована в АССР. Автономная республика существовала до депортации балкарцев в 1944 г. Операция по выселению этого народа была осуществлена 8 марта 1944 г. Ей предшествовала ликвидация «бандформирований» в балкарских ущельях после изгнания гитлеровцев. Реальная картина тех событий весьма сложна и неоднозначна, хотя очевидно, что советским войскам в балкарских ущельях противостояло не местное население, а «интернационал» бандитов и дезертиров.[14]14
  Среди многочисленных произведений балкарских авторов об этих событиях внимания заслуживает, в частности, следующее документальное повествование: Азаматов К.Г., Темиржанов М.О., Темукуев Б.Б., Тетуев А.И., Чеченов И.М. (сост.). Черекская трагедия. – Нальчик, 1994.


[Закрыть] Общее число депортированных составило 37 044 человека, не считая 562 человек, умерших в дороге.[15]15
  См.: Полян П. Не по своей воле: история и география принудительных миграций в СССР. – М.: ОГИ – Мемориал, 2001. – С. 125.


[Закрыть] Депортированные балкарцы в основном были размещены в областях Киргизии и Казахстана: Алма-Атинской (5541 чел.), Фрунзенской (5416 чел.), Иссык-Кульской (2702 чел.), Южно-Казахстанской (5278 чел.), Семипалатинской (2742 чел.), Ошской (5524 чел.), Джалал-Абадской (2650 чел.), Павлодарской (2614 чел.), Акмолинской (5124 чел.). Некоторая их часть находилась в Узбекистане. Как и за большинством других сталинских депортаций, за депортацией балкарцев последовали «компенсаторные» принудительные переселения на освободившиеся территории. В Балкарию переселялись кабардинцы. Баксанское ущелье было передано Грузии, и туда переселяли сванов, живших на противоположном склоне Большого Кавказского хребта.

Статус «спецпереселенцев» был снят с балкарцев указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 апреля 1956 г. 9 января 1957 г. была восстановлена Кабардино-Балкарская АССР, причем ей были возвращены земли, переданные в 1944 г. Грузии. К 1959 г. на родину вернулся 81 % балкарского населения (в отличие, например, от чеченцев, балкарцы не оставили в Средней Азии сколько-нибудь заметной диаспоры).

Однако расселение балкарцев после депортации не вполне копировало их расселение до 1944 г. Не была полностью восстановлена структура балкарских районов. На момент депортации районов с преобладанием балкарского населения было четыре: Эльбрусский (Баксанское ущелье), Чегемский (Чегемское ущелье), Черекский (Черекское ущелье) и Хуламо-Безенгиевский (север Черекского ущелья, отходящее от него Хуламо-Безенгиевское ущелье, а также поселки в пригородах Нальчика – Хасанья и Белая Речка). После депортации Черекский район был ликвидирован, Хуламо-Безенгиевский – переименован в Советский, его райцентр, поселок Кашхатау в низовьях Черекского ущелья, – в Советское. С возвращением же балкарцев имела место обратная «рокировка»: Советское стало райцентром восстановленного Черекского района, который объединил практически все Черекское ущелье и некоторые села при въезде в него, населенные кабардинцами. Хуламо-Безенгиевский район ушел в прошлое, балкарские села Хуламо-Безенгиевского ущелья вошли в состав Черекского района. Другая часть Хуламо-Безенгиевского района – населенные балкарцами пригороды Нальчика Хасанья и Белая Речка – оказалась за пределами восстановленных «балкарских» районов. За границами этих районов оказались и некоторые горные и предгорные села. Так, балкарские селения Хабаз и Кичмалка были включены в состав Зольского района, населенного преимущественно кабардинцами (Хабаз еще в 1924 г. был выведен из состава существовавшего тогда Балкарского округа). Часть населенных пунктов Эльбрусского района отошла в Баксанскому, где балкарцы не составляют большинства. Балкарское село Ташлы-Тала было включено в состав преимущественно «кабардинского» Урванского района (в 2003 г. оно вошло во вновь созданный Лескенский район, где также преобладает кабардинское население). Некоторые из этих сел, правда, были за пределами «балкарских» районов и до депортации (так, село Ташлы-Тала было выведено из Черекского района еще в 1938 г., что в целом было объяснимо, поскольку от других сел этого района данное село отделено высокогорьем). Что касается Чегемского района, то его райцентром до депортации было балкарское село Нижний Чегем, расположенное в Чегемском ущелье. После депортации статус райцентра этому селу не вернули, район включил в себя ряд кабардинских населенных пунктов на территории, примыкающей к Чегемскому ущелью с севера. Райцентром по сей день остается многонациональный по составу город Чегем, расположенный на федеральной автотрассе «Кавказ».

Кроме того, часть возвращавшихся из изгнания балкарцев были поселены на равнинные земли Терского района, на которых до этого проживали кабардинцы. При этом не состоялось возвращение балкарцев в ряд сел Черекского района, в которых так и не была восстановлена жизнь.

Таким образом, возвращение из депортации не означало создания каких-либо особых, «улучшенных» условий расселения. Тем более не ставилось вопроса о воссоздании существовавшего в далекие 1920-е гг. Балкарского округа. Вчерашние «спецпереселенцы» селились бок о бок с другими народами республики, и какой-либо межэтнической остроты это в большинстве случаев не создавало. И все же после распада СССР некоторые изъяны, допущенные при расселении балкарцев после депортации, как мы увидим ниже, дали о себе знать.

В ущельях Балкарии после возвращения из депортации в большинстве сел были воссозданы колхозы. В 1960–1970-е гг. там постепенно стал развиваться туризм. Существенным источником дохода для горного населения с этого момента становится вязание традиционной шерстяной одежды и продажа ее приезжим. На этом фоне в горных районах населением особенно болезненно воспринимались советские кампании по борьбе с «нетрудовыми доходами».

3. Первая половина 1990-х: несостоявшийся «развод»

До перестройки тема сталинской депортации балкарцев входила в число запретных. Поэтому в конце 1980-х гг., с наступлением гласности, пробуждение балкарского самосознания выразилось в первую очередь в публичном поминовении трагедии 1944 г. Первые стихийные траурные мероприятия в годовщину депортации – 8 марта – прошли в центре Нальчика, а также в Тырныаузе в 1988 г. Как вспоминают участники тех событий, к собравшимся на улице выходили партийные чиновники балкарской национальности с единственной целью – заставить их перейти с улицы в помещение.

Довольно сильный импульс балкарское национальное движение получило с принятием 14 ноября 1989 г. Декларации Верховного Совета РСФСР «О признании незаконными и преступными всех репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав». Уже через год – осенью 1990-го – балкарское движение заявило о себе как достаточно организованная сила. В сентябре 1990 г. балкарские депутаты Верховного Совета Кабардино-Балкарии провели конференцию, на которой приняли решение о создании балкарского национального движения и о созыве съезда балкарского народа. Оргкомитет по подготовке съезда начал постоянную работу. В это же время публичную активность начала проявлять общественная организация «Тёре»[16]16
  В переводе с балкарского – сход, собрание.


[Закрыть] (Балкарский форум). «Тёре» подготовила свой вариант Декларации о суверенитете Кабардино-Балкарии, в котором предлагалось создать «Федеративную республику Кабарды и Балкарии». Это означало бы восстановление балкарской государственности – хотя и в составе РФ и в составе Кабардино-Балкарии. Такой вариант отличался и от «официального» проекта Декларации о суверенитете, предложенного депутатами Верховного Совета Кабардино-Балкарской АССР, и от того, что был предложен кабардинскими национальными организациями – в этих двух проектах предлагалось сохранить Кабардино-Балкарию как унитарное государственное образование, без внутреннего федерализма. При этом представители «Тёре» в открытую заявляли, что восстановление Балкарии они рассматривают как ликвидацию последствий сталинской депортации. Так, председатель «Тёре» Зейтун Зукаев в интервью газете «Тёре» (№ 2, декабрь 1990 г.) сказал: «Я знаю одно: до нашего трагического выселения Балкария имела свою территорию… Ни к чему доказывать, что Балкария лишилась своей территории согласно незаконным указам и подзаконным актам, ибо это уже признано Верховным Советом СССР».

Костяк «Тёре» составляла балкарская интеллигенция, живущая в Нальчике, однако создавалась и определенная «сетевая структура» на местах, наиболее активно – в Эльбрусском районе. «Тёре» организовала общественные дискуссии о проектах Декларации о суверенитете в большинстве населенных пунктов Балкарии и сообщило о массовой поддержке своего проекта. Реакция властей республики на этот проект была крайне негативной. В частности, в официальной «Кабардино-Балкарской правде» от 23 октября 1990 г. было опубликовано обращение «инициативной группы» против федерализации республики. При этом сам проект декларации, подготовленный «Тёре», данная газета не опубликовала. В итоге был принят проект, не предполагавший федерализации.

8 марта 1991 г. День памяти жертв депортации впервые отмечался в Кабардино-Балкарии официально. На траурном митинге, в котором участвовало несколько тысяч человек, была принята декларация, требовавшая «территориальной реабилитации» балкарцев: «Восстановить административно-территориальные районы Балкарии в пределах землепользования на момент насильственного выселения». Таким образом две темы – улучшение текущего положения балкарского народа и увековечение памяти жертв депортации – тесно переплетались. Те проблемы, с которыми, по мнению национальных активистов, продолжали сталкиваться в республике балкарцы, рассматривались как последствия балкарской трагедии 1944–1956 гг. Вскоре после юбилея, 30 марта 1991 г., в Нальчике начал работать Первый съезд балкарского народа, который продлился затем несколько лет, с перерывами собираясь на очередные свои «этапы». Первый этап выдвинул, как потом считали идеологи балкарского движения, довольно умеренные требования. Не было речи о выходе Балкарии из Кабардино-Балкарской АССР – выдвигались в основном требования, связанные с землепользованием и структурой административно-территориальных единиц, созданием в республике двухпалатного парламента «с паритетным представительством в одной из палат балкарского народа», а также требование национальной ротации для должности президента республики. Кроме того, съезд потребовал восстановить Хуламо-Безенгиевский район и вернуть трем другим «балкарским» районам границы, которые они имели до депортации.

Реакции властей республики на эти требования не последовало. Через полгода, 17 ноября, собравшийся в Нальчике второй этап съезда принял Декларацию о провозглашении Республики Балкария и национального суверенитета балкарского народа. Съезд также принял постановление, предписывавшее не проводить выборы президента Кабардино-Балкарии в балкарских населенных пунктах.

Такое ужесточение позиции могло быть связано как с нежеланием республиканских властей реагировать на звучавшие ранее требования съезда, так и со вступавшим осенью 1991-го в решающую фазу распадом СССР: слабость центральной власти открывала простор все более радикальным национальным программам. Важно, что и на этом этапе балкарское движение объясняло свои действия не противостоянием с какой-либо другой национальностью, а общей необходимостью улучшить положение балкарцев. В балкарской газете «Тёре» (№ 10, декабрь 1991 г.) решения съезда мотивировались плачевным положением в горных районах: «В большинстве из них нет больниц, нет даже нормальных школ, нет домов культуры, молодежь, не находя работы у себя в селе, уезжает в город и бедствует в общежитиях, а оставшиеся зачастую спиваются… Зато рядом с лачугами местных жителей без всякого спроса лепили турбазы, кемпинги, дома отдыха… Попробуйте нормально построить свою жизнь, если через твой небольшой дом непрерывно движется поток людей!»

Каким образом провозглашение Балкарии могло решить декларированные проблемы, в документах съезда подробно не разъяснялось. Однако курс на раздел Кабардино-Балкарии в тот момент был поддержан большинством балкарского населения. Это подтвердил референдум, прошедший среди балкарцев 29 декабря 1991 г. Референдум был проведен Национальным советом балкарского народа (НСБН), состав которого был избран на втором этапе съезда. Вопрос референдума формулировался так: «Поддерживаете ли Вы провозглашение национального суверенитета балкарского народа и Республики Балкария как субъекта, образующего РСФСР?». «За» проголосовало около 95 % от участвовавших, или 80,5 % от списочного состава. Отметим, что референдум проводился как в населенных пунктах Балкарии, так и в Нальчике и в других частях республики, где проживали балкарцы. При этом балкарцы, находящиеся «в рассеянии», проголосовали практически так же, как и проживавшие на исторической родине: в селах Балкарии за провозглашение республики высказалось 96,3 %<, за их пределами – 94,8 %. За неделю до референдума балкарцы, во исполнение решения второго этапа Первого съезда балкарского народа, бойкотировали выборы президента Кабардино-Балкарии (первый тур – 22 декабря 1991 г., второй тур – 5 января 1992 г.): избирательные участки не открылись в большинстве балкарских населенных пунктов (всего не открылось 28 участков, что признал и республиканский избирком). Впоследствии на этом основании некоторые балкарские активисты отказывали Валерию Кокову, победившему на тех выборах и правившему потом республикой до 2005 г., в праве называться главой Кабардино-Балкарии – как было сказано в заявлении Национального совета балкарского народа от 22 января 1992 г., Коков был избран «одним из двух субъектов, образующих республику».

СПРАВКА

Валерий Мухамедович Коков (18.10.1941–29.10. 2005) – президент. Кабардино-Балкарской Республики с 1992 по сентябрь 2005 г. Кабардинец.

Родился в селе (ныне город) Тырныауз Кабардино-Балкарской АССР. Отец – видный партийный руководитель Мухамед Коков, близкий Тимбору Малъбахову, первому секретарю Кабардино-Балкарского обкома КПСС с 1956 по 1985 г. Отец будущего президента возглавлял один из райкомов КПСС в Кабардино-Балкарии, затем был осужден по уголовной статье на длительный срок заключения, но досрочно вышел на свободу и был восстановлен в партии.

Валерий Коков окончил Терский сельскохозяйственный техникум в 1959 г., экономический факультет. Кабардино-Балкарского государственного университета в 1964 г., Высшую партийную школу при ЦК КПСС (заочно) в 1978 г., аспирантуру ВНИИ экономики сельского хозяйства, кандидат, экономических наук; с 1964 г. работал главным агрономом колхоза «Трудовой горец» Баксанского района Кабардино-Балкарии. С 1970 г. – старший экономист., начальник отдела труда и заработной платы Министерства сельского хозяйства Кабардино-Балкарской АССР; 1972–1974 гг. – директор совхоза «Лескенский» Урванского района Кабардино-Балкарской АССР; 1974–1983 гг. – первый секретарь Урванского райкома КПСС; 1983–1985 гг. – председатель Государственного комитета Кабардино-Балкарской АССР по производственно-техническому обеспечению сельского хозяйства; 1985–1990 гг. – секретарь по сельскому хозяйству, затем – второй секретарь, с февраля 1990 г. – первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома КПСС. Избирался депутатом Верховного Совета Кабардино-Балкарии (1975~1990 гг.).

В марте 1990 г. был избран председателем Верховного Совета Кабардино-Балкарской АССР. После августовского путча 1991 г. подал в отставку, работал первым заместителем председателя Совета министров Кабардино-Балкарии. Баллотировался на первых всенародных выборах президента Кабардино-Балкарии, одержал победу во втором туре (5 января 1992 г.), набрав 88,86 % голосов. Сохранил свой пост, на безальтернативных выборах президента в январе 1997 г., 12 января 2002 г. избран на третий срок. Ушел в отставку в сентябре 2005 г., после продолжительной тяжелой болезни, скончался менее чем через полтора месяца после отставки.

В 1992 г. были зафиксированы первые – и практически последние – инциденты, грозившие вызвать в республике межэтническую напряженность. Они имели место в тех населенных пунктах, где балкарцы разместились после возвращения из депортации. Земельные участки горным балкарским хозяйствам за пределами Балкарии, в основном в Терском и Прохладненском районах Кабардино-Балкарской АССР, были выделены после возвращения в качестве меры поддержки народа, вынужденного «с нуля» обустраиваться на исторической родине. Некоторая часть балкарского населения обосновалась на этих участках, причем балкарские идеологи подчеркивали благодарность балкарцев за их предоставление. Так, глава НСБН Борис Чабдаров на траурном митинге в Нальчике 8 марта 1992 г. заявил: «Балкарский народ благодарен кабардинскому народу, представителям русского и других народов за радушие, и моральную поддержку, и бескорыстие при выделении земельных участков горным хозяйствам в Терском и Прохладненском районах». Однако через два месяца после этого, в первой декаде мая 1992 г., в Терском районе имели место выступления жителей сел, соседних с селом Новая Балкария. Спровоцированы они были убийством уроженца одного из сел района в Нальчике 29 апреля в результате бытовой ссоры. В документах НСБН утверждается, что 1–3 мая в Терском районе проходили сходы граждан, требовавших выселить село Новая Балкария. Несколько десятков балкарских семей после этого село покинули, однако в целом этот балкарский населенный пункт не прекратил тогда своего существования. Несколько раньше, в феврале 1992 г., имели место локальные конфликты в смешанном по национальному составу поселке Чегем-1 (ныне город Чегем), куда балкарцы были поселены после возвращения из депортации. Конфликты касались выделения земельных участков. Какого-либо развития все эти инциденты не получили, межнационального обострения республика избежала. Однако в мае 1992 г. Верховный Совет Кабардино-Балкарии принял постановление, давшее возможность кабардинским колхозам частично вернуть себе земли, утраченные в 1957–1959 гг. при восстановлении Кабардино-Балкарии.

В целом 1992–1996 гг. характеризовались как ростом противоречий между лидерами национальных движений и республиканскими властями, так и постепенным расколом среди самих балкарских лидеров. На протяжении этого периода в республике укреплялась личная власть ее президента Валерия Кокова. Еще в 1991 г. республиканские власти явно пытались найти поддержку как у кабардинских, так и у балкарских национальных организаций – так, Верховный Совет республики осенью того года поддержал и решение о создании Балкарии, и решение о создании Кабарды как отдельных субъектов Российской Федерации. Но уже в 1992 г. республиканские власти много раз однозначно высказывались против раздела республики. Сложность ситуации состояла в том, что кабардинец Коков противостоял в этом вопросе в первую очередь именно кабардинским национальным организациям. Влияние последних в республике сильно пошло вверх с началом абхазо-грузинской войны в августе 1992 г.: кабардинское движение «Адыгэ-Хасэ» организовывало отправку кабардинских добровольцев в помощь абхазам – народу, родственному кабардинцам. Эта деятельность оказалась в центре политической жизни Кабардино-Балкарии, и на ее волне в сентябре-октябре кабардинские активисты предприняли ряд массовых политических акций с целью смены власти в республике. Коков, однако, устоял, заручившись поддержкой практически всех городов и районов Кабардино-Балкарии, и после этого кризисного для себя момента уверенно наращивал свое влияние в республике.

В связи с событиями августа-октября 1992 г. интересно отметить, что балкарское движение открыто выступало против отправки добровольцев в Абхазию. Вот что говорилось по этому поводу в заявлении НСБН от 22 августа 1992 г.: «Любое, даже самое незначительное вооруженное вмешательство третьих сил в военные действия в Абхазии будет использовано властями Республики Грузия для наращивания своего военного присутствия в Абхазии, вызовет дальнейшее осложнение ситуации и углубление конфликта и придаст ему уже не политический, а межнациональный характер, что с учетом демографической ситуации в Абхазии может иметь катастрофические последствия». При этом очевидно, что в самой Кабардино-Балкарии «катастрофических последствий» удалось избежать именно потому, что значительная часть молодежи отправилась воевать в Абхазию: по многочисленным свидетельствам, Муса Шанибов, лидер «Конфедерации народов Кавказа», активно участвовавшей в добровольческой помощи Абхазии, впоследствии говорил, что его соратники свергли бы Кокова, если бы политически активная кабардинская молодежь осталась в Нальчике, а не отправилась бы на абхазский фронт.

В 1993 и 1994 гг. национальные движения, требовавшие раздела республики, были уже значительно менее активны и многократно заявляли о давлении республиканских властей. НСБН сохранил свою структуру, действовала и дружественная ему организация «Тёре», однако они испытывали явные организационные и финансовые трудности (газета «Тёре», например, не издавалась почти год – с июня 1993 по август 1994 г.). В своих публичных выступлениях в эти годы балкарские лидеры, все жестче критикуя республиканское руководство за нежелание идти навстречу национальным движениям, значительно снизили уровень своих требований. Так, в постановлении Конференции Совета старейшин Балкарии, прошедшей в Нальчике 18 июня 1994 г., требование безусловного отделения Балкарии заменяется следующим пассажем: «Обеспечить на деле полное равноправие субъектов, образующих республику… Республика Кабардино-Балкария может сохраниться только при установлении равноправия между ее народами на основе заключения Договора о равноправии субъектов». А двумя днями позже исполком НСБН выступил с предложениями по государственному устройству Кабардино-Балкарии. Вместо раздела республики предлагалось создать двухпалатный парламент, одна из палат которого формировалась бы на паритетных началах из представителей основных народов республики. Появившийся в руководстве НСБН в 1994 г. генерал-лейтенант Супьян Беппаев в интервью газете «Тёре» (№ 7, 1994 г.) в том же году заявил: «Понимаю всех, кто говорит о том, что единство в республике необходимо сохранить».

Важным вопросом для балкарских лидеров на этом этапе стало распределение средств, выделяемых постановлениями российского правительства от 1991 и 1993 гг. на развитие балкарских населенных пунктов. В декларациях балкарских организаций этих лет звучат требования к федеральной власти создать комиссию по контролю за распределением этих средств – тем самым, очевидно, лишив этого контроля республиканское руководство. Наконец, принципиальным требованием балкарских активистов была территориальная реабилитация, то есть восстановление всех четырех «балкарских» районов в границах, существовавших до депортации.

Республиканским властям удалось перехватить инициативу и в территориальных проблемах, и – несколькими годами позже – в проблемах финансовых. В 1994 г. официальный Нальчик уже совершенно открыто противостоял идее разделения республики на два субъекта. Народное собрание Кабардино-Балкарии 21 июля 1994 г. отменило постановление Верховного Совета Кабардино-Балкарской АССР от 19 ноября 1991 г., поддерживавшее решение второго этапа Первого съезда балкарского народа о провозглашении Республики Балкария. В ноябре 1994 г. в балкарских населенных пунктах был проведен опрос населения о сохранении единства Кабардино-Балкарии. За сохранение единой республики высказалось 99 % участников опроса. Парламент республики принял итоги опроса как «волеизъявление граждан» отдельным постановлением 18 ноября. Через месяц, 17 декабря, в нескольких балкарских населенных пунктах были проведены референдумы о проведении границ районов в том виде, в каком они существовали до депортации. Три балкарских села Баксанского района, в частности, крупное предгорное село Кенделен, проголосовали за возвращение в Эльбрусский район. Идея же восстановления Хуламо-Безенгиевского района поддержки не нашла – против этого, по официальным данным, проголосовали, в частности, жители пригородов Нальчика – Белой Речки и Хасаньи, ранее входивших в этот район.

НСБН заявил о беспрецедентном административном давлении и подтасовках во время «опроса» и во время референдумов. Думается, однако, что это вряд ли могло быть единственной причиной столь убедительной победы сторонников единства республики во главе с Коковым. В отличие от 1991 г., в 1994 г. население Кабардино-Балкарии из опыта ближайших соседей (конфликт в Пригородном районе Северной Осетии, война в Чечне) уже хорошо знало о трагических последствиях межнациональных столкновений и сепаратизма. Авторитет Кокова создавался в том числе и на декларируемом им желании избавить от такого опыта Кабардино-Балкарию. Кроме того, постепенно укрепляющаяся республиканская власть к 1994 г. сумела привлечь на свою сторону значительную часть балкарской интеллигенции. Ее раскол вполне ясно обозначился во время очередной годовщины депортации – 8 марта 1994 г., которая отдельно отмечалась, с одной стороны, НСБН, с другой – республиканским руководством и лояльными ему представителями балкарцев.

Сторонники НСБН не раз заявляли о попытках республиканского руководства оказать тогда на «их» траурный митинг силовое давление. Вот как рассказывал о тех событиях заместитель председателя Госсовета Балкарии (структуры, созданной НСБН) Мустафа Мисиров (газета «Балкария», март 1999 г.): «Стоит назвать не только не убранный (несмотря на нашу предварительную заявку), но и оцепленный автоматчиками стадион Нальчика (8 марта 1994 г.), где шел десятитысячный траурный митинг балкарского народа, когда эта громадная и разъяренная масса людей собралась двинуться к Дворцу профсоюзов, где шел очередной партхозактив, посвященный дню депортации балкарского народа, по сути превращенный в бенефис Кокова с преподнесением подарков и соответствующим славословием. Митингующий народ тогда ведь собрался вытащить из теплого дворца не только «отцов республики», но и высоких московских гостей, чтобы спросить их, к кому и зачем они приехали, а затем заставить их на улице под снегом послушать мнение балкарского народа…»