Текст книги "Полководцы гражданской войны"

Автор книги: Константин Паустовский

Соавторы: Сергей Голубов,Леон Островер,Николай Кондратьев,Михаил Палант,Гайра Веселая,Иван Обертас,Анатолий Мельчин,Иван Мухоперец,Кирилл Еремин,Александр Тодорский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Не успел Фабрициус привести в боевой порядок отряд, измученный непрерывными схватками с врагами, как поступил новый приказ – выступить к Нижнедевицку и любой ценой задержать продвижение 3-го конного корпуса Шкуро. Совершив трудный стремительный переход, отряд подошел к Нижнедевицку.

Впереди, в Ясенках, должен был находиться 373-й стрелковый полк красных. Поэтому Фабрициус решил устроить короткую остановку, чтобы дать отдых бойцам, разработать план дальнейших действий. Однако только лишь Фабрициус у себя в штабе развернул карту, достал лупу и цветные карандаши, как у самого уха тонко запел телефон.

Фабрициус снял трубку.

– Слушаю!

– С вами говорит адъютант генерала Шкуро, – услышал он вызывающий басок. – Мы заняли Ясенки. Ваши силы нам известны. Нас впятеро больше. Сдавайтесь. Генерал Шкуро щадит храбрецов. Кто захочет перейти к нам – милости просим.

– Все?

– А что вам еще надо?..

– Слушайте вы, генеральский холуй! Красная Армия выступила на фронт для защиты крестьян и рабочих. С палачами нам не по пути. – И Фабрициус положил трубку.

…На рассвете шкуровцы, развернув знамена с изображением оскаленной волчьей пасти на черном бархате, под марш оркестра двинулись на Нижнедевицк. Двенадцать конных полков широкой дугой охватывали город.

В окопах, замаскированных дерном, залегли красноармейцы. На высотах распластались пулеметчики. Застыли у своих орудий артиллеристы. Все посматривали в сторону шоссейной дороги и ждали, когда высокий, широкоплечий, длинноусый командир подаст сигнал: огонь! А командир не торопился. Он стоял неподвижно и спокойно смотрел в бинокль на неудержимо несущихся всадников.

Неожиданно кони налетели на поставленное в высокой траве проволочное заграждение, стали спотыкаться, падать на землю, и безукоризненно четкие ряды шкуровцев расстроились.

– Молодцы саперы, – сказал Фабрициус. – Вот теперь пора…

Алая ракета взметнулась в голубое небо. И сразу же задрожали стволы пулеметов, гулко и широко разнеслись дружные залпы стрелков.

Волна шкуровцев откатилась назад.

– Прекратить огонь! – приказал Фабрициус и не торопясь провел тыльной стороной ладони по горячему лбу. Связных послал к командирам батальонов с приказом: «Стрелять экономно, беречь патроны».

Но как беречь патроны, если вновь гудит земля и глаза слепят сотни белых клинков над вспененными лошадиными мордами! Теперь терцы и кубанцы мчатся вперед рассыпанным, редким строем. Но поле открытое, а стрелки, пулеметчики, артиллеристы Фабрициуса ведут только прицельный огонь. Да, по всему видно, и у самих конников нет прежней удали.

…К вечеру сводный отряд отбил одиннадцатую атаку.

С левого фланга приполз раненый связной, прохрипел: «У нас кончились патроны», – и упал, густая кровь хлынула горлом.

Шкуровцы почувствовали, что на левом фланге красных ослабел огонь, и узким клином прорубили оборону.

Пришлось ввести в дело 1-й Симбирский полк красных коммунаров. Коротким, яростным ударом прорыв был ликвидирован.

Белые отошли в Ясенки…

После ликвидации рейда генерала Шкуро Яну Фабрициусу были вручены золотые часы – награда ВЦИКа за храбрость, мужество и высокое воинское мастерство.

Штаб Южного фронта выдвинул Фабрициуса на должность командира бригады в 16-ю стрелковую дивизию имени Киквидзе.

С этой легендарной дивизией Фабрициус прошел славный боевой путь: брал крупный железнодорожный узел – станцию Лихую, участвовал в неравных ожесточенных боях под станицей Ольгинской, очищал от врагов Таманский полуостров и громил белогвардейский десант под станцией Фанталовской.

В период разгрома деникинской армии 16-я дивизия была переброшена на Западный фронт, в район Полоцка.

…После ожесточенного боя 12 июля польские части оставили старые русские окопы времен первой мировой войны и отошли на заранее подготовленные позиции под Сморгонью.

Комбриг Фабрициус вместе с начальником штаба Ершовым провел тщательную рекогносцировку местности. Перед ними вдоль реки Оксна тянулась широкая полоса багровой, словно политой кровью, колючей проволоки.

– Старую Сморгонь американские и французские инженеры перестроили на свой лад. Создали новый Верден. И все-таки мы вышибем панов из железобетонных нор, – сказал Фабрициус и отнял бинокль от усталых глаз.

К Фабрициусу подбежал помощник начальника штаба по оперативной части Лебедев и протянул только что полученный приказ командующего XV армией Корка. В нем предлагалось с рассветом 13 июля продолжать наступление, выбить противника из бывших германских окопов и занять их.

Фабрициус отдал необходимые указания командирам частей и специальных подразделений о подготовке к наступлению. Стремясь раздобыть необходимые сведения о противнике, Фабрициус, лично допросил пленных, побеседовал с местными жителями – белорусами. Один из крестьян после некоторого раздумья сказал:

– Ты вот, начальник, всех про колючку допытываешь: где она, проклятая, гуще, где жиже. Так вот, намотай себе на усы, благо они у тебя длинные, от деревни Перевозы к паровой мельнице мы наездили дорогу, а проволоку растащили. Может, эти воротца тебе и пригодятся… Они еще их не залатали.

Наутро 143-й полк, используя проселочную, дорогу, указанную крестьянином, внезапным ударом вышиб белополяков с высоты 72,9, но удержать ее в своих руках не сумел. Противник бросил в обход высоты значительные силы пехоты и, открыв по красноармейцам, не успевшим окопаться, перекрестный огонь, заставил бойцов отступить в старые русские траншеи.

Многочисленные атаки 142-го и 144-го полков также не увенчались успехом. Трехдюймовые орудия не смогли разбить многорядный проволочный забор и толстостенные железобетонные огневые точки противника. Красноармейцы доходили до противопехотных препятствий и, встреченные фланговым и кинжальным пулеметным огнем, откатывались на исходные позиции.

Части соседней 47-й стрелковой бригады 16-й дивизии имени Киквидзе несколько раз поднимались в лобовые атаки, но, оставив у проволоки убитых и раненых, возвращались в окопы.

После долгого, пристального изучения местности Фабрициус решил обходным маневром занять лес у деревень Перелесье и Перевозы и оттуда вести дальнейшие боевые операции.

К вечеру 13 июля к реке Вилия. подошли части 54-й стрелковой дивизии и прикрыли правый фланг 48-й бригады.

С наступлением темноты Фабрициус отобрал группу из самых отважных и умелых бойцов и провел разведку. У деревни Перевозы в роще наткнулись на группу крестьян. Фабрициус побеседовал с ними и выяснил, что лес, как и передовые окопы у города, Сморгонь, заняты слабыми цепями пехоты. Очевидно, белополяки испугались артиллерийской подготовки и отошли в траншеи у деревень Свеляны, Корень, Минки и Лычинки. По проходам, сделанным крестьянами в проволочных заборах, Фабрициус с разведчиками пробрались в лес.

Комбриг разделил разведчиков на пары и приказал им проделать несколько проходов в проволочных заграждениях. Сам лег у пулемета, готовый прикрыть огнем боевых друзей.

…В три часа ночи Фабрициус взял первый батальон 143-го полка и повел его на штурм высоты 72,9. Красноармейцы безмолвно подошли и внезапно атаковали окопы противника. Заставы белополяков перекололи штыками!

Разведчики, приданные стрелковым подразделениям, провели бойцов по проходам в проволочных препятствиях в рощу. Рота противника, занимавшая окопы вдоль опушки леса, бежала. Части 144-го полка прижали белополяков к реке Оксна. В это время батальон 143-го полка из леса ударил во фланг и тыл противника.

Как только послышались возгласы «ура» и взрывы гранат на опушке леса, Фабрициус ввел в бой по заранее проделанным проходам батальон с высоты 72,9.

Белополяки не ожидали удара с трех сторон и в панике бросились назад по окопам и ходам сообщения. Красноармейцы, преследуя отступающих, прорвались за реку Оксна. Командир бригадной конной разведки серб Георгий Вукмирович ворвался в огромный бетонированный блиндаж и захватил 64 пленных во главе с командиром батальона.

Цепи частей вышли на линию дороги Сморгонь – Рыбаки. Противник открыл сильный огонь из дальнобойных орудий, но не учел продвижения атакующих: снаряды рвались далеко позади цепей. Контратакующая группа врага по приказанию Фабрициуса была рассеяна артиллерийским огнем.

Противник стал поспешно отходить по всему укрепленному району. В прорыв вошли части 33-й Кубанской и 54-й стрелковых дивизий устремились к Неману.

Неприступная Сморгонь пала! В этом ночном бою бригада Фабрициуса потеряла всего 9 человек убитыми. Противник же оставил в траншеях сотни убитых и раненых. Около 200 белополяков сдались в плен. Бойцы бригады захватили 10 пулеметов американских и французских систем.

Польское командование рассчитывало задержать на долгое время наступление частей XV красной армии на сильно укрепленной глубокой оборонительной полосе Сморгонь – Шиловичи – Молодечно. Отвага и воинское мастерство комбрига Фабрициуса и его бойцов, пробивших широкие ворота в стене противопехотных препятствий врага, сорвали замыслы белополяков.

Советская Родина отметила ратные подвиги своего верного сына Яна Фрицевича Фабрициуса вторым орденом Красного Знамени. Многие бойцы и командиры бригады были также удостоены высших боевых наград.

…Через месяц после прорыва под Сморгонью 48-я стрелковая бригада совместно с другими частями 16-й стрелковой дивизии имени Киквидзе вышла к местечку Ново-Място – к берегу реки Вкра. Позади остались города Белосток, Остров, Пултуск и сотни других населенных пунктов, освобожденных в тяжелых и ожесточенных сражениях. Бригада прошла с боями более 600 верст и выдвинулась на линию Варшавы. Каждый шаг вперед давался ценой огромных, нечеловеческих усилий. Не хватало снарядов, фуража, продовольствия, обмундирования. Где-то далеко позади остались дивизионные обозы, армейские и фронтовые склады.

Обескровленные, малочисленные части дивизии вынуждены были отступить от Варшавы. Отходить куда труднее, чем наступать. 48-й бригаде часто приходилось прикрывать отступление не только частей дивизии, но и всей XV армии. Так и 20 августа 1920 года начдив Медведовскин приказал комбригу-48 Фабрициусу:

«Командарм приказал во что бы то ни стало задержаться на этом берегу р. Нарева ввиду тяжелого положения армии. Приказываю вам с бригадой задержаться на линии Иержаново – Червонки, загнув свой левый фланг на Залунье, где находится правый фланг 46-й бригады…»

Фабрициус выполнил приказ. Бригада заняла круговую оборону и отбила бесчисленные атаки противника.

Конец августа, весь сентябрь и первую половину октября 48-я бригада, так же как и другие части прославленной дивизии имени Киквидзе, вела тяжелые оборонительные бои в Белоруссии. Только после заключения мирного договора с Польшей киквидзевцы были отведены на отдых.

Полки 48-й бригады, сохранившие полностью свою материальную часть, честно и самоотверженно служившие щитом отходящей XV армии, Революционным Военным Советом Республики были награждены почетными революционными Красными знаменами за отличия в боях с врагами социалистического Отечества.

За выдающуюся стойкость, мужество, воинское мастерство командир 48-й бригады Ян Фрицевич Фабрициус был награжден третьим орденом Красного Знамени.

Накануне заключения мира с Польшей Фабрициус в одном из сражений был контужен. К тому же непрерывные тяжелые бои, бессонные ночи и голодный паек расшатали здоровье, расстроили нервную систему комбрига. Врачебная комиссия направила Фабрициуса в госпиталь.

После лечения, в начале января 1921 года, Фабрициуса. назначают начальником и комиссаром 43-х Объединенных курсов командного состава Рабоче-Крестьянской Армии в городе Полоцке.

В конце февраля на полоцкой городской партийной конференции герой гражданской войны Ян Фрицевич Фабрициус был единодушно избран делегатом на X съезд РКП (б).

Фабрициус радовался и гордился высокой честью, выпавшей на его долю. Он думал, что на съезде, ему удастся поговорить с Владимиром Ильичем Лениным, побывать у военных друзей. Фабрициус, конечно, не предполагал, что придется срочно выехать на новый фронт. В Кронштадте вспыхнул контрреволюционный мятеж. И в самом начале съезда вождь партии В. И. Ленин предложил послать военных специалистов – делегатов съезда – на подавление кронштадтского мятежа. Фабрициус немедленно направил К. Е. Ворошилову заявление, в котором просил включить его и военного комиссара 51-й отдельной стрелковой бригады, боевого друга Яна Биезайса в список едущих в Петроград. Вместе с Ворошиловым, Бубновым, Кировым и многими другими делегатами съезда он выехал в Петроград.

По предложению военного комиссара южной группы войск К. Е. Ворошилова Ян Фабрициус был направлен командиром в 501-й Рогожский стрелковый полк. В штабе бригады Фабрициусу сообщили, что этот полк в пути совершенно разложился и «тает не по дням, а по часам».

Прибыв в штаб полка, Фабрициус побеседовал с временно исполнявшим обязанности командира полка Коршуновым и комиссаром Шатиловым, которые также разделяли мнение, что полк небоеспособен и участие его в предстоящей операции нежелательно.

– Соберите всех коммунистов, – сказал Фабрициус комиссару полка. – Не будем терять времени на разговоры. Надо готовить полк к штурму Кронштадта.

На партийном собрании Фабрициус записал все существенные замечания коммунистов, поблагодарил их за помощь и предложил немедленно обезоружить и арестовать всех замеченных в антисоветской агитации.

Небольшой отряд коммунистов, возглавляемый комиссаром Шатиловым, арестовал и отправил в особый отдел 16 антисоветских агитаторов.

В полдень полк собрался на митинг. Фабрициус зачитал правительственное сообщение о контрреволюционном мятеже в Кронштадте, обращение президиума X партсъезда к петроградским рабочим, подписанное В. И. Лениным, и призвал бойцов с честью выполнить свой долг перед Советской республикой.

Весь день командиры рот и батальонов проводили инструкционные занятия. В 7 часов вечера бойцы легли спать: нужно было отдохнуть перед тревожной штурмовой ночью.

По приказу командира бригады в 12 часов ночи полк был поднят командой «в ружье» и к 2 часам прибыл к месту сбора – в Ораниенбаум.

Только в 4 часа комбриг отдал приказ спуститься на лед, двигаться за 32-й стрелковой бригадой.

Фабрициус подошел к бойцам, громко сказал:

– Товарищи! Идем на штурм мятежной банды. Желаю всем вам доброй славы, боевых успехов, друзья! Вперед, на Кронштадт!

Завывая, над строем пронеслись снаряды. Тяжелые разрывы потрясли землю. Злое высокое пламя поднялось над спасательной станцией.

Фабрициус круто повернулся, твердо ступая по хрустящим лужицам, шагнул на лед. Шел, не оглядываясь, и засмеялся от радости, услышав за спиной гулкую поступь полка…

На льду воды не было, и это сразу же ободрило бойцов.

Шли молча, колонной. Не курили. Радовались туману: поможет скрытно подойти к Петроградским воротам.

Глаза постепенно привыкли к темноте. На льду четко выделялись полыньи, словно черные заплаты на белом холсте. Фабрициус посмотрел на компас, затем на светящиеся стрелки часов и сказал начальнику штаба:

– Медленно идем. Передайте по цепи: шире шаг.

Ответа начальника штаба командир полка не расслышал. С левой стороны на льду неожиданно вспыхнуло пламя взрыва и высоко взметнуло тяжелый столб льда и воды. Взрывная волна хлестнула по ногам.

На участке 499-го полка, наступавшего слева, разорвалось еще несколько снарядов. Фабрициус понял: соседний полк накрыт огнем линейных кораблей «Петропавловск» и «Севастополь».

В наступившей короткой тишине услышал тревожный шум – это бежали назад красноармейцы 499-го полка. Фабрициус до боли стиснул зубы. Вот сейчас волна охваченных страхом людей ударит по цепи его полка и увлечет за собой. Надо как-то задержать бегущих. И Фабрициус нашел выход. Твердо и громко он скомандовал:

– Ложись!

– Ложись! Ложись! – пронеслось по цепи, и люди стали опускаться на лед.

– Ложись! Ложись!

Бегущий 499-й Лефортовский полк как бы споткнулся о цепь 501-го Рогожского.

Фабрициус обошел полк, приказал командирам рот:

– Передайте всем: вперед, из огня только вперед. Броском вперед, слышите? Бегущие назад погибнут. Возглас «ура» – сигнал атаки. Дружно поднимайте людей. Прицела на нас навести не успеют.

Широкий желтый луч прожектора опустился на залив и рассек темноту. Фабрициус различил за цепью лежавших красноармейцев знакомую серую папаху Климента Ефремовича Ворошилова. Он шел спокойно и уверенно, словно не по ломающемуся от разрывов снарядов льду, а по ровной шоссейной дороге. В руках у него был карабин. Рядом с Ворошиловым переваливался с ноги на ногу высокий и грузный Затонский.

И сразу стало легче дышать, пропала усталость, и, набрав полные легкие воздуха, Фабрициус громко, нараспев прокричал:

– Вперед, товарищи, ур-а-а!

Возглас «ура» подхватили тысячи голосов, и нарастающий широкий могучий гул заглушил грохот тяжелых орудий.

Красноармейцы видели в оранжевом слепящем свете прожектора высокого человека в черной бурке. Он бежал, не сгибаясь и не оглядываясь. Верил, что они последуют за ним. Вместе с 501-м Рогожским полком поддержали знаменитый русский клич победы, неудержимое, грозное, ликующее «ура» бойцы 499-го Лефортовского полка.

Снаряды дробят лед позади атакующих, осыпают ледовым крошевом. Пули летят густым роем, но выше цепи бойцов.

«Видно, с испугу забыли переставить прицелы», – подумал Фабрициус, перепрыгивая широкую полынью. С трудом удержался на скользкой кромке и, почувствовав боль в правой ноге, вспомнил, что уже вторую неделю не массажировал ее синеватые рубцы. А может быть, это не раны ноют, а ревматизм, старый таежный ревматизм дает о себе знать. «Не вовремя, вот не вовремя», – подумал Фабрициус, припадая на левую ногу.

Стрелковая цепь, как волна, ударилась о берег и отхлынула назад. Из трехэтажного длинного дома пристани по атакующим хлестнули станковые пулеметы.

«Пушечку бы сейчас иметь, хотя бы одну трехдюймовку», – подумал Фабрициус и передал лежавшему рядом с ним красноармейцу:

– Коммунисты, к командиру полка!

Подползло шесть человек. Он отобрал четырех старых солдат. Сказал лаконично:

– Надо захватить пушку и разбить пулеметы.

И пополз, раздирая о мерзлые камни колени и локти, к сараям, стоявшим на берегу. И он не ошибся. За сараем чернел ствол. На месте наводчика стоял высокий детина и, кого-то подзывая, говорил:

– Да нет здесь красных. Драпанули в Ораниенбаум.

Фабрициус молча взял из рук бойца винтовку и спокойно, как на стрельбище, первой же пулей свалил наводчика. Торопливо загнал второй патрон, но красноармеец сказал:

– Удрали, товарищ командир. Ну и лихо же вы бьете из винтовки! А кто у нас из пушки будет стрелять? Артиллеристов-то не захватили.

– Ничего, – улыбнулся Фабрициус, – я сам артиллерист.

Пушку повернули к дому. Фабрициус навел ствол на мерцающий алый огонек в черном зеве рамы. Первый снаряд врезался в стену. Второй снаряд – в окно. Пулемет заглох. Погасив огонь еще двух пулеметов, сказал устало:

– Пушку катите следом. Снаряды собрать, все до одного. Пригодятся! – и побежал на пристань, к полку.

К вечеру зажатых в кольцо мятежников оттеснили на корабли. Фабрициус взглянул на небо. Какая широкая, какая яркая заря сегодня, словно огромный алый флаг поднят над дымящимся Кронштадтом!

…В 2 часа ночи 18 марта стрельба прекратилась.

501-й Рогожский стрелковый полк, в большинстве своем укомплектованный из бывших дезертиров и считавшийся небоеспособной частью, в штурме Кронштадта завоевал добрую ратную славу. Благодаря умелому руководству временного командира полка потери были незначительными. По ходатайству Фабрициуса заместитель командира полка А. Н. Коршунов, комиссар Н. Н. Шатилов, командир 2-го батальона М. Ф. Кузьмович и 14 бойцов-героев были награждены орденами Красного Знамени. Многие бойцы были отмечены ВЦИКом ценными подарками.

Командование 167-й стрелковой бригады, представляя временного командира 501-го Рогожского полка Яна Фрицевича Фабрициуса к награде, отмечало:

«Товарищ Фабрициус 17 марта 1921 года в бою под Кронштадтом личным примером храбрости и неустрашимости несколько раз приводил в порядок расстроенные неприятельским огнем цепи и бросался вперед с криком «ура», пока не ворвался в крепость. Несмотря на отчаянное сопротивление мятежников, продолжал продвигаться вперед, увлекая своим примером мужества красноармейцев».

…Сдав полк вновь назначенному командиру, Фабрициус вместе с другими делегатами съезда выехал в Москву.

24 марта 1921 года Я. Ф. Фабрициусу была вручена грамота Реввоенсовета Республики о награждении орденом Красного Знамени. Старый коммунист

Ян Фрицевич Фабрициус стал первым кавалером четырех орденов Красного Знамени в Советской Армии, первым Почетным краснознаменцем.

…В годы мирного строительства Ян Фабрициус работал на ответственных должностях командира дивизии и корпуса. В мае 1928 года Я. Ф. Фабрициуса назначили помощником командующего Кавказской Краснознаменной армией. Опытный полководец-большевик, Фабрициус провел огромную работу по повышению боеспособности и дисциплины в национальных формированиях армии.

Ян Фабрициус был членом ВЦИКа СССР нескольких созывов. Начиная с X партийного съезда, Фабрициус – делегат всех последующих съездов партии. На XV партийном съезде старый большевик Ян Фрицевич Фабрициус был избран членом Центральной Контрольной Комиссии ВКП(б). Стойко и мужественно проводя указания ЦК, председатель комиссии по чистке партии в Закавказье Ян Фрицевич Фабрициус беспощадно разоблачал и изгонял из рядов партии изменников и предателей.

Фабрициус считал своим первейшим долгом воспитывать бойцов в духе беспредельной преданности великому делу Коммунистической партии. В приказе № 24 от 22 февраля 1928 года он писал:

«…Без партии, железной и закаленной в боях с царизмом и буржуазией, ‘без партии, тесно связанной с массами, создать классовую армию пролетариата было бы невозможно.

Несокрушимая классовая сплоченность, политическая стойкость и военно-техническая выучка Красной Армии есть результат руководства партии, влияния и повседневного участия и укрепления партийнополитических организаций Красной Армии».

Приказ заканчивается призывом: «Дело обороноспособности нашей страны сделаем достоянием всех трудящихся масс СССР. Еще больше сплотимся вокруг испытанного вождя ВКП (б) – партии Ленина.

В случае, если нам навяжут войну, Красная Армия вместе с трудящимися массами, сплоченными вокруг Коммунистической партии и советской власти, даст такой могучий отпор, который потрясет основы всего капиталистического мира».

Слова эти звучат и сейчас пламенным призывом к советским людям, больше всего на свете любящим мать Родину.

Фабрициус погиб на боевом посту в возрасте 52 лет. 24 августа 1929 года самолет, на котором он летел из Сочи в Тифлис, упал в море. На следующий день в газетах появилось обрамленное траурной рамкой сообщение:

«ЦК и ЦКК ВКП (б) извещают о безвременной трагической смерти члена ЦКК ВКП (б) тов. Я. Ф. Фабрициуса, одного из старейших и преданных делу рабочего класса коммунистов, героя гражданской войны».

Имя Яна Фабрициуса бессмертно. В траурные дни трудящиеся Советского Союза провели сбор средств на постройку эскадрильи самолетов имени Яна Фабрициуса. Его именем названы улицы, колхозы, пароходы, заводы. Постановлением Реввоенсовета СССР 96-я стрелковая дивизия стала носить имя Фабрициуса.

Сбылись светлые мечты Яна Фабрициуса! Его родина Латвия стала свободной советской социалистической республикой. Земля, на которой когда-то батрачил его отец, принадлежит колхозу имени Фабрициуса. На одной из главных улиц Вентспилса, тоже названной именем славного героя гражданской войны, возвышается величественный памятник. В походной шинели, буденовке, тяжелых солдатских сапогах стоит и смотрит на ровное Балтийское море Ян Фабрициус. Бессмертным полководцем вернулся он на родину и стал на страже границы…