Текст книги "С 4 (СИ)"

Автор книги: Константин Калбазов (Калбанов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Второй отряд основных сил уругвайцев наконец приблизился к противнику настолько, чтобы открыть огонь. Им сейчас явно не до схватки легких сил, развернувшейся где-то в стороне. Эскадренный броненосец, броненосный крейсер, один первого ранга и два второго. Весьма грозная сила, равная, а то и превосходящая де Каррильо. Прикрывали их эсминец и три миноносца.

«Новик» насел на эсминец противника с расстояния в шесть тысяч. Несмотря на то, что он начал засыпать его каскадом снарядов, попадания случались довольно редко. Сказывалась большая дистанция и разброс. Разумеется, и артефакты и выучка наводчиков сказали свое веское слово. Борис подозревал, что если бы не это, то они о вовсе не добились бы ни единого попадания.

Но как бы то ни было, вскоре удалось сбить у него среднюю трубу, и как результат тот значительно потерял в скорости. То есть, фактически перестал представлять угрозу для катеров. Которые пока еще держались стайкой в стороне. И как предполагал Измайлов, пока еще не были обнаружены. Все же, персональный камуфляж, это серьезное подспорье.

Впрочем, когда на них насел «Новик», командир отряда не стал ограничиваться полумерами, и направил против него сразу два легких крейсера. Корабли новейшей конструкции вывалились из строя, и направились навстречу противнику, буквально засыпая его снарядами.

Вот уж когда «Новику» пришлось вертеться как угрю на сковороде. И где сказалась отличная подготовка наводчиков, и действенность артефактов. По нему одновременно вели огонь двенадцать стодвадцатимиллиметровых орудий, и шесть сорокасемимиллиметровых пушек крейсеров. Плотность обстрела была такой, что вода со стороны противника буквально кипела от беспрерывных всплесков снарядов.

Эсминец и три миноносца бросились на пересечку катерам, задействовав максимум своей артиллерии. Не отвечая на обстрел крейсеров, Рыченков приказал сосредоточить огонь именно на этом противнике. Сейчас главное катера и их атака четырех кораблей линии.

По «Новику» одновременно вели огонь восемь стодвадцатимиллиметровых орудий. При скорострельности в десять выстрелов в минуту, это было более чем существенно, несмотря на дальность в семь тысяч. Дошло даже до того, что Дорофей Тарасович был вынужден поставить дымы. Все же хорошо подготовлены уругвайские комендоры. Эдак глядишь никакого умения вкупе с артефактами не хватит.

Зато сам эсминец, скрывшись от крейсеров вполне мог вести огонь по миноносцам противника. И достаточно успешно. Уже двенадцатым снарядом его комендорам удалось добиться первого попадания. А там и второй, и третий. Маленькому кораблику доставалось изрядно.

Взрыв на палубе случился как-то уж совсем неожиданно. Вслед за ним душераздирающие крики. Призывы медика. Мат унтера, поминающего мать и святую богородицу, вместе с нерадивостью призывающего помощь. Ну и напоминание, для чего ему дадена «Аптечка».

– Твою в гробину душа мать нехай! – вскинув бинокль недовольно рыкнул Дорофей Тарасович. – эсминец их ожил. Боря, давай к четвертому орудий и пошли ему пару-тройку пламенных в разлуку, пока ребятки и сами справляются, а там и я подправить смогу.

– Слушаюсь, – по венному ответил Борис, и бросился выполнять приказ.

Когда он прибыл к орудию, обнаружил там палубу залитую кровью, которую в настоящий момент окатывали из брандспойта. Ошарашено мнущего свои ноги матроса, в изодранных брюках. Однозначно оторвало ноги, да вон они, полетели за борт смытые тугой струей воды. Другой массирует виски. Из каски торчит иззубренный осколок. Не иначе как сотрясение головного мозга. Третий дернул себя за нос, непроизвольно помяв грудь. Хотя смысла в этом из-за бронежилета никакого. Кстати в нем имеется прореха. Серьезно прилетело, коль скоро пробило защиту. Двоих перевязывают.

Изрядно досталось от одного единственного семидесятипятимиллиметрового снаряда. Вот уж чего не ожидал. Наверняка ударил скопившуюся группу. Ну и пироксилин, пороху подобное попросту не под силу.

– Орудие в порядке? – поинтересовался он у унтера, командира расчета.

– Так точно.

– Хорошо. Этого подлечи «Аптечкой», – приказал фельдшеру указывая на мнущего виски матроса.

– Так на нем ни царапины, – удивился тот.

Угу. Тут о таком понятии как сотрясение мозга и его последствиях, пока еще ни сном ни духом. Все-то у них на мигрень списывается, имеющую весьма широкий смысл. А оно потом аукнется так, что мама не горюй. И не факт, что потом артефакт сможет помочь. Далеко не все застарелые болячки ему по плечу. Проще не доводить до крайности.

– Сделай, – коротко подтвердил он свое распоряжение, подступаясь к орудию.

Пристрелялся он быстро, уже третьим выстрелом добившись попадания, по казалось бы вышедшему из боя уругвайскому эсминцу. Несмотря на изрядное расстояние и рассеивание, он попал еще четыре раза, затратив при этом десяток снарядов. Что ни говори, а его дар оказывает существенное влияние на способность к стрельбе. И в особенности это сказывается на дальних дистанциях. Результат острела, выведенное из строя носовое орудие, и возникший пожар.

Пока суд да дело катера начали свою атаку. Миноносцы пытались ее сбить, ведя по ним огонь из всего имеющегося вооружения. Но, во-первых, они могли достать далеко не всех. А во-вторых, экипажи этих скорлупок тоже не собирались изображать из себя мишени.

По совести, куда большую угрозу для них представляли сами атакуемые корабли. Их вспомогательный калибр из шести стопятидесятимиллиметровых орудий по каждому борту, способный выплюнуть целую тучу крупной картечи. Причем благодаря унитарному заряжанию, скорострельность у них была достаточно высока. Плюсом к этому до двух десятков малокалиберных пушек. Плотность огня такая, что дым завеса не имеет того решающего значения, как хотелось бы.

Словом, катерам сейчас жарко. На фоне этого, атака теперь уже двух миноносцев выглядит весьма бледно. Один из кораблей все же удалось вывести из строя. Одним из снарядов ему сбило трубу и он потерял ход.

– Готово Дорофей Тарасович, – вернувшись на мостик, доложил Борис.

– Вижу, – удовлетворенно кивнув, ответил Рыченков. И тут же, – Руль, резко право шестьдесят.

Матрос быстро отработал штурвалом, Борис почувствовал, как эсминец накренился, а палуба уходит из под ног. А чуть погодя рядом с бортом взметнулось сразу четыре водяных столба, от прилетевших гостинцев. Следом еще столько же. «Новик» вышел из под прикрытия дымов, и крейсера поспешили отметиться по нему.

– Боря, по головному, – коротко бросил Дорофей Тарасович, выводя эсминец практически на встречный курс.

– Слушаюсь. На дальномере, дистанция до головного крейсера.

– Слушаюсь, – разворачивая прибор отозвался матрос.

Борис снял телефон, и трижды провернул ручку индуктора.

– Задробить стрельбу! Орудия лево сорок два! Цель, головной крейсер! Осколочным заряжай!

– Семь тысяч двести, – послышался доклад дальномерщика.

– Прицел семьдесят два! Упреждение треть корпуса! Первый огонь!

Когда рявкнуло четвертое орудие, Борис услышал отдаленный гулкий грохот. А за ним второй, третий… Катера пустив свои торпеды уже уходили, прикрываясь дымами. Более сорока килограмм тротила, детонирующие под бортом и вздымающие многотонные водяные столбы, достающие до клотика, не могу не произвести впечатление. И уж тем паче, если таковых случилось два к ряду. И тем не менее, артиллеристы кораблей линии не потеряли присутствия духа, продолжая обстреливать удаляющегося и все так же остающегося невидимым противника. И не сказать, что их огонь был бессмысленным.

Впрочем, Борису сейчас не до этого. Удовлетворенно отметив, что катера выполнили свою задачу, он сосредоточился на артиллерийской стрельбе. Рыченков грамотно вел «Новик», беспрерывно лавируя, избегая попаданий и выдерживая курс так, что крейсера могли одновременно задействовать не больше четырех-пяти орудий на два корабля. Им бы разойтись, в зять его в клещи. Но их командиры придерживались существующих тактических приемов. А они устаревали с той же скоростью, что и корабли.

Вскоре головной крейсер, буквально засыпанный снарядами, попросту прекратил стрельбу. Частью по причини больших потерь в личном составе. Частью из-за разгоревшегося пожара. Носовое орудие застыло как-то странно задрав ствол. То ли случилось прямое попадание, то ли поломка, что вовсе не редкость с техникой и механизмами сегодняшнего уровня.

Как бы то ни было, Борис поспешил перенести огонь на другой крейсер. И тому доставалось на орехи ничуть не меньше. А ввиду сократившейся дистанции, так еще и больше.

Наконец настал момент, когда Рыченков решил пустить торпеды. Два сигарообразных снаряда, внешне выглядевших куда значимей привычных образцов, скользнули рыбками в воду и устремились к цели.

Команда Измайлова потрудилась не только над торпедами для катеров, уменьшив их габариты и по максимуму облегчив. Но поработала и над полноразмерными образцами. При той же длине у них изменилась форма, став более цилиндрической. Как результат, увеличился внутренний объем и заряд взрывчатки вырос до восьмидесяти килограмм. Ну и благодаря усовершенствованию двигательной установки, по примеру облегченных торпед, дальность хода возросла втрое, а скорость почти вдвое.

Одна из торпед прошла мимо. Зато вторая ударила в правую скулу, взметнув огромный столб воды, полностью закрывший собой корабль, который шел под углом. Похоже, водонепроницаемые переборки не были загерметизированы, или торпеда ударила в стык отсеков. Как бы то ни было, но крейсер ушел под воду в считанные секунды. Какое-то время он погружался на ровном кие, а потом просто нырнул, выдав пару гулких хлопков, и ненадолго окутав паром место своей гибели. Если кто и выжил из экипажа, то лишь немногие счастливцы.

Над «Новиком» раздался рев нескольких десятков луженых глоток, выражающих свою бурную радость, по поводу победы. Однако радость длилась недолго. Над палубой разнесся грозный окрик Рыченкова, щедрой рукой раздающего якоря в интимные места. Не прошло и минуты, как орудия вновь заговорили, посылая во второй крейсер один снаряд за другим.

На этот раз им противостоял только один противник и им не составило труда забросать его палубу снарядами. Конечно серьезных повреждений они нанести не могли. Максимум, вывести из строя орудие, повредить трапы, наковырять небольшие пробоины в надстройках или вызвать пожар. Зато, чрезмерно частые разрывы осколочных снарядов выкашивали личный состав и загнали его в укрытия.

К слову сказать, подобный номер не прошел бы с крейсером первого ранга. У них часть противоминной артиллерии укрывалась в казематах. Так что, сохранила бы свою боеспособность.

Уже беспрепятственно приблизившись вплотную, «Новик» пустил две торпеды, одну за другой, интервалом в десять секунд. Целились в центр борта, защищенного выпущенными противоминными сетями. Ход корабля замедлился и они провисли, надежно прикрыв его от подобной атаки.

Благодаря более чувствительному взрывателю первая торпеда взорвалась в сетях, снеся разом две секции. Вторая же ворвалась в брешь и рванула едва ли не в самом центре корабля. Произвести точный пуск мин в столь благоприятных условиях не составило труда.

– Вот так, вот, голуба, – удовлетворенно произнес Рыченков, оглаживая подбородок, покрытый седой щетиной.

– Вот так вот, – с нескрываемым удивлением произнес Измайлов.

– Что Боря, не верится? – хмыкнул Рыченков.

– Честно говоря нет.

– А чего же тогда тащил с собой угольщик, да еще и целых два взвода морпехов приволок?

– Ну-у, в победе я не сомневался. Но вот в то, что все уже закончилось, как-то не верится. И за все время только одно попадание.

– Это по нам попало лишь раз. Катерам досталось куда горше, – закуривая трубку, возразил Дорофей Тарасович.

Его информированность неудивительна. Борис руководил артиллеристами и бегал к пушке, лично вгоняя снаряды в разошедшегося противника. Рыченков же не только командовал эсминцем, но и держал руку на пульсе по состоянию дел всего отряда. К нему стекались доклады с миноносцев, катеров и транспорта.

Из докладов следовало, что оба минных крейсера, поврежденных в начала боя, добили, вогнав в них по торпеде. Такая же участь постигла два миноносца. Три, были взяты на абордаж, и на их борту уже находилась призовая команда из морпехов.

Из четырех кораблей линии, в строю остались два крейсера второго ранга. Имея меньшую массу они сумели погасить скорость. Сети провисли и приняли в свои объятия пущенные в них торпеды. Те конечно детонировали, но номер с атакой в образовавшуюся брешь у катерников не прошел. Крейсера воспользовались их отходом, и увеличив скорость начали уходить к основным силам.

Броненосец бодро кренился на левый борт, и вот-вот должен был опрокинуться. Команда уже и не думала о том, чтобы продолжать бой или спасать корабль, занятая только собственным спасением.

Броненосный крейсер несмотря на пробоину в борту не просто оставался на плаву, но и сохранил ход. Правда, обстрел парагвайской эскадры он прекратил, развернул главный калибр заряженный картечью против жалящих его москитов. Правда, это ему не помогло. Совместная атака нескольких катеров привела к очередному попаданию, на этот раз в корму. Экипаж какое-то время еще пытался бороться за живучесть корабля, но вскоре началась массовая и поспешная эвакуация.

Два миноносца, из прикрытия отряда, уходили в сторону основных сил. Один, потерявший ход, был торпедирован катером. Как и эсминец. Была мысль у Измайлова взять на абордаж и его, но Рыченков отмахнулся от этой затеи. И без того досталось на орехи.

Слава богу обошлось без перерождений. Но «Аптечки» на катерах использовали все без остатка. При этом, десяток человек продолжали щеголять хотя и серьезными, но не смертельными ранами. Легкие ранения, при обстреле крупной картечью как бы не подразумеваются. Но с этим можно будет разобраться. Все же запас неиспользованных артефактов еще имеется.

Четыре катера получили серьезные повреждения и нуждались в ремонте. Один пошел ко дну. Его экипаж успели снять, так что, искать парней в море не придется. Погуляли, одним словом. Правда, на этом еще ничего не закончилось.

– Сигнальщик передай по отряду – миноносцам и оставшимся в строю катерам сбор.

– Дорофей Тарасович, снаряды расстреляны практически полностью. Не больше трех десятков на орудие. Нам бы подойти к «Санта Исабель», и пополнить боекомплект. Думаю на миноносцах положение не лучше. Да и на катерах наверняка торпед уже не осталось. У нас две, – Борис счел необходимым обратить внимание старого волка, на очевидное.

– Да и хрен бы с ним, – отмахнулся Рыченков. – Пока, то, да се, потеряем время, а де Каррильо может стать жарко.

– Толку от нас, без боеприпасов.

– Боря, ты куда свой ум растерял? – вздернул бровь, Рыченков. – что сделает де Рамальо как только увидит что, мы готовимся атаковать?

– Сбавит ход?

– Возьми с полки пирожок. Именно, что сбавит, чтобы избежать торпедной атаки, и тут же получит себе на голову кроссинг.

Ну, а что такого. Да, бой еще не закончен. Но по факту, кто его выиграл уже никаких сомнений. Бой? Хм. Учитывая потери, скорее уж какая-то мясорубка. Фрамская, ага.

А ведь еще предстояла десантная операция. В которой Борис участвовать не собирался. Одно дело совершить набег на небольшой остров, где ты сам себе голова и надеешься только на собственные силы. И совсем другое вот так, являясь лишь частью большого механизма. К тому же дурного исполнения, работающего с перебоями. Измайлову его люди дороги. Так что, как-нибудь без него.

Глава 28 И снова государь

Опять сентябрь и снова Москва. Причем все повторяется в точности. Борис прибыл в столицу на «Новике» и ввел его в гавань тот же лоцман. Причал был другим, но именно в той стороне, что и прежде.

Потом Измайлов посетил уже знакомую галерею, чтобы договориться о вернисаже. Станислав Ильич при виде него не на шутку возбудился. И уж тем более, когда узнал, что картин на этот раз значительно больше. Правда его волновал такой момент как инкогнито Бориса. Образ Некто грозил рассыпаться в прах. А значит и цены на картины значительно просядут.

Не сказать, что вопрос денег волновал Бориса. Создание одного единственного образца «Камуфляжа», на что ему требовались считанные дни, приносил в разы больше, чем все картины, написанные им за год. Но отдавать за бесценок полотна, в которые он вложил душу, как бы это пафосно не звучало, он не готов. Либо за достойную плату, либо даром, и никак иначе.

Поэтому он обзавелся двойником, который должен был изображать его самого, среди посетителей галереи. Все кто знал его достаточно хорошо находятся далеко от столицы. А потому подлог не заподозрят. Вышло это случайно, но пришлось вполне кстати. Причем вопрос вовсе не в необходимости сохранения инкогнито.

Заокеанский поход Измайлова едва не обернулся серьезными проблемами. Его попытались выкрасть. Вернее, выкрали. Но ему удалось убедить похитителей в том, что они схватили двойника. А тут еще и появление на людях двойника, изображающего Бориса.

Словом, злоумышленники решили, что обмишулились и со злости пустили ему пулю в голову. Как это бывало уже не раз, «Неуязвимость» сработала весьма своеобразно. Пуля прошла вскользь, сорвав часть скальпа, и выдав солидный фонтан крови. Рана оказалась серьезной, но Система не посчитала ее смертельной, а потому дар не сработал.

Вообще-то, он мог реально уйти на перерождение, но ему в очередной раз повезло. Пока двойник изображал Измайлова, Горский организовал поиски похищенного. Как результат его нашли и подняли на ноги с помощью артефакта.

Злоумышленники на этом не остановились, и попытались похитить уже двойника. Были пойманы, допрошены с пристрастием, а затем отправились на дно связанные и с ногами замурованными в цемент. Нет, идея исходила не от Бориса. Местные уже давно практиковали подобное. Причем, гангстеры к этому не имели никакого отношения. Да их как таковых пока и не было. Все дело в своеобразии этого мира, с возможностью возрождения. Вот и изловчились, для окончательного упокоения.

Как оказалось, это были люди де Каррильо. Очень уж его впечатлило выступление Бориса при Фраме. Н-да. И вообще-то, не только его. Но открыто захватить Измайлова, означало навлечь на себя гнев русского царя. Возможности у союзника имелись. Вот и решил сеньор президент действовать тайно. А там поди разбери, кто именно положил глаз на интересного со всех сторон одаренного.

Бой у острова Фрам в газетах прозвали фрамской мясорубкой. В тот день была уничтожена практически вся уругвайская эскадра вторжения. Один броненосец предпочел сдаться. Два крейсера первого ранга и один второго, вырвались из клещей, и хотя были сильно избиты, смогли уйти. Три миноносца были захвачены людьми Бориса, еще два и эсминец сдались парагвайцам.

А потом был десант, и сухопутная операция. Уругвайцы сражались стойко. Но помощи так и не дождались. Через три недели крепость пала. С пленными обошлись довольно жестко. Эта война вообще не отличалась благородством. Такое впечатление, что она шла на взаимное уничтожение.

Пока шла осада Фрама, Борис успел совершить еще пару налетов на небольшие острова. Чем еще больше усугубил ситуацию. Падение же крепости, явилось последней каплей, склонившей уругвайцев к миру.

После этого отряд Измайлова перебросили на аргентинское направление. Но тут он развернуться не успел. Всего-то один успешный налет. На ять отработали подчиненные Горского, донесшие до нужных ушей информацию, что русский царь не бросит де Каррильо, даже если в дело вмешаются другие игроки. Что, ни коим образом не поможет Аргентине, так как гореть будут именно их города. Ну и флот непременно отправится на дно.

Результатом Фрамского боя стало то, что все страны бросились усовершенствовать свои минные катера. Как выяснилось они являлись куда более серьезной силой, нежели казалось до того. Правда, при этом не учитывалась весьма важная деталь. А именно, показатели «Камуфляжа». Стандартные обладали куда более скромными возможностями. А как результат более высокие потери и меньшая отдача.

Вместе со средствами нападения уделялось внимание и мерам защиты. Сети показали себя достаточно эффективным средством. Оставалось добиться того, чтобы они не всплывали при высокой скорости. И уже известно о первых положительных результатах полученных, благодаря системе грузов, с рулями глубины…

Едва бразильцы лишились союзников, как военное счастье им изменило. Парагвайцы давили на них с неумолимостью катка. Сначала освободили свои острова, а потом перешли на территорию противника.

В Бразилии начала подниматься волна недовольства. Все больше говорили о том, что вина за случившееся полностью на плечах де Кастро, поднявшего мятеж, ослабившего страну. Именно по этой причине дерзкие соседи решились на дерзкое нападение. Президент попытался было заключить мир, но у него ничего не вышло.

Де Каррильо был готов завершить войну. Но если с другими он согласился на довоенный статус-кво, то тут он непременно желал получить спорный архипелаг. Что ни в коей мере не устраивало де Кастро. Он не мог позволить себе уступить ни одной пяди бразильской земли. Это могло породить народные волнения, которые попросту смели бы его.

Впрочем, и продолжение войны не пошло ему на пользу. Четыре месяца назад в Бразилии случился переворот, в результате которого в стране была восстановлена монархия, и на престол вернулся Педро Второй.

Александр Третий не имел особой заинтересованности в Парагвае, чего не сказать о Бразилии. Поэтому выступил посредником в мирных переговорах. Два месяца назад они ознаменовались окончанием войны в довоенных границах…

Покончив с делами в галерее Борис, как и в прошлый раз, направился в Кремль. И опять по приглашению главы личной канцелярии государя. А то как же еще. Не по вызову же Александра Михайловича. С чего бы такая честь обычному офицеру Добровольного флота. Мало ли, что его имя на слуху. Он ведь не за Родину дрался, а за собственный интерес. Потому ему и награда никакая не полагается.

В мастерской государя за прошедшие два года ничего не изменилось. Все тот же рабочий стол, за которым пристроился седой и сухонький старичок с окладистой бородой. Правда теперь он работает не с горелкой, а на небольшом ювелирном станке, в котором зажат рубин, довольно внушительных размеров.

Борис замер при входе, ожидая, когда Александр Третий закончит работу над очередной гранью драгоценного камня. Работа требует сосредоточенности, так что мастеру лучше не мешать.

Мастер отвел шлифовальный камень. Протер тряпицей драгоценный, всматриваясь в его грань через лупу на глазу. Удовлетворенно кивнул, и подняв прибор на лоб, обратил взор на посетителя.

– Опять вы, Борис Николаевич, – с добродушной усмешкой произнес, Буров, словно и не он его вызывал.

– Капитан Добровольного флота, лейтенант Измайлов по вашему приказанию прибыл, – бросив руку бод козырек, произнес Борис.

– О как. Хоро-ош. Ну проходите, присаживайтесь, чего столбом-то стоять. Поди уж не в первый раз тут, – добродушно и как-то по домашнему произнес царь.

Угу. Играй в эти игры с кем-нибудь другим. Уж у Бориса-то ни капли сомнений, по поводу происходящего. Другое дело, что выбора нет, и придется принимать условия.

– Нус, рассказывайте, как удалась кампания, – когда Борис опустился на стул напротив него, произнес царь.

Подмигнул. Надвинул на глаз лупу, явно намереваясь запустить станок.

Аудиенция один в один, что и два года назад. Тогда царь так же потребовал личного рассказа, чтобы составить свое собственное мнение. Однако Борис все же счел необходимым уточнить.

– Прошу прощения ваше величество, мне рассказывать обо всей кампании, или только о ключевых моментах.

– Обо всем, Борис Николаевич, и как можно подробнее. Не переживайте, время у вас есть. Понадобится два часа, можете получить и три. Как вам такая арифметика? – лукаво поинтересовался Александр.

– Признаться, пугающая.

– Что так?

– Издревле известно – кому много дается, с того много и спрашивается.

– Боитесь держать ответ за содеянное?

– Только того, что цена за ваше доверие окажется для меня чрезмерно высокой.

– Не желаете послужить на благо отчизне? Разве не в этом главная цель и стезя истинного дворянина?

– Я не рожден дворянином, ваше величество.

– Но стали им. А потому извольте соответствовать. Итак, я весь внимание, – вновь улыбка, а затем послышался тихий равномерный стрекот станка.

Борис рассказывал как можно лаконичней, стараясь не вдаваться в детали. Но, Александра такой подход явно не устраивал. Он внимательно слушал Измайлова, и время от времени задавал уточняющие вопросы. Уводил разговор в сторону акцентируя внимание на каких-то технических подробностях.

В частности его заинтересовал дизельный двигатель, его технические характеристики, сложность производства, срок службы узлов и агрегатов. Сильно разочаровал тот факт, что двигатель хотя и показывает отличные результаты, несет в себе слишком много болячек, являющихся причиной частых поломок. Потенциал велик. Тут никаких сомнений. Но его еще доводить и доводить до ума.

Не оставил равнодушным вопрос создания «Камуфляжа». Минуло уже три года с тех пор, как Борис создал свой первый артефакт. Но до сих пор никто не мог этого повторить. Измайлов постарался детально описать что именно он чувствует, при их создании, о чем думает и представляет перед мысленным взором. Высказал свои мысли по этому поводу, предложив создать для молодого одаренного художника среду, в которой он будет обречен влюбиться в корабли и пушки. И вот тогда, пожалуй из него выйдет толк.

– Да. Британцы и французы уже пошли именно по этому пути. По всему миру началась настоящая охота на молодых одаренных художников, – продолжая трудиться над изумрудом, произнес царь.

Борис замолчал было, не желая ненароком перебивать государя. Не сказать, что в нем проснулся пиетет перед вельможами или царственными особами. Просто, во-первых, это не прилично. Уж уважение-то к старшим в него вколотили еще в детстве. А его собеседнику было уже хорошо за три сотни лет. А во-вторых, дерзить особам обличенным властью было чревато и на Земле, что уж говорить о здешних реалиях. Дураком же Измайлов не был никогда.

Н-да. Пока не попал сюда, и у него не завелось персональное шило. А уж с тех пор он накуролесил столько глупостей, что мама не горюй. Одно только его стремление все время быть на острие чего стоит. И ладно бы это проявилось с момента обретения возможности возрождения. Так ведь нет.

Легкий ободряющий кивок государя, и Борис продолжил свой рассказ. И вновь не обошлось без особого интереса. На этот раз его вызвали минометы, тактика их использования и результативность. Слушая, Александр даже остановил работу станка.

Никаких сомнений, коль скоро это его заинтересовало, то он изучил представленную документацию и отчеты, написанные и рукой Бориса в том числе. Мало того, никаких сомнений, что опытные образцы уже проходят полигонные испытания. Но одно дело сухие строчки отчетов и доклады об учебных стрельбах. И совсем другое личные ощущения и выводы человека применявшего оружие непосредственно в боевых действиях.

– Значит, вы полагаете, что малокалиберные пушки не годятся для защиты от миноносцев? – зацепившись уже за следующий вопрос, поинтересовался Александр.

– Так точно, ваше величество. По моему убеждению, минимальным калибром для этих целей является семьдесят пять миллиметров. Лучше сто.

– Таких орудий нет ни у кого.

– Знаю. Но по прикидкам моих научных консультантов, этот калибр был бы оптимальным. Орудия должны получиться достаточно оборотистыми, скорострельность на уровне.

– А что там со снарядами? Вы увеличили их вес и заряд?

– Так точно. А так же, усовершенствовали взрыватели, которые теперь срабатывают и от удара о воду. Как результат, при накрытии цели и отсутствии попаданий, есть вероятность ранения незащищенного личного состава на палубе и мостиках.

– Кстати. В докладе указывалось, что кроме щитов на орудиях вы озаботились еще и личной защитой членов экипажа.

– Не только их, ваше величество, но и морских пехотинцев. Люди, это самый важный ресурс и я всячески стараюсь сберечь его.

Данный вопрос так же заинтересовал царя, и он остановился на нем особо. В результате, беседа ушла в сторону боевой подготовки комендоров и в частности наводчиков. Система обучения применяемая Борисом оказалась для Александра настоящим откровением. И уж тем более, результаты, которых они добивались.

В современном бою, на больших дистанциях, процент попаданий колебался в пределах двух процентов. На средних порой доходил до семи. Но наводчики Измайлова выдали результат вдвое на дальних дистанциях, и втрое на средних. Использование артефакта «Наводчик», способствовал еще лучшей стрельбе. А уж с появлением еще и «Камуфляжа» с соответствующими статами, и вовсе выводил результативность на недосягаемую высоту. О достижениях самого Бориса и говорить нечего.

После нашлись другие темы. Александра интересовало буквально все. Он проявлял интерес ко всем новинкам, и в какой-то момент уже позабыл о своем станке и драгоценной заготовке в нем.

– Борис Николаевич, мне известно, что от вас в казну поступило три с половиной миллиона опыта, а так же пятьсот тысяч рублей. По всему выходит, заграничный поход для вас вышел более чем прибыльным.

– Грех жаловаться, ваше величество. За этот год у меня получилось заработать более тридцати пяти миллионов опыта, и пяти миллионов рублей.

– Весьма существенно, если не сказать больше. И тем не менее, глядя на вашу Суть, я вижу, что до десятой ступени вам не хватает триста сорок три с половиной тысячи. Неужели вам жаль потратиться на себя? Или вы уже вложили куда-то весь свободный опыт?

– Никак нет, ваше величество. Он распределен между моими вассалами, и ожидает момента, когда в нем возникнет необходимость.

– То есть?

– Он предназначается для вложения в тех, кто будет готов пойти со мной рука об руку. Ведь для чего-то вы сделали меня своим вассалом. Что же до моего собственного развития, то за прошедший год я без особого напряжения сумел приобрести триста тридцать тысяч свободного опыта, и пятьсот двадцать обычного. К чему тратиться на то, к чему я итак приду, своим ходом. Конечно меня не тянет все свое время проводить возле мольберта, но и без него я обойтись не могу.

– Мне нравится ваш подход, молодой человек, – ободряюще улыбнулся царь…

Три часа? Они проговорили четыре. И если бы в мастерской не появился глава личной канцелярии Троекуров, имевший право входить без доклада, то, пожалуй, проговорили бы еще.

– Ваше величество, – многозначительно произнес действительный тайный советник.