Текст книги "С 4 (СИ)"

Автор книги: Константин Калбазов (Калбанов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

У сражающихся в стороне миноносцев дело так же подходило к развязке. Два уругвайца потеряли ход, и так же были атакованы катерами, которые прикрывали своим огнем русские миноносцы. Снаряды с успехом опустошали палубы кораблей. Но не могли нанести сколь-нибудь существенного вреда. Единственно, что им удалось, это повредить трубы, в результате чего противник и потерял ход. Точку же в этом противостоянии поставили торпеды.

– Жаль, что до базы далеко, – встретил Бориса на мостике, Рыченков. – Можно было бы увести призами на буксире.

– Да ну его, возиться еще со старьем. Если бы не «Альбатрос», то у них вообще никаких шансов догнать нас не было бы, – удивляясь отсутствию лога победы, возразил Измайлов.

– А кто тебе сказал, что мы так просто их отпустили бы. Не стоит быть чересчур рачительным и бережливым, Боря. Боевой опыт, можно получить только в бою, и никак иначе. Так что, дрались бы с ними в любом случае. При таком-то перевесе, глупо бы было.

– Дорофей Тарасович, а куда это мы? – только теперь обратив внимание на курс «Новика», поинтересовался Измайлов.

– Я же говорю, глупо отпускать добычу. Пусть волчата еще малость ее потреплют. Как с призами, твоя правда, возиться не особо хочется. Но отправить на дно, сам бог велел. Если уж дергать уругвайцев за усы, то делать это нужно побольнее. Пусть будет им наукой на будущее.

Глава 26 Нет предела совершенству

– Здравствуйте, Борис Николаевич.

– Здравствуйте, Константин Матвеевич, – поднимаясь навстречу гостю, поздоровался Измайлов.

Он расположился на прогулочной палубе «Пилигрима». Плавмастерская, одновременно являлась и учебным центром отряда. Именно здесь располагались классы, в которых проводились занятия с членами экипажа. Борис и не думал прекращать ковать будущие кадры. Ну коль скоро взялся за что-то, то делай это хорошо. Вот он и старается.

Сам Измайлов так же не чужд получению образования. В настоящий момент он расширяет его, чтобы закрыть полный курс университета. А там, встанет на тернистый академический путь, сиречь к докторской диссертации. Так-то он уже достиг высшей ступени, и теперь нет никаких препятствий для бесконечного роста ступеней развития. Хватило бы опыта.

Хм. Если отбросить налоги, причитающиеся его величеству, выделить долю своим людям, хотя он им ничего не должен, так как изрядно влил в них авансом, то у него останется еще столько, что он разом возьмет тринадцатую ступень, и встанет на путь к четырнадцатой. А это пятнадцать миллионов очков свободного опыта.

Вот только простой рост его не устраивал. Ему мало быть действительным членом академии художеств. Для избранного им пути, ему необходимо техническое образование. С имеющимся у него, ему выше капитана второго ранга не подняться. Что его не устраивало в корне. И вообще, как выяснилось, ему интересно не только ходить по краю, но и создавать что-то новое.

Никакой фигуры речи. Тот же акваланг, он имел только поверхностное представление, что это и как должно работать. Все остальное пришлось додумывать и изобретать с нуля. И между прочим, не ему лично. От чего присутствовал эдакий легкий налет разочарования.

– Чаю? У нас великолепная выпечка, – предложил Борис, указывая старшему военному советнику при президенте де Каррильо.

– Не откажусь. Признаться уже устал от парагвайской кухни. Кстати, у вас случайно нет гречки, и ржаного хлеба.

– Гречку с молоком?

– Было бы неплохо.

– Стюард, гречку с молоком и корзинку ржаного хлеба, – распорядился Борис. – С чем пожаловали из столицы? – вновь обращаясь к Горскому, поинтересовался Измайлов.

– Ну так, вашими молитвами, Борис Николаевич. Вы столько шуму наделали, что мне едва удается усмирить поднимающуюся бурю. Ей богу, прямо и не знаю, что было бы лучше, сиди вы в тиши или вот такое беспокойство.

– Признаться не совсем понимаю. Насколько я понял, наша задача в том, чтобы наносить болезненные удары по Уругваю, дабы вывести его из войны. И пока мы со своей задачей справляемся. Разве нет?

– Да, но бить в болезненные точки де Каррильо вам никто не говорил, – хмыкнув, заметил капитан второго ранга.

– А вот теперь не понял, – вздернул бровь Борис.

Номинально старшим офицером среди объединившихся капитанов был Рыченков. Но это для сторонней публики. Горский же прекрасно знал, кто тут всем заправляет.

– А что тут непонятного. По самым скромным прикидкам, вы подняли одного только опыта миллионов тридцать. И все беспошлинно.

– Вообще-то, девятнадцать. А с учетом разгромленной эскадры около двадцати. И по деньгам, не так много, как может показаться господину президенту. Но если его так корежит, то к чему было соглашаться на выставленные мною условия?

Здесь Борис не стал ничего изобретать и просто озвучил президенту условия, на которых служил у де Кастро. Находясь на службе, он мог открыто использовать характерников и проворачивать операции с опытом, не опасаясь обвинений в посягательстве на устои.

– Он такого не ожидал. Ага. Спасибо братец, – принимая тарелку с кашей и корзинку черного хлеба, поблагодарил кавторанг стюарда. – Он думал, что вы провернете нечто вроде того потопления броненосного отряда де Падилья. Как результат Уругвай лишится явного преимущества, после чего последует наступление Парагвая и принуждение противника к миру. А на деле, вы занялись грабежом.

– Попытка минирования кораблей провалилась, и я вам об этом докладывал.

– Но и ваши потуги отвлечь силы с линии фронта, для охраны тыла, так же не привели к успеху. Да, уругвайцы собрали отряд для вашего уничтожения, но задействовали для этого внутренние резервы. Кстати, наряду со своим недовольством, господин президент высказал благодарность за призовые корабли. Ну и сожаление по поводу плачевного состояния крейсера «Каталина».

– Он вообще бывает довольным? – хмыкнул Борис.

Им удалось сравнительно легко нагнать беглецов. Корабли были не такими уж и старыми, но машины и котельные установки уже успели изрядно устареть. Те девятнадцать узлов максимального хода, которые пятнадцать лет назад считались великолепным результатом, таковым уже не являлись.

Капитаны двух миноносцев предпочли сдаться. Пополнив список призов отряда. Всех уругвайцев оказавшихся в воде русские спасли. Во всяком случае, тех, кого сумели обнаружить. И членов экипажа крейсера «Каталина» в том числе. Избавив всех от избыточного и свободного опыта, они высадили их на недавно оставленном острове Транкерас, и поспешили вдогонку своему танкеру, который продолжал путь к их базе на Картейре.

На все про все им потребовалось в общей сложности порядка пяти часов. И каково же было их удивление, когда покинутый экипажем крейсер все еще оставался наплаву. Высадили призовую команду. Обследовали поврежденный корабль и пришли к выводу, что переборки вполне справляются с нагрузкой, обеспечивая необходимую плавучесть. Если на море не случится волнения, то просевший на корму корабль вполне возможно отбуксировать в свой порт. Что собственно говоря и проделали.

Рыченков заикнулся было о том, чтобы оставить красавца себе. Благо крейсер был новенький, с иголочки, построен по самым последним веяниям научной и военной мысли. И согласно условий контракта обойдется им в три четверти от номинальной стоимости. Но Бородин предпочел получить денежную компенсацию.

Разумеется в его планы входило обзавестись крейсером. Но не так скоро, и не по существующим стандартам. Которые, к слову, через пару лет могут и измениться. Во всяком случае, лично он не видел никакого смысла в таране, который сегодня невероятно популярен во всех флотах. И разумеется присутствовал на «Каталине».

– Никому не понравится, когда мимо его рта проносят ложку с тем, что могло принадлежать ему, – с удовольствием налегая на кашу, ответил Горский. – И это не единственная его притензия.

– Правда? И что же ему еще не нравится?

– То что ты не привез ни одного пленного. А вместо этого просто отпустил их.

– Он мясник. Если бы я привез пленных, то он их расстрелял бы или сгноил на каторжных работах. Эдак у него получится не заключить мир с Уругваем, а заполучить лютую ненависть соседей, и войну до победного конца. Я вообще удивляюсь, как Александр Михайлович решил его поддержать.

– Что поделать. Это единственная сила, которая реально может подсыпать бразильцам перца под хвост и заставить вести правильную политику. Нам нужен каучук и рынок сбыта вооружений. А что до жестокости. Так ведь союзники ведут себя ничуть не лучше.

– Но сепаратный мир нужен ему, а не им. Итак, он намерен пересмотреть условия найма? – откинувшись на спинку стула, и оставив в покое выпечку, поинтересовался Борис.

– У него была такая мысль. Но мне удалось убедить его в том, что это будет большой ошибкой. Есть предложения как сделать так, чтобы я не оказался пустозвоном.

– Я думал над этим.

– И?

– Ему следует дать уругвайцам генеральное сражение, разбить их. Вышвырнуть с архипелага Фрам, и вновь предложить почетный мир, в довоенных границах.

– А у него есть шанс победить? Эскадра вторжения превосходит его объединенный флот.

– Значит нам придется уровнять силы.

– Подробности будут?

– Де Каррильо выйдет не со всем флотом, а только с новейшими быстроходными кораблями.

– Надеюсь вы в курсе, что говорите об одном эскадренном броненосце, одном броненосном крейсере, двух первого и одном второго ранга. Ну может быть случится чудо, и весьма скоро удастся ввести встрой «Каталину». Парочка минных крейсеров и штук пять миноносцев. Это и все корабли способные, по сегодняшним меркам, развивать высокую скорость.

– Ну и как считаете, адмирал де Рамальо станет дозировать свои силы, или выйдет всей эскадрой, чтобы раздавить де Каррильо?

– Думаю, что ответ вам известен.

– Вот именно. Но когда завяжется бой, в дело вступит мой отряд. Мы атакуем их прямо сквозь дым и пламя сражения. А пока господин президент будет довершать разгром, мы организуем высадку десанта на Фрам. Все будет кончено в один день.

– Но для чего выводить на бой ослабленную эскадру? Не лучше ли ввести в линию и старые корабли. Конечно эскадренная скорость упадет до четырнадцати или даже двенадцати узлов, но мощь бортового залпа будет в разы выше. А при вашей массированной атаке о таких изысках как кроссинг над Т, думать уже не нужно.

– Насколько получила распространение тактика использования минных катеров в прямой атаке противника? Не утруждайте себя. Интерес очень быстро сошел на нет, ввиду того, что противоядие нашлось очень быстро. Шрапнель на дальних подступах и картечь на ближних. От чего дымзавеса помогает откровенно слабо. А так же постановка противоминных сетей.

– Но вы с вашим камуфляжем имеете все шансы пробиться.

– Совершенно верно. Камуфляж, «Защитник», бронещит, индивидуальная защита моряков, наличие «Аптечек», все это дает неплохие шансы чтобы пробиться к цели. Но все это теряет смысл в случае наличия противоминных сетей. Торпеды просто не доберутся до корпуса.

– И к чему тогда все эти ваши рассуждения?

– Все просто. На скорости свыше двенадцати узлов сети попросту всплывают и уже не могут служить защитой. Уругвайцы будут вынуждены стараться держать высокую скорость. Иначе де Каррильо получит возможность использовать кроссинг над Т. А в этом случае численный перевес противника уже не будет иметь значения. Набрав же высокую скорость из-за инерции онине успеют замедлиться в достаточной мере, чтобы сети опять провисли.

– Хитро. Мы обязательно подумаем над этим.

– Подумайте, Константин Матвеевич. Обязательно подумайте. Только не громко, чтобы слухи не добрались до де Ромальо. А то, как бы он нас не удивил.

– А что это, я смотрю вы опять перекрашиваете один из миноносцев, – кивнув в сторону «Страшного», заметил Горский.

– Да. Хочу попробовать новый рисунок камуфляжа.

– Не часто меняете. А то смотрите, как бы корабль не пошел на дно от чрезмерно большого слоя краски.

– Ничего страшного. Лишнее мы счищаем. Причем делаем это быстро, – хмыкнул Борис.

А и было с чего. Как говорится, все гениальное просто. Однажды глядя на то, как матросы мучаются с массивными шпателями снимая несколько слоев краски, он взял да и изобрел пескоструйный пистолет. Благо в мастерской вполне себе пользовали пневмоинструмент. Даже пневматическая дрель имелась, чему он поначалу сильно удивился. Так что, оставалось только приладить сопло, к нему сверху емкость для песка, которого на пляже, ну о-очень много. И вперед.

По аналогии изобрел и краскопульт. Правда, инструмент куда тоньше, и с ним пришлось помучиться, подбирая давление подачи воздуха и размер сопла. Но результат… Помнится он радовался когда привнес в этот мир валик. Тут радости было куда больше. Не у него. У матросов, которые по достоинству оценили новинку, едва научились ею пользоваться.

Так что, очистили корабль и покрыли его серой грунтовкой очень быстро. Осталось дождаться когда краска подсохнет, чтобы начать выводить линии рисунка.

– Придумали что-то еще лучше? – не сдержал своего любопытства Горский.

– Мысли есть. А вот что из этого получится, я без понятия. До последнего момента не представляю куда кривая выведет. Пока осечек не случалось. Но дело это такое, возможно показатели улучшатся, может останутся на месте, а то глядишь и вниз сползут.

– Понятно. Кстати, вы в курсе, что никому из одаренных художников пока еще не удалось создать свой «Камуфляж»?

– Возможно это пустые слухи, – пожал плечами Борис.

– Не думаю. В свете ваших новых «Камуфляжей» меня уже запрашивали на ваш счет. Мол, как я смотрю на то, что вас отзовут. Так что, не ладится у них что-то. И ведь я точно знаю, что сразу трое одаренных российских художников позабросили свои занятия живописью и палят из пушек как проклятые стараясь на благо родины. Да только без толку все. Ни у них ни черта не получается, ни у заграничных светил изобразительного искусства.

– Возможно причина в том, что для них стрельба из пушки и создание «Камуфляжа» всего лишь поручение, которое нужно выполнить, а сами они мысленно находятся в своей светлой мастерской и желают вдыхать не пороховую гарь, а запахи красок. Мне же нравится воевать, сражаться со стихией, стоять на краю пропасти. До одури страшно. Но нравится до безумия. Мы думаем совершенно иначе. Я стараюсь раствориться в пушке, ощутить ее всем существом. Мысленно представляю траекторию каждого снаряда, куда он упадет, под каким углом и как именно ударит в борт, палубу или надстройку.

– Да вы романтик, – хмыкнув тряхнул головой Горский.

– Есть немного, – разведя руками, признал Измайлов.

– Ну что же, удачи вам. Кстати, а вы не желаете передать мне документацию по уже готовым «Камуфляжам» типа «Страшный»?

– Все зависит от полноты налитого стакана.

– Я надеюсь цена прежняя?

– При том, что показатели отличаются от прежних вдвое? Разумеется нет. Четыре сотни тысяч.

– Ну-у у вас и аппети-иты. Я уточню у начальства

– Да ладно. Казна на этом заработает гораздо больше. Уж я-то знаю, – возразил Борис.

Проводив гостя, Измайлов с удовольствием потянулся, бросив взгляд окрест. Здесь, в южном полушарии сейчас самый конец весны. Впрочем, и зимы тут нет вовсе. Ну похолодает, средняя температура будет держаться в районе шестнадцати градусов тепла. Так что, рай да и только. И уж тем более, учитывая полное отсутствие комаров или москитов. На других островах архипелага они неизменно присутствуют, а вот здесь нет.

Небольшой остров Картейра, выделили им в качестве базы, по просьбе Бориса. Не именно этот остров, а место подальше от основного флота, ну и поглубже в тылу. Так оно и от противника подальше, и у местного начальства на глазах не вертится. А то у командования вечно зудит в одном месте, при виде бесконтрольных потенциальных подчиненных.

Вот и приходится Горскому кататься за сотню морских миль, чтобы навестить своих подчиненных. Так-то, по возвращении из рейда, Борис непременно заходит с докладом. Но старается как можно быстрее убраться в свою берлогу.

Остров ему нравился. Настоящий рай. Даже мелькали нездоровые мысли, о том, что неплохо бы осесть на таком вот берегу. Нет, понятно, что прожить на привязи у него не получится. Но как хорошо было бы возвращаться сюда. А охота какая! Правда, забавляться ею доводится редко.

Когда миноносец с кавторангом вышел из бухты, и скрылся из виду, Борис сошел на берег. Прошел на пирс, установил вместе с Яковом кульман, и замер перед ним, вглядываясь в очертания «Страшного», покоящегося на водной глади, метрах в шестидесяти от него. Он водил по нему взглядом ловя то самое ощущение, которое помогало ему в работе. Прошло полчаса, прежде чем Измайлов взялся за карандаш и начал прорисовывать контуры корабля…

Артефакт «Корабельный камуфляж типа «Страшный-2»»

Заметность —10 %

Рассеивание снарядов противника – +4 %

Рассеивание своих снарядов —4 %

Активен в пассивном режиме

Целостность артефакта – 100 %

Выход артефакта из строя – потеря 10 % рисунка.

От-тано как оно еще может быть! Результат полученный на третьи сутки не то чтобы радовал. Он скорее ошарашил Бориса. Два в одном! Да охренеть! Причем тут нет никаких уточнений по массе снарядов. Так что, хотя показатели артефакта слабее, ценность его выше. К тому же он всегда активен в пассивном режиме.

Попробовать нечто подобное провернуть с катерами? Да ну в пень! На то, чтобы их переодеть ему потребуется месяц, не меньше. И это при том, что каждый раз полной уверенности в результате все же не будет. Да и что получится на выходе совершенно непонятно.

– Итить твою через коромысло. Ты чего тут опять учудил, Боренька, – сбив фуражку на глаза, почесывая в затылке, и даже не пытался скрыть своего удивления, произнес Рыченков.

– Дорофей Тарасович, пока время есть, надо бы ободрать нашего «Новика».

– Думаешь сможешь повторить?

– Я постараюсь. А там, как масть ляжет. Но прежний-то «Камуфляж» мы всегда вернуть успеем.

– Это да. Он никуда не денется. Значицца так. «Новик» не трогай. Он и так красивый. Ты это безобразие задокументировал? – ткнув пальцем в миноносец, поинтересовался Рыченков.

– Да.

– Вот и ладушки. А теперь возвращай нашему «Страшному» прежний облик.

– Дорофей Тарасович…

– Я уже под сотню лет, Дорофей Тарасович, – оборвал Измайлова он. – Ты в курсе, что иные ничегошеньки поделать с этим артефактом пока не могут?

– Знаю.

– А тогда знай и то, что ты сейчас как самый лакомый кусочек для сластены. Мало, что на тебя облизываются, так ты еще и дразнишься.

– Так толку-то меня хватать. Ты же знаешь, что бесполезно это.

– Смысл есть всегда. Как тебе такое – не себе, не людям? Грохнуть тебя, чтобы у других таких преимуществ не было, и вся недолга. Замазывай, говорю, и возвращай все как было. Уяснил?

– Да уяснил я.

– Вот и ладушки. Яша. Яша, йакорь тебе в седалище!

– Здесь я, Дорофей Тарасович, – отозвался телохранитель, который и не думал оставлять своего подопечного.

– Ты вот что, братец, дуй-ка к нашему Вепрюшке и передай, чтобы минимум двое его партизан все время были у тебя в помощниках. Не приведи господи, умыкнет еще кто нашего непутевого оболтуса, иди потом кусай локти.

– Слушаюсь.

– Дорофей Тарасович, но ведь все одно без дела стоим. Так может я все же займусь «Новиком», а? Ну перекрасим его обратно. Ведь все одно пока вплотную не приблизятся, никто и не разберет, какие там у него показатели.

– Н-да. Ну с другой стороны, отчего бы и нет. Надо только Проклу сказать, чтобы он охранение выставил и никого не подпускал.

– Если хочешь что-то спрятать, прячь на виду, – возразил Борис.

– То есть?

– За все время никто даже не попытался приблизиться к «Страшному». Не подойдут и к «Новику». Ну, а если вдруг, то на этот случай не вооруженные матросы, а бездельничающие или занятые каким полезным делом, но так, чтобы пресечь попытку.

– Ага. Ну-у, дело говоришь. Только потом закрась все, и верни как было. Пусть лучше думают что ничего не получилось.

Глава 27 Фрамская мясорубка

Кто бы сомневался, что уругвайцы выведут в море всю эскадру. Надо отдать им должное, силы вторжения составили новейшие корабли. Ни одного старичка, которые перешли в категорию кораблей береговой обороны. Внушительное зрелище. Три эскадренных броненосца. Два броненосных, три первого, четыре второго рангов и столько же минных крейсеров. Ну и в довершении десяток миноносцев.

Атаковали же их один эскадренный броненосец, броненносный, по два первого и второго рангов, да пара минных крейсеров, при пяти миноносцах.

Отдельной группой, и значительно в стороне, двигался отряд Бориса. В его состав помимо эсминца, четырех миноносцев и девяти катеров, входил еще и угольщик.

Это судно было всего лишь прикомандировано к ним, за отдельную, так сказать, плату. Его полностью избавили от груза, и отскоблили от грязи открытые трюмы. Высота у них изрядная, так что оказавшимся внутри пленникам деться будет некуда. Ну а что прикажете делать, бросать людей на произвол судьбы в море? Во-первых, это не по-божески. А во-вторых, нерационально. Борис был уверен в победе. А это, даже по самым скромным прикидкам порядка двух тысяч человек. Им конечно будет тесновато, но тут уж ничего не поделаешь. Экипаж парагвайский. В качестве охраны и спасательной команды два взвода морской пехоты…

Преимущество уругвайской эскадры настолько велико, что иначе как подавляющим его не назвать. И адмирал де Рамальо, прекрасно отдавал себе в этом отчет. Как понимал и то, что де Каррильо все же имеет шансы не только подпортить ему кровь, но и победить.

Горский прекрасно понял, задумку Измайлова. Поэтому сделал все возможное, дабы уругвайцы доподлинно узнали о том, что парагвайцы собираются делать ставку на маневр, кроссинг над Т. И именно по этой причине к Фраму прибыли только самые быстроходные корабли их эскадры.

Ничего удивительного в том, что де Рамальо отнесся к этому со всей серьезностью и решил противодействовать этому всеми доступными способами. В частности он разделил свои силы на два отряда, каждый из которых был сильнее парагвайцев. А затем развел обе части далеко в стороны, намереваясь зажать противника в клещи.

Если тот выскользнет из ловушки, уругвайцы не больно-то и потеряют. Даже выстроившись в две кильватерные колонны, они не смогут задействовать всю свою артиллерийскую мощь. И при условии равной скорости, благодаря малым силам, де Каррильо получит преимущество в маневренности. А как следствие, даже не имея возможности использовать прием кроссинг над Т, станет сам задавать выгодные ему рисунок боя.

Сражение разворачивалось как по писанному. При этом обе стороны пребывали в уверенности, что задуманное ими воплощается в полной мере. Уругвайцы сжимали клещи. Парагвайцы ускорились, чтобы обойти голову отряда, возглавляемого непосредственно адмиралом де Рамальо. Но тот и не думал им позволять этого, из-за чего они шли буквально ноздря в ноздрю. Одновременно с этим второй отряд сближался с противником, чтобы наконец обрушить на него свой огонь.

– Боря, а нас-то уважают, – хмыкнул Рыченков, указывая рукой на приближающегося противника.

И впрямь уважают. В их сторону выдвинулись два минных крейсера, ну или все же эсминца, и пять миноносцев. Отчего-то уругвайский адмирал решил, что этого будет достаточно.

– Странные они какие-то. Неужели до них еще не дошли сведения о том, как мы расправились с отрядом у Транкераса? – удивился Измайлов.

– Смеешься? За три недели-то? Конечно знают. Но тут дело в том, что все лучшие части, корабли и экипажи находятся в составе эскадры вторжения. То есть, там, в тылу, мы разделали неумех. А вот тут против нас выйдут настоящие морские волки.

– Думаешь разница велика?

– Для них, да. Для нас, нет. Тем более, после того, как ты настоял на смене «Камуфляжа». Минус одиннадцать процентов к рассеиванию снарядов, это я тебе скажу серьезно. Тем более, с учетом подготовки наших наводчиков.

– Опять меня отправишь к пушке? – с прищуром поинтересовался Борис.

– Если припечет, то отправлю, даже не сомневайся. А пока пусть волчата потреплют добычу. Не все же офицеру з них отдуваться.

– Согласен.

– А раз так, то готовься командовать стрельбой.

– Слушаюсь, – бросив руку к козырьку, лихо произнес Измайлов.

Рыченков решил не усложнять жизнь как преследователям, так и себе. Поэтому, приказал угольщику с катерами отойти в сторону, а сам с миноносцами пошел на сближение. Тут ведь какое дело. Начнешь выверять и вести бой на выгодной тебе дистанции, и как результат отдалишься от основных сил. Что не говори, а главная их цель не вот этот отряд. Он скорее досадное недоразумение на пути к основной цели.

– Пора Боря, – буднично произнес Рыченков, и тут же скомандовал, – право на борт.

– Есть право на борт, – отозвался рулевой.

– На дальномере, дистанция до головного эсминца, – это уже Борис.

– Четыре тысячи восемьсот, – тут же последовал доклад матроса.

Борис снял телефонную трубку и несколько раз провернул ручку индуктора.

– Первый плутонг к бою готов, – послышался доклад в трубке.

– Второй плутонг к бою готов.

– Третий плутонг к бою готов.

– Четвертый плутонг к бою готов.

– Орудия лево тридцать! Наводить по головному эсминцу! Осколочным! – отдал команду Измайлов.

– Четыре тысячи семьсот, – действуя по инструкции, вновь выкрикнул данные дальномерщик.

– Прицел сорок семь! Упреждение треть корпуса! Первый огонь!

И тут же рявкнуло орудие, отправляя в противника первый гостинец. Измайлов выждал три секунды, и скомандовал второму. Потом третьему и четвертому. На всех флотах на кораблях и на суше в основном применялась залповая стрельба. Но в отряде Бориса, слишком много внимания уделяли индивидуальной подготовке наводчиков. И коль скоро так, то глупо не использовать их сильные стороны. Но чтобы своевременно и верно вносить поправку в стрельбу, им необходимо отличать падение именно своих снарядов. Потому и применяли стрельбу вразбежку.

Первые выстрелы явственно указали на то, что цель взята под накрытие. Но попаданий добиться так и не получилось. Разве только засыпать палубу осколками. Их взрыватели срабатывали даже от удара о воду. Так что, кому-то мало не покажется. И в подтверждение этого Борис рассмотрел, как один из матросов споткнулся, и повалился на палубу, где и затих.

Повторные выстрелы расставили все по своим местам. Сначала два попадания. Потом еще одно. И сразу три. Орудия стреляли как метроном, посылая снаряды с равными промежутками времени. При этом поток снарядов в направлении противника стал практически непрерывным.

– Четыре тысячи шестьсот, – продолжал выкрикивать данные дальномерщик.

Но Борис и не думал вмешиваться в работу комендоров, которые четко уловили ритм, и вели цель, самостоятельно внося необходимые поправки. Но случиться может все что угодно. Корабль противника ведь не стационарная мишень. Им управляют грамотные офицеры, которые непременно начнут маневрировать. Так же как и Рыченков, который систематически менял курс, уводя корабль в сторону, и сбивая неприятелю пристрелку. И вот тут наводчикам могут потребоваться точные данные.

Противник не отмалчивался и так же посылал в «Новика» снаряды. Но пока не сумел добиться ни одного попадания. Пару раз снаряды плюхались рядом с бортом, и имей чувствительные взрыватели возможно смогли бы доставить неприятности. Ну или при наличии более настильной траектории добраться до борта под водой. Но ничего подобного.

– Право на борт. Право. Еще. Вот так. Руль прямо, – все время оценивая обстановку, отдавал команды Рыченков, ведя эсминец сквозь огонь противника. При этом, несмотря на маневрирования, он всячески старался выдерживать примерно одну и ту же дистанцию. Что у него неплохо получалось.

Наконец, получив с десяток попаданий, головной эсминец загорелся, его заволокло дымом. Второй выдвинулся вперед прикрывая товарища.

– Задробить стрельбу! – вновь вооружившись телефоном, приказал Борис. – Наводить по второму эсминцу!

– Четыре тысячи семьсот, – как заведенный выкрикнул дальномерщик.

– Прицел сорок семь! Упреждение четверть корпуса! Первый огонь!

И вновь орудия заработали вразбежку, обрушив на противника каскад снарядов. Только на этот раз попадание случилось сразу. А там, они стали случаться чаще и гуще.

Маловат калибр. Вот к какому выводу пришел Борис, вглядываясь в результаты стрельбы. Конечно на этот эсминец более серьезную артиллерию не впихнуть. Но с этим нужно что-то делать. Более серьезные стволы наделали бы куда больших бед. Если он правильно помнит в книге Валентина Пикуля, которую он читал в юношестве, упоминались стомиллиметровые орудия. Н-да. Нужно увеличивать водоизмещение. Иного выхода нет.

Вскоре запылал и второй эсминец, начав отворачивать в сторону, выставив дымы. Н-да. Быстро же перенимают полезные нововведения. Вот и эта тактика нашла свое воплощение во многих флотах. Хорошо хоть с завесой получается далеко не у всех, тут ведь не просто активировать дымовую шашку. Со специальными снарядами все куда сложнее.

Как результат, русские потеряли уругвайцев из виду. Причем получилось настолько удачно, что белесая стена скрыла и первый эсминец, вышедший из боя раньше. Впрочем, это не имело значения. Главного Рыченкову добиться получилось. Он вывел из боя два эсминца, представляющих определенную угрозу.

Де Ромальо бы отправить против отряда Измайлова все четыре минных крейсера. Тогда возможно у них что-то и получилось бы. Правда преимущество «Новика» в ходе, не позволило бы им его зажать. Но с парой кораблей выходить на него и вовсе безнадежно.

Потеряв из виду противников, Рыченков оценил обстановку у своих миноносцев. Несмотря на численное превосходство противника, они давили и навязывали свой рисунок боя. Два кораблика охваченных пожарами уже отвалили в сторону, выйдя из схватки, чтобы зализать раны. Необходимости вмешиваться в драку никакой. Пора заняться главной задачей.

– Сигнальщик, передай по отряду. Сопровождаю катера. Бой вести самостоятельно. Головным «Страшный»

Миноносцем командовал опытный командир, мичман Привалов. По возрасту он старше Рыченкова, хотя и не имеет за плечами такого багажа. Образования уже вполне хватает, чтобы выдержать экзамены на лейтенанта. Но в существующих реалиях не дворянин подняться выше мичмана не мог. Исключение, полные георгиевские кавалеры, которые могли иметь чин лейтенанта военного времени.

К примеру, Рыченкова пришлось наделять личным дворянством. Но тут все просто. Свою весомую роль сказало то, что у него был полный бант. Ну и ходатайство боярина Голубицкого, конечно же. Зато теперь он был вполне себе полноценный лейтенант. А то, глядишь, еще может экзамены на кавторанга выдержать.

Выполняя приказ с «Новика» катера оторвались от угольщика и направились на сближение со своим лидером. В принципе тому сейчас ничего не угрожало. Миноносцы основательно сковали легкие силы находящиеся поблизости. Подготовка комендоров на них ничем не уступит артиллеристам на «Новике». Да и на самом транспорте с настоящий момент находится батарея полевых орудий, с подготовленной обслугой.