Текст книги "Вепрь"

Автор книги: Константин Калбанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 54 страниц)

Первой его увидела Беляна. Не на шутку испугавшись, она тут же заслонила собой Богдана. Как это у нее получилось, не понять: вроде и статная баба, да только кузнец куда больше нее, а вот словно полностью его прикрыла от нежданной опасности.

– Горазд, нет!

– Отойди, – глухо прохрипел парень.

– Не отойду! Хочешь порешить, бей сначала меня!

– Как!.. Как!.. А ты!.. Ты!.. Вы!.. Да я!.. А-а-агхр-р!!!

Добротно сработана дверь – и массивная, и петли железные, но вот сорвало ее и бросило наземь. Не выдержала она свирепого удара ногой. Парень обезумел от ярости. Все еще бешено вращая глазами, Сохатов-старший стоял перед женщиной, устремившей на него гневный взгляд, и мужчиной, безвольно опустившим руки и потупившим взор: по всему видно – у него не было даже мысли сопротивляться.

Послышался стук копыт, раздался заливистый девичий смех, посвист возничего – и в ворота влетела бедарка. Мишка вернулся. Горазд ожег злым взглядом враз присмиревших девчат и брата, после чего с всхлипом вдохнул воздух, отвернулся и размашистым шагом направился к крыльцу.

Пройдя на кухню, он схватил бадейку с колодезной водой, припасенной еще с вечера, отпил… Теплая, зараза. Опрокинул ее на голову. Нет, так не остудить кипящую кровь. Да что же это?! Как такое?! Перевернув в зале пару столов, он грузно опустился на лавку за устоявший и, уперев локти в стол, обхватил голову, взлохматив волосы и с силой сжав виски. Как она могла?!!

– Горазд.

Парень поднял глаза. Взгляд постепенно принял осмысленное выражение, и он сумел рассмотреть братьев, стоящих перед ним единым фронтом. Сколько он так просидел, и самому невдомек.

– Чего вам?

– Мы это… – заговорил Первак как самый старший из них. – Мы еще вчера хотели… А потом подумали, чего на тебя вываливать, чай, с дороги, устал… Ты не подумай, у них ничего такого…

– Сам посуди, – это уже Вторак на помощь брату пришел, – трудно им. И дядьке Богдану, и мамке. А они ить еще и не старые. Чего ты взъярился? Сам-то укатил счеты с гульдами сводить, позабыл, что глава семьи теперь. А дядька Богдан взял на себя заботу о нас и ничего не требовал взамен. Тяжко нам было бы без него, и мамке тяжко. Как без мужика-то в доме?

– А вы, стало быть, не мужики?

– Ты с больной головы-то на здоровую не сваливай. – Младший тоже отмалчиваться не стал. – Что ты про дядьку Богдана плохого сказать можешь? Он со всем уважением. Сам хотел с тобой поговорить, да только не успел малость.

А действительно, что это он? Какое он имеет право винить их? Кабы был жив отец, пусть прикованный к постели, пусть немощный, но жив, – иное дело. А так-то чего… Он ведь и сам Богдана любит, уважает не меньше мальцов, в чем-то и пример с него брал. Тот ведь без лишних слов взял опеку над младшенькими. А ведь это долг старшего мужа в семье. Его, Горазда, долг. Не в чем ему винить Орехина. Подумав немного, Горазд пришел к выводу, что подойди тот, расскажи все без утайки – только порадовался бы и пожелал счастья. От всего сердца пожелал бы. Наверное, дело в том, что как-то неожиданно все получилось. Вот и сорвался, как камень с кручи.

Тяжко поднявшись на ноги, он вышел из-за стола и направился на улицу. Братья хотели было заступить ему путь, но он устало отмахнулся, словно десяток телег в одиночку разгрузил. Те сразу смекнули, что гнев ушел, и, ни слова не сказав, отступились.

Богдана он нашел в мастерской. Тот понуро сидел на колоде, приставленной в угол. На ней деревянные заготовки под токарный станок тесали. Да и вообще, где работа топором, там колода никогда помехой не будет. Подошел и, так же понурившись, встал перед ним:

– Дядька Богдан, ты это… Прости меня… Дурень я молодой, чего с меня взять-то.

– Ты прости, Горазд. Не следовало мне так поступать, ежели старший муж в семье есть.

– Не в чем тебе виниться, дядька Богдан. Какой я муж! Домашних одних бросил, укатил невесть куда головой рисковать. Младших братьев да мамку оставил одних, без поддержки. Только ты это… Так, чтобы по-людски… Видно, Отец Небесный так положил, чтобы ты все же стал мне заместо отца. Не тестем, так отчимом.

Парень вышел на двор и тут же столкнулся с матерью. Она, едва увидев сына, замерла, устремила на него гневный и в то же время тревожный взгляд. Но в следующее мгновение взгляд переместился ему за спину, и на ее лице тут же отразилось облегчение. В дверях стоял Богдан. Он был хмур, но при этом умудрялся смотреть на нее светло, ободряя. Горазд оглянулся, потом снова взглянул на мать и вдруг озарился улыбкой, хорошей такой, доброй:

– До свадьбы-то хоть утерпите, молодые.

– Ты… Ты… – Мать так и не нашлась, что сказать.

– Кхм, – послышалось из-за спины.

Глава 7
Охота

Август, или, как его тут называли, серпень, выдался довольно дождливым. Но вот уже несколько дней стояла солнечная погода, так что о недавних осадках напоминали лишь особенно глубокие лужи, с которыми пока еще не справилось солнце. Так что пыли было в достатке, словно и не было двух дней отдыха и баньки. Не было и той чумазости, с которой они завалились на постоялый двор. По меркам путешественников этого времени они были до неприличия чисты. Вот только то, что им придется провести в поле несколько дней, не особенно радовало. Как говорится, лиха беда начало.

У Виктора настроение было ниже среднего. Вот когда они отправились на разведку к гульдам, там и адреналин бурлил, и задор был! Охотиться за контрабандистами было не так азартно, но и там интерес все же присутствовал. А главное, они и сами успели вкусить в некоторой мере этого хлебушка, так что хотя бы знали, с какого конца браться за дело. Прошли вдоль реки. Соболь и Куница, бывшие браконьеры, отлично знакомые с лесной наукой, сумели обнаружить неприметные тропы. Там нашлись и припрятанные лодки. Турань – река широкая, тут без плавсредства делать нечего. Даже плотом не особо воспользуешься, поскольку течение довольно быстрое. Оставалось только организовать засаду и ждать. Волка, как известно, ноги кормят, так что рано или поздно появятся хозяева. Дважды взяли нарушителей, которые пытались уйти во Фрязию. Один раз приняли таковых на обратном пути. Охотники безошибочно определили место стоянки, даже ждать долго не пришлось. Да и чего контрабандистам задерживаться на фряжской стороне? Товар сбыли, товар приняли – и обратно. Той же ночью их и спеленали. А как быть здесь?

Ясное дело, татей нужно искать у тракта. Вот только они никакими тропами не связаны, могут напасть где угодно, а потом уйти на свою стоянку. И скорее всего, нападать будут подальше от своей стоянки, ведь даже волк не охотится вблизи логова.

В голове Виктора крутилась мысль, что неплохо бы организовать ложный караван. Купец с тремя возами, с небольшой охраной из трех наемников. Охотников нужно будет отправлять, сопроводив боковой охраной, чтобы она успела выявить засаду. Но тут имелись свои тонкости. Если ватага слишком велика, то вступать с татями в открытую схватку – себе дороже. Лучше бы брать их на стоянке, использовать фактор неожиданности. Тогда можно свести свои потери к минимуму, а то и вовсе обойтись без них. Тут еще и приказ воеводы непременно кого-нибудь притащить на суд в Звонград – дело де политическое. Город во многом жил доходом от торговли. Поэтому нужно показать торговому люду, что закон в уезде не на последнем месте, что татям никто попустительствовать не станет.

Хорошо бы обнаружить банду в засаде у дороги и выследить, куда они станут уходить. Не будут же они сиднем сидеть на одном месте, если никто по тракту не пойдет. Умаются от безделья романтики с большой дороги – и отправятся восвояси. А уж выследить их можно. Был вариант похуже: выйти на только что пограбленный караван. Конечно, если налет удастся, спасибо не скажут. Зато они пойдут по горячему следу, как по путеводной нити. Это лишь кажется, что по лесу можно передвигаться, не оставляя следов. Все зависит от опыта преследователей. Понятно, что с каждым днем задача будет становиться все сложнее и сложнее: навыки следопытов должны быть все выше и выше. А если дождь пройдет?

– О чем задумался, Добролюб? – пустив коня вровень с атаманским, поинтересовался Горазд.

– Да вот думаю, с какого конца браться за это дело. Сколько дней мы уж колесим по этой дороге – и все без толку. Может, они именно сейчас бьют какой-нибудь караван совсем в другой стороне. А мы тут лбы морщим, где их искать.

– Ага. Я тоже об этом не первый день думаю. Не выйдет у нас тут так, как с контрабандистами. Им тропы без надобности. Где ни выйдут на тракт – все хорошо. Лишь бы место для засады было удобным, а тут таких мест сколько угодно.

– Самое смешное, что может оказаться и так: получили они от того купца по зубам – и решили уйти в другие края.

– Сомнительно. Тут ведь Большой тракт.

– А почему нет? Тракт-то большой, и народу не протолкнуться. Мы уже два каравана за сегодня повстречали. Да разъезды все время шастают. А на тихой дороге пусть добыча поскромнее, зато и не такая зубастая, да и меньше возможности нарваться на служивых.

– Тоже верно, – почесав затылок, вынужден был согласиться парень. – Но я что тут удумал, Добролюб… Вот гляди. Взяли они добычу. Но ведь ее сбыть где-то нужно. Может, у них есть свой трактирщик при дороге? Или напрямую – снюхались с купцом каким-нибудь вроде нашего Лиса.

– И где нам его искать? Купцы хоронятся почище татей. Вон Лиса вроде взяли за холку, а он извернулся. И ведь сами купцы считают, что тот стал жертвой извечной тяги торговца к дешевизне. Они и сами от такого не отказались бы, случись такая оказия. От сердца его жалели, поскольку вместо выгоды вира вышла ему изрядная. Нет, такого купчину найти еще труднее, чем ватагу. Можно организовать наблюдение за постоялыми дворами. Наверное, у татей завязка именно на один из них. Но попробуй проследи за всеми. К тому же для этого людей разделять придется. А как они по отдельности станут дело делать – один только Отец Небесный ведает. Не станет догляда – устроят себе отдых. А то и потеряем кого, коли в засаду угодят.

– Верно говоришь. Вот я и удумал. А что, если нам Лиса к этому делу приставить? Как говорится – рыбак рыбака видит издалека. Не может же он не догадываться, кто стоит за этим делом.

– А если он тот самый купчина и есть?

– Может и такое статься, да сомнительно. Он ведь с тобой засветился так, что дальше некуда. Ты ныне на княжьей службе, веры тебе поболе будет. А его проделки тебе известны. Не думаю, что он сейчас этим пробавляется, побоится.

– Ну и какой ему резон нам помогать? Ему-то что с того?

– А зависть? Ну как такое стерпеть: кто-то легкую деньгу зашибает, а тебе никак нельзя влезать в такое дело? С тобой же у него какие-никакие дела имеются. Вон, вся добыча, полученная нами от гульдов, через него ушла. А ты человек удачливый, глядишь, еще чего перепадет. Вот, к примеру, удастся того аспида поприжать твоими руками да поддержку от воеводы получить… Негласную такую, как в том случае, например, когда ты подворье и семью дядьки Богдана выкупал. Имущество можно чуть ли не за полцены прибрать к рукам, а там и продать с прибытком.

– Знаешь, а ведь может выгореть. Ей-ей, может.

– А я о чем.

Идея-то Виктору понравилась. Да только не стоит вот так, с бухты-барахты, гнать лошадей во весь опор в Звонград. Вполне может оказаться, что Лиса нет дома. Он ведь купец, мало ли куда укатил! Дела торговые к сидению на пятой точке не располагают, сидючи ничего не заработаешь. Впрочем, шанс застать купчину дома был не таким уж и низким. Дальними походами он не пробавлялся, имел две лавки, одну в Звонграде, вторую в Брячиславле, куда посадил и управляющего. Всем было невдомек, отчего не наоборот. Отряхин отшучивался, мол, тут отчий дом, негоже его менять на иной, хоть и в столице. Но Виктор подозревал, что немалую долю доходов купца составляли именно разбойные деньги, а тем парням не особенно уютно близ столицы. И если уж он с татями водится, то с контрабандистами – сам бог велел. Опять же до границы отсюда намного ближе, нежели из столицы. Можно было бы и совсем рядом с границей поселиться, да там поблизости городов нет.

Не забывая об осторожности и пуская вперед боковую охрану, как только по пути намечался лесной массив, отряд довольно быстро продвигался по направлению к уездному центру. Мало ли, а вдруг те аспиды как раз тут-то и крутятся? Без оглядки пусть дурни ездят. Сомнительно, что ватага решится напасть на отряд из десятка вооруженных до зубов мужиков, от которых исходит почти осязаемая угроза, но ведь и здесь все зависит от того, как у них обстоят дела. Вполне может статься, что как раз оружие и будет причиной нападения. Заиметь огненный бой в большом количестве – это многократно усилить мощь ватаги. А над тем, что с таким оружием нужно бы еще хорошо уметь обращаться, они вряд ли задумываются. Неудача с купцом вполне могла поселить в голове атамана мысль достать большое количество огнестрела. Как бы там ни было, осторожность никогда не помешает.

Пока все шло нормально. До града добрались без приключений. Впрочем, лучше бы уж нарвались на татей дорогой, все же верный случай. А как там с Отряхиным получится – бог весть.

Купчина оказался дома. Собирался наутро выезжать в Брячиславль – товар кое-какой появился.

Не сказать что при виде Виктора у Лиса поднялось настроение. Как-никак, тот теперь находился на княжьей службе. Ни о какой выгоде для Отряхина тут и речи быть не может, а общаться с этим аспидом, который одним своим видом внушает страх, – занятие не из приятных. Впрочем, страха-то особого не было. А вот о неудачном предприятии, что обещало барыши, да обернулось пшиком, при виде Добролюба вспоминалось. Кому понравится снова думать о том, как ты просчитался и тебя обошли на повороте?

– Неужто не рад мне, Лис?

– А ты не девка, чтобы тебе радоваться. Из товара при тебе – только оружие, коим твои архаровцы бряцают. Так какая мне радость с тебя?

– Не все можно измерить деньгами. Мне это один умный человек сказывал. Ох и мудр был.

– Может, и так. Чего надобно?

– Поговорить без лишних ушей. Совсем без лишних, – с нажимом закончил Виктор.

Купец с пониманием кивнул и направился в дом с выражением крайней досады на лице. Виктор понял все верно и проследовал за ним. Хозяин мимоходом велел накормить гостей чем Бог послал да принести что-нибудь поесть в дальнюю каморку, где он работал со своими записями. Волков догадался, что это не просто каморка с амбарными книгами, в коих учтены все доходы и расходы. Там – самое надежное место для задушевной беседы, чтобы никто ненароком не подслушал их разговор.

Купец никогда не путал дела и хмель. Когда закуски и квас заняли свое место на столе, сразу приступил к делу:

– Говори, чего хотел.

– Это что же, и поесть не дашь?

– Отчего же? Ешь. И я с тобой перекушу. Дел невпроворот, присесть некогда, чего ж о еде говорить? Но время идет, а мне назавтра в путь.

– Понимаю. Тогда сразу к делу. Ватага лихих в округе завелась. Ты как, ничего не слышал об этом?

– Слышал, что на Бурого напали, да тот сумел отбиться, а тати в леса подались. Более ничего не слышал.

– Ой ли?

– Понимаю, о чем ты, – явственно скрипнул зубами Лис, – да только не там ищешь. Давай начистоту. После того как с тобой промашка вышла, я с татями не связывался. А когда ты на княжью службу ушел, и вовсе решил с теми делами покончить.

– А что тогда здесь обретаешься? Что-то не слышно, чтобы ты в Брячиславль перебирался. А ведь там ты на своем подворье останавливаешься.

– Все-то тебе ведомо. Ну да, так оно и есть. Да только… Ну как бы…

– Контрабандой пробавляешься?

– Ладно, начистоту так начистоту. Да, имею я дела с контрабандистами. Но если думаешь тем меня за горло взять, то и тут промашка у тебя выйдет. Такого рода слухи постоянно ходят про всех местных купцов. Большей частью – все правда, но ты для начала возьми нас на этом.

– Это твои дела. Сунешься на границу, попадешься, тогда и поговорим, – хитро подмигнул Виктор, словно намекая: свои-де люди – на месте и сочтемся. – Сейчас у меня порты преют совсем об ином. Покоя мне не дают из-за этих лихих, а у меня свои планы.

– Нешто еще не отказался от затеи с мануфактурой?

– А с чего мне отказываться? Серебра для этого в достатке, только времени совсем нет. А тут еще за этими гадами бегать.

– Выходит, за горло взял воевода?

– Это точно. Так что помогай.

– Дак сказываю же, не ведаю.

– Слушай сюда, Лис. – В скрипучем голосе Виктора что-то неуловимо поменялось, и купец безошибочно определил: шутки и пустые разговоры кончились. – Ты в этом деле замарался в свое время по самую маковку. Поэтому веры у меня к тебе ни на полушку. Если сам с татями повязан, говори сейчас. Слово даю, тебя не трону – лишь на этот раз, он же последний. Только ватагу перебью. Ты знаешь, мне закон переступить – что высморкаться.

– Вот тебе крест, не связан я с татями.

– Пока верю. Кто связан?

– Не знаю.

– Тоже верю. Думаю, знать ты не можешь. Но ведь догадываться-то догадываешься. Значит, так. Имущество того купца отойдет в казну, а потом будет выставлено на продажу. Воевода благоволит мне, так что обещаю. Попрошу, чтобы оно в твою пользу ушло.

– Не надо. Эдак сразу на меня все укажет. Лучше сам выкупай, а мне передай заботу о нем. О том, что у нас с тобой дела, все ведают, так что никто дурного не подумает.

– Нешто не свяжут одно с другим? Ватагу-то я изловлю.

– Если все тишком сделать, то ладно получится. Поначалу взял ватагу, они указали на купца, чего только не случается.

– Ну ты и жук! «Ничего не ве-едаю».

– Дак и не ведаю. Догадываюсь, но как ту догадку разгадать, ты уж сам думай.

– Ладно, выкладывай.

– Есть тут один купец, Истома. Он, как и многие, между делом контрабандой пробавляется. Но есть у него что-то очень мне знакомое, некий избыток товара, отчего не так за цену ломится, легче как-то… Одним словом, больно на меня самого похоже. В разговоре пару раз что-то эдакое улавливал. Как объяснить, не знаю, но если и есть купец, повязанный с татями, то это Истома, иных в Звонграде не ищи.

– Так откуда у него дармовой товар, коли нападение не удалось-то? С чего бы ему не так ломиться?

– А ты чего на Большой тракт пялишься? Иных дорог нет? Ну сунулись один разок, получили по зубам, да опять ушли в сторонку. А пораньше и вовсе могли в ином месте обретаться, тут-то Струк куражился.

– Ладно. Стало быть, Истома.

– Никак самого решил сцапать? И думать не смей. Мало ли, вдруг я ошибся, и что тогда?

– Что предлагаешь?

В ответ Лис дернул за веревочку. Почти незаметно дернул, но через несколько секунд дверь отворилась, и заглянул парнишка из дворни.

– Позови Зайца.

– Слушаюсь, – тряхнул лохматой головой парень и тут же исчез.

– Давно спросить хотел. По себе помощника подбирал, что ли? Ты – Лис, он – Заяц.

– Само как-то получилось.

– А он зачем в наших делах?

– Он при мне то же, что и Любим при Истоме. Возьмешь его – все дела купца вызнаешь. Только времени тогда у тебя останется чуть. А Заяц точно знает, где его можно прихватить, да так, чтобы по-тихому. Дальше – дела твои.

– Да, Лис, ты особо-то губу не раскатывай. Все сделано будет мною, так что тебе – только треть. Две трети мне и моим людям отойдет. Коли ты открыто свидетельствовал бы, то наоборот. Но ты ведь хочешь тишком пройти.

– Да понял уж, – махнул рукой купец.

Правда, в то, что это и есть вся его выгода, Волков ни разу не поверил. У Истомы, поди, и свои каналы контрабанды имеются, которые Лис быстренько приберет к рукам.

После посещения Отряхина все закрутилось с такой скоростью, что только и успевай поворачиваться. Любима прихватили, когда он в темноте подходил к дому одной вдовушки. Он ее навещал два раза в неделю, сегодня выпал как раз один из этих дней. До утра, а то и до обеда его никто не хватится. А потом – пока сообразят, что к чему, пока то, пока се… Одним словом, сутки в распоряжении Виктора имелись.

Короткий допрос, проведенный в поле, тут же принес плоды. К радости Виктора, особо стараться не пришлось, мужик с виду был хоть и крепок, да оказался хлипковат. Прав оказался Лис, вот у кого глаз – алмаз! Только действовать нужно быстро.

Ватага обреталась в тридцати верстах от Звонграда, в одной из долин невысокой горной гряды. Вход в долину один, по узкому краю у бурного потока реки. Весной или после ливневых дождей нечего и мечтать выйти оттуда или попасть туда – поток протекал по расщелине, между двумя отвесными скалами. Долина была средних размеров, не больше версты в длину, а в ширину и того меньше. На склонах, там, где нет деревьев, можно пасти стада. Одним словом, отличное укрытие. Только для проживания не очень подходящее.

Долина упиралась в отвесные скалы. В них была огромная пещера, которая состояла из нескольких камер. Там банда и обреталась. Эта пещера внушала Виктору опасения, она могла уходить в глубь горы на многие километры, иметь бесчисленное множество ответвлений. Если кто успеет уйти под каменные своды, поди его там найди потом. Ватажники наверняка излазили те проходы в радиусе нескольких сотен метров. Так что если Виктор со своими людьми сунется туда, вполне возможно, им устроят кровавую баню.

Впрочем, это все дела будущие. Сейчас же главное – скорость. Тридцать верст в оба конца – это уже получается дневной переход всадника. Добавить пересеченную местность. Мало суток. Ох, мало.

Пока двигались по открытому пространству, приходилось выдерживать весьма высокий темп. Но впереди был участок, поросший лесом, по которому предстояло пройти не менее пяти верст. Когда деревья сомкнули свои кроны над их головами, пришлось сбавить ход до черепашьей скорости. Они придерживались русла, как путеводной нити. Поначалу спокойная река, по мере того как они углублялись в лес и поднимались, становилась все более узкой, ее течение – стремительным, пока не стало бурным.

Примерно через час после рассвета они были уже у прохода. Отвесно вздыбленные скалы… Все было так, как и рассказал Любим. Не то чтобы они особенно высокие – на Кавказе были куда выше, – но без альпинистского снаряжения и соответствующих навыков взобраться нечего и мечтать.

Из показаний пленного следовало, что в секрете у прохода постоянно дежурят трое. Вряд ли смена назначена на столь ранний час. Значит, есть надежда, что дело иметь придется только с ними. Но в такой узости, где с трудом могла пройти одна лошадь, причем без вьюка, или два человека, если тесно прижмутся плечом к плечу, много народу и не нужно. К тому же с той стороны, рядом с секретом, были подготовлены – ярусами одна над другой – три упорные стенки. Так что если кто и прорвется через теснину, один взмах топора – и он тут же будет снесен в бурный поток камнепадом. И устроить подобное бандиты могли трижды. Стан недалеко, выстрелы услышат в любом случае, а там – будут действовать по обстановке.

Да, все устроено по уму. Секрет и упорные стенки расположены таким образом, что ватажники могли простреливать все пространство вдоль скалы. А рубщику достаточно переместиться вправо буквально на полсотни шагов, чтобы обрушить камнепад. Бежать по гладкому козырьку не представлялось возможным. Только идти шагом, чтобы не споткнуться и не сломать ноги или не свернуть шею, поскольку там набросано множество камней. Во время разлива эти камни, скорее всего, смываются, так что эту россыпь каждый раз восстанавливают искусственным путем. Что ж, разумно. Только вот как поступить ему?

Виктор стал внимательно всматриваться в ту сторону, где должны были находиться караульные. Хм. Если не знать, что ищешь, то обнаружить это место не так просто. Да чего уж там! Непросто даже сейчас, хотя и знаешь, что секрет именно на этом участке.

– Или никого, или дрыхнут, – предположил Горазд.

– Я бы на это особо не рассчитывал, – возразил Виктор. – Придется рисковать.

– Что ты хочешь делать?

– Пойду туда один и без оружия, – сбрасывая сбрую на землю, ответил Волков. – Ну почти, – имея в виду ножи, поправился он. – Соболь, Куница, возьмите свои духовушки и переместитесь во-он туда. Только тихо и аккуратно, подстрахуете меня.

– Сделаем, – уверенно кивнул Соболь, он был лидером в этой паре.

Виктор просто не мог не использовать навыки своих охотников. Поэтому они всегда таскали с собой луки, из которых били весьма метко. Остальные имели при себе арбалеты, или, как их тут называли, самострелы. Виктор с некоторых пор из дополнительного оружия имел переделанный карабин, заряженный холостыми. Он нужен как гранатомет, хотя на всякий случай имелись и боевые патроны. Хорошо все же, когда ты передвигаешься верхом – пешком столько на себе не унесешь.

Не так давно громоздкие и неудобные для диверсионной деятельности луки охотников были заменены на пневматические винтовки.

Виктор очень удивился, когда увидел эти два экземпляра в оружейной лавке, соседней с заведением мастера Лукаса. Вообще-то он вошел туда просто ради интереса. Не стоит держаться лишь одного мастера – вполне возможно, у другого будет что-то более интересное. Он уже успел привыкнуть к тому, что местные мастера способны преподносить сюрпризы. Эти два экземпляра висели на стене за прилавком и привлекли внимание тем, что снизу, сразу перед скобой, были прикреплены металлические сферы. Он тогда решил, что это еще какой-то вид многозарядного кремневого ружья. Если тут оно дешевле и более практично, то можно подумать и о перевооружении отряда. Для себя он уже давно решил, что вооружится револьверным карабином, больно он пришелся ему по сердцу, тем более что уже был готов.

Как выяснилось, ничего подобного. Это оказались многозарядные винтовки, способные произвести четыре выстрела, тут он угадал. Только это не огнестрельное оружие, а пневматическое. Вот так, хотите верьте, хотите нет. То, что он принял за кремневый замок, оказалось рычагом взвода ударника. Тот бил по штоку, который производил кратковременное открытие клапана, а через клапан вырывался сжатый воздух, толкающий пулю. С ценой он не угадал. Работа оказалась куда более тонкой, требующей большого мастерства и точнейшей подгонки деталей. Двести пятьдесят рублей за ствол, отдай и не греши. Виктор отдал не задумываясь, правда, после того, как испытал винтовки в действии. Да, оружие капризное, требует особого ухода. Да, чтобы закачать в эти глобусы воздух, нужно попотеть. Но выгоды от его применения перекрывали все неудобства.

Соболь и Куница поначалу были не в восторге от нового оружия. С ним нужно было обходиться более бережно, чем с их карабинами. Но лук тоже не станешь таскать за собой просто так и бросать где ни попадя. Он тоже боится влаги и не терпит беспечного отношения. Мало-помалу они к этому оружию стали относиться куда более уважительно, хотя заметили и другие недостатки: приходилось, сливая пот, накачивать баллоны буквально после каждого похода. Причем не было особой разницы, использовали оружие или нет. Все равно приходилось проводить его обслуживание, чистку, вымачивание кожаных манжет, чтобы не травили воздух. Но зато они не уступали по точности и прицельной дальности их усовершенствованным карабинам. Звук выстрела был сродни удару тетивы самострела, ну, может быть, немного посильнее. А уж по удобству использования они стояли на голову выше и арбалетов и луков.

Когда охотники заняли свои позиции, Виктор тряхнул руками, проверил, хорошо ли выскальзывают из ножен на предплечьях ножи. Пощупал тот, что был на спине, между лопатками. Порядок. Ну а раз так, то пора.

Не спят, гады. А может, уже привыкли быть начеку и сон их весьма чуткий. Сумели вовремя проснуться. Когда живешь в постоянной опасности, рискуя оказаться на плахе, волей-неволей начинаешь спать вполглаза и вполуха.

– Стой, где стоишь, – послышался голос одного из караульных, когда Виктор уже был на середине узкого прохода.

За кустами мелькнула тень. В чистом утреннем воздухе раздался треск сломанной ветки – это, скорее всего, побежал к упорам рубщик. Подойти тихо не вышло. Плохо. Если они его не подпустят, будет совсем худо. Впрочем, это еще полбеды: если охотники не рассмотрят позицию рубщика, может быть еще хуже. Ладно, как там говорил киногерой из советского фильма про десантников? «Взял карты – играй».

– Ты там не пальни сдуру.

– Кто таков?

– Меня Любим прислал к Ступе.

– А где сам?

– Ногу повредил, а дело не терпит отлагательства.

– Что велел передать?

– А ты что, атаманом заделался? – подпустив наглости в голос, ответил вопросом на вопрос Виктор. – Вот станешь ватагу водить, тогда и вопросы будешь задавать.

– Ты там не очень!

Ага, задело. А что ты хочешь? Сказано – к атаману, так и веди к атаману, а то возомнил себя не пойми кем.

– Оружие брось.

– У меня всего-то оружия, что нож на поясе да засапожник.

– Вот их и брось. Обратно пойдешь – подберешь.

Виктор выполнил требование, аккуратно сложив указанное на валун.

– Теперь сними кафтан. Давай, давай снимай. Руки подними и обернись.

– Ну все? Или еще и «барыню» сплясать?

– Поговори еще. Вот скажу, чтобы полз, так поползешь. А нет – так живо шкуру прострелю из мушкета.

– Ты попади сначала, Аника-воин. Понаберут в ватагу всяких дурней, а ты потом с ними мучайся.

Возмущенно бубня себе под нос, но так громко бубня, чтобы слышали архаровцы, Виктор направился к караульным.

– Эй, ты, куда?! А ну, стоять!

– Я тебе встану. Я тебе так встану, что задница огнем гореть будет. Меня уж палач потчевал каленым железом, когда ты еще у мамки титьку сосал, сопля стуженная!

Когда Виктор приблизился достаточно близко, двое появились из-за куста. Один из них и впрямь держал старенький мушкет, у другого в руках – лук-однодеревка. Если поддета кольчужка, так из него только в голову бить или по ногам, доспех никак не пробить.

– Чего смотришь? Нравится?

– Эка тебя расписали.

– Попадешься – распишут не хуже.

– Я что, дурной – палачу в руки даваться?

– Ты поговори еще, раскудрить твою в качель. Умник, курок-то спусти, не то и впрямь пальнешь, тудыть твою. Вот так. Глядите у меня, если ножи и кафтан приберете или решите поменять, так и Ступа не поможет, башки поотрываю.

– Да чего ты завелся-то? Не тронет никто твои пожитки.

– Вот и не трожьте. Фу-у, умаялся. Куда тут дальше-то идти?

– Дак вдоль речки, прямо до стана дойдешь.

– А что, никто не проводит?

– Не-е, нам нельзя. Хочешь, обожди с часок, скоро смена придет, тогда с нами пойдешь.

– Некогда. Не видишь – всю ночь шел?

– Тогда иди сам. Да там не заплутаешь, уж стежку набили.

– Набили они, – продолжал возмущаться Виктор, явно затягивая время.

Он уже увидел, что третий, успокоенный поведением товарищей, приближается к ним. Вот так, ребятки, давайте все в кучку, чтобы разом вас накрыть.

Ножи ушли в цель совершенно неожиданно для ватажников, буквально вслед за этим раздался сдвоенный хлопок пневматических ружей. Порядок. Всех троих взяли. Только промашка малая вышла. Одного из караульных Виктор намеренно ранил, угодив в плечо. Болезненно так, чтобы ничего не успел натворить, но не насмерть. Информации все же маловато. Но Соболь, как назло, взял на прицел именно этого парня. Так что вместо «языка» они получили три готовых трупа. Как говорил другой киногерой, когда не смог взять живым диверсанта: «Чего смотришь? Холодный, как судак».