Текст книги "ХАРЬКОВ 354-286"
Автор книги: Константин Минаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Полностью уйдя в свои мысли, даже не заметил, как промелькнули 30 минут. Очнулся, когда дверь приёмной приоткрылась, и заглянувшая секретарша Леночка сообщила о прибытии Андрея Прохорова. Кивнув, мол, пусть заходит, Виталий вышел из-за стола. Негоже было проявлять в такой напряжённой ситуации даже намёк на неуважение. Все прошлые конфликты следовало похоронить хотя бы на время. Если верить предчувствиям, то самому из этого не выбраться. Проблемы с взбунтовавшейся армией и партийным руководством утрясать будем позже. Если ещё сможем утрясать.
– Здравствуйте, Андрей Николаевич, – протянул руку Валкнис.
– Добрый день, Виталий Иванович, вы в курсе что происходит?
– Прошу, садитесь. Нам предстоит долгий разговор. В безопасности этой комнаты я уверен, и поэтому мы можем свободно поговорить, – сказал Валкнис, усаживаясь в своё кресло.
– Как мне стало известно из своих источников, Харьков вместе с областью провалился в прошлое. Точнее, мы оказались где-то в начале Второй Мировой войны. Первыми это выяснили вояки несколько часов назад. Но с городской администрацией они не спешат делиться информацией. Пилипко во время телефонного разговора всячески темнил и сказал мне, что из-за сильных магнитных аномалий начались какие-то проблемы на электростанциях, и, видимо, этими же аномалиями обусловлена полная потеря связи с окружающим миром.
Прохоров внешне никак не прореагировал на это заявление своего политического оппонента, а только сказал: Мне заявили то же самое. Надеюсь, вы понимаете, Виталий Иванович, что без доказательств я не могу рассматривать вашу гипотезу всерьёз.
– Ну, о том, что происходит в пределах области, вы в курсе, иначе вы не занимали бы должность губернатора. Вы не можете не знать о запрете любых полётов и передвижению за областные границы. Если вам этого мало, то вот, пожалуйста, – с этими словами Валкнис развернул стоящий у него на столе ноутбук экраном к Прохорову, – сейчас я вам продемонстрирую видеозапись сделанную несколько часов назад с борта разведывательного самолёта. Вы даже представить себе не можете, каких трудов стоило мне её получить.
Валкнис загрузил файл и замолчал. Во время просмотра губернатор не проронил ни слова. В общем-то, в глубине души, он допускал возможность такого развития событий, а, когда Городской голова стал ему доказывать свою правоту, то Прохоров поверил ему почти сразу. Слишком нелепой была версия для попытки подставить Андрея Николаевича. Тем не менее, Прохоров продолжал тянуть время, делая вид, что не верит Валкнису. Губернатор просто обдумывал свои дальнейшие действия и не желал, что бы бывший противник видел его слабость. Тем временем запись подошла к концу, и хозяин кабинета спросил:
– Ну что, теперь вы мне верите?
– Да, вы меня убедили, но что вы предлагаете делать? Ведь не зря же вы меня так настойчиво просили приехать. Для чего-то я вам нужен.
Валкнис предпочёл не заметить издёвки. Сейчас ему нужен был союз с этим человеком, а разобраться с ним можно будет всегда. Нужно только выбраться в более цивилизованные места, чем это.
– Я предлагаю вам сбежать из этой страны. Подумайте сами, здесь мы никому не нужны. Фактически власть уже не в наших руках. Ещё день или два и нас просто могут арестовать. Дальнейшая жизнь в таком раскладе будет очень короткой и очень трагической. В лучшем случае мы до конца дней будем сидеть в местах не столь отдалённых. В худшем варианте, места будут очень отдалённые. Может быть, даже вы сможете взять автограф у этого, как его, который Архипелаг. Точно, вспомнил. Солженицын. Расскажете ему, каким он в будущем стал популярным. Может расщедрится, и от такой сказочки отдаст вам половину своей пайки. Но самый реальный вариант для нас с вами, это душевный разговор с Берией и расстрел на месте после этого. Я же предлагаю вам, пока в наших руках ещё есть власть, сегодня же улететь в страну с более либеральным отношением к частной собственности и капиталу. В идеале это Америка, но я не знаю, хватит ли топлива у самолётов, которые стоят в аэропорту.
– Как вы себе это представляете? Кто вам даст самолёт? Ведь уже запрещены все полёты.
– А вот для этого вы и нужны. Вместе мы можем повлиять на начальника аэропорта. Он не сможет нам отказать. Если не хватит аргументов, всегда можем привлечь охрану в качестве довода. Но лучше обойтись без кровопролития. Нам не нужны жертвы из нашего числа.
– Ну, хорошо, допустим, мы сможем взлететь. И даже сможем пересечь СССР и Германию и удачно приземлиться. Что мы возьмём с собой? На что будем там жить? Ведь ни доллары, ни евро, использовать не получиться.
– Андрей Николаевич, я поражаюсь вашему тугодумию. Не надо морщиться, мы теперь в одной лодке. Я более чем уверен, что у вас дома есть определённое количество драгоценностей. Возьмёте их. У вас также мобильный телефон, ноутбук, да что угодно, любая высокотехнологичная техника сейчас ценится гораздо дороже золота. Но главное не в этом. Вы знаете будущее, и это самая ценная информация. Вы сможете на этом разбогатеть. Ладно, хватит рассусоливать. В 15:00 вы должны быть возле аэропорта. Возьмите с собой только самых близких людей – самолёт не резиновый. Вместо запасных комплектов одежды запаситесь лучше дополнительной парой мобильников. Кстати можете купить парочку, по пути домой, пока гривна ещё что-то стоит. Никого кроме семьи в свои планы не посвящайте. Ну да вы не мальчик. Не мне вас учить. Не успеете к трём часам в аэропорт, буду прорываться без вас, останетесь здесь с большевиками.
На этом добром слове Валкнис закончил аудиенцию. Главное – цель достигнута. Прохоров запуган и не будет действовать самостоятельно. В будущей большой игре бывший мелкий рэкетир не хотел зависеть от бывших врагов. Пусть даже они и в одной команде.
Приказав Леночке сделать ещё одни кофе, Валкнис начал обзванивать своих знакомых, занимающихся большим бизнесом. Одним из таких знакомых был хозяин банка, с которого, в обмен на спасение, хотел Валкнис получить оплату золотом.
Пока всё шло согласно плану, разработанному буквально за пару часов. Общее число пассажиров на рейс в одну сторону должно было достигнуть 60-70 человек. Остальное Валкнис планировал отвести под багаж.
Виталий понимал, что никакой самолёт, находящийся в Харькове, не в состоянии доставить его в Америку. Поэтому в его планы входило совершить посадку в Англии. Хотя там сейчас и было тяжёлое положение (в голове смутно вертелась фразы "Морской лев" и "Битва за Британию"), но Валкнис помнил, что высадки немцев так и не произошло.
Закончив обзванивать будущих пассажиров, теперь уже бывший Городской голова прощальным взглядом окинул свой рабочий кабинет, вышел в приёмную, попрощался с секретаршей и покинул здание. Возле машины его ждал начальник личной службы охраны, бывший "афганец" Валерий Маслов. Этого человека Валкнис тоже решил взять с собой. Глянув в последний раз на площадь Свободы, понимая, что если всё получится, то ту часть мира, что называлась когда-то, и называется сейчас, Советским Союзом он больше не увидит, Виталий Иванович Валкнис сел в машину, и, захлопнув дверь, приказал водителю отвезти его домой.
Жаль, конечно, покидать этот город, всё-таки слишком много с ним было связано воспоминаний. Но своя шкура, как говорится, дороже.
Валкнис жил недалеко, в районе Ботанического Сада, доехать туда с площади Свободы, где находилось здание горсовета, можно было минут за десять. А на машине с такими номерами, как у него, ещё быстрее. Однако сегодня был особый случай. Виталий попросил шофёра не торопиться. Бывший Городской голова (сейчас слово "бывший" уже не коробило) хотел запомнить центр красивым и цветущим. Машина сделала круг по площади Свободы, проехала между Харьковским Университетом имени Каразина, между прочим одному из старейших в Украине (он уступал в возрасте только Львовскому), и Госпромом. Выехала на проспект Ленина, миновала монументальную статую казака Харька на коне. Этот памятник был построен в лучших традициях церетелизма, и среди местной молодёжи стало популярным назначать свидания "под яйцами". Дальше был Институт Радиоэлектроники, а за ним, в яру, располагался Ботанический Сад. Чуть ли не на территории сада несколько лет назад построили элитный жилой дом, в котором у Валкниса и была квартира.
Приказав водителю ждать у подъезда, Виталий вместе с Масловым, поднялся в дом. Дома ждала зарёванная жена, ухоженная женщина лет тридцати пяти, с сыном Мишей. Валкнис сказал Валерию подождать на кухне, пока он переговорит с женой. Кратко введя её в курс дел, он поинтересовался:
– Ты всё собрала?
– Да, Виталик, но скажи, зачем нам куда-то ехать? Разве мы здесь не можем прожить?
– Дура, тебе что, жить надоело? Ты знаешь, что с нами сделают, если мы останемся? В лучшем случае будешь целину осваивать и деревья рубить. Тебе придётся забыть обо всех своих шмотках и брюликах. И вообще обо всём, что у тебя есть... – долго сдерживаемое нервное напряжение, наконец пробило восковую маску на лице Виталия. Немного помолчав, он, уже спокойнее, продолжил:
– Ладно, прости, не сдержался. Навалилось слишком много всего сразу. Уедем в Англию, драгоценности и золото у нас есть, даже того, что лежит дома нам хватит на первое время. А потом и знания наши пригодятся. Ладно, хватит реветь, показывай, что упаковала.
Быстро просмотрев содержимое чемоданов и забраковав половину из них, Виталий приказал жене взять свой ноутбук и весь комплект дисков с программами, что были дома. Также с собой брали все мобильные телефоны, а их было пять штук. В довесок, немного подумав, Валкнис сунул в сумку радиотелефон "SIEMENS". Хрен их знает, этих англичан, может получится откупиться чем-нибудь простеньким, а самые высокотехнологичные вещи продать кому-нибудь подороже. Открыл сейф, с грустью посмотрел на его содержимое, и не раздумывая сгрёб все находившиеся там деньги в один полиэтиленовый пакет, а ювелирные украшения положил в сумка.
Затем Виталий вышел на кухню, где рассказал своему начальнику охраны о дальнейших перспективах и планах на жизнь. В частности, предложил лететь вместе с ним в Англию.
– Вы же знаете, Виталий Иванович, что я вами до конца буду. Так что хоть в Англию, хоть к чёрту на кулички. Только как вы собираетесь взлететь?
– Есть два варианта, либо мы договариваемся с начальником аэропорта, либо берём его в заложники. Тут такое дело, что сопли распускать нельзя.
– Хорошо, я с вами.
– И ещё, возьми деньги, – Валкнис протянул Маслову пакет с деньгами, – пусть кто-нибудь и твоих ребят съездит в магазин электроники и купит несколько ноутбуков и каких-нибудь принтеров со сканерами, на сколько хватит финансов. Заберём его уже в аэропорту.
– Да, сейчас, распоряжусь.
Закончив разговор, Маслов по рации вызвал двух охранников из машины сопровождения, которые погрузили чемоданы в автомобиль Валкниса.
Харьков. 22 июня 2008 года 15:00
В аэропорт прибыли вовремя. Там уже стоял десяток машин, с желающими покинуть этот, ставший внезапно неродным, город.
Поздоровавшись со всеми, Валкнис с Прохоровым отошли в сторону. Нужно было скоординировать свои действия. Все необходимые бумаги о командировке у Валкниса были подписаны заранее. И поэтому он надеялся для начала добиться взлёта официальным способом.
Робкие попытки охраны аэропорта остановить непрошенных гостей тут же прекращались, едва только они понимали, кто требует приёма у начальника аэропорта.
Сергей Львович Москаленко, пятидесятипятилетний мужчина, был человеком активным, несмотря на пивной живот. Он принял высокое начальство у себя в приёмной.
– Виталий Иванович! Андрей Николаевич! Здравствуйте. Чем обязан?
– Сергей Львович, нам необходим заправленный самолёт, который сможет долететь до Лондона. Вот все оформленные документы. Цель поездки – деловой визит. Мы планируем сделать промежуточную посадку в Киеве.
– Простите, но это невозможно. У нас нет связи с Киевом. Да и как вы знаете, был запрет на полёты без специального разрешения.
– А почему вы решили, что приказ о запрещении полётов был правомочным. Вы обязаны предоставить областному руководству самолёт.
– Я должен поставить в известность комендатуру, – и Москаленко потянулся к телефону.
– Вы не должны этого делать. Что ж я не хотел этого говорить, но видимо простые доводы не действуют. Вы должны знать. Наши военные задумали план переворота. Помните, четыре года назад ходили слухи о расколе страны. Военные решили воплотить эту идею в жизнь.
– Я вам не верю.
– Ладно, если обычные аргументы вас не убеждают, попробую представить вам такие, от которых вы не сможете отмахнуться, – криво улыбнулся Валкнис. Ему явно понравилось играть дона Карлеоне, – Валера, действуй.
Валерий, достав пистолет, приставил ко лбу Москаленко, – давай, приказывай заправить подходящий самолёт.
– Вы что, не понимаете, я не могу этого сделать, прошёл "ковёр" и я не имею права отдавать распоряжение на взлёт, – голос Москаленко хоть и дрожал, но сам начальник аэропорта не изменил своих слов.
– Либо ты начинаешь готовить самолёт, либо сейчас умрёшь. Как видишь, выбор у тебя не велик, так что давай, действуй.
– Можете делать что угодно, но я ничем не могу вам помочь, – Сергей Львович продолжал сопротивляться.
– Валера, наш товарищ не хочет сотрудничать с нами по-хорошему. Прими меры, – приказал охраннику Валкнис.
Маслов одним быстрым движением сломал Москаленко палец, пригрозив при этом, что будет ломать ему по одному пальцу каждые 3 минуты, пока тот не согласится на сотрудничество.
...Час спустя к заправленному аэробусу А-320, у которого в этот день должен был быть рейс на Донецк, подъехал аэродромный автобус. Растерянный водитель удивился, увидев, что везёт к трапу практически весь Харьковский бомонд. Быстро погрузившись в лайнер, отбывающие стали ждать задерживающихся мэра с губернатором. Но вот, от здания аэропорта к самолёту поехала «Волга». Из неё вышли Валкнис, Прохоров, Москаленко и Маслов. После того, как дверь за ними закрылась, лайнер начал выруливать на взлётную полосу. Но на этом все попытки взлететь кончились, потому, что взлёту мешал стоявшая посреди полосы пожарная машина аэродромной службы. К тому же к самолёту подъезжали несколько БТР ,явно с целью блокировать его.
Вся афёра с попыткой побега, так хорошо начавшаяся, оказалась под угрозой срыва. Ведь весь расчёт Валкниса состоял в том, что из-за инерционности реакции силовых структур ему удастся безнаказанно покинуть ставший внезапно негостеприимным город. Теперь же явно было видно, что улететь без проблем не получится.
Между тем, к взявшим в кольцо самолёт машинам, подъехал милицейский УАЗик. Вышедший из него человек, Валкнису не было видно, кто это, взял в руки громкоговоритель, и обратился к сидящим в самолёте. Оказалось, что им выдвигается ультиматум о немедленной сдаче властям, в этом случае угонщикам будет гарантирована жизнь. Иначе, будет проведён штурм самолёта, и тогда никто не сможет гарантировать безопасность пассажиров. Прежде всего, предлагалось подумать не о себе, а о тех, кого захватчики хотели взять с собой – о женщинах и детях, ведь они не виноваты в замыслах мужей и отцов. На размышления отвели полчаса.
Валкнис задумался о перспективах, когда услышал сзади себя выстрел. Обернувшись, он увидел, что Прохорова, раненого в руку, удерживают охранники. Оказалось, что услышав об ультиматуме, губернатор решил сдать Валкниса и таким образом, свалив всю вину на него, выкрутиться из ситуации. К сожалению для него, он не учёл, что его идея не найдёт широкой поддержки, а когда убедился в этом, решил сам нейтрализовать мэра. Но ему не повезло, и охранники Валкниса сработали чётко, ранив Прохорова.
В конце-концов, Валкнис принял решение сдаваться, по истечении выданного срока на размышления, дверь самолёта открылась, и выглянувший из неё Маслов крикнул, что они согласны сдаться.
*Книги Виктора Суворова (Резуна), бывшего офицера ГРУ, перебежчика.
**Сигнал "Ковер" означает требование немедленной посадки всех воздушных судов, находящихся в воздушном пространстве, или вывода из указываемого района всех воздушных судов, находящихся в воздухе, за исключением воздушных судов, привлекаемых для перехвата неопознанной цели, а также воздушных судов, выполняющих поисково-спасательные мероприятия.
Харьков. 22 июня 2008 года 17:00
В кабинете Пилипко шла бурная дискуссия. Обсуждался вопрос о необходимости введения чрезвычайного положения в городе и объявлении истинных причин случившегося жителям. Одним из предложенных вариантов дальнейших действий было ограничиться уже усиленными милицейскими патрулями. Его активно продвигал начальник Главного управления МВД в области, генерал-майор Червоненко.
Все споры прекратил комендант.
– Товарищи, после того, был захвачен самолёт представителями административной власти, мы не можем ограничиться усиленными отрядами милиции, как предлагает товарищ генерал-майор. Через тридцать минут мы объявим о чрезвычайном ситуации и введении комендантского часа. Также необходимо ввести войска в город.
– Товарищ, генерал-лейтенант, – возразил Червоненко, – Харьков спокойный город. Здесь никогда не было серьёзных конфликтов. Даже четыре года назад, во время Оранжевой Революции, когда ходили упорные слухи о расколе страны, у нас всё было спокойно. Я не вижу смысла в вводе войск.
– Ах, вы не видите смысла? Тогда давайте его вам укажу я, – сорвался Пилипко, – сейчас, смею вам напомнить, товарищ генерал-майор, не 2004 год и мы не обсуждаем слухи о расколе страны. Сейчас, млин, сороковой год на дворе. И страна не раскололась, она просто, на фиг, исчезла. Или мы исчезли. Смотря с какой точки смотреть. Поэтому, приказываю вам организовать взаимодействие милиции и армии. Хватит нам и одной попытки угона самолёта. Порядок должен быть удержан любой ценой. Жителей нужно оповестить о случившемся. Если потянем с разъяснениями, то информация всё равно станет известна, а доверие к нам пропадёт. Нам же необходимо, что бы народ считал, что только мы сможем предотвратить пришествие пушистого северного зверя. Хотя так и есть, но лишние демонстрации недовольных на площади Свободы нам ни к чему.
После этой бурной речи Юрий Фёдорович вызвал по селектору адъютанта. Как только он вошёл, комендант приказал к завтрашнему утру собрать консилиум врачей, предварительно описав им ситуацию. В ходе консилиума выяснить, какими заболеваниями могут угрожать друг другу аборигены и их потомки. А также составить план мероприятий для предотвращения возможных эпидемий.
Харьков. 22 июня 2008 года 20:00
Всё страньше и страньше, как говорила одна маленькая девочка, попав туда, куда не следует. События в городе приобретали зловещий оборот. Хрен с ними, со слухами. Пару часов назад по новостям передали о попытке угона авиалайнера из Харьковского аэропорта.. Самому по себе неординарному событию, придали странную окраску обрывочные сведения о присутствии на борту всей областной верхушки.
Полез в Интернет, точнее в те жалкие огрызки, что ещё работали, но там никто ничего не знал. Всё также продолжали придумывать слухи. Случайно, кликая по сслыкам, попал на форум радиолюбителей. Среди этих товарищей были разные люди, от совсем молодых вьюнешей с глазами горящими, или как их ещё называли в компьютерной тусовке "пионэры", до бородатых и пузатых дядек, которые ещё помнили времена Советского Союза, и знали, что лучший способ узнать о последних новостях в Союзе – это настроиться на волну радио-свободы или би-би-си. Так вот эти суровые дядьки утверждали, что в эфире творится что-то невообразимое. Би-би-си они поймали, но только это было немного неправильное би-би-си, прямо как пчёлы у Вини-Пуха. По этому радио вовсю обсуждали акт капитуляции Францию, подписанный сегодня Анри Петэном.
Поэтому, видя что ситуация в городе принимает весьма странный поворот, посовещавшись с семьёй, решили сделать то, что делают все русские люди чувствуя приближение смутных времён – а именно провести операцию под кодовым названием "соль-спички-сахар". Нет, я не могу сказать, что дома уж совсем нечего было есть. Какой-никакой запас продуктов всегда был, но согласно инстинкту, приобретённому гражданами сначала Российской империи, затем СССР, а потом СНГ, следовало, что стратегических продуктов много не бывает. Вот и пришлось идти по магазинам. Хорошо, что подачу электричества уже включили и супермаркеты работали.
В магазине было довольно много людей, но сказать, что весь город кинулся затариваться мешками с мукой, было нельзя. Скорее это были наиболее сознательные граждане или, те у которых очень сильно развито умение ощущать задним местом надвигающуюся беду. Но и этих сознательные товарищи хватило для создания нездорового ажиотажа у прилавков с макаронами с консервами. Хотя до открытых конфликтов дело не доходило.
Набрали всякой мивиноподобной дряни (это харьковский аналог российского "доширака") вперемешку с пакетами круп и консервами на две тележки. После этого можно было считать, что на первое время, в случае проблем, с голода не помрём.
Всё отошло на второй план, когда в шесть часов вечера по всем городским каналам телевидения (а их было что-то около десятка) стали транслировать обращение коменданта города. Он объявил о чрезвычайном положении и комендантском часе с восьми вечера до шести утра и вводе войск в город.
Честно говоря, формулировка причин таких действий мне показалась очень мутной, хотя и единственной, объясняющей всё произошедшее. Пилипко завил о перемещении области на 68 лет назад. То есть, сейчас на улице было 22 июня 1940 года. Генерал-лейтенант призвал жителей сохранять спокойствие и не паниковать. Напомнил также о том, что время, в котором мы все оказались, очень непростое. На носу Великая Отечественная Война. И выжить мы сможем, только если забудем все разногласия, которые были в будущем. И что, для поддержания порядка в городе, необходимы БТРы и танки.
На моей памяти, в Украине войска в города не вводили. Зато, это делал наш северный сосед. Достаточно вспомнить 1991 и 1993 годы. Я тогда был ещё ребёнком, но уже в зрелом возрасте интересовался теми событиями. И теперь с уверенностью мог сказать, что ничего хорошего от этого ждать не приходится. Совсем забыл сказать, кроме введения чрезвычайного положения, выступавший генерал-лейтенант объявил о запрете выезда за пределы области. Ну, это-то было и так понятно. Думаю, что после обрушившейся на головы простых обывателей информации о переносе, желающих попасть в руки НКВД, на что намекал Пилипко, было не особо много.
Наверное, где-то на подсознательном уровне, я был к этому готов. Тем более если учесть, то моим любимым литературным жанром была АИ. Поэтому никакого шока я не испытал, а подумал, что могу сделать, попав в 1940 год. Для начала пролистал стоящие на полке книги о перемещенцах во времени. Собственно говоря, стандартных шаблонов переноса было два: внедрение так называемой псих-матрицы героя в тело донора, и перенос героя в прошлое. К сожалению, ни один из описанных вариантов не подходил. Сами подумайте, псих-матрицами и не пахло, целая область, попавшая в прошлое, под определение героя не попадала. Героев, кстати, было два типа. Один представлял собой крутого героя-спецназовца, тут же втёршегося в доверие к Товарищу Сталину, и начавшего валить врагов пачками направо и налево, иногда останавливаясь, что бы дать пару прогрессорских советов по модернизации вооружения; и второй тип, которого брали в оборот доблестные органы НКВД.
Хотя мне эти книги и очень нравились, но разделять судьбу коммерсанта, ставшего подполковником НКВД и вебдизайнера, "Собачьего Парикмахера", как его называл Сталин, – водителя полуторки, погибшего во время битвы за Москву, не хотелось. Да и не настолько я крупная фигура, что бы привлечь к себе руководство. Хотя, если правильно сыграть на имеющихся у меня книгах, то можно кого-нибудь и заинтересовать. Может даже Берия увижу. Надо только сделать так, что бы после этого не получить путёвку в оздоровительно-трудовой лагерь, сроком лет на десять.
Харьков. 23 июня 2008/1940 года 08:00
В Харьковском Институте Мечникова с утра был кавардак. Олег Таругин, полковник медицинской службы, стоял перед входом в институт и курил. Мысли были не очень весёлыми. Вчера выяснилось, о переносе во времени, и командование приказало проработать вопрос о чувствительности харьковчан к болезням 40 года и воздействию на аборигенов вирусов, переместившихся с пришельцами.
Поэтому полковник и стоял сейчас перед входом в Институт: через 10 минут должен был состояться врачебный консилиум с участием лучших врачей города Харькова. Олег же должен был представлять армию.
Докурив, Таругин бросил окурок в урну и зашёл в здание. Там, на втором этаже, в актовом зале, уже собрались участники. Олег должен был прочитать вводную лекцию, как офицер, а, следовательно, самый информированный из всех. Хотя какая, к чёрту информированность – партия сказала надо, народ сказал – сделаем. Так и сейчас, толком никто ничего не знал, но результаты нужно было предоставить.
Полковник вышел на кафедру, прокашлялся, и начал речь.
– Как вы знаете, вчера было введено чрезвычайное положение на территории области. Причиной является перемещение области в 1940 год, каким бы бредом это вам не казалось. И мы собрались здесь сегодня для выработки плана мероприятий по предотвращению распространения возможных эпидемий. Мы должны учесть все возможные факторы для обеспечения безопасности простых людей. Можно с уверенностью утверждать, что уже были контакты местных жителей с аборигенами. Но пока больше ничего не известно, так что давайте исходить из худшего варианта, в котором жители 1940 года уже могут быть инфицированы.
В зале поднялся шум. Все сразу захотели задать кучу вопросов Таругину. Причём их содержание варьировалось от конкретики, касающейся карантина, до состояния душевного здоровья полковника со всем областным руководством.
Олег поначалу пытался отвечать, но быстро понял, что это бессмысленно. Большая часть слушателей переключилось уже на споры меду собой, и слова полковника не слышал никто, кроме находящихся в первых рядах. Но все споры затихли, когда на кафедру вышел пожилой мужчина, известный на всю страну кардиолог профессор медицины Афанасий Константинович Блюм.
– Вы все слышали, что сказал нам товарищ полковник. Я считаю, что в сложившейся ситуации мы обязаны ввести карантин сроком как минимум на две недели. В течение этого времени не допускать контактов с внешним миром. Пока могу сказать, что им могут угрожать все виды болезней, не известные в 1940 году. Но с другой стороны, иммунная система наших современников ослаблена употреблением антибиотиков, ухудшившийся экологией и ещё кучей факторов, которые я сейчас не буду приводить. Так что опасность от вирусов 2008 может быть и не таким уж и большой. Но не стоит на это рассчитывать, в любом случае карантин необходим, иначе мы утратим контроль над ситуацией, и можем оказаться в условиях врачей Первой Мировой Войны, которые не могли бороться с "испанкой". Только "испанка" наша будет носить славянское имя. Примерно тоже самое было бы, если мы перенеслись не во времени, а в пространстве. К примеру, куда-нибудь в Африку или Китай.
После выступления Блюма, сделали доклад ещё несколько человек. В числе прочих мер была упомянута необходимость введения жёстких мер для контроля групп риска, таких как наркоманы. Эту нужно было сделать для недопущения распространения ВИЧ-инфекции. Со стороны же аборигенов теоретически следовало опасаться оспы, которая в 2008 году считалась побеждённой, и прививки от неё не делались.
Затем пошла горячая дискуссия, во время которой медицинские работники доказали что умеют спорить и пользоваться русским матерным не хуже кадровых военных. Впрочем, Олег не стал ждать окончания консилиума. План необходимых мероприятий был более-менее составлен. Осталось изложить его в комендатуре и принять к исполнению после утверждения.
Харьков. 23 июня 2008/1940 года 09:00
Ежи Ковалевский, сотрудник польского консульства, а по совместительству польский шпион, размышлял. Всё началось ещё вчера, когда пропала связь с посольством, находящимся в Киеве. Затем был звонок обезумевшего мэра, который рассказывал о перемещении в прошлое и предлагал бежать вместе с ним в Европу. Видимо Валкнис совсем обезумел, раз говорил об этом открытым текстом по городской телефонной линии. Наверное, от жары он совсем забыл, что по хорошей советской традиции, все телефонные разговоры записываются, а записи хранятся неделю. Если же номеру уделено внимание, то и месяц. Поэтому Ковалевский вежливо отказался от предложения Виталия. Даже если предположить что он прав, то если в головах этой украинской швали, именующейся армией, осталась хоть капля мозгов, то улететь никто никому не даст. Поэтому Ежи, одним из занятий которого, была тайная поддержка так называемых «патриотов Украины» – молодых людей, любящих разгуливать по городу в военной форме Бундесвера и выкрикивать ультра-националистичекие лозунги в стиле «Комуняку на гиляку», хотя и коммунистов уже почти не осталось и Союз давно распался, связался с одним из лидеров молодёжного движения, приказав ему поподробнее разузнать о ситуации в области. Несколько часов спустя по телевидению выступил военный комендант и объявил о вводе чрезвычайного положения. Попутно Пилипко рассказал о переносе в прошлое. Практически одновременно с известием о чрезвычайном положении, Ежи узнал о падении пассажирского самолёта в области. Вот тут он полностью убедился в правильности своего решения не спешить с покиданием города.
Что ж, раз Судьба даёт ему такой шанс, он не должен его упустить. Нужно всем доступными средствами переправить консула в западную Европу, а самому же заняться организацией подполья. Жаль, что идеи ОУН-УПА в этом регионе не пользовались популярностью, а то можно было бы на них сыграть. Ну, как говорил один известный политик: маемо те, що маемо. Будем работать с тем материалом, что находится под рукой. Хотя вариант отхода тоже стоит проработать. Жизнь такая штука, что всё может пойти и очень неудачно.
Тут Ковалевский усмехнулся – как бы оно не произошло в дальнейшем. Но большевики расплатятся за Катынь по полной программе. Заидеологизированных "патриотов" будем использовать как пушечное мясо, а также в качестве диверсантов, проводящих провокации против большевиков.
Киев. 23 июня 1940 года 10:00
В штабе киевского военного округа вновь проходило совещание. На этот раз командование округа располагало более конкретными сведениями о появившейся области. Данные разведчиков гласили о резком активизации пришельческой армии. На всех главных автомагистралях были установлены блок-посты. Несущая на них службу пехота была усилена многоосными бронеавтомобилями и танками. Поперёк трасс ставили железо-бетонные плиты.
