Текст книги "ХАРЬКОВ 354-286"

Автор книги: Константин Минаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Но я снова отвлёкся от темы. Как уже и говорил на 23 августа был назначено проведение торжеств. В 9:00 на площади Дзержинского состоялось тожественное построение участников парада. Для ветеранов была построена специальная трибуна напротив сцены, на которой стояли представители власти и высокие гости Харькова, среди которых скромно стоял Лаврентий Павлович Берия.

Перед началом ведущий объявил, что сейчас будет продемонстрировано видеообращение товарища Сталина к ветеранам Великой Отечественной Войны. И правда, на гигантских плазменных панелях появилось изображение отца всех народов. Сталин был на своём рабочем месте в кабинете в Кремле. Он был одет в военный китель, а в руках держал знакомую каждому по фильмам, кинохронике и фотографиям трубку – в общем каноническое изображение лучшего друга физкультурников. Правда это не очень вязалось с плазменными киноэкранами на площади, но ничего, мы уже почти привыкли к таким смешениям разных времён. Тем временем Сталин начал своё обращение:

– Дорогие ветераны, от лица всего советского народа поздравляю вас с Днём Освобождения Харькова. Вы на своих плечах несли победу, вы освобождали города и сёла Советского Союза, вы уничтожили немецко-фашистских захватчиков. Вы сделали своё дело. Теперь наша очередь. Я хочу пообещать вам, что ещё раз освобождать Харьков вам не придётся. Наша отважная Рабоче-Крестьянская Красная Армия не допустит врага на землю Слобожанщины. Наши доблестные командиры извлекли уроки из поражений начального периода войны, и мы не допустим повторения боёв за Киев и Одессу, Москву и Ленинград, Минск и Сталинград. Спасибо вам и низкий поклон за всё, что вы сделали для всего человечества. В знак признания ваших заслуг я хочу объявить, что номера полученных вами орденов и медалей не будут использованы при новых награждениях. Мы помним о ваших подвигах.

Эмоциональный заряд речи был очень силён. Пробрало всех стоящих на площади, а ветераны, сидящие на почётной трибуне просто плакали. Да чего там ветераны, слёзы на глазах были у многих простых зрителей в толпе.

Командующий парадом парадом Червоненко объехал выстроившиеся войска и остановился перед стоящим на трибуне принимающим парад Пилипко. Начался парад. Маршировали курсанты-лётчики академии имени Кожедуба, танкисты, слушатели пожарной академии в оранжевых беретах, внутренние войска, прошли курсанты одетые в форму Великой Отечественной Войны в плащпалатках и с ППШ. Провезли Сводный отряд Ветеранов, одетых в парадную форму. Затем поехала бронетехника. Сначала прошла техника из клуба исторической реконструкции – несколько Эмок, Додж Ў, "Катюша" на базе Студебеккера, Ба-64, Ба-20, несколько лендлизовских грузовиков. Потом пошли бронетехника РККА – она пользовалась особой популярностью у зрителей. Шли БТ и Т-26, которые тут же стали фотографировать – ещё бы, единственный БТ, который был на территории области, находился в качестве памятника на территории завода имени Малышева. За Бетешками неторопливо и величественно, по-другому и не скажешь, проехали танки Т-28. Вот это уж точно был реликт из реликтов. Но на публику эти сухопутные мастодонты произвели огромное впечатление. А меня же не покидало ощущение, что нечто подобное по стилю этому параду я уже видел. Вот только я всё никак не мог понять, что же мне напоминает это действо.

А затем пошла техника 2008 года. УАЗы, БМП-1 и БМП-2, БТР-70 и БТР-80, Шилки и Тунгуски, Акации и под занавес пошли танки. Вылизанные Т-55, Т-64, Т-72, Т-84 выглядели очень грозно. Казалось, что нет такой силы, которая может их сокрушить, если бы не одна гадостная мыслишка неоднократно слышанная ещё в своём времени, а именно – РККА продула бы все приграничные бои даже если бы у неё были бы Т-80 вместо Т-34 и КВ, ведь прежде всего надо менять уставы и обучать кадры, а уж потом менять технику. Осталось только надеяться, что эту мысль слышал не один я, и наша хунта, как её стали называть все в Харькове, тоже это знает.

Наконец, в самом конце пошла авиация. В начале как и с бронетехникой, летели советские самолёты – очень низко прошлись эскадрильи И-16 и И-153. За ними летела пара Туполевских гигантов ТБ-3, которых сопровождали Туполевские же СБ. А потом настала очередь харьковских пепелацев – сначала летели "крокодилы" Ми-24, за ними пошли Л-39, а в самом конце, неторопливо и величественно пролетел "Руслан" в сопровождении двух Ан-74. "Руслан" стал настоящим сюрпризом для зрителей, И я даже не знаю, где для всей этой летающей братии нашли столько топлива.

Сказать, что парад был впечатляющим, значит ничего не сказать. Конечно размаха того, что был в Москве на 9 мая 2008 он не достиг, да и откуда в Харькове "Тигры", Т-90, ядерные ракетоносители и Ту-160, но зато, он был наш, и для Харькова это было вершиной того, что он мог показать.

После окончания парада начался тожественный концерт, с участием всех местных, а также пары залётных звёзд, находившихся, на свою беду, во время переноса в Харькове. А рядом, возле памятника Ленину, работала полевая кухня, предлагавшая попробовать солдатскую кашу и выпить 100 грам.

Не знаю, что хотели достичь устроители парада, но подъем патриотизма у Харьковчан обеспечить они смогли на 100 процентов.

Уже вечером, после праздничного салюта, когда я ехал домой в метро, я наконец понял, что мне напоминал прошедший праздник со Сталиным на плазменных экранах, совместными полётами Анов и СБ, Шилками и БТ. Всё это очень напоминало "Ред Алерт". Вот только я находился по ту сторону компьютерного экрана, и был не в качестве танка "Апокалипсис", а в качестве самого обычного пехотного юнита, которых сам во время игры расценивал не иначе как пушечное мясо. Вот это было по настоящему жутко. Хорошо сидя за компьютером и посылая электронные танчики на убой воображать себя великим полководцем, этаким диванным стратегом. Но вот когда игра стала твоей жизнью, и ты стал тем же самым куском электронного кода, как и та пехота, которой ты командовал в играх, это очень действует на нервы. Сейчас, спустя 2 месяца после переноса, я уже совсем не радовался тому, что очутился в прошлом. Оказывается, если то, о чём ты втайне мечтаешь, сбывается, это оказывается совсем не таким уж распрекрасным делом. Ведь вся эта шумиха вокруг дня освобождения Харькова с массовыми гуляниями, парадом, демонстрацией военной техники явно была устроена не для того, что бы обрадовать жителей города и устроить им шоу, точнее не только и не столько для того. Основной посыл явно предназначался соседним державам, несмотря на то, что официально их представителей в городе не было, по крайней мере, об этом не писали в газетах и не говорили по телевизору.

Москва. 25 августа 1940 года

Лаврентий Берия находился в комфортабельном салоне самолёта Ан-140, следовавшего по маршруту Харьков-Москва. Несмотря на то, что в салоне, в отличие от пассажирских самолётов первой половины ХХ века, не гуляли сквозняки, присутствовали мягкие кресла с подголовниками, спинку которых можно было при желании откинуть назад и превратить в некий аналог кровати; несмотря на работающий в салоне кондиционер и стюардесс, разносящих прохладительные напитки, прямо как в какой-нибудь буржуазной стране, Лаврентий Павлович чувствовал себя неуютно. Хорошо, ещё что рейс, которым летел Берия, был единственным в расписании Харьковского аэропорта и попадал на сегодняшний день, и ему не пришлось срочно выискивать свободный самолёт, хотя в этом случае, машина нашлась бы без проблем. Несмотря на то, что самолёт был полон, наркома НКВД сначала хотели усадить одного без соседей, но Берия отказался, и рядом с ним уселся его же порученец. Охрану в полёт решил не брать – всё равно кого-попало в самолёте быть не могло. В Москве же наркома должны встретить люди из его ведомства.

Всё началось сегодня утром. Берия находился в цехе, работающего круглосуточно и без выходных, харьковского авиационного завода с инспекцией. Лаврентий Павлович слушал доклад директора завода, когда из кармана пиджака наркома раздалось пиликание мобильного телефона. Лаврентий Павлович извинился, отошёл в сторону и достал телефон – на экране высветилась надпись "Сталин"

– Слушаю вас, товарищ Сталин, – сказал Берия нажав клавишу ответа и поднеся трубку к уху.

– Лаврентий, ты в курсе последних новостей из Англии?

– Да, товарищ Сталин я слежу за новостями.

– Тогда, Лаврентий, я ты должен сегодня же прибыть в Москву с подробным отчётом о том, что известно о происходящем твоим людям.

– Хорошо, товарищ Сталин.

В трубке раздался щелчок, и соединение оборвалось. Берия вернулся к ожидающим его директору завода и своему адъютанту, которым уже почти месяц служил молодой парень Юрий Андропов. Юра до сих пор не мог понять, как он, глава областного отделения комсомола в Ярославле попал в порученцы к самому наркому НКВД.

– Товарищ Петров, прошу меня извинить, но я должен вас покинуть. Продолжим инспекцию позже, – распрощался Берия с директором ХАЗа.

– Юра, позвони в аэропорт, и уточни, успеваем ли мы на сегодняшний рейс в Москву.

– Сейчас, товарищ Берия

Пока Берия шёл к своей машине, стоящей рядом с проходной завода, Андропов успел позвонить в аэропорт и узнать, что рейс сегодня есть. Вылет назначен через 20 минут, но для наркома НКВД сделают исключение и задержат вылет до его прибытия в аэропорт.

Всю собранную информацию Андропов доложил Берия, когда тот уже собирался садиться в чёрный бронированный Гелендваген, который был его служебной машиной в Харькове.

– Хорошо, товарищ Андропов, перезвони в аэропорт, и скажи, что будем через 40 минут.

До аэропорта, находящегося в другом конце города, доехали быстро, и сейчас Берия сидел в кресле уже взлетающего самолёта.

Перед взлётом стюардесса, пройдя мимо других пассажиров, подошла к Лаврентию Павловичу и его адъютанту и попросила выключить мобильные телефоны. Её просьба была неудивительной, ведь всю технику, выпущенную в будущем, кроме той, на которую имелось специальное разрешение, запрещалось вывозить с территории Харьковской области. А телефоны в самолёте были только у Берия и Андропова

Берия достал из кармана пиджака пошитого, кстати, в Харькове, смартфон финской фирмы Нокиа. При выборе телефонов для представителей СССР встала проблема выбора подходящей модели. Вначале кто-то сделал предложение взять самые простые телефонные аппараты, как наиболее лёгкие в изучении. Но внезапно оказалось, что время, которое тратится на обучение по использованию более продвинутого аппарата не сильно больше, чем время, которое будет затрачено на освоение простого телефона. Поэтому, в конечном итоге, остановились на серии смартфонов, предназначенной для деловых людей.

Помнится, товарищ Сталин, когда впервые увидел предложенный ему аппарат, долго на него смотрел, затем неторопливо раскурил свою знаменитую трубку, и лишь после этого произнёс вроде бы ни к кому не обращаясь:

– Так вы говорите, товарищи, что среди всех аппаратов сотовой связи нет ни одного выпущенного в, – Сталин на секунду задумался, подбирая подходяще слово, – в СНГ?

– Да, товарищ Сталин, все имеющиеся аппараты иностранных марок, – ответил приглашённый для консультирования по использованию сотовой связи инженер из Харькова.

– Хорошо, товарищи, меня устраивает этот телефон. Но есть мнение, что на аппаратах, которые в будущем заменят эти телефоны, должно стоять клеймо наших заводов. Если уж какая-то фирма, занимающаяся лесозаготовками, может делать телефоны, то почему их не должны делать в СССР?

Пришлось Лаврентию Павловичу сделать себе ещё одну заметку в органайзере. Создать на базе Харьковских ВУЗов НИИ, занимающееся проблемами сотовой связи.

– Юра, покажи, что там у нас по "вторжению", – обратился Берия к Андропову, как только самолёт взлетел

– Сейчас, товарищ Берия, – Андропов достал из мягкой сумки, больше всего похожей на гипертрофированный офицерский планшет, ноутбук из числа тех, которые уже были получены СССР. Включил компьютер, ввёл пароль, загрузил нужный файл и передал ноутбук наркому.

Берия надел очки и углубился в изучение предоставленного отчёта. Если бы он знал, что сейчас, всем своим видом он ничем не отличается от бизнесменов из будущего то, наверное, очень удивился.

Нарком настолько увлёкся работой, что не заметил, как самолёт прилетел к месту назначения – стремительно разрастающемуся аэродрому в Чкаловском. Гул винтов стал чуть тише, самолёт пошёл на снижение и, через несколько минут, коснулся колёсами земли. В иллюминаторе мелькнули жёлтые громады строительной техники, переброшенной сюда вместе с инженерным батальоном ВВС СБХ для строительства новой полосы для приёма крупных самолётов.

Ан прокатился по ВПП и остановился рядом со зданием аэровокзала. Открылась дверь пилотской кабины, и пилот пройдя через салон, опустил, находящуюся в задней части самолёта, дверь-трап наружу. Берия с адъютантом первыми вышли из салона. На земле их уже ждала машина, и Лаврентий Павлович, не заезжая к себе домой, сразу поехал в Кремль. После его харьковского Гелендвагена, разъезжавшего по городу со скоростью не менее 70-80 километров в час, Паккард казался черепахой со своими 30 километрами. Причина такой скорости была даже не в машине, наоборот, автомобиль мог спокойно ехать со скоростью до 90 километров в час. Причина была в общей неторопливости автомобильного потока в СССР вообще и в Москве в частности.

Наконец, спустя почти полтора часа езды, машина наркома въехала в ворота Кремля. Лаврентий Павлович вышел автомобиля и, миновав несколько постов охраны, затребовавшей сдать имеющиеся мобильные телефоны, отправился в кабинет Сталина. Приёмная почяти не изменилась с тех времён, когда ни о каком городе из будущего не было даже мысли – всё также сидел за столом неизменный Поскребышев, вот только теперь перед ним, на столе, был не журнал, в котором он записывал посетителей к вождю. А саамы настоящий компьютерный монитор с клавиатурой и мышью. А рядом стоял лазерный принтер – Берия достаточно времени провёл в Харькове, и как человек интересующийся техническими новинками был в курсе того, как называется тот или иной модуль компьютера, или как они назывались в документах, ЭВМ.

Поскребышев сначала доложил Иосифу Виссарионовичу о прибытии наркома НКВД, а затем, внеся Берия в список визитёров, пригласил наркома пройти в кабинет. Андропов же остался в приёмной.

Сталин сидел на своём обычном месте и, по-старинке, читал какие-то машинописные листы, лежащие перед ним на столе в папке. Единственным звуком, раздающимся в комнате, было шуршание бумаги, когда Сталин переворачивал лист.

– Лаврентий, ты читал, что пишут в Таймс? – Сталин жестом показал на лежащую перед ним папку.

– Да, товарищ Сталин, уже прочитал

– И что ты считаешь по этому поводу? – Сталин словно испытывал Берия.

– Я считаю, что информация по Харькову просочилась во внешний мир, и наши соперники стали действовать, учитывая появившийся новый фактор.

– Я рад, что ты это понимаешь. Присаживайся Лаврентий. Нам предстоит долгий разговор.

– Хорошо, товарищ Сталин, – стоявший до этого Берия отодвинул стул, и сел за стол.

– Лаврентий, что говорят твои разведчики по отношению Англии к Гитлеру?

– Среди англичан нет единого мнения. Часть, населения, поддерживающая Черчилля, считает, что надо воевать до конца, а другая часть, представителем которой является Галифакс, считает, что с нацистами можно заключить мир. Мои люди слышали о увеличении активности Ми-6, но конкретных данных нет. Видимо англичане получили сведения от беглецов из Харькова. Я уже докладывал вам, что в первые недели после появления Харькова тотального контроля за границами ешё не было, и гарантировать что все, кто пытался бежать в конце июня – начале июля, были пойманы нельзя. Возможно, что первыми о перебежчике узнали сторонники мира с немцами и использовали полученные от него данные для смещения Черчилля.

– Лаврентий, у тебя есть 5 дней, за которые ты должен узнать, что знают англичане. А пока что, нам стоит показать, что менять правила игры могут не только англичане. Как продвигается подготовка к операции "вторжение"?

– Ещё не всё, но большая часть информации готова. Если вы дадите мне неделю, то проект будет готов окончательно.

– У тебя есть 3 дня. По истечении этого срока я хочу видеть всё, что получат наши друзья.

– Хорошо, товарищ Сталин.

– И ещё, есть мнение, что не стоит игнорировать такую фигуру как Черчилль. Его тоже стоит включить в разработку. Дополнительно подготовьте хронику с его участием. В особенности с его речью о необходимости защиты острова. Заключение врачей о невменяемости Гитлера готово?

– Это было сделано прежде всего, – улыбнулся Берия, – что интересно, составление отчётов по этой части операции заняло даже меньше времени, чем мы планировали.

– Хорошо. Что с рекламщиками из Харькова? Они оправдали возложенное на них доверие?

– Да, они не зря едят свой хлеб. Компрометирующие материалы на большинство политических деятелей составлены. На всякий случай прошлись по всем странам. Так что, очернить сможем любого.

– Хорошо. Есть данные по перебежчикам к немцам?

– Здесь одновременно и сложнее и проще, чем с Англичанами. Западное направление с самого начала контролировалось гораздо сильнее, чем южное. Поэтому шансов прорваться на запад у потенциальных беглецов нет. Вместе с тем, мы усилили контроль над немецким посольством. Если даже беглец решит прорываться в немецкое посольство, у него этого не выйдет. Тоже самое сделано со всеми остальными посольствами и представительствами. Дополнительно мы стараемся не задействовать жителей Харькова в местах, где есть большие шансы встретить иностранцев. Касаемо агентов работающих на разведки других государств. Их уже подключили к "вторжению". Я могу утверждать, что мы контролируем более 90 процентов иностранной агентуры.

– Я жду через 3 дня доклад о полной готовности к началу "вторжения". А теперь о главном, что с атомным проектом?

– С этим проблем хватает, но они все разрешимые. Мы собираем людей, так или иначе работавших в атомной промышленности и после фильтрации отправляем их в закрытое НИИ. Пока что, по нескольким причинам оно базируется в Харькове Но мы планируем сделать филиал НИИ за Уралом (уточнить где и расписать)

– Хорошо, Лаврентий, можешь идти, но я жду тебя завтра с подробным докладом о ходе работ по "вторжению".

Берия уже собрался было уходить, как Сталин его окликнул:

– Лаврентий, как прошёл праздник в Харькове? Как настроение людей?

– Товарищ Сталин, праздник прошёл замечательно. Мы воспользовались всеми советами, полученными от пиарщиков, и могу с уверенностью сказать, что сделали это не зря. По имеющимся у меня данным, лояльность населения Харькова по отношению к нам заметно увеличивается. Наше влияние в городе постепенно растёт.

– Хорошо, Лаврентий. Можешь идти.

Берия вышел из кабинета, думая о том, что всё кончилось благополучно. Сталин продумывал планы по началу крупномасштабной операции по дезинформации всего мира. А смена премьер-министра Великобритании, и затягивание начала Битвы за Англию заставили вождя перенести начало "вторжения" на более ранний срок.

Харьков. 26 августа 1940 года

Сегодня с утра у меня дико болела голова. Но работу ещё никто не отменял, поэтому пришлось вставать и ехать на завод. Где, как говорится, я в пьянстве не замечен, но по утрам пью много воды. Что ж, лучше так чем вообще никак.

Всё началось в пятницу вечером, когда мне позвонили друзья и предложили в воскресенье съездить на страйкбольную тренировку, затем пожарить шашлыки ну так далее по списку. Я не будь дураком согласился. Тем более, что это была первая наша первая тренировка за всё время, прошедшее после переноса. Как-то так получилось, что раньше всем было не до этого. Да и попасть под очередь милиционеров, принявших тебя за мародёра не очень хотелось. Теперь же ситуация в городе наладилась, и по крайней мере чисто теоретически можно было приступить к тренировкам. Жаль только, что всё это скоро кончится – 6мм пластиковые шары необходимые для тренировок производились в Японии, и продавались только в Киеве, в Харькове же в большинстве своём шли китайские поделки для детских игрушек, производящиеся без соблюдения размеров и веса. Так что использовать их в серьёзных страйкбольных стволах не представлялось возможным, а запасы, которые были у каждого айрсофтера, как ещё называли страйкбольщиков, были далеко не бесконечны. Некоторые товарищи всерьёз начинали подумывать о том, что бы после тренировки ходить по полигону и собирать с землю белую клюкву, как на жаргоне называют шары.

Конечно, полноценной замены армейским учениям в условиях приближённых к боевым добиться было трудно, но наша команда, созданная по образцу разведывательного взвода мотострелкового полка времён позднего СССР, старалась копировать уставы и тактику этого самого разведвзвода. Как это у нас получалось, сказать сложно, но во время игр в аутсайдерах мы не были.

Хорошо, что о тренировке мне сообщили ещё вчера, и я успел зарядить аккумулятор своего Моруёвского АКМ. И мне не придётся страдать от того, что автомат внезапно перестанет работать. В общем, как бы то ни было, я отсоединил от калаша магазин, положил сам автомат в чехол, надел стандартный дубок, благо в украинской армии расцветка камуфляжа соответствовала советскому, чего в России уже не наблюдалось, надел рюкзак и вышел из дому. Надо отметить, что хотя мы и старались соответствовать эпохе окончания войны в Афганистане, тем не менее, экипировка частично была современная. К примеру, берцы я носил натовского образца. Это было вызвано тем, что советские, или если быть более точным, украинские ботинки сразу после покупки носить совершенно невозможно – они жмут, натирают ноги и всячески стараются навредить своему владельцу. Правда все эти проблемы исчезают, после того, как обувь разносится, но до этого же надо кому-то её разносить. Поэтому я решил не убивать ноги, а купить нормальную обувь, хотя один мой хороший друг, тоже участник нашей команды, всему предпочитал офицерские хромовые сапоги.

В общем, собрался я, надел рюкзак походный, в качестве которого использовал обычный бундесверовский, благо специализированных магазинов, торгующих любой натовской формой и снаряжением, в Харькове хватало. И надо отметить что в этом плане Россия уступала Украине. В частности форму Бундесвера в России купить было очень трудно. Всему виной скандал с сетью магазинов, торговавшей разнообразной военной атрибутикой, которую объявили в разжигании межнациональной розни. Не знаю, что у них такого там было, но после того скандала, немецкая форма из магазинов исчезла. Касаемо же родных осин, то здесь всё было очень интересно. Нет, в магазинах торгующих натовским снаряжением было всё нормально, но вот если пойти на книжный рынок, то можно без проблем купить всё, что угодно. Начиная наградами на танковую атаку и заканчивая полным комплектом формы немецкого офицера. Хорошо это или плохо? Не знаю. Думаю, что в России всё это тоже можно достать, просто немного сложнее. Проблема несколько в другом – а именно в том, что туже немецкую форму предпочитают националисты и неофашисты всех мастей в том мире, откуда мы пришли. Видимо считают, что если они оденут немецкую форму, а не русскую, или там украинскую, то станут более трушными арийцами. Хотя, надо отметить, что качество нашей военной формы аховое. После пары стирок она начинает линять и выгорать на солнце, после чего превращается в одежду какого-то гостарбайтера со стройки в Москве. Похоже, что проблема с формой мучила нашу армию всегда. Очень надеюсь, наше руководство в лице товарища Пилипко и товарища Сталина учтёт все наработки по воинской форме с 1940 года по 2008. Хотя представить красноармейца в каком-нибудь новомодном цифровом камке я не могу. Но этого и не надо. Если даже примут современную украинскую форму, то будет очень хорошо. Конечно некоторые нововведения нашей армии, типа отмены в войсках сапог и портянок и переходе на ботинки и носки, мне трудно понять, ну да этого и не будет сейчас. Та армия, обворованная и разваливающаяся, осталась в будущем, по крайней мере, я так надеюсь. А эта всё же будет использоваться по назначению, и не будет дачи строить. Хотя рассуждать так у меня конечно прав не так уж и много – военную кафедру, как ни крути за полноценную службу считать нельзя.

Да и чему могли научить преподаватели-танкисты, когда по той специальности, которую они должны были преподавать не было даже учебников, я имею ввиду свой ВУС командир взвода по ремонту и эксплуатации автомобилей. Хотя командовать танковым взводом нас хоть немного, да научили. Кто его знает, может и пригодится мне это вместе с моим стайкболом в будущей войне. Если уж суждено мне стать пушечным мясом, в чём я всё больше и больше становлюсь уверен, то пусть лучше я стану подготовленным пушечным мясом, и проживу чуточку больше.

Снова я отошёл от темы. Собрался я значит, спустился на первый этаж в подъезд, поздоровался с бабушкой-вахтёршей и вышел на улицу. По пути зашёл в магазин и купил пару двухлитровых пластиковых бутылок минеральной воды с лимоном, заодно наполнив свою флягу. Спустился в метро, вызвав пристальный взгляд дежурного милиционера, но всё же он меня не остановил.

Поезд пришёл практически сразу, и я поехал в другой конец города, на Алексеевку, где в местном парке, граничащим с лесопарком, мы и тренировались в том случае, если для тренировок была выбрана местность "лес". Если же тренировка планировалась в городе, то мы тренировались на заброшенной ракетной части и в недостроенной больнице.

В лесопарке тренировка проходила в старых немецких окопах – здесь раньше была линия фронта, и воронки с окопами остались и по сей день. Мы только некоторые усилили и укрепили. И кстати в этих же местах проводились тренировки всяких разных реконструкторов и любителей ролевых игр. Но сейчас их видно не было.

Пришли мы на нашу поляну, покидали вещи, разделились на команды и начали тренировку. В таком "бою" мы кроме страйкбольных стволов пользуемся самодельными гранатами из емкостей с обычным горохом и петардами в качестве детонатора. Так что вскоре в лесу стали раздаваться взрывы петард.

Так мы тренировались часа два, пока нас всех не повязала доблестная милиция, вызванная местные жители, резко ставшими бдительными. Разъяснения старшему сержанту, что мы всего лишь тренируемся, а самое главное, что у нас есть справки, подтверждающие, что наше так называемое "оружие" является игрушкой (да такие справки выдавал магазин в Киеве, где мы покупали винтовки)показались неубедительными. Попытки разрулить ситуцию на месте успеха не имели, и нас всех, со всеми нашими шмотками, на всякий случай забрали в местное отделение милиции.

Пришлось проторчать там пару часов, пока нас не выпустили, вернув даже стволы. Оказалось, что один из милиционеров в отделении сам раньше занимался страйкболом, поэтому для нас всё окончилось так благополучно. В иной ситуации, всё могло бы быть гораздо хуже. Тем не менее это нам не помешало снова отправиться на тоже место и начать уже не тренироваться, а отдыхать с шашлыками и всем сопутствующим.

Поэтому-то у меня и болела сейчас голова. И мне очень не понравилось, когда зазвонил телефон, стоящий у меня на столе, рядом с монитором.

– Алексей? – голос в трубке был очень знакомым.

– Да это я.

– Добрый день, вам звонят из СБХ. Мы бы хотели, что бы сегодня у 11:00 прибыли в управление. 10 кабинет. Вы там уже были.

– Да, я помню. Хорошо, я буду, – с этими словами я положил трубку.

Чёрт! Да что же это такое. Они меня что, каждый месяц к себе таскать будут? И что я на этот раз натворил? В голову пришёл только вчерашний инцидент с милицией. Ну да ладно, делать нечего, надо ехать в эту контору.

Взяв полотгула у начальства, я вышел с территории завода и пошёл в метро. Вагоны в это время были полупустые, поэтому я даже успел подремать пока ехал. Наконец, я добрался до здания СБХ и вошёл в его двери. Дежурный охранник на входе, узнав, куда я иду, пропустил меня, и я пошёл к 10 кабинету. Перед самой дверью я на секунду остановился – всё-таки заходить было немного страшновато, в прошлый раз всё обошлось, но сейчас этого могло и не быть. Ладно, чему быть, того не миновать. Постучавшись, я открыл дверь и дождавшись слова "Войдите", вошёл в кабин. Передо мной сидел всё тот же майор, с которым довелось беседовать в прошлые мои визиты в это заведение.

– Здравстуйте.

– Здравствуй, Алексей. Что же ты с друзьями в лесах дебоширишь, старушек чуть ли не до инфаркта доводишь?

– Да мы..., – начал было отвечать я.

– Ладно, не оправдывайся. Знаю я, чем вы занимались. Полезное это дело, только ведь у вас ни организации, ни поддержки нет.

Не знаю ещё, куда он клонит, но тон мне нравится. Может ещё и обойдётся всё.

– Так вот, есть предложение, оказать вам поддержку. Организуем вам совместные тренировки с курсантами, выделим место, – продолжил майор.

– Так ведь страйкбольных винтовок в городе не так уж и много. Не хватит их на всех. Да и шары нужны для винтовок. А где их взять?

– Я же сказал, что есть предложение. Думаю, что особого труда наладить копии ваших игрушек не составит. Да и шары эти ваши, тоже можно сделать. Не такая уж и большая это проблема. Особенно если вы предоставите ваши винтовки на изучение.

– Думаю, что с этим не будет особых проблем.

– Тогда можешь быть свободен, поговори с капитаном Пащенко в 8 кабинете. Обсудите с ним детали.

Из кабинета майора я выходил как на крыльях. Ещё бы! Трындюлей мне не навешали, мало того, появляется возможность заниматься любимым хобби. Не знаю, что послужило толчком для решения о взятии страйкбола под контроль властей, может они боеприпасы экономить хотят, может хотят спецназ тренировать, как Японцы это делали в 50-е годы, не знаю. Главное, что я буду в этом участвовать.

Снова у меня поднялось настроение. Может не так плохо будет жить в этом 1940 году? Может жизнь наладится? С этими мыслями я и вошёл в кабинет Пащенко.

Быстро обсудив с капитаном, что необходимо на будущем полигоне мы пришли к соглашению о том, что я привожу свой АКМ для изучения специалистами, а затем, как они с ним достаточно наиграются, мне его вернут. На этом мой визит в СБХ был окончен.

Как только я вышел из здания СБХ, сразу ощутил на себе жару, которая была на улице. Особенно сильно это чувствовалось по сравнению с прохладными кондиционируемыми помещениями в СБХ. Жаль только, что это буквально последние дни лета – в Харькове в самом конце августа обычно устанавливалась очень прохладная дождливая погода, резко сменяющая гнетущую августовскую жару. Длились дожди обычно ДОС десятых чисел сентября, заставляя местных жителей вытаскивать из шкафов куртки. К счастью, лето ещё не уступило осени, и я постарался освежить в памяти события этого лета, ставшие переломными для трёх миллионов человек, а в далёкой перспективе – переломными и для всей истории человечества. Не знаю, каким будут следующее лето, но готов поставить червонец против гривны – таким как это, оно не будет точно.