Текст книги "ХАРЬКОВ 354-286"
Автор книги: Константин Минаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– А кто такой этот Волков? А то, я про него уже не в первый раз слышу, но всё никак не могу понять кто он и откуда.
– А это мужик из Чебоксар. В Харькове проездом был. После переноса успел крутнуться, и, пожалуйста, большой человек теперь стал. Занимается трудоустройством таких как я туристов.
Мы подошли к остановке. Здесь уже собралась целая очередь. Автобуса давно не было, а на работу людям попасть было надо. Мы встали в конец очереди. Я прислушался к разговорам обсуждающих свои насущные проблемы людей.
– А Анька с седьмой квартиры, представь, нашла себе какого-то хахаля, – заговорщицким голосом сообщила новость, стоящая передо мной пожилая женщина, соседка.
– И что тут такого? – удивилась собеседница.
– А то, что хахаль её оттуда.
– Откуда, оттуда? – не поняла её соседка.
– Васильевна, ну ты совсем старая стала. Ну, сама подумай откуда.
– Что неужели снаружи? – догадалась Васильевна.
– Дошло наконец. Именно. Я видела пару раз, как он к ней в гости приходил. Молодой. В форме. Красивый такой. Прямо как муж мой в молодости, – вздохнула женщина.
Дальнейшая судьба некой Анны и молодого и красивого осталась для меня неизвестной из-за того, что подъехал автобус, и пассажиры ринулись атаковать открывшиеся двери. Интересно, что при этом строй очереди не нарушался, а желающих попасть вне очереди осаживали сами же пассажиры.
Мы с Дмитрием влезли без проблем, но вот стоящим за нами людям не так повезло – мест хватило далеко не на всех. Наконец, двери закрылись, и автобус двинулся с места. Пусть до конечной мы проехали почти без остановок – желающих выйти не было, в отличие от желающих войти. Однако, даже при этом, людей набилось без меры. Мне, конечно же, наступили на ноги, но с этим ничего нельзя было поделать, кроме как смириться. Хорошо ещё, что не порвалась одежда, и карманники не вытащили из кармана кошелёк и телефон. При чём о потере кошелька я бы даже и не жалел почти – деньги можно заработать, а вот достать новый телефон очень проблематично. Пару недель они все как-то сразу исчезли из свободной продажи. Купить их можно было только у перекупщиков, которые моментально взвинтили цены до небес.
Как бы там ни было. Автобус остановился, и мы смогли, наконец, выйти и вздохнуть полной грудью относительно чистый свежий воздух. И проводил Дмитрия до входа на станцию метро "Пролетарская", где и распрощался с ним. А сам пошёл к заводской проходной. Благо она находилась рядом с выходом из подземного перехода.
Как обычно прислонил пропуск к турникету, на котором вместо красного светодиода загорелся зелёный, и, провернув вертушку, прошёл мимо хмурого охранника. С этими охранниками была связана одна история, после которой их в буквальном смысле слова заставили учить матчасть. Всё началось от того, что какой-то автолюбитель приволок на завод половину заднего моста своей "Волги" для ремонта. Деталь починили, и этот товарищ решил вынести её через проходную. Но охранники, увидев, что мужик тянет здоровенную железяку, задержали автолюбителя с целью дознания того, что тот пытается спереть с завода. Мужик, не будучи дураком взял и брякнул, что несёт статор от ТГВ-320 – здоровенного генератора, который сам весил не один десяток тонн, и статор весил не одну тонну. Охрана же, радуясь, что расхититель сам признался в том, что несёт, помчалась докладывать вышестоящему начальству о поимке вора. Когда же главный инженер узнал, что несёт мужик, то сначала офигел, а потом поинтересовался, сам ли он несёт этот статор. Получив утвердительный ответ, он ответил "ну раз сам несёт, то пусть несёт и дальше, а начальника охраны ко мне". С тех пор охрана подучила список выпускаемой продукции, но любви к работникам завода у неё не прибавилось.
Я вошёл в заводской инженерный корпус, где и находилось моё рабочее место. Возле двух работающих лифтов как обычно собралась очередь из тех, кто по тем или иным причинам не хотел подниматься по лестнице. Поэтому, пока я прошёл эту очередь, успел перездороваться с половиной стоящих в ней людей – по долгу службы мне доводилось частенько бывать в разных цехах и отделах завода, так что, я был знаком, чуть ли не со всеми сотрудниками, работающими с вычислительной техникой. Наконец я со всеми поздоровался и подошёл к лестнице. Поднялся на пятый этаж и привычно свернул направо к своему, ставшему родным компьютерному залу. Вот уже точно, когда я нахожусь на рабочем месте, то кажется, что Харьков и не проваливался никогда в прошлое, настолько здесь всё неизменно. Хотя, на самом деле, это только на первый взгляд нет изменений. Если раньше люди работали в одном неторопливом режиме, то теперь темпы работы значительно возросли. И всё равно завод категорически не успевал – нам поручили заняться разработкой и изготовлением некоторых высокотехнологичных деталей для военной промышленности, а конструкторы и технологи не успевали изготовить в срок нужную документацию. Поэтому люди задерживались на рабочих местах до восьми и девяти вечера, это не говоря о рабочих в цехах, которые работали в 3 смены без выходных. Что интересно, подобная ситуация была и на других предприятиях города. Конечно, я имею ввиду те, которые не успели обанкротиться и закрыться до переноса.
Я зашёл в зал, открыл админскую и включил свой комп. Так, сейчас почитаем логи сервака, что там у нас произошло со вчерашнего дня. Ага, последнее обращение к базе технологов было зафиксировано в 19:30 с 14, 15 и 16 айпишников. Понятно, это как раз отстающее бюро, задерживалось, у них сейчас запарка идёт. А это что? В логе идут сообщения об ошибках во время работы 10 айпишника. Вот оно, что наша Света, девушка, которая пришла на работу в начале июня, настойчиво пыталась использовать в техпроцессе резцы, которые не подходят по прочности для обрабатываемого материала. Отсюда и сообщения об ошибках.
Я увлёкся работой и не сразу услышал, что меня зовут из зала.
– Алексей, Алексей, – звала меня уже немолодая женщина Алевтина Григорьевна, держащая в руках телефонную трубку.
– Да, я. Что такое?
– Вас к телефону.
– Сейчас подойду, – я пошёл в другой конец зала, возмущаясь тем фактом, почему не позвонили на телефон, находящийся в админской.
– Слушаю вас, – я взял трубку.
– Алексей. Это Галина Петровна секретарь. Что у тебя с телефоном? Звоню, никак дозвониться не могу, – Галина Петровна говорила с такой скоростью, что я просто не мог слово вставить, – Подойди к главному технологу. Он хочет тебя видеть.
– Хорошо, сейчас подойду, – я умудрился вставить слово.
Да что же это такое. Что-то все мои последние посещения шефа плохо для меня заканчиваются, вот и сейчас у меня очень неприятное предчувствие. Опять, наверное, я что-то сотворил или СБХ мной интересуется. Блин, ну что за неделя такая. Каждый день что-то происходит. Ладно, надо идти, только сначала телефон проверю.
Я вернулся в админскую. Поднял трубку – молчание. Сейчас посмотрим в чем там дело. Я заглянул под стол. Мои подозрения оправдались – видимо уборщица тётя Люба когда утром мыла пол, задела шваброй провод от телефона, и он выскочил из розетки. Хорошо ещё, что мыть пол возле сервака, после пары серьёзных сбоев, она научилась аккуратно. Ладно, сейчас поправлю провод и пойду к главному.
Спустя пару минут я уже был возле приёмной.
– Ну что, починил телефон?– первым делом поинтересовалась Галина Петровна.
Понять такую её заинтересованность было можно. Галина Петровна была уже не молодой женщиной, и за время своей работы на должности секретаря успела пережить ни одного главного технолога. Но у неё был один несомненный плюс – она всегда была в курсе всех событий, творящихся на заводе. В каком-то цеху не укладываются в план, Галина Петровна знает об этом первая, кто-то закрутил с кем-то интрижку, естественно Галина Петровна в курсе. Однажды мне пришлось подключать её компьютер к сети, так за то время, которое я провёл в приёмной, я успел узнать все последние заводские слухи и сплетни. Поэтому если меня к себе неожиданно вызывал к себе главный, причину вызова я обычно мог узнать заранее у секретаря.
– Да, починил, – ответил я, – вы мне лучше скажите, не знаете, зачем Николай Иванович меня вызывает?
– Не знаю, Алексей. Не знаю, – сокрушённо ответила Галина Петровна. Ещё чуть-чуть и я бы подумал, что она расстроена от того, что её разведывательная сеть дала сбой, – Утром был на совещании у директора, вернулся, и сразу тебя затребовал.
– Хорошо. Разберёмся на месте. А он сейчас свободен?
– Да, сказал, что бы я тебя сразу к нему отправила, так что проходи.
По привычке я постучал в дверь главного, на что получил упрёк от секретарши, которая возмущалась этим – по её мнению, стук говорил о том, что Галины Петровны как будто нет на рабочем месте. А я всё время забываю о том, что при входе к главному можно не стучаться.
Шеф сидел у себя за столом и с кем-то говорил по телефону. Перед ним были разложены какие-то чертежи, которые, судя по всему, он сейчас и обсуждал. Я уже думал выйти из кабинета, но он меня заметил и жестом пригласил присаживаться.
Я сел за стол, и прислушался к разговору.
– Сергей Иванович, я не подпишу ваши чертежи... Да я знаю, что ваши конструктора потратили на них кучу времени... Пока не будут устранены ошибки, чертежи через меня не пройдут. Делайте что хотите... Да, можете подойти ко мне... Нет, сейчас я занят. Подойдите к одиннадцати часам.
Главный, наконец, положил трубку и обратил на меня внимание.
– Здравстуй Алексей.
– Здравствуйте, Николай Иванович. Вы хотели меня видеть?
– Да, хотел. Я так понимаю, Алексей, что тебя очень интересовала эпоха, в которую мы попали, – начал главный.
– Ну да, интересовала. А что? – спросил я, ещё не понимая, к чему он клонит.
– В общем, Алексей, у тебя будет шанс познакомиться с жизнью в СССР поближе.
– Это как это? – спросил я. Уже догадываясь, что мне будет сейчас предложено.
– Поедешь ты в командировку в Сталинград. На СТЗ.
– Но, почему я, и почему на СТЗ?
– Всё просто, ты, как имеющий опыт работы технолога и системного администратора, командируешься для организации локальной сети и адаптации наших программ к их условиям.
– Но ведь я не программист, да и по профилю наш завод несколько отличается от СТЗ.
– А кому сейчас легко? Ты что, думаешь, раз ты у нас такой крутой компьютерщик, то в случае твоего отказа мы замену не найдём? Очень даже найдём. Положение, сейчас, сам знаешь какое. Безработных компьютерщиков полно. Стоит нам сделать объявление, как тут же драка за место начнётся, – главный явно был раздражен. Видимо на совещании обсуждались не очень приятные вещи, – Ишь ты, цаца нашлась. Ехать он не хочет. Ладно, – уже спокойнее продолжил главный, – Поедешь не один, там ещё будут люди из Харькова, а что касается профиля, время сейчас такое, что профиль менять многим приходится, тем более, что ты, как наш сотрудник, должен знать о том, что мы стали смежниками СТЗ и поставляем им часть деталей. Ты думаешь, из-за чего я сейчас воевал с Осипенко? Из-за Сталинградского заказа. Так что оформляй все необходимые бумаги, 9 сентября, ты выезжаешь в Сталинград.
– Хорошо, я понял. Буду готовиться к командировке. Только, Николай Иванович...
– Что? – перебил, меня главный.
– Вот вы говорите, что буду заниматься местным ВЦ. Только ведь мне для создания вычислительного центра кроме компьютеров нужен будет кабель, конекторы, хотя бы пару экземпляров обжимных клещей, тестер для прозвона витой пары, не говоря уже о всякой мелочёвке монтажной, – я начал выбивать необходимые материалы по принципу "проси в два раза больше, дадут сколько нужно".
– Хорошо, Алексей, составь список всего, что тебе нужно. Думаю, что мы сможем достать тебе необходимые материалы.
–Николай Иванович. Только ведь это ещё не всё, – раз уж пошла такая халява, то я решил понаглеть и получить максимум из этой ситуации, – Мне бы ещё как минимум пару ноутбуков для тестирования сети. Да и запас сетевых карт нужен. Мало ли что. Флешек бы штук пять.. И конечно же, нужно пару сотен болванок на первое время.
– Алексей, я конечно понимаю, что наглость второе счастье, но всё таки советовал бы тебе умерить пыл. Два ноутбука, положим, для тебя жирно будет. Одного за глаза хватит. Пару флешек и сотню болванок думаю, что смогу выбить. Но не больше. Здесь даже не от меня зависит. Сам понимаешь, что вопросы, связанные с электроникой, через верх решаются. Хорошо ещё, что компьютеры мы не бесплатно отдаём, а их у нас официально СТЗ покупает. Так что не посрами там наш завод. Рекламации нам совсем не нужны.
– Сделаем, Николай Иванович. Только вот ещё что...
– Что?
– Я не компьютерщик, я сисадмин.
– Ладно, сисадмин, иди. Но только помни, что текущую работу тоже надо делать.
– Конечно, Николай Иванович.
– И ещё, – главный на секунду замолчал, словно обдумывая что-то, а затем проложил, – Тебя конечно первый отдел просветит, но от себя добавлю. Когда будешь в Сталинграде, держи язык за зубами. Мне ещё не хватало тебя от НКВД отмазывать.
– Николай Иванович, я же не ребёнок. Понимаю, что молчать надо.
– Понимать, понимаешь, а в СБХ ты уже два раза из-за своего языка попадал.
Возразить мне было нечего. Тут уж действительно сам виноват. И я так легко отделался только по счастливой случайности.
– Хорошо, Николай Иванович. Молчать буду как партизан на допросе.
– Алексей, боюсь, что твою шутку про партизан местные жители не оценят. Поэтому я ещё раз хочу напомнить, следи за языком. Потому что если ты ещё раз куда-то вляпаешься, то вытаскивать тебя будет не просто.
Я вышел из кабинета главного и пошёл в админскую. Мне не давали покоя мысли о будущей командировке, от которой не удалось отвертеться. Нет, я конечно не против помочь Родине, и всякое такое, но вот ехать куда-то совсем не хочется. Там же наверное и цивилизации никакой нет. Глушь одна. Я даже не знаю, какое там напряжение в сети.
Вот что интересно. Всю жизнь мечтал оказаться в прошлом. А теперь, когда меня с головой макают в это самое прошлое, мне это совсем не нравится. Что же это за фигня такая? Наверное, я слишком привык к удобствам XXI века и обществу потребления, в котором жил. И мне ой как не хочется оказаться без мобильного телефона, плеера и домашнего компьютера. Блин, ещё раз блин. Вот уж точно, будьте осторожны в своих желаниях, ведь они могут сбыться. А ведь сейчас мирное время, войны нет, и очень хочется, что бы её и не было. Что же будет, если она всё-таки начнётся? А ведь так хотелось, попасть в прошлое, дать пару советов товарищу Сталину, слушающему тебя с открытым ртом, и в корне изменить всю историю, будучи этаким тайным советником. Ага, сейчас. Уже. Езжай в Сталинград и не выпендривайся. Скажи спасибо, что тебя не отправили куда-нибудь в Сибирь, осваивать ещё не открытые месторождения. Мда, в реальности всё оказалось совсем не так, как в мечтах. Ну ладно, будем собираться в эту чёртову командировку.
Харьков. 29 августа 1940 года
Михаил Ильич Кошкин полностью втянулся в работу в конструкторском бюро имени своего подчинённого Александра Морозова. Хотя, поначалу, и не обошлось без казусов – среди сотрудников КБ, особенно среди молодых специалистов, тройка Кошкин, Морозов, Кучеренко была на положении ожившей легенды и в связи с этим Михаилу Ильичу пришлось даже произнести речь о том, что они ничем ни отличаются от других людей. Правда от этого заявления толку было мало. Сейчас же Михаил Ильич занимался адаптацией Т-55 к возможностям Сталинградского тракторного завода. И сделать это следовало в кратчайшие сроки, потому что через 2 недели Кошкину предстояла командировка в Сталинград для оказания помощи местным специалистам. По всему выходило, что создать одну универсальную машину пока не получается, и танки, выпущенные на разных заводах, будут отличаться. Так, к примеру, в Ленинграде решили максимально использовать имеющийся задел по танкам КВ. В частности использовать ходовую и башню от танка КВ-1. Проблемы обнаружились не только с возможностями заводов, но и с банальным отсутствием бронебойных снарядов под проектирующееся 85-мм орудие, поэтому было принято решение на первые танки ставить 76-мм. В свою очередь, на тех танках, которые будут выпускаться в Харькове, сразу будут устанавливаться 100-мм орудия, имеющиеся на складах города. А в будущем планировалось перевести все основные танки на калибр 100-мм.
– Михаил Ильич, – отвлёк от раздумий Кошкина молодой парень, работающий в КБ чуть больше года, – мы тут с ребятами в качестве инициативы разработали проект модернизации БТ-7. Идею взяли из проекта замены ходовой Т-34 со свечной подвески на торсионную. Вот хотели с вами посоветоваться, всё таки ,у вас больше опыта работы с этими машинами.
– Ну пойдём, покажешь свой проект.
– Так идти никуда не надо. Мы же сразу в электронном виде делаем чертежи. Так что прямо с вашего компа посмотреть можно.
– Хорошо, говори где оно лежит, – перебил парня Кошкин.
– Зайдите на сервак. Потом в папку "Кормильцев". Да, так, хорошо. Видите папку "БТ". Вот в неё заходите.
– Наконец, вспомнил, как зовут этого парня, – подумал Кошкин, открывая папку с фамилией инженера.
– Открывайте файл "модернизация1", – продолжал Кормильцев.
Кошкин дважды кликнул курсором мыши на файле. Ожидая, пока загрузится файл, он отметил, что идея с изображением на КБшных ковриках для мышей продукции завода, к которому относилось бюро очень хорошая. Такая себе ненавязчивая реклама.
– Вот, пожалуйста Михаил Ильич, ознакомьтесь, – сказал Кормильцев, когда загрузился файл с чертежом. И пока Кошкин изучал чертёж, он начал объяснять суть проводимой модернизации, -мы снимаем привод на опорные катки и получаем экономию в массе не менее 150 кг. Затем демонтируем передний каток вместе с рулевым приводом и подвеской, а на его место ввариваем короб с торсионной подвеской и неповоротным катком. При этом масса остается в тех же пределах. Жесткость торсиона нужно взять с таким запасом, чтобы лоб можно было экранировать дополнительным 10мм броневым листом. Всё это можно сделать на Чугуевском танкоремонтном заводе, благо мощности есть.
– Знаете, Кормильцев, ваше предложение довольно интересное, – сказал Кошкин оторвавшись от изучения чертежей, – но пока что ваши наработки очень сырые. Я считаю, что вам следует довести до ума ваш проект. Но только сделать это следует как можно скорее. Сами понимаете, времени у нас совсем в обрез.
Неожиданно раздалась мелодия вызова мобильного телефона.
– Прошу меня извинить, – сказал Кошкин Кормильцеву, доставая телефон из кармана, – давайте позже продолжим с вами разговор на эту тему.
– Да, конечно Михаил Ильич, -ответил Кормильцев, отходя от стола Кошкина, – думаю, что к следующему разу вариант модернизации у меня будет разработан более подробно.
Кошкин посмотрел на дисплей телефона. Там высветилась надпись "Степанов"
– Да Женя, слушаю, – сказал Кошкин, нажав на кнопку вызова и поднеся трубку к уху.
– Михаил Ильич, здравствуйте. Как ваше здоровье?
– Спасибо, не жалуюсь. А ты как?
– Тоже хорошо. Михаил Ильич, я вам собственно по какому поводу звоню. Тут такое дело... У меня сегодня день рождения, и я хотел бы вас пригласить в ресторан вечером.
– Поздравляю Евгений. Всего тебе наилучшего, и далее по списку. А сколько лет тебе стукнуло хоть?
– С утра 31 год исполнился. В общем, Михаил Ильич, ожидаю вас в 18:30 в том ресторане, где мы были с Вами, Морозовым и Кучеренко.
– Да, Женя, я тебя понял. Я буду вовремя.
Распрощавшись со Степановым, Кошкин всерьёз задумался по поводу того, что же подарить человеку из будущего, которого казалось бы чем-то удивить нереально. Да и приобрести подарок в полупустых магазинах довольно проблематично. Проблема решилась неожиданно легко, когда Михаил Ильич вспомнил, что у Степанова нет наручных часов, и он проверяет время при помощи мобильного телефона. Кошкин решил подарить Степанову свои карманные часы, справедливо решив, что для человека начала XXI века они будут настоящим раритетом.
В назначенное время Кошкин подошёл к ресторану, где увидел ожидающего его Степанова.
– А вы пунктуальны, Михаил Ильич, – сказал Степанов после традиционного рукопожатия.
– Положение обязывает, – улыбнулся Кошкин, – а для того, что бы и ты был таким же пунктуальным, я решил тебе подарить вот эти часы. -сказал Кошкин, доставая их из кармана.
– Михаил Ильич, спасибо конечно, но ведь это же ваши именные часы, как я могу их принять.
– Если я говорю бери, значит бери. Будешь помнить обо мне. Тем более, что с тебя началось моё знакомство с вашим миром. Поэтому тебе ими и владеть.
– Спасибо большое, Михаил Ильич. – было видно, что Степанову подарок очень понравился, – пойдёмте в ресторан. Там уже все собрались.
Кошкин со Степановым вошли в здание и пройдя через большой зал, оказались в малом, где кроме сидящих за столиком с пятью незнакомыми Кошкину мужчинами женой Степанова и какой-то незнакомой женщиной, находилась что-то отмечающая компания пилотов в форме СССР и Харькова. Правда лётчики явно успели усиленно заняться братанием, и обменом формы друг у друга. Харьковчане щеголяли кожанками, а пришлые пилоты камуфляжными куртками. В общем, проблемами отцов и детей, а если быть более точным, то дедов и внуков, эти ребята явно не заморачивались и вовсю травили друг другу байки из своей пилотской жизни.
– Прошу садиться, – пригласил Степанов Кошкина к столу, – с моей женой вы знакомы, а это мои друзья и сослуживцы, Коля Мерецков и его жена Маша, Иван Ляшенко, Михаил Прокопенко и Василий Любимов. Это Михаил Кошкин. Тот самый, – представил Степанов всех сидящих друг другу.
В разгар празднования к столику Степанова от подгулявшей кампании подошли два пилота с возжелавшие пригласить дам на танец. Получив отказ, они не успокоились и стали на своём. Но разгоравшийся было конфликт быстро потушил Степанов, шепнувший пилотам пару слов, после которых они быстро ретировались. И вернулись через 5 минут с бутылкой шампанского в руках..
– От нашего стола, вашему столу. Примите в знак примирения., – сказал одни из лётчиков.
В общем инцидент был исчерпан, а когда летуны узнали, что за столиком сидит тот самый создатель Т-34, то их восторгам не было предела. И они не утихомирились, пока Кошкин не согласился выпить с ними пару рюмок.
По домам разъехались в начале второго ночи, и только потому, что после переноса, все такси в городе из-за проблем с бензином исчезли, и теперь ночью добраться из одного конца Харькова в другой можно было только на метро, которое стало работать до трёх часов ночи.
Харьков. 9 сентября 1940 года
– Присядем на дорожку, – сказал Серёга, и уселся на стоящую в коридоре тумбочку.
– Ну, давай, – ответил я и сел на табурет.
Молча просидев около минуты я встал и сказал брату, что пора выходить их дому. Я обулся, надёл любимую джинсовую куртку, ну не в костюме же ехать в поезде, и дождался, пока оденется брат.
– Пошли, – сказал я окидывая взглядом напоследок квартиру. Сюда я вернусь не раньше, чем через месяц.
Я взял большую спортивную сумку с одеждой, и нацепил на плечо небольшую сумочку с документами и туалетными принадлежностями. Серёга же взял небольшую сумку с продуктами. Эх, жаль всё-таки, что артефакты из будущего нельзя взять с собой в командировку. Я буду очень скучать без компа, плеера и смарта. Хотя, с другой стороны этот запрет был весьма логичен – при желании на небольшой наладонник можно скинуть много информации, и если он попадёт в руки иностранных разведок, то не нужно быть сильно умным, что бы понять, чем это может закончиться.
– Лёха, чего задумался, пошли, не так уж и много времени осталось до отправления поезда, а мы ещё хотели воды купить, – отвлёк меня от размышлений Сёргей.
– Извини, Серёга, задумался.
– Да ладно, чего уж там, пошли, там Костик нас уже заждался.
Мы спустились на лифте на первый этаж, где я попрощался с сидящей на боевом посту тётей Ниной и вышел из подъезда. Перед домом стояла "нива" моего товарища Костика, о котором я уже говорил раньше. Когда он узнал, что я собираюсь ехать в командировку, он решил не жалеть бензина и предложил отвезти меня на вокзал. Ну а я не стал отклонять его предложение. Про "Ниву" Константина стоит рассказать чуть подробнее. Как я уже говорил, этот товарищ был фанатом авиации второй мировой, и как только он купил себе эту машину, то после проведённого капремонта он решил её немного украсить. Но, как заядлый авиафан, не придумал ничего лучше, чем нарисовать аэрографом на белом автомобиле красные стрелы, идущие через весь корпус, на передних крыльях он изобразил патрубки двигателя, а нижнюю часть покрасил с светло-голубой цвет.
– Ты бы ещё надпись "За Родину!" сделал, – сказал я Костику, когда впервые увидел его художества.
– Ага, узнал значит, – обрадовался Костик моей реакции.
– Ну, честно говоря, не узнать зимнюю раскраску первого Мигаря очень трудно, – ответил я ему.
– Так и планировалось сделать. Сам понимаешь, у меня в техпаспорте машина записана как белая, следовательно перекрашивать её в камуфляж я не имею права. Вот и пришлось рассматривать варианты с зимним камуфляжем.
– Хорошо ещё, что не флотофил.
– Это почему ещё? – спросил Костик.
– Да потому, что для того что бы расписать твой тарантас под линкор "Ямато", у тебя банально не хватило бы места, и ты впал бы в глубочайшую депрессию с распитием алкогольных напитков.
– А не пошёл бы ты, Лёха, куда подальше.
– Да ладно, шучу я.
С тех пор прошло уже несколько месяцев, и его машина уже успела примелькаться, правда, не знаю, как бы к ней отнеслись лётчики СССР, если бы она попалась к ним на глаза.
– Лёха, вы чего так долго собирались? – поинтересовался у меня Костик, выходя из машины.
– Да присели на дорожку, и сразу на выход пошли.
– Что-то долго вы рассиживались. Ладно, загружайтесь, давайте.
Костик открыл заднюю дверь, и мы с Серёгой погрузили туда мои сумки. Затем, пока Леха закрывал багажник, Серёга уселся на заднее сиденье, а я сел спереди.
– Ну, поехали, – сказал Костик заводя мотор "Нивы". Мы выехали со двора на проспект Косиора и двинулись в сторону центра.
– Как у тебя дела, Серёга, поинтересовался Костик у моего брата, – давно я тебя не видел.
– Да, потихоньку. Учусь вот.
– Ты же на втором курсе сейчас? – уточнил мой друг.
– Да, на втором. У нас сейчас в универе настоящий бардак начинается. Ввели обязательные для всех занятия на военной кафедре. И, что интересно, заниматься мы будем 2 дня в неделю.
– Ничего себе, у нас военная кафедра начиналась на 3 курсе, и занятия были раз в неделю, – удивился Костик.
– Ну а у нас так теперь. Это ещё что, военка даже у первого курса будет, но у них со второго семестра она начнётся.
– Надо же как. Народ всерьёз к войне готовится.
– А ты как думал. У нас на заводе, например, по несколько раз в неделю учебную тревогу объявляют. Бомбоубежища, восстанавливают. Мы с Гошником разговаривали на днях. Обсуждали возможность переноса ВЦ под землю. Так что, Костик, всё серьёзно. И настроение у людей такое, странное. Народ подавленный ходит, как будто что-то плохое предчувствует. Хотя это как раз понятно.
– Кстати, – перебил меня Серёга, – у нас новенькие в группе появились. Два парня. Один из Москвы, второй из Ленинграда. Вроде нормальные пацаны. Сейчас в общаге живут.
– Ни фига себе. Что же ты молчал? Не сказал мне, что у вас из Союза народ учится, – возмутился я.
– А ты не спрашивал. – ответил брат.
– Ну блин. Тебе явно в партизаны надо идти. Если даже в плен попадёшь, немцы от тебя ничего не узнают. Если даже брательник твой, не в курсе, что у тебя в универе творится, – рассмеялся Костик.
– Слушай, Костик, хотел у тебя спросить, а где ты бензин берёшь? Разве это сейчас не редкость?
– Да как тебе сказать. Сейчас на старых запасах езжу. А вообще, по слухам, в Шебелинке бензин из газового конденсата делать начали. Вроде как для нужд области. И вот-вот его должны пустить на продажу. Всё равно больше ни на что не хватит. Вспомнили, значит 90-е годы, когда половина Харькова, сама того не зная, разъезжала на газовом конденсате. Мне отец рассказывал, что это такая гадость, что пока свежая – машина лучше, чем на 93 идёт, а как постоит недельку, то вообще не тянет. Там вроде как испаряются лёгкие фракции. Поэтому, что бы эта дрянь нормально работала вместо бензина надо как-то её стабилизировать. Кроме этого, если залить в машину эту смесь, постоявший где-то месяц, то километров так через 100 –150 карбюратор забьёт полностью какой-то гадостью типа парафина. Отцу из-за этого в своё время пришлось капремонт делать.
На пару минут в машине воцарилось молчание. Видимо все задумались о хитросделанности местных продавцов бензина, из-за которых выходили из строя движки. Я же стал рассматривать в окно городской пейзаж, и не сразу обратил внимание на тот факт, что за нами уже несколько минут едет чёрная "Эмка".
– Костик, глянь какой тарантас сзади.
– Вижу. Их сейчас, кстати, в городе полно стало. Особенно много их возле бывшего СБУ крутится, – ответил Костик, мельком взглянув в зеркало, – слушай. Мне вот интересно. Как ты собрался в Сталинграде сетку делать, если у тебя с собой даже ни одного конектора нет, не говоря уже о самих компах.
– Да как, как. Очень просто. У меня с собой ничего нет. Всё барахло находится в запечатанном контейнере. Его СБХашники перед тем как закрыть раз сто перепроверили. Не дай бог там будет что-то, что отсутствует в списке вывозимых вещей. Так что получу доступ к компам только в самом Сталинграде. Но мне так даже и лучше – не болит голова за сохранность груза, и если что, то не я крайний. Правда, на месте уже я отвечать за всё буду. Но это уже другой разговор.
– А ты не свихнёшься без плеера и смарта за то время, пока в командировке будешь. Я же знаю что без наушников ты из дому не выходишь, – поинтересовался Костик.
– Свихнётся, свихнётся. – подал голос с заднего сиденья брат, – слышал ты, какие были вопли дома из-за этого. Он бедный всё никак с плеером попрощаться не мог. Даже в сортир с ним ходил. Бетховен, блин.
– Слушай, Серёга, ты договоришься когда-нибудь. Не посмотрю, что ты мой младший брат и КМС по Таэквондо. Возьму и съезжу тебе по уху.
– Ага, сейчас, съездишь. Это я тебя жалею и не бью, – не унимался Серёга.
– Ладно, горячие финские парни, успокойтесь. Что вы как дети малые, – влез в наши разборки Костик, – вы мне ещё в машине подеритесь. Ну ладно Серёга, он ещё молодой, несознательный. А ты, Лёха, тебе же четвертак уже, а всё туда же. Как ребёнок ей богу.
–Да ладно тебе Костик. Знаешь же что мы несерьёзно, – ответил я.
– Шутнички, блин на мою голову. Ладно, мы уже почти на месте. Через пять минут будем на вокзале.
