Текст книги "Последняя девственница королевства (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
«Быть может, она не испытала бы отвращения, – думал Сайрус, не замечая, как погружается в сладостную легкую влюбленность, – если бы я сам к ней подошел… Быть может, она бы даже пококетничала со мной?»
Пустотник едва не выл от досады, кусая тонкие пальцы и растирая пылающие щеки.
Что же делать?! Открыться девчонке или нет? Продолжать запугивать, притворяясь служкой, или положиться на свою красоту и постараться очаровать?
«Не знаю, не знаю, – в отчаянии думал Пустотник. – Но я обязательно придумаю, я добьюсь ее! Она станет моей!»
Глава 21
Нова ждала, а Корональ все не проявлял своего интереса к ней. Никого не посылал, чтобы ее привели к нему, и Нова, прислушиваясь к голосам и разговорам за дверями своих покоев, сидела как на иголках.
Ее новый знакомец, крысенок, оправившись от страха, очень быстро освоился. Девушке принесли целое блюдо с лакомствами, и она еле притронулась к пище, в то время как крысенок попробовал каждое блюдо, отгрыз по кусочку и от сладостей, и от орехов, и даже шоколада из серебряной чашки отпил.
– Красота! – заявил он, поглаживая заметно округлившееся пузо и чистя усы, слипшиеся от сладостей. – Я жил бы и жил тут, с тобой… А что? Крыса в хозяйстве зверь очень полезный. Ты подумай, детка. Как бы не прогадать и не потерять такого ценного помощника, – у крысенка то ли от сытости, то ли от осознания собственной значимости замаслились глазки, и он замер, сидя на жирненьких окороках, сложив розовые лапки на сытом пузе. – В неспокойное время нужно иметь кого-то, кто может о тебе позаботиться. Понимаешь, детка, о чем я? А? А? Мир так жесток, а ты такая беззащитная и слабая…
Нова, несмотря на то, что все это время думала о Коронале, не смогла сдержаться от смеха, глядя, как крысенок строит из себя всемогущего покровителя.
– Да уж, – сквозь смех ответила она, – покровитель… Еще час назад ты умолял защитить тебя самого! А что ты можешь? Как ты собираешься меня защитить от злого мира?
– Да все, все могу! – разволновался крысенок, размахивая лапками. – Вот, кстати, совсем забыл. Нечестивец у знахаря выпросил яд. Для кого? Может, для тебя?! Я могу пробовать твою еду, чтоб тебя не отравили. Или, например, разузнать чего… Тайные сведения стоят дорого!
Но Нова уже не слышала разглагольствования крысенка о его полезности.
– Яд?! – воскликнула девушка. – Зачем ему яд?
Крысенок развел лапками.
– Отравить кого-то, не? – язвительно спросил он.
– Что же ты не сказал раньше! – взвилась Нова. – А что, если яд этот для Короналя!?
– Ты о ком-нибудь можешь думать, кроме него? – с ревнивым неудовольствием пропищал крысенок, обиженно надуваясь. – Нечестивец вообще-то к тебе приставал, не к Короналю. Может, он тебя захочет опоить и отравить – об этом ты подумала? И я, рискуя своей жизнью, через не могу, мужественно отведал твой еды, – крысенок стукнул лапками себя в грудь, – а мне за это даже «спасибо» не сказали!
Но Нова и сейчас его не послушала.
– Ты не понимаешь, – перебила она зверька. – Во дворце что-то затевается, и я… кому нужна я? Нет, самая большая опасность грозит Короналю! Ах, вот как бы разузнать, что это за яд! Как бы узнать, что он задумал, этот негодяй…
– Я могу, – небрежно ответил крысенок, которому, видимо, очень хотелось быть полезным, – но смотря что ты предложишь мне взамен?
– А что ты хочешь помимо того, что уже получил? – удивилась Нова. – Ешь, сколько влезет, спи в тепле и безопасности…
– Я хочу, – томно ответил крысенок, – еще раз прокатиться в твоем платье, в том самом мягком месте, детка… оно манит меня.
– Что?! Ты какой-то неправильный зверь! – возмущенно ответила Нова.
– Отчего же неправильный? – обиделся крысенок. – Неправильным я б был, если б желал залезть в штаны в Короналю и кататься в его шелковых штанинах. А так… Я ж самец.
– Смотря, что за сведения ты мне раздобудешь! – краснея, ответила Нова. – Может, нечестивец всего лишь хочет потравить твою родню, вот и купил какую-то гадость.
Крысенок насмешливо фаркнул.
– За мою родню не платят золотом, детка! Готов спорить на весь шоколад из твоей чашки – он хочет прикончить кого посерьезнее, чем моя тетушка с ее выводком. Может быть даже Короналя, кстати. Ну-у, так мне прогуляться, разнюхать, или твоя пазуха больше не такая гостеприимная, как прежде?
– Перестань разговаривать со мной тоном прожженного развратника! – рассердилась Нова. – Не то я позову кошку, и тогда…
– И тогда, детка, – перебил ее наглый крысенок самоуверенным и томным голосом, – нечестивец обретет полную силу, если я погибну в неравном бою с чудовищем. Вот видишь, как много от меня зависит, крошка? Я судьбоносная крыса, а не просто блохастый комок шерсти, не один из многих.
– О, боги…
– …поэтому побольше уважения, и капельку любви, если можно, – все тем же томным голосом заправского соблазнителя продолжил крысенок. – Жди меня, и я вернусь. Со сведениями, которые больше не раздобудет никто, моя сладкая булочка! И обещай мне, что я буду единственной крысой в твоей жизни, которая видела все внутри твоего платья!
– О, боже!
– Нет, я не бог. Я всего лишь крыса. Зови меня Бон. Сырный Бон!
Серым комком крысенок скатился по атласной скатерти и юркнул в темный угол, и там пропал, просочившись в какую-то совсем уж незаметную щель.
Вернулся он очень скоро, пыхтя и сопя от бега. Полное пузо его волочилось по полу и мешало крысенку бежать быстрее.
– Скорее! – пищал он. – Скорее! Я все узнал! Это для Короналя, да!
Нова подскочила, и крысенок, умаявшись в конец, устало становился и уселся на толстенький зад у ее ног.
– Уф, весь взмок, – пожаловался он, с остервенением намывая свои усы, проворчал он.
– Да не тяни, говори!
– Я пошел на запах этой отравы, – начал крысенок. – Она пахнет так сильно, что даже вы, люди, ее чуете! И знаешь что?! Нечестивец уверяет, что это никакая не отрава! Это вроде как приворотное зелье! Так говорил этот, с маской и фальшивыми усами! Он отдал яд девице из гарема! Они встречались тайно, в той самой оранжерее с цветами, откуда мы с тобой сбежали! Эх, ты, дылда… если бы ты была поменьше, и если бы у тебя не было такой огромной головы, ты была бы не так заметна, спряталась бы между роз и сама все услышала бы! Нечестивец не тебя искал там; он поджидал ту девицу, которой и купил отраву!
– А как выглядит эта девица?! – подозрительно спросила Нова.
– О-о-о, – таинственно протянул крысенок, и Нова тотчас поняла, что сейчас прослушает очередную лекцию об огромных, как голый череп, головах.
– Давай без твоих фантазий про жуткие головы! – резко оборвала его речь Нова. – Как она была одета? Во что? Какого цвета волосы, глаза?
– Откуда мне знать, – искренне изумился крысенок. – Я же крыса. Это вы, люди, придумываете, как обозначить то или иное в своей внешности. У нас-то все проще.
– Да я больше, чем уверена, что это Прекрасная! – простонала Нова. – Кто еще потерял так много, чтоб отважиться на такую дерзость! Но как она рассчитывает опоить его, если Корональ чует нечистую магию?
– Зелье пахнет приятно, – заметил крысенок. – Свежими дынями. Вполне можно подумать, что это угощение, – крысенок облизнул нос своим розовым языком, – или духи. Корональ может и не заметить… Она просто брызнет, например, на одежду, и готово дело.
– Но как она собирается его опоить, он ведь не подпускает ее к себе? – волновалась Нова.
– Может, опрыскает его одежду? Нальет ему под двери? Вислоусый сказал, что и нюхать это зелье тоже нельзя, опасно, а то влюбится в первого попавшегося раба… или евнуха. И будет потом всю жизнь страдать и раскаиваться.
– Странно это, – заметила Нова. – Он говорил о том, что хотел бы на мне жениться… уговаривал, за руки хватал… стал бы он так делать, если б в его руках было приворотное зелье? Конечно, нет. Значит, это точно яд! И Прекрасная, думая, что он вернет ей любовь Короналя, из кожи вон выпрыгнет, но подольет! Я должна спасти его!
– Она должна! – проворчал крысенок. Нова больше не слушала его; вихрем она пронеслась к дверям, и крысенок запрыгнул на ее шлейф.
Прекрасная была на своем месте – в самой скромной комнатке. Она сидела на бедной кровати, на тощем тюфяке, неспешно расчёсывая свои длинные черные волосы, и на ее нарумяненном личике блуждала недобрая улыбка.
– Сию секунду отдай мне зелье, которое ты купила у нечестивца! – выпалила Нова, но Прекрасная даже бровью не повела.
– Понятия не имею, – хихикая, ответила она, – о чем ты говоришь.
– Ты купила приворотное зелье! Только нечестивец обманул тебя, это яд, а вовсе не то, что ты просила! – с отчаянием выкрикнула Нова. – Ну же! Ты ведь не хочешь отравить Короналя!
Прекрасная томно закатила глаза, изображая усталость от нелепых обвинений.
– Что ты еще придумала, – с плохо скрываемой издевкой произнесла она, – чтобы опорочить меня перед Короналем? Тебе мало того, что я пала ниже некуда? Ты хочешь окончательно от меня избавиться, потому что чувствуешь, что я тебе по-прежнему соперница? Ты хочешь меня оговорить так, чтобы Корональ меня казнил? Какая бесчеловечная, звериная жестокость! А еще строит из себя саму невинность!.. С таким-то черным сердцем!
– Не время шутить! – чуть не плача, ответила Нова. – Я правду говорю! Нечестивец обманул тебя! Это никакое не приворотное зелье, это яд, яд!
– Если это яд, – вкрадчиво ответила Прекрасная, – и если ты так любишь Короналя, как говоришь, то попробуй, отыщи его. Я разрешаю тебе попробовать все мои крема, духи, все, что ты посчитаешь опасным. Отдашь за Короналя жизнь?
Глаза Прекрасной смеялись, и Нова поняла, что девушка ничуть не верит ей, и на самом деле считает, что Нова из ревности пытается выманить у нее зелье.
– Не отдаст, – пискнул крысенок на ухо Нове, прячась у нее под волосами. – Да и пахнет им здесь как-то слабо, будто выветрился уже запах. Наверное, утащила уже и подлила. Вот и сидит теперь спокойная.
Усмешка Прекрасной только подтверждала эти страшные догадки.
– Сумасшедшая! – выкрикнула Нова. – Да ты все равно не сможешь сделать это! Корональ не желает тебя видеть! Ты не сможешь и на пушечный выстрел к нему подойти!
– А вот тут ты не права, – неожиданно холодно, зло и четко произнесла Прекрасная, поднимаясь. Она подошла вплотную к сопернице, заглянула в ее светлые глаза и снова цинично усмехнулась. – Ты же новенькая в гареме, ты же ничего не знаешь… Каждый пятый вечер Корональ призывает к себе наложниц, танцевать перед ним танец страсти со свечами. Он очень любит этот танец… и огненных магинь. Он не пропустил ни одного вечера, и сегодняшний – не исключение. Евнухи уже приходили и велели собираться. Только-то и длилась твоя власть, – Прекрасная цинично усмехнулась, – что до первого лепестка пламени.
– Он выгонит тебя, – выдохнула Нова, ощущая приступ жгучей ревности.
– О, нет, что ты. Не выгонит. Я закрою лицо, на волосы накину красивое покрывало, и он меня не узнает. Все, что он будет видеть – это мои гибки руки, стройные ноги и соблазнительный живот. Я танцую лучше всех; и он не устоит, нет! Ни один мужчина не может устоять, когда я танцую!
– Почему же не позвали меня, – с обидой выдохнула Нова, и Прекрасная снова едко хихикнула.
– Но ты ведь особенная, – напомнила она ядовито. – Ты ведь такая неприступная и целомудренная, что аж мошки в углах дохнут. Танцевать ты не умеешь; да и костюма для танцев у тебя нет!
Только сейчас Нова заметила, что на неряшливой постели Прекрасной лежит яркая алая юбка, какие-то браслеты, покрывало. От стыда кровь прилила к щекам девушки, когда она поняла, что танцуют магини перед Короналем с голой грудью, с юбкой, надетой низко на бедра, так, что открыт весь живот, но стесняться был очень неподходящий момент.
– Эй, Бон, – негромко бросила она, и крыса послушно вскарабкалась девушке на плечо. – Задержи-ка эту дылду, пока я буду переодеваться!
– Сделаю! – пискнул крысенок и скатился по платью Новы на пол.
Одного вида зверька было достаточно, чтоб Прекрасная оказалась на постели, вжимаясь в угол и вереща.
– Бука-бука-бука! – сказал Бон, потешаясь над перепуганной девушкой. – Смотри, глаза не потеряй. А то они сейчас выпадут!
Нова меж тем спешно сдирала с себя платье, путаясь в застежках и юбках.
– Подержишь ее тут, пока я не вернусь, ладно? – Нова спешно натянула блестящую юбку, зажимами укрепила на волосах покрывало и прикрыла лицо полупрозрачной вуалью. Прекрасная было дернулась, но Нова погрозила ей пальцем:
– Стой на месте, дылда, не то моя крыса заберется тебе за пазуху. Он это любит! И моли бога, чтобы я нашла твою отраву раньше, чем ее выпьет Корональ!
Глава 22
Корональ был озабочен и зол.
Нечестивца не нашли, как не искали.
Ловцы разводили руками, несмотря на то, что правитель громко выражал свое неудовольствие и грозился всех их выгнать, а кое-кого даже лично казнить, но даже угрозы не помогали отыскать нечестивца.
– Этот мерзавец не клеймен, – рычал Корональ, стискивая кулаки. – Он осмелился спустить на меня свое Слово!
– Но ведь вы уничтожили его, – напомнил Эрик. Корональ поморщился.
– Как будто это для нечестивцев такая уж проблема – украсть Слово! – насмешливо фыркнул он. – Я вытравил его магию, но не помыслы из головы, а темные помыслы опаснее заклятий!
Чтобы вернуть Короналя в хорошее расположение духа и было решено позвать наложниц пораньше.
Стайкой ярких птичек девушки спешили к покоям Короналя. У дверей его спальни евнух велел им остановиться и боязливо вошел в комнату. Видимо, Корональ был очень не в духе, если евнухи не были уверены, что даже женщинами им удастся вернуть Короналя в хорошее расположение духа.
Нова сжимала в ладонях свечи, которые отняла у Прекрасной, от волнения ее руки тряслись. Она слышала резкий гневный голос Короналя и обмирала от страха. Поэтому когда ее ухватили за плечи и увлекли в угол потемнее, она даже не вскрикнула, сжавшись от страха.
– Ваше Пустейшество, – прошептала она, подняв на миг глаза – и снова опустив их, обмирая.
Сайрус, словно ожегшись, отнял от плеч руки, будто ее влекущая нагота оскорбила его Пустоту одним только прикосновением. Сайрус брезгливо отряхнул ладони, словно грех, к которому он прикоснулся, мог оставить на его руках липкие пятна, и Нова от стыда опустила заалевшее лицо.
– Что вам надо, – пискнула она, стыдливо прикрывая обнаженную грудь от Пустотника, – Ваше Пустейшество…
Сайруса трясло, как в лихорадке. Он взмахом головы откинул на спину длинные золотые волосы, прикрыл глаза, справляясь с объявшей его страстью. С тех пор, как он стал пить магию, он вспомнил все – и в том числе то, как хорошо быть живым, настоящим человеком, которого каждую минуту обуревают тысячи страстей. К Нове, которую он хотел отнять у Короналя только потому, что она была его призрачным шансом на трон, он вдруг почувствовал внезапно острое, живое чувство, такое, какое ощущают совсем молодые люди, влюбляясь впервые. Оно тревожило его и одновременно доставляло невероятно приятное ощущение, пронзая его душу ревностью, как самыми острыми ножами. Он с ревностью смотрел на ее слишком откровенный наряд, разглядывал ее голое тело, которое она сейчас выставит напоказ перед Короналем, и от ярости кусал губы чуть не в кровь.
Интересно было то, что из всех девушек он безошибочно выбрал ее, будто бы учуяв ее аромат. Наверное, при сшивании с крысой ему досталось ее тонкое обоняние и чутье, которое подсказывало ему, что девица вот-вот уплывет из его рук навсегда.
– Так-так, – зло произнес он, пожирая глазами ее острые соски, которые она неловко прикрывала руками, ее беззащитно подрагивающий живот, – девица из приличной семьи, дочь Огненного Короналя, пала так низко! Выставлять себя, голую, на всеобщее обозрение, словно падшая женщина!
– Но я принадлежу Короналю, Эллиану, – тихо ответила Нова, удивляясь такому внезапному интересу к своей персоне со стороны Пустотника, – и моя обязанность – служить ему так, как он того пожелает.
– Угождая в постели? – желчно выплюнул Пустотник голосом, каким ему полагалось бы обвинять нечестивцев в предательстве чистой магии.
– Я – его наложница, – напомнила Нова. – Его Величество итак бесконечно добр ко мне, он не ломает мня и не принуждает…
– То есть, – со смехом выкрикнул Сайрус, запуская руки в свои волосы, сжимая голову так, будто она вот-вот разорвется от наполняющих ее мыслей, – ты еще и добровольно сейчас туда идешь?! Трясти грудью, выставлять напоказ ноги?!
– Вам-то что за дело? – с прохладцей ответила Нова. – Вы ведете себя как ревнивый муж, Ваше Пустейшество, но права на это не имеете. Я не принадлежу вам.
– А хотела бы? – быстро произнес Пустотник. – Хотела бы принадлежать… мне? Подумай об этом. Я сделал бы тебя не служанкой и не рабыней, но равной себе. Я не стал бы унижать тебя, принуждая разгуливать голышом перед всеми, ты стала бы моей женой, единственной и любимой.
– Разве Пустотники умеют любить? – удивилась Нова, и тотчас же Сайрус прильнул к ней, дрожащей рукой лаская ее грудь, захлебываясь горячим дыханием.
– Разве Пустотники не люди? – шептал он, прижимаясь кроваво-красными горячими губами к ее шее, целуя ее лицо, оглаживая ее прекрасное, вожделенное тело. Он ласкал ее так одержимо, так откровенно и бессовестно, словно она была безотказной дешевой шлюхой, которую он купил за пару медных монет, и имел право делать с ней все, что ему вздумается. Нова вскрикнула от отвращения, когда алые губы Пустотника накрыли ее рот, целуя неумело и похотливо, и забилась, отталкивая его, но тот держал девушку крепко. – Разве они не из плоти и крови? Вероятно, я забуду тебя завтра, но это и к лучшему. Я каждый день буду влюбляться в тебя снова и снова…
– Но я не люблю вас, Ваше Пустейшество! – выкрикнула Нова, с силой отпихнув от себя Сайруса. – Я не хочу быть вашей!
Отвергнутый Сайрус, отирая губы ладонью, зло сверлил девушку взглядом.
– Вот, значит, как, – он принюхался как-то по-животному, громко втягивая воздух, и внезапно рассмеялся, показывая острые зубы. – Его, значит, любишь? Этого тщеславного, эгоистичного мальчишку, который ничем непримечателен кроме того, что остался последним недобитком! Потом, – еще гаже усмехнулся Сайрус, – потом не скули и не ной, не проси о заступничестве, когда останешься одна! Я не стану помогать тебе, а с удовольствием посмотрю, как толпа врагов будет рвать и терзать тебя!
– Чтобы осуждать его, – резко ответила Нова, – для начала обзаведитесь его врагами и выживите в схватке с ними. Останьтесь тем недобитком, о котором говорите с таким презрением. А я посмотрю, как у вас это получится!
– Дерзишь мне, – трясясь от злобы, прошипел Сайрус. – Не боишься, что я вытрясу из тебя всю магию? Я скажу Понтифику, что именно твоя магия действует на мир благотворно, и он загоняет тебя, заставив танцевать снова и снова!
– С Короналем, – четко ответила Нова, горд вздернув голову, – рука об руку, я пройду этот путь столько, сколько понадобится.
– Четыре круга! – злобно проклекотал Сайрус. – Пять кругов! И Корональ н выдержит, он сбросит тебя вниз!
– Корональ никого и никогда не бросает, – дерзко ответила Нова. – Он упадет вместе со мной, и Понтифику это не понравится.
– Думаешь, ты стоишь для Короналя так много, что он отдаст свою жизнь за тебя? Глупая девчонка!
– Так много стоит его честь, – так же дерзко ответила Нова. – Он высоко ценит данные обещания и не уронит своей чести даже ценой собственной жизни. Пустотники могли бы поучиться у него этому.
– Паршивка! – рявкнул Сайрус, попытавшись ухватить Нову, но та ускользнула от него. Разъяренный Пустотник только и увидел, как девушка проскользнула вслед за остальными наложницами в приоткрывшуюся дверь в покои Короналя. Он бросился вслед за нею, но не успел. Двери захлопнулись у него прямо перед носом, и Сайрус завыл от бессилья и сжигающей его душу ревности, яростно стуча в массивные створки кулаком, готовый грызть лакированное дерево, и понимая, что ему никто не откроет…
***
Корональ был зол.
Он расхаживал по своим покоям, потягивая вино из бокала, и Нова испугалась, что уже опоздала, и яд выпит. Но вино было красное, терпкое, и пахло гранатами, не угадывалось ни нотки дынного запаха. Корональ пил его и недобро смотрел на притихших девушек, словно раздумывая, а стоит ли смотреть на их танцы сегодня.
Нова тайком рассматривала стол, накрытый для Короналя. Где, в каком из блюд притаился яд? И как его разыскать?
Музыка позвала девушек зажечь свои свечи, плоские, как таблетки, помещающиеся в ладони, и Нова вслед за всеми наложницами поднесла свои свечи к огню. Корональ опустился на мягкий диванчик, откинулся на спинку, чуть прикрыв глаза, ожидая зрелища, а Нова думала лишь о том, как бы он не съел и не выпил ничего.
Девушки, плавно двигаясь, извиваясь телами, сияющими в неярком свете свечей, старались как можно ближе подойти к Короналю, подманить его к себе, чтоб его рука коснулась соблазнительного тела, томно двигающегося прямо перед его глазами.
Корональ выглядел расслабленным и довольным, он с удовольствием поглаживал вертящиеся перед ним животики, прекрасные груди, и у Новы сердце обливалось кровью от ревности. Но больше всего ее страшило то, что время от времени он протягивал руку к столу и брал угощения. Он то пощипывал виноград, то снова пригубливал бокал с вином.
«Где, в чем отрава? – в панике думала Нова, подобно остальным наложницам томно извиваясь и подступая ближе и ближе к Короналю. – Как остановить его, как уберечь?»
На самом деле, она отлично знала способ, но при мысли о нем сердце ее сжималось.
Это было очень дерзко и смело – то, что она задумала, но иначе… как знать, может, яд в мясе или в свежеиспечённом хлебе? Или коварная отравительница полила им дольки очищенных апельсинов?
Виноградина, вторая, третья…
Покачивая бедрами, извиваясь, словно змея, Нова каждый раз замирала от страха, следя за Короналем и проклиная свою трусость.
«А если он ест яд прямо сейчас?!» – мелькнуло в ее голове, и девушка решилась.
Нахально обойдя своих соперниц, она вскочила на стол, пробежала по его блестящей поверхности и небрежно столкнула маленькой стопой поднос с едой на пол, рискуя нарваться на гнев Короналя. Тот замер в изумлении, потому что никогда его наложницы ничего подобного себе не позволяли, но дерзость девушки его заинтриговала. Вероятно, она задумала что-то необычное, если решила привлечь к себе внимание таким смелым способом?
Томно изгибаясь, поводя плечами, Нова двигалась, словно завороженная музыкой, позволяя Короналю как следует рассмотреть ее прекрасное тело, ее грудь. Ее стройные ноги то и дело появлялись в разрезах длинной юбки, их движения были более чем откровенны. С каждым движением девушки Корональ выглядел все более заинтересованным, скука и расслабленность уже не читались в его глазах, он уселся поудобнее, пожирая дерзкую девушку взглядом.
Нова, изгибаясь как змея, томно откинула голову назад, словно подставляя себя под ласкающие руки любовника. Тихо застонав от предвкушения, она занесла над своею грудью свечу и раскаленный воск полился по ее влажно поблескивающей коже, по ее извивающемуся животу, заставив девушку дрожать от острого наслаждения. Теперь ее танец был не просто набором красивых движений – она трепетала и билась, часто и горячо дыша, вскрикивая от обжигающих капель, падающих на ее соски, словно изнемогала под любовником, растворялась в его ласке.
«Что же я делаю, – думала Нова, лаская себя, повторяя пальцами путь воска по своему телу, – зачем я соблазняю его? Можно было просто скинуть еду на пол, и на том закончить, но отчего-то мне так хочется, чтоб он смотрел только на меня и желал только меня одну!»
Она опустилась на колени, откинулась назад, выгнулась, позволяя Короналю как следует рассмотреть свою часто вздымающуюся грудь, и снова капнула воском на сосок. Словно раскаленная лава, потекло по ее коже наслаждение, Нова билась и извивалась, закусив губы и постанывая уже таясь, во весь голос, изнемогая от обжигающих прикосновений, расчерчивающих ее тело огненными прекрасными узорами.
«Что я творю! – думала девушка в панике. – Еще капля, еще хоть крохотное горячее пятно на коже, и я не смогу собой владеть! Я позволю ему сделать все, что он захочет – а он уже хочет коснуться меня, в этом нет никакого сомнения! И я сама этого хочу… Я сама себя соблазняю, и кончится это тем, что я отдамся… отдамся в его руки! Нужно остановиться. Нужно прекратить это, тем более, что еда на полу, уничтожена, и ему ничто не грозит…»
Но выражение восхищения и откровенного ненасытного желания в синих глазах Короналя соблазняло и манило девушку сильнее жгучего воска. Ей хотелось довести мужчину до исступления, до дрожи в руках, до безумия, соблазнить его и почувствовать над ним свою власть. Поэтому ее тающая свеча раз за разом проводила горячие дорожки на ее коже, и танец ее становился все более откровенным, зовущим. Теперь она уже не скрывала от самой себя, что безумно хочет, чтобы он коснулся ее, ласкал, наполняя ее кровь еще большим пожаром. Теперь она желала наслаждения, которое может подарить мужчина женщине.
– Все выйдете вон! – расслышала она, почти теряя сознание, когда воск потек по ее напряженному горлу, из которого рвались стоны, вниз, вниз, между грудей, и остановился лишь на границе с тканью ее юбки, заставив ее стонать жалобно и умоляюще.
Нова вздрогнула; растворяясь в блаженстве, она ни на миг не усомнилась в том, что ее танец нравится Короналю, но его грозный крик был словно удар плетью. Девушка с трудом спустилась со стола, неловко прикрыла грудь, шагнула к дверям.
– Куда же ты? Я велел уйти всем, чтобы остаться наедине с тобой!
Рука Короналя, поймавшая и огладившая ее обнаженное тело, вернула Нову к реальности.
Девушка с трудом раскрыла затуманенные наслаждением глаза, чувствуя, как губы Короналя прихватывают ее соски по очереди, нацеловывая, посасывая, тревожа обожжённую воском кожу и рождая целую волну приятных ощущений, от которых Нова начинала извиваться в его руках еще сильнее, то ли сопротивляясь, то ли прижимаясь крепче в его ласкающему рту.
– Ну-у, – медленно произнес Корональ, отстранившись от девушки, осторожно снимая с ее лица вуаль, – и зачем ты это сделала? Ты хочешь разбудить мою ярость? Ты решила, что можно меня дразнить, воспользовавшись тем, что я дал тебе слово? Что за игру ты затеяла? Неужели ты подумала, что я не узнаю тебя?
– Это не игра, Ваше Величество, – прошептала Нова, блаженно прикрыв глаза, чувствуя, как губы Короналя целуют дорожку, начерченную воском, отчего возвращается жар и жжение, разливающиеся удовольствием по телу. – Я не хотела бы видеть вас рассерженным, и то, что я сделала…
– Продолжай, – приказал он, опустившись на колени перед девушкой и нежно целуя ее подрагивающий живот, отчего она вскрикнула и затрепетала, ощутив уже знакомые мягкие спазмы.
– Я сделала это для того, чтоб понравиться вам, – выдохнула Нова, багровея от смущения.
Пальцы Короналя вкрадчиво отыскивали застежки на юбке девушки, и Нова ощутила, как ткань, плотно облегающая ее бедра, давит уже не так сильно. Это одна за другой расстегивались крохотные пуговки, и девушка вздрагивала с каждой новой расстегнутой застежкой, понимая, что сейчас будет, и осознавая, что сама спровоцировала это.
– Зачем тебе это? – поинтересовался Корональ, нетерпеливыми рывками стаскивая юбку с бедер Новы и оглаживая ее белоснежные ягодицы. – Ты же понимаешь, что следует за тем, м-м-м? Любая женщина, которая мне нравится, становится моей. А ты как будто не хотела этого?
– Теперь хочу, – шепнула Нова стыдливо, ощущая, как его теплые губы прижимаются к ее коже, целуют живот, все ниже, ниже, ниже, заставляя девушку вздрагивать и ахать от перемешанных стыда и удовольствия.
– Скажи громче, я не расслышал, – велел Корональ. Его пальцы скользнули меж ее ног, вкрадчиво потерли горящее желанием лоно, и Нова едва не заскулила, ощущая предательскую влагу, которую он растирал по чувствительной точке меж ее набухших от желания губок.
– Я хочу этого, – повторила Нова громче и отчаянней, постанывая. От бессовестной ласки Короналя у нее ноги подгибались, его коварный язык поглаживал розовую нежную кожу меж ее ног и девушка уже не могла стоять ровно и спокойно.
– Я не совсем понимаю, о чем идет речь, – побормотал Корональ, безжалостно мучая Нову, поглаживая ее так умело, что девушка почти рыдала, извиваясь в его руках. – Скажи-ка яснее, зачем ты все это затеяла? Зачем ты пришла сюда?
– Я пришла затем, чтобы принадлежать вам! – выкрикнула девушка, и Корональ поцеловал ее сжатые стыдливо бедра с пылом и страстью.
– Даже когда умрешь, – произнес он, поднимаясь и заглядывая в ее затуманенные, немного испуганные глаза, – ты будешь принадлежать мне. Даже тогда. Вечно.
В его голосе девушка услышала неподдельную страсть, и поняла, что эти слова почти признание. Эллиан никогда не говорил ей о своей любви, он вообще не говорил о чувствах, но сейчас чувства произнесли это вместо него.
Он поднял на руки ее подрагивающее тело, и Нова зажмурилась крепко-крепко, чтобы подавить свой страх и свое волнение. После жара свечей его постель показалась ей обжигающе-холодной, чувственный белый и голубой шелк был словно снег. Обнаженная, Нова прикрылась руками и отвернула пылающее от смущения лицо, чтоб не видеть, как Корональ неспешно избавляется от одежды, как бросает к своим ногам белоснежную рубашку и шелковый серый с синим халат. Раздевшись, он осторожно скользнул на постель, к Нове, и та задрожала, ощутив на своем животе его ладонь.
– Боишься? – произнес Корональ, заглядывая в пылающее лицо девушки. Та закивала, сжимая губы. – Не бойся. Я буду с тобой нежен. Обещаю.
От его поцелуя у Новы закружилась голова, она прижалась к Короналю, вся дрожа, скрывая свое смущение, и тут же застыдилась еще больше, потому что его вставший член упирался в ее бедро. Нова понятия не имела, как выглядит обнаженный мужчина, и ей казалось, что если она увидит это, то сердце ее разорвется от стыда. Ее сердце заходилось в бешеном ритме, когда Корональ провел ладонью меж ее ног, и она послушно развела их шире, шумно дыша от удовольствия, перемешанного со страхом.
Эллиан тихонько смеялся над оробевшей Новой; в полумраке, который разгоняли лишь тонкие лепестки пламени свечей поблескивали его глаза, его белоснежные зубы, открывающиеся в улыбке, и он поглаживал девушку так неспешно, словно хотел налюбоваться ею прежде, чем возьмет ее. Ее покорность и ее желание был для него удивительны, и он очень не хотел вспугнуть ее желание.
Он целовал все ее тело, нацеловывал и повторял языком красные дорожки, прочерченные воском, будил ощущение горячего возбуждающего прикосновения, и Нова выгибалась и билась в его руках, крепко обнимающих ее за талию. Прижавшись ртом к ее мокрому лону, целовал долго и ласкал языком до криков, до дрожи – девушка вздрагивала от каждого прикосновения, бесстыдно разводя перед ним колени. От его умелой ласки Нова едва не кончила в его рот; девушка уже ощущала накатывающие на нее сладкие мягкие спазмы, и когда Эллиан отстранился, застонала от досады, содрогаясь в его руках.
