Текст книги "Щит научной веры (сборник)"

Автор книги: Константин Циолковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 48 страниц)

Между тем ученики предлагают Христу подкрепиться купленной провизиею. Он же сказал им: вы видно не знаете, что у меня есть пища! Тогда ученики говорят друг другу: – Кто же это принес ему поесть? А Иисус поясняет им: – Моя пища состоит в том, чтобы исполнять волю пославшего меня и совершать порученное мне дело. Не говорите ли вы: «Еще четыре месяца и наступит жатва!» И я говорю вам: «Посмотрите на нивы, как они побелели и как близки к созреванию. Пожнем вот и соберем плоды для жизни вечной. Мы потрудимся над жатвой, другие трудились до нас над посевом. Но и жнущие и сеявшие делали одно и то же дело и будут вместе радоваться…»

Многие самаряне из Сихаря уже склонны были смотреть на пришельца, как на спасителя, на основании слов своей согражданки. Они пригласили пришельца к себе, и он прогостил у них два дня. Во время угощения еще более ему поверили. Женщине же говорили: теперь и сами видим, что он спаситель человечества…

Здесь, вне его отечества, ему выказали сочувствие. Сам Иисус говаривал, что нет пророку чести в своем городе.

Из Сихаря он пошел в Галилею. Жители ее видели торжество его в Иерусалиме, так как тоже ходили на праздник, и потому отнеслись к нему с уважением и принимали его.

Заочное исцеление сына одного придворного

Приходит в Кану, где на свадьбе обратил воду в вино. Тут является к нему один чиновник из Капернаума, прослышавший, что Иисус возвратился в Галилею. У него был сын при смерти, и он просил Иисуса его исцелить. Христос сказал окружающим: – Вы не поверите мне без чудес. Царедворец же сказал: – Иди же к сыну, пока еще он не помер! Христос ответил ему: – Твой сын уже здоров… Он поверил и пошел домой. По дороге встретились с ним его слуги и сказали ему, что его сын уже выздоровел.

– Когда стало ему легче? – спросил хозяин.

– Вчера после полудня горячечное состояние уже исчезло. Это как раз был тот час, когда Христос сказал ему, что сын его здоров. Узнав про все, весь дом чиновника уверовал в Иисуса.

Это было вторым чудом Христа. (Странно, что ранее говорилось вообще про множество чудес).

Исцеление расслабленного.

Опять наступил праздник, и опять пошел Иисус в Иерусалим. У овечьих ворот, в Иерусалиме, была купальня, называемая Милосердной. Тут было пять крытых помещений, где лежало много больных, слепых, хромых и иссохших. Неожиданно являлся в купальне ангел, волновал воду и тогда первый после этого купающийся исцелялся. (Странно видеть доверие апостола к подобным вещам. Но в это верил народ, и Иван передает только его верование). Здесь 38 лет лежал один больной. Иисус, узнав про это, пожалел его и спросил: – Желаешь ли выздороветь? Больной отвечал: – Конечно, но нет у меня человека, который помог бы мне сходить в купальню вовремя: пока я соберусь, другой уж окунулся и выздоровел. (Верили же евреи таким предрассудкам! Что же удивительного в том, что они верили бесчисленным легендам, отчасти созданным фантазиею и усердием поклонников и переписчиков евангелия). Тогда Иисус сказал ему: – Бери свою постель и уходи отсюда. Он сразу выздоровел, поднялся и потащил постель.

Так как была суббота, то исцеленному говорили тут иудеи: – Нельзя в субботу работать (т. е. тащить постель). Но он отвечал: – Кто исцелил меня, велел мне взять постель и идти домой. – Кто же тебя вылечил? – спросили его. Но он не мог на это отвечать, так как не знал имени своего благодетеля. Тут он поглядел кругом, нет ли его, но Иисус уже ушел.

Все же они еще встретились в храме. Христос при этом сказал ему: – Теперь ты выздоровел… смотри же не греши больше, а то выйдет еще хуже. Тогда бывший больной, узнав от окружающих, кто его исцелил, пошел сказать о том спрашивавшим его иудеям.

Гонение за исцеления в субботу и речь Иисуса

Иудеи, убедившись, что Иисус занимается в субботу лечением, стали преследовать его и даже замышляли убить. Он же оправдывался так: – Отец мой и сейчас работает (Вселенная творит непрерывно), значит и мне можно.

Еще более гневались, иудеи на Иисуса за то, что он осмеливается Бога считать своим Отцом, т. е. как будто приравнивает себя Богу. Иисус на этот гнев отвечал: – Сын не может быть искусен в труде, если не научится от отца. (В древности и средние века ремесла передавались чаще всего от отца детям). Чем занимается отец, тем и сын. Отец любит сына и научает его своему ремеслу. Научит его и многому другому, так что вы изумитесь… Отец, например, оживляет мертвых, и сын будет оживлять по своему желанию. (Здесь можно подразумевать и физическое, и нравственное оживление. Последнее понятно. Первое же дело Отца состоит в самозарождении существ, в превращении неорганизованной материи в органическую в течение биллионов лет, – или то же самое, но более быстро, с помощью семени).

– Отец сам и не судит, а предоставил суд Сыну, чтобы чтили Сына, как его Отца. Кто не будет почитать Сына, тот выкажет непочтение к Отцу. Правду говорю вам, кто меня слушается и верит в пославшего меня, тот узнает про жизнь вечную. Он не судится, он и ожил. Да, наступает время, когда мертвые услышат голос Сына и оживут. Отец имеет в себе жизнь и Сын так же. Отец предоставил Сыну судить, как человеку, понимающему человеческое. И вот все умершие, лежащие в погребальных пещерах и под землей, услышат воззвание Божьего Сына. Тогда одни, делавшие доброе, восстанут для нескончаемой жизни, а другие, делавшие зло, для осуждения. (Тут можно подразумевать под мертвыми и заблудших и действительно умерших, которые рано или поздно оживут для правды и суда. Первое понятно, второе не совсем. С нашей точки зрения все умершие будут блаженны. Все же было бы лучше, если бы была угроза для делающих зло).

– Я не исполняю своих желаний, не поддаюсь своим страстям, но делаю по желанию пославшего меня. Поэтому и сужу правильно. Если бы я сам о себе говорил, то мое слово могло бы быть неверным, но ведь другой обо мне засвидетельствовал; вы посылали к Купале узнать о нем: он сказал вам правду и про себя и про меня. Впрочем, и не нуждаюсь в аттестации людей, но говорю про мнение обо мне Купалы, чтобы вы спаслись. Он был не малый свет, хотя вы и недолго радовались на него. (Так как его скоро казнили). Я имею приметы и знаки выше тех, что дал мне Иван: мои дела, в которых помогает мне Отец, говорят обо мне и об Отце. Но вы не имеете о нем никакого понятия, а потому не понимаете и того, кого он послал. (Они думали, как и мы, более о жизненных мелочах, подчинялись животным страстям, не думали о высшей идее милосердия и потому, конечно, не знали Бога, дух которого есть любовь). Рассмотрите пророческие творения, через которые вы надеетесь получить нескончаемую жизнь, – и они про меня говорят. Несмотря на это, вы не стремитесь ко мне для получения жизни. Не хочу я человеческой славы, но знаю, что не любите вы Бога. Действительно, я от него пришел, так как не личные дела свои устраиваю. А вы все-таки не признаете меня. Придет человек, будет обделывать свои делишки, и вы его примете с восторгом. Вам нужны взаимные похвалы, а Божьей славы вы не ищите.

Не я буду обвинять вас, а Моисей, на которого вы надеетесь! Если бы вы ему поверили, то поверили бы и мне; но так как вы ему, который писал обо мне, не верите, то разумеется не верите и мне.

Чудесная кормежка

После этого пошел Иисус на другой берег озера, к Тивериаде. За ним шло множество народа, привлекаемого чудесами.

Иисус взобрался на гору и сидел там с учениками. Время было близкое к пасхе. Иисус взглянул вниз и увидел огромную толпу. Говорит Филиппу: – Где бы нам достать хлеба, чтобы накормить этих людей? Он заранее решил это дело, но желал узнать, как отнесется к этому Филипп. Последний отвечал: – Если купить хлеба на 200 монет и то каждому достанется самая малость… А один из учеников его, Андрей, брат Петра, говорит: – Тут у одного мальчика есть пять ячменных хлебов и две рыбки, но это ни к чему!

Было кругом много травы. Христос и говорит ученикам: – Велите им прилечь на луг. И 5.000 человек расположились на траве. Тогда Иисус взял хлебы у мальчика, благословил их (т. е. похвалил дар природы, или дар Божий, что одно и то же), роздал ученикам, а ученики окружающим. То же сделали и с рыбой. Брал всякий, кто сколько хотел.

Когда наелись, велел Иисус ученикам собрать остатки, чтобы ничего не пропало. Набрали 12 коробов: это от пяти-то хлебов…

Люди, видевшие чудо, сказали: – Очевидно, это ожидаемый всеми пророк…

Иисус, узнав, что народ хочет им завладеть объявить царем, ушел один без учеников и скрылся в горы. (Тут сказывается слабость человека к очевидному, явственному благу, какова пища. Но то же благо, которое появляется не сразу, а является результатом как бы духовной деятельности, – благо, выраженное триллионами материальных плодов, благо, текущее непрерывно и обильно, появляющееся уже после смерти мыслителя, иногда через тысячи лет после его идейной работы – этим благом легкомысленно пренебрегают).

Вечером ученики без учителя спустились к озеру и заняли лодку, думая направиться в Капернаум. Совсем стемнело, но они напрасно дожидались Иисуса – он не приходил. Тогда они поплыли одни…

Дул сильный ветер, озеро волновалось. Проплывши версты три, они увидели Иисуса, идущего по воде к ним навстречу. Приняв его за призрак, они испугались, но Иисус сказал им: – Не бойтесь, это я.

Только что они хотели его принять в лодку, как она приткнулась к тому месту, куда плыли (в Капернаум). (Тут нет ни укрощения бури, ни хождения по воде Петра, как описано у Матвея. Не ясно также – чудесным ли образом шел Иисус по воде или просто по мелководью, так как они были у самого берега. Было темно, лодка плыла. Иисус стоял на мели, но им казалось, что не лодка плывет, а Иисус идет к ним навстречу. Все это возможно предположить в виду противоречий в других евангелиях. А если евангелисты так противоречат друг другу, то очень естественно усомниться и в другом).

Высший хлеб

Оставшийся народ видел, как одни ученики без учителя уплыли на единственной бывшей там лодке. Потом уже приплыло много лодок с народом из Фивериады.

На другой день народ, видя, что ни учеников, ни Иисуса нет в том месте, где они так хорошо поели, направились на прибывших лодках в Капернаум, надеясь отыскать там Иисуса.

Тут они его увидели и очень удивились, как он сюда попал. (Здесь писатель уже намекает на чудо: Иисус прямо по воде, через озеро, дошел до Капернаума, хотя, кажется, можно до него дойти и берегом в течение целого дня: расстояние всего верст 10–20). На их вопросы о том он отвечал: – Вы ищете меня не потому, что видели чудо (знаки Божьего могущества), но потому, что подкормились. Не столько старайтесь добыть тленной пищи, сколько той, которая дает нескончаемую жизнь. Я дам вам ее, так как на меня положил такую печать Бог-отец… (Печатью этой была предыдущая чудесная кормежка).

– Что же нам делать, – спросили его.

– Поверьте тому, кого послал Бог.

– Но на каком основании мы будем тебе верить, что ты делаешь особенного? Отцы наши, например, все время ели манну в пустыне и потому верили и надеялись. Им посылался хлеб с неба, а ты-то что! (Только раз и покормил нас).

– Не Моисей дал вам небесный хлеб, а отец мой дает вам его. Высший хлеб есть тот, который дает жизнь миру.

Они же, подумав, что он намекает на кормежку в пустыне, сказали ему:

– Вот и подавай нам постоянно такой хлеб.

– Я сам есть животворный хлеб: соединяющийся со мной никогда не будет голодать и жаждать. Но вы хоть и видите меня, но не верите.

Отец посылает ко мне не всех, а только некоторых. И тех не прогоню от себя, так как я пришел, чтобы исполнить волю Отца, которая состоит в том, чтобы ничего, данного мне отцом, не погубить, а под конец воскресить. Отец хочет, чтобы узнавший меня и поверивший его Сыну получил нескончаемую жизнь. Именно я подниму его в последние времена (он говорил про учеников и своих последователей).

Зароптали кругом иудеи за то, что Иисус называет себя небесным хлебом и говорили: разве мы не знаем, что он сын Осипа. И родителей Осипа мы также знаем. Как же это так он может быть хлебом, да еще спустившимся с неба?!

Иисус сказал им: – Вы ропщете! Что делать! Никто не может понять меня, если не суждено это Отцом моим. Соединившихся же со мною я воскрешу. (По научным моим взглядам все воскресает. Как же Христос говорит, что это относится только до верующих, соединившихся с ним? Очень просто. Тут подразумеваются формы. Не будут возникать несовершенные, напр(имер), дурные люди, животные и т. п.). И пророки писали, что все будут научены Богом, что приходят к истине лишь те, которые привлечены Отцом.

– Это не значит, – заметил Иисус, чтобы кто-нибудь видел Отца, кроме того, кто от Бога; такой-то видел его.

– Итак, повторяю вам, – продолжал Иисус, – верящий мне содержит в себе источник жизни. Я животворный хлеб. Отцы ваши ели манну, однако померли. Кто же ест небесный хлеб, никогда не умрет. Я и есть этот животворный хлеб, спустившийся с неба. Питающийся этим хлебом будет всегда жить. Хлеб этот есть мое тело, которое я отдам за жизнь людей.

Возмутились и заспорили Иудеи. – Как это так мы будем есть его тело, как говядину?

Иисус же сказал им: – Истинную правду вам скажу, если не возьмете мое тело и не упьетесь моей кровью, то не будет в вас и жизни. Поглотивший мое тело и кровь будут иметь в себе зачаток нескончаемой жизни, и я воскрешу их в последние времена. (Хоть и преступно убийство Христа, но оно было неизбежным результатом его мужества и правды. Они и спасли людей). Да, тело мое есть пища и кровь – напиток. Поглотившие меня соединятся со мною. Как я живу Отцом, так и вы будете жить мною. Я и мое тело и есть истинная ваша пища, посылаемая Отцом с неба. Это не такая пища, как манна, которую ели и все же померли. От небесного хлеба никогда не умрете.

(Речь эту произносил Иисус в Капернаумской синагоге. В ней много длиннот, повторений и неясностей, благодаря, конечно, несовершенному переводу и непониманию переводчиков. Постараюсь тут вкратце передать сущность этой речи. Учение Христа животворно. Действительно, взаимная солидарность людей, взаимное снисхождение, прощение, любовь, взаимное служение, высокая организация обществ, единение всего человечества, – должны произвести такие блага, которые не только поднимут современное человечество на невообразимую степень могущества и счастья, но и будущие поколения, благодаря его учению, будут непрерывно шествовать по этому великому пути и достигнут неслыханных чудесных результатов – телесного бессмертия и многого другого. Природа, говорил, известный философ – праведник Федоров, – убивает существо. Она же его может оживить.

Каждое зло убивает или способствует убийству, сокращению жизни, ослаблению размножения, огорчению, всяким несчастиям и т. д. Наоборот, всякое добро устраняет эти несчастия, живит человечество, так как способствует размножению, улучшению жизни, сохранению ее, продолжению, отдаляет смерть и удлиняет жизнь. Короче: зло убивает, добро – живит. Учение Христа есть добро, которое живит. Это есть небесный хлеб, посылаемый Отцом ради вечной жизни человечества.

Учение Христа и его бесстрашная проповедь истины, вызвавшая озлобление безумных и нравственно слепых, повлекшая казнь Христа, были небесным хлебом. Казненное тело его, пролитая кровь, бывшие результатом провозглашения высочайших истин, были настоящим небесным хлебом. Пожалей Христос свое тело, свою молодую 30-тилетнюю обаятельную жизнь – и не было бы его открытой, всенародной, могущественной целительной проповеди, не было бы и учеников, и мы бы пресмыкались во лжи и злобе, может быть уже погибли бы, регрессировали, обратились в обезьян или стояли на степени низших рас, а со временем и совсем бы сошли на нет.

Как же после этого кровь Иисуса не напиток и тело его не пища, если они дают жизнь теперешнему и будущему миру?! Не было бы этой небесной пищи и все было бы не то: наверное, например, население земли не достигло бы той величины, какую мы видим.

Покамест ценилось учение Христа – жизнь струилась в человечестве обильной струей. Взаимное истребление, войны, гибель от болезней и голода – были результатом отрицания Христовых идей. Отвергая открыто или с хитростью его учение и пролитую им за нас кровь, отвергая эту небесную пищу, мы лишались и жизни. Источник ее иссякал, человечество умирало. Пример: война 1914 года.

Обыкновенная пища, конечно, необходима, но одной ее недостаточно. Даже при обилии ее ничто, кроме учения любви, не может удерживать нас от взаимного истребления и гибели.

Евреи ели манну и умирали, и совсем бы вымерли, если бы не пища любви, не небесный хлеб, который одновременно с манной, хотя и в необильном количестве, им посылался с неба в виде учения пророков. Оно только предохранило их от полного исчезновения.

Конечно, подобная пища не одним Христом дается, но и всеми сынами Бога, которые были в разные времена, которые будут еще и которые еще много принесут небесного хлеба. Но, кажется, никто с такой яркостью, с такой сознательностью не приносил этот хлеб, как Христос. Он так ясно шел на смерть, отдавал с таким самозабвением свою прекрасную молодую жизнь, все свои силы, свое тело и кровь, что никого нельзя с таким убеждением называть небесным хлебом, как его…

Он всех учил, но не все к нему шли. Кто же шел, тот раньше был подготовлен жизнью, своим размышлением, характером, природой – одним словом, – тот был подготовлен и научен Отцом, т. е. источником всего доброго. Христос чувствовал свое бессилие над большинством. Всех призывал, но немного было избранных и наученных богом. Такие примыкали к нему, боролись со злом мира и были тоже небесным хлебом, или источником животворной воды).

Многие ученики, слыша, что Иисус называет себя небесным хлебом, что хлебом этим, ради спасения, они должны питаться, – возмутились, так как поняли Иисуса чересчур буквально: они вообразили, что им придется есть тело Христа, как говядину и пить его кровь, как вино. Поэтому они говорили между собою: вот странности! Кто же подобные вещи может слушать?

Иисус, чувствуя, что ученики возбуждены и ропщут, говорит им: – Какие простые рассуждения вас смущают! Что же будет тогда, когда увидите меня уходящим туда, откуда пришел? (Он говорит о своей смерти, которая должна принести их суетным мыслям – о воцарении Иисуса над Израилем – глубокое разочарование. Смерть Христос, очевидно, понимал, как возникновение в новой лучшей жизни, в которой он существовал и до своего рождения на земле. Так следует и по моей этике).

Далее Христос поясняет ученикам: – Дух истины или учение мое животворно. Оно требует и жертвы: моей смелости, моей крови. Вы ею и воспользуетесь. Без этой жертвы – вы погибли. Тело же мое не может быть использовано в виде говядины. Слова мои, мое учение есть дух животворный. Но есть между вами непонимающие и не верящие мне. Потому я и говорил вам, что для соединения со мною надо Божье согласие…

Иисус уже заранее знал неверующих и предателей.

С этого времени многие ученики оставили его и не ходили с ним. Видя это бегство, Христос сказал 12-ти главным ученикам: – Можете и вы меня оставить… Петр же отвечал: – Куда же мы пойдем? Только от тебя мы слышим о нескончаемой жизни! Мы верим, что Христос сын животворного Бога! Христос отвечал: – Верно ты сказал, но один из вас – диавол. (Он подразумевал Иуду). (Опять видим пример того, как понимает Христос это слово: именно в его глазах диавол есть источник зла и заблуждения. Когда Петр говорил вздор, то он был назван Иисусом сатаною. Всякий, по убеждению Христа, может быть то диаволом, то сыном Божиим, смотря по его поступкам).

Теперь Иисус, опасаясь фанатизма Иудеев, ходил только по Галилее. Иудеи даже сговаривались его убить.

Приближался праздник шалашей (кущей), когда евреи жили в палатках в память кочевой жизни их предков в пустыне после бегства из Египта. Народу в Иерусалим направлялось много. Вот братья Иисуса тоже собирались на праздник и говорят ему: – Чего ты нейдешь в Иудею? Пусть все начальство и почитатели твои увидят твои дела. Чего скрываться? Явись безбоязненно всему свету! Если ты действительно делаешь такие вещи, то тебе незачем тут прятаться! Сами братья не очень-то верили в высокое назначение Иисуса. Он же отвечал им: – Вы всегда можете идти в Иерусалим. Вы не обличаете злые дела людей. Вам нечего опасаться, а меня люди ненавидят, так как не понимают меня, когда я указываю им на их худые поступки. Мне еще рано идти. Вы ступайте, а я пока поживу тут (в Галилее)…

Братья ушли, а он как будто остался, но несколько спустя и сам пошел тайком на праздник (по глухой дороге, за Иорданской стороной).

Иудеи уже привыкли видеть его в храме и развлекаться его беседами, поэтому справлялись: – Что же Иисус? Почему его не видно? (Некоторые же им интересовались, потому что думали расправиться с ним за ересь).

И народ много рассуждал о нем: одни говорили, что он добр, другие – что он обольщает простаков. Говорили тайком, посматривая кругом и опасаясь фанатизма Иудеев.

В середине праздника Христос неожиданно явился в Иерусалим. Тут он учил, а Иудеи дивились, что он так хорошо рассуждает и так прекрасно знает их книги, не учившись. Иисус, видя их удивление, сказал им: – Учение это не мое, а пославшего меня. Кто исполняет волю Божию, тот чувствует это. Учащий от себя, ищет себе выгоды, а кто учит от Бога, тот ищет славы Богу. В таком учении не может быть неправды. А если во мне нет неправды, то за что вы хотите убить меня. У вас есть закон Моисея: не убей. Почему же вы не следуете этому закону?

Народ говорит в ответ: – Ай ты сбесился! Никто и не воображает тебя убивать. (Видно, что и народ означает бесом присутствие заблуждения и вообще всего дурного в человеке, даже болезни).

Иисус оправдывался так: – Вот думают, что я нарушаю субботу и потому озлобляются на меня. А я вам вот что скажу. Вы совершаете в субботу обряд обрезания, чтобы исполнить закон Моисея (хотя обряд этот не от него, а просто обычай предков). Вот вы нарушаете субботу ради обряда! Как же вы негодуете на меня за то, что я исцеляю человека в субботу! Ради обряда можно нарушать субботу, а ради спасения человека – нельзя!? Надо судить, вдумавшись в дело, а не поверхностно.

Тут некоторые горожане говорили между собою: – Кажется это тот, которого хотят схватить и казнить… Однако вот он всенародно говорит, и никто его за это не преследует. Может быть, власти уже убедились, что он Христос, и потому не трогают его. Но с другой стороны, Христос явился бы неизвестно откуда. Про этого же известно – кто он и откуда.

На эти толки Иисус отвечал: – Меня-то вы знаете, но не знаете того, кто послал меня. Я же знаю его.

Озлобились на Иисуса за эти слова, так как поняли, что он отрицает их веру в Бога. Они желали бы схватить его, но видно еще не наступил для того срок. Никто пока не тронул его. Часть же народа с благоговением думала об Иисусе и говорила: неужели истинный Христос может совершать больше знамений, чем этот человек!?

Между тем благочестивые фарисеи и архиереи, узнав про такие благоприятные про него толки в народе, подослали слуг и рабов, чтобы взять его.

Иисус, чувствуя все это, говорит: уже недолго мне осталось побыть с вами; уйду я к пославшему меня. Будете искать меня и не найдете. А то место, куда я пойду, недоступно для вас.

На это Иудеи говорили между собою: куда это он хочет уйти? Разве собирается уйти в чужую страну учить иностранцев? Почему это мы не можем отыскать его и придти в то место, где он будет скрываться?

В последний великий день праздника Иисус провозгласил: – Идите ко мне все жаждущие и пейте. Из вас самих тогда потекут ручьи ключевой воды!

Это он намекнул о духе истины, который после его прославления охватит его учеников и последователей. Дух святой истины сделается тогда источником просвещения непросвещенных еще людей.

Слушая учителя, одни говорили в толпе: – Он точно пророк… Другие: – это Христос, а третьи возражали им: – Из Галилеи не может быть Христа. Он должен быть потомком Давида и явиться из Вифлеема-родины Давида… Стали спорить. Возражавшие хотели схватить Иисуса, но опять это не вышло.

Слуги, посланные начальством, также возвратились ни с чем. Священство стало упрекать возвратившихся: – Чего же вы его не брали?! А те отвечали: ни один человек не говорил так прекрасно, как этот.

– Видно, и вы прельстились, – отвечали фарисеи. – Подумайте, никто из нас не верит ему, лишь этот невежественный народ увлекается… Ах, будь он проклят!

Тут поднимается один из начальства, Никодим, и говорит собранию: – Надо прежде выслушать человека, узнать про его дела, а потом уже решиться на что-нибудь. А вы прямо хотите схватить Иисуса и казнить!

– Да ты сам не из Галилеи ли? – возражали ему. – Почитай наши книги и увидишь, что не было еще ни одного пророка из Галилеи.

Разошлись по домам, не солоно хлебавши.

Между тем Иисус на ночь скрылся на гору Елеонскую, а утром опять пришел в храм. Собрался народ. Иисус уселся и стал учить. Тут ученые (знатоки закона) и благочестивые (фарисеи) поставили пред ним женщину, нарушившую целомудрие, и сказали ему: подобных Моисей велел забрасывать камнями. Интересно знать нам твое мнение!

Все еще продолжали искать поводов к обвинению Иисуса. Но он, как бы не обращая ни на что внимания, низко наклонился и водил по земле пальцем. Когда снова стали настойчиво добиваться его ответа, он поднял голову и сказал им: совершим казнь по завету Моисея, и пусть самый чистый, самый прекрасный из вас ее начнет. По своей целомудренной жизни он заслуживает бросить первый камень! (Заметим, что убийство не могло совершиться без разрешения римских властей. Если бы убили женщину, то обвинили бы Иисуса как подстрекателя).

И опять наклонился Христос и продолжал писать по земле. Между тем судьи и сторонники закона понемногу разошлись, начиная с высших. Как кинуть камень, когда сам за собою чувствуешь грешок, да и не один? Стыдно было выступить первому, потому что это означало бы заявить себя лучшим и возбудить всеобщие насмешки и осуждение.

Иисус же, очнувшись от задумчивости, посмотрел кругом и никого не увидал, кроме женщины. Тогда он сказал ей: – Где же обвинители, разве никто не осудил тебя?

– Никто, господин!

– И я не осуждаю. Иди и больше не греши.

Снова говорит Иисус народу: – Я то же, что свет для людей. Последующий за мною не будет блуждать во мраке: его будет направлять и манить свет нескончаемой жизни…

Благочестивцы же (фарисеи) обрывают его словами: – Ты сам говоришь о себе, и потому речи и уверения твои сомнительны.

Он отвечал им: – Хотя бы я и сам о себе говорил, то и тогда я заслуживал бы доверия, так как знаю, откуда пришел и куда направляюсь, а вы этого не знаете. (Он знал, что он пришел от совершенного космоса, где все совершенны. Принял земную жизнь для людей и уходит в совершенство, т. е. чтобы принять совершенную форму). – Вы видели, что я никого не осуждаю (намек об истории с распутной женщиной), а если и осуждаю, то правильно; вы же судите пристрастно, по наружности, по внешним признакам. С другой стороны, я не один: со мной и родитель, наставляющий меня. По вашему же закону свидетельство двух лиц считается убедительным: не только я сам указываю на себя, но и родитель мой, пославший меня, тоже указывает на меня.

Ему говорят: – А где твой родитель? Он же отвечал: – Меня вы не знаете, поэтому не можете знать и моего родителя. Если бы поняли меня, то поняли бы и отца моего.

Разговор этот происходил у кладовой храма. Тут никто не трогал его. Видно, что еще не пришло этому время.

Говорит Иисус: – Я ухожу! Будете искать меня, но не найдете: так и умрете в своих заблуждениях. Ко мне же вам не будет доступу.

Услышав это Иудеи говорили между собою: – Может быть он решился на самоубийство. Тогда, конечно, он уйдет от нас навеки…

Он продолжал: – Вы снизу – от земли, а я с высоты. Поэтому и говорю вам, что, если не признаете меня, то пропадете от ваших заблуждений.

– Да кто ты такой? – спрашивают.

Он ответил: – Я есмь всегда существующий. (То же можно сказать и про всякое другое существо, даже про мертвое. Христос это знал и верил тому. Они же не знали и не понимали. Поэтому для самих себя они были смертны. Кроме того, совершенный тип есть преобладающий во Вселенной. А так как Христос тип именно совершенный, то он, конечно, и в другом смысле был всегда, так как сейчас есть, был и всегда будет в космосе. Такими словами он очень удивлял и поражал людей, но все же говорил правду. Кроме того, здесь заключалась другая правда – о вечной истине, которая содержалась только в нем и в подобных ему, которая всегда существует и ведет живое к совершенству). – Много думаю сказать вам, но все это не от себя, а от пославшего меня.

Но они не понимали, что он говорит им о Боге-отце.

– Когда вознесете меня (тут подразумевать можно и поднятие на крест и признание после смерти его заслуг), продолжал Иисус, – тогда убедитесь, что я ничего не говорил и не делал от себя, но так, как был научен родителем. Он всегда со мною и я делаю, что ему угодно.

Многие поверили его призванию, и им сказал он: – Если не уклонитесь в жизни от моего учения, то вы будете действительно моими учениками. Служение истине сделает вас свободными. (Служители истины освобождаются от рабства: заблуждений, страстей и т. д. Раб же истины есть служитель Бога. Не принято такого называть рабом, разве только рабом Божиим).

Иудеи же возразили: – Мы, потомки Авраама, никогда не были рабами, и освобождаться нам нечего!

– Делающий грех есть раб своего заблуждения или страсти. Но и раб в доме не вечно остается рабом (по закону Моисея евреи-рабы освобождались от своих грехов через 7 лет, а иноверцы через 49). Сын же хозяина всегда свободен. Сын может освободить раба. Тогда и последний будет свободен. Ждите же и вы освобождения от сына… Знаю, что вы племя Авраама, однако ищете случая ухлопать меня только потому, что вы не понимаете меня. Я толкую вам про то, что видел у моего родителя, а вы говорите и делаете, что видели у вашего родителя.

– Наш родитель Авраам, – замечают ему.

– Если бы Авраам, то и поступки ваши были бы подобны добрым делам Авраама. Между тем вы ищете предлога казнить меня, человека, говорящего вам Божью правду. Таких вещей Авраам не делал… Вы именно совершаете дела вашего родителя!

– Разве мы незаконные дети! (Скверный намек на происхождение Христа). Один у всех отец – Бог. (Заглаживают намек).

– Если бы ваш отец был Бог, то вы любили бы меня, потому что я от Бога… Он послал меня. Почему вы не понимаете моей речи, почему не можете выносить меня? Именно потому, что ваш отец диавол. Вот вы и исполняете похоти вашего отца. (Он понимал их неразумие и оправдывал его вообще, но иногда не выдерживал и говорил им скрытую от них правду). Он нарушил истину и сделался убийцей и лжецом. В нем нет истины, он родитель лжи. Я говорю вам правду, а вы мне не верите! Никто не может уличить меня во лжи, а если так, то почему же не верите мне? Кто от Бога, тот слушает слова Божьи. Вы же противоречите мне и потому вы не от Бога! (Тут опять выясняется, что под дьяволом Христос подразумевает начало зла, лжи, преступления, убийства – источник всего дурного. Иудеи заблуждались и потому они дети дьявола. Замечательно отрицательное отношение Христа к народу, в особенности к сильным мира сего. Как мало нашлось понимающих!)