
Текст книги "Документ "Ж" (сборник)"
Автор книги: Константин Дубровский
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Глава IX
Последняя мысль дедушки Секеча:
«Коротка кольчужка...»
Из записей в бортовом журнале атомолёта «Пионер Дубинин», сделанных майором Процюком по пути на Землю:
«Две недели в пути. Я в созвездии Ишиопагов. Понос не прекращается. Доктор-кибер – редкий пидар. Так держать!»
«Месяц позади. Съел последний тюбик «Мэри». Понос не утихает. Изнасиловал и сломал доктора-кибера. Этот неуч и взяточник поставил мне диагноз «Дизентерия». Мне ли не знать дизентерию? Силы на исходе».
Сел благополучно. По-моему, в Дебальцево. Впрочем, мне всё равно. К звездолёту идут люди, но не доплыть до люка. Воздуха осталось на три минуты. Интересно, мне дадут орден?..»
Генерал умирал. В этом не было ничего удивительного, так как следом за ним из окопа никто не выскочил и генерал побежал в атаку один, размахивая над головой офицерским палашом.
Навстречу ему, на предельной скорости, нёсся одноногий дедушка Секеч, потрясая шишковатой палкой из мангового дерева. Издали всё это напоминало бой Челубея с Пересветом.
Опытный в сабельном бою генерал первым же ударом отрубил Секечу единственную ногу на уровне средней трети бедра.
Старый партизан, однако, продолжал бегать вокруг генерала, опираясь на здоровую культю и выбирая момент для решающего удара. Лиминько несколько раз ткнул его шашкой в живот, повернулся к своим и хотел крикнуть «Виктория!», но тут умирающий Секеч из последних сил нанёс генералу такой удар по корпусу, что сломалась палица из железного манго. Для генерала, который 38 раз болел малярией, этого было более чем достаточно. Несгибаемый Лиминько взял под козырёк и гулко упал лицом вперёд.
Вот тут, наконец, войска умирающего гарнизона бросились в рукопашную. Войска повстанцев немедленно бросились навстречу, и начался кровавый бой, который позже вошёл в историю как «Битва при студне».
Майор по-пластунски подполз к генералу и влил в рот коньяк из фляги. Лиминько открыл голубые глаза, показал Процюку фигу, вздрогнул и затих. Процюк снял пилотку, выстрелил в небо и бросился в гущу боя в поисках предателя Наливайко.
Силы гарнизона таяли, как эскимо. Майор видел, как геройски сражался гигант Курихара, отбиваясь от аборигенов штакетником и велосипедной цепью. Уже заходя в лес, он заметил, как подкравшийся сзади боевик Минога рубит полковника в капусту обоюдоострой шинковкой.
Раздвинув ветви гибискуса своими мускулистыми руками, Процюк замер от радости. На солнечной поляне, спиной к нему сидел Наливайко и вымакивал остатки холодного из котелка хлебным мякишем. При этом он чавкал, сопел, рыгал и пускал газы. Выпив компот, Наливайко потянулся и невозмутимо заорал:
–Рученьки тэрпнуть, злыпаються виченьки. Боже! Чи довго тягты...
– Не долго, – прошептал Процюк и взвёл курок фаустпатрона.
– Подозреваю, курок взвели, – задумчиво сказал Наливайко и резко повернулся назад.
– Ну здравствуй, гнида, – выходя из-за дерева нехорошо улыбнулся Процюк, – давно не виделись.
– Я не виноват, меня заставили, – начал хныкать Наливайко, пятясь в джунгли. – Ты не можешь меня убить... я знаю секреты... я исправлюсь... я недоношенный...
Майор нажал курок. Канонир Наливайко свистнул и растворился в атмосфере Гонинии.
«Я выполнил приказ, мой генерал!», – прошептал Процюк и сразу же ощутил укол в ягодицы.
Обернувшись он увидел паратрофика Липози с пустым шприцом и 150 его телохранителей. «Стреляй! Стреляй, жировик, и ты увидишь, как умирают настоящие офицеры!», – закричал майор и разорвал на груди бронежилет. Липози улыбнулся:
– Мы гуманисты, – сказал он, – можешь лететь на Землю. Мы отпускаем тебя.
Шатаясь, как пьяный, майор Процюк забрался в атомолёт и лбом надавил кнопку «старт». Ракета взмыла в воздух.
– Зачем ты отпустил его? – возмутился боевик Минога. – Он может вернуться снова.
– Не вернётся, – снова улыбнулся Липози. – Я ввёл ему 200 мл настойки «Рататуй». Если он не умрёт от поноса в течение месяца, то я не завидую жителям Земли.
Повстанцы радостно посмотрели вслед удаляющейся ракете и двинулись на ужин.
___________________________________________
КОНЕЦ ЯДОВИТОГО МНУ
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
В книге замечательного мастера псевдокосмического реализма есть буквы, слова, предложения и фразы, которые переносят подготовленного читателя в недалёкое будущее. Автор убедительно показал, что надо быть начеку и в период всеобщего изобилия. Юному читателю, безусловно, полюбятся смелые герои этой книги.
Отзывы о романе лучше оставить при себе.
«Меня ты не поймёшь,
потому,
Что я давно уже не
существую...»
(В. Сосюра).
Глава I
Ровно в семь яркий и жаркий солнечный луч упёрся в крепко зажмуренный глаз сеньора Хулио-дос-Флорипидес-не-Самаранча-не-Перейрызато-Агути, мультимиллионера, владельца всех плантаций каучуконосов Системы сорока миров, вплоть до Системы Влажных Дыр и провалов Вайзеля.
Хулио Агути, не отрывая глаз, напряг шею и надкусил висящий возле щеки авокадо. Холодный сок разбудил миллионера окончательно. «Как спалось, жировик?» – увидев, что он проснулся, крикнул из клетки мохнатый марсианский зубек, единственное существо, которому Хулио Агути разрешал разговаривать с собой в таком тоне. Агути почесал живот и вяло бросил в зубека огрызком авокадо. «И на том спасибо, жлоб, – проворчал зверь, расправляясь с овощем. – Для кого копишь? Кому готовишь? Кондратий не за горами!» – «Поговори у меня», – пригрозил Агути и показал волосатый кулак, увешанный перстнями и амулетами от потёртости.
«Нас утро встречает прохладой», – весело запел он и распахнул шторы. Комнату залил яркий солнечный свет.
Агути сделал несколько упражнений из системы Дикуля, потом надолго застыл в позе «кетчуп» и бросился избивать соломенное чучело. Хотя ему и мешал немалый живот, с пятой попытки миллионер снёс чучелу голову и пошёл в бассейн. Плавал Агути исключительно старым стилем «часовой Хорст»; по пояс высунувшись из воды, со скрещенными за спиной руками.
Через полчаса, гладко выбритый и одетый в просторные белые бабуши Агути вошёл на веранду принять пищу. Из-за стола уже виднелась голова сеньоры Физалии Агути, его восьмой и самой глупой жены. Рядом с ней сидел старый, как мир, Чича Агути, – участник первого Вторжения, кавалер ордена Энуклеации и почётный член Аппарата Вторжения.
– Доброе утро, птичка, – сказал Агути и поцеловал жену в затылок. – Здравствуй, дедушка!
– Хулио, – строго сказала Физалия, – так дальше продолжаться не может, твой выживший из ума Чича снова мочился в горшок с моими орхидеями!
– Ваши цветы прекрасны, – пробурчал Чича из глубины таза с холодным.
– Он ещё издевается, – взвизгнула сеньора Агути, – чего ты молчишь, Хулио? Скажи что-нибудь!
– Адзямо, – сказал Хулио.
– Что «адзямо?» – удивилась Физалия.
– Ты просила сказать что-нибудь, и я сказал, – ответил Хулио и принялся за фаршированных колибри
– Вы все одна миллионерская банда, – заорала Физалия. – Навіщо я загубила свою квітучу молодість?
Багровая от злости, она скрылась в своей спальне.
Агути продолжал спокойно есть – он знал, что через час-другой глупая Физя успокоится и придёт просить денег на очередную шубу. Дедушка Чича перестал чавкать и наполовину высунулся из таза.
– Ушла? – хрипло спросил он, обтираясь пальмовым листом. Хулио молча кивнул.
– В следующий раз женись на немой, – посоветовал Чича.
– Физя как никто умеет давить на секретные кнопки, – вздохнув сказал Агути.
– Аллах велик, – удивился Чича, – это редкое искусство.
Подали кофе и сладкий «хворост» из мышиных хвостиков. Старый Чуча закурил трубку и моментально заснул в ползатяжки.
– Стар стал, – с нежностью подумал Хулио, вытер об дедушку руки и пошёл в кабинет, где обычно работал до обеда.
Зайдя в кабинет, он не глядя нажал на клавишу кондиционера запахов «Бак-1». Запахло студенческой столовой времён застоя. «Не то», – поморщился Хулио и переключил прибор. В кабинете сгустился аромат намыленного женского тела. Агути сел за массивный мельхиоровый стол и начал просматривать бумаги.
Дойдя до третьей бумаги, Агути нахмурился. На тропическом гиганте Бильбоке из созвездия Лабунцов снова резко снизился надой каучука с гектара. «Боюсь, там назревает бунт гуманоидов», – тревожно подумал Хулио и стал читать дальше.
«Не могу не упомянуть о том, что при невыясненных обстоятельствах исчез ботаник-надсмотрщик Бу Полупан с семенами для новых территорий. Обнаруженные на месте похищения предметы, как-то 1000-вольтная батарейка для бластера, папаха, сачок для простейших, левая нога и туловище ботаника, позволяют предположить, что он в настоящее время мёртв. Искренне ваш, капитан Кальмар».
Эта докладная была тоже с Бильбоке. «Лихо работают», – присвистнул Хулио и взял трубку межгалактической связи. На экране появилась кашицеобразная голова гуманоида с Бильбоке, ставшего на путь предательства.
– Кальмара ко мне, – скомандовал Хулио.
Гуманоид исчез.
– Рекомендую провести акцию возмездия, – зарычал Агути, когда в проёме экрана появился сизый от тропического солнца капитан, – местность размером 2×2 км, где исчез ботаник, объявить эпицентром лейшманиоза и выжечь кобальтовыми пушками. Женское население отдать на поругание роботам-носильщикам. Об исполнении доложить немедленно. Всё!
Выключив аппарат, Агути довольно потёр ноги и ударил в рельсу – вошёл секретарь.
– Пресса есть? – спросил миллионер.
– Звуковое письмо без адреса, – ответил секретарь, – и напоминание о том, что президент трёх популяций и Обладатель магической власти ждёт вас на совещание квазнаграриев и космопутчистов в восемнадцать часов.
– Это хорошие деньги, – пробормотал Хулио, – надо пойти. – И громко спросил: – А что в письме?
Секретарь вставил кристалл антрацита в гнездо и включил выключатель. Агути откинулся в кресле и приготовился слушать.
– Нехорошо, Хулио, – раздался из динамика приятный фальцет, – отвратительно! Боюсь, что ты попал в историю, из которой вряд ли выскочишь способным к дальнейшему размножению. Твоя нижняя половина тела – это уже кал, а если ты поедешь на совещание к президенту и примешь его предложения, то калом станет и верхняя половина твоего тела. Будь умницей. Чао, кролик!
Магнитофон затих.
– Кто это был? – спросил Агути, выпивая стакан кашасы и вытирая пот.
– Дети шалят, – предположил секретарь.
– Глупые дети, – спокойно сказал Хулио и пошёл обедать.
Физалии за столом не было, зато дедушка Чича мужественно боролся со вторым бутылём красного, грозно поглядывая на третий.
– Мне угрожали, – мрачно сказал Агути, ловко разделывая мититяй с кровью.
– Вздор, – прохрипел Чича и выпятил нижнюю челюсть, – мы сломим им головы! Вперёд, чудо-богатыри! На Белград!
– Дедушка, оставьте в покое красное – вам его не одолеть, – укоризненно сказал Хулио.
– Сопляк, – важно сказал Чича, встал, оттопырил тощий зад и припал к третьей бутылке. Кадык его двигался как челнок в ткацком станке ранних моделей.
Посмотрев, как дедушку относят на гемосорбцию, Агути пошёл переодеваться на приём.
– Надень лифчик, – сразу заявил из клетки зубек, – его лиловый оттенок отлично гармонирует с цветом твоей кожи.
– Шутник, – ласково сказал Хулио и почесал зверя под летательной перепонкой.
Надев чёрный смокинг из знаменитой ткани «репс» с планеты Боман-Боза, которая легко гладилась и стиралась, но была непроницаема для оружия массового поражения, миллионер Хулио Агути сел в гравипед и полетел по направлению к резиденции президента. Было семнадцать сорок пять. Светало.
Глава II
Жаркое июльское солнце левого полушария стояло в зените над мрачным высокогорным плато Чикумбе. Но палящие солнечные лучи едва достигали провала в самом центре плато, а там, на многочисленных территориях размещались корпуса и полигоны межпланетного центра «Спейс волонтир» по подготовке отрядов косморазведчиков и всякого рода диверсионных групп для поддержания эффекта присутствия на оккупированных планетах.
Плохое было это место. Далеко не все из половозрелых особей мужского и женского пола, поступавших на полный цикл глобальной трансформации, заканчивали его. Но зато выпускники центра были нарасхват во всех фирмах, конторах и оптовых базах, которые так или иначе были связаны с дальним космосом. Это они составили подвижный отряд «Воздушный поцелуй», который под прикрытием бронетанков III поколения «Мохнатые сейфы» в течение одной недели высадился на Эстуари и превратил свободолюбивых эстуарцев в подсобных рабочих на необозримых плантациях уникального бифштексного дерева. Правда, десятисантиметровым эстуариям было всё равно чем заниматься, так как уже впоследствии толковые учёные доказали, что они были вымирающей ветвью личинок адгезии.
А легендарный Мутабор Мачула в одиночку высадился на субтропический астероид Цмак и вступил в вооруженный конфликт с гуттаперчевым диктатором Мацом Невидимкой. Только на третьи сутки поединка Мутабор интуитивно попал Мацу в вену и сделал его видимым при помощи инъекции индигокармина. Мац был вынужден сдаться и сейчас работает на Цмаке сестрой-хозяйкой, а сам астероид превращён в гигантскую грязелечебницу для хондродистрофиков, к тому же там почему-то не болели «чёрной свинкой» – этим бичом околоземных орбитальных станций.
Лет пятьдесят или семьдесят назад двадцатка храбрецов-проходчиков под командованием Спиридона Толстокорого под покровом метеоритного дождя высадились на ужасающей планете Пси-17 из системы шаров Криштофа, которая была заселена человекообразными тушканами высотой до семи метров. Пользуясь феодальной разобщенностью тушканов, Спиридон Толстокорый провозгласил развитой капитализм, объединил человеко-зверей в ячейки и уничтожил всю биомассу планеты из мочемёта. Зато сейчас на Пси-17 находится единственное в системе место, где добывают сверхчистый природный сервелат, для возрастающих кулинарных потребностей жителей Земли.
В данный момент большинство курсантов спецкурса находились на перерыве. Могучий, но добрый Бен Нисневич расслабленно лежал в тени подвешенной на шест фуражки и насвистывал в раструб сапога незатейливую песенку «Что ж ты Магда, курва, не выходишь?»
Рядом полусидел Вилли Кенис и бесшумно тянул через бамбуковую палку безалкогольный херес из жестянки. Чуть в стороне трое ребят из группы освобождения от жизненно важных функций играли в «разрыв селезёнки» на двух колодах. Остальные либо спали, либо наоборот, но без дела нельзя было увидеть ни одного человека. Только внимательно присмотревшись, можно было заметить поступательное шевеление под кожурой семейного яванского банана – там яростно жили молодожёны Асс-Бабич, специалисты по половому терроризму, не обращая никакого внимания на огрызки анчоусов и другой мусор, который бросали в кожуру отдыхающие курсанты.
Под душераздирающие крики молодожёнов стоящий на посту стажёр Ози Бассеншпиллер по прозвищу Батый начал писать звуковое письмо своей тёте в Кёльн, что было строжайше запрещено уставом распорядка дня. Зная это, находчивый Ози заменял щекотливые слова криком «Опа!».
– А вот любопытно, чем занимается тихоня Бассеншпиллер? – раздался за спиной увлекшегося курсанта тихий, вкрадчивый голос.
Ози сильно побледнел, покрылся пупырышками и стал похож на несвежий огурец сорта «жовтяк» из музея вымерших культур. За его спиной стоял старший сэнсэй Золтан Вдуич, гроза курсантских затылков, чемпион Крабовидной туманности по стрельбе из произвольного отверстия. Его уважали. Его боялись и ненавидели. Он был для курсантов всем: доброй бабушкой и злым дядей, мудрым наставником и глупым администратором, холодным карцером и сладкой кулебякой. Он был велик, ибо о его бесчисленных приключениях нынешние курсанты читали ещё в роддоме.
– Ага... – многозначительно сказал Золтан и поднял с земли наполовину записанный звуковой кристалл.
– Банзай, неустрашимые! – крикнул он стоящему навытяжку взводу.
– Рр-р-ав! – прогремело в ответ над полигоном.
– Яелы не жмут?
– Рр-р-ав! – вторично раздалось в ответ.
– Похвально, – сказал Золтан. – А вы можете мне сказать, что это за плесень? – и он указал чёрным мизинцем на неподвижно стоящего Ози Бассеншпиллера.
– Это наш кровный коллега, победитель неверных, отличник аудиосвязи курсант Батый, – без запинки отчеканил старшина взвода, алеут Вацек.
– А я утверждаю, что это вонючий марсианский лупоглаз или, с большой натяжкой, мерзкий венерианский писсикур, – заорал Золтан Вдуич.
Он вставил звуковое письмо в нишу грызлофона и включил его на полную громкость.
«Дорогая тётя, – раздалось из динамика, – дела мои очень «опа». Так бы всё ничего, но уж очень старший сэнсэй «опа». Я бы, тётя, если б мог, так бы и «опа» отсюда в твой маленький тихий домик. Интересно, жив ли наш «опа» сосед Венцель, хотя мне это в общем-то «опа». Учусь я, тётя, нормально, а в деле маскировки и связи дела мои намного лучше, чем у других. Эх, тётя, если б не было «опа» сэнсэя... Прошу тебя, передай Урцилле, чтобы блюла себя в строгости, а то вернусь и так отдубашу в «опа», что своих не узнает. Дорогому дяде передай…»
– …что он тоже «опа», – не своим голосом завизжал Золтан Вдуич и стал в ярости топтать звуковое письмо.
Бешено вращая глазами, он подошёл к Батыю и сделал неуловимое движение кадыком. Ози крякнул и упал лицом вперёд на гравий, но в следующий момент упёрся в землю лбом, сделал двойное сальто прогнувшись, и в воздухе зловеще свистнули лезвия двух плазменных резаков.
– Щенок, – прошипел Золтан, – я из тебя кебаб делать буду.
Взвод курсантов не мигая смотрел, как внешне неповоротливый, массивный сэнсэй вдруг исчез из поля зрения и провёл удар, известный в масаяма под названием «опустела без тебя земля». Ози сразу сильно постарел, съёжился и тихо прошептал: «Сдаюсь».
– Выбирай, гадёныш, – в рыло или в карцер? – подходя вплотную спросил Золтан, но тут раздался сигнал: «Всем ощетиниться», и грызлофон объявил: «Сэнсэю Вдуичу срочно явиться к директору центра. Пароль «Сатурн», ответ «Гаврилов».
– Можно курить, – рявкнул Золтан и плавной иноходью бросился к шахте директорского лифта.
Обессиленный Ози Бассеншпиллер закурил сразу все сигареты своих товарищей по взводу, щёки его дрожали, разбитый нос постепенно принимал форму грейпфрута.
– Плюнь, – хлопнул его по плечу снайпер Юозас Гейдукис, – отвечу в три кизяры, что обойдётся. Он же у нас отходчивый.
Ози плюнул.
– Вот в меня – это ты зря, – обиделся тщедушный с виду Миша Талисман, незаменимый в воздушном бою на глайдерах, мастер входа в личный контакт с инопланетянами. Однако обессиленный Батый уже спал.
Просторный сверхзвуковой лифт-хауз с Золтаном на борту остановился на отметке две тысячи метров. Золтан вышел, вставил в контрольное гнездо штуку, которая у каждого имеет неповторимый отпечаток кожных линий, и сказал: «Сатурн». В ответ штуку укололи и металлический голос произнёс: «Гаврилов». Ширма открылась. Вдуич одёрнул комбинезон и шагнул в кабинет.
За прозрачным жидким столом, на непрозрачном жидком стуле сидел директор центра «Спейс волонтир» Ион Авантипопало. Золтан невольно подтянулся и с уважением смотрел, как директор давил меркурианских сиропоносов титановым бюстиком Антонеску и тут же выпивал их содержимое.
Говорили, что Ион Авантипопало родился на грузовом рейдере «Кок-чай» у румынского утилизатора Млагожаты Сигару, которая, боясь насмешек экипажа, смыла ребёнка в открытый космос вместе с отходами жизненных процессов. Его случайно подобрали разумные простейшие с планеты Якуба, выкормили через жгутики, ослизнили и незаметно подбросили в «Кок-чай» на обратном пути рейдера. По другой версии, он родился на Земле, но был похищен торговцами детьми с Проксимы Лотата, попал на Сизон, долго болел, был в плену сизиков, бежал, оказался у монахов Япета, принял фамилию Авантипопало и, наконец, оказался на Замле, где быстро пошёл в гору, потому что ему помогли материально сердобольные родственники по линии папы, которого он не знал. Обоим этим версиям Золтан Вдуич не верил. Он вообще не верил никому, кроме собственной мускульной тяги и Серомана Августа, которого носил в левом ухе. Однако директора уважал и побаивался, так как тот был безусловно личностью таинственной.
–Эвоэ, дружище, – сказал Ион и отложил в сторону бюстик.
–Эвоэ, ту, – поклонившись ответил Золтан.
– Могу тебя обрадовать, – продолжал директор, – есть хорошее дело, но нужны твои ребята, человек семь-восемь.
– Можно, – кивнул Золтан. – А за что стараемся?
– В конце акции тебе – десять, оставшимся в живых – по пять.
– Пахнет геноцидом, – задумался Золтан.
– Да, возможно будет жарко, – ответил Ион. – Но нам ли бояться трудностей? К тому же десять пресс-лимонов в твёрдой валюте на дороге не валяются.
– Враг не пройдёт, – гаркнул Золтан и щёлкнул цезиевыми каблуками.
Ион Авантипопало подвинул ближе микрофон и сказал: «Давай фамилии кандидатов». – «Бен Нисневич – шпионаж и мордобой; Вилли Кенис – диверсии на стратегических объектах; супруги Асс-Бабич – половой терроризм, сексуальные революции, новые виды размножения; Вацек Хари – охота на крупного зверя, быстрые действия в неожиданных ситуациях; Юозас Гейдукис – стрельба из всех видов и систем по всем видам и системам; Талисман Миша – водитель глайдера, переводчик, дипломат на доверии, ну и восьмой – это я».
– Не вижу связиста и шпиона-ниндзя, – вопросительно спросил Ион.
– Есть такой – Ози Бассеншпиллер, но очень мягкотел и любит тётю.
–Ничего, озвереет в бою, – заключил Авантипопало, вписывая Ози в список команды. – Сейчас я отделюсь на совещание к президенту трёх популяций. Вы должны находиться в полной готовности № 0. Всё. Эвизи ку».
– Эку, конечно, – поклонился Золтан и вышел из кабинета.
Было семнадцать пятьдесят. Светало. Ион Авантипопало вдруг отчётливо понял, что в его организме появилось что-то лишнее. Он в волнении провёл рукой по затылку и в его ладони оказалась липучка от детского бластера с пластиковой запиской: «Румын, берегись! Мы знаем всё! Самый лучший выход – сегодня же подать в отставку. В случае неповиновения – приглашаем на твою гражданскую панихиду, которая состоится в аудитории № 3 по скользящему графику, но опознать тебя можно будет только по пояснительной записке». Авантипопало облегчённо вздохнул: «Мои курсанты – шутники, а я люблю шутников – у них больше шансов выжить». С этой мыслью он сел в салапед и вылетел к президенту. Продолжало светать.