Текст книги "Мистический андеграунд"

Автор книги: Константин Серебров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Оставь его, – сказал Саня, – и я буду вечно любить тебя.

Он, подав ей бокал, перехватил гитару и запел задушевным тенором:

Другая же, белая-белая,

Была как попытка несмелая…

Я перевел взгляд в другой угол. Художник с лицом сатира, на котором выделялся перебитый нос, обнял за талию хозяйку салона – высокую Амазонку в черном платье, оставлявшем открытыми ее красивые плечи. Он что-то прошептал ей, и Амазонка, наступив острым каблуком на его башмак, презрительно отвернулась. Лицо сатира на мгновение искривилось от боли, но он тут же подошел к Лорику и обнял ее за талию.

– Да уйди же ты отсюда, – возмутилась она, – нашел к кому приставать! Что тебе, молодых девчонок мало?

Сатир послушался, подсел к Молодому Дракону, который грустил над чашкой кофе, и стал поглаживать ее пушистые длинные волосы подрагивающими от вожделения руками. Молодой Дракон нервно ежилась, потом, взяв кофе, пересела на другой конец стола. Сатир, поджав хвост, через минуту снова подсел к ней и стал нетерпеливо ощупывать бархатное платье.

– Седина в бороду – бес в ребро, – громко сказала она и подошла ко мне:

– А ты хоть и оказался в самом центре алхимического лабиринта, но так и не избавился от жалости к себе.

– Я требую сказку! – вдруг завопил Юрашка.

– Ну что сидишь? – добавила она. – Хозяйский сынок требует Ваньку Жукова.

Проглотив колкость, я отправился в "детскую" – рассказывать мелкому тиранчику сказку о золотой рыбке. Неожиданно дверь открылась, и в мое заточение вошел Адмирал, с двумя бокалами токайского вина.

– Твои глаза довольно холодны, – мягко произнес он, протянув мне бокал. – Вижу, что Юрашка тебя поддостал. Смотри, чтобы Лорик не сломал твой дух.

– Я прошу вас посвятить меня в рыцари Алхимического королевства! – воскликнул я.

– Это невозможно сделать сейчас, – холодно улыбнулся Адмирал и, допив вино, удалился.

Окрыленный этой встречей, я продолжил сказку. На строке: "И осталась старуха у разбитого корыта…" в детскую влетела улыбающаяся Мата Хари. Окинув беглым взглядом комнату, она подошла к зеркалу, висевшему на стене. Посмотрев на себя около минуты, она достала из сумочки косметику и стала неторопливо подводить глаза, а также попыталась жесткую линию губ превратить в нежный овал.

– Ты много потерял, уехав тогда из Питера, – не глядя на меня, бросила она. – Ты ведь не достоин такой дамы, как Натали, – тебе до нее расти и расти.

– У меня своя цель, – ответил я, – я ищу Просветления.

– Не под юбкой ли у Лорика? – презрительно рассмеялась она.

Я вспыхнул от негодования, но тут Юрашка гневно заорал:

– Убирайся отсюда, купеческая дочка! Ты что, не видишь – я сказки слушаю?

Кэт метнула на него ненавидящий взгляд и молча удалилась. Я снова взялся за сказки, а когда Юрик заснул, вышел к мэтрам.

– Я уже говорил тебе, – потихоньку сказал Джи, когда я сел рядом с ним, – что для Феи достаточно просто жить на Земле среди нас. Она проводит сюда нечто из глубин Вселенной. Наша задача – сохранить жизнь Фее как можно дольше. Фея – живая жемчужина. Она совмещает в себе разные традиции: Египта, Атлантиды, ацтеков, тольтеков, она несет в себе великий ужас, и вечную красоту, и нечто более высокое. Это один из лучей Девы Мира, и поэтому она должна быть нами защищена и сбережена. Фея – древняя статуя, несущая в себе тайное знание. Эту статую сохранить нелегко – она всегда стремится разбиться или затеряться…

Ибо загадка Феи настолько велика, настолько неожиданна, что она скрыта, может быть, даже и от самой Феи. Мы можем приобщиться к ней только через невероятную внимательность и куртуазию. Мы должны стать настоящими придворными, если мы хотим действительно создать новое Средневековье…

– Не находишь ли ты, – обратилась Фея к Кэт, – что Джи сильно изменился с момента вашей встречи?

– Я изменилась больше, – равнодушно отвечала Кэт.

– Неужели? Ведь вы виделись не так давно, когда он был в Питере на гастролях…

– Я вижу, что тебя, милочка, до сих пор мучает ревность! – победоносно воскликнула Кэт и, нежно обняв Джи, присела к нему на колени.

Джи, под ледяным взглядом Феи, осторожно взял Кэт за талию и пересадил на прежнее место.

– Что-то вы все погрустнели, – заметила Лорик. – Видать, вино закончилось, а без вина эзотерику – что растению без воды. Бабки на стол! – властно произнесла она.

Тут же в центре стола, посреди пустых бутылок и обильной закуски, выросла горка червонцев.

Когда вино появилось на столе, алхимический градус стал с новой силой накатывать на лихие головы учеников. Кэт успела, с присущим ей холодом, разгромить несколько горделивых мистиков, и они сбежали на кухню.

– Не считаете ли вы, дорогая Кэт, – тихо произнес Александр, подсев к ней поближе, – что теперь настал мой черед поселиться на Благодатной, у вас в Питере?

– Никогда на любила нагловатых юнцов. Вы, Сашенька, научитесь хотя бы правильно кричать "Зиг хайль". А потом, Сашуня, – с издевкой произнесла она, – вам еще рано ухаживать за дамами своих учителей. А то можете получить фэйсом об тэйбл.

Еще сгорит под вашим мавзолеем

Земля от наших огненных знамен,

– перефразировал Александр поэтические строки Адмирала. Через минуту он вскочил и, резко выбросив руку вверх, экзальтированно выкрикнул:

– Зиг хайль!

Кэт артистично подняла руку вверх и с ядовитой улыбочкой опустила.

– Придет время – и мы наденем каски, – глядя в глаза Кэт, гордо произнес Александр.

Вдруг ее лицо покрылось неровным, ярким румянцем: она наконец-то заметила Адмирала, который посадил Лорика на колени и страстно целовался с ней.

Кэт, забыв об Александре, резко поднялась.

– Лорик, не забирай у меня Адмирала, – униженно вымолвила она, – он единственная любовь в моей жизни.

Но сладкая парочка не разжимала объятий. Кэт вернулась к столу и, налив себе портвейна, сделала изрядный глоток. Я слышал легкий стук ее зубов о стекло бокала. На ее глазах показались слезы, но вдруг она с криком выскочила из-за стола. Я нагнулся и увидел под столом довольного Юрашку – он был вооружен длинной вилкой и уже нацеливался на соблазнительные ножки гордой Амазонки.

– Юрасик, дорогой, поехали со мной в Питер, – вдруг запричитала Кэт. – Там можно делать все что угодно: жечь квартиру, бить тарелки, выбрасывать вещи с восьмого этажа…

– Ладно, не подлизывайся, – сказала Лорик, не выпуская Адмирала из своих объятий, – я все равно заберу его у тебя.

Кэт вдруг села мне на колени и нежно обняла за шею. Горячая волна страстных желаний зашелестела по моему телу Я затрепетал от волнения и забеспокоился, не зная, чем для меня обернется ее вольность.

– Я прямо здесь соблазню твоего воспитанника! – крикнула Кэт.

– Нашла чем напугать, – рассмеялась Лорик. – Адмирал, а теперь мы срочно едем ко мне!

– Ну хорошо, моя дорогая Изабэль, – шептал Адмирал, – тебе опять удалось меня отобрать у Кэт…

– Мамасик, – крикнула мне Лорик, – лови такси – мы увозим Адмирала от вульгарной купчихи.

Кэт сорвалась с моих колен и стала яростно отдирать Лорика от Адмирала.

– Ты чего обижаешь мою маму?! – гневно закричал вдруг Юрашка и, схватив бутылку, прицелился в голову бушующей Кэт. В зеленых глазах Кэт засверкал яростный и холодный огонь и, не найдя выхода, обрушился на меня.

– Ты, сволочь, немедленно успокой ребенка, – с ненавистью проговорила она, – а то я принесу тебя в жертву Бафомету.

– Лорик, забирай своих сумасшедших эзотериков, – нервно выкрикнула Амазонка. – Я больше не могу видеть бабской истерики!

– Мы немедленно уезжаем, – холодно произнесла Лорик, – мне надоел этот бардак. А со своей дурой Катькой ты, Адмирал, больше здесь не показывайся, – бросила она, открывая дверь.

Я заночевал у Лорика на старом раскладном кресле. В десять утра раздался телефонный звонок. Лорик подняла трубку и, заметив, как я с напряжением прислушался, сказала:

– Чтобы тебе неповадно было меня подслушивать, отправляйся в магазин, за молоком для Юрасика.

Подозревая, что это был Джи, я, выйдя на улицу, сразу позвонил ему.

– Сегодня идем на важное дело, – загадочно сказал он, – встречаемся в ДК "Москворечье".

Я удивился такой дальней встрече, но все равно поехал на другой конец города. Я ходил по пустому залу в Москворечье в нетерпеливом ожидании. Чтобы унять волненье и настроиться на Луч, я прочел старые записи.

"В архитектуре собора Парижской Богоматери, – говорил Джи, – заложена западная алхимическая Традиция. Традиция существует всегда, на каждой планете нашей Солнечной Системы. Чтобы войти в контакт с Традицией, надо полезть в печку, себя расплавить и создать заново. Традиция древней, чем время, но вместе с этим она свежа и нова. Это альфа и омега всего тайного учения. Аггарта – это предание, но, вступая во взаимодействие с преданием, человек поступает творчески. Он учится комбинационному мастерству, он творит сам в ее духе. Жизнь реальна тогда, когда "Я есмь" Аз есмь творчество, и входящий сюда может здесь находиться, если он творец.

Слепым автоматическим передатчиком Традиции являются статуи храма. Они играют роль В-влияния – помогают обычному человечеству накопить В-влияние, сформировать магнитный центр. Вы можете стать частью Традиции, если будете работать в унисон с ней.

Соломон в диалогах с Богом настолько с Ним сливался, что, несмотря на идиотическое поведение, он всегда выигрывал все битвы с врагами, так как он был в духе с Традицией. Нужно не бояться, не гордиться, а передавать Традицию через себя, передавать ее на Земле и на том свете. Передавать Традицию с большим чувством гармонии, будучи бытийно проработанным.

– Что это значит? – спросил я.

– Бытийная работа – это работа по устранению влияния кундабуфера. Кундабуфер – это очень сложная канцелярская структура, которая расположена перед сущностью. Все тонкие имагинации, исходящие из высших миров, кундабуфер не пропускает, и сущность человека задыхается без кислорода тонких эманаций. Кундабуфер играет роль мачехи, ложной личности, а сущность – роль Золушки. Мачеха не способна духовно развиваться. Только Золушка может расти из самой себя, ибо она сотворена по образу Божию, у нее есть космическое будущее.

Традиция помогает человеку, преодолевая крики души, увидеть себя без прикрас и пристрастий. Кундабуфер закристаллизовался в человеке, и освободиться от него можно, только находясь в духе Традиции. Но это героический труд – постоянно видеть свою фальшь и прислушиваться к коррекции. Хочется быть представителем Традиции механически. Для того чтобы Традиция лилась в мир, надо каждый день работать над собой.

Андреевский флаг – символ постоянного движения. Человек должен быть постоянно в движении. И через тебя какие-то зайцы получат ветер Традиции, но для этого надо знать четвертое измерение.

Пространство истории. Чувство истории позволяет выйти на какие-то иные поступки. Интересоваться телом времени всей планеты – это открывать дверь в неведомое. Такого человека отличает особая глубина".

Поразмыслив над прочитанным, я посмотрел на часы: прошло два часа, а Джи все не было. Я, досадуя об ошибке, поехал обратно к Лорику, вспоминая слова Джи:

"Лорик в твоей жизни играет роль бенефактора. Не пройдя обучения у нее, ты ничему не сможешь у меня научиться. Держись у нее до последнего момента, если хочешь хоть что-то понять в московском андеграунде".

Когда я вошел к Лорику, она посмотрела на меня уничтожающим взором.

– А где молоко для Юрашки? – гневно спросила она. – Ты что, опять сбежал к своему Мэтру без разрешения? И как только Папуля терпит такую бестолочь!

Я виновато отправился на кухню чистить картошку.

– Звонил Папочка, – сказала она. – Передал, что они сидят у Саши-гитариста в центре Москвы, но я тебя теперь никуда не пущу, ты наказан. Будешь читать молитвы, стоя на коленях перед иконой Николая-Угодника.

От досады я чуть было не сбежал, плюнув на обучение.

– Звонила Мата Хари, – продолжала Лорик. – Вчера, когда она садилась в такси, дверцей ей выбило зуб.

"Если ты будешь и дальше издеваться над мамасиками, – отвечала я ей, – то поломаешь еще и ногу".

Вместо того чтобы создавать прекрасную атмосферу для их внутреннего роста, она над ними измывается, теша свою гордыню. В этом она проявляется как обыкновенная совдеповская коза, каких в Москве много, особенно во Внешторге и других подобных заведениях. Впечатление о Мата Хари у меня осталось неважное, – с сожалением сказала Лорик, – я ожидала большего. Хотела встретить ученицу гениального Адмирала, но увидела озлобленную купчиху, в подметки не годящуюся обычной московской гетере.

– Не понимаю, чем вам так не понравилась Кэт?

– Я ценю в женщине, – продолжала Лорик, – мягкость и доброту, способность создать атмосферу духовного роста для мамасиков. А уничтожить мамасика может любая торговка-вон их сколько.

– Кто же такая гетера? – с любопытством спросил я.

– Гетера – это образованная свободная женщина, которая в совершенстве знает искусство любви, поэзию, философию, хорошо поет и танцует. Гетера – это земное воплощение самого прекрасного для мужчины. Это его воплощенная мечта о Небе, о прекрасном. Гетера создает мужчине возможность приблизиться к волшебному миру грез о вечном Эдеме.

В это время опять зазвонил телефон.

– А, это ты, Александр, – недовольно сказала Лорик. – И чего тебе еще от меня надобно? Нет, в гости – с Адмиральской купчихой – я вас не пущу… Я сегодня не расположена выступать в роли матери русской демократии. И своего мамасика я вам не отдам, хватит ему разлагаться в вашей компании.

Ну что, Мальчик-Электроник, – заметила Лорик, поймав мой затравленный взгляд, – ты ведь настоящий астральчик, медиумический полупроводничок. Вообще-то Джи тебя правильно использует.

Я не поверил своим ушам, а Лорик невозмутимо добавила:

– Астральчик – это тот, который оттуда, из астрала. Обычно они там и живут.

– Но при чем здесь я?

– Я это узнала в ночь перед Рождеством. Тебя можно послать кое-куда с информацией, и ты все передашь как положено.

_ Что-то я не припомню ни одного из своих сновидческих путешествий.

– Еще чего, не хватало тебе помнить! – проворчала она. – Если бы астральчики помнили то, что им велено передать, то они бы перемешали все нам здесь, на Земле, в одну невообразимую кучу.

– А где я был рождественской ночью?

– Ты лучше не любопытствуй, не лезь куда не положено, – отвечала Лорик. – Чем больше скромности, тем быстрее получишь то, что хочешь. И передай своему Мэтру, что Лорик назвала тебя астральчиком, Мальчиком-Электроником.

– Хоть сейчас передам, – обрадовался я.

– Я даю все авансом, вперед, – продолжала Лорик. – Кто хорош – тот идет дальше, а кто плох – тот свинчивает совсем. Я хочу, чтобы ты был свободен, не зависел ни от кого, и от меня тоже. Когда будешь готов, тогда привязанность ко мне надо будет убрать. Я-то всегда свободна и ни к чему не привязываюсь.

Тебя пока еще тут на Земле нет, вот потому и грустно тебе среди людей. Вот появится у тебя свое "Я", тогда поймешь, как прекрасен мир, а пока сам не знаешь, что тут делаешь и чего от тебя все хотят. Ты уже почти готов, осталось только подключить головушку. Она у тебя заработала, но еще не подключена к телу.

– Можно ли мне позвонить Джи по вашему телефону? – встревоженно спросил я у Лорика.

– Зачем тебе звонить? У него свои дела, а у тебя свои, да и слаб ты еще. Никуда вы друг от друга не денетесь. А теперь отправляйся читать молитвы

Я опустился на кухне на колени перед старинной иконой Николая-Угодника и стал читать покаянный канон. Через полчаса вошла Лорик, взглянула на меня, как художник – на свое творение, и сказала:

– Когда ты будешь окончательно готов, к тебе все начнут прикалываться, как и ко мне. Смотри, не истрахайся, а то пойдешь по постелям.

– За юбками не гоняюсь, – гордо ответил я.

– Кошка тоже не гонялся, но бабы сами тянули его в постель, вот он и истрахался, и больше ничего уж не хотел. Противно видеть его разлагающуюся личность. Таких надо убивать.

– Моя цель – достичь Просветления.

– Я тебя предупреждала не бросаться при мне этими словами, – грозно сказала Лорик. – Иди чистить картошку. Да не забудь про молитвы, а то опять придется ужин выбросить.

Два дня я старательно, с правильной молитвой, выполнял работу Ваньки Жукова, пытаясь осознать, что же со мной происходит. Но это оказалось непосильной задачей – мой ум скользил по поверхности событий, не имея возможности коснуться глубинных процессов, происходящих в моей душе.

На третий день Лорик, окончательно устав от меня, заявила:

– Я пришла к заключению, что пора тебя выводить в люди. Сейчас же иди в бюро по трудоустройству. Там тебе обязательно дадут работу, – заверила она, прохаживаясь по комнате.

Я тут же отправился по свежему морозу и пушистому снегу на разведку.

– Без прописки, молодой человек, – слышал я один и тот же ответ, – вас никто не возьмет на работу. Женитесь, а потом приходите.

Избавившись от груза иллюзий, я появился у Джи.

– Привет, братушка, – улыбнулся он, и в его глазах отразилась необъятная бесконечность.

Я с невероятным блаженством прикоснулся к бездонному небу, которое всегда сияло над головой Джи.

– Я не могу понять, в чем была польза последний встречи? – спросил я у него. – Ведь там и словом никто не обмолвился о духовном Пути.

– Как я устал, – вздохнул Джи, – от необходимости все объяснять твоей крайне любопытной голове. Прежде чем отправиться на поиски Абсолюта, тебе надо пройти ряд перегонных алхимических кубов, в которых весь твой свинец должен быть трансформирован в чистую энергию Янь и чистую энергию Инь. А ты пока очень далек от этого.

– Понятно, – ничего не понимая, произнес я. – А не могли бы вы сказать, как скоро я достигну Высшего "Я"?

– Ловкий Сунь У-кун и храбрый Чжу Ба-цзе заменили Танскому монаху целую армию. И вы с Петровичем тоже можете помочь Танскому монаху донести эфирную весть на Запад. Но вы должны при этом неустанно работать над собой, и тогда в конце жизни, на грани эпохи Параклета, вы достигнете желанного Просветления.

– Что это за эпоха? – заинтересовался я.

– Эпоха Параклета – это эпоха людей; наделенных невероятным творческим порывом. Этим людям суждено созидать прекрасные соборы – новые твердыни света. Узникам, сидящим в тюрьме материального мира, должен быть тайно передан напильник в булке хлеба, чтобы они смогли выйти из заключения. Наша Школа играет роль этого самого напильника, но пилить они должны сами. И это лишь первый шаг в борьбе за духовную эволюцию, за выживание в свободном Космосе.

Учителя, такие как Гурджиев или Мастер Челионати, являются Школой в себе. В наше время идеи сущностного роста заменены идеями роста личностного. Твой творческий талант – самый ценный дар, данный Господом.

– В чем может проявиться мое творчество? – спросил я.

– Слова и поступки – это и есть твое творчество. В нашем деле основное – поиск быстрых способов прохождения Пути при активном участии в современной жизни. Арджуна, как и ты, не знал своего Пути. Он, как и ты, для ориентации искал водительства высших сил. Но не мечите бисер перед свиньями, ибо они обратятся против вас.

– Теперь мне почти все понятно, – заявил я, хотя опять ничего не понял.

– Прекрасно, – сказал Джи, – я беру тебя в следующую ситуацию для проплавки твоего кундабуфера.

Пока я осознавал слова Учителя, мы подошли к знакомому мне дому Шеу.

В его комнате было тепло и уютно. На столе из длинных досок, уложенных на автомобильные шины, стояло бутылок двадцать пива и блюдо с красными раками.

На белой стене все так же красовался портрет Шеу, нарисованный губной помадой, с подписью: "Великий Учитель куль-тур-мультур". За столом заседали сам Шеу и Джон Сильвер.

– Присаживайтесь, дорогие гости, – пивным басом сказал Шеу, поглаживая литровую кружку

Я откупорил бутылку пива и стал трудиться над толстой клешней, пытаясь достать сладкое розовое мясо.

– Вот мы соображаем, – пробасил Шеу, – как в моем доме создать группу девушек с хорошим тоналем.

– Для достижения галактического Просветления, – серьезно добавил Джон Сильвер.

– Это очень хорошо, – похвалил Джи.

– Для этого два раза в неделю я буду читать доктора Штейнера: "Как достичь познания высших миров", – сообщил Сильвер.

– Это крайне интересно, – сказал Джи и открыл бутылку пива.

– Чем больше будет таких кружков, – радостно подхватил Шеу, – тем быстрее мы достигнем желаемого результата.

– А когда соберутся одаренные девушки, неукоснительно стремящиеся к высшим мирам… – начал говорить Сильвер.

– И что тогда? – мгновенно ожил я.

– Тогда мы, братец, тебя сюда точно не пустим, – рассмеялся Шеу.

– Ну возможно ли с вами выплавить из свинцовой руды золото чистого Янь? – с сожалением сказал я, попивая горьковатое пиво.

– На чужой каравай – рот не разевай, – ехидно ответил он.

Поздно вечером я возвратился к Лорику.

– Ну что? – подозрительно спросила она. – Где же ты весь день проболтался?

– Безуспешно обошел всю Москву в поисках работы.

– Сдается мне, что ты опять побывал в московском андеграунде и посему не выполнил моего задания.

– Да нет же! – дивясь ее проницательности, оправдывался я, – только вечером я на минутку встретился с Джоном Сильвером.

– В таком случае, ты должен немедленно покинуть Москву, – заявила она. – Собирай вещи!

– Зачем? – удивился я.

– Будешь выходить в люди на периферии, раз не смог этого сделать в центре. Я хочу проверить то, что в тебя вложила.

– Я обязательно исправлюсь…

– Тебе не удастся устроиться у Лорика, под видом обучения, а самому, как Труффальдино, исподтишка шататься с Папочкой по андеграунду. Запомни, с Лориком это не пройдет.

Я собрался смыться от разборок на кухню, но Лорик приказала:

– Сиди здесь.

У тебя есть задатки Кшатрия, – произнесла она, расхаживая по комнате. – Кшатрий имеет свой самостоятельный выход в Небо. Но вначале надо себя создать, нарисовать свой собственный рисунок здесь, на Земле, и только тогда ты можешь быть кем-то там. Иначе – кто ты? – Горсть космической пыли.

Умей вести с мамасиками филигранную работу. В работе должны учитываться следующие факторы: Время, Место, Люди. Попробуй себя в общении с простыми людьми, а не с закрученными и задолбанными интеллектуалами и мозгляками, которые сидят и бубнят по углам, да сосут творческую энергию. Поговори с душевными людьми от природы, которые тоже что-то могут тебе дать.

Вот если выполнишь эту задачу, то у тебя будет возможность стать творцом и здесь, и там. А если не захочешь – возвращайся в свой угол, сиди и мечтай, проецируй свои фантазии.

В Питере тебе была предложена ситуация седьмого Аркана: овладеть двумя дикими сфинксами – Мата Хари и Натали. Это две яркие противоположности. Когда сможешь удержать их в одной упряжке – тогда хоть что-то поймешь в эзотеризме. А если нет – разорвут они тебя на части, как паршивого раба.

Кшатрий не должен торговаться, ему не надо искать выгоды для себя. У тебя сейчас самая выигрышная ситуация – по сравнению с остальными – быть миссионером. Эта честь выпадает единицам. Хотя есть более достойные, чем ты, но они сидят по углам, а их внутренние ростки поедают свиньи да клюют вороны.

Поезжай, подумай, попробуй то, что в тебя заложено, в личном действии. Мне самой будет интересно посмотреть на результат.

Но чтобы ты стал человеком, почувствовал самого себя, тебя надо отключить от астральчика. У тебя есть большая возможность превратиться в Цркадло – бессознательного медиума – и потерять себя, став проводником разных сущностей. Хотя это тоже нужно для чего-то на Земле. Но через тебя могут проявляться совершенно разные сущности. Проводник не выбирает себе хозяина, кто может – тот и проведет через него нужную информацию в некие сферы.

Также в тебе нужно уменьшить импульсы еды, сна и женщин: они мешают в здоровом теле поселиться духу. Напрасно ты живешь жизнью чужих людей, надо жить своей жизнью. То, что было с тобой раньше, забудь – это ты жил без самого себя. Теперь пройди через работу, но только не в молдавской провинции.

– Слушаю и повинуюсь, – ответил я.

– Тебе не удастся запарить Лорику мозги, хитрый мамасик.

На следующий день Лорик посмотрела на меня и недовольно произнесла:

– Тебе надо срочно работать, а то лень прет из всех ушей. Если нет мужицкой работы, то происходит застой и твоя морда деревенеет от тупости и безделья. Пойди на улицу и где-нибудь найди доски. Сделаешь несколько полок в доме – и, может быть, твоя физиономия приобретет осмысленное выражение.

– Дай мне трешку, и я в магазине куплю отличные деревянные полки, – сказал я Лорику. – У меня давно денег нет.

– В магазине может купить и каждый дурак, – рассвирепела Лорик, – а вот ты попробуй найди их. Для чего я тебя обучала? – и выпроводила меня за дверь.

Я обрадовался, оказавшись на морозной улице: энергетика, исходящая от Лорика, была жесткой и беспощадной. У меня внутри все трещало и рассыпалось, было безысходно неуютно на сердце, и тут я понял, отчего сгорали мамасики в атмосфере Лорика.

Я бродил по дворам и помойкам в поисках материала несколько часов. Наконец я нашел на заброшенной стройке пять длинных досок. Полдня я пилил и строгал их, сооружая полки.

– Ну ладно, мамасик, за хорошую работу разрешаю еще на два дня остаться в Москве, – одобрительно сказала Лорик. – А потом – на юг!

У тебя есть задатки к рыцарству, – продолжала она. – Вообще все мамасики с Кавказа склонны к рыцарству. Они обычно растут в чистоте, на воле, на природе, у них раньше были обряды посвящения в рыцарство, джигитовка, сражения на саблях. Из тебя может получиться хороший Кшатрий, только надо отключить тебя от астральчика, чтобы все было нормально.

"Как бы смыться от нее, до момента отключения", – раздумывал я, не желая подвергаться этой мистической операции.

Следующее утро началось с тотальной промывки моих мозгов, а когда у меня в голове все поплыло и завертелось, Лорик сказала:

– Я знаю, что с тобой делать. Вечером отправлю тебя на мясокомбинат.

– Как вам будет угодно, – вздохнул я.

– В 19.00 у проходной начинается набор на ночную смену. Хватит лень разводить в моем доме. А сейчас пойдешь к настоящему мужчине, охотнику. Он полтора сезона в одиночку жил в тайге, заработал много денег и теперь занимается делом – пишет книгу. Пойди, поучись у него, тогда отправим тебя в Сибирь – бить зверя.

Я пулей вылетел от Лорика и через час уже звонил в дверь настоящему мужчине из тайги.

На пороге появился бородатый детина двухметрового роста. В комнате был полный беспорядок: повсюду валялись носки, свитера, болотные сапоги, необработанные шкурки, а сверху лежали пачки патронов. Остро пахло махоркой. Охотник писал книгу жизни, и гора скомканной бумаги росла в углу комнаты. От писательского напряжения из его глаз и ушей валил сизый астральный дым, как от таежного костра. Охотник тут же достал литровую бутылку самогона, разлил по стаканам и стал учить, как надо жить и писать.

Когда я заснул, он разбудил меня и отослал обратно к Лорику.

"С этим парнем никогда не добраться до Абсолюта, – подумал я, – разве что одичать окончательно".

В метро я вновь достал свои записи, ибо крыша у меня давно съехала набекрень от такого интенсивного обучения, и мне надо было хоть как-то восстановиться, настроившись на волну Джи.

"Мы несем в мир фрагменты неизвестного учения, – прочитал я, – которое никогда не будет открыто профанам. Наше положение сродни положению Дон-Кихота, который один восстал против всего горизонтального мира, ибо он был тайным магистром рыцарского Ордена.

Вы с Петровичем удерживаетесь подле меня потому, что до рождения на Земле вы обучались в высшей Школе, расположенной на другой планете. Этим и объясняется ваша внутренняя стабильность при всей внешней нестабильности. Подготовка в иной Солнечной Системе позволяет вам не предать Танского Монаха.

Школа – это мало учеников, но много бисера и драгоценных пространств. В ваших сердцах обязательно должен гореть вопрос: как помочь Танскому Монаху донести на Запад благую весть из высших миров? Но этот вопрос – о развертывании Луча и собственном саморазвитии – у вас почти не возникает, вы просто греетесь в лучах запредельного Солнца.

Вы должны сделать максимум в этой инкарнации, иначе мы более не встретимся. Если мы здесь не закрепим наши отношения орденской работой, то ни о каком будущем не может быть и речи – зачем нам встречаться вновь? Желающих просто кайфовать в лучах метафизического Солнца и без вас предостаточно. Но при помощи определенной работы над собой можно создать бессмертную душу".

Я ощутил свежий прилив сил, словно отыскал в пустыне родник воды живой, и вновь обрел утерянный смысл жизни.

Вернувшись к Лорику, я встретил ее подозрительный взгляд.

– Ну что ж, – сказала она, – раз ты обучался у настоящего человека, будем отправлять тебя в зимнюю тайгу, ловить тигров.

Я сморщился от такой перспективы.

– Ввиду нового направления твоей деятельности, я не буду посылать тебя в ночную смену на мясокомбинат.

– Спасибо, – радостно произнес я.

– Бери трешку и быстро в магазин за шампанским. Мы проводим старый год, а заодно я продолжу чистку твоих мозгов.

Когда от потока новых нравоучений у меня съехала крыша, Лорик торжественно произнесла:

– Я тебя готовлю по особой ускоренной программе, так что терпи. А теперь пора тебе ехать в тайгу, – серьезно заключила она. – Я в тебя и так много вложила.

– А какие же программы ты вложила в меня? – живо поинтересовался я.

– Будешь жить, узнаешь, – ответила она, грозно сверкнув глазами.

Я свернулся в комок на своем кресле, надеясь побыстрее уснуть, чтобы избавиться от мысли о ловле тигров в Уссурийском крае.

Утром Лорик, считав за ночь все мои мысли, гневно сообщила:

– Если ты не способен ничему научиться у меня, то не лучше ли тебя сдать сегодня же в дурдом? – и, хлопнув дверью, ушла по делам, оставив меня воспитывать Юрашку.

Я хотел было смыться к Джи, но он уехал на гастроли с "Кадарсисом". Я пытался утешить себя мыслью, что все равно не смог бы его сопровождать, ибо сидел без денег.

Лорик пришла поздно вечером. Она поглядела на меня очень недобрыми глазами. Я тут же вспомнил благодетельный совет Святого Иоргена странствующему пилигриму:

"Главное в нашем деле – это вовремя смыться", – и тихонечко направился к двери.

– Ты ведь знаешь, – грозно сказала она, – что я не могу вот так выгнать тебя на улицу, в ночь и мороз. От тебя идет непонятно что, и это меня давит, уже сил нет терпеть все это. Будто ты чей-то соглядатай. И кто тебя прислал ко мне, и зачем ты здесь находишься – понятия не имею.

Хотела тебя отправить на путину, ловить рыбу в Северном Ледовитом океане, на ледоколе, но ты не прошел бы по состоянию здоровья. Никчемный ты человек. Работать надо, смотри, чтобы не вышел из тебя второй Али. Это жирный теленок, у него на морде всегда написано жрать и гоняться за юбками. Он даже гвоздя в стену не может вбить.