Текст книги "Невинный соблазн"
Автор книги: Конни Мэйсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 17
Как только Кевин немного оправился от радостного сюрприза, он повел ее в дом, в котором они оба жили с самого рождения. Когда Мойра вошла в большую светлую кухню, жена Кевина Кэти, бывшая уже на последних сроках беременности, склонилась над плитой, дети – Элли, Мэри и Лайм – сидели за столом и делали уроки.
– Мойра! – хором закричали ребятишки и бросились к ней. Целуя каждого по очереди, Мойра наконец-то ощутила себя почти счастливой. Радость эту омрачала только горькая мысль о том, что она рассталась с любимым человеком.
– Почему ты не написала и не предупредила, что приедешь? – ворчал Кевин. – Я бы встретил пакетбот. Ну, ты хоть рада, что вернулась домой?
Комок в горле мешал Мойре говорить, и она просто молча кивнула.
– Как ты плохо выглядишь! – ужаснулась Кэти. – Садись. Я налью тебе чая.
– Теперь, на твердой земле, я чувствую себя отлично, – возразила Мойра, глядя на выступающий живот Кэти. – Почему ты мне lie сказала, что беременна, когда я собиралась уезжать?
– Не хотела волновать тебя, дорогая. – Кэти с нежностью посмотрела на Кевина. – Мы надеемся, что у нас родится второй сын.
– Мы скучали по тебе, тетя Мойра, – сказала Элл и, крепко ее обнимая.
Пятилетняя Элл и, рыжеволосая и зеленоглазая, была наиболее импульсивным членом семьи. Семилетняя Мэри своей мягкой красотой, темно-каштановым и волосами и золотисто-карими глазами напоминала Мойру. Лайм, самый спокойный из них, очень серьезно относился к своей должности старшего брата.
– И я по вас соскучилась, милые вы мои, – ответила Мойра и еще раз обняла ребятишек, прежде чем опуститься в кресло.
– У тебя совершенно измученный вид, – с беспокойством произнесла Кэти. – Ты здорова?
– Кэти права, я тоже вижу, что ты выглядишь скверно, – присоединился к жене Кевин. – Что произошло в Англии? Не следовало тебе уезжать, мы бы о тебе позаботились. Мы небогаты, но, слава Богу, и не нищие.
– Да не волнуйся ты так, – успокоила брата Мойра. – Через пару дней я полностью приду в себя.
– Идите погулять, дети, – предложил Кевин, подумав, что Мойра не хочет вдаваться в подробности при племянниках. – С уроками на сегодня покончено.
Обрадованные тем, что наконец-то могут сменить занятие на более веселое, дети мигом выскочили за дверь. Едва они скрылись из виду, Кевин повернулся к Мойре.
– Так ты расскажешь нам, сестричка, что с тобой случилось? Я ведь вижу: тебя что-то тревожит. Что произошло в Англии?
– Кевин, дай ей хотя бы дух перевести, – сказала Кэти, чувствуя, что золовке не по себе. – Расспросим ее обо всем попозже. Лайм занял твою прежнюю комнату, дорогая, но он переберется на чердак. Иди туда, милая, а я приготовлю тебе чай и принесу.
– Вы так добры ко мне, – проговорила Мойра, с трудом сдерживая слезы. – Я ужасно хотела вам помочь, но из этого ничего не получилось.
– Так оно чаще всего и бывает, – наставительно высказался Кевин. – Ничего, ты отдохнешь, и жизнь покажется веселее.
Мойра думала иначе, но придержала язык. У Кевина своих проблем вполне достаточно, зачем вешать на него лишний груз? Человек, которого она любит, повел себя совершенно неожиданным для нее образом. Почему Джек не смог понять, что она отказалась выйти за него замуж только ради его благополучия? Зачем он все испортил, так унизив ее?
– Ты прав, братец, мне необходимо отдохнуть. Поговорим обо всем позже.
Мойра неуверенно поднялась с кресла. Желудок снова жгло, и это уже невозможно было объяснить качкой на море. Может, она и в самом деле нездорова?..
– Как ты считаешь, что с ней такое? – обратился Кевин к жене, едва Мойра удалилась. – Я ведь был против того, чтобы она уехала, но ты же знаешь, как она упряма.
– Полагаю, тут замешан мужчина.
Кевин уставился на Кэти в величайшем недоумении:
– Мужчина и наша маленькая Мойра? Она никогда не проявляла интереса к мужчинам.
– Наша маленькая Мойра – женщина, – напомнила мужу Кэти. – Позже мы узнаем, что ее так беспокоит.
Джек делал все от него зависящее, чтобы вернуть себе прежнюю репутацию. Он бешено флиртовал, неумеренно пил и просадил столько денег за карточным столом, что Спенс подумал, уж не рехнулся ли его друг. Даже Петтибоун, давно привыкший к любым выходкам хозяина, был встревожен тем, насколько активно тот предался пороку. Они с Матильдой подолгу обсуждали его поведение и пришли к заключению, что Джек тоскует о Мойре, но слишком упрям, чтобы предпринять какие-то действия.
Джек не жалел усилий в своем стремлении вернуться на старую дорожку. Угнетало его одно: он не мог пробудить в себе желание, достаточное для того, чтобы лечь с женщиной в постель. Флиртовал, срывал поцелуи в темных уголках, делал рискованные комплименты, но, убей Бог, оставался холодным как лед. В результате он все с большим рвением искал утешения в бутылке. И в картах. Пьяный или трезвый, он проигрывал столько, что это стало притчей во языцех.
Спенс предупреждал его, что таким образом он скоро пустит на ветер все состояние Элсбери, но никакие уговоры не действовали. Он был резок с Петтибоуном, груб. со всеми остальными и полностью поглощен саморазрушением. Все это время призрак леди Амелии то ли от обиды, то ли от разочарования в своем подопечном не являлся Джеку, и он пришел к заключению, что когда-то не в меру заботливая дама махнула на него рукой. И правильно сделала!
Мойра старалась помогать по дому, как могла, но с каждым днем становилось все яснее, что многое ей не под силу. Она считала главным облегчить Кэти ее труд и потому взяла на себя приготовление еды и занятия с детьми. Но дни проходили за днями, а ее загадочная болезнь оставалась при ней. Мойра решила всерьез разобраться с симптомами, и вывод, к которому она пришла, ей не понравился. Впрочем, не только она беспокоилась по этому поводу. Приглядываясь к золовке в течение нескольких дней, заметив ее бледность по утрам и постоянную слабость, Кэти пришла к выводу, который и поразил ее и напугал. Однажды, когда дома не было никого, кроме нее и Мойры, она решилась заговорить о том, что ее беспокоило:
– Мойра, дорогая, ты так и не рассказала о том, что произошло с тобой в Англии. Ты стала такой скрытной после возвращения. Мы с Кевином очень любим тебя, нам ты можешь поведать обо всем. Тут замешан мужчина, верно?
– Да, – с грустью признала Мойра. – Дело обстоит куда хуже, чем вы можете вообразить. Вы сильно разочаруетесь во мне.
– Повторяю: мы любим тебя, Мойра. И не собираемся осуждать. Ты можешь рассказать мне, в чем дело? Иногда это очень помогает.
– Не могу.
– Ты беременна? – напрямую спросила Кэти, чтобы облегчить Мойре задачу.
– Господи, как ты узнала? Я сама сообразила только не давно.
– Я беременна в четвертый раз, – напомнила Кэти.
– Вы должны меня возненавидеть, – в полном отчаянии проговорила Мойра.
Кэти обняла ее и прижала к груди.
– Нет, глупенькая, этого никогда не будет. Он соблазнил тебя? Это женатый человек? Он тебя бросил?
– Нет, все было совсем не так. Я люблю его. Он сделал мне предложение, но я отказала. Тогда я еще не знала, что зачала от него ребенка.
– Ты должна вернуться в Англию и сообщить ему об этом. Я уверена, что он поведет себя достойно. Не понимаю, почему ты ему отказала, если ты его любишь. Кто он такой?
– Я не могу выйти за него замуж, – объяснила Мойра. – Я слишком его люблю, чтобы испортить ему жизнь. Он герцог, Кэти. Я ему не ровня. Представь себе, какой шум вызовет его женитьба на простой ирландке. Когда я его отвергла, он пришел в негодование и предложил мне стать его содержанкой. – Слезы душили Мойру. – Просто не верится, что он мог повести себя так.
– Кто это посмел предложить моей сестре стать содержанкой? – прогремел Кевин.
Кэти и Мойра так увлеклись разговором, что не заметили, как он вошел в кухню. Лицо у него побагровело от гнева, огромные руки сжались в кулаки, он явно был готов сровнять обидчика сестры с землей.
– Это и есть твоя беда, Мойра? Что сделал с тобой этот ублюдок? Назови мне имя мерзавца, который соблазнил мою маленькую сестренку!
Белая, как ее передник, Мойра прерывисто вздохнула. Она только подлила масла в огонь. Нужно было сказать Кевину, что она беременна. Он так или иначе узнал бы об этом. По ее расчетам, она забеременела в ту ночь, когда они с Джеком впервые были близки. Но ничто и никто не заставит ее назвать имя Джека.
– Все это произошло совсем не так, как ты думаешь, Кевин. Я сошлась с ним по своей воле. Только, пожалуйста, не надо меня ненавидеть. Я влюбилась и ничего не могла с собой поделать.
– Ты совсем молодая и неопытная, я тебя не виню. Негодяй воспользовался этим. Воспринимай это как горький опыт. Однажды ты встретишь порядочного и доброго ирландца и забудешь своего лондонского бездельника.
– Все не так просто, – прошептала Мойра, понимая, какой удар нанесет сейчас брату. – Я… я беременна.
Как и следовало ожидать, Кевин взорвался:
– Святая Дева! Я убью его! Сначала заставлю жениться на тебе, а потом убью.
– Ты не понимаешь, Кевин. Он сделал мне предложение, но я отказала.
Кевин уставился на нее в полном недоумении:
– Что, во имя Господа, с тобой произошло? Ты же заявила, что полюбила этого человека, чего же тебе еще нужно? – Внезапно он стих. – Так он что, женат?
– Нет, он не женат. Он герцог и не должен жениться на простой ирландской девушке.
– Разве ты забыла, что твое происхождение, может быть, не ниже?
– Но доказательства, Кевин! Где они? Только слова нашей матери.
– У тебя есть медальон. На портрете, по-видимому, наш дедушка. Если очень постараться, можно установить, кто он.
– Возможно, – неуверенно согласилась Мойра. – К несчастью, у меня больше нет медальона. Я его потеряла.
Кевин даже застонал от огорчения.
– И ты решила не выходить замуж за отца своего ребенка?
– Да. И не думаю, чтобы он еще раз повторил свое предложение. Я унизила его. Мы наговорили друг другу много жестоких слов. Но я хочу родить этого ребенка! – с горячностью заявила она.
– Разумеется, ты его родишь, – сочувственно произнесла Кэти. – Мы все будем любить его.
– Я найду тебе мужа, – подумав, сказал Кевин. – Уверен, найдется добрый ирландец, который примет тебя и твоего ребенка.
– Мне вовсе не нужен муж, – твердо возразила Мойра.
– Это ты сейчас так говоришь, девочка. Деревня у нас маленькая, но люди в ней так же не склонны прощать грехи, как знатная публика за Ирландским морем. Я не допущу, чтобы ты искалечила себе жизнь. Если ты не хочешь думать о себе, подумай о ребенке. Он станет изгоем. Ты выйдешь замуж, Мойра, и будешь благодарить меня за это. Я не хочу, чтобы моя сестра страдала. Ты позволишь мне найти тебе хорошего мужа?
Слезы набежали Мойре на глаза. Джек для нее потерян безвозвратно. Она не хотела выходить замуж, но мысль о том, как будет страдать ее дитя, казалась невыносимой.
– Я, право, не знаю, Кевин. Кому может понадобиться согрешившая женщина? Я понимаю, что ты хочешь мне добра, но не вижу выхода для себя. Если ты хочешь, чтобы я уехала, я так и сделаю.
– Ты глупости болтаешь, девочка. Это твой дом. И ты ошибаешься, когда говоришь, что ни один мужчина не захочет взять тебя в жены. Я уже знаю, кто этот добрый человек. Он сделает это охотно.
Кэти вдруг захлопала в ладоши.
– Ну конечно же! Падди! Бедняге так нелегко приходится с его ребятишками! Кроме того, он всегда питал слабость к Мойре. Никогда не забывает спросить о ней при встрече.
– Падди Магуайр, – задумчиво повторила Мойра. – Я слышала, что Кейла недавно умерла. Какая ужасная трагедия! Он так ее любил. Я не могу сесть ему на шею с чужим ребенком.
– Падди не перестанет тебя уважать из-за этого. Он, правда, намного старше тебя, но замечательный отец и хороший хозяин. Тебе с ним будет хорошо, Мойра, поверь мне.
– Я… Об этом надо бы хоть чуть-чуть подумать, – сказала Мойра. – Просто невозможно так вот сразу решить.
– Времени у тебя не так уж много, дорогая, – напомнила ей Кэти.
– Я просто не знаю… не знаю, – всхлипнула Мойра, затем повернулась и убежала.
– Я вовсе не хотел ее огорчать, – смутился Кевин. – Ведь Мойра знает, как я ее люблю. Одного хочу: чтобы мне в руки попался тип, благодаря которому девочка попала в такое ужасное положение.
– Мойра любит этого человека, Кевин, Не знаю, что между ними произошло, но она утверждает, что он хотел на ней жениться. Это она ему отказала.
– Она слишком молода и неопытна. Он воспользовался своим преимуществом, – жестко повторил Кевин. – Не следовало отпускать ее из дома.
– Ты не смог бы ее удержать. Потерпи немного, дай ей время прийти в себя.
– Мойре нужен Падди, а Падди нужна Мойра. Мне до смерти неохота лезть в чужую личную жизнь, но я обязан взять дело в свои руки и поговорить с Падди.
Оставшись одна у себя в комнате, Мойра стала обдумывать слова Кевина. Она знала жителей своей деревни и понимала, как они отнесутся к внебрачному ребенку. Его станут называть ублюдком, будут смеяться над ним. Какое мучение видеть, что с ним обращаются как с отверженным. Почему невинное дитя должно страдать за чужой грех? Мойре не хотелось выходить за Падди, но что было делать?
Дня через два Падди зашел к ним. Он обладал мужественной, хотя и грубоватой красотой. В его темных глазах светились доброта и уважение к Мойре. Голос звучал мягко вопреки крупным габаритам его обладателя, а скромность Падди невольно располагала к нему. Он ничем не напоминал Джека и, конечно, не сможет его заменить, но что-то в поведении и во всем облике Падди вселяло в Мойру уверенность, что этот человек никогда не станет плохо обращаться с ней и ее ребенком.
В первый раз Падди заглянул к ним ненадолго и совсем мало времени провел наедине с Мойрой. Но в течение следующей недели Кэти и Кевин старались побольше оставлять их вдвоем, и Падди в конце концов набрался храбрости для откровенного разговора.
Кроткий великан довольно долго стоял рядом с Мойрой, вертел в руках шляпу и все не решался произнести первое слово.
– Не пройтись ли нам немного? – предложил он наконец. – Вечер такой хороший.
Чуть более взволнованная, чем ей бы хотелось, Мойра тем не менее согласно кивнула.
– Только подожди, пока я возьму плащ.
Вечер и в самом деле был прекрасный. После бесконечно долгого молчания Падди заговорил:
– Я знаю о твоей беременности, Мойра. Кевин мне сказал. Ты нуждаешься в муже, мне нужна жена. Я буду тебе хорошим мужем, если ты станешь заботиться о моих ребятишках. Смерть Кейлы для нас тяжкое горе. Это случилось внезапно. Конечно, мне трудно одному с осиротевшими детьми. Я нуждаюсь в тебе не меньше, чем ты но мне. Мы знаем друг друга столько лет. Я помню тебя еще совсем крошкой. Новорожденной малышкой с чудесными глазками. Ты не изменилась, Мойра. Ты выйдешь за меня?
Мойре подумалось, что это самая длинная речь Падди за всю его жизнь. Она была тронута до глубины души.
– Ты такой добрый, Падди, ты самый хороший человек из всех, кого я знала, но…
– Я понимаю, не я отец твоего ребенка, но Кевин сказал, что тот человек не женится на тебе. Мне жаль, что… – Он беспомощно развел руками, не находя слов. – Что ты попала в трудное положение. Господь наш говорил: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень». Я никогда не брошу в тебя камень, девочка. К твоему ребенку я буду относиться так же, как к своим детям.
– Я знаю, Падди. Кевин прав, ты очень хороший человек. Но несправедливо обременять тебя лишними заботами.
– А разве я не обременяю тебя двумя детьми, которых не ты родила? – возразил Падди. – На мой взгляд, это одно и то же.
– Мне надо подумать. Я дам тебе ответ через день или два…
…Через два дня Мойра согласилась выйти за Падди. Кевин был без памяти рад этому, но Кэти мучили некоторые сомнения. Лишенный всякого чувства поцелуй скрепил уговор, и Мойра с горечью подумала о совместной жизни без любви. Разумеется, дети принесут ей радость, но как это чувство далеко от того, которое она испытывала, лежа в объятиях любимого человека и отвечая на его ласки.
Джек бродил из угла в угол по комнате, в голове стоял туман. Господи, как он мог пасть так низко? Что и говорить, ему случалось быть более пьяным, но он никогда при этом не чувствовал себя виноватым. Спенс потерял с ним всякое терпение, а постоянное неодобрение Петтибоуна отравляло Джеку существование. Матильда вовсе не старалась угодить хозяину, когда он наконец вспоминал о еде. Джилли вела себя так, словно это он выгнал Мойру из дому. Но он же хотел жениться, неужели им это непонятно?
Как назло, Спенс все еще не установил личность человека, изображенного на миниатюре в медальоне Мойры. Джек не понимал, почему это так важно, однако подсознательно стремился выяснить, кто этот человек в военном мундире.
Опустившись в кресло, Джек уставился в пространство, вспоминая вкус и аромат Мойры. Рядом с ней он был полон жизни, удовлетворен своим существованием и пребывал в ладу с миром. Но Мойра отказалась выйти за него замуж, причинила ему глубокую боль, а он отплатил ей тем же. Бросила бы она его, если бы понимала, что обращаться с ней подобным немыслимым образом его вынудили дьяволы, которые владели им прежде? А теперь вот гордость не позволяет ему последовать за Мойрой в Ирландию.
«Поспеши».
Джек поднял голову и вперил затуманенный взгляд сначала в один, потом в другой темный угол комнаты, но не увидел ничего, кроме неясных теней. Впрочем, ему не надо было видеть леди Амелию, чтобы понять, что она нанесла ему очередной визит. Вскочив, Джек налил себе бренди из графина, стоявшего на столике.
– Добро пожаловать в гости к дьяволу, миледи!
Он сделал большой глоток и едва не захлебнулся – таким отвратительным показался ему вкус старого, выдержанного бренди. Он выплеснул остатки в камин и тупо смотрел, как ярко вспыхнуло пламя, из которого тотчас материализовалась леди Амелия.
«Поспеши».
– Убирайтесь отсюда, черт бы вас побрал! Я в вас не нуждаюсь. У меня от вас одни неприятности. Я был счастлив, пока вы не взялись за мое исправление. Я же говорил вам, что уже поздно. Дьявол слишком глубоко запустил в меня свои когти.
«Он тебя не получит».
Джек расхохотался:
– Вы опоздали, миледи, он меня уже заполучил. «Ты должен ехать к Мойре. Она в тебе нуждается».
– Она не хочет быть со мной и вполне ясно дала это понять.
«Мужчины такие дураки».
– А как насчет гордости? Дозволено мужчинам ее иметь?
Леди Амелия опустила голову, и Джек готов был поклясться, что по ее щекам заструились слезы. Он понял, что не ошибся, когда капля влаги упала у его ног.
– Чего вы в самом деле от меня хотите? Убирайтесь, черт побери, говорю вам, убирайтесь!
Леди Амелия промолчала, глядя на него с таким трагическим выражением, какого он в жизни не видел.
– Мойра бросила меня. Она уехала. Оставила меня в дураках.
«Твой ребенок в тебе нуждается».
– У меня нет детей, – насмешливо возразил Джек. – Наверное, миледи спутала меня с каким-то другим Грейстоком.
Твой ребенок… Твой ребенок… Твой ребенок…
Слова леди Амелии застучали у Джека в мозгу с такой силой, что он закрыл уши руками, чтобы заглушить звук, но это не помогло. Слова повторялись все громче и настойчивее. Джек не выдержал. Схватив бутылку бренди за горлышко, он запустил ею в привидение. Бутылка пролетела сквозь леди Амелию и со звоном разбилась о стену.
«Запомни мои слова. Я больше не вернусь».
– Скатертью дорожка! – издевательски осклабился Джек. – Поищите кого-нибудь другого для ваших экспериментов.
– Сэр, с вами все в порядке? – Петтибоун с непривычной для него поспешностью влетел в комнату, освещая себе путь высоко поднятой свечой; ночная рубашка обмоталась вокруг его тощих ног. – Я слышал шум, милорд.
Джек посмотрел в сторону камина и с облегчением обнаружил, что леди Амелия исчезла.
– Отправляйтесь спать, Петтибоун, – проворчал он. – Я уронил бутылку. Уберете осколки утром.
Слуга оглядел стену, увидел разводы на полу и понял, что это объяснение не совсем соответствует действительности.
– Очень хорошо, милорд. В таком случае покойной ночи. Слуга тихонько притворил за собой дверь и удалился, опасаясь, что его хозяин тронулся умом.
После ухода Петтибоуна Джек некоторое время ждал, не вернется ли леди Амелия, и размышлял, что она, собственно, имела в виду. И чем больше он размышляя, тем загадочнее казались ему ее слова. Она знала, что детей у него нет, но почему же так настаивала, что он нужен своему ребенку? – Проклятие, – бормотал он. – Что бы это значило?
Леди Амелия молчала. И не появлялась.
Внезапно Джек выпрямился в кресле, вмиг протрезвев – впервые за последние несколько недель. Возможно ли это? Неужели Мойра носит его ребенка? И нарочно уехала, чтобы разлучить его с ним? Джек пришел в ярость. Мойра не имела никакого права скрывать от него столь важное обстоятельство. Она не хотела, чтобы он стал ее мужем, но закон на его стороне. У него сохранилась лицензия на брак. Если она и вправду беременна, он женится на ней, несмотря на ее протесты.
На следующее утро Петтибоун обнаружил, что хозяин не только встал в необычно ранний час, но к тому же, кажется, совершенно трезв.
– А, Петтибоун, вы явились как раз вовремя, чтобы уложить мои вещи.
– Вещи, милорд? Вы куда-то уезжаете?
– В Ирландию. Предупредите кучера, чтобы он приготовил карету для путешествия на побережье. Молодой Колин едет с нами. Это быстрее, чем добираться пакетботом из Лондона. Если повезет, я буду в Килкенни через неделю.
Петтибоун просиял:
– Вы едете за мисс Мойрой? Слава Богу, что вы наконец образумились.
– Да, Петтибоун. Я образумился. У Мойры есть кое-что мое, и я хочу получить это.
– Если вы имеете в виду деньги, которые она похитила, – произнес побелевший от волнения слуга, – то сумма совершенно незначительная. Надеюсь, вы не намерены предъявлять ей обвинение?
– Не беспокойтесь, Петтибоун, – бросив на него загадочный взгляд, сказал Джек. – Это не входит в мои намерения, но не могу обещать, что при встрече не сверну ее прелестную шейку. Довольно болтать. Снесите мой чемодан вниз, как только уложите вещи. Я уезжаю сразу после завтрака.
Отъезд Джека был па некоторое время отложен в связи с появлением Спенса, до крайности возбужденного.
– Ты куда-то собрался, Джек? Я видел уложенный чемодан в прихожей. Рад, что поймал тебя до отъезда. Я получил сведения о человеке на портрете. Ни за что не угадаешь, кто это.
Внимание Джека тут же переключилось на Спенса.
– Пошли ко мне в кабинет. Я рад, что ты застал меня до отъезда в Ирландию. Твои сведения могут оказаться важны ми, и я хочу получить их до встречи с Мойрой.
– Так ты едешь за Мойрой, – не очень довольным голосом протянул Спенс.
– Да, за ней, – кивнул Джек. – И отправлюсь сразу после того, как ты мне сообщишь новость.
– Ты никогда бы не поверил, Джек. Как, впрочем, и я. Это человек в высшей степени почтенный, его имя в свое время было легендой. Он был личным советником короля Георга. Ушел в отставку пять лет назад по состоянию здоровья. Сейчас мирно обитает в своем имении.
– Боже, уж не хочешь ли ты сказать… Нет, этого не может быть. К чему Мойре носить в медальоне портрет графа Пемброка?
– Совершенно верно. Герберт Монтгомери, граф Пемброк. Лицо казалось невероятно знакомым, но только вчера я узнал, что это может быть граф.
– Так ты в этом не уверен? – спросил явно разочарованный Джек.
– Не совсем. Только сам граф сумеет опознать портрет. Но Пемброк служил в армии и находился в связи с этим в Ирландии.
– А почему ты решил, что это может быть он?
– Я прибегнул к помощи отца как к последнему средству. Он сказал, что видел точно такой же портрет в семейной галерее лорда Герберта, когда тот пригласил его много лет назад на охоту к себе в имение. Он сказал, что это Пемброк в молодости. Вот так.
– Ты, вероятно, прав, но я ничего не понимаю. Мойра говорила, что медальон принадлежал ее покойной бабушке, а сама Мойра получила его от своей матери.
– Ну и что это может означать? – с любопытством спросил Спенс.
– Черт его знает! Но до возвращения в Англию я получу на это ответ. Ты невероятно помог мне, Спенс, я тебе очень обязан.
– Не стоит благодарности, право. Надеюсь, эти сведения тебе пригодятся. Даже не знаю, согласится ли лорд Герберт встретиться по поводу портрета. Граф живет совершенным затворником. Его единственный сын умер много лет назад, у Пемброка нет больше детей, нет и внуков, которые могли бы унаследовать титул.
– Я свяжусь с тобой сразу после возвращения. Мойре не удастся держать меня в неведении относительно…
Он оборвал фразу, не желая разглашать непроверенные сведения. Но правду сказала леди Амелия или нет. Мойра принадлежит ему и будет принадлежать вечно, в качестве жены или любовницы, хочет она того или нет.
