Текст книги "Невинный соблазн"
Автор книги: Конни Мэйсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 18
Moйpa смотрела на проливной дождь сквозь маленькое окошко своей комнаты. День был такой же пасмурный, как ее настроение. Набухшие облака заволокли мрачное небо. Воздух казался тяжелым, плотным и гнетущим; ветер с каждой минутой дул все сильнее. Поздно плакать, поздно отступать. Сегодня день ее свадьбы.
Тихая церемония должна была состояться утром в деревенской церкви, в узком кругу родных Мойры. Брак, заключенный не на небесах, брак по расчету. Мойра была уверена, что вся деревня знает о свадьбе, но не о причине се поспешности. Она надеялась, что люди подумают, будто Падди торопится найти вторую мать для своих осиротевших детей.
Негромкий стук в дверь вывел Мойру из раздумий и вернул к действительности.
– Это я, девочка, – раздался голос брата.
– Входи.
– Мы немного подождем, пока дождь утихнет, и тогда уж отправимся в церковь, – сказал Кевин и заметил, как бледна сестра. – Ты хорошо себя чувствуешь, девочка?
– Отлично, Кевин. Как ты считаешь, платье подойдет? Это самое лучшее из тех, что я взяла с собой из Англии.
Она медленно повернулась перед братом. Платье из сиреневой парчи, отделанное кружевами, отлично сидело на ее все еще стройной фигуре.
– Ты выглядишь чудесно, сестренка. Никогда не видел тебя в таком красивом наряде. И не волнуйся, все будет хорошо. Я тебе обещаю.
– Ничего и никогда уже не будет хорошо, Кевин. Я знаю, что Падди прекрасный человек, но он не заменит мне Джека.
Кевин встрепенулся:
– Джек? Это имя мерзавца, который соблазнил тебя и бросил беременной?
Мойра сообразила, что сказала больше, чем хотела бы, и попыталась перевести разговор на другую тему:
– Его имя не имеет никакого значения, ведь ты вряд ли с ним когда-нибудь встретишься. Я не разочарую тебя еще раз, Кевин. Я буду Падди хорошей женой.
– Я ничуть не разочаровался в тебе, сестренка. Ты необыкновенная женщина. Твой англичанин просто не понимает, что он потерял, а я не собираюсь сообщать ему об этом. Он не стоит ни тебя, ни ребенка. Ну а теперь, – произнес он, приподняв ее подбородок, – улыбнись мне.
Губы Мойры сложились в некое подобие улыбки, но это вполне удовлетворило Кевина. Он удалился, предоставив Мойру ее печальным мыслям и ожиданию времени, когда дождь стихнет настолько, чтобы они могли добраться до церкви, не промокнув до костей. Через час дождь превратился в мелкую изморось. Кевин усадил всю семью в повозку, и они поехали в Килкенни.
Джек высадился в Рослэр-Харборе на рассвете. Он сошел на пристань первым. Нанял лошадь в платной конюшне и расспросил о дороге на Килкенни. Измученный долгим и нудным плаванием, Джек надеялся, что Мойра оценит по достоинству неудобства, которые он претерпел, чтобы добраться до нее. Непрерывный дождь превратил в сплошное болото узкую дорогу, а Джека промочил до самых костей. Он добрался до Килкенни мокрый, голодный и донельзя павший духом.
Грязная неровная дорога через Килкенни из-за проклятой непогоды была пустынной. Поскольку Джек не имел представления о том, где расположена ферма О’Тулов, он решил снять комнату в гостинице и заодно расспросить, как найти эту ферму. Бакалейщик вышел из своей лавки взглянуть на приезжего, и Джек придержал коня.
– Не укажете ли вы мне, как проехать к какой-нибудь гостинице, сэр?
– В нашем городке всего одна гостиница, мистер. «Чайка и крачка» всего в двух кварталах отсюда по правой стороне улицы. Вам ее не миновать.
Гостиницу Джек нашел без особых хлопот и заплатил вперед за лучшую комнату, какую ему могли предоставить.
– Вы расскажете мне, как проехать на ферму О'Тулов? – спросил он хозяина, прежде чем взглянуть на отведенную ему комнату.
К чужакам в Килкенни относились с подозрением, и Джек не стал исключением из правила.
– Вы друг О'Тулам, мистер? Что-то я не припомню, что бы у Кевина и его хозяйки были друзья среди англичан.
– Я друг мисс Мойры О'Тул.
Цветущая физиономия хозяина сразу приняла дружелюбное выражение.
– Что ж вы сразу не сказали? Вы приехали на свадьбу?
– Джек застыл на месте.
– На свадьбу?
– Да, мисс Мойра и Падди Магуайр решили связать свои судьбы.
Сердце у Джека бешено заколотилось. Как смеет Мойра выходить за другого мужчину?
– Да, я приехал на свадьбу. Надеюсь, что не опоздал?
– Церемонию задержали из-за дождя. Если вы поспешите, то как раз попадете в церковь к тому времени, как отец Шок объявит их мужем и женой.
Джек выругался про себя, а вслух попросил:
– Ради Бога, проводите меня в церковь, добрый человек! – Да она недалеко, прямо за углом.
Джек вылетел за дверь, не дослушав хозяина. Любопытный владелец гостиницы постоял в дверном проеме, глядя, как Джек галопом поскакал прочь. Он покачал головой и пробормотал что-то невнятное о невоспитанных англичанах, которым ни на что не хватает терпения.
Джек нашел церковь почти мгновенно. Возле нее стояла повозка, и Джек перепугался: опоздал! Как могла Мойра так поступить, если стоило ей сказать слово – и он немедля женился бы на ней? Джек молил небеса, чтобы он успел вовремя остановить этот нелепый фарс. Впрочем, если она носит под сердцем его ребенка, никакая церковная церемония ей не поможет.
Обуреваемый одновременно страхом и гневом, Джек ворвался в церковь. Гул голосов сопровождал его, пока он шел к алтарю по проходу между скамьями. Волнение лишило его языка: он увидел Мойру рядом с настоящим великаном. Оба слушали размеренные слова пастора, которые должны были соединить их навеки.
Джек обрел дар речи и завопил:
– Стойте! Остановите венчание!
Священник в изумлении уставился на незнакомца. Мойра повернула голову, мгновенно узнав голос. Джек увидел, как она бледна, как дрожат ее губы, как осунулось лицо, и понял интуитивно, всем сердцем, что Мойра и в самом деле носит его ребенка.
– Джек, – скорее выдохнула, чем проговорила Мойра.
– Кто вы такой, будь я проклят? – загремел Кевин.
И только теперь Джек заметил других людей. Человек, обратившийся к нему, должно быть, брат Мойры.
– Я Джек Грейсток, герцог Элсбери.
– Мне до этого нет дела! У вас нет никакого права врываться сюда и прерывать венчание моей сестры.
– У меня есть на это право. Ваша сестра носит моего ребенка.
Мойра застонала в отчаянии:
– Откуда ты узнал? Я сама поняла это совсем недавно.
Серебристо-серые глаза впились в нее.
– Кажется, ты не собиралась сообщать мне, что я стану отцом, или я не прав?
Священник совершенно растерялся.
– Я ничего не понимаю, – заговорил он, – но, по-видимому, мы должны продолжить церемонию.
– Да, – прошептала Мойра, – продолжайте, отец Шон.
– Только через мой труп! – взревел Джек.
Кевин выступил вперед и встал перед Джеком носом к носу.
– Это легко уладить, ваша светлость. Моя сестра в вас не нуждается. Вы соблазнили ее и бросили беременной.
– Если так говорит Мойра, я не стану спорить. Но моего ребенка воспитывать буду только я и никто другой.
Отец Шон поднял руку умиротворяющим жестом.
– Этот господин говорит правду, дочь моя? – обратился он к Мойре. – Ты носишь его ребенка?
Мойра молчала, и Падди, улыбнувшись ей сочувственно, выступил вперед.
– Это правда, отец мой. Я вовсе не хочу лишать отца его ребенка. Я по-прежнему согласен жениться на Мойре, но только после того, как они уладят дело между собой.
– Согласен, – сказал священник, бросив на Мойру строгий взгляд. – Если лорд Грейсток – отец твоего ребенка, он должен быть выслушан, прежде чем ты совершишь поступок, который изменит всю твою жизнь. Возможно, его милость захочет исправить ошибку, женившись на тебе.
– А я хочу выйти замуж за Падди Магуайра, – заявила Мойра.
Господи, неужели они не понимают, что она не может выйти замуж за герцога? Мойра сверкнула глазами на Джека, а он, ответив ей не менее пылающим взглядом, обратился к Падди:
– Я впервые вижу вас, мистер Магуайр, но вы кажетесь мне разумным человеком. Не знаю, что сказала вам Мойра, но, как вы могли заметить, я не намерен отказываться от собственного ребенка. Я хотел бы поговорить с Мойрой наедине.
– Послушайте, милорд, – вменится Кевин, загораживая сестру своей могучей фигурой. – Вы соблазнили мою сестру. До встречи с вами она была невинной девушкой. Не знаю, что произошло между вами, но Мойра не согласилась бы выйти за другого, если бы любила вас.
– Разве Мойра говорила вам, что не любит меня? – вспыхнул Джек. – Она сообщила, что я сделал ей предложение?
Кевин посмотрел на Мойру неуверенно:
– Ты хочешь поговорить с ним наедине, сестренка? Я согласен на все, лишь бы тебе было хорошо.
Появление Джека в Ирландии потрясло Мойру ДО такой степени, что она лишилась дара речи. Но больше всего ее испугало и поразило то, что Джек знает о ее беременности, тогда как она сама совсем недавно убедилась в этом.
– Я поговорю с лордом Джеком наедине, – произнесла она.
– Очень признателен, – сухо заметил Джек. Если бы она отказалась с ним разговаривать, он все равно узнал бы ее от сюда вопреки ее воле и грозному виду ее братца. – Все остальные могут расходиться по домам. После нашей беседы я доставлю ее к вам, если она того пожелает.
Кевину явно не хотелось уходить, но Кэти ткнула его под ребра.
– Мойра знает, что делает, Кевин. И я уверена, что его милость не причинит ей вреда.
– Будем надеяться, – угрожающе проворчал Кевин.
– А если попробует, ему придется иметь дело со мной, – добавил Падди.
– Не бойтесь, – с улыбкой заверил Джек обоих мужчин. – Я человек, не склонный к насилию. И неужели вы думаете, что я в состоянии хоть пальцем тронуть мать моею ребенка?
Отчасти умиротворенный Кевин удалился в сопровождении Кэти, детей, Падди и отца Шона, закрывшего за собой дверь. Оставшись наконец вдвоем с Мойрой, Джек показал ей на скамью со спинкой.
– Ты бы присела, не то упадешь в обморок.
Мойра была рада избавить от тяжести дрожащие ноги и опустилась на сиденье, не сводя с Джека глаз.
– Как ты узнал? – потрясенно прошептала она. – Я сказала только Кевину, Кэти и Падди.
Брови Джека изумленно взлетели вверх.
– Ты сказала человеку, за которого собиралась замуж, что беременна от другого?
– Для Падди это не имеет значения. Он очень добрый. Его жена недавно скончалась, и ему нужна мать для его детей. Мы знаем друг друга с детства.
– Он годится тебе в отцы.
Мойра упрямо вздернула подбородок.
– Он хотел жениться на мне и воспитать моего ребенка.
– Это я хотел жениться на тебе, – напомнил Джек. – Нет необходимости говорить, что ты не выйдешь за Падди Магуайра. Если ты и выйдешь за кого-то замуж, то этим человеком буду я.
Высокомерие Джека разбудило ирландский темперамент Мойры. Джек может требовать чего угодно, но замуж за него она не пойдет! Она прекрасно понимала, что в ней сейчас говорит упрямство, что только упрямству обязана она своим решением, но ни за что и никогда ни один мужчина не будет диктовать ей свою волю.
– Я за тебя не выйду.
– Понимаю, – произнес Джек с каменным спокойствием, за которым таилась буря. – Воспитывать незаконнорожденного не очень легко. Я, разумеется, позабочусь о тебе и о ребенке, но подумай, каким позором ты покроешь своих родных. – Мойра никак не откликнулась на этот довод, и Джек решил прибегнуть к другой уловке. – Снятый мной дом по-прежнему ждет тебя, если ты выберешь этот вариант.
– Я выйду замуж за Падди, – с загоревшимися гневом глазами заявила Мойра.
– Только через мой труп. Черт побери, Мойра, неужели ты не понимаешь, какие страдания ни за что ни про что причинила мне? Мои слуги опасались за мой рассудок. Петтибоун третировал меня, как последнего мерзавца, Матильда угощала несъедобными блюдами, а Джилли вела себя так, словно я совершил убийство. Все они считали меня виновным в твоем бегстве.
– Ты хотел, чтобы я стала твоей содержанкой.
– Ты сама толкнула меня на это. Я сделал тебе честное предложение выйти за меня замуж. Это предел возможностей для мужчины, и я исчерпал свои. Большего мне не позволяет моя гордость.
Слова Джека поколебали уверенность Мойры. Все, что он говорил, было правдой. Джек спас ей жизнь, и не один, а два раза. Привез к себе домой и заботился о ней, пока она поправлялась. Авантюра, которую он затеял, была сумасбродной, но ее можно простить. То, что она влюбилась в Джека, не входило в этот нелепый план, но отдаться ему было для нее так же естественно, как дышать. Она оставила Джека только потому, что слишком любила его.
Джек наблюдал за сменой эмоций на милом лице. Решимость, упрямство, сочувствие, смущение и… да, любовь. Он улыбался про себя. Никакие отказы не изменят ее чувство. Теперь только нужно убедить ее, что ему плевать на то, что подумают в обществе об их браке. В отсутствие Мойры он пытался стать прежним Черным Джеком, но из этого ровным счетом ничего не вышло. Теперь он хотел одного: стать самым лучшим отцом и мужем. От прежнего Черного Джека осталось достаточно, чтобы сделать его безразличным к сплетням. Он смеялся над светскими предрассудками прежде и не намерен иначе к ним относиться.
Внезапно Мойра сообразила, что Джек так и не объяснил, каким образом он узнал о ее беременности, и поспешила наверстать упущение.
– Скажи все-таки, как ты узнал, что у меня будет ребенок? Тебе было видение?
Джек усмехнулся, вспомнив слова леди Амелии, которые так потрясли его.
– Мне сказана леди Амелия.
– Призрак?
– Да. Боюсь, что я обидел ее. Она потеряла со мной всякое терпение. Сомневаюсь, что она явится еще раз.
– Ты разговаривал с привидением? – нахмурив брови, спросила Мойра.
– Можно сказать и так. Леди Амелия послала меня за тобой в ту ночь, когда ты лежала без сознания на дороге. Сообщила, что ты спасешь меня. Я, разумеется, не поверил ей. Да и не хотел спасения. Был вполне доволен своей разгульной жизнью. Теперь леди Амелия должна быть вполне довольна собой.
Мойра не верила своим ушам.
– Как же я могла спасти тебя, ведь я тебя даже не знала?
– Черт побери, я и сам не могу это понять, но меня больше не привлекает порок. Никогда не думал стать отцом, но нахожу это ощущение очень приятным. Я знал, что Виктория не хочет детей, и от нее мне были нужны только деньги.
Могла ли Мойра спорить с привидением? Но оставалось еще кое-что. Когда леди Амелия указала Джеку на нее в ту роковую ночь, знала ли она, что он станет герцогом? Вряд ли. В этом-то и заключалась проблема.
– Появление леди Амелии не меняет дела, – заявила Мойра, правда, уже менее уверенно.
– Я снял комнату в гостинице, – вдруг произнес Джек. – Церковь – не место для долгих разговоров, а мне понадобится время, чтобы убедить тебя в нашей необходимости друг другу. Кроме того, я хотел еще спросить тебя о медальоне, который ты всегда носила.
– Я его потеряла.
– Знаю. – Джек достал из кармана медальон и вложил его Мойре в руку. – Я нашел его у себя в постели. Ну что, ты пойдешь со мной?
Мойра покраснела, вспомнив ночь, проведенную с Джеком накануне се отъезда.
– Мне не слишком удобно отправляться к тебе в гостиницу.
– Мы уже кое в чем перешли границы приличий. Ты носишь под сердцем мое дитя, Мойра. Ты моя. Ты всегда была моей.
– Твои собственнические замашки просто ужасны. Откуда мне знать, может, тебя волную вовсе не я, а ребенок?
– Ты самая возмутительная женщина из всех, кого я знал! Я не имел понятия, что ты беременна, когда делал тебе предложение. Ну, так ты идешь, или мне перекинуть тебя через плечо и унести отсюда?
Логика Джека победила сопротивление Мойры. К тому же она понимала, что он вполне способен осуществить спою угрозу.
– Ладно, но ты испортишь мне репутацию.
– Не испорчу, я проведу тебя через черный ход.
Схватив Мойру за руку, он повел ее к выходу из церкви.
Холодный ливень встретил их. Не теряя времени, Джек двинулся к цели. Дорога была короткой, и тем не менее оба они здорово промокли.
К счастью, они пробрались в дом никем не замеченными, и Джек нашел свою комнату по номеру на двери. Помещение оказалось уютным, удобным и вполне чистым. Кровать, застланная пестрым пледом, занимала большую часть помещения. Буфет, комод и письменный стол дополняли обстановку. Джек обрадовался, обнаружив камин, полный дров, и начал разжигать огонь. Мойра тем временем присела на краешек постели, вся дрожа в своем промокшем платье.
– Через несколько минут здесь станет тепло, – сказал Джек. – Раздевайся и заворачивайся в простыню. Твое платье высохнет, пока мы будем разговаривать.
Мойра не думала, что снять сейчас одежду – такая уж хорошая мысль. Отказаться выйти за Джека замуж еще не значит стать к нему равнодушной. Он всегда волновал ее. Она знала по опыту, как они оба воспламеняются, оставшись наедине, а уж если она разденется, положение весьма осложнится. Поскольку она не пошевелилась, Джек поставил ее на ноги, снял с нее плащ и принялся расстегивать пуговицы платья.
– Я не хочу, чтобы ты простудилась. Подумай о ребенке.
– Я… я могу сделать это сама.
Мойра схватила Джека за руки, чтобы отвести их от себя, и почувствовала, как ее немедленно обдало жаром. Подняв глаза и встретив его взгляд, она поняла, что он испытывает то же самое. Джек опустил руки и отступил на шаг.
Мойра сдернула с постели плед, накинула его себе на плечи и разделась под этим прикрытием. Джек, усмехнувшись, взял у нее одежду и пристроил у камина. Потом он начал раздеваться сам, и Мойра, вспыхнув, отвернулась.
– Не слишком ли запоздала это стыдливость? Ты хочешь меня так же, как я тебя. Попробуй отрицать это, глаза тебя все равно выдают.
– Позвольте вам сказать, Джек Грейсток, что вы ужасный зазнайка и невыносимый грубиян. К тому же неисправимый. Далеко не все женщины очарованы вами.
– Другие женщины меня не интересуют. Мне нужна одна. Признаю, что я иногда заношусь, однако насчет грубости не согласен. В былые времена о моих выходках ходили легенды, но с тех пор как я встретился с тобой, я этим не грешу.
Мойра не удержалась от улыбки. Эти утверждения были настолько типичны для Черного Джека, что ей подумалось, уж не встал ли он на старую дорожку?
– Если ты встанешь на минутку с кровати, я возьму одеяло и завернусь в него, чтобы не оскорблять твою стыдливость.
Мойра поспешно вскочила и встала к нему спиной.
– Можешь повернуться, я сама скромность.
Почти скромность, подумала Мойра, глядя на его обнаженную грудь. Он завернулся в одеяло, что верно, то верно, но только ниже пояса. Из уважения к ее стыдливости!
– Ты собирался поговорить со мной, – напомнила она. – Что же это такое, чего ты не мог сказать мне в церкви?
Джек взял ее за руку и усадил рядом с собой на кровать.
– Я не хотел, чтобы нас прерывали. Церковь – слишком людное место для того, что я должен тебе сказать.
Мойре было трудно сосредоточиться, сидя рядом с Джеком. Она вдыхала его восхитительный запах, присущий ему одному. Этот запах напоминал ей о чем-то мускусном и неотразимом. Желание дотронуться до его губ, плеч, густых волос, покрывающих его грудь, было таким сильным, что она сжала пальцы в кулаки, чтобы не поддаться искушению. Сообразив, что Джек может прочитать по глазам ее чувства, Мойра поспешила опустить веки.
– Что же ты хотел сказать?
– Не столько сказать, сколько сделать, – ответил он, приподнимая ее подбородок таким образом, чтобы она смотрела ему в глаза.
То, что он увидел, вызвало у Джека бурный прилив желания, страсть загорелась в нем, черты лица обострились от любовного голода.
– Я хочу тебя, Мойра. Позволь мне любить тебя.
– Ты ведешь себя нечестно, – возразила она. – Ты знаешь, что я не могу отказать тебе. Но не я же придумала все эти трудности. Я оставила тебя ради твоего же блага.
– Как ты можешь утверждать, что такой поступок пойдет мне на благо? – возмутился Джек. – Или ты считаешь, я сам не в состоянии решить, что для меня благо?
– Женитьба на мне вызовет скандал.
– Я и раньше попадал в скандальные положения, и ничего, пережил это.
– Раньше ты не был герцогом.
– Богу ведомо, что я не гнался за титулом. Будь честной, Мойра. Вышла бы ты за меня, если бы я оставался просто Черным Джеком?
– Да, но если бы ты оставался им, то женился бы на леди Виктории. Так или иначе, ты не мог бы жениться на бедной ирландской девушке.
Ее логика была неопровержимой, и Джек решил переменить тему.
– Где твой медальон?
Мойра взглянула на него вопросительно:
– В кармане платья, а что?
Джек встал, вынул из ее кармана медальон и снова сел.
– Открой его.
Дрожащими пальцами Мойра нажала на защелку и подняла крышку медальона, открыв миниатюрный портрет.
– Ну вот, смотри. Ты доволен?
– Кто изображен на портрете?
Мойра глубоко втянула в себя воздух и медленно выдохнула.
– Для тебя это не имеет значения.
– Но держу пари, это имеет значение для тебя.
– Мама говорила, что это портрет ее отца. Сейчас уже некому подтвердить ее слова, но она этому верила. Медальон принадлежал се матери, которая умерла, рожая мою маму.
– А кто передал твоей маме медальон и рассказал о нем?
– Монахини, которые се воспитывали. По словам матери-настоятельницы, семья бабушки отказалась от нее, когда та забеременела. Предположительно, отцом ребенка был английский военный благородного происхождения, который служил в Ирландии во время восстания. Очевидно, мой дедушка бросил мою бабушку, если вообще эта история правдива. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к нам. Какая разница, кто этот человек?
– Огромная разница, если человек на портрете – твой дедушка.
– А ты знаешь, кто он? – возбужденно спросила Мойра, щеки ее порозовели от волнения.
– Думаю, что да. Ты слышала о знаменитом графе Пемброке?
Мойра покачала головой:
– Мой дедушка – дальний родственник знаменитого графа?
– Твой дедушка и есть граф. Твоя мама была дочерью будущего графа Пемброка. В свое время он унаследовал титул, женился, и у него родился сын, который последствии умер. Сейчас сэр Герберт живет затворником в своем имении.
– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросила Мойра.
– Провел расследование, любовь моя. Я отдал медальон Спенсу и попросил его разобраться, даже не представляя, насколько это важно. Отец Спенса узнал лицо на миниатюре.
– Ты уверен? Абсолютно, безусловно уверен?
– В достаточной степени. После возвращения в Лондон мы первым делом попросим аудиенции у лорда Пемброка. Только он может подтвердить правдивость истории. Но, я думаю, так и было. Ну, теперь ты выйдешь за меня замуж? В твоих жилах течет кровь не менее голубая, чем у меня.
– А ты не придумал все это?
Джек только головой покачал, рассерженный сверх всякой меры. Ну что за женщина, ей бы только перечить! Но может, именно эта черта и делает ее такой привлекательной?
– Ну подумай, стал бы я лгать тебе в таком важном деле, как чье-то происхождение?
Мойра вглядывалась в его лицо, пытаясь угадать правду.
– Нет, думаю, не стал бы, – сказала она. – Я выйду за тебя после того, как сама поговорю с лордом Пемброком.
Джек обнял ее за плечи и легонечко встряхнул.
– Ты любишь меня, Мойра? Одно время я верил, что это так. Но твое упорное сопротивление вынудило меня подумать, что я ошибался.
Настал момент истины. Мойра знала это так же отчетливо, как то, что солнце встает на востоке и садится па западе. Она больше не могла отрицать. Она, несомненно, пламенно любит Джека Грейстока. Даже если история с лордом Пемброком окажется ошибкой, она не может лишить ребенка его отца.
– Я люблю тебя, Джек Грейсток, Я люблю тебя сверх меры и разума.
Джек заморгал в изумлении, не веря своим ушам. Он всегда считал, что Мойра его любит, но и помыслить не мог, что она сама признается в этом. Подумать только, он едва не потерял ее! И потерял бы навсегда, если бы не вмешательство призрака. Кстати сказать, он вообще не встретился бы с ней, не позаботься об этом леди Амелия.
– Я говорил, что никогда больше не попрошу тебя выйти за меня замуж, но вот я здесь и стою перед тобой на коленях. Я пытался убедить себя, что не люблю тебя, пытался приударить за другими женщинами, но из этого ровным счетом ничего не вышло. Ты уничтожила прежнего Черного Джека и теперь видишь на его месте совсем иного человека. Леди Амелия должна быть в высшей степени удовлетворена. Я люблю тебя, Мойра О'Тул. Я понял это в тот момент, когда осознал, что не могу жениться на леди Виктории, даже если попаду в долговую тюрьму, а Грейсток-Мэнор рухнет мне на голову. Ты единственная для меня желанная. Мы поженимся до отъезда из Ирландии. Мне не терпится сделать тебя моей герцогиней.
Мойра открыла было рот, чтобы возразить, но тут же его закрыла. Она воздвигла на пути у Джека больше препятствий, чем иной мужчина мог бы преодолеть за всю спою жизнь. И когда он протянул руку и сбросил одеяло с ее плеч, ей не захотелось останавливать его. В комнате было тепло, даже слишком тепло, и Мойра не заметила, как Джек тоже сбросил с себя одеяло. Она просто смотрела на него и думала, что, наверное, нет на свете более красивого мужчины. Ее радовала страсть Джека, его желание обладать ею, такое очевидное сейчас, когда он стоял перед ней обнаженный. Он заключил ее в объятия, и Мойра ощутила это желание во вполне материализованном виде.
– Я ждал долго и проделал большой путь, чтобы снова сделать тебя моей, – шепнул он Мойре на ухо.
Он припал к ее губам яростным и властным поцелуем, который излечил сердце Мойры и успокоил ее душу. Его поцелуй избавил ее от сомнений, вселил в нее уверенность в счастливом будущем.
