Текст книги "Пробужденный (ЛП) "
Автор книги: Коллин Хоук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
собой дверь и прокричала. – И убедись, что выходишь одетым!
Я быстро прибрала в комнате, и вскоре принесли еду. Я встретила доставку у лифта, расписалась и забрала у него тележку. – Я позвоню, когда можно будет забрать, окей?
– Хорошо, мисс.
Я отвезла тележку на кухню и накрыла на двоих, достав молоко, разные соки и две
кружки горячего шоколада, что я заказала. Расставив тарелки с едой, я крикнула:
– Амон! Завтрак на столе! Ты оделся?
Я подпрыгнула, услышав его голос за своей спиной.
– У меня проблема.
– Ты меня напугал, – я обернулась и увидела, что он держит в одной руке обувь, а
другой удерживает брюки. – Не подошли? – спросила я.
Чтобы доказать это, он убрал руку, и штаны опасно поползли вниз. Я не видела
белых трусов под ними.
– Эм… Амон? Где остальная одежда?
– Я выбрал эту. Эта сильнее закрывает.
– Эм, я вижу. Хороший выбор, но я хотела, чтобы ты оделся во все.
– Все вещи? – его глаза скользнули по моему телу, облаченному в пижаму. – Но на
тебе мало одежды.
– Эта одежда для сна, но днем я ношу вещи, похожие на те, что дала тебе.
– Ладно. Может, сначала я поем, Лили?
– Конечно. Садись.
Пока он садился, я открывала блюда. Ароматный пар поднимался над ними, когда я
убирала куполообразные крышки.
– Вот. Ты ешь, а я оденусь. И принесу тебе оставшиеся вещи, ладно?
Амон смотрел на еду расширившимися глазами и смог только кивнуть в ответ.
Отвернувшись к двери, я улыбнулась. Мои родители удивятся, увидев, сколько еды я
заказала на один прием пищи, но это стоило выражения лица Амона. Он хотел пир, он его
получил. Самое ценное в списке.
Он был сейчас окружен яйцами, приготовленными восьмью разными способами,
порезанной запеченной и жареной картошкой, печеным окороком, колбасой, беконом, бисквитами с медом и тающим маслом, карамельными яблоками на кексах, покрытых
кремом, тостами с крем-брюле, корзинкой круассанов, булочек и маффинов с черникой.
Вряд ли для него не найдется ничего подходящего здесь.
Я оделась в дизайнерский кэжуал и улыбнулась себе в зеркале. Хотя мои глаза сияли, я уже была больше похожа на себя, что контролировала эмоции и была спокойной.
Направляясь на кухню, я подобрала вещи Амона и оставила их на кресле рядом с ним. Я
положила руки на колени и смотрела на происходящее со смехом.
– Что тебе больше нравится?
– Все, – отозвался Амон с набитым ртом. – Садись, Лили, – он отодвинул кресло и
потянул меня за руку к нему. – Ешь.
Я взяла немного фруктов на свою тарелку, пока он заполнял свою полностью. На
половине пути он замер и посмотрел на меня.
– Почему ты не ешь?
– Много углеводов.
– Что это?
– Ох, слишком жирное.
– Но ты не толстая, – Амон пристально смотрел на меня, и мне стало неудобно. – Ты
слишком худая. Ешь.
Он взял серебряную ложку и начал заполнять мою тарелку с горой.
– Ладно! – я вскинула руки. – Хватит.
Ворча, он вернулся к своей еде, но следил за мной, указывая на тарелку каждый раз, когда я опускала вилку.
Когда он сделал это в третий раз, я сказала:
– Я больше не могу есть. Обычно я только пью чай на завтрак.
– Чай – не еда.
– Мне хватает.
– Нет. Женщинам нужен не только чай, – Амон выпрямился и посмотрел в мои глаза.
Я вдруг почувствовала очень открытой, словно мы общались не о завтраке, а о чем-то
большем. Я ощущала, что он изучает меня изнутри и может увидеть всю мою
неуверенность. Голод и пища приобрели другое значение в этот момент.
– Да. Видимо, так и есть, – ответила я, отведя взгляд.
Закончив с едой, он отдвинулся от стола и сообщил, что готов искать братьев. Он
запутался в футболке, и я помогла ему правильно развернуть ее. Пока я это делала, мои
руки оказались на его груди. Я покраснела и отвернулась за курткой. Сунув ее в его руки, я заметила, что его штаны снова сползли.
Я прочистила горло. Он с любопытством проверял капюшон куртки, но поднял
взгляд.
– Эм, твои штаны. Видишь веревочку? На поясе? Затяни ее и завяжи покрепче.
Оставив в покое куртку, Амон нашел веревочку и потянул ее в одну сторону, потом в
другую. Я оставила его одеваться и вернулась в свою комнату, хватая свою сумку и
заполняя ее нужными нам вещами.
Я взяла с собой ноутбук, телефон и зарядное устройство, свой блокнот и кошелек.
Затем я вернулась на кухню и добавила пару бутылок воды. Амон подал мне пару яблок и
апельсинов, и я положила их в сумку вместе с пачкой крекеров. Закинув лямку себе на
плечо, я опустилась на колени перед ним, помогая зашнуровать кроссовки и думая, куда
мы пойдем сначала.
Логично было бы сначала отвести его в больницу возле музея и увидеть, узнает ли
его кто-то, но я прикусила губу, понимая, что тогда он может упустить шанс отыскать
братьев. Конечно, его запрут после такого побега. Так что возвращать его пока что было
ошибочно.
– Ты готова, юная Лили?
Амон протянул руку, чтобы помочь мне встать.
– Спасибо. Да. Я готова, если готов ты.
– Отлично.
Он держал меня за руку, сократив расстояние между нами. Обхватив меня рукой за
талию, он сказал:
– Держись очень крепко.
– Амон… что ты… – мой вопрос превратился в крик, когда ветер подхватил наши
тела, а песок забарабанил по коже как тысячи иголок. Я в ужасе смотрела, как мое тело
рассыпается кусочек за кусочком, которые подхватывал ветер, и крик вскоре оборвался, не было горла, не было и голоса.
Запаниковав, я попыталась ухватиться хоть за что-то, зная, что не одна. Амон уловил
мой страх. Он обнял меня, собирая по кусочкам, хотя я понимала, что чувствую не его
руки. Буря шумела вокруг нас, а мы приближались к месту, где с каждой секундой
становилось все темнее.
А потом я провалилась в зыбучие пески.
Глава шестая:
Раскрытая правда
Свет проник во тьму, и где до этого я не чувствовала ничего, возникла рука Амона
вокруг меня, обнимающая меня. Кружащийся песок замедлял движение и начинал
соединяться, и постепенно появлялись мои ноги, руки и тело. Рискуя увидеть и испугаться
собственной плоти, я открыла глаза и была очень рада видеть, что кожа осталась на моем
теле. Не было и царапин или ран, моя кожа светилась здоровьем. Я поняла, что тот взрыв
песка расслоил мое тело, и эта мысль заставила меня нервничать.
Мы стояли в парке – Центральном Парке – на дороге, по которой я ходила всего
несколько раз за много лет. Вокруг никого не было, и никто не увидел, как мы появились, и я не знала, хорошо это или плохо, но в одном я была уверена: Амон не был тем
человеком, которым я его посчитала.
Вдалеке я видела отель Гелиос. Грудь Амона прислонилась к моей руке, лежавшей
на ней, его голова была поднята к солнцу, а глаза оставались закрытыми.
– Амон?
Он открыл глаза и осмотрел меня, а потом и окрестности, с растущим смятением, которое плавно перетекало в другое чувство.
– Мехсеххан эф йибеху хавб! – прокричал он, вскинув руки в сильном
разочаровании. Он медленно повернулся по кругу, бормоча себе под нос на другом языке.
Когда он узнал отель, еще больше слов, похожих на возмущения, сорвалось с его языка.
Внутри меня росли эмоции, которые я уже не могла сдерживать. Моя тщательно
продуманная жизнь выходила из-под контроля.
Я была умной. Я была воспитанной и культурной. Я легко находила язык с
взрослыми. Я была воплощением спокойствия, красоты и собранности. И я всегда, всегда
держала все под контролем. Я была Лиллианой Джейлин Янг, и я была так близко к тому, чтобы потерять ум от парня – сумасшедшего, очаровательного, непонятного,
невозможного-для-понимая парня.
Амон развернулся ко мне и сказал:
– Мои силы ослабли, а браться слишком далеко. Нам нужна помощь.
– Помощь? – бросила я, а потом возмущенно вскричала: – Помощь? Правда? Ты так
думаешь? Потому что я уже за пределами помощи! – я никогда еще не кричала так
высоко. Встретив Амона, я начала привыкать к крикам, но это на него действительно
действовало.
Амон уставился на меня так, словно я была душевнобольной.
– Юная Лили, успокойся.
– Я так не думаю! – кричала я.
– Лили, нам нужно…
– Нам ничего не нужно! Я не знаю, кто ты, и какими наркотиками ты меня накормил, но с меня хватит. Хватит. Ты понял? Я закончила помогать тебе.
Повернувшись к дому, я пошла прочь, чувствуя себя довольной. Каждый шаг,
каждый маленький участок расстояния помогал мне собраться и вернуться к нормальной
себе. Я поправила рюкзак, чтобы он висел удобнее, и надеялась, что Амон не пойдет за
мной.
Несколько прохожих, попавших в поле моего зрения, расступились, пропуская меня, громко шагающую и бормочущую про потерянного, умирающего, бездомного парня,
который был слишком привлекательным. Я не могла объяснить случившееся
нормальными словами.
Я пыталась осознать все случившееся, разложив по полочкам все странные события, но то, что сделал Амон, взорвало все мое сознание. Ничего не сходилось. И можно было
только уйти. Лучше было бы держаться подальше и попытаться понять, что со мной
происходит, потому что я явно была не в себе. Я думала о том, что будет, если Амон
пойдет за мной. Если он это сделает, я просто закричу. В парке всегда есть люди, мне
придут на помощь.
– Лили!
«Речь солнечного демона». Амон шел за мной.
– Юная Лили, быстро подойди ко мне! – звал он так, словно я была непослушным
щенком.
– Оставь меня в покое, или я закричу! – завопила в ответ я, ускоряя шаги.
Я слышала, что он преследует меня, и я уже перевела дыхание, чтобы закричать о
помощи, но он крикнул:
– Лили, ты остановишься!
Мои ноги примерзли к месту так быстро, что рюкзак не успел остановиться и ударил
меня по спине так, что я потеряла равновесие. Я упала на газон, не понимая, что
произошло. За пару секунд я собрала то, что выпало из рюкзака, а Амон уже был рядом и
протянул руку. Когда я попыталась отстраниться, он продолжил приказывающим тоном:
– Лили, возьми меня за руку.
В этот раз я попыталась сопротивляться команде и тут же почувствовала тупую боль, словно меня ткнули ножом. Вскрикнув, я была уверена, что это проделки Амона. Не
слушаться его было больно. Когда мое сопротивление ослабло, боль заполнила меня, я
проскулила и сдалась. Моя предательская рука легла на его, и он резким рывком поднял
меня на ноги. Негодование – именно это слово больше всего подходило сейчас к тому, что
я чувствовала в этот момент.
– Ты сядешь и поговоришь со мной, – приказал он.
Сжав зубы, я попыталась сделать шаг в сторону и скривилась, поглощенная ужасной
агонией. Ярость во мне росла с каждой секундой. Все мое тело дрожало из-за нее, и в этот
момент я ненавидела его больше всех на всей Земле. Пришлось отметить, что такого я еще
ни к кому не испытывала. За всю свою жизнь.
– Отпусти меня! – прошипела я, пока он вел меня к ближайшей скамейке.
– Нет. Ты не убежишь и не закричишь.
Злые слезы выступили на моих глазах, и я позволила им бежать по моим щекам,
надеясь, что хоть так он поймет, что мне не нравится все это, к тому же, я не знала, как
преодолеть эту власть.
– Что ты хочешь со мной сделать? Это похищение? Насилие?
Он взглянул на меня и заметил слезы. Осторожно он вытер одну щеку большим
пальцем, его лицо было полно сожаления.
– Садись, – сказал он, но потом изменил тон голоса. – Пожалуйста.
Амон снял с моего плеча рюкзак и поставил его на скамейку рядом со мной, а потом
какое-то время ходил передо мной.
– Прости, что использовал свою силу, чтобы управлять тобой. Я знаю, что тебе это не
нравится, но…
– Ты ничего обо мне не знаешь, – процедила я.
Он вздохнул.
– Я узнаю о тебе все больше с каждой минутой, юная Лили. Даже без нашей связи я
вижу, как не нравится тебе сама мысль о подавлении твоей воли другими, но ты должна
понять, что я не могу тебя отпустить. Не нужно меня бояться. Я не хочу причинить тебе
вред.
– Я не понимаю, как именно ты меня контролируешь, но я буду бороться. И вообще, я… я буду ненавидеть тебя за это вечно, – я еще никому не говорила таких слов, да и не
была уверена, что смогу это исполнить. У меня не было раньше причин ненавидеть.
Конечно, были люди, что мне не нравились, но я просто выбирала для них коробки с
надписями Убогие, Заниженная Самооценка, Хулиганы. Это не выводило меня из себя. Я
всегда могла сохранять дистанцию и оберегать свои эмоции, но с Амоном так не
получалось. Да и сама мысль, что парень, которого я взяла под свое крыло, теперь
манипулировал мной, причиняла мне боль даже сильнее, чем я ожидала.
Взгляд Амона стал тяжелым.
– Так ненавидь меня. Борись. Выступай против меня. Возмущайся каждый раз, но от
этого лучше тебе не станет. Ты только причинишь себе еще больше боли. Я говорил тебе, Лили, что ты привязана ко мне и останешься со мной столько времени, сколько захочу я.
Возмущение и ярость превратились в другое чувство. Мое тело вздрогнуло, я
чувствовала себя как собака, которую пнул хозяин.
– Очень мило, если учесть, что все это время я помогала тебе, – сказала я.
Он пожал плечами, словно ему было плевать, что я там чувствую, но я видела, что
ему было не все равно, и это смутило меня сильнее.
– Так нужно, – наконец, признал он.
– Но почему? Почему я не могу уйти? Что тебе от меня нужно? – я громко
всхлипнула и с воплем досады принялась копаться в сумке, пока не нашла пачку
салфеток.
– Я тебе уже говорил. Мне нужно найти братьев.
– Видимо, ты бессердечный, раз так платишь за добро, – слезы остались у меня на
ресницах, и Амон виделся мне размыто. Почему я плакала? Я никогда не плакала. Слезы
уродливы. Они были знаком неблагодарности. Мои эмоции слишком сильно подобрались
к поверхности. Пытаясь затолкать их обратно, я шмыгнула носом и вытерла слезы. – У
тебя был рак?
Амон опустился передо мной на колени, взял новую салфетку и продолжил вытирать
мои щеки, вздохнув.
– За тысячелетие я успел понять, что сердце мне не очень-то и нужно.
Он провел кончиком пальца по изгибу моей щеки, и тепло начало проникать под
мою кожу. Короткий миг я позволила себе наслаждаться этим нежным прикосновением, но потом мне стало холодно, и я поняла, что ему тоже.
Его рука упала, и я почувствовала, что это удивило его не меньше меня. Он был
проблемой. Он был моим врагом.
«Был ли?»
Одно было точно, он заставлял меня… чувствовать. А я не была этому рада.
Амон был достаточно прекрасен, но я ощущала, что меня влечет к нему не только
физически. Такого у меня еще с парнями не было, и это меня беспокоило. Не страшило, конечно, но все равно беспокойство меня не покидало. Он вырвал меня из привычной
комфортной жизни и не давал мне туда вернуться, удерживая за руку.
Пока я разглядывала его красивое лицо, я поняла, что часть меня, часть, которую я не
хотела признавать, жаждет тепла от его прикосновения. Даже если эмоции, которые он
пробудил, беспокоили меня, но я никогда не чувствовала себя более живой. Более
похожей на настоящую девушку, а не на фарфоровую куклу, которой меня сделали
родители.
Амон, похоже, мог и вызывать смущение, и убирать его. Пребывание рядом с ним
пугало меня, но и давало мне силу, делало меня уязвимой. Более того, я была
расстроенной и нервной, немного виноватой.
– Мне не нравится твоя власть надо мной, – тихо сказала я. – Это делает меня не
похожей на себя. Словно у меня нет контроля над своим телом.
– Прошу за это прощения. Еще раз, я не хотел использовать эту силу, но я не могу
идти дальше без тебя. Ты нужна мне. И ты сама не знаешь, как сильно, – он взял меня за
руки, положил свои большие пальцы на мои костяшки. – Лили, прошу, пойми, что я не
хотел тебя печалить или ранить. Ты можешь поверить в это? – спросил он.
Я долго смотрела в его ореховые глаза. Амон был не прост, многое в нем я не
понимала, но я как-то знала, что он не врал. Я могла это чувствовать.
– Да, – неохотно ответила я. – Я верю тебе.
– Хорошо, – кивнул Амон. – А что такое рак?
– Болезнь такая. Ты не знаешь этого?
Он вздохнул.
– Слишком много вопросов.
Я закрыла рот и села обратно, повернув голову и пожав плечами.
– Зачем ты это делаешь? – спросил Амон.
– Что делаю?
– Уходишь в себя?
– Не понимаю, о чем ты.
Он разглядывал мое лицо, а потом сказал:
– Я не хотел оскорбить тебя. Вопросы приветствуются. Может, я смогу ответить на
твои и задать свои в ответ?
Колеблясь, я кивнула.
– Для начала, мне непонятно многое в твоем мире, но я точно знаю, что мое тело не
больное.
Я рассмеялась, доведя себя вскоре до слез и икоты. Я все же не удержала себя.
Головокружение захлестнуло меня, я чувствовала, словно не спала неделю. Когда я взяла
вторую и третью салфетки, он сказал:
– Лили, возьми меня за руку.
Разглядывая его раскрытую ладонь, я громко фыркнула.
– Прошу, Лили. Я помогу тебе успокоиться.
В этот раз он не приказывал, отказ не навредил бы мне, но я позволила ему
обхватить мою руку.
– Почувствуй мою энергию, – сказал он. – Попытайся найти баланс.
Я глубоко вздохнула, попытавшись сконцентрироваться, и почувствовала что-то, связывающее нам двоих. Это чувство покалывало, я ощущала, как в меня медленно
перетекает солнечный свет. Он успокаивал меня, а мои смущение и злость становились
менее важными. Я все еще помнила, что была не в себе, но все это было таким далеким, словно забытым глубоко внутри меня.
– Кто ты? – прошептала я. Его ресницы трепетали, а зеленые глаза переливались
коричневым золотом и были открыты, глядя прямо мне в душу. – Ты смотришь на меня
так… будто ты… знаешь меня, – сказала я.
– Да.
– То есть… Знаешь всю меня.
– Не… все.
– Но ты можешь читать меня… как-то.
Амон кивнул.
– Это наша связь, Лили.
– Ты не тот, что я думала, да?
– Я больше. И, может, меньше.
Я вздохнула. Все это путало меня.
– Ладно. Тогда почему бы нам не начать все сначала, пусть и немного старомодным
образом, – я протянула руку, и он взял ее. – Меня зовут Лиллиана, а тебя – Амон. Итак, Амон, откуда ты?
Амон шутливо посмотрел на меня и кивнул.
– Я из Египта.
– Ты там родился?
– Да. Много лет назад.
– Как ты попал сюда?
Амон сел на траву у моих ног.
– Я точно не знаю. Но мой саркофаг был в Доме Муз, так что меня, видимо, кто-то
привез его туда. Хотя я точно не знаю.
– Твой саркофаг?
– Да.
– Не понимаю. Зачем тебе саркофаг? Ты хранитель чего-то? Откуда у тебя эта сила?
Амон рассмеялся.
– Я постараюсь ответить на твои вопросы, надеясь, что после этого ты будешь
доверять мне, – он вытянул руки и начал показывать ответы на пальцах. – Не понимаю
слова «хранитель». Моя сила – дар от бога солнца, Амон-Ра, и его сына Хораса. А тот
саркофаг один из многих, в которых я спал тысячелетиями.
С отвисшей челюстью я смотрела на него несколько секунд, а потом пробормотала, не веря, что говорю такие слова:
– Ты хочешь сказать мне, что ты… ты мумия?
– Мумия, – его губы медленно произнесли это слово, словно он пробовал его на вкус.
– Каждое тысячелетие, когда я прохожу через ваш мир, мое тело появляется в покрове
Анубиса. Ты это имела в виду?
Я резко осела на скамейку.
– Мумификация – это когда мертвое тело с ног до головы покрывают бинтами и
укладывают в саркофаг, что обычно ставят в пирамиде или храме, – объяснила я.
– Тогда да. Я мумия.
Когда я все же смогла говорить, я отметила:
– Но ты не выглядишь мертвым.
– Я и не мертвый, – сообщил он, а потом добавил, – в данный момент.
Я вдруг вспомнила египетскую выставку и пустой саркофаг.
– Клянешься, что говоришь правду?
– Я клянусь сердцем любимой матери, что говорю чистую правду.
Когда Амон до этого спрашивал, верю ли я ему, я честно сказала ему, что верю. Он
не был неискренним. Я видела, что он верил своим словам, но это не означало, что
сказанное им хоть на один процент истинно.
Чтобы прийти в себя, я представила себя одним из допрашивающих носатых
полицейских, которых видела по телевизору. Склонившись вперед и сузив глаза, я начала
заваливать Амона вопросами:
– Как звали твоих родителей?
– Король Херу и королева Омороса.
– Какой была твоя любимая игрушка в детстве?
– Вырезанная из дерева лошадь.
– Твоя любимая еда?
– Мед и финики из моей страны, сладкие круглые лепешки с фруктами сверху из
твоей.
– Ух-хух, – так ему понравились ватрушки. – Любимая музыка?
– Систр, арфа и лютня.
– Если ты египетская мумия, где твои бинты?
– Сейчас моему телу не нужны бинты. Я возродился, как делал это до этого каждые
тысячу лет.
Заморгав, переваривая информацию, я продолжила:
– Но я не видела их разбросанными на выставке. Куда делись бинты?
– Когда приходит мое время возрождаться, я пробуждаюсь и использую свою силу, чтобы убрать их. Иначе мне было бы сложно двигаться.
Я фыркнула.
– Хорошо. Видимо, это будет труднее, – пробормотала я. Вскинув голову, я
продолжила. – Как ты понимаешь английский?
– Заклинание, – когда я снова заморгала, он объяснил. – Сначала я не понимал твой
язык. Помнишь, ты пыталась общаться со мной жестами в Доме Муз?
Я кивнула.
– Я призвал чары из Книги Мертвых, чтобы смочь передать свои мысли тебе. Так мы
стали понимать друг друга.
– Так ты можешь понять любого и из любой страны?
– Если это потребуется, то да.
– Почему ты выбрал меня?
Несколько секунд он не отвечал, а только смотрел на меня. Затем он сорвал травинку
и принялся крутить ее пальцами.
– Ты была здесь, – просто ответил он.
Сидя на скамейке, я сложила руки на коленях и разглядывала его лицо. С каждым его
ответом мое недоверие росло. Это было невозможно.
– Можешь показать что-то? – я взмахнула одной рукой. – Знаешь… что-то
магическое?
– А перемещение в парк и контроль над твоими действиями еще не доказали мою
силу?
– Ну, вообще-то я подозревала, что ты меня загипнотизировал, так что мне нужно
увидеть что-нибудь другое, чтобы убедиться.
– Что убедит тебя?
– Оу, даже не знаю. Десять бедствий Египта, восставшая из мертвых армия,
воскрешение возлюбленной, что-то в этом роде.
Амон нахмурился.
– Зачем мне делать такие вещи?
Пожав плечами, я ответила:
– Такое мумии делают в фильмах.
– Что такое фильм?
– Это постановка. Драма.
– Ясно. Но я не хочу насылать бедствия на твой город. Чтобы поднять из мертвых
целую армию, мне нужно подключиться к сильному источнику энергии, которого у меня
сейчас нет, и я никогда не любил женщину.
– Правда? Так здесь нет девушки-мумии?
Он вскинул голову.
– Меня ожидают братья, но больше никого нет. У меня не было друзей среди
женщин.
– Хммм. Интересно, – я мысленно пометила эту часть информации. – Ладно, тогда
сделай что-то другое.
Подумав мгновение, он сказал:
– Мне нужно собраться с силами, и я смогу сделать что-то маленькое.
– Окей.
Склонившись вперед, я наблюдала за Амоном пристальным взглядом, а он поднял
руки и сложил их в чашу. Ничего не происходило. Он закрыл глаза, сосредотачиваясь, затем медленно развел руки. Свет заполнил пространство между его ладонями, и я
чувствовала уколы маленьких частичек на лице, когда между его пальцев появились
песчинки.
Я зачаровано смотрела, как песок вихрится и принимает очертания сфинкса. Бегун
взобрался на холм, и я тут же вскочила с лавочки и схватила Амона за руку. Свет исчез, а
песок падал вокруг нас шуршащим душем.
– Я верю тебе, – прошептала я. Я внезапно обеспокоилась тем, как близко оказались
наши лица, притяжение между нами стало осязаемым и теплым. У меня перехватило
дыхание, и я покраснела, когда мой взгляд скользнул от его глаз к его губам. Он не
отступил и не двинулся, но я чувствовала изменения, когда воздух вокруг нас стал
жарким.
Любое крошечное движение, и мы бы поцеловались. С тревогой я поняла, что хотела
бы почувствовать его губы на своих, и я снова задумалась, было ли это желание моим, или
это он заставлял меня хотеть этого.
Я не понимала, как я смогла от абсолютной ненависти – ну, я была уже близка к ней
– перейти к доверию к парню, что был древней мумией, снабженной силами, к желанию
понять рассказанное мумией всего за несколько минут. Боже, я была… Не. В. Себе.
Попятившись на пару дюймов, я почувствовала холод на своих потрепанных песком
щеках.
Прочистив горло, я сжала его руки и сказала:
– Амон, какими бы ни были твои силы, ты не можешь показывать их никому, кроме
своих братьев и меня. Пообещай.
– Почему ты просишь об этом? – мягко спросил он, легонько гладя мои пальцы
своими большими пальцами. Это движение пускало теплые волны по моим венам и
щекотало мои нервы в хорошем смысле. Нервно я выдернула свои руки из его и
отстранилась еще немного дальше. Амон не выглядел сбитым с толку моими действиями, скорее любопытным.
Я оглянулась и подождала, пока бегун исчезнет из поля зрения за деревьями, а потом
продолжила:
– Это опасно, понимаешь? Как тогда, когда ты исцелился и встал перед людьми, показывая свою силу. Нужно быть осторожнее. Постарайся скрывать ее. Иначе люди
просто воспримут тебя безумным, как это сделала я, или вообще решат, что ты
принимаешь наркотики. А могут и попытаться ранить тебя или отправить в зону 51, – в
ответ на его растерянный взгляд я сказала: – Я объясню зону 51 позже. У меня все еще
куча вопросов, но я верю, что тот, кем ты себя назвал, хоть это и звучит невозможно.
Амон кивнул.
– Хорошо.
– А теперь объясни, почему тебе нужно, чтобы я пошла с тобой.
– Как я уже говорил, все твои внутренние органы обеспечивают меня силой, и без
этой поддержки я уже умер бы, не достигнув своей цели.
– И что у тебя за цель?
– Пробудить братьев и завершить церемонию, чтобы выстроить в ряд солнце, луну и
звезды, и Темный, Сетх, бог хаоса, будет заперт еще на тысячу лет.
– Ух-хух. Это нужно записать, – я схватила свой блокнот и застрочила в нем. –
Тысяча лет… солнце… луна… звезды… Темный. Хмм, тебе придется рассказать мне
больше об этом Сетхе, но уже позже. Так твои братья тоже мумии?
– Да.
– И ты понимаешь, как далеко мы от Фив?
– А как далеко, кстати?
– Сейчас проверим, – я взяла смартфон и залезла на несколько страниц. – Египет…
больше чем в пяти тысячах шестистах милях отсюда, – сообщила я.
– Что такое миля? – спросил он, с интересом глядя на мой телефон.
– Ой-ей. Чем вы измеряли расстояние в Египте?
Амон схватил меня за руку, и мое сердце подпрыгнуло.
– Что ты делаешь? – нервно спросила я.
Амон улыбнулся.
– Показываю меры длины, – он пробежал пальцами по линиям на моей ладони, а
потом опустился подушечкой пальца к моему мизинцу. – Это джеба, расстояние пальца, Дальше идет шесеп, длина твое ладони. Мех нисвт – это королевский локоть, семь
ладоней, – Амон положил свою ладонь на мою и показывал расстояние одно за другим.
Покраснев, я переключила внимание на телефон, вбивая в него цифры.
– Здесь говорится, что одна миля – это три тысячи пятьсот двадцать локтей. А значит
до Фив, грубо говоря,… девятнадцать миллионов семьсот двенадцать тысяч локтей.
Он выдохнул.
– Это почти тысяча итеру!
– Да, и там нет сплошной земли. Фивы за океаном. Ты видел когда-нибудь океан?
Он кивнул.
– Я видел великие моря, в которые впадает Нил.
– Хочешь верь, хочешь – нет, Амон, но эти великие моря – мелочь, по сравнению с
океаном.
Амон отвел взгляд и тихо сказал:
– У меня не было возможности так сильно исследовать мир.
На его лице застыло печальное выражение, и я поняла, что мне не хватает его теплой
улыбки.
– Амон? – я коснулась его руки и подвинулась ближе, чтобы он видел телефон. –
Смотри, – я показала ему изображение земного шара. – Мы вот на этом континенте, что
называется Северная Америка. Египет, – я повернула пальцем глобус и увеличила карту на
Африке, – в этой стороне на африканском континенте. Так что ты очень далеко от Канзаса, Дороти.
– Что это за волшебная коробочка?
– Ох, это телефон. Приложения на нем делают его похожим на компьютер.
– Я не понимаю.
– А я не могу объяснить этот вопрос.
– Это как оракул?
– Думаю, у них есть что-то общее.
– Где ты взяла этот дар богов? Победила монстра?
– Нет, конечно. Почти у всех есть такой.
– Можно посмотреть? – я передала ему телефон, и он коснулся пальцами глобуса на
экране, зачарованно глядя на приближение карты. – Мы точно на другом конце мира? –
спросил он.
– Точно. И помни, это мы думаем, что твои братья еще в Египте. Но вообще-то они
могут быть где угодно – в Китае, во Франции, в Англии – египетские выставки очень
популярны.
Амон погладил рукой лысую голову и задумчиво произнес:
– Так вот почему моя сила не перенесла нас к ним, – его глаза встретились с моими. –
Я не могу перенестись через великие воды. Пески пустыни тяжелеют от столкновения с
водой. И нас могло засосать в бездонный океан.
Я сглотнула.
– Технически океан не бездонный, но я себе представила.
Играя с телефоном, он начал нажимать разные кнопки и изучать всякие приложения.
Я была в шоке от того, как быстро он освоился с современной техникой.
– Слишком много океанов, ты права, – сообщил он. – Но если мы попадем в Египет, я
смогу попросить о помощи Анубиса.
– Ты не можешь попросить его отсюда?
– Нет. Этот ритуал можно провести только в определенном месте.
– Точно, – мысль о том, что этот непонятный, хоть и привлекательный, юноша уйдет, вызывала облегчение, но в то же время я жалела, что он уйдет. Как часто девушка может
встретить египетского принца?
Амон выжидающе смотрел на меня. Прикусив губу, я вдруг поняла, что он хотел.
«Свидание еще не окончено».
– Эм… Видишь ли, Амон, я не готова к долгому путешествию, да и не могу просто
взять и уехать на другой конец земного шара. Мои родители этого не позволят, и мне в
школу со следующей недели. В понедельник заканчиваются весенние каникулы. Почему
бы тебе не загипнотизировать какого-нибудь парня в аэропорту, который тоже летит в
Египет, и не использовать его «жизненную силу» по пути туда. А потом в один миг твоя
песчаная буря перенесет тебя в твоим братьям, сила воскресит их, вы закончите
церемонию и сможете отряхнуть руки, так сказать.
– Что такое аэропорт? – спросил он.
– Аэропорт – это место, откуда множество белых колесниц улетают по небу и могут
перелететь даже через великие воды.
Амон немедленно встал.
– Да. Нам нужна летающая колесница до Египта.
– Воу, погоди минутку, – возмутилась я, когда он поднял меня на ноги. – В чем
проблемы соединиться с человеком, который летит туда же?
Он поднял мой рюкзак и перекинул лямку через всю свою грудь, перед тем как взять
мои руки в свои.
– Я могу быть связанным только с одним человеком, – думаю, он увидел тревогу на
моем лице и быстро добавил. – Не беспокойся. Как только мы закончим церемонию, наша
связь перестанет быть необходимой, и ты сможешь вернуться домой – к родителям и
урокам. К тому моменту я верну все свои силы и смогу управлять временем, я отправлю
тебя домой, чтобы ты вернулась в тот момент, когда мы отбудем. Никто не заметит твоего
отсутствия. Твоя семья даже не узнает, что ты уезжала.
Он потянул меня по дороге, и моя тревога росла.
– А если то место, где делается ритуал Анубиса, уже не там? Я имею в виду, что за
последние тысячу лет там проводили много археологических раскопок. Ох, и они
раскапывали гробницы, – добавила я, если он не понял. – Мы можем ничего не найти, – я
