Текст книги "Тайна Пристройки 3"

Автор книги: Колин Декстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Семнадцатая глава
Четверг, 2-го января, вечер

Асперн Уильямс хотел дотронуться до кожи дочери, считая ее прелестной, то есть отчужденной и нуждающейся в воссоединении.

Питер Чампкин, «Бдение Асперна Уильямса»

Морс прошел по застланному ковром фойе отеля «Грейт Вестерн», в котором люди были заняты бесцельным чтением книжек в мягких переплетах, просматриванием расписания, или лениво переворачивали страницы лондонского «Стандарта». Очевидно, основной проблемой тут было время, так как на видеоэкране для гостей передавали информацию о приезжающих и отбывающих и многие поглядывали на стрелки больших часов над окошком носильщиков, у которого стояли двое надменных мужчин в зеленой униформе. Было 17:45.

Повернув направо и направившись к бару «Брунел», Морс успел заметить через вращающуюся дверь, которая вела к Паддингтон-Стрит, белую надпись ПАДДИНГТОН на синем указателе метро. У входа в бар табло сообщало, что с 17:30 и до 18:30 действует «счастливый час», когда все напитки продаются за половину цены. Очевидно, именно этим было занято внимание толпы бизнесменов в темных костюмах и с черными кейсами, которые стояли возле бара и пытались проглотить как можно больше напитков прежде, чем отправиться по домам в Слау, или Рединг, или Свинден, или Оксфорд. Вдоль стен прямоугольного помещение были сервированы столы, покрытые скатертями. Успев купить пиво за полцены, Морс сел у главного входа за один из свободных столиков, отделанный красным деревом. Перед ним стоял разделенный на три части поднос, с орехами, солеными крекерами и печеньем, и он принялся все более нервно запускать в него пальцы, пока стрелки часов приближались к шести. Он почти чувствовал себя (он это осознавал!) неопытным юношей. Точно в 18:00 Филлипа Палмер вошла в бар. Чтобы опознать друг друга, они договорились, что в левой руке она будет держать свою сумку, а в правой – номер лондонского «Стандарта». Но она перепутала вещи, что, впрочем, для Морса не имело никакого значения; он сам с трудом ориентировался между востоком и западом, но ее засек сразу.

Он встал, и она направилась к нему.

– Главный инспектор Морс? – Лицо ее не выражало никаких эмоций: не было признаков нервности, смущения, готовности к сотрудничеству, приветливости, чувства юмора – ничего.

– Я возьму вам что-нибудь выпить, – сказал Морс.

Она сняла пальто и пока ждала в переполненном баре, Морс рассматривал ее краешком глаза: рост 1,65 или 1,70 метра, одета в синее шерстяное платье с воротником, закрученным у выреза, который открывал формы грудей, но не показывал ее остальные прелести. Когда он поставил перед ней бокал с красным вином, она скрестила одетые в нейлоновые чулки ноги, ее изящные туфли на высоких каблуках подчеркивали красивый изгиб ступней. Сзади на ее правой пятке Морс заметил кусочек лейкопластыря, казалось, что ее дорогая обувь сочетала невероятную элегантность и мучительное неудобство.

– Я пыталась пробежать половину марафонской дистанции из благотворительных соображений, – сказала она, проследив его взгляд и мысли.

– Надеюсь, что ради благотворительного фонда полиции, – сказал Морс.

Глаза ее улыбались почти неуловимо, а Морс рассматривал внимательно ее лицо. Нельзя было отрицать, что оно привлекательно, обрамленное темными гладкими волосами, с примесью каштановых отблесков. Когда она говорила (с легким акцентом Кокни), открывались маленькие правильные зубы, а губы ее покрывал совсем легкий слой темнокрасной помады. Многие мужчины (Морс знал это) нашли бы ее очень привлекательной, а еще больше захотели бы ее.

Она могла рассказать достаточно, но для этого ей не требовалось много времени. Она была (по ее признанию) люксовой проституткой, которая ищет своих клиентов в барах дорогих отелей на Парк-Лейн и Мейфор. Иногда, особенно в последнее время, при встречах с богатыми арабскими господами она оказывает им услуги в нанятых ими апартаментах и пентхаузах в этих же отелях. Но в большинстве случаях обычная процедура начиналась с поездки на такси в Чизвик, в ее собственную квартиру на восьмом этаже современного частного дома, куда не допускали детей, домашних животных и незваных коммивояжеров. Она делила квартиру с одной веселой, беззаботной танцовщицей из стриптиз-клуба. Обе с самого начала договорились не приглашать мужчин в ночное время и всегда соблюдали этот договор. Ну, такова ее биография – воистину больше нечего добавить.

С «мистером Палмером», биржевым агентом из Джерардс-Кросс, она встречалась несколько раз до этого и, когда нарисовалась перспектива на ту новогоднюю конференцию в Оксфорде – ну, тогда и начала действовать. Им был необходим адрес для переписки, и Филлипа отправила письмо и забронировала номер в отеле, используя свой адрес в Чизвике – совершенно безопасный. (Она утверждала, что необходим адрес, и Морс воздержался от споров на эту тему). Она сама заполнила бланки за обоих после обеда 31-го, при этом пропустила графу о регистрационном номере «Порше», который они оставили на паркинге у вокзала. Она была уверена, что ее клиент хорошо проводил, время пока не… После, конечно, появились все шансы, что он будет раскрыт… «Как если бы нас поймали при полицейской облаве в каком-нибудь борделе в Сохо!» – прокомментировал он и попросил ее сразу оплатить счет, потом оба быстро собрались, он отвез ее на вокзал на такси и проводил на перрон.

Из того, что он ей говорил, она знала, что он намерен остановиться в отеле «Моут» (верхняя часть Вудсток-Роуд) и пробыть там до конца конференции, как можно дальше от злосчастной пристройки «Хауорд». Инспектору действительно необходимо его имя? Во всяком случае, она не имеет ни какого представления о его адресе в Джерардс-Кросс. Она совершенно уверена, что он не мог иметь ничего общего с убийством, потому что когда вернулась в комнату после празднования (она и правда шла до пристройки вместе с Баллардом), то сразу прошла в свой номер к своему сонному компаньону. Она могла бы поклясться, что ночью он не покидал комнату – как и постель! Совершенно точно!

Морс кивнул, может быть даже с легкой завистью.

– Он ведь богат, не так ли?

– Достаточно богат.

– Но не настолько, чтобы позволить себе комнату в основной части отеля?

– Не было свободных номеров. Надо было смириться с тем, что осталось.

– Да, знаю. Я рад, что вы мне сказали правду, мисс Палмер. Я видел письма, которые вы отправили в отель.

На несколько секунд она остановила взгляд своих темных глаз – которые на мгновенье стали упрямыми и расчетливыми – на его глазах, а потом продолжила обычным тоном:

– Он мне дал деньги – банкноты по 20 фунтов. Он был доволен тем, как я все устроила.

Морс не ответил. Он предложил выпить еще по бокалу вина.

«Счастливый час» закончился.

А новогодний праздник? Действительно, они хорошо развлекались – и еда была удивительно хороша. Сама она оделась – а может быть инспектор предпочитает «разделась»? – турецкой танцовщицей живота. Ее спутник, к ее большому удивлению, подошел к празднованию с неожиданной энергией и изобретательностью, замаскировавшись с помощью импровизированного гардероба, предложенного отелем, под вполне приличного арабского шейха. Причем очень успешно! Нет, не настолько хорошо как Баллард, конечно. Есть люди, которые воспринимают такие вещи слишком серьезно, например Баллард, который приехал уже подготовленным с необходимым костюмом, гримом и всем остальным. Насколько Филлипа могла вспомнить, Балларды прибыли позже остальных, но она не помнила многих подробностей того вечера. Ну, ели и пили, и танцевали, и без сомнения флиртовали (да! с ее стороны было тоже – совсем слегка) и целовались в затемненном бальном зале, а после, может быть… Филлипа с трудом находила нужные слова о том, что Морс считал случайными связями. По ее мнению, Баллард был вовсе незаметен, пока не объявили награду за его костюм, и большую часть времени до этого проводил, глядя в глаза (единственное, что можно было увидеть!) своей закутанной в паранджу партнерши или как там иначе ее можно назвать. Для Филлипы было предельно ясно, что она не единственная в тот вечер участвовала во внебрачных авантюрах.

Еще что-то? Нет, ничего другого не было. Вы упоминали, что Баллард шел вместе с вами к пристройке? Да, конечно. Одной рукой он обнимал ее за плечо, а другую положил на плечо Элен Смит: да, она помнит Элен; она ей понравилась. Понравился и ее супруг Джон – если действительно был таковым! О чем речь? Она не имела понятия, каковы их отношения и ее это не интересовало! А на следующий день? На Новый год? Ужасно болела голова, но так уж ей выпало; на завтрак выпила только кофе; пропустила игру по поиску сокровищ; время до обеда провела в постели; после с удовольствием съела запеченную говядину; после обеда опять полежала; потом ее заинтересовали настольные игры и она поиграла в пинг-понг с каким-то юношей. Как ни странно, она с нетерпением ожидала представления пантомимы, пока… Нет, в тот день она вообще не видела мистера Балларда, по крайней мере не помнила; а, конечно, уверена, что не видела и миссис Баллард…

Морс принес еще по бокалу, сознавая, что начинает задавать бессмысленные вопросы. Но почему бы и нет? Она не могла рассказать ничего существенного, он был почти убежден в этом; но она была чудесной девочкой – а в этом он был абсолютно уверен! Теперь они сидели еще ближе друг к другу, и ее рука легко скользила по грубой ткани его шерстяных брюк. И также легко он ей ответил, не говоря ничего, и, одновременно, сказав все.

– Не хотите ли провести ночь в отеле «Грейт Вестерн»? – спросила она уверенно; и все же в ее голосе ощущались (как Морс мог не понять этого?) трепет и мягкость, которые едва ли уловили бы остальные. Морс заколебался, но по грустной улыбке на его губах она поняла, что покачивание головы, это скорее выражение смущения, чем осмысленный отказ.

– Я не храплю! – сказала Филлипа тихо ему на ухо.

– А я и не знаю, храплю ли, – ответил Морс. Неожиданно он с отчаянием понял, что наступил решающий момент. Он оставил ее ненадолго, пройдя в мужской туалет (после четырех-то порций пива), затем подошел к стойке рецепции и спросил служащую, есть ли свободные комнаты на эту ночь.

– Только для вас, сэр?

– Ээ, нет. Комната для двоих – для меня и моей жены.

– Один момент… Нет, ужасно сожалею, сэр, но этим вечером нет свободных номеров. Но, может быть, кто-нибудь откажется – обычно всегда есть один-два из тех, кто отказывается. Вы еще пробудете некоторое время в отеле, сэр?

– Да, но совсем недолго. Я буду в баре.

– Ну, если что-то изменится, я вам сообщу. Ваше имя, сэр?

– Ээ, Палмер. Мистер Палмер.

– Хорошо, мистер Палмер.

Через десять минут включилась громкая связь, и ясный женский голос сообщил всем в фойе, ресторане и баре отеля «Грейт Вестерн»: «Пожалуйста, главный инспектор Морс, немедленно подойдите к рецепции. Главный инспектор Морс, к стойке рецепции, пожалуйста».

Он помог ей надеть пальто – дорогая одежда светлого цвета, в которой любая женщина выглядела бы блестяще – а после смотрел, как она завязывает пояс и расправляет складки вокруг тонкой талии.

– Приятно было познакомиться, инспектор.

Морс кивнул.

– Может быть, потребуются ваши показания.

– Я бы предпочла, чтобы не потребовались – если вы сможете это уладить.

– Увидим.

Когда она повернулась, чтобы уйти Морс заметил коричневое пятно на левом плече безупречно чистого пальто:

– Вы также были одеты, когда уезжали после праздника? – спросил он.

– Да, – Она посмотрела на испачканное место. – Я же не могу ходить полуголой по снегу, не так ли?

– Предполагаю.

– Жалко, правда. Придется отдать не менее пяти фунтов за чистку. Человек должен думать, прежде чем краситься и трогать остальных…

Маска упала, и Морс почувствовал грусть. Она могла быть чудесной девочкой, но чего-то в ней явно не хватало. Человек был жестоко убит – человек (кто знает, может быть с нежным сердцем), который в праздничную ночь положил на ее левое плечо свою руку, намазанную театральным гримом, а она разозлилась, что придется потратить несколько фунтов, чтобы освободиться от пятна, которое нарушало ее привлекательность.

Они простились, и Морс поспешил скрыть свое двойное разочарование под маской, которую он в большинстве случаев носил перед своими собратьями. Может быть – эта мысль внезапно поразила его – маски были реальностью, а лица под ними притворством. Как много людей в отеле «Хауорд» носили всякие маски в тот фатальный вечер – изменили свою одежду, свой грим, свое поведение, своего партнера, почти что изменили свою жизнь; и мужчина, который умер, сумел измениться лучше всех.

После того как она ушла, Морс вернулся к стойке регистрации (вероятно его разыскивал Льюис – он единственный знал, куда отправился Морс), и он молился, чтобы на рецепции была другая сотрудница. Но нет. Даже более того, у нее, очевидно, была хорошая память.

– Боюсь, что еще никто не отказался, мистер Палмер.

– О, господи! – пробормотал про себя Морс.

Восемнадцатая глава
Четверг, 2го января, вечер

 
Мужчины слишком строги, увы и ах!
Ухаживать не станут за дамами в очках.
 

Дороти Паркер

В этот вечер мистер Джон Смит вернулся домой необычно рано и застал свою жену Элен в слезах; и когда сумел заставить ее заговорить, то остановить ее уже было невозможно…

Элен успела на поезд в 15:45 из Рединга и приехала в Оксфорд в 16:20. Кроме ключа от Пристройки 2, который она крепко стискивала в кармане своего пальто с капюшоном, у нее не было ничего другого: ни сумки, ни портмоне, или зонта – только обратный билет на Рединг, две монеты по одному фунту и несколько шиллингов. Разумней было бы взять такси от вокзала в Оксфорде, но в тоже время она знала, что двадцатиминутная прогулка ей не повредит. Когда она направилась к отелю, сердце ее билось почти также нетерпеливо, как и тогда, когда она открыла переднюю левую дверцу «БМВ» и лихорадочно обыскала пол автомобиля, внимательно ощупала под и над сиденьями и повсюду – повсюду! Но не нашла ничего: ничего, кроме монеты в два пенса, белой таблетки от несварения желудка и пуговицы от дамского пальто (не ее)…

Она быстро прошла через большое застекленное здание на Хайд-Бридж-Стрит, через Глостер-Грин, а потом по Бомонт-Стрит в Сент-Джилс, где у Мемориала жертвам перешла на правую сторону улицы и после, уже медленнее, пошла вверх по Бэнбери-Роуд.

Стоя напротив отеля «Хауорд», она ясно видела два окна на фасаде – как близко они были! Что-то вроде бы светилось в задней части здания; но две комнаты, с окнами на улицу – особенно одна, та, что левее, пока она стояла и наблюдала – были темны и почти наверняка пусты. Стеклянный навес автобусной остановки, находящейся почти напротив пристройки, защищал ее от моросящего дождя, но не от ветра, и служил ей идеальным укрытием, откуда она могла следить, не вызывая подозрений. Подошел автобус, и две женщины, ожидавшие на остановке, поднялись в него – очень толстая негритянка и худая жилистая англичанка, обоим около шестидесяти, и обе (как решила Элен) уборщицы из какой-нибудь богодельни. Обе так по-приятельски болтали, что внушили бы любому оптимизм о будущем межрасовых отношений. Элен стояла в стороне – и продолжала наблюдать. Вскоре показался следующий автобус, и его фары осветили серебристую слякоть; она продолжала стоять под навесом, и автобус проехал не останавливаясь. После она увидела нечто – нечто, что заставило ее сердце подскочить. В комнате справа, в Пристройке 1, зажегся свет: окно, шторы которого не были задернуты, блестело ярко в темноте, внутри кто-то двигался. Потом свет погас, а после зажегся в соседней – в ее – комнате. Еще один автобус остановился, и его открытые двери как бы приглашали ее войти, но она извинилась, заметив удивленный взгляд водителя.

Мужчина вышел из боковой двери, прошел к передней части пристройки, точно напротив нее, и исчез. И снова две комнаты с окнами на улицу были темны и пусты. Но полицейский все еще был перед боковым входом. Был там, цел-целехонек, а фуражка его в черно-белую клетку ясно виднелась под фонарем, который освещал дорожку между отелем и огражденной веревкой частью пристройки – красные, желтые и белые ленточки развивались взад-вперед на ветру.

Если бы у Элен Смит была склонность к отчаянию, то как раз пришло время ее проявить. И все же она чувствовала, что не впадет в отчаяние. Может быть из-за мороза, безнадежности, бессмысленности всего; может быть от сознания, что больше нечего терять. Она не знала. Она не хотела знать. Но внутри себя она ощущала сильную решительность – нечто ей не знакомое. Все ее существо как будто разрывалось между черно-белой фуражкой через дорогу и ключом, который она крепко сжимала в правой руке. Должен быть какой-то способ отвлечь внимание этого мужчины, так, чтобы иметь возможность быстро и тихо проскользнуть в боковую дверь. Но все оказалось так просто! Он прошел к главной части здания, где стал пить чай и весело болтать с молодой служащей отеля.

Прежде чем исчезла ее решительность, Элен уже была в коридоре.

Никаких проблем! Дрожащей рукой она вставила ключ в замочную скважину Пристройки 2, закрыла за собой дверь и мгновенье постояла, затаив дыхание в темной комнате. После ощупью нашла постель у окна, подсунула руку под простыни, провела под и около подушки, по полочке у изголовья, а, наконец, и по полу. Они должны быть там: они были под ее подушкой – она это знала. И пока ее руки все еще бесполезно шарили вокруг, из ее горла вырвался слабый вздох. Она нажала кнопку выключателя над постелью, на которой спала: она должна быть уверена! Еще полминуты она отчаянно искала при свете, но все было бесполезно. И вот, в первый раз, страх сжал ее сердце, потом она погасила лампы, вышла из комнаты и бесшумно прокралась к боковой двери. Она замерла там, где была, у стены. Точно напротив нее, у окна на втором этаже главного здания, стояла женщина и наблюдала за ней – а после исчезла. Элен была уверена, что женщина ее увидела, и ее охватила ледяная паника. Она не помнила, как покинула отель, страх нес ее на крыльях.

Она опомнилась в конце Бэнбери-Роуд, достаточно далеко от отеля, а в голове у нее раздавался такой стук, будто кто-то бил молотком по наковальне. Она шла, ни разу не обернувшись назад; шла и шла подобно воскрешенному зомби, не ощущая окружающего, все еще не оправившаяся от паники и дрожащая – и все же в безопасности, слава Богу, в безопасности! На вокзале, где ей надо было подождать всего десять минут, она заказала виски и почувствовала себя лучше. Но когда она села в пустое купе поезда на Рединг, она уже знала, что каждая остановка, каждая станция приближают ее все больше и больше к конечному итогу.

Морс не скрывал, что поехал на встречу с Филлипой Палмер в отель «Грейт Вестерн», и не стал бы возражать, если бы Льюис счел необходимым поискать его там. Новость могла подождать до утра, конечно – Льюис знал это; во всяком случае, она не была жизненно важной. И все же каждый склонен подчеркивать свои успехи, а для Льюиса вечер был успешным. В Пристройке 2, в комнате, где провели ночь на 31-е декабря мистер и миссис Джон Смит, он нашел под подушкой в футляре из коричневой искусственной кожи очки: маленькие дамские, достаточно претенциозные. Сначала он был разочарован, так как на коробочке не было надписи с названием магазина оптики, не было адреса, или города, или страны – ничего. Но внутри на самом дне оказался маленький скомканный кусочек желтой ткани, использованный (по мнению Льюиса) для протирания стекол; на этой ткани было отмечено «Г.У.Ллойд, Оптика, Хай-Стрит, Рединг».

К счастью мистер Ллойд был еще на работе, когда Льюис ему позвонил, и охотно согласился его дождаться. И если Льюису потребовались всего сорок минут, чтобы приехать в Рединг, то Ллойду хватило пяти, чтобы найти владельца потерянных очков. В хорошо организованном архиве старательный Ллойд хранил исчерпывающую информацию обо всех своих клиентах: все их проблемы со зрением, дальнозоркость или близорукость, степень астигматизма, вид оправы, прописаны частным врачом или в государственной больнице. И таким образом, было детским делом проследить историю найденных очков. Достаточно способным (решил Льюис) был этот человек, решивший посвятить себя офтальмологии.

– Я нашел их под подушкой, сэр, – сказал Льюис, когда, наконец, связался с Морсом в Паддингтоне.

– Неужели?

– Я подумал, что ничего плохого не будет, если просто проверю.

– Хотите сказать, проверите после меня!

– Ну, каждый может пропустить что-нибудь.

– Хотите сказать, что были там, когда я осматривал комнату? Довольно, Льюис! Вы же не думаете вправду, что я мог пропустить нечто подобное?

Люису не приходило в голову, что очки кто-то мог оставить в Пристройке 2 после того, как Морс обыскал комнату, и теперь он начал рассуждать насчет этой необычной возможности, когда Морс заговорил снова.

– Сожалею.

– Извините, сэр?

– Сказал, что сожалею. Это все. Должно быть, я сам пропустил эти проклятые очки! А есть и еще нечто, что я хотел бы вам сказать. Вы хорошо поработали! Не удивительно, что иногда я считаю, как мне повезло, что вы со мной, мой старый приятель.

Льюис выглядел счастливым, когда, продиктовав Морсу адрес Смитов, положил трубку, поблагодарил про себя окулиста и вернулся прямиком в Оксфорд. Вдвоем с Морсом они договорились не пытаться встретиться с загадочным семейством до завтрашнего дня. Льюис был доволен этим, так как чувствовал себя действительно очень уставшим.

Миссис Льюис видела, как был счастлив ее супруг, когда вернулся домой в 21:00. Она приготовила ему яйца и жареный картофель и в очередной раз подивилась, какое благотворное влияние иногда оказывает инспектор Морс на человека, за которого она вышла замуж. И сама она тоже была счастлива; она всегда чувствовала себя так, когда он был счастлив.

После телефонного разговора с Льюисом, Морс решил, что мог бы остаться на ночь в Лондоне, а утром сделать остановку в Рединге по пути в Оксфорд. Он подошел к рецепции (там была та же служащая!) и в третий раз любезно спросил ее, не сможет ли она предложить ему одноместный номер на ночь. Это она была в состоянии сделать, так как были отказавшиеся. Морс заполнил бланк на имя мистера Филлипа Палмера, ирландца, и подал его обратно служащей. Когда она давала ему ключи, в ее глазах он прочел непонимание. Морс наклонился и тихо ей сказал:

– Только еще одно, мисс. Если случайно объявится главный инспектор Морс, пожалуйста, сразу же пошлите его ко мне, хорошо?

Девушка, теперь уже окончательно сбитая с толку, смотрела на него глазами, в которых читалось, что или он совсем сошел с ума или же она. И когда он направился к главной лестнице, она подумала, не позвонить ли управляющему и не проинформировать ли его о своих подозрениях, возможно, только что она дала номер террористу из ИРА[16]16
  Ирландская Республиканская Армия.


[Закрыть]. Но передумала. Если он и принес бомбу, она наверняка не могла быть в чемодане, так как чемодана у него не было, и вообще он был без багажа. В сущности – по всему было видно, что у него не было даже зубной щетки.