Текст книги "Лето в стиле ампир"

Автор книги: Клио Найтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

11

Едва вернувшись домой, Фелисия заперлась в своей комнате и дала волю слезам. Она металась по комнате, словно перепуганный зверь. Наконец Фелисия сорвала с себя платье и, швырнув его на пол, устремилась в душ. Она довольно долго стояла под мощным потоком воды, словно стремясь таким способом смыть все, что произошло с ней за последний месяц. Фелисия крепко зажмурилась, но перед ее мысленным взором кружились сменяющие одна другую картины, словно в каком-то безумном калейдоскопе. Перед ней появлялось то спокойное улыбающееся лицо Герберта, то злобное – Саманты, то алчное и любопытное – Кьяры. Но чаще всего – бледное лицо Ройса с потухшим взглядом.

Фелисия все еще продолжала всхлипывать и не сразу поняла, что сквозь шум воды слышит еще какой-то звук, доносившийся по всей вероятности из ее комнаты. Фелисия поспешно выключила воду и теперь ясно услышала негромкий стук. Она накинула купальный халат и поспешила из ванной, на ходу завязывая пояс.

– Мисс Фелисия, – на пороге комнаты стояла горничная, как показалось Фелисии, сильно взволнованная, – лорд Роуэлл просит вас зайти к нему в комнату.

Фелисия лишь кивнула в ответ и захлопнула дверь. Она поспешно достала фен и принялась приводить в порядок волосы. В голове метались тревожные мысли. Должно быть, отец каким-то образом узнал, что она вовсе не ночевала у Нэнси. Сейчас он уличит ее во лжи и потребует объяснений. И можно хоть до хрипоты объяснять, что она уже взрослая и вполне может жить самостоятельно и устраивать свою жизнь как хочет. Ведь у нее есть для этого собственные средства. На отца это не произведет никакого впечатления. Фелисия превосходно понимала, что отца огорчит вовсе не ее распутное с точки зрения какого-нибудь викторианского моралиста поведение, а тот факт, что она прибегает ко лжи. И лжет не кому-нибудь, а собственному отцу.

Вдруг Фелисия резко отложила фен и буквально застыла в своем кресле. А что, если дело вовсе не в том, как она провела нынешнюю ночь? Может быть, ее отцу стало известно, что, она вовсе не посещает лекции по искусству Средних веков, а работает секретарем в доме Фэйрфаксов?! Эта ложь гораздо серьезнее. Если это так, то скандала не миновать.

Фелисия закончила приводить в порядок прическу, собрав волосы в скромный узел на затылке, и принялась одеваться. Она намеренно выбрала самое скромное и неброское платье, какое только смогла отыскать в своем гардеробе. Критически оглядев себя в зеркале, Фелисия с грустной усмешкой констатировала, что ее внешний вид сделал бы честь любому закрытому пансиону для девушек из благородных семейств. Возможно, отец смягчится, приняв во внимание ее скромный покаянный вид. С этой мыслью Фелисия торопливо направилась в противоположное крыло дома, которое занимал лорд Роуэлл.

Лорд Роуэлл, сидя по своему обыкновению за рабочим столом, что-то сосредоточенно писал на аккуратно разложенных перед ним небольших карточках. Едва Фелисия переступила порог комнаты, как он поднял голову и со сдержанной улыбкой поднялся ей навстречу. Фелисия поспешно подошла к отцу и чмокнула в свежевыбритую щеку, уловив едва ощутимый знакомый запах одеколона.

– Великолепно выглядите, юная леди! – сказал отец, окинув Фелисию благосклонным взглядом.

У Фелисии отлегло от сердца. Судя по доброжелательному и вполне спокойному тону, отец позвал ее вовсе не затем, чтобы устроить разнос.

– Ты все больше становишься похожей на свою мать, – с удовлетворением заметил лорд Роуэлл, вновь усаживаясь за стол. – Она была не только одной из самых красивых женщин, во всей Англии, но и самой благоразумной. И я рад, что нахожу в тебе оба эти качества.

Фелисия только улыбнулась и с грустью подумала, что отец весьма далек от истины и в том, и в другом. Да обладай она хотя бы сотой долей того благоразумия, которое приписывает ей отец, разве она влюбилась бы безоглядно в женатого мужчину?!

– Теперь, когда ты достигла совершеннолетия, я думаю, пришло время поговорить о твоем будущем, – внезапно возвестил лорд Роуэлл.

При этом на его лице появилось сосредоточенное, даже несколько торжественное выражение. Фелисия изумленно приподняла брови.

– Ты хорошо знаешь, что мне не по душе все эти новые веяния – свободные отношения, слишком поверхностные взгляды на семью и прочее. – Отец осуждающе покачал головой.

Фелисия вновь насторожилась. Значит, речь все же пойдет о Ройсе? Должно быть, отцу все известно, и он решил издалека начать разговор о том, как неосмотрительно поступила дочь, позволив себе небольшую интрижку.

– Не скрою, мне отрадно думать, что тебя подобная мода не коснулась, – самоуверенно заявил лорд Роуэлл. – Я очень рад, что живешь под одной крышей со своим отцом, в нашем фамильном особняке, но… – Он сделал паузу и многозначительно поднял указательный палец. – Как бы сильно мне этого ни хотелось, это не может продолжаться сколь угодно долго. – В голосе отца появились печальные нотки. – Ты, как любая молодая женщина, наверняка мечтаешь о счастливом супружестве, собственном доме, семейной жизни. И мой долг как отца позаботиться о том, чтобы твой будущий супруг был образцом порядочности и джентльменом в полном смысле этого слова.

Так вот оно что! Отец, оказывается, переживает, как бы она не засиделась в девках. По лицу Фелисии скользнула ироническая улыбка. Отец это заметил и истолковал по-своему.

– Нет-нет, не пойми меня превратно. – Отец энергично покачал головой. – У меня нет на этот счет никаких определенных планов, и я никого не прочу тебе в мужья. Я никак не буду влиять на твой собственный выбор, мне бы только хотелось…

– Да, папа, я поняла, – торопливо прервала его Фелисия, боясь услышать длинный перечень достоинств, которыми, по мнению отца, непременно должен обладать будущий супруг его дочери.

Лорд Роуэлл строго сдвинул брови.

– С вашего позволения, юная леди, я все же закончу свою мысль Ты, разумеется, вольна выбирать в мужья кого захочешь. И все же я бы предпочел, чтобы это был человек нашего круга, обладающий безукоризненными манерами, титулом и состоянием.

Фелисии вдруг пришло в голову, что Герберт Фэйрфакс в полной мере соответствует этим непростым требованиям. Лорд Роуэлл, видимо, не счел нужным уточнить одну незначительную деталь – этот образцовый джентльмен, кроме всего прочего, не должен быть женат на другой женщине.

– Так вот, – торжественно подвел итог своим рассуждениям отец, – я пришел к выводу, что нам пора перестать вести образ жизни отшельников, к которому мы привыкли за последние несколько лет. Я решил возобновить приемы, скажем, два-три раза в месяц. – Лорд Роуэлл сделал паузу и испытующе посмотрел на дочь. Поскольку Фелисия молчала, он возобновил свой монолог. – При наших нынешних, хотя и небольших, доходах это будет все же не так уж и накладно, да и этот дом вполне позволяет принимать несколько десятков гостей.

Фелисия вовсе не чувствовала себя отшельницей, скорее наоборот. Однако в понимании отца вести светскую жизнь означало чуть ли не раз в месяц устраивать нечто среднее между балом и вечеринкой да еще и ездить с визитами к многочисленным знакомым. Фелисия с тревогой подумала, что и теперь отец затевает нечто подобное. Она бросила взгляд на стол. Так и есть. Аккуратные листки из плотной бумаги, которые она приняла за визитные карточки, оказались не чем иным, как приглашениями провести вечер в фамильном замке Роуэллов!

– Я принял решение устроить небольшой прием в будущий четверг, – заявил отец тоном, не терпящим возражений. – Думаю, тебе следует позаботиться о вечернем платье. Я не хочу ограничивать тебя в расходах, но только, пожалуйста, постарайся обойтись без этих новомодных причуд в дамских туалетах. Кстати, я намерен пригласить наших новых соседей, – объявил он, мельком взглянув на дочь. – Может, ты слышала, это лорд Фэйрфакс с супругой. Они недавно переехали в Эксетер из Лондона. Граф Фэйрфакс решил поселиться в собственном поместье, это весьма похвально.

Сквозь накативший на нее ужас Фелисия все же машинально отметила, что отцу доставляет удовольствие называть Герберта лордом и графом. В этом весь отец. Он никак не желал смириться с тем фактом, что все эти громкие титулы – всего лишь дань традиции. Традиции пусть и прекрасной, но почти утратившей свое влияние на современный образ жизни. Интересно, что сказал бы отец, узнав, что граф Фэйрфакс любой другой одежде предпочитает «эти ужасные джинсы», а его жена вовсе не аристократка по происхождению. А уж по части манер и вовсе оставляет желать лучшего…

Да, а что сказал бы отец, узнай он, что его дочь работает ассистенткой у этого самого графа? И что скажет сам Герберт, когда Фелисия предстанет перед ним, так сказать, в новом для него качестве?

Оглушенная этой внезапно свалившейся на нее новостью, Фелисия почти не слушала, что говорит отец.

– А кроме того, я намерен пригласить и нескольких молодых людей. Их вполне можно назвать людьми нашего круга. Жаль, что у тебя до сих пор не было случая с ними познакомиться. – В голосе отца послышался скрытый упрек.

И действительно, Фелисия припомнила, как отец несколько раз предпринимал попытки представить ее «людям нашего круга», но Фелисия всякий раз уклонялась. Она предпочитала заводить знакомства, руководствуясь исключительно собственными предпочтениями. Фелисия была в общем-то послушной дочерью, но любое принуждение вызывало в ней неизменный внутренний протест.

– Итак, решено. – Отец завершающим жестом опустил ладони на стол. – В будущий четверг у нас прием. Будь добра, не забудь. В последнее время ты стала немного рассеянной. – Он бросил взгляд на часы. – А теперь, я думаю, тебе пора завтракать. Боюсь, сегодня я не смогу составить тебе компанию, мне надо немного поработать у себя в кабинете. Будь так добра, распорядись, чтобы мне принесли сюда кофе и немного тостов.

Лорд Роуэлл вновь углубился в свои записи, а Фелисия поспешила удалиться.

Вновь оказавшись в своей комнате, Фелисия без сил рухнула в кресло. В голове встревоженной птицей билась одна-единственная мысль: что же теперь делать?! Может быть, вновь солгать отцу, сказав, что ей необходимо срочно уехать? Нет, это не годится. Ведь весь этот прием отец затеял исключительно ради нее. И потом, она ведь не сможет удирать из дому каждый раз, как только отец вознамерится пригласить гостей. Рано или поздно, но ей все-таки придется предстать перед Гербертом в качестве дочери лорда Роуэлла.

Фелисия от досады крепко сжала кулачки, так что ногти впились в ладони, причиняя боль. Ну как она могла быть такой недальновидной?! Она ведь прекрасно знала, что отец обожает заводить знакомства среди титулованных особ, Могла бы сообразить, что, как только отцу станет известно о приезде в Эксетер нового графа Фэйрфакса, он непременно захочет с ним познакомиться.

Она даже припомнила, как отец рассказывал ей что-то о каком-то лорде Фэйрфаксе, который скончался в своем особняке в Эксетере. Вроде бы отец даже сетовал, что вместе с такими людьми безвозвратно уходят в прошлое лучшие британские традиции. Подобные разглагольствования отца Фелисия всегда слушала вполуха, находя их невыносимо скучными. Теперь же она всерьез пожалела, что была такой невнимательной. Ведь речь шла о том самом бездетном родственнике Герберта, оставившем ему особняк. Вспомни Фелисия об этом раньше, она бы поостереглась столь легкомысленно запутаться во лжи.

Ну как бы там ни было, теперь ничего не поделаешь. Остается лишь готовиться к неминуемой катастрофе.

12

Всю неделю до предполагаемого приема Фелисия не находила себе места от растущей тревоги. Ее настроение немного улучшилось, когда из Лондона вернулся Герберт. И все же когда он легко взбежал по ступенькам крыльца и своей стремительной походкой вошел в особняк, Фелисия вновь с острой тоской поняла, что никогда не сможет излечиться от своего мучительного чувства к этому мужчине. Теперь ей казалось, что она любит его в тысячу раз сильнее, чем прежде.

Фелисии вновь представилась возможность лицезреть нежную, чувствительную сцену встречи супругов после недолгого расставания.

– Ах, дорогой, как я рада, что ты наконец дома! – ворковала Саманта. – Я просто места себе не находила от тоски, пока ты был в Лондоне. Хорошо хоть мисс Роули вернулась пораньше и рассказала, что ты должен прилететь со дня надень.

Ничего подобного «мисс Роули», разумеется, не говорила. Да и Саманта ни о чем ее не спрашивала. Фелисия со смешанным чувством стыда и отвращения вспоминала тот единственный разговор в оранжерее, который был у нее с женой Герберта.

– Надеюсь, у меня есть шанс загладить свою вину, дорогая, – покаянно произнес Герберт, целуя жену. – Посмотри, что я привез тебе из Лондона.

Герберт поспешно извлек из дорожной сумки красиво упакованную коробку. Саманта с поспешной жадностью освободила коробку от оберточной бумаги и, заглянув внутрь, радостно вскрикнула.

– Дорогой, ты прелесть! Именно об этом я мечтала! Пойду в свою комнату, чтобы получше рассмотреть это сокровище.

Прижав коробку к груди, Саманта с преувеличенной живостью бросилась вверх по лестнице. Казалось, она и впрямь вне себя от радости. Однако Фелисия не заметила на ее лице и намека на радостное оживление. Миссис Фэйрфакс промаршировала мимо Фелисии с плотно сжатыми губами и нахмуренными бровями. Но что ей за дело до какой-то там ассистентки. Ведь супруг, как всегда, ничего не заметил…

Никогда еще время не тянулось так мучительно долго, как всю эту неделю. Неделю перед катастрофой, как мысленно называла прием Фелисия. Лишь ежедневное общение с Гербертом было способно хотя бы отчасти унять ее тревогу. Но Фелисия чувствовала, что подобного исключительно делового общения с Гербертом ей уже недостаточно. И хотя Герберт держался с ней очень просто, даже дружески, Фелисия понимала, что между ними – громадная пропасть.

Однажды, когда Фелисия в одиночестве подшивала счета в кабинете, Герберт вошел с незнакомым посетителем.

– Познакомьтесь, мисс Роули, это мистер Понери-младший, – пояснил Герберт, представляя их друг другу. – Он купил ту самую картину с чбсами, о которой вы столь критически отозвались.

– Рад, очень рад познакомиться с такой очаровательной сеньоритой! – заявил Понери-младший.

Фелисия сразу поняла, что это и есть тот самый Фред, на связь Саманты с которым намекала Кьяра. Должно быть, именно с ним Фелисия видела Саманту в саду в тот злополучный день.

Внешне Фред сильно напоминал своего старшего брата – у него были такие же черные маслянистые глаза и смуглая кожа. Но Фред был гораздо выше своего брата и уж конечно стройнее.

Здороваясь, Фред задержал на Фелисии какой-то липкий, раздевающий взгляд и сладко улыбнулся. Девушка почувствовала отвращение и, опустив глаза, ответила Фреду сдержанным кивком.

– Признаться, я и сам не в восторге от этой вещицы, – сказал Фред, не замечая произведенного впечатления. – Но это как-никак старина, растет в цене. А мистер Фэйрфакс был так любезен, что уступил мне ее за сущие гроши.

В том, как Фред говорил, да и во всей его манере держаться чувствовалась какая-то вычурность и даже фальшь. Казалось, он испытывает стойкое презрение ко всем окружающим. И это презрение он пытается маскировать под маской нарочитой любезности. Фелисия в свою очередь почувствовала необъяснимую брезгливость к этому красивому, но малоприятному субъекту. Она решила, что у миссис Фэйрфакс очень дурной вкус, если она находит Фреда привлекательным. И какой же надо быть бессовестной дрянью, чтобы обманывать такого мужа, как Герберт!

У Фелисии появилось крайне неприятное чувство, что она помимо своей воли стала участницей заговора против Герберта. Но что она могла поделать?! Не может же она пойти к Герберту и заявить, что жена изменяет ему с его же клиентом! Люди никогда не прощают тех, кто разрушает их радужные иллюзии. Герберт возненавидит ее и проклянет тот день, когда она впервые переступила порог его дома. И тогда он будет для нее безвозвратно потерян. Нет, что угодно, только не это!

И Фелисии не оставалось ничего другого, как скрепя сердце выполнять обязанности старательной ассистентки. А также молчаливо ждать, чем все это закончится.

Наконец наступил четверг, тот самый, на который лорд Роуэлл решил назначить свой прием. Все утро Фелисия провела в ужасном волнении, но отнюдь не в приятном, как мог бы ожидать ее отец. Чтобы доставить ему удовольствие, она всячески расхваливала его идею принять гостей в парадном зале, как называл отец эту комнату, самую большую во всем доме. Этот действительно громадный зал соединялся с гостиной, в которой лорд Роуэлл распорядился накрыть стол к ужину. Обе комнаты находились в центральной части особняка. Такое расположение комнат было характерно для большинства старинных домов, и дом отца Фелисии не являлся исключением.

Фелисия очень любила свой дом и даже гордилась им. Она вместе со слугами участвовала в приготовлениях к приему и, как ни была взволнована, все же лишний раз отметила строгую элегантность убранства гостиной и большого зала. Стены комнат были обшиты старинными дубовыми панелями, которые несколько раз реставрировались и великолепно сохранились благодаря тщательному уходу. Высокие гладкие потолки украшали люстры светлого фарфора. Поскольку предполагались танцы, огромный ковер в зале был убран. Слуги торопливо натирали великолепный паркет темного медового оттенка.

Но сейчас, оставшись в уединении своей комнаты, Фелисия отчетливо осознала всю нелепость своего положения. Ей необходимо избежать скандала, который неминуемо произойдет нынешним вечером, если она что-нибудь не придумает. Время, на которое был назначен прием, стремительно приближалось, а у Фелисии не было ни одной сколько-нибудь внятной идеи.

Она внимательно вгляделась в свое отражение. От волнения ее обычно матово-бледное лицо приобрело легкий лихорадочный румянец, глаза беспокойно блестели. Сейчас в ней никто бы не узнал обычно такую сдержанную и внешне спокойную дочь лорда Роуэлла. Не узнал бы! Это же именно то, что ей нужно!

Фелисия принялась лихорадочно вынимать ящички туалетного столика и вываливать перед собой их содержимое. Ей всего-то и нужно так изменить свою внешность, чтобы Герберт не узнал в дочери лорда Роуэлла свою исполнительную помощницу мисс Роули. Ну хотя бы нынешним вечером.

Вопреки совету отца Фелисия так и не удосужилась купить себе новое вечернее платье. Всю прошедшую неделю она находилась в таком угнетенном состоянии, чтобы была попросту не способна бродить по магазинам. Хотя в любое другое время это занятие доставило бы Фелисии удовольствие.

Отсутствие нового платья не слишком огорчило девушку. В ее гардеробе была уйма нарядов, вполне приемлемых для любого торжества. Сейчас перед Фелисией стояла задача не вызывать восхищение окружающих, а скрыть свой истинный облик. Поэтому Фелисия выбрала бледно-лиловое платье, которое приобрела лишь благодаря своеобразию фасона. Это платье нельзя было назвать вечерним, поскольку в нем отсутствовали такие пикантные детали, как глубокое декольте или открытые спина и плечи. Даже красоту рук в нем было невозможно продемонстрировать, поскольку у платья были довольно широкие и длинные рукава. Несмотря на подобную «закрытость», крой был не лишен определенного изящества. Платье было присборено на талии, юбка же ниспадала мягкими пышными складками, доходя почти до щиколоток. Надев платье и подобрав в тон к нему туфли на высоком каблуке, Фелисия подошла к зеркалу.

Вот уж действительно средневековая принцесса, с улыбкой подумала Фелисия, вглядываясь в свое отражение. Переливчатый бледно-лиловый шелк приятно холодил кожу. Фелисия не относила лиловые оттенки к «своим» цветам, но сейчас это обстоятельство скорее было ей на руку. Она ведь должна остаться неузнанной.

Однако одного лишь платья для этого недостаточно. Фелисия рассеянно оглядела лежащие перед ней кучкой предметы, призванные изменить ее облик. Фелисия взяла коробочку с набором разноцветных контактных линз. Она уже позабыла, как они с Нэнси шутки ради купили себе такие коробочки, чтобы шокировать знакомых внезапно изменившимся цветом глаз. Забава им очень скоро наскучила – через два-три часа веки начинали немилосердно чесаться, а в глазах появлялось неприятное жжение. Поэтому коробочка с линзами отправилась в самый дальний ящик туалетного столика.

Фелисия извлекла из пластика темные линзы и осторожно, по всем правилам, закрепила их под внутренней стороной век. В глазах моментально появилось знакомое ощущение, неприятное, но вполне терпимое. Фелисия несколько раз осторожно моргнула и пришла к выводу, что потерпеть это неудобство несколько часов ей вполне по силам.

Следующий шаг – макияж. Фелисия воспользовалась помадой цвета цикламена, которая оказалась почти нетронутой. Что ж тут удивительного? Это ведь не ее цвет… Далее настала очередь румян. С этим дело обстояло несколько сложнее. Наконец Фелисия остановила свой выбор на рассыпчатых румянах темно-розового оттенка, предварительно наложив на лицо тональный крем, более темный, чем тот, которым она обычно пользовалась.

Закончив наконец колдовать над своим лицом, Фелисия посмотрела на свое отражение и едва не вскрикнула от неожиданности. Из зеркала на нее испытующе смотрела незнакомая молодая женщина. Эта весьма привлекательная незнакомка выглядела на несколько лет старше Фелисии.

Фелисия отметила, что теперь ее волосы смотрятся неестественно светлыми. Так могла бы выглядеть природная брюнетка с сильно осветленными волосами. Волосы! С ними тоже необходимо что-то сделать. Фелисия поспешно собрала волосы в тугой жгут и закрепила его на затылке. Нет, так не годится. Волосы – ее визитная карточка, они слишком «узнаваемы».

Несмотря на то что ее лицо изменилось до неузнаваемости, Фелисия забеспокоилась, что ее пышные волнистые волосы «выдадут» свою хозяйку. И потом, может быть, она все же преувеличивает действие линз и макияжа? Что с того, что она сама с трудом узнает себя после этих ухищрений. Ведь вполне возможно, что Герберт с его тонким художественным чутьем в два счета разгадает, кто перед ним? Он ведь мастер распознавать подделки…

При этой мысли по спине Фелисии пробежал неприятный холодок. Она – подделка самой себя. Подумать только! В своем собственном обличье она выступает в чужой роли, в роли какой-то там мисс Роули, никому не интересной ассистентки. Зато теперь, когда она собирается предстать перед гостями тем, чем она в сущности и является – богатой невестой и дочерью лорда Роуэлла, ей приходится рядиться в чужие одежды.

Отмахнувшись от этих малоприятных новых для нее мыслей, Фелисия поспешно вернулась к стенному шкафу. Перерыв все полки, она извлекла серебристо-сиреневый шелковый шарф от Валентино. Вернувшись к зеркалу, Фелисия набросила шарф на голову и, обернув его несколько раз, аккуратно закрепила, создав некое подобие экзотического головного убора. В каком-то фильме одна из ее любимых актрис, изображавшая светскую львицу на отдыхе, тоже носила на голове шелковый шарф. Фелисия решила, что у нее это получилось ничуть не хуже.

Фелисия бросила взгляд на часы – до приезда гостей оставалось несколько минут. Надо еще до приема успеть повидаться с отцом – вот выйдет конфуз, если отец при гостях не узнает собственную дочь!