Текст книги "Строматы. 1-7 Том"

Автор книги: Климент Александрийский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

(160,1) Философским знанием мы называем ту часть истины, которая, хотя и в определенных пределах, достигается благодаря философии. Все благое в искусстве как искусстве происходит от Бога. (2) Как искусное творение является результатом искусного действия, так и разумное поведение есть результат разумения. Разумение же является добродетелью, и для него вполне естественно знать различные вещи, но прежде всего те, которые собственно относятся к сфере мудрости. Мудрость же – это сила, которая есть ни что иное, как знание блага божественного и человеческого. (3) «Богу принадлежит земля и вся полнота ее,»¹⁴⁹⁷ – говорит писание, указывая на то, что все блага, доступные людям, происходят от Бога. Божественной силой и его властью эти блага даются людям в ответ на их просьбы.

(4) Существуют три способа помощи и взаимодействия одного с другим. Первый способ – это пристальный надзор (parakolouqhsij). Таким образом наставник во всем направляет ученика. Второй способ – это призыв к действию личным примером (kaq )o(moiwsin), когда другому предлагается добровольно последовать поданному примеру. Так ученик действует совместно с наставником, и оба извлекают из этого взаимную выгоду. Третий способ – посредством указания (kataU prostacin). В этом случае наставник уже не тренирует ученика и не подает лично примера для подражания, но только дает указание выполнить то или иное упражнение как уже известное ему. (161,1) Гностик, получив от Бога силу приносить пользу другим, одних направляет своими указаниями, других призывает к действию собственным примером, третьим же дает указания, ведущие к дальнейшему образованию. И он сам получает такие же наставления от самого Господа. (2) Так божественные благодеяния достигают людей и становятся им известными благодаря ангелам. Ведь именно ангелы, зримые или нет, разносят благо, происходящее от божественной силы. (3) Таким способом организовано любое богоявление. Иногда сила «вдыхается» в человеческий ум и разум, иногда «влагает» в душу мощь или обостряет восприятие, толкая на исполнение замысла, исследование или действие.¹⁴⁹⁸ (4) Успехи в подражании и уподоблении являются достижениями наиболее удивительными и святыми и наиболее достойными упоминания. (5) Примерами наставления через указания являются завет Господа, закон, действующий среди эллинов, и рекомендации философии.

(6) Итак, все жизненные блага происходят свыше от Логоса всемогущего Бога, сына, который открывает отца и является «спасителем всех людей,» – как говорит апостол, – «а особенно всех верных»¹⁴⁹⁹, всех тех, которые близки к Господу, который сам близок к первопричине и благодаря этой близости все организует и всем распоряжается.

XVIII. Заключение: эллинская философия и христианское откровение

Греческая философия как развлечение и отдых для гностика

(162,1) Гностик все время занят наиболее важным, однако на досуге он не прочь посветить свое свободное время занятиям эллинской философией, так сказать, «в виде десерта к ужину.»¹⁵⁰⁰ Это вовсе не означает, что он позволяет себе забыть о главном, философия становится для него, по вышеуказанным причинам, неким дополнением к основному. (2) Напротив, без особой нужды отдающие все свое время философствованию и чрезмерно увлекшиеся софизмами и эристикой забывают о необходимом и первостепенном, воистину гоняясь за тенями и пустыми словами. (3) Неплохо бы достигнуть знания всего, но учитывая тот факт, что наша душа слишком слаба и приобретаемый ею опыт неизбежно ограничен, разумно избрать для изучения сначала наиболее важные и лучшие предметы. (4) Истинная наука (e)pisthmh), доступная только гностику, представляет собой достовернное знание (katalhyij), ведущее через истинное и верное размышление (logoi) к гносису как знанию первопричины. Само собою разумеется, что знающий что есть истина, способен распознать что есть ложь.

Философия дает знание, а поскольку знание представляет ценность, то не следует ею пренебрегать¹⁵⁰¹

(5) Рассмотрим следующий вопрос: следует ли нам заниматься философией и какие это повлечет последствия? Если мы скажем, что этого делать не следует, что тогда? Тогда получится, что мы осудили ее даже не зная что это такое, а так поступать нельзя: прежде чем высказывать суждение о вещи следует ее узнать. Таким образом, философией заняться необходимо.

Путь от философии к теологии

(163,1) Прислушавшись к сказанному в законе и пророческих книгах, эллинам следует научиться почитать единственного Бога, всемогущего пантократора. Затем из учения апостола они узнают, что «для нас ничто в этом мире не является образцом (ei)dwlon),» (1Кор. 8:4.) поскольку ничто в этом мире не является подобным самому Богу, а значит ни одна из тех статуй, которые они чтят, не является [подлинным] образом.

Душевные сущности имеют форму, отличную от той, которую им пытаются придать эллины. (2) Души невидимы, и не только души разумных существ, но и неразумных животных. Тела никогда не становятся частью самих душ, но скорее являются органами, местом обитания или подвижными средствами (o)xhmata)¹⁵⁰², или же используются душами каким-либо иным способом. (164,1) Но даже эти органы невозможно скопировать точно: они являются образами не в большей степени чем, например, рисунок является образом видимого Солнца, или радуга, нарисованная карандашом, изображает солнечный луч.

(2) Оставив своих идолов, они должны снова прислушаться к писанию: «Если ваша праведность не превзойдет праведность книжников и фарисеев,» (Mat. 5:20.) которая сводилась только лишь к отказу от всякого зла, и если вы не научитесь наряду с такой праведностью еще и любить ближних и творить добрые дела, то не видать вам царственного достоинства. Именно такая праведность отличает гностика. (3) Только тот, кто думает головой, подчиняя свои телесные движения руководящей силе, и достиг высот веры, то есть гносиса, благодаря которому познается все чувственное, уверенно движется к заветной цели. (4) О первостепенной важности гносиса апостол говорит следующее, адресуя свои слова тем эллинам из Коринфа, которые в силах это понять: «Надеюсь, что когда ваша вера окрепнет и распространение нашего канона среди вас расширится, мы сможем начать проповедь евангелия за вашими пределами (ei)j taU u(perekeina u(mwn eu)aggelissasqai),»¹⁵⁰³ имея в виду не локальное распространение своей проповеди (ведь он говорит, что вера достигла пределов Ахеи, (165,1) а в Деяниях апостолов говорится, что он проповедовал в Афинах¹⁵⁰⁴), но тот факт, что гносис как предел совершенства веры, превосходит элементарные наставления, раскрывающие начала учения Господа и церковного канона. (2) Поэтому он говорит далее: «Из того, что я неискусен в словах не следует, что я лишен знания.»¹⁵⁰⁵

Божественное происхождение христианского учения

Пусть те из эллинов, которые уверяет нас, что они знают истину, ответят на вопрос: откуда они ее знают? Они не смогут сказать, что он Бога и вынуждены будут признать, что от людей. (4)¹⁵⁰⁶ Одни, далее, хвастливо скажут, что они сначала сами дошли до всего этого, а только затем узнали, другие признают, что они научились этому у себе подобных. (5) Но на каком основании мы можем доверять человеческим учениям о Боге? Человек не в силах выразить истину о Боге, слабый и смертный о безначальном и нерушимом, тварь о творце. (166,1) Будучи не в силах сказать истину о себе самом, как же он может сказать ее о Боге? Ведь как сила Бога превышает человеческие силы, так и речь (logoj) его несравнимо сильнее, нежели человеческая. Человеческая речь не может выразить самого Бога, но лишь сказать нечто о нем и его слове (Логосе). (2) Человеческая речь слишком слаба, чтобы выразить самого Бога. Я имею в виду не его имя (о Боге говорят и его называют и философы, и поэты) и не его сущность (это просто невыразимо), но его силу и его дела.

(3) Но даже те, которые учатся у самого божественного учителя, с трудом достигают представлений о нем, благодаря благодати, которая дана им в добавление к их стремлению знать; они волю познают через волю, а Святой дух силою Святого духа, «ибо Дух исследует глубины Божие, и душевным людям недоступно то, что дано духовным.» (1Кор. 2:10.14) (4) Мудрость, которой мы научились у Бога, – единственна, из нее вытекают все источники мудрости, ведущие к истине.

(5) На приход Господа к людям для того, чтобы учить их, указывали тысячи знаков, предвестников, предзнаменований и предшественников от начала мира, словами и делами. Они открыли когда он придет и как, и какие знамения будут указывать на это. (167,1) Издавна предвещали его закон и пророки, предшественник указал на него явно, а проповедники учили таинственно о явлении его сил.

Универсальность христианского откровения

(2) […] (Философы) передавали свое учение друг другу, а не всем. Так Сократ научил Платона, Платон Ксенократа, Аристотель Теофраста, Зенон Клеанфа, распространяя учение только внутри своей школы. (3) Слова же нашего Господа не остались только в Иудее, как философия в Греции, но распространились по всей ойкумене, убеждая и эллинов, и варваров, обращаясь ко всем народам, к жителям каждой деревни и города, обращая к истине каждый дом и каждого отдельного его обитателя, не исключая и самих философов. (4) Каждый раз, когда какой-нибудь правитель запрещал философию, она исчезала, наше же учение с самого начала было запрещено царями и тиранами и гонимо всевозможными архонтами и господами вместе с их слугами и бесчисленными недоброжелателями, выступающими против нас и стремящимися всеми силами нас уничтожить. (5) Но учение только сильнее расцветает: оно не исчезает, как человеческие мнения и недолговечные дары. (Божественный дар не может быть недолговечным.) Он пребывает и будучи преследуемым, и как говорит пророчество, обреченный на преследование до самого конца. (168,1) Платон так говорит о поэтах: «Поэт светел и свят, он не сочиняет ничего до тех пор, пока не вдохновится и не выйдет из себя.»¹⁵⁰⁷ (2) Демокрит вторит ему: «Все, сочиненное поэтом с энтузиазмом и при участии святого духа, бывает прекрасным.»¹⁵⁰⁸ Все мы знаем, о чем обычно говорят поэты. (3) Не достойны ли еще большего удивления пророки божественного всемогущества, живые инструменты, поющие голосом Бога?

Заключительное замечание

(4) Сваяв статую (a)ndrianta¹⁵⁰⁹) гностика, мы показали каков он есть и изобразили в общих чертах величие и красоту его характера. Нам осталось показать его способ созерцания природных явлений (o(poioj gaUr kataU qewrian e)n toij fusikoij). Но об этом мы скажем позже в связи с учением о сотворении мира.

Книга седьмая

I. Предварительные замечания. Гностик есть истинный почитатель Бога

(1, 1) Настало время показать эллинам, что человеком истинно благочестивым является лишь гностик. Пусть их мудрецы, узнав из наших слов каков истинный христианин, с одной стороны, увидят собственное свое невежество и убедятся, что безрассудно и несправедливо преследуют это имя, а с другой – повинятся, что ложно называют безбожниками тех, кто чтит истинного Бога. (2) Специально для них, думаю, можно привести и аргументы более ясные, дабы они, благодаря наукам, которыми они уже овладели, могли понять то, что мы собирается сказать, даже если сила веры для них еще не доступна. (3) Мы повременим пока пользоваться изречениями пророческими; на некоторое время отложим в сторону и Писание и лишь вкратце укажем на его значение, когда коснемся христианского учения. Чтобы не нарушить последовательности речи, мы будем перемежать слова Писания собственными рассуждениями, рассчитанными на тех, кто еще не постиг смысла священных текстов. Раскрыв же этот смысл, мы предоставим всевозможные свидетельства тем, кто уже уверовал. (4) Если же некоторым простым и непросвещенным умам наши слова покажутся несогласными с Писаниями Господа, то пусть узнают они, что именно на них и основывается сила и живость наших речей, которые стремятся выразить смысл, не очень заботясь о словах. (5) Ведь часто случается, что подробное, но не ко времени приведенное изложение оказывается совершенно бесполезным. Напротив, не задержаться хоть на минуту на вещах основополагающих значило бы выказать не только умственное убожество, но и пренебрежение. (6) «Но поистине блаженны исследующие свидетельства Господа, от всего сердца они взыщут Его». (Пс. 118:2.) О Господе же свидетельствуют и закон, и пророки.

(2, 1) Итак, мы намерены доказать, что только истинный гностик обладает святостью, лишь он воздает Богу почитание, достойное его величия. А из того, что он воздает Богу такое поклонение, следует, что он любит Бога, и сам любим им. (2) Все нравственно-превосходное считает он достойным почитания в меру его превосходства и величия. Из предметов чувственно воспринимаемых он воздает честь властям, родителям и старикам. Из различных учений он чтит преимущественно древнюю философию и древнейшие из пророчеств. Из предметов умопостигаемых он чтит древнейший по происхождению, вневременный и несотворенный первый принцип, источник остального бытия, Сына, (3) благодаря которому мы можем знать вечное начало, Отца всего сущего, древнейшего и благодетельного, который невыразим словом, но которого мы чтим в молчании, святом восхищении и с величайшим почтением. Его Господь возвестил в той мере, в какой могут вместить ее знающие, и в силах постичь те, кто самим Господом предопределен к ведению и «чьи чувства», по слову апостола, «совоспитаны» (Евр. 5:14.). (3, 1) Итак, почитание, воздаваемое истинным гностиком Богу, состоит в неусыпной его заботе о собственной душе и непрестанной любви, обращенной к Господу. (2) Что же касается его благодеяний людям, то одними из них он старается сделать их лучше, другими же помогает и утешает их. Медицина врачует тело; философия – душу. Служением является также и забота детей о родителях, а подданных – о своих правителях. (3) То же видим мы и в Церкви. Пресвитеры служат для улучшения и исправления; диаконы оказывают помощь. (4) Таким же двойным служением ангелы служат Богу, помогая в управлении земными делами. Гностик тоже служит Богу. Будучи призванным учить и исправлять, он открывает людям смысл своих возвышенных прозрений, стремясь улучшить их. Ни в ком из смертных нет ни такого благочестия, ни такой богобоязненности, как в верующем, который в делах земных служит Богу со славой и безупречностью. (5) Подобно тому как старательный уход за посевами, использующий различные приемы, навыки и знания земледельца, приносит обильный урожай и немалую выгоду, так и благочестие гностика, собирая плоды, приносимые теми, кто через его служение пришел к вере, собирает богатейший урожай. Он пробуждает от греховной жизни и приводит на путь спасения многих собратьев. (6) Если богосоответствие (qeoprepeia) есть сохранение того, что присуще Богу, то соответствует Богу только тот, кто любит его. Только он знает, что угодно Богу с теоретической и с практической точки зрения. Ему ведомо какую жизнь должен вести тот, кому предстоит в будущем достигнуть обожения, а в настоящем – уподобиться ему.

(4, 1) Следовательно, прежде всего истинный гностик любит Бога. Чтить отца – значит любить его; точно так же и чтить Бога равнозначно любви к нему. (2) Сила гностика проявляется, как нам кажется, в трех способностях: во-первых, он способен проникнуть в суть вещей; во-вторых, он исполняет заповеди Логоса, в-третьих, он может передавать тайны познания в наставлениях, отвечающих величию Божию. (3) Чем же объяснить тот факт, что верующего в бытие Вседержителя и получившего из уст самого несотворенного Сына откровение Божественных тайн называют безбожником? Безбожник ведь – это тот, кто отрицает бытие Бога, страшась вместо него демонов, обожествляя подряд все вещи, будь то дерево, камень или нечто им подобное, низводя до степени раба, движимого лишь страхом, душу и разум человека.

II. Сын Божий как Устроитель и Спаситель

(5, 1) Первая ступень веры – это знание Бога. Далее, через уверенность в учение Спасителя, надлежит усвоить то, что делание какого-либо зла кому бы то ни было есть нечто противоречащее сути этого богопознания. (2) Человек благоговейный – это лучшее, что есть на земле, ближайшим к нему и столь же чистым является ангел, участник вечной и благословенной жизни. (3) Но существом совершеннейшим и святейшим, наиболее безграничным, возвышенным, начальственным, царственным и благодетельным является Сын Божий, по естеству ближайший к единому Вседержителю. (4) Он являет собой наивысшее превосходство над другими существами, заключающееся в том, чтобы все упорядочивать и всем повелевать согласно с волей Отца, всем мудро управлять, во всех своих делах выказывать неустанное всемогущество, ведать тайные законы бытия. (5) Неделимый, нерасчленимый на доли, не имеющий нужды переноситься с одного места на другое и в то же время постоянно находящийся везде, и вместе с тем и нигде в отдельности, Он всецело есть разум, всецело свет, весь – Отчее око; он все видит, все слышит, все ведает и содержит все силы естества своим всемогуществом. (6) Воинства ангелов и богов благоговейно повинуются ему, Отчему Логосу, воспринявшему на себя все домостроительство спасения через того, кто все подчинил ему.¹⁵¹⁰ Поэтому все люди – это также его достояние: но одни – по разумению, другие нет; и одни – как друзья, другие – как верные слуги, третьи же – просто как слуги.¹⁵¹¹

(6, 1) Таков Учитель, посредством мистического откровения наставляющий гностика; через утверждение в доброй надежде – просто верующего; через вразумляющее наказание – человека жестокосердого. Так промысел его обнаруживается в общем и в частностях, всюду и во всем. (2) Он – Сын Божий, Господь наш и Спаситель, и со всею ясностью свидетельствуют об этом боговдохновенные пророчества. (3) Будучи Господом всех без исключения – и эллинов, и варваров, Он убеждает всех, кто желает внять убеждению. Но свою спасительную миссию он не навязывает всем подряд, но ставит ее в зависимость от свободного выбора; и от принявшего спасение из его рук за исполнение всего обетованного требует лишь соблюдения заповедей. (4) Философию эллинам он даровал при посредстве низших ангелов. Ибо древним божественным повелением ангелы были распределены среди народов. (Deut. 32:8—9) (5) Но «удел Господа» есть слава, достающаяся лишь верным.¹⁵¹² Действительно, либо Господь печется не обо всех людях и тогда следует считать Его бессильным (но приписывать Богу человеческую слабость – это нечестиво), либо же, будучи в состоянии печься обо всех, он не желает этого (но тогда это не согласуется с его благостью). Тот, кто принял на себя тело, способное страдать, едва ли может считаться безразличным и праздным. Следовательно, он печется обо всем без исключения. (6) Это согласно и с его существом, ибо он есть Господь вселенной и Спаситель всех людей, а не только некоторых из них. Он распределил дары своего милосердия каждому в меру его способностей и всем уделил он от своих благодеяний – эллинам и варварам – и тем из них верным и избранным, кто был заранее предопределен и в надлежащее время «призван».¹⁵¹³

(7, 1) Ему чужда какая-либо зависть, поэтому все призваны в равной мере; высочайшие же почести соразмеряет он с силою веры и ее твердостью. Никакая сторонняя сила не может воспрепятствовать его намерениям или удержать его от исполнения задуманного: ведь он есть Господь вселенной и творит волю всеблагого Вседержителя Отца. К тому же зависть вовсе не свойственна бесстрастному и родившемуся безначально (a)narxw») Господу. Да и способно ли что-либо, присущее человеку, возбудить его зависть? Для этого есть у человека другой завистник, обуреваемый всякого рода страстями.

(3) Нелепо утверждать, что Господь не желает спасти род человеческий по неведению о том, как применить свою благость к каждому из людей в отдельности, поскольку бессмысленно говорить о неведении того, кто еще до сотворения мира был советником Отца. Ведь именно он был той Премудростью, о Которой «возрадовался» (Притч. 8:30.) Вседержитель Бог, сила и всемогущество Отца, его Логос, рожденный прежде всего остального, мудрость Отца. Он есть в собственном смысле слова Учитель всего им сотворенного. (5) Может к промыслу его примешиваются какие-либо страсти? Но как можно утверждать такое о том, кто по восприятии нашей страстной плоти преобразует ее своим учением в бесстрастную? (6) Как может он быть Спасителем, если он не являет себя таковым для всех, кто уверовал в него, желая достигнуть гносиса. Но он является Господом и для не уверовавших, ибо настанет день, когда и они исповедают его, восприняв от руки Владыки уготованные всем благодеяния. (7) Все благодеяния Господа имеют отношение к Вседержителю; Сын является, так сказать, энергией Отца. (8, 1) Итак, Спаситель никогда не может питать ненависти к человеку. Проникнутый высшей любовью к нему, он не пренебрег немощами нашей плоти, в которую и облекся, чтобы явить себя Спасителем всех людей без изъятия. Ибо вера есть достояние каждого, кто только желает ее избрать. (2) И напрасно опасение, что Господь будто бы может пренебречь своим созданием. Не человек ли один из всех творений Божиих одарен разумом? (3) Иное, более совершенное, проявление заботы Бога о человеке трудно себе представить. Высшему по природе свойственно управлять низшим; владычество по естеству принадлежит тому, кто достойно пользуется своей властью. Но кто воистину всем правит и повелевает? Не Божественный ли Логос вкупе с его Провидением, которое обозревает сразу все части целого и не оставляет своим попечением и малейшей доли своего достояния? (5) Достоянием же и друзьями его должно признать тех, кто предан ему и верит в него. Сын Божий по воле Отца есть первоисточник всякого добра и первопричина всякого движения, то есть, сила, непостижимая человеческим разумением. (6) Однако тем, кто не в силах познать его по немощи своей природы, он не мог явиться таким, каким был в действительности. По этой причине Сын Божий принимает на себя видимую плоть и своим примером предшествует людям в исполнении закона, показывая, что и для них это возможно. (9, 1) Будучи силой Отца, он без труда исполняет все, что захочет, не оставляя без внимания даже и мельчайших деталей. Не будь этого, все созданное не было бы столь совершенным. (2) Свидетельством его всемогущества служит, насколько я могу судить, тщательная согласованность всех частей управления, от высших до низших. Очевидно, что управление это исходит от высшего Повелителя – того, кому волей Отца вручено управление вселенной. Охраняемая целой иерархией взаимно подчиненных властей, лестница эта постепенно возводит нас к самому великому Первосвященнику. (3) От этого единого, повелевающего всем Начала и, как мы уже говорили, вершителя воли Отчей, все и исходит – и первое, и второе, и третье.¹⁵¹⁴ Далее, на высших ступенях видимого мира поставлены легионы блаженных ангелов, а под ними и вплоть до нас расположены друг за другом те, кто от Единого и через него, спасаемы им и другим несут спасение.

(4) Мельчайшие частицы железа послушны притяжению Гераклейского камня, которое распространяется на многочисленные колечки этого металла. Подобно тому и люди благочестивые, влекомые Святым Духом, будут вселяться: одни – в первую обитель, другие – в следующие, и так до самой последней.¹⁵¹⁵ Люди же порочные, не желающие ни к чему себя понуждать, взрастившие в себе дурные наклонности и неспособные с ними совладать, носятся туда и сюда, лишенные божественной поддержки, волнуемые бурей страстей, и, наконец, низвергаются на землю. От начала был утвержден закон, согласно которому благо есть предмет свободного выбора. (10, 1) Вот почему заповеди, данные и подзаконному, и не подзаконному, обращены не к праведникам («ибо закон положен не для праведника»¹⁵¹⁶), а к свободно избравшим их исполнение. И в виде награды за послушание им обещается блаженная вечная жизнь. Людям, избравшим порок, они предоставляют возможность находиться среди того, чему они оказывали предпочтение. Напротив, для душ, ежедневно трудившихся над своим улучшением и усовершением через воспитание в себе добрых качеств и приумножение праведности, они назначают наилучшую обитель как достойное воздаяние. И в самом деле, не достигают ли они, по мере постепенного преуспеяния «простираясь вперед»¹⁵¹⁷, и самого бесстрастия, пока не обретут, «в меру мужа совершенного» (Еф. 4:13.), того состояния, которое есть совершенный гносис и наиболее славное наследие? (2) Различаясь в каждом индивидуальном случае временем, местом, достоинством, наследственной долей и служением, каждое из этих спасительных изменений постепенно возводит человека к пребыванию близ Господа в вечном созерцании. (3) И для того, кто целиком предался созерцанию из любви к гносису, отсюда начинается путь, который приводит к самопознанию. (11, 1) Поэтому Господь, хотя и черпал заповеди из одного и того же источника, давал их людям по мере необходимости, то как первоначальные, то как позднейшие. Он не желал, чтобы жившие до закона оставались безо всякого руководства и чтобы народы, не знакомые с философией варваров и не имеющие узды, увлекались всевозможными излишествами. (2) Одним даны были заповеди, другим – философия. Этим он удерживал народы от неверия до самого своего пришествия, после которого нет уже неверующим никакого оправдания. Поэтому не важно, что именно мы изберем в качестве отправной точки. Будь то учение эллинов или варваров, все равно и то и другое приведет к совершенству через веру. (3) Но если эллин, хоть и не просвещенный языческой философией, примет истинное учение, то, каким бы ни считали его неотесанным, он превзойдет всех своих образованных соплеменников, ибо вера его сама выбрала краткий путь к спасению и совершенству. (12, 1) Лишь бы не была стеснена свобода воли, а все остальное Господь сам обратит в орудие добродетели, дабы люди слабые и недальновидные так или иначе могли из рода в род видеть в лице единого и всемогущего Существа милосердную любовь Божию, спасающую нас через Сына. (2) И никоим образом это Существо не может быть началом зла, ибо все, что Господь сотворил, и в целом, и в частностях, служит спасению. (3) Итак, задача спасительной справедливости состоит в том, чтобы все без исключения возводить к наилучшему возможному для него состоянию.¹⁵¹⁸ К возможно лучшему благу, сообразно их устроению, возводятся и более слабые. Ведь разумно, чтобы все добродетельное переходило в лучшие обители, и причина этого перехода – свободный выбор, который в силах совершить каждая душа. (5) Вразумляющие же наказания, через служащих ангелов, через многоразличное предпочтение доброго и через окончательный суд, который по благости своей вершит великий Судья, заставляют покаяться и дошедших до «бесчувствия» (Еф. 4:19.).

III. Гностик стремится уподобиться Богу

(13, 1) «Об остальном умолчу», прославляя Господа. Скажу только, что души истинных гностиков, которые силой своей созерцательной способности превосходят всякий иной святой миропорядок, предопределены жить в блаженных обителях богов. Святые и причтенные к другим святым, совершенные из совершенных, попадают они из лучших мест в наилучшие, где предаются созерцанию божественных вещей уже не как в зеркале или посредством некоего «зеркала»¹⁵¹⁹, но как призванные на вечерю бессмертия, и созерцают Божество явственно и отчетливо, словно при полном солнечном освещении, никогда не пресыщаясь этим созерцанием. Благодаря своей любви к Богу они удостаиваются нескончаемого и вечного блаженства и неизъяснимой радости, в силу тождества по своей природе с тем, кто является источником всех этих совершенств. Таково созерцание «чистых сердцем» (Мф. 5:8.). (2) При посредстве Великого Первосвященника достигший совершенства истинный гностик беседует с Богом. Полнотой своего благочестия он уподобляется, насколько это возможно, Господу, ибо, взирая на изливаемые Богом благодеяния и заботясь о спасении людей, проходит святые служения, распространяет учение и творит добро. (3) Можно сказать, что истинный гностик сам себя созидает и творит. Более того: своими добродетелями он возвышает и внимающих ему, воплощая в себе подобие Божие. Живя в единении с Богом, практикуя умеренность, которая через упражнение приводит к бесстрастности, он в меру своих сил уподобляется тому, кто по существу своему бесстрастен. И это бесстрастие является результатом непрестанного единения и общения с Господом. (4) Спокойствие духа, человеколюбие и величайшее благочестие – таковы, по-моему, этапы пути истинного гностика к богоподобию. (14, 1) Эти добродетели являются той «жертвой приятной», о которой говорит апостол (Phil. 4:18.), ибо, согласно Писанию, «сердце нестроптивое»¹⁵²⁰ вкупе с правым знанием есть «жертва всесожжения Богу». ¹⁵²¹ И всякий человек, достигший святости, просветляется лучами Божества и достигает неразрывного единения с ним. (2) Евангелие и апостолы заповедуют нам ради избавления от бремени греха и выведения души из смятенного состояния налагать оковы на тело, отрекаться от себя, умерщвлять своего ветхого человека, испорченного похотью, и вызывать к жизни человека нового.¹⁵²² (3) То же самое таинственно внушалось и законом, который повелевал карать грешника изгнанием, дабы этим понудить его к обращению от греха на путь бесстрастия, которого достигают лишь проникнутые верой. (4) Но толкователи закона не постигли этой истины. Рассматривая закон лишь как предмет спора, они только дали тем самым в руки праздных любителей распрей орудие против закона. (5) Поэтому мы мудро поступаем, не принося жертв Богу, ибо он все имеет в изобилии и сам является источником всего необходимого. Вместо этого мы прославляем того, кто принес себя в жертву за нас. Мы и себя приносим в жертву тому, кто ни в чем не нуждается. И отрекаясь от страстей, мы приносим жертву тому, кто лишен каких-либо страстей. (6) Воистину ничто так не радует Бога, как наше спасение. Мы вправе не чтить принесением жертв того, кто никогда не побеждается чувственными удовольствиями. Жертвенный дым, рассеивающийся внизу, лишь слегка касается даже и самых близких к нам облаков, если только вообще достигает их. Но куда им до него! (15, 1) Бог ни в чем не нуждается, не связан плотскими удовольствиями, не корыстолюбив и не сребролюбив. Он сам обладает всеми сокровищами и изливает на свои творения всю полноту щедрот. Нечего и думать поэтому о снискании его благоволения принесением жертв и разных материальных даров, воздаянием ему человеческих почестей и славословием; ничем подобным не завоевать Божественного благоволения. Он открывается лишь благим и добродетельным, никогда не изменявшим правде даже под влиянием угроз или разных соблазнов и обещаний. (2) Некоторые, не признавая за человеческой душой самостоятельности и свободы выбора, и не веря в то, что ее никто не в силах полностью поработить, не могут сносить чинимые им напрасные обиды с подобающим терпением и в негодовании отвергают бытие Бога. (3) Склоняются к этому и многие невоздержанные, преданные чувственным удовольствиям, измученные тяжкими страданиями, подвергшиеся неожиданным невзгодам, сломленные превратностями неверного случая. Они приходят к выводу, что Бога нет, а если он и есть, то промысел его не охватывает всего сущего. (4) Другие же, вообразив, что богов много, хотят умилостивить их жертвоприношениями и дарами, дабы те потакали их страстям. Эти уже открыто отвергают бытие единого и истинного Бога, сущего в неизменности праведной благости.