Текст книги "Строматы. 1-7 Том"

Автор книги: Климент Александрийский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 42 страниц)

(16, 1) Итак, истинный гностик благочестив. Потрудившись сперва над собственным совершенствованием, он обращается затем к ближним. Не радует ли отца сын, стремящийся уподобиться в благих делах родителю, или слуга своего господина, коль скоро он подражает ему в том же? (2) Ибо вера и повиновение всегда вполне в нашей власти. Ошибается тот, кто происхождение зла видит в телесных изъянах, или в недомыслии, происходящем от невежества, или же (по своей глупости) в неразумной необходимости. (3) Истинный гностик благодаря знанию оказывается выше их всех, побеждая их как неразумных животных. Подражая божественному замыслу, он одаривает добром всех, прибегающим к нему, насколько это возможно. (4) Если он облечен властью, то ради общего блага встает во главе народа как новый Моисей и считает своим призванием вести его к спасению. Он укрощает диких и приводит к вере не склонных к ней. Лучших и добродетельных он награждает, злым же воздает наказаниями, соблюдая разумную меру для исправления виновных. (5) Душа праведника поистине как бы образ и подобие Божества, и соблюдение заповедей делает ее храмом, где водворяется Вождь смертных и бессмертных, Царь и Творец всего прекрасного, который воистину есть закон и право, вечный Логос, словом, единственный Спаситель каждого в отдельности и всех вместе. (6) Это подлинно единородный Сын, образ славы Царя вселенной и Вседержителя Отца. Именно он запечатлевает свой образ в душе гностика, чтобы тот мог возвыситься до созерцания его божественной полноты. Так гностик становится третьим божественным образом; ибо он в меру сил своих уподобляется второй Причине, Жизни истинной, при содействии которой мы живем подлинной жизнью. Таков, по-нашему, истинный гностик, всегда утверждающийся на основаниях непреложных и неизменных.

(17, 1) Властвуя над собой и тем, что принадлежит ему, постигнув в совершенстве науку божественного, он в полной мере открыт истине. (2) Знание и постижение предметов, которые доступны нашему разумению, с полным основанием можно назвать достоверным научным знанием. Одна сторона этого знания ведает предметами, относящимися к Божеству, и должна определить главную причину всего, установить Начало, «через которое все произошло и без которого ничто не произошло»¹⁵²³; с другой же стороны, оно касается сущностей, которые собой все проникают, все содержат, соединяют и разделяют, а также порядок, значение и цель этих сущностей. (3) В сфере дел человеческих, это знание касается вопроса о том, что есть человек, что он представляет собой по природе и что против природы, как ему управлять собой, как должен он переносить страдание, каковы добродетели его и пороки, что в нем добро, что зло, а что находится между ними? Что есть мужество, благоразумие, воздержность? Что такое справедливость и в каком смысле это наивысшая добродетель? (4) Благоразумие и справедливость помогают знающему в достижении мудрости. Опираясь на мужество, он противостоит не только невзгодам, но и чувственным удовольствиям, вожделению, горю, гневу и всему, что может победить нас силой или хитростью. (5) Ведь мы должны уметь переносить не только зло и напасти, но и все, чем возбуждается страх и боязнь. Поэтому даже горе считается полезным и врачебным искусством, и в целях образования и наказания, ибо оно способно исцелять, научать и исправлять, изменяя нрав человека для его же блага. (18, 1) Мужество имеет несколько разновидностей, каковы терпение, возвышенный образ мыслей, великодушие, щедрость, благородный образ действий. Вот почему истинного гностика нисколько не задевают суждения людей никчемных, равно как и мнения и лесть толпы. Перенося невзгоды и труды, он в то же время воздерживается ото всех обязательств и несчастью противостоит с непоколебимой твердостью, мужественно возвышаясь над ним, во всем проявляя себя зрелым мужем, не в пример большинству людей. (2) Всегда и неизменно благоразумный, он живет воздержно и сохраняет душевный покой, признавая должным все ниспосланное ему и отклоняя все постыдное как чуждое его природе. Пребывая в миру и, одновременно, за его пределами¹⁵²⁴, он все совершает упорядоченно и последовательно, не преступая границ никогда и ни в чем. Он всего имеет в избытке, не желая ничего, поскольку нуждается в очень немногом и пребывает среди всех тех благ, которые приносят ему знание добра. (3) Основным следствием его праведности является желание проводить свое время вместе с теми, кто близок ему по естеству, на земле и на небе. (19, 1) Вот почему он охотно раздает то, чем владеет. Человечный и сострадательный, он ненавидит лишь порок и грех, от которых отвращается. (2) Значит ему необходимо было научиться верности себе и ближнему, сообразуясь в этом с учением Спасителя. Кто добровольно повинуется закону, тот есть слуга Божий. Но если кто очищает сердце уже не ради послушания заповедям закона, а из любви к знанию, то становится другом Божиим. (3) Мы не рождаемся добродетельными, и добродетель не развивается в нас наподобие органов тела, безо всякого нашего участия. Ведь в таком случае наш выбор не был бы добровольным и похвальным.¹⁵²⁵ Добродетель не похожа и на речь, которая развивается постепенно, совершенствуясь по мере каждодневного употребления. Подобным образом скорее растет грех, нежели добродетель. (4) Как и добродетель, гносис не является плодом какого-либо искусства, имеющего своим предметом некую выгоду или заботу о теле. Не приобретается он и в результате школьного образования. Довольно с него и того, что оно упражняет и изощряет душевные способности. (20, 1) Закон государства вполне в силах обуздать злодеев, однако даже самое убедительное вразумление словами, лишь слегка касаясь души, не может утвердить в ней истину как нечто непоколебимое и научно обоснованное. (2) Эллинская философия способна лишь предварительно очищать душу и готовить ее к восприятию веры, на основе которой истина созидает гносис.

(3) Таков истинный атлет, за все страдания свои увенчанный истинной победой на великом ристалище, каковым является весь этот прекрасный мир. (4) Устроителем состязания выступает сам Бог Вседержитель; раздает награды – его единородный Сын; зрителями же являются ангелы и боги. Борьба эта, включающая всякого рода состязания, «не против плоти и крови, но против властей духовных»¹⁵²⁶, своим воздействием на плоть поднимающих в душе сильную бурю пороков и страстей. (5) Победоносно выдержавший эти великие состязания и повергший самого искусителя, который стремится уловить нас, завоевывает бессмертие, ибо на справедливом суде Божием не может быть неверных приговоров. (6) Зрители приглашаются на состязание, однако на арену допускаются одни лишь атлеты, а побеждает лишь тот, кто был наиболее послушен наставлениям тренера. По окончании состязаний настает время раздачи заготовленных Богом наград, и не судья – виновник поражения. (7) Сильный заслуживает милости, а властный – крепости. На то нам и дан ум, чтобы знать, к чему мы призваны, а наставление: «Познай самого себя» побуждает нас узнать, зачем мы созданы. Сотворены же мы и введены в этот мир с тем, чтобы быть верными исполнителями заповедей, если только хотим наследовать спасение. (8) Такова Адрастея, Неизбежность, благодаря которой нельзя убежать (diadranai) от Бога.¹⁵²⁷

(21, 1) Итак первостепенный долг человека состоит в повиновении Богу, который за послушание заповедям установил награды, соответствующие разным степеням блаженства. (2) Признанием божественных благодеяний мы низводим на себя благоволение Божие, ибо ничем иным не можем мы возблагодарить своего благодетеля по достоинству. Верным окажется тот, кто принял учение после надлежащего размышления и добровольно соблюдал заповеди во всей их строгости; а воздающий за благодеяние любовью по праву называется другом. (3) Нет для человека иного и лучшего способа воздать благодарность Богу, нежели исполнением угодного ему. Возрастание в добре и совершенстве ради угождения и благодарности Богу принимает Учитель и Спаситель как деяние ему во славу или как приношение ему. И если верные терпят от кого-либо вред или обиду, то в их лице Бог себя самого считает оскорбленным неблагодарностью; презрение к ним принимает как презрение к себе и их бесчестие – как свое бесчестие. (Хотя мы понимаем, что никакого бесчестия невозможно нанести ему лично.) (5) Вот почему человек никогда не может по достоинству возблагодарить Господа за его щедроты и на великий дар спасения ответить чем-нибудь столь же великим. (6) Наносящий вред чужому имуществу оскорбляет собственника; оскорбляющий простого воина наносит оскорбление и его полководцу. Точно так же, оскорбление, нанесенное посвященным Богу, он принимает на свой счет. (7) Действительно, солнце ведь освещает не только небо, но изливает свой свет на всю вселенную, на сушу и на море. Нет такого уголка, куда бы тот свет ни проник; нет такого потаенного места в доме, который остался бы неосвещенным. Свет Логоса также проникает всюду, и нет в человеческой жизни ни одной частицы, сколь бы ничтожной она не казалась, которая бы не освещалось бы лучами этого света.

IV. О языческих кумирах и начале всех суеверий

(22, 1) Мало того, что эллины представляют богов антропоморфными, они представляют их рабами наших страстей. И так как по наружному виду всякий мыслит их себе подобными, то «эфиопы, – как говорит Ксенофан, – изображают их чернолицыми и курносыми; а фракияне – голубоглазыми и краснокожими».¹⁵²⁸ Равным образом приписывают они им и душу наподобие той, что присуща и им самим. В результате боги варваров отличаются суровостью и жестокосердием; боги эллинов более кроткие, но им свойственны все прочие человеческие страсти. (2) Люди дурных нравов и богов своих мыслят такими же; люди же добродетельные воображают их благими. Вот почему имеющий «царственную душу» и истинный гностик столь же верно чтит Бога, сколь чужд всякого рода суеверий.¹⁵²⁹ Он убежден, что есть лишь один Бог, достойный поклонения и почитания, творящий дивные чудеса, всех наделяющий своими благодеяниями. Он есть первопричина всех благ, злу ни в коей мере не причастная.

(3) В нашем сочинении, озаглавленном Протрептик или Увещевание, мы достаточно изобличили эллинов в идолопоклонстве, привели множество доводов и примеров, и здесь не будем возвращаться к тому, что показано там со всей очевидностью. (23, 1) Но коль скоро речь зашла об этом, приведем одно или два свидетельства, показывающих, что уподоблять Бога порочнейшим из людей нечестиво и безбожно. (2) Либо их боги могут быть действительно поруганы людьми, и в таком случае оскорбленный в сравнении с оскорбившим, несомненно, оказывается существом низшим, либо боги безразличны к оскорблениям. Но почему же в таком случае они обрушиваются на тех, кто их не оскорбил, наподобие сварливых старух, всегда готовых раздражаться и неспособных сдерживать ярость? (3) Рассказывают например, что Артемида выместила на этолийцах свое негодование против Энея.¹⁵³⁰ Или не знала богиня, что он не из пренебрежения, а по забывчивости своей оставил ее без жертвы, думая, что уже принес ее? (4) Или Латона¹⁵³¹, которая на упрек Афины, что она осквернила ее храм родами, отвечала весьма разумно:

(5) … Имущество убитых и вещей

Окровавленных груду видеть рада,

Ничуть не оскорбляясь этим видом.

Неужто роды выглядят ужасней?¹⁵³²

(6) Рождают же в храмах животные, и это не считается осквернением. (24, 1) По правде сказать, после этого меня не удивляет склонность язычников к суевериям. Ведь всерьез полагая, что всякое событие есть начало несчастья, предзнаменование какого-нибудь зла или погибели, немудрено быть все время в страхе:

(2) Прорыла ль мышка ход сквозь глину алтаря,

Иль забралась в сосуд, ища остатки масла,

Петух ли жертвенный до срока прокричал -

Все это страшный знак, ужасная примета!¹⁵³³

(3) Менандр в своей комедии Суеверный высмеял одного из них в таких словах:

А. О всеблагие боги! Добрый знак!

Затягивая правую сандалью,

Порвал шнурок я.

В. Глупый дуралей!

Шнурок гнилой был, а купить другой

Тебе не позволяла твоя жадность.¹⁵³⁴

(4) Чрезвычайно метко заметил как-то Антифон.¹⁵³⁵ Когда однажды свинья съела своих поросят, и это обстоятельство навело на хозяина свиньи уныние ввиду ожидания скорого несчастья, он заметил саркастически, что, поскольку животное сделало это от скудной кормежки и по причине жадности хозяина, то в этом случае следовало бы не печалиться, а радоваться. Ибо это действительно предостережение богов: смотри, чтобы свинья не пожрала с голоду твоих собственных детей.

(5) «Что удивительного в том, – говорил Бион, – если мышь, не находя ничего лучшего, изгрызла корзину?» «Вот если бы корзина съела мышь, – рассмеялся в ответ Аркесилай, – это было бы удивительно». ¹⁵³⁶

(25, 1) Диоген хорошо заметил как-то по поводу одного человека, который, увидев, что змея обвилась вокруг пестика ступы, восторгался этим явлением, как чудом. «Что в этом удивительного? – сказал он ему, – Вот если бы змея выпрямилась, а пестик обвился бы вокруг нее, это было бы и впрямь дивно!»¹⁵³⁷

(2) Неразумным животным на роду написано быть в движении, бегать, драться, рождаться и умирать. Все это, будучи естественным для них, не может быть противоестественным для нас.

(3) Видим летающих на небе в светлых лучах Гелиоса

Птиц, но не все роковые.¹⁵³⁸

(4) Комический поэт Филемон также высмеивает суеверные страхи:

Заметив, что слуга мой наблюдает

За тем, как кто чихнул, вошел иль вышел,

Немедленно веду его на рынок.

Ведь каждый ходит, говорит, чихает

Сам по себе, не для сторонних глаз.

Все вещи происходят как им должно.¹⁵³⁹

(5) Благодаря умеренному образу жизни человек достигает здоровья. Набивающий же свое чрево пищей, как мешок, и все дни праздников проводящий в пирах, этим лишь наживает себе разные болезни. (26, 1) Многие же

Боятся даже надписей на стенах.

И это суеверие вызвало следующую колкость Диогена. Рассказывают, что как-то он увидел на стене жилища одного дурного человека надпись:

Победоносный Геракл

Здесь обитает. Злодеям вход воспрещен!

«Хорошее дело! – воскликнул он, – как же теперь войдет сюда сам хозяин?»¹⁵⁴⁰

(2) Подобные им люди, боготворящие всякое дерево или мокрый камень, трепещут, так сказать, даже при виде клочка красноватой шерсти, крупинок соли, обломка смолистого дерева, заготовленного для факела, или кусочков серы, если все это после произнесения над ними заклинаний волхвов объявлено нечистым. Бог же, будучи Богом истинным, ценит лишь святость праведников и ненавидит лишь ту нечистоту, которая происходит от несправедливости и злодейств. (3) Мы знаем, что из насиженных яиц и после употребления их в очистительных жертвоприношениях вылупляются птенцы. Это было бы невозможно, если бы при совершении очищения все грехи очищаемого действительно передавались бы этим яйцам.

(4) Комик Дифил¹⁵⁴¹ тонко высмеивает заклинателей в следующих стихах:

Всех Претид очищаю легко, вместе с отцом их,

Претом Абантиадидом, а пятой еще и старуху.

И нужны мне лишь лук и факел, чтоб всех их очистить,

Да серы немного с смолой из глубин многошумного моря,

Широкого, глубокоструйной реки Океана.

О Воздух благой, сквозь тучи с небес пошли Антикира,

Чтобы этот жучек вмиг превратился в шмеля.

(27, 1) И Менандр¹⁵⁴² неплохо замечает:

Если б, мой Фидий, ты и вправду был болен,

Я бы врача к тебе вызвал немедля.

Ты же здоров. От твоей ложной болезни

Ложное же найду быстро лекарство.

Не сомневайся, оно подействует сразу.

Пусть окружит тебя куча знахарок,

Пусть остудят тебя в трех водах, добавив

Соли и горсть чечевицы в это снадобье.

(2) Остуди свой пыл! Истинно чист лишь тот, кого ни в чем дурном не упрекает совесть.

(3) Трагический поэт так говорит:

– Орест, какой недуг тебя томит?

– Груз страшных дел. Меня снедает совесть.¹⁵⁴³

(4) Действительно, нет иной чистоты, кроме воздержания от всего дурного. (5) Хорошо сказал и Эпихарм:

Коль дух твой чист, то весь ты чистым будешь.¹⁵⁴⁴

(6) Вот почему и мы утверждаем, что душа должна прежде всего очищать себя от превратных мнений через проверку их рассудком, а затем, освободившись от всех нечистых мыслей, хранить основные заповеди вероучения. Как готовящиеся к посвящению в мистерии предварительно проходят некоторые очистительные испытания, так и мы должны прежде оставить нечистые предрассудки с тем, чтобы обратиться к истинной традиции.

V. Чистая душа – лучший храм Богу

(28, 1) Прекрасно и справедливо не связывать ни с одним местом присутствие того, кто ничем не может быть ограничен. И не правы ли мы, когда величие того, кто включает в себя все на свете, не хотим измерять рукотворными (Act. 17:24.) храмами в его честь? (2) Действительно, на каком основании труды обычных строителей следует называть святыми? Немногим лучше думали и те, кто приписывал божественное величие Воздуху и всему сущему под ним, точнее, всему миру и космосу. (3) Не смешно ли утверждать, что человек, которого философы называют «игрушкой Бога»¹⁵⁴⁵, может сам творить себе Бога и что Божество, в свою очередь, становится игрушкой, созданной руками ремесленника? То, что сделано руками, сродни материалу, из которого оно сотворено. Так, изделие из слоновой кости есть слоновая кость, изделие из золота – золото. (4) Идолы и храмы, воздвигаемые простыми ремесленниками, созидаются из косной материи и навсегда остаются безжизненными, вещественными и не содержат в себе ничего святого. Как бы ни совершенствовалось искусство, вещество всегда останется верным своей природе. Поэтому произведения искусства не могут считаться священными и божественными.

(5) Да и как возможно создать нечто новое, если по божественному плану во вселенной нет ничего, что уже не занимало бы здесь предустановленного ему места? То, что кем-то и где-то воздвигнуто, воздвигалось потому, что прежде его там не было. (6) Следовательно, если Бог был воздвигнут неким человеком так же, как воздвигают статуи, то было время, когда он не имел места и, значит, не существовал вовсе. Ведь то, чего раньше не было, не занимало никакого места, поскольку чтобы занимать его, нужно быть. (7) С другой стороны, тот, кто существует реально, не может быть ограничен несущим, равно как и чем-либо иным. Он существует сам по себе.

(29, 1) Остается предположить, что он [здесь] сам по себе. Но каким образом нечто может породить себя? И как сущее может поместить себя в качестве существующего? Или же, как нигде ранее не расположенное может само найти себе место? Ведь его раньше не существовало, поскольку несущее нигде не расположено. И если мы предположим, что он где-то был до того, как создал себя, то, стало быть, он достиг того, чем и прежде обладал, а это нелепость. (2) Каким образом высшее существо, которому принадлежит все сущее, может в чем-либо нуждаться? Те же, кто приписывает ему человеческий облик, наделяют его и человеческими нуждами, вследствие которых ему оказывается необходимыми пища, одежда, кров и все тому подобное. Имеющие сходный образ и сходные склонности подчинены и сходным условиям жизни. (3) Если правда, что храм, во-первых, есть видимый образ божественного величия и, во-вторых, вещественное вместилище божественного существа, то не лучше ли назвать храмом Божества Церковь, которая, став святой через познание Бога, учреждена во славу его? Вот подлинное святилище – величественное, воздвигнутое не руками ремесленников и украшенное не искусством чародеев, а волей самого Бога. (4) Однако Церковью мы назовем не здание, но собрание избранных. И это будет храм, достойный вмещать божественное величие и славу; жертва драгоценная и в чистоте своей подобающая тому, кто достоин всякого почитания и который (отметим еще раз) по своей все превосходящей святости не может ничему быть уподоблен. (5) И именно гностик является этой жертвой. Любимый Богом, он чествует его и как бы воздвигает в себе. Иными словами, богопознание находит в нем свое освящение. (6) В душе этого гностика обретаются образ и подобие Бога, ибо она блаженна, будучи сначала подготовленной предварительным очищением, то есть перенесенными уже испытаниями, и еще более блаженна от каждодневного упражнения в добродетели. (7) Здесь мы находим то, что уже воздвигнуто или может быть воздвигнуто. Первое касается уже достигших гносиса, второе же – тех, кто способен его достигнуть, однако в настоящее время еще не готов принять в себя знание Бога. (8) Каждый, кому еще только предстоит уверовать в Бога, уже является верным в его глазах и «воздвигается» в его честь, как храм или статуя, достойная его славы и посвященная ему.

VI. Молитва, от чистого сердца обращенная к Богу, лучше жертвоприношения

(30, 1) Поскольку Бог, как следует из вышесказанного, не может быть описан как сущий в каком-либо месте, равно как и не может быть уподоблен никому из живущих существ, то ему не следует приписывать страсти или чувства, присущие живым существам, а также желание жертвоприношений, якобы для того, чтобы питаться ими наподобие пищи. (2) Существа, подверженные страстям, – смертны. Бессмысленно предлагать пищу тому, кто не нуждается в ней для поддержания своего существования.

(3) Комический поэт Ферекрат в Беглецах¹⁵⁴⁶ показывает богов, которые сами осуждают человеческие жертвенные ритуалы:

«Жертву богам принося, вы сперва решаете, какую нам выделить долю. Это все, стыдно сказать, вы не берете: ляжки и пах, берда без мяса и позвоночник, очищенные скребком. Все годное вы съедаете и оставляете нам, словно собакам, только объедки. Как будто остального стыдитесь и его прячете».

(4) Эвбул, также комический поэт, так пишет о жертвоприношениях¹⁵⁴⁷:

Богам достается у вас лишь хвост и ляжки.

Жертву приносите нам приличную лишь педерастам.

(5) И выводя Диониса в Семеле, он приписывает ему такие слова:

Во-первых, предлагая жертву мне,

Иные преподносят кровь, пузырь, иль сердце или сальник.

Но ничего вкусней, чем бедра я не знаю.

(31, 1) Менандр¹⁵⁴⁸ пишет об этом так:

…Бедер остатки

Желчь, несъедобные кости они предлагают

В жертву богам, оставляя себе остальное.

(2) Разве тук для жертвенного костра не избегается даже животными? И если этот тук действительно является пищей эллинских богов, то почему же они не обожествляют поваров, которым вечно достается это удовольствие, или не поклоняются печи, которая еще ближе к этому драгоценному туку. (3) Гесиод говорит, что Зевс, обманутый Прометеем при разделе мяса, получил «белые кости» быка, «покрытые ослепительным жиром»:

С этой поры поколенья людские во славу бессмертным

На алтарях благовонных лишь белые кости сжигают.¹⁵⁴⁹

(4) Разумеется, никто из них не утверждает, что божество, ослабев от желания, подкрепляет таким образом свои силы. Они представляют его, соответственно, как подкрепляющегося без особого желания, наподобие растения или животных, роющим норы, наподобие червей. (5) Такие, как они говорят, растут, никому не причиняя вреда, питаясь плотным воздухом или испарениями собственного тела. (6) И если божество, ни в чем не нуждаясь, все же, как они полагают, питается, какую нужду оно имеет в пище, ничего не желая? (7) Но если, хотя и не нуждаясь ни в чем, оно получает удовольствие от воздаваемых ему почестей, то вовсе не без основания мы возносим ему хвалу в молитвах. Поэтому лучшее жертвоприношение Богу – это наша праведность, которую мы приносим ему, предлагая ее как жертву праведному Логосу, благодаря которому мы получаем гносис, и воздавая ему хвалу за те знания, которым от него научились. (8) Следовательно, алтарем, который пребывает с нами здесь на земле, является собрание всех посвятивших себя молитве и объединивших в ней свои голоса и мысли в один голос и один разум.

(9) Если пища, поступающая через ноздри, считается более божественной, нежели та, что поглощается ртом, то вдыхаемая будет еще лучше. (32, 1) Что же тогда они скажут о Боге? Питается ли он воздухом как дубовая роща? Или он дышит как морские животные, раздувая жабры? Или же он дышит всеми частями тела, обдувая себя воздухом, наподобие насекомого? Но никто, если он в своем уме, не станет уподоблять Бога ничему подобному. (2) Животные втягивают в себя воздух, раздувая легкие и сжимая их грудной клеткой. Предположив, что Бог имеет внутренности, артерии, вены, нервы и другие органы, они превратят его в нечто ничем не отличающимся от человека.¹⁵⁵⁰ (4) Говорят, что церковь дышит единым дыханием, поскольку жертва, приносимая церковью, есть логос, выдыхаемый святыми душами, жертвоприношение и святое разумение, открываемое перед Богом. (5) Древнейший алтарь в Дельфах они чтят как святой, ведь только к нему, незапятнанному убийством и смертью, приближался Пифагор. Почему же они не верят нам, говорящим, что истинно святым алтарем является праведная душа и что жертва, которая приносится на ней, есть святая молитва? (6) Жертвоприношения, как мне кажется, были придуманы людьми для того, чтобы оправдать употребление в пищу мяса. Но коль скоро мясо можно есть и без этого, не пора ли оставить такое идолопоклонство?

(7) Жертвоприношения, описываемые в Законе, символически означают благочестие, которое бы соблюдаем. Горлиц и голубей, которых мы приносим в жертву, мы приносим ради очищения от грехов неразумной части нашей души и ради принятия Бога. (8) Если же кто из праведников не обременяет свою душу животной пищей, он получает возможность пользоваться плодами благоразумия, хотя и не так, как Пифагор и его последователи, которые бредили о перевоплощении душ. (9) Ксенократ в своем сочинении О животной пище и Полемон в трактате О жизни в согласии с природой в один голос говорят, что животная пища нехороша, поскольку она уже восприняла в себя неразумие животной природы.¹⁵⁵¹

(33, 1) По этой же причине, в частности, иудеи не употребляют в пищу мясо свиньи, считая это животное нечистым, поскольку свинья более чем другие животные копается в земле и уничтожает природные плоды. И если они утверждают, что животные предназначены природой для человека (и в этом мы с ними согласны), то отсюда вовсе не следует, что годятся они только в пищу.

(2) Комический поэт Платон неплохо сказал об этом в драме Пиры¹⁵⁵²:

Не стоит убивать других четвероногих,

Кроме свиней. Мы знаем: мясо их

Всего вкуснее. Все уходит подчистую,

Идут в отходы лишь щетина, грязь да визг.

(3) Эзоп неплохо заметил, что «свиньи визжат так громко, когда их тащат потому, что знают, что не годятся ни на что более, но только на заклание». А Клеанф говорит, что их дух годится вместо соли, поэтому мясо свиньи не портится.¹⁵⁵³ (4) Некоторые употребляют их в пищу как ни на что более не годных, некоторые – как вредителей, губящих плоды, некоторые же не едят их вовсе, поскольку это животное слишком чувственно.¹⁵⁵⁴

Закон запрещает приносить в жертву козлов, за исключением ритуала отпущения грехов, потому, что наслаждение есть жилище всяческого зла. Говорят также, что мясо козла способствует развитию эпилепсии. (5) Но все же более всего этой болезни, как полагают, способствует употребление в пищу мяса свиньи. Поэтому свинина весьма полезна тем, кто упражняет свое тело, но для тех, кто стремится к душевному росту это не так: ведь употребление в пищу мяса развивает вялость. (6) Посему некоторые из гностиков вполне разумно воздерживаются от мяса ради упражнения своих способностей, а также для того, чтобы не потакать излишнему телесному вожделению. (7) «Вино, – говорит Андрокид, – и обильная мясная диета укрепляют тело, но расслабляют душу».¹⁵⁵⁵ Очевидно, таким образом, что ради достижения ясности мысли следует воздерживаться от подобной пищи.

(8) Потому и египтяне в своих ритуалах очищения не позволяли жрецам есть мясо, допуская, правда, употребление в пищу птиц, поскольку их мясо является более легкоусвояемым. К рыбам также запрещалось прикасаться, и этот запрет объяснялся некоторыми мифами, но скорее всего дело здесь в том, что мясо рыбы расслабляет плоть. (34, 1) Ведь животные наземные и пернатые вдыхают тот же воздух, каким питаются и наши души, водные же обитатели вдыхают воздух, смешанный с водой, как это было в начале творения, а также [смешанный] с остальными первоэлементами, что также является знаком неизменности материи (th» u(likh» diamonh»).¹⁵⁵⁶

(2) Итак, «Богу в жертву надлежит приносить не дорогие подарки, но то, что он больше всего любит».¹⁵⁵⁷ И таковым является то коллективное приношение, которое упомянуто в Законе и которое состоит в единстве многих голосов и языков в молитве и происходит, более того, от различных народов и родов, дар, обозначенный в Завете как «единство веры», приносимый совместным благодарением, с чистым сердцем, справедливым и правильным поведением, святыми делами и праведной молитвой.¹⁵⁵⁸

(3) Или, как сказал поэт:

… Где тот чудак,

Что верит легковерно, будто боги

Обглоданным костям и требухе,

Негодным даже псу, безмерно рады,

И принимают это как подарок,

Благоволя взамен тем, кто их дал -

даже если «даритель» оказался тираном или разбойником?

(4) Мы же говорим, что огонь очищает не тело, но грешную душу, имея в виду, разумеется, не обычное всепоглощающее пламя, но так называемый огонь разума, который «проникает до разделения души и духа».¹⁵⁵⁹

VII. О гностической молитве

(35, 1) Нам предписано чтить и славить того, кто является Логосом, Спасителем, Наставником и, через него, Отца, и не в определенный день, как это принято у некоторых, но в течение всей нашей жизни, и всеми возможными способами. (2) «Избранный род» «семь раз на дню восхвалял Тебя», как заповедано в Завете.¹⁵⁶⁰ (3) Не в специально отведенном для этого месте и не во время лишь праздников в отведенные для этого дни, но действительно на протяжении всей своей жизни, в любом месте, безразлично, находится ли он там один или же в обществе тех, кто разделяет его веру, гностик славит Бога, то есть благодарит его за дар открытого ему знания и гностического образа жизни.

(4) Но если одно лишь присутствие доброго человека, благодаря почету и уважению, которые он внушает окружающим, всегда облагораживает того, с кем он общается, то не следует ли отсюда, что имеющий непрестанное общение с Богом в силу своего знания, своим образом жизни и непрестанным благодарением превосходит первого во всех отношениях – своим поведением, на словах и на деле? (5) Он уверен в том, что Бог всегда находится рядом с ним, не впадая в заблуждение и не считая ошибочно, что он находится в каком-то определенном месте, и следовательно, не надеясь, что когда его нет поблизости, можно придаваться излишествам днем или ночью. (6) Принимая всю нашу жизнь как вечно длящийся праздник, убежденные в том, что Бог всегда рядом с нами, мы возделываем наши поля с благодарением и плывем по морю, славословя, в соответствии с правилами верша все наши дела. (7) Гностик, следовательно, всегда близок к Богу, торжественный и радостный одновременно. Торжественный потому, что душа его всегда обращена к Богу, а радостный, поскольку знает, сколь велик дар человечности, который он получил от Бога.